CC BY
49Титаренко Л.Г.
д.соц.н., профессор Белорусского государственного госуниверситета, Минск МЕГАТРЕНДЫ СОВРЕМЕННОГО РАЗВИТИЯ И ИХ ВЛИЯНИЕ НА РОССИЮ И СНГ
Ключевые слова: глобальное развитие, мегатренды, Россия, СНГ, евразийское пространство, социальные противоречия, турбулентность.
Keywords: global development, megatrends, Russia, Commonwealth of Independent States, social contradictions, turbulence.
Сегодня мегатренды социального развития становятся не только актуальной темой исследований в научном и практическом смысле, но и модным предметом для дискуссий. Подобно тому, как в 1960-1970-е гг. в разных странах делались разнообразные футурологические прогнозы, так и теперь к теме глобальных трендов развития обращаются многие ученые и политологи.
На уровне восточноевропейского региона значимые работы в этой области принадлежат Н. Генову - болгарскому социологу, многие годы проработавшему в Германии. Остановимся подробнее на системе трендов, разработанной Геновым, поскольку, по его мнению, они обладают универсальностью: действуют и на глобальном, и на европейском уровне, и даже на уровне отдельной страны, а потому полностью приложимы и для характеристики происходящих процессов в восточноевропейском регионе. В то же время, как предупреждает Генов, не следует полагать, что эти тренды, как и любые социальные закономерности, проявляются с неизбежностью в каждом конкретном социальном кейсе: наибольший объяснительный потенциал трендов проявляется в долгосрочных прогнозах социального развития. Вместе с тем, они служат «концептуальным инструментом для распутывания современных глобальных сложностей»1. Понимание механизмов проявления данных закономерностей социального развития помогает объяснить происходящие в мире процессы структурной дифференциации и расширения социальных пространств. Важно подчеркнуть, что признание выделенных социальных трендов последствиями глобализации, проявляющимися на всех уровнях общества, не только не закрывает возможностей активного человеческого влияния на их проявления, но и повышает такие возможности. Поэтому изучение мегатрендов, выявление механизмов из воздействия, разработка на их основе рекомендаций - отправная точка для активных социальных, политических, экономических действий в ходе изменения социальных структур. Именно в этом состоит практическая значимость исследования и выявления таких мегатрендов.
Инновационная активность акторов социального взаимодействия в таких условиях - признанная многими учеными
2
черта современности .
По мнению Н. Генова, мировой лагерь социализма, представленный СССР и странами Восточной Европы, рухнул в конце 1980-х под неумолимым натиском именно глобальных тенденций развития человечества, в условиях, когда целые сообщества и отдельные политики не предпринимали активных действий по противостоянию надвигающимся социальным переменам и не смогли научно разработать последствия этих изменений. Конечно, такие действия не могли остановить объективного воздействия этих глобальных трендов, но были способны смягчить их проявление: ведь сами тренды хотя и объективны, но реализуются всегда крайне противоречиво - как и все процессы в эпоху
3
позднего модерна или постмодерна .
После коллапса социалистической системы каждая бывшая социалистическая страна выбрала свой путь и свои механизмы адаптации к глобальным трендам и вызовам4. Разработанный болгарским социологом в 1990-2010-е гг. новый теоретический подход к исследованию социальных ситуаций на локальном, региональном и глобальном уровнях дает возможность проследить механизмы развития социальных процессов на каждом уровне в разных странах и предвидеть, каким путем они могут развиваться далее, поскольку эти тренды предопределяют границы возможного в будущем развитии. Созданная исследовательская рамка организована вокруг идеи четырех глобальных трендов, а именно: усиление рациональности организаций, индивидуализация, распространение инструментальной активности, универсализация ценностно-нормативных систем. Она была успешно применена ученым к анализу социальных процессов на локальном, региональном и глобальном уровнях - как в Европе в целом, так и в отдельных странах. В частности, Генов рассматривает в своих работах процессы миграции и их катастрофические последствия для Европы (включая ее «сердце» - Германию), причины роста этнонациональных конфликтов и безработицы в странах Восточ-
1 Genov N. Challenges of Individualization. - London: Palgrave Macmillan, 2018. - P. 32.
2 Giddens A. Modernity and Self-identity: Self and Society in the Late Modern Age. - Cambridge: Polity Press, 1991.
3 Bauman Z. Individualized Society. - London: Polity Press, 2001.
4 Genov N. Global Trends in Eastern Europe. - Farnham: Ashgate publishing, 2010. - P. XI.
ной Европы, не желающих принимать мигрантов, изменения в сфере труда и рост социального неравенства в мире1. Таким образом, если следовать комплексному подходу Генова к объяснению социального развития, рост рационализации организаций, индивидуализация в разных сферах жизни общества, распространение инструментальной активности, универсализация ценностно-нормативных систем - вездесущие мегатренды, проявляющиеся и на мировом уровне, и в СНГ, в том числе и в России.
Следствием их развертывания можно считать и рост социального неравенства в мире. Даже некоторый рост нового среднего класса в развивающихся странах не изменяет общего распределения богатства, т.к. их показатели доходов могут быть сопоставимы с уровнем черты бедности в Западной Европе или США. Иначе говоря, растет глобальное неравенство.
Тенденция роста социального неравенства в немалой степени затрагивает и страны СНГ. Обостряется эта проблема и в России, что, по мнению Н. Тихоновой, подпитывает разрушительные центробежные тенденции и ведет к назреванию новых социальных коллизий2. Накопление огромного богатства у новой российской бюрократии, а также у крупных предпринимателей на фоне относительного обнищания основной массы населения (по расчетам Института социального анализа и прогнозирования РАНХиГС уровень бедности в России составляет 25% населения, или 36 млн. чел.) - это ли не проявление растущей рационализации деятельности крупных организаций (корпораций), не заботящихся ни об общественном благе, ни о стабильности общества?
Согласно сравнительному исследованию качества жизни в России и 18 странах Европы, проведенному Л. А. Беляевой на основе базы данных Европейского социального исследования (ESS), Россия находится на последнем месте. Российская Федерация отстает от всех других исследованных стран по выбранным для сравнения показателям уровня личного благосостояния, качества социальной среды, социального самочувствия населения и безопасности жизни в стране, а также по наличию возможностей для свободы выбора и самореализации индивидуума в личном и общественном пространстве. Вряд ли можно рассчитывать, что эти показатели быстро можно изменить к лучшему3. Точно так же наивно думать, что этот разрыв в социально-экономическом развитии стран обусловлен только объективными или только субъективными факторами. Только их взаимодействие на определенном историческом отрезке времени приводит к тому, что все выбранные показатели развития России оказались низкими. Поэтому и преодоление этого отставания может быть только комплексным.
Усиление социального неравенства на глобальном уровне инициирует холодные и горячие войны в борьбе за природные ресурсы (нефть на Ближнем Востоке), ведет к обострению конкуренции и торговым войнам (между Китаем и США, США и Евросоюзом). Следствием усиления социального неравенства является и падение уровня консолидации населения в большинстве стран: уровень доверия к правительству, президенту, другим ветвям власти постоянно снижается, что делает невозможным ни социальную, ни политическую консолидацию сил.
Глобальный тренд индивидуализации также проявляется весьма противоречиво и совершенно по-разному в разных странах и регионах - от созидательных форм в развитых странах до деструктивных в экономически малоразвитых регионах. Этот тренд связан с развертывающейся в мире новой (четвертой) промышленной революцией, которая заключается в развитии робототехники, дальнейшей дигитализации экономики и автоматизации производства и сферы услуг, расширении применения безлюдных технологий4. При этом сторонниками четвертой промышленной революции не всегда акцентируется внимание на неизбежных социальных издержках этой революции: рост отчуждения человека от себя и продуктов труда, уменьшение пространства свободы формирования личности, появление новых форм цифрового неравенства, дальнейшая поляризация стран и обострение глобальной конкуренции, быстрое исчезновение старых профессий и вынужденная прекаризация труда во многих отраслях. Многие востребованные ныне профессии могут исчезнуть очень скоро. Особенно непредсказуемое будущее ожидает малоквалифицированных работников, тогда как занятость в сферах медицинского обслуживания, образования, общественном секторе имеет тенденцию возрастать параллельно с ростом в этих сферах неполной занятости. Неконтролируемое развитие этих процессов в таких странах, как Россия, Беларусь, Украина может привести к росту возможностей творческого развития работников, занятых в инновационных IT-сферах, и к деградации содержания труда миллионов тех, кто будет выполнять рутинную работу или вообще станет безработным. Когда труд миллионов заменят машины, потеря работы приведет к тому, что жизнь этих миллионов станет бесполезной. Об этом на примере США пишет Р. Инглхарт, предупреждая о грядущей прекаризации труда в обществе искусственного интеллекта5. Позже по времени сходные негативные последствия будут видимы и в России, где компьютеризация труда приведет к тому, что труд будет дешевым и вытеснит людей из этой сферы если не окончательно, то в значительной степени. Возможно, не всех стран СНГ в той же степени коснется проблема неравномерной индивидуализации трудовой сферы, однако очевидно, что трудовая миграция из таких стран, как Украина, в определенной мере связана и с тем, что возможностей для самореализации в
1 Unemployment: Risks and Reactions / Ed. by N. Genov. - Paris: UNESCO/MOST, 1999; Transboundary Migration in the PostSoviet Space / Ed. by N. Genov, T. Savvidis. - N.Y.: Peter Lang, 2011; Genov N. Challenges of Individualization. - London: Palgrave Macmillan, 2018.
2 Тихонова Н.Е. Социальная стратификация в современной России: опыт эмпирического анализа. - М.: ИС РАН, 2007.
3 Беляева Л. А. Качество жизни в постиндустриальном обществе: ориентиры для России // Социокультурные и социоэконо-мические факторы развития инновационных систем в регионах. Сб. докл. XIV всеросс. научно-практ. конф., Тула, 15-17 окт. 2018 г. - Тула: ТГПУ им. Л.Н. Толстого, 2018. - С. 32.
4 Schwab K. The Fourth Industrial Revolution. - N.Y.: Crown Business, 2016.
5 Инглхарт Р. Культурная эволюция: как изменяются человеческие мотивации и как это меняет мир. - М.: Мысль, 2018. -
С. 282.
творческом инновационном труде в стране недостаточно для ее граждан, даже молодых и хорошо образованных, и трудоспособное население (особенно молодежь) ищет более привлекательные условия жизни и труда за рубежом.
Нельзя недооценивать и глобальную тенденцию универсализации ценностно-нормативных систем. Она проявляется, в частности, в ценностно-идеологической консолидации стран Запада в их противостоянии России. Например, в «деле Скрипалей» Запад сделал акцент именно на нарушение «общих норм и ценностей», что заставило ряд других стран, включенных в идеологические кампании подобного толка, согласиться на санкции против России несмотря на отсутствие реальных фактов, подтверждающих ее причастность к применению запрещенных химических веществ. Зачастую прикрываясь лозунгами общих ценностей и прав человека, западные страны пытаются навязать свои нормы, которые пока не стали универсальными, всему миру.
Представленные мегатренды раскрывают противоречивость современного глобального мира, в рамках которого действуют некоторые закономерности, но проявляются они с высокой долей неопределенности. Поэтому современный мир и признается турбулентным, т.е. находящимся в состоянии неопределенности и непредсказуемости. При условии комплексного научного подхода к исследованию этих и других глобальных тенденций развития человечество могло бы найти способ минимизации их возможного деструктивного воздействия. Для этого нужны не только научные ресурсы, финансы, но и политическая воля всех заинтересованных стран. Пока на глобальном уровне именно такой воли не хватает. Тем более важно было бы проявить политическую волю в рамках СНГ, ЕАЭС, других межстра-новых образований вне западного мира, чтобы объединенными усилиями входящих в них стран повлиять на происходящие структурные и динамические изменения в мире.
Для науки существует опасность недооценки постоянно идущих в обществе изменений, формирующихся ме-гатрендов развития или же фокусирования внимания ученых лишь на анализе частных противоречий без попыток подняться на уровень выявления общих механизмов и закономерностей происходящего в мире.
