CC BY
21применялось лишь раз, на восьмерике Спасо-Преобра-женского собора Спасо-Преображенского Воротынского монастыря на Угре. Обычным же решением для стен под шатровым перекрытием было применение прямоугольных филенок.
Если данное предположение верно, то два боковых октагона, скорее всего, также коррелировались с отдельными помещениями Иерусалимского Храма Гроба Господня. Вероятнее всего, подразумевалось, что это Голгофа и Темница Христова, но можно предположить и иные значения, например, Часовню Адама. (Из пяти столпов, если верить планам, непосредственно на фундаменты опирались три, западные загадочным образом «висели в воздухе»; почему это произошло и что значило, должно стать темой отдельного исследования, так же, как и причина сплошной заливки на чертежах части пространства верхнего яруса.)
Таким образом, не исключено, что старый Стариц-кий Борисоглебский собор являлся не просто одним из смелых экспериментов русских зодчих в области новых типологических и композиционных решений, но и очередным воплощением традиции воспроизводить на далеких территориях сакральные комплексы Святой Земли.
Список цитируемой литературы:
1. Арсений, игумен. Историческое описание Старицкого Успенского монастыря / Составлено Настоятелем Старицкого монастыря Игуменом Арсением. - Тверь: Типография Губернского Правления, 1896.
2. Грабарь И. История русского искусства. Том 2. История архитектуры. Допетровская эпоха (Москва и Украина) / Игорь Грабарь. - Москва: издание И. Кнебель, 1910.
3. Даль Л. Борисоглебский собор в Старице / Л. Даль // Зодчий. -1878. - №3. - Лист №13.
4. Жизневский А.К. Изразцы на старинном соборе, построенном в 1561 г. / Август Казимирович Жизневский. - Тверь: Типография Губернского Правления, 1888.
5. Кавельмахер В.В. Древний Борисоглебский собор в Старице / В.В. Кавельмахер, М.Б. Чернышев. - Москва: Московские учебники - СиДиПресс, 2008. - 112 с.: цв. ил. - ISBN 978-58443-0071-4.
6. Кавтарадзе С. «По подобию Святой Скинии». К вопросу о происхождении русских шатровых храмов // Пространство иконы. Иконография и иеротопия. - Москва: Феория, 2019. - С. 161-185.
7. Материалы для истории города Старицы Тверской губернии / Собраны членом Тверской Ученой Архивной Комиссии И. Крыловым. - Старица: Типография И.П. Крылова, 1905. -Вып. 1.
8. Новые Иерусалимы = New Jerusalems: иеротопия и иконография сакральных пространств / Науч. центр восточнохристи-анской культуры; ред.-сост. А.М. Лидов. - Москва: Индрик, 2009. - 910 с.: ил. - ISBN 978-5-91674-051-6.
9. Снегирев И.М. Русская старина в памятниках церковного и гражданского зодчества. В 3 кн. / Составлена А. Мартыновым; текст И.М. Снегирева. - Москва: тип. В. Готье, 1846-1859.
10. Снегирев И.М. Русская старина в памятниках церковного и гражданского зодчества / составлена А. Мартыновым; текст И.М. Снегирева. - Москва: Типография Ведомостей Московской Городской Полиции, 1857.
11. Старица и ее достопримечательности / Составил член Твер. Учен. Архив. Комиссии И.П. Крылов. - Издание 2-е. - Старица: Типография И.П. Крылова, 1914.
12. Юрганов А.Л. Отражение политической борьбы в памятнике архитектуры (Борисоглебский собор в Старице) / А.Л. Юрганов // Генезис и развитие феодализма в России. Проблемы идеологии и культуры. - Ленинград, 1987. - Вып. 10. - С. 184-185.
13. Яганов А.В. К вопросу о керамической храмозданной надписи Старицкого Борисоглебского собора XVI века / А.В. Яганов // Вопросы этнографики. - Выпуск 4 [Сб. ст.] / Университет Дмитрия Пожарского / Отв. ред. А.Г. Авдеев. - Москва: Русский Фонд Содействия Образованию и Науке, 2010.
Ю.Г. Клименко DOI: 10.24411/9999-034A-2020-10019
Yu.G. Klimenko
Механизм градостроительного регулирования допожарной Москвы
по материалам Архитектурной экспедиции Управы благочиния
The mechanism of embellishment in Moscow before the fire of 1812
(according to the archives of the Architectural Expedition of the Council of the Deanery)
Ключевые слова: благоустройство, градостроительное искусство, русский классицизм, французский неоклассицизм, Н. Легран, С. Карин, К. Бланк, генеральный план Москвы.
Keywords: Embellishment, Town planning art, Russian classicism, French Neoclassicism, N. Legrand, S. Karin, С. Blanc, General Plan of Moscow.
Аннотация: Исследование посвящено градостроительному анализу благоустройства Москвы в 1790-е годы. К изучению привлекаются подробные планы городских кварталов, созданные в Архитектурной экспедиции Управы благочиния и находящиеся на хранении в историческом архиве Москвы. Выявленные документы позволяют реконструировать процесс формирования классицистического города.
Abstract: The study is devoted to urban analysis of the improvement of Moscow in the 1790s. The detailed plans of Moscow, created in the Architectural Expedition of the Council of the Deanery and stored in the historical archive of Moscow, are involved in the study. The newly identified historical documents allow us to reconstruct the character of the formation of the city of classicism.
Становление русского города в период Екатерининских законодательных реформ сформировало особую градостроительную политику, существенно отличающуюся в столице и на периферии. Особый статус Москвы в этот период отражен в системе мер, предпринимаемых архитектурной властью в отношении ее благоустройства и регулирования городской застройки [8]. Попытка изучения этого процесса представляет значительный интерес не только в контексте развития историко-архитектурной науки, но и с точки зрения применения этих знаний на практике в ходе работ по реконструкции классицистической застройки и реставрации памятников.
Вниманием к изучению истории застройки классицистической Москвы отмечены труды А.В. Бунина, Т.Ф. Саваренской, П.И. Гольденберга, П.В. Сытина, В.А. Лаврова, Н.Ф. Гуляницкого, И.А. Бондаренко, Д.О. Швидковского, Н.О. Душкиной, П.В. Панухина, М.В. Нащокиной и многих других. Особое внимание в рамках этой широкой темы уделено вопросам архитектурного делопроизводства. Характеристика системы выдачи разрешений строительства или его запрещения в московских партикулярных владениях, основанная на детальном обследовании графических документов, позволяет точнее оценить архитектурные достижения и определить причины неудач в программе благоустройства древней российской столицы. Это тем более ценно, учитывая сохранность значительного количества планировочных документов в фондах отечественных архивов. Среди первых исследователей, активно привлекавших фонды с графическими планами московских домовладений уже в XIX веке, необходимо отметить И.Е. Забелина. Рукописи и коллекция выполненных им копий с исторических чертежей составляют особый фонд в собрании ОПИ ГИМ (Ф. 440). В разгар реконструкции Москвы ХХ в. исследования по истории застройки города проводил и публиковал П.В. Сытин. В начале следующего столетия Е.Ю. Дутловой была разработана методика использования этих материалов для установления границ земельных участков исторически сложившейся застройки г. Москвы [2, с.449-455].
В характеристике государственных ведомств, ответственных за регулирование и благоустройство Москвы в эпоху классицизма следует выделить деятельность Московской полицмейстерской канцелярии (1722-1783) и Каменного приказа (1775-1782), созданного Екатериной II с целью реализации первого проектного плана Москвы 1775 года. Несогласованность в действиях указанных двух конкурирующих организаций не способствовала благоустройству города [4]. По этой причине императрица, упразднив их, учредила Управу благочиния (1782-1881). Ее деятельность прерывалась только в короткий период правления Павла I. Накопленный архитектурный опыт в этих трех учреждениях был успешно использован в Комиссии строений Москвы (1813-1843), восстанавливавшей город после пожара 1812 года [5].
В рамках настоящего исследования предпринята попытка сосредоточить внимание на характеристике од-
ного этапа деятельности Управы, хронологически ограниченного одним десятилетием. Период 1790-х годов особенно показателен не только как переход между двумя столетиями, но и как итог правления Екатерины II, когда градостроительство Москвы претерпевало значительные изменения [12]. Рост города, желание регулирования стихийной застройки и попытки создания первых регулярных площадей отражены на страницах документов фонда Управы благочиния. Основные графические материалы с детализированной планировкой московских домовладений сосредоточены в нескольких описях фонда Управы благочиния Исторического архива Москвы.
Особенность чертежей этого периода заключена в фиксировании не только одного частного владения, но и обширной соседней территории. Эта вынужденная мера была следствием отсутствия единого генерального плана местности и желанием спрямления улиц при сохранении крепких каменных строений. Соединяя сегодня вместе эти выявленные чертежи, фиксирующие отдельные кварталы, мы можем достаточно точно реконструировать планировку Москвы на указанный период. Эта яркая демонстрация реального состояния города накануне пожара 1812 года.
Деятельность Управы контролировал главнокомандующий Москвы, роль которого в архитектурной программе была определяющей. В 1790-1795 гг. эту должность занимал А.А. Прозоровский. С первых лет он стремился реформировать работу Архитектурной Экспедиции и принял в январе 1791 г. Н. Леграна (1738-1798), прежде работавшего главным архитектором в Особом департаменте по созданию генплана Москвы 1775 г. и в Каменном приказе. Этот воспитанник парижской школы обладал строительным опытом, возвел ансамбль Кригскомиссариата (1776-1784) на набережной Москвы-реки и много других построек [7]. Документы Экспедиции показывают широкий спектр его работ по ремонту мостов, реконструкции храмов и монастырей, благоустройству набережных, улиц и площадей. В 1790-е годы более 80% всех планов, выданных Управой благочиния на строительство, было подписано Н. Леграном и С. Кариным (1733-1797) - учеником И.Ф. Мичурина и В.И. Баженова. Реже такие документы согласовывались архитекторскими помощниками и учениками: А. Старовым, В. Стасовым, И. Жуковым, Д. Баженовым и другими.
Наиболее масштабные планировочные работы велись за границами Земляного города, где не было утвержденного плана. В резолюции архитекторы обычно указывали: «строить вновь по красной линии двора на каменном фундаменте... регулярною фасадою, которую проситель должен представить ко апробации управе благочиния; впредь до разрегулирования общей квартальной обстройки строить возможно, поелику оный двор состоит за Землянным городом и в разсуж-дении оных мест опробованного плана не имеется». Особо запрещалось ремонтировать здания, выходившие за новые проектные линии кварталов и площадей: «до починки не допускать». В редких случаях архитекто-
ры позволяли чинить или строить просителям временные строения, предупреждая о необходимости впоследствии его сноса за свой счет: «когда расположены будут в том месте кварталы и то строение подходить будет под улицу, в таком случае оное по апробации как приказано будет перенесено б было немедленно коштом его ... не требуя за то от правительства никакого платежа в свое удовлетворение» [11, л. 2, об.-3]. Выдавая план и билет на строительство, владельца предупреждали о штрафе в случае отступления от договора: «дабы то позволенное строение строено было всходствие указов ... и под присмотром архитекторским как на плане показано, а без показания его того и излишнего строения строено б не было под взысканием в силу 1715го года сентября 14го дня указа штрафа» [11, л. 2, об.-3].
Примечательно, что из-за отсутствия возможности сделать выкопировку с единого Прожектированого плана Москвы, геодезистам приходилось каждый раз вновь снимать планировку обширных территорий вокруг двора просителя. Новые обмеры участков за Земляным городом иногда были неточными, что становится очевидным при современных попытках их совмещения. Это объясняет причины искажения геометрии пространств
1\ашЬ 'соов'Йнк*^- 46 тм «
■Сит «Л и<у>»«-о ЛГмо.вЧР»»» -1ЧРЛи- wuui.eS. т,^
^ Ъстащч» С^СТи-Ю аття. Цй.14«» ,
ЙЛЛ ¿здмд. Т»"** ЭТР^
О^М« ТЧ^*«* «о«»* СЯ^мА^*
¿ты™« **«"»»»■ -
М ш»«* Я*"»- 1
** ^^^
шшг
Сеи
ш 1 г®
| 1 ИИВ^-гГ ^ -У* т I па • ЖИ 1 Л 1 у»
(ЩХт- ^ .-1--г-—г*т - ^ *
Рис. 1. Московский двор К. Бланка на ул. Ордынка. Арх. С. Карин. 1791 г. [11, л. 2]
Рис. 2. Застройка московский двора Е. Зарина. Арх. Н. Легран. 1792 г. [10, л. 3]
при реализации проектов, регулярные и симметричные формы которых оставались лишь на чертежах. Кроме того, идеи по устройству московских площадей терялись в процессе неграмотного копирования классицистических проектов [6]. Так нехватка квалифицированных кадров в XVIII в. вносила коррективы в градостроительные замыслы эпохи.
При характеристике эволюции архитектурного языка следует отметить, что выданные в 1790-е годы планы существенно отличаются не только от планов Московской Полицмейстерской канцелярии и Каменного приказа, но и от планов Управы благочиния 1780-х и 1800-х годов. Качество чертежей, бумаги, инструментария, особенности составления фиксационных и проектных планов настолько различны, что их определенно невозможно спутать. Это особенно любопытно при анализе документов одного исполнителя. Достаточно сравнить аналогичную работу С. Карина в Полицмейстерской канцелярии и в Управе благочиния.
В ряде дел сохранились не только копии планов, выданных обывателям для строительства, но и черновики, отражающие спорные версии проектных предложений. Несмотря на небрежный характер, такие эскизы любопытны и ценны, поскольку демонстрируют направления поиска архитектурных вариантов в процессе установления рабочей версии.
Причины обращения собственников в Управу разнообразны. Наиболее распространены просьбы о разрешении на строительство или прошения для освобождения от налогообложения. В качестве примера «о увольнении двора за постройку строения от постою и полицейских должностей» можно рассмотреть дело архитектора К. Бланка [1, с. 88-89], обратившегося в Полицию 7 августа 1791 года. Известный московский зодчий в обращении на имя Екатерины II сообщал: «Дом я имею в 4 части... в приходе церкви Николая Чудотворца, что в Пыжах, в котором по данному мне от московской Управы благочиния плану произведено мною вновь каменное жилое и нежилое строение в два этажа с покрытием кровли железом, а как по высочайшему Вашего Императорского Величества указу ... 1773 года сентября 3 дня за производство каменного строения дается увольнение от постою и полицейских должностей» [10, л. 2].
По данному документу Управа поручила архитектору С. Карину освидетельствовать двор и оценить вновь возведенное здание. Согласно его рапорту от 2 декабря постройка исполнена «регулярным расположением и фасадою и ценою коштовать могло до осми тысяч рублей...» [10. л. 3]. Приложенный план владения К. Бланка был засвидетельствован В. Стасовым и подписан С. Кариным. Экспликация подробно описывает историю построек, габариты и состав помещений с указанием строительных материалов, перечень зданий во дворе К. Бланка и имена его соседей. Главный каменный дом был поставлен прежними владельцами по ул. Ордынка на участке с примерными габаритами в 60х70 м2. В 1790 г. К. Бланк надстроил соседнее здание вторым этажом. Сад, служебные и жилые дворовые по-
стройки расположены в соответствии с традицией зонирования двора (рис.1)
Другой тип документов составляют прошения о разрешении построек, пристроек или ремонтов строений. В качестве типичного примера можно рассмотреть дело московского купца, обратившегося в 1792 г. в Архитектурную экспедицию Управы для возведения вдоль улицы 1ой Мещанской (совр. Проспект Мира) симметричного ансамбля из пяти корпусов. На чертежах показан центральный двухэтажный жилой дом, фланкированный двухэтажными флигелями и служебными одноэтажными постройками (рис. 2). Здания фиксируют красную линию улицы и образуют симметричный курдонер, декорированный изогнутыми углами. Территория сада с прудом доходит до 2-й Мещанской улицы (совр. ул. Гиляровского) и погоста церкви Филиппа Митрополита. К плану, подписанному Н. Леграном, приложены проекты фасадов указанных каменных зданий, соединенных кованой оградой на каменных постаментах. Пилоны ворот украшены парными ионическими капителями. Согласно документу, «за решетками пред домами полагаются быть партерам с деревьями». Классицистическая декорация фасадов включает рустованный нижний этаж, крупные розетки над окнами второго этажа и развитый карниз с аттиком. Главный дом с боковыми ризалитами и французскими окнами верхнего этажа показан с центральным входом со стороны улицы. Реализованный ансамбль украшал этот квартал не одно столетие.
Следует отметить, что в делах Управы благочиния фасады присутствуют крайне редко. Обычно это эскизные варианты. Можно предположить, что парадные чертежи отдавались заказчику. В пояснении к проекту
Рис. 3. Калужская площадь в Москве: а) Фиксационный план. Арх. Н. Легран. 1797 г. Ь) Графическая реконструкция Клименко П.С.
H. Легран 30 июля 1791 г. указывал: «по сломке за ветхостью старого деревянного строения...под № 4 вновь каменное строение в два жилья под № 5 два флигеля служебные в два ж жилья под №6 два же флигеля то есть конюшни и каретные сараи и покрыть оное железом или черепицею регулярною фасадою которую оной проситель и представляет Управе благочиния ко апробации впредь до разрегулирования квартальной общей обстройки по мнению моему строить признавается можно по назначенной линии» [9, л. 3]. Около плана архитектор отмечал, что проект выполнен «в сходственность всевысочайше конфирмованного июля 7 дня 1775 года плана о приведении сия столицы строениями в лучшее состояние» [9, л. 3]. На этой улице Н. Леграну атрибутируют проектирование и другого двухэтажного каменного дома с круглыми розетками между этажами (совр. Проспект Мира, 14).
Активные строительные работы велись и других частях за Земляным городом. Несколько дел, согласованных Н. Леграном, отражают застройку Рогожской слободы. В 1791 г. по регулярному плану здесь было построено свыше двадцати единых корпусов с разрывами. Шло уплотнение застройки, благодаря строительству на прежних пустырях. Особое внимание уделялось кварталам вдоль бульваров и на месте бывших городских ворот. Именно в 1790-е годы проектировались и создавались Калужская (рис. 3) и Конная площади круглой формы и соседняя Серпуховская площадь овальной формы [6]. В описании Москвы 1796 г. говорилось: «щедротами Великая Екатерины, украшена оная многими огромными, великолепными и вкупе полезными зданиями, а как расположена на возвышенном сухом месте, строения не стеснены как внутри, так и в окрестностях оной находится много садов: потому и воздух всегда приятной и здоровой, все нужное для жизни в оной, в изобилии...» [3, с. 9-10].
Москва преображалась постепенно, сохраняя каркас улиц и ценные элементы древних эпох, освобождаясь от руин фортификационных поясов, прокладывая новые прогулочные зоны садов и бульваров [12]. Фиксацию этих работ можно видеть на серии живописных полотен Ж. Делабарта, Ф.Я. Алексеева и других мастеров. Архитектурные документы строительной экспедиции Управы благочиния дополняют эту панораму, отражая механизм регулирования «пейзажного» градостроительства. Огромный опыт, приобретенный в этот период, был положен в основу усовершенствования правил архитектурного делопроизводства в Москве XIX столетия.
Список цитируемой литературы:
I. Гузевич Д.Ю. Семья Бланк / Д.Ю. Гузевич, И.Д. Гузевич, Ю.Г. Клименко, М.В. Николаева // Иностранные специалисты в России в эпоху Петра Великого: Биографический словарь выходцев из Франции, Валлонии, франкоязычных Швейцарии и Савойи: 1682-1727. - Москва: Ломоносовъ, 2019. - С. 86-91. -ISBN: 978-5-91678-466-4.
2. Дутлова Е.Ю. Земля города Москвы в контексте отечественной и мировой истории: очерки истории межевания, кадастрового учета и градостроительства / Е.Ю. Дутлова, П.Н. Никонов; Гл. архивное упр. г. Москвы. - Москва: Изд-во Главархива Москвы, 2007. - 484 с.: ил. - ISBN 978-5-7228-0161-6.
3. Историческое и топографическое описание первопрестольна-го града Москвы: С приобщением генеральнаго и частных ея планов / Иждивением Т. Полежаева. - Москва: В типографии Селивановскаго и товарища, 1796.
4. Клименко Ю.Г. «Traité de la Police» и градостроительная политика Екатерины II в Москве / Ю.Г. Клименко //Архитектурная наука и образование: Тезисы докладов научной конференции в МАРХИ. - Москва, 2006. - С. 93.
5. Клименко Ю.Г. Комиссия о строении Москвы (5 мая 1813-1843) / Ю.Г. Клименко // Архитектурные юбилеи. Календарь памятных дат 2012-2016 / Московский архитектурный ин-т (Гос. акад.); [авт. концепции и гл. ред. В.В. Ауров. - Москва: Издательство Руденцовых, 2012. - С. 123-125. - ISBN 798-5-902887-16-4.
6. Клименко Ю.Г. Площадь или перекресток? Вернакулярность в градостроительной политике классицистической Москвы // Проект Байкал. - 2019. - № 59. - С. 126-131.
7. Клименко Ю.Г. Проблемы изучения творческой биографии архитектора Николя Леграна / Ю.Г. Клименко // Архитектурная наука в МАРХИ. - Вып. 4. - Москва, 2000. - С. 17-26.
8. Клименко Ю.Г. Французский классицизм в архитектурных программах Петра I и Екатерины II / Ю.Г. Клименко // VIII Международный Петровский конгресс. - Санкт-Петербург: Европейский дом, 2017. - С. 242-253.
9. ЦГА Москвы. Ф. 105. Оп. 1. Д. 1373.
10. ЦГА Москвы. Ф. 105. Оп. 1. Д. 1564.
11. ЦГА Москвы. Ф.105. Оп. 9. Д. 1167.
12. Shvidkovsky D. External Links of Russian Architecture During the Enlightenment / D. Shvidkovsky, J. Klimenko // Gravures d'architecture et d'ornament au début de l'époque moderne: processus de migration en Europe. - Roma: Campisano Editore. 2014. -Pp. 327-342.
Е.П. Посвянская DOI: 10.24411/9999-034A-2020-10020
E.P. Posvyanskaya
Неоклассицизм и трансформация облика британских городов во 2-й половине XVIII века. Градостроительные проекты братьев Адам и Джорджа Данса Младшего Neoclassicism and transformation of British cities in the second half of the eighteenth century. Town-planning schemes of the Adam brothers and George Dance the Younger
Ключевые слова: градостроительство Британии, XVIII век, неоклассицизм в архитектуре, Лондон, Бат, Эдинбург, Роберт Адам, Джордж Данс Младший.
Keywords: urban planning in Britain, eighteenth century, neoclassicism in architecture, London, Bath, Edinburgh, Robert Adam, George Dance the Younger.
Аннотация: В статье рассматриваются градостроительные проекты ведущих английских архитекторов периода неоклассицизма Роберта Адама и Джорджа Данса Младшего в Лондоне, Бате, Эдинбурге, в контексте развития британского градостроительства второй половины XVIII века.
Abstract: The article analyses town-planning schemes of the leading architects of neoclassical period: Robert Adam and George Dance the Younger - for London, Bath and Edinburgh, in the context of urban planning evolution in Britain in the second half of the eighteenth century.
Британская архитектура в 1760-1770-е годы демонстрирует эволюцию от палладианства к неоклассицизму общеевропейского образца. Британия восприняла в большей степени итальянскую версию неоклассицизма, в основе которой лежало детальное изучение памятников античной архитектуры. Это привело британскую архитектуру второй половины XVIII века к многообразию форм и индивидуальных стилей. Творцы этого многообразия были первым поколением архитекторов-профессионалов, пришедшим на смену коллабора-ции строителя и ученого виртуоза-дилетанта. Тандем «знаток-ремесленник» с течением века создал архитектора, который взял от каждой из сторон наиболее ценное: от строителя - технические навыки, от знатока-дилетанта - интерес к изящным искусствам. В середине XVIII века молодые британские архитекторы в Италии вливаются в интернациональное сообщество художников и любителей искусств, приобщаются к римскому «археологическому» неоклассицизму, становятся членами академий и успешно участвуют в академических конкурсах [21].
Призывы к созданию собственной академии звучали в Британии с начала XVIII века. Однако к середине века наиболее влиятельным британским объединением в области искусств оставалось Общество дилетантов [2; 3]. В 1754 году в Лондоне было создано «Общество поощрения искусств, производства и коммерции», которое уже в первые годы своего существования выдавало премии, в том числе, начинающим архитекторам. В 1760 году Общество искусств организовало первую художественную выставку, что стало также первым шагом на пути к созданию в 1768 году Королевской Академии художеств. Факт появления профессионального архитектурного сообщества в Британии 1760-1770-х годов и переход к пониманию архитектуры как искусства можно проиллюстрировать ответом Роберта Адама в переписке одному из своих заказчиков: «Для нас имеет мало значения, что принято у профессиональных строителей. Мы не строители по профессии, а архитекторы... и живем по своим правилам» [7, с. 168].
Распространялись ли эти правила на градостроительную сферу, и насколько деятельность реформато-
