CC BY
120
ками новых нотационных решений. За счет использования новых нотационных систем часть параметров, традиционно принадлежавших к зоне композиторской компетенции, оказалась вне фиксации. К ним могут относиться звуковысотные и метроритмические предписания, указание состава исполнителей, структуры музыкальной формы, — эти элементы могут отсутствовать вместе и по отдельности. Зато появились такие параметры композиторской компетенции, которые раньше доверялись исполнителю, но считались не относящимися к музыке, например концертная одежда и обувь музыкантов, их пространственное положение в зале. К параметрам композиторской компетенции прибавились ранее не присутствовавшие ни в одной из зон элементы сценического поведения исполнителей, — такие, как произнесение словесного текста, передвижения исполнителей по сцене, пантомимические, танцевальные и др. пластические движения.
Таким образом, чтобы в точности исполнить композиторские параметры и свободно реализовать исполнительские (собственно, интерпретировать сочинение), от исполнителя требуются навыки владения техникой композиции, четкое представление своих эстетических предпочтений, творческая инициатива и ответственность, что роднит новейшую и старинную текстуальные стратегии. Эти стратегии требуют от музыканта отказа от готовых решений, от инерции мышления и невежества. Для успешной интерпретации произведений данных текстуальных стратегий исполнителю нужно внимательно изучать не только сам текст произведения, но и его контекст: будь то старинные трактаты, или философские, или музыковедческое работы современного композитора, авторские записи произведений, комментарии к ним.
Выявление текстуальных стратегий подчеркивает качественную неоднородность содержания термина «интерпретация», сложность и изменчивость действенных факторов, составляющих его бытие.
Примечания
1. АрановскийМ. Г. Музыкальный текст: структура, свойства / М. Г. Арановский. - М.: Композитор, 1998.
2. Назайкинский Е. В. Логика музыкальной композиции / Е. В. Назайкинский. - М.: Музыка, 1982.
3. Савенко С. И. Музыкальный текст как предмет интерпретации. Между молчанием и красноречивым словом / С. И. Савенко // Западное искусство. XX век. Проблемы интерпретации. - М.: КомКнига, 2007.
4. HarariJ. V. (ed.) Textual Strategies. Perspectives in Post-Structuralist Criticism / J. V. Harari (ed.). - Cornell University Press, 1979.
И. В. Соловьев
МЕДВЕЖИЙ ПРАЗДНИК В ТРАДИЦИОННОЙ КУЛЬТУРЕ СААМИ
Данная статья посвящена изучению медвежьего праздника в саамской традиционной культуре. Автор предлагает рассмотреть древние обряды, связанные с культом медведя в аспекте мусических искусств путем сопоставления письменных и полевых материалов. Ключевые слова: искусствознание, саами, медведь, фестиваль, традиция, культ, обряд, йоига, музыкальный инструмент, народная хореография.
This article is devoted to the studding of the Saami bear feast. Author offers to consider customs of the Saami traditions connected with bear cult in aspect of traditional art - singing, dancing (including gesture), voice imitations and instrumental component by comparison of written and our field sources. Keywords: bear fest in saami culture. Saami, bear, fest, tradition, cult, customs, yoik, music instruments, folk dance.
¡ББМ 1997-0803 ВЕСТНИК МГУКИ июль-август 4 (30) 2009 г.
Медвежий праздник (фестиваль, игрища) с предшествующей ему ритуальной охотой сохранялся в традиционной культуре саами вплоть до конца XVIII века. К XIX веку началось его угасание. Дольше культ медведя сохранялся у скандинавских (норвежских, шведских) и финских саами. О медвежьей церемонии у Кольских саами сохранились лишь фрагментарные описания поклонения белому медведю, однако, как утверждает Н. Харузин, данный культ мог быть вполне развит у Кольских саами с некоторыми отличиями от западных диалектных групп (3, с. 198, 202).
Наиболее ценными для понимания сущности саамского медвежьего культа являются легенды и поверья, живущие в сознании народности, которые удалось зафиксировать саамоведам. По словам И. Рандульфа (1732), в совершаемых ритуалах величие медведя становилось частью саамской силы: «саами считают всех животных священными.., но медведь - самый значимый из всех» (6, с. 33).
В ноябре 1995 года благодаря открытию саамского национального культурного центра в селе Ловозеро Мурманской области и усилиям творческих коллективов началось возрождение саамских медвежьих игрищ (1, с. 395). В декабре 1999 года нам удалось побывать на исторической реконструкции отдельных сцен медвежьей церемонии и документировать полевой материал.
Структура саамского медвежьего праздника условно состоит из двух частей:
1. Медвежья охотничья церемония - выбор охотника, предсказание охоты, поход, охота и возвращение охотников.
2. Медвежий фестиваль (игрища) - ритуальное приготовление медвежьего мяса и трапеза, стрельба из лука (арбалета) с завязанными глазами по медвежьей шкуре и собственно игрища: саамская борьба, поднятие тяжести, прыжки через медвежью шкуру в высоту и длину, бег, в котором участники должны ловко подобрать встречающуюся на пути дичь и пр. (1, с. 395; 6, с. 33-35). Помимо проведения соревновательных игрищ, происходит демонстрация мусического искусства, сочетающего целый комплекс составляющих: кинетическую, речевую, певческую и инструментальную (имеется в виду танец, пение, декламация, игра на инструментах и др.).
В результате изучения источников, подкрепленных собственными полевыми исследованиями, мы пришли к следующему выводу. Саамские виды искусств - такие, как пение, голосовые имитации и инструментальные наигрыши, хореография, сопровождающие медвежьи игрища, не были объектом комплексного изучения. Особую значимость для глубокого понимания традиции приобретают исследования семантики символических, знаковых элементов в обрядах, которые проявляются через кинетическое (жест, хореография) и звуковое (пение, голосовые и инструментальные имитации) начала. Данные факты убеждают нас в необходимости углубленного исследования саамской этнической истории в аспекте мусических искусств.
Обобщая сведения, полученные нами из письменных источников исследователей-саамоведов XVII—XX веков, а также согласно нашим полевым наблюдениям, мы попытаемся выделить основные положения, характеризующие мусическую основу саамского медвежьего праздника.
1. Музыкальный инструментарий. Одним из центральных музыкальных инструментов в саамской традиции является шаманский бубен ^оаьйМз, каЪйез - центральная и северная Лапландия - диалекты Уме, Пите и др., gievrie, §еиге - южная Лапландия - диалекты Ямтланд, Аселе и др., каппиз - финская Лапландия - диалект Инари, куэмдес - восточная Лапландия - диалект кильдинский). Бубен сочетает в себе ряд функций: предсказание результата охоты и выбора главного охотника, рит-моорганизующая функция в сценах ритуального марша-похода и возвращения с охоты, аккомпанемент к голосовым (звериным, птичьим) и кинетическим имитациям (1, с. 341; 6, с. 69-71; 7, с. 122).
При игре на бубне используются два основных исполнительских приема. Во-первых, с помощью указателя арпа (медные, латунные, либо из ольхи, оленьей кости или
кожи треугольники и кольца-указатели — рамные погремушки, связанные и прикрепленные к бубну медной цепочкой) в статичном положении тела (ритуал предсказания охоты). При ударе колотушкой о мембрану бубна в горизонтальном его положении, данные указатели перемещаются по изображениям плоскости благодаря ее вибрации. Во-вторых, без указателя в активной кинетике (ритуальный поход, танцы). Кроме того, звуковую палитру инструмента дополняют разнообразные рамные подвески-погремушки, прикрепленные к обечайке инструмента: медвежьи когти, клыки, шерсть, гениталии, металлические пластины и медные кольца (рамные погремушки) (2, с. 7, с. 123-124; 5, с. 94).
В процессе изучения письменных и собственных полевых материалов мы попытались идентифицировать архаический музыкальный инструментарий, руководствуясь классификационной таблицей Хорнбостеля-Закса (4): ивовый прут с прикрепленным медным кольцом, с помощью которого охотник ударял о каркас чума (стержневая погремушка), охотничье копье для охоты на медведя саи те с прикрепленным медным кольцом (стержневая погремушка); березовый прут (одновременно аэрофон с перемещением струи воздуха и ударный идиофон), посредством которого хлестали тушу пораженного медведя (5, с. 99); саамская свистулька нюрк (свистковая флейта без игровых отверстий) - имитации крика чайки (5, с. 73, 99).
2. Голосовые имитации и аффектные сигналы. В саамском языке и, соответственно, пении существует большое количество звукоподражательных слов, звуков имитирующих голоса зверей и птиц (медведя, волка, собаки, оленя, куропатки, ворона, глухаря, кукушки, арктической гагары, чайки). Например, в медвежьей йоиге присутствуют асемантические слоги, имитируюшие медвежьи повадки - hol, lol, lo, loo, laa, val, pum (в медвежьих игрищах существуют специальные конкурсы на лучший медвежий рык). В имитациях оленьего хорканья используются согласные фонемы хр, ш, щ, а для изображения чайки исполнители используют верхний регистр нисходящих гортанных глиссандирующих звуков. Кроме того, важной составляющей звуковой картины обрядов являются аффектные сигналы-возгласы, связанные с кинетикой в игрищах. Так, активное их проявление мы обнаруживаем в заключительном обряде очищения (снятие табу на взаимоотношения между женщинами и мужчинами), в котором отражен эротический контекст их проявлений (5, с. 98-100; 7, с. 131-133).
3. Пение. Саамское пение обозначается термином йоига (juoigat, juoiggus), дословно означающим пение в традиционной саамской манере (возможно слово joikua, jojki происходит от протосаамских и прибалто-финских языковых протоформ) (6, с. 154). В саамской певческой традиции существует дифференциация стилей и связанных с ними названий согласно диалектам. В частности, луввьт, лыввьт - пение Кольских саами.
Практически весь ритуальный комплекс сопровождался пением магических текстов. В письменных источниках мы констатируем благодарственные песни (йойги) медведю, охотникам; cольное мужское пение - шаманские заклинания нуэйта и главного охотника; групповое мужское и женское пение (в частности, совместное пение -женское и мужское) в саамской традиции имеет название duura (1, с. 343); групповое мужское пение с солирующим голосом, в частности - главного охотника в момент поражения зверя (7, с. 131-133).
В сценах реконструкции выделяется роль рассказчика, который одновременно может являться повествователем сюжета, певцом и исполнителем на музыкальных инструментах.
4. Традиционнная хореография и кинетические типы. Как отмечают исследователи, среди ряда народностей Севера, сохранивших традиции медвежьего праздника (обские угры, кеты, ульчи, айны, атапаски и др.), общим элементом танца являются корпороимитации зверей и птиц (6, с. 62).
Так, в ходе полевых наблюдений саамского медвежьего праздника мы можем
ISSN 1997-0803 ВЕСТНИК МГУКИ июль-август 4 (30) 2009 г.
констатировать прихрамывающие, притаптывающие шаги и прыжки, связанные с медвежьими и оленьими имитациями, птичьи пантомимы (чайки, куропатки). Кроме того, как мы отмечали выше, значимым в изучении саамской традиции является семантика символических, знаковых элементов танца и движений. Это маршеобраз-ные шаги в траектории волны (возможно, кинетический рисунок танца гипотетически связан с графикой культовых лабиринтов — спиралевидных каменных выкладок, распространенных на территории Лапландии); кружения вокруг собственной оси (солярная символика, оберег); круговые и полукруговые вращения тела вокруг своей оси (шаманский ритуал выбора охотника и групповые танцы); трехкратное очерчивание священного круга вокруг берлоги охотником; танец — вытаптывание священного круга (место трапезы); трехкратное обегание охотников вокруг очага в чуме
- обряд очищения и др. (5, с. 98, 100; 7, с. 131, 133).
5. Синкретические действия. Согласно классификации по количественным признакам (методика И. Богданова), по соотношению мусических искусств мы можем констатировать следующие сочетания: бинарные (пение - игра на бубне, движение -игра на бубне, танец - голосовые имитации); тернарные (пение - игра на бубне - движение); тетранарные (слово - танец - игра на инструменте - пение).
Например, в одном из этапов охотничьей церемонии главный охотник обвязывал челюсть пораженного зверя берестой, а другим концом трижды обматывал вокруг его пояса и, неоднократно подергивая за свободную часть, пел йоигу, к которой присоединялись охотники, потряхивая копьями. Тушу медведя также могли хлестать березовыми прутьями (5, с. 99). В данном ритуальном эпизоде просматривается своеобразное «марионеточное» оживление медведя путем имитации его движений, символизирующих возвращение души зверя. С точки зрения мусического акта в данном процессе осуществляется синкретика певческого и кинетического с элементами ауто-инструментального (невокальные звукоизвлечения без помощи звуковых орудий: хлопки в ладоши, топания и пр.) начала.
Исходя из наших полевых наблюдений, связанных с реконструкцией саамских обрядовых сцен, по взаимодействию видов искусств определяется их стремление к эквивалентному соотношению.
Таким образом, тесное взаимодействие и взаимовлияние пения, танца и игры на музыкальных инструментах позволяет нам рассматривать музыкальные явления в данном комплексе мусических искусств не как отдельно взятые виды исполнительства, а как целостную синкретическую обрядовую систему. Это яркий пример отголосков древнего традиционного музыкального искусства саами. Надеемся, что благодаря развитию саамских национальных центров в рамках исторической реконструкции тенденция возрождения саамских обрядов и ритуалов будет укрепляться.
Примечания
1. Большакова Н. П. Жизнь, обычаи и мифы Кольских саамов в прошлом и настоящем / Надежда Большакова. - Мурманск : Мурманское кн. изд-во, 2005. - 416 с.
2. Волков Н. Магия, фетишизм и анимизм саамов [Электронный ресурс] / Н. Волкова. -Режим доступа: http:// www.Arctic.org.ru/ new/vol.htm.
3. Харузин Н. Русские лопари (очерки прошлого и современного быта) / Н. Харузин. -М.: Т-во скоропечатни А. А. Левенсон, 1890. - 472 с.
4. Хорнбостель Э. Систематика музыкальных инструментов / Э. Хорнбостель, К. Закс / / Народные музыкальные инструменты и инструментальная музыка. - М., 1987. - Ч. 1. -С. 229-261.
5. Spencer A. Lapps /A. Spencer. - UK, 1978. - 160 p.
6. The Saami : A cultural encyclopedia. - Vammala: Suomalaisen Kirjallisuuden Seura, 2005.
- 498 p.
7. Vorren O. Lapps life and customs / O. Vorren, E. Manker. - Oslo; London, 1962. - 183 p.
