CC BY
14
УДК 343.835
DOI: 10.51522/2307-0382-2024-263-4-7-19
ОЛЕГ АЛЕКСАНДРОВИЧ ТАРАСОВ
начальник кафедры философии и истории Академии ФСИН России, кандидат исторических наук, доцент, полковник внутренней службы И [email protected], БРШ-код: 3300-6018, https://orcid.org/0000-0002-5806-6542 Рязань
OLEG A. TARASOV
Head of the Department of Philosophy and History
of the The Academy of the FPS of Russia, Candidate
of History, Associate Professor,
Colonel of the Internal Service
SPIN-Kog: 3300-6018,
https://orcid.org/0000-0002-5806-6542
Ryazan
СВЕТЛАНА АНАТОЛЬЕВНА ВАСИЛЬЕВА
профессор кафедры философии и истории
Академии ФСИН России,
доктор исторических наук, доцент,
полковник внутренней службы
БРШ-код: 1520-9530,
https://orcid.org/0000-0002-3030-262X
Рязань
SVETLANA A. VASILIEVA
Professor of the Department of Philosophy and History of the Academy of the FPS of Russia, Doctor of History, Associate Professor, Colonel of the Internal Service E [email protected], SPIN-Kog: 1520-9530, https://orcid.org/0000-0002-3030-262X Ryazan
Медико-санитарное обеспечение в уголовно-исполнительной системе: связь времен
Health care in the penal system: connection between times
Аннотация. В историческом очерке представлен ретроспективный обзор развития медико-санитарного обеспечения в местах лишения свободы Российского государства в XVIII -начале ХХ века. Авторы приходят к выводу, что до получения уголовно-исполнительной системой статуса отдельного вида государственной службы (вторая половина XIX века) регламентации медицинской помощи арестантам практически не существовало, лечение больных колодников происходило эпизодически, варьировало в рамках традиционных форм благотворительности. Только с образованием Главного тюремного управления появилась возможность организовать врачебное дело в местах лишения свободы на систематической основе.
Ключевые слова: уголовно-исполнительная система, тюрьмы Российской империи, тюремная больница, тюремный врач
Abstract. The historical essay provides a retrospective overview of the development of health care in prisons of the Russian state in the 18th - early 20th centuries. The authors come to the conclusion that before the penal system received the status of a separate type of public service (the second half of the 19th century), there was practically no regulation of medical care for prisoners; treatment of sick convicts occurred sporadically and varied within the framework of traditional forms of charity. Only with the formation of the Main Prison Directorate it became possible to organize medical care in places of deprivation of liberty on a systematic basis.
Keywords: penal system, prisons of the Russian Empire, prison hospital, prison doctor
Для цитирования
Тарасов О. А., Васильева С. А Медико-санитарное обеспечение в уголовно-исполнительной системе: связь времен // Ведомости уголовно-исполнительной системы. 2024. № 4. С. 7-19. doi.org/10.51522/2307-0382-2024-263-4-7-19.
5.1.1 Теоретико-исторические правовые науки (юридические науки) 5.6.1 Отечественная история (исторические науки)
© Тарасов О. А., Васильева С. А, 2024
For citation
Tarasov O. A., Vasilieva S. A. Health care in the penal system: connection between times // Vedomosti of the Penal System. 2024. № 4. P. 7-19. https://www.doi.org/10.51522/2307-0382-2024-263-4-7-19.
5.1.1 Theoretical and historical legal sciences (legal sciences) 5.6.1 Domestic history (historical sciences)
В 1903 году на страницах официального ведомственного издания Главного тюремного управления - журнала «Тюремный вестник» Николай Лучинский, известный как один из активных пропагандистов пенитенциарных реформ, рассуждая об актуальных направлениях развития тюремного дела в России, обратил особое внимание на необходимость совершенствования медико-санитарного состояния мест лишения свободы:
«Если мы хотим достигнуть надлежащего оздоровления тюремной атмосферы в моральном отношении, то наряду с мерами, направленными против физической распущенности арестантов, мы должны позаботиться и об улучшении, в смысле достижения известной рациональной нормы, физических условий их существования, ибо старая формула Mens sana in corpore sano* остается незыблемою и ненарушаемою аксиомою для всех времен и общественных положений, а в применении к тюремному населению, состоящему в массе из патологических элементов, приобретает значение коренного устоя всей пенитенциарной системы» [1].
С главным посылом о том, что все, «что могло бы отозваться разрушительно на физическом здоровье заключенных, должно быть, безусловно, исключено из тюремного обихода», в начале XX века соглашались практически все теоретики и практики пенитенциарного реформирования. Однако подобный консенсус стал результатом долгого исторического развития тюремного дела в России.
Нет никаких оснований говорить о существовании даже намеков на медицинские аспекты в деятельности тюремных органов до начала XVIII века. Это было связано не только с особенностями уголовно-исполнительной политики и практики того времени, для которых было характерно доминирование откровенной карательной составляющей. На тюрьму смотрели исключительно прагматично, она была всего лишь средством лишения обвиняемых возможности скрыться от суда и приведения приговора в исполнение. А суровость существовавшей тогда систе-
В здоровом теле здоровый дух (лат.).
мы наказаний, основой которой были разнообразные виды телесных наказаний и смертной казни, делала бессмысленными и излишними какие-либо попытки улучшения мест заключения и сохранения здоровья преступника, обреченного в перспективе на кнут или виселицу. С другой стороны, в рассматриваемый период общее развитие медицинского дела в государстве находилось на таком примитивном уровне, что даже предположить нечто подобное в тюрьмах не представляется возможным.
Впервые некая регламентация медицинской помощи населению нашла отражение в «Стоглаве» -сборнике решений Стоглавого собора 1551 года. В случае болезни люди за плату обращались к разнообразным знахарям, городским и посадским лекарям. Все они в своей практике использовали средства народной медицины, а лечение людей рассматривали как источник заработка на дому. Только при монастырях существовали больницы и богадельни - прообразы медицинских учреждений, где нуждающихся лечили бесплатно. При Иване IV развитие здравоохранения приобрело статус государственной задачи, однако оно ограничивалось медицинской помощью исключительно царской семье. В конце его правления была открыта первая придворная аптека и учреждена Аптекарская палата -специальная служба для организации врачебных дел при царском дворе.
В царствование Михаила Федоровича Романова Аптекарскую палату заменил Аптекарский приказ, основной функцией которого также была охрана здоровья высших представителей власти и их приближенных. Со временем в связи с необходимостью постоянного ведения боевых действий и противостояния эпидемии чумы в армии функции нового приказа были значительно расширены, превратив его в действительно первый центральный орган здравоохранения в рамках всего государства.
«Соборное уложение» царя Алексея Михайловича 1649 года систематизировало все действующие на тот момент нормы, касающиеся деятельности тюрем и содержания в них преступников. Перед должностными лицами, имевшими отношение к управлению
местами заключения, ставилась, по сути, только одна задача:
I «Тюремных сидельцев осматривати почасту, чтобы тюрмы были крепки, и у тюремных бы си-дельцов в тюрмах ничего не было, чем им ис тюрмы вырезатися» [2].
Но найти какую-либо норму, определявшую правила содержания или лечения колодников в случае их болезни, не представляется возможным. Из многочисленных обязанностей, которые возлагались на тюремных сторожей, наиболее близко к сохранению здоровья арестантов было «антиалкогольное» требование:
1«На кабак тюремных сидельцов не водить и пить не давать, и самому пьяно не напиватца» [3]. Однако оно, очевидно, было мотивировано не медицинскими, а режимными интересами. Следует особо отметить, что вплоть до царствования Алексея Михайловича уголовно-исполнительная политика русского государства имела не только карательный, но и финансовый аспект. Традиционно каждый колодник рассматривался как потенциальный источник какого-либо дохода для представителей государства, суда или местной администрации, поэтому для современников было невообразимо, чтобы содержание арестантов, их снабжение и врачевание проводились бы за счет казны.
Таким образом, до XVIII века содержание, пропитание и лечение колодников оставалось частным делом самих заключенных и их родственников, а также сферой применения традиционных форм общественного милосердия и благотворительности. Однако даже в рамках благотворительности в тех условиях оказание медицинской помощи не получило заметного развития.
В первой четверти XVIII века появились первые светские лечебные учреждения - госпитали, во многих городах были открыты аптеки для общего пользования и учебные заведения для подготовки медицинского персонала. В 1721 году была учреждена Медицинская канцелярия, заменившая Аптекарский приказ. Во главе Медицинской канцелярии стоял верховный врач - архиятер, руководивший всей медицинской частью в Российской империи. В целом медицинские услуги стали доступны для широких масс
населения, но приоритетными направлениями, как и прежде, оставалось развитие военной медицины и санитарного обеспечения армии для предупреждения эпидемий. Даже в период петровских преобразований, когда медицина в целом сделала заметный шаг в своем развитии, на условиях содержания заключенных это почти никак не отразилось.
Реальные изменения в вопросе «пользования» больных арестантов начинают проявляться только со второй половины XVIII века. В это время в передовых европейских странах утверждается мнение, что преступное поведение по своей природе есть социальная болезнь и, следовательно, борьба с преступностью должна преследовать не карательные цели, а быть сродни медицинской деятельности, направленной на создание условий для «излечения» преступника от недуга, то есть на его исправление. Кроме того, исследования в области эпидемиологии (отрасль медицины, изучающая механизмы распространения, купирования, лечения массовых заболеваний) показали, что антисанитарные условия в тюрьмах часто становились причиной многих заболеваний эпидемического характера. Неслучайно в XVII-XVIII веках в Англии этиология опасного заболевания - сыпного тифа была еще окончательно не ясна для медиков, но периодические вспышки заражения связывали с распространением «миазмов тюрьмы», что закрепилось в бытовавшем тогда названии болезни - «тюремная лихорадка».
Знаменитый филантроп, врач и тюремный реформатор Джон Говард большую часть жизни посвятил изучению эпидемических заболеваний. В своем исследовании «Состояние тюрем» он активно использовал медицинский дискурс: склонность к преступной деятельности именовал «моральной чумой» и наделял недуг свойствами, присущими эпидемическим заболеваниям, - способностью быстрого распространения при наличии неблагоприятных условий. Места заключения, по убеждению Говарда, представляли собой концентрацию таких условий, когда проявления порока и лености у одного заключенного могут «заразить» остальную часть тюремного населения. Таким образом, в философии и социальной практике эпохи Просвещения вопросы социального и физического здоровья оказались тесно переплетены и взаимообусловлены. Формула Mens sana in
corpore sano подсказывала, что «врачевание» моральных недугов - преступных склонностей неотделимо от необходимости заботы о физическом состоянии арестантов. На этой волне в Европе возникает широкое общественное движение за реформирование института тюремного заключения и улучшение условий содержания преступников.
В России на концептуальном уровне идея о необходимости организации вопросов пропитания и лечения сидельцев со стороны государства была осмыслена и оформлена в царствование Екатерины II. С самого начала своего правления государыня стремилась распространить принципы просвещения и гуманизма на сферу исполнения уголовных наказаний. Уже в «Наказе Уложенной комиссии» 1767 года она обратила внимание на плачевное состояние узников в тюрьмах, которое радикально не соответствовало новым целям наказания, изложенным в Наказе, - исправлять преступников, дав им возможность искупить вред, нанесенный обществу, и воспрепятствовать возврату в преступное прошлое.
В «Учреждении об управлении губерниями Российской империи» 1775 года императрица признала необходимость лечения больных арестантов за казенный счет. Более предметно свои мысли о будущей организации пенитенциарного дела Екатерина II изложила в проекте «Устава о тюрьмах», который она собственноручно написала в 1787 году. Здесь она впервые обращает внимание на проблему санитарного состояния мест заключения, предписывая в перспективе тюремные замки строить так, чтобы в доступе был «вольный воздух» и источник чистой «текучей воды». По проекту, в каждой тюрьме предполагался врач и больница со всем необходимым, способная в случае нужды отделить заразных больных «от всех прочих».
«Буде кто из тюремных занеможет, то тюремщик того отделения, не мешкав, о том уведомляет тюремщика, дабы с рачением осмотрен и пользован был и не лишился бы жизни или здоровья от нерачения или непризрения» [4]. О том, какое значение императрица придавала вопросам санитарно-медицинского обеспечения арестантов, говорит тот факт, что практически четверть параграфов ее проекта посвящены этим вопросам (24 из 100). Однако большинство мыслей Екатери-
ны II так и остались на бумаге, «Устав о тюрьмах» не получил дальнейшего практического воплощения. Заслуга просвещенной государыни состоит в том, что она на ближайшее столетие определила вектор развития российской пенитенциарной политики, в которой вопросы здоровья арестантов относились к задачам первостепенной важности и с этого момента находили отражение во всех последующих планах, проектах и программах.
Из реальных нововведений Екатерины II следует особо отметить начало эпизодического выделения сумм на лечение больных арестантов из казенных денег, а также предоставление им возможности в отдельных случаях лечиться в специальных медицинских учреждениях наравне со свободным населением. Стремясь распространить медицинскую помощь на широкие народные массы, Екатерина II с 1775 года повелела учредить Приказы общественного призрения - органы местного управления, ведавшие медицинскими и благотворительными учреждениями, в том числе больницами, аптеками, домами для умалишенных. Приказная медицина задумывалась как доступное средство для оказания врачебной помощи для низших сословий городского населения, в том числе для неимущих и арестантов. Впоследствии на протяжении века приказные больницы в губернских и уездных городах стали основным местом излечения арестантов.
Первые практические попытки поставить врачебное дело в тюрьмах Российской империи на систематическую основу были предприняты в 20-30-е годы XIX века. В 1816-1818 годах российские тюрьмы посетил член лондонского Общества улучшения тюремного содержания и исправления малолетних преступников Вальтер Веннинг, проповедовавший дело Говарда. Англичанин лично засвидетельствовал «бедственное состояние страждущего человечества» в местах лишения свободы и предложил распространить в Российской империи опыт лондонского общества «исправлять преступников средствами филантропии» [5]. Одним из таких средств исправления Веннинг полагал «непрестанный присмотр» членов общества за санитарным состоянием тюрем при еженедельных посещениях, а также личный опрос заключенных и контроль за условиями лечения больных.
В этот период российское государство уже окончательно утвердилось в своем «человеколюбивом стремлении» снабжать и лечить всех арестантов бесплатно, за казенный счет. Однако на местах не существовало структур, способных проконтролировать употребление этих сумм по назначению, поэтому император Александр I с готовностью и интересом обратил внимание на использование потенциала миссионеров и филантропических организаций. В 1819 году сначала в столице, а затем и в губерниях были учреждены тюремные комитеты благотворительного Общества попечительного о тюрьмах. В уставе общества получила оформление первая формальная регламентация медико-санитарных вопросов, обобщившая как отечественный, так и зарубежный опыт.
«§ 49. В распоряжение Попечительных о тюрьмах комитетов и отделений поступают следующие суммы: 1. Казенные
а) из Уездных казначейств: на продовольствие арестантов пищею, пользование их в тюремных больницах и постройку одежды, белья и обуви для содержащихся» [6].
К середине XIX века Общество попечительное о тюрьмах с оформленной структурой губернских и уездных тюремных комитетов из благотворительной филантропической организации превратилось в казенно-благотворительную структуру, члены которой добровольно или «по должности» занимались не только вопросами духовно-нравственного совершенствования арестантов, но и заведовали всей хозяйственной частью в тюрьмах, в том числе решали вопросы соблюдения в местах лишения свободы правил гигиены и оказания медицинской помощи заключенным.
К этому времени были оформлены и общие правила для мест лишения свободы: в «Инструкции смотрителю тюремного замка», принятой в 1831 году, содержались подробные указания по организации всех сторон деятельности тюрем. В соответствии с пунктами этого документа лечение больных арестантов должно было осуществляться за счет казенных средств. По инструкции, «для призрения больных людей», содержащихся в тюремном замке, должна быть учреждена больница, разделенная на мужское и женское отделение, обеспеченная необходимыми
лекарствами из тюремной аптеки, специальным постельным бельем и одеждой для больных.
«Больной арестант, и в особенности подвергшийся заразительным сыпям, немедленно отводится в больницу и сдается больничному надзирателю или надзирательнице, смотря по полу арестанта. Там снабжают платьем и бельем, содержимым для больных, а собственное его платье отсылают к смотрителю для хранения» [7]. Инструкция определяла круг обязанностей тюремного врача, который осуществлял руководство всеми медицинскими вопросами в больнице. Он должен был лечить всех больных арестантов, присутствовать при их приемке и первичном осмотре, совершать ежедневный обход, следить за здоровьем заключенных и за санитарным состоянием тюремных помещений, за качеством приготовленной пищи, за порядком хранения припасов и проверять все продукты, полученные от родственников арестантов и посторонних лиц. При необходимости врач мог делать замечания младшим надзирателям и требовать устранения найденных нарушений, обо всех серьезных недостатках врач докладывал смотрителю тюремного замка. При выявлении больных арестантов врач ходатайствовал о переводе их в больницу, следил за их состоянием, назначал необходимые лекарства, определял особенности питания, оформлял и вел документацию («скорбный лист») отражающую ход и результаты лечения, следил за порядком в больничных тюремных помещениях и заведовал тюремной аптекой.
Судя по ежегодным отчетам Общества попечительного о тюрьмах, попечение о больных арестантах было «предметом особливой заботливости» тюремных комитетов на местах. При тюремных замках везде были учреждены «довольно покойные» больницы, снабженные бельем, одеждой, лекарствами «и всеми необходимыми вещами». Многие директора комитетов были медиками и в соответствии с уставом общества 1851 года, приняв на себя обязательство «безвозмездно пещись о нравственном и физическом положении арестантов», освобождались от ежегодных пожертвований. Такие члены общества нередко лично занимались «пользованием арестантов» и наблюдали за другими медиками, «обязанными по своей должности оказывать пособие больным арестантам».
Кроме положенных от государства казенных денег тюремные комитеты использовали свои средства, полученные от членов общества и частных благотворителей, оправдывая главную свою цель -нравственно исправлять арестантов и заботиться об их содержании, «стремясь постоянно к облегчению издержек казны по сему предмету». Среди членов тюремных комитетов встречались настоящие подвижники, наибольшую известность получил один из руководителей Московского тюремного комитета доктор Федор Петрович Гааз. Его беззаветное служение, направленное на облегчение физических страданий арестантов, являло лучший пример филантропической деятельности [8].
Будет справедливым отметить, что в целом, даже после учреждения Общества попечительного о тюрьмах, российская реальность разительно отличалась от лучших единичных примеров и отшлифованных формулировок отчетных данных. В подавляющем большинстве тюремные комитеты работали чисто формально, а их члены отличались инертностью. Многие тюремные больницы существовали только на бумаге и представляли собой в лучшем случае отдельную камеру для больных. Там, где было возможно, больных арестантов под охраной помещали в больничные палаты городских и уездных медицинских учреждений Приказа общественного призрения, а впоследствии земств. Врачей постоянно не хватало, поэтому нанимать их на постоянной основе и содержать на средства тюремных комитетов часто не было возможности.
Кроме того, в случаях вспышек инфекционных заболеваний под постоянной и повышенной угрозой находились партии арестантов, в тяжелых условиях пересылаемых по просторам Российской империи и лишенных обычного доступа к медицинской помощи, поэтому в условиях доминирования различных хронических болезней и постоянных рецидивов холеры, терзавшей Россию на протяжении почти всего XIX века, уровень заболеваемости и смертности среди арестантов оставался относительно высоким.
Постоянная неустроенность и нерешенность многих вопросов, связанных с медико-санитарным состоянием мест заключения, свидетельствовали об общем кризисном состоянии российских тюрем. Лишь в ходе пенитенциарных преобразований, по-
сле создания в 1879 году Главного тюремного управления и учреждения с 1890 года на местах губернских тюремных инспекций, в тюремное дело было внесено руководящее начало, позволившее изменить ситуацию в лучшую сторону.
На рубеже XIX-XX веков вопросы медико-санитарного обеспечения в тюремных учреждениях Российской империи регулировались «Уставом о содержащихся под стражей», различными инструкциями (в том числе «Инструкцией смотрителю губернского тюремного замка») и циркулярами Главного тюремного управления.
Еще в 1879 году для пресечения распространения «заразительных и прилипчивых» заболеваний в места лишения свободы были разосланы правила о дезинфекции арестантской одежды и белья, а также помещений, связанных с их жизнедеятельностью, -дворов, мусорных ям, отхожих мест [9].
В 1884 году в связи с многолетними и неоднократными вспышками холерной эпидемии Главным тюремным управлением совместно с Медицинским департаментом были выработаны конкретные указания и правила санитарных мероприятий и способов предупреждении эпидемии в местах лишения свободы [10]. В 1885-1887 годах были предприняты меры по организации лазаретов при этапных помещениях вдоль главного ссыльного тракта Восточной Сибири, а также на маршруте перевозки партий ссыльных по Волге, Каме и рекам Западной Сибири.
С 1887 года в соответствии с утвержденным штатом управления отдельными местами заключения были введены должности постоянных тюремных врачей и их помощников. Денежное содержание врачей, фельдшеров и прочих медицинских работников при тюрьмах общего устройства (губернских, областных, уездных тюремных замках) продолжало оставаться обязанностью тюремных комитетов. Медицинский персонал в исправительных арестантских отделениях, центральных каторжных и пересыльных тюрьмах содержался за счет центрального финансирования.
Все назначения, перемещения или увольнения тюремных врачей осуществлялись Главным тюремным управлением после всестороннего рассмотрения сведений о кандидатах на должности. Обязательным требованием было наличие медицинского образова-
ния (диплом об учено-медицинской степени) и «другие доказательства врачебной опытности», работа в качестве ординаторов или городских или уездных врачей. На практике именно местные врачи, получающие «весьма ограниченное содержание», замещали вакантные места в тюрьмах. К служебным обязанностям тюремного врача, помимо традиционных, изложенных еще в Инструкции смотрителю тюремного замка, добавилось нововведение - следить и своевременно доставлять в Главное тюремное управление точные статистические сведения об уровне заболеваемости и смертности среди заключенных.
Лечение и уход за больными арестантами осуществлялся за государственный счет по общим для медицинских учреждений нормам и правилам в тюремных больницах, а в случае их отсутствия или при необходимости «по роду болезни и мнению врача» -в военных госпиталях, больницах Приказов общественного призрения и земских больницах. Суммы «на содержание и пользование больных арестантов» ежегодно определялись специальным табелем «в размере действительной необходимости» и поступали на счета местных тюремных комитетов «с тем, чтобы они имели попечение об означенных больницах» [11].
В начале XX века среди тюремного населения, большую часть которого составляли долгосрочные арестанты, были распространены хронические заболевания - бугорчатка, анемия, цинга и другие. Наряду с холерным поветриями периодически возникали эпидемии сыпного тифа и туберкулеза. В 1909 году после принятия целого ряда мер по улучшению санитарного состояния мест заключения вспышку сыпного тифа удалось быстро подавить. Для больных туберкулезом в крупных тюрьмах были выделены особые камеры, а некоторые уездные тюрьмы в местностях с подходящим климатом были переформатированы в тюрьмы-санатории» [12].
В целом в начале XX века медико-санитарная часть российской пенитенциарной системы находилась в сложном состоянии, когда при современных вызовах реформирования тюремной сферы сохранялись практики и учреждения столетней давности. По критической оценке тюрьмоведа М. Н. Гернета, в условиях существования царизма медико-санитарное состояние в тюрьмах России оставалось неудовлетворительным из-за постоянного их переполнения, плохого устройства, недостаточного питания заключенных и отсутствия правильной организации медицинской помощи [13]. К этому следует добавить и хронически скудное финансирование пенитенциарной сферы в целом, и внутреннее распределение казенных средств по нуждам системы.
Руководители ГТУ и общественность это ясно осознавали, поэтому основные направления дальнейшего совершенствования и реформирования медико-санитарного состояния в тюрьмах были очевидны. Планирующееся преобразование предполагало изъятие из ведения «проявлявших полное бездействие» органов Общества попечительного о тюрьмах (то есть тюремных комитетов) всех хозяйственных вопросов, связанных со снабжением, питанием, лечением арестантов и соблюдением в местах заключения правил гигиены. Эти направления предполагалось передать «в руки непосредственной тюремной администрации» - созданным в губерниях тюремным инспекциям и подчиненным им начальникам тюрем. Также планировалось создание при большинстве мест заключений постоянного штата медицинского персонала одновременно с повышением статуса тюремного врача до уровня помощника начальника тюрьмы.
Все это активно обсуждалось как в обществе, так и в профессиональной среде, находило отражение на страницах ведомственной печати, флагманом которой был журнал «Тюремный вестник».
1. Лучинский Н. Очередные вопросы тюремной жизни // Тюремный вестник. 1903. № 3. С. 269-270.
2. Соборное Уложение. Гл. XXI. Ст. 101 // Полное собрание законов Российской Империи. Собр. Первое. Т. I . С 1649 по 1675. СПб., 1830.
3. Выбор в тюремные сторожа. 1671 год, Августа 29 // Акты, относящиеся до юридического быта древней России. Изданы Археографическою Комиссиею, под редакцией члена комиссии Николая Качалова. Т. 1. СПб., 1857. С. 5-6.
4. Филиппов М. А. Тюрьмы в России. Собственноручный проект Екатерины II // Русская старина. 1873. Вып. 7. С. 71.
5. Никитин В. Н. Тюрьма и ссылка. Историческое, законодательное, административное и бытовое положение заключенных, пересыльных, их детей и освобожденных из под стражи, со времени возникновения русской тюрьмы до наших дней. 1560-1880. СПб. : Тип. Г. Шпарварт, 1880. С. 10.
6. Устав Общества попечительного о тюрьмах : утв. 07.11.1851. СПб. : Тип. Почтового Департамента, 1869. С. 20.
7. Инструкция Смотрителю тюремного замка. 1831 г. Пермь : Типография губернского правления. 1882. С. 2.
8. Пертли Л. В., Александрова И. Э. Ф. П. Гааз - основоположник пенитенциарной медицины // Федор Петрович Гааз. Россия. Москва. Малый казенный переулок: путь милосердия и сострадания страждущим : сборник статей / под общ. ред. Р. В. Кучмы. М., 2020. С. 79-94.
9. Циркуляр МВД от 05.02.1879 № 20 «О санитарных мерах в отношении казенных зданий и тюрем» // Государственный архив Российской Федерации. Ф. 122 «Главное тюремное управление при министерстве юстиции». Оп. 6. Д. 182 «Циркуляры Министерства внутренних дел и переписка с губернаторами о санитарном состоянии тюрем. Л. 3-11.
10. Указания и правила санитарных мероприятий и способов предупреждения эпидемий // Приложение № 27 к № 530 Систематического сборника узаконений и распоряжений по тюремной части / сост. В. Н. Коковцев и С. В. Рухлов. Изд. 2-е доп. СПб. : Типография И. Н. Скороходова, 1894. С. 79-80.
11. Систематический сборник узаконений и распоряжений по тюремной части / сост. В. Н. Коковцев и С. В. Рухлов. Изд. 2-е доп. СПб. : Типография И. Н. Скороходова, 1894. № 524. С. 366.
12. Обзор преобразований по тюремной части при новых законодательных установлениях (1906-1912 гг.) // Тюремный вестник. 1912. № 10. С. 1630.
13. Гернет М. Н. История царской тюрьмы. Изд. 2-е пересм. Т. 3. 1870-1900. М. : Госюриздат, 1961. С. 33.
1. Luchinsky N. Current issues of prison life // Prison Bulletin. 1903. No. 3. P. 269-270.
2. Cathedral Code. Ch. XXI. Art. 101 // Complete collection of laws ofthe Russian Empire. Collection First. V. I. From 1649 to 1675. St. Petersburg, 1830.
3. Selection for prison guards. 1671, August 29 // Acts relating to the legal life of ancient Russia. Published by the Archaeographic Commission, edited by commission member Nikolai Kachalov. T. 1. St. Petersburg, 1857. P. 5-6.
4. Filippov M. A. Prisons in Russia. Catherine Il's own project // Russian antiquity. 1873. Issue. 7. P. 71.
5. Nikitin V. N. Prison and exile. Historical, legislative, administrative and everyday situation of prisoners, transit prisoners, their children and those released from custody, from the time of the emergence of the Russian prison to the present day. 1560-1880. SPb. : Typ. G. Sparvart, 1880. P. 10.
6. Charter of the Prison Guardianship Society: approved. 07.11.1851. SPb. : Type. Postal Department, 1869. P. 20.
7. Instructions to the Warden of the Prison Castle. 1831 Perm: Printing house of the provincial government. 1882. P. 2.
8. Pertley L. V., Aleksandrova I. E. F. P. Gaaz - the founder of penitentiary medicine // Fedor Petrovich Gaaz, Russia, Moscow, Maly Kazenny Lane: the path of mercy and compassion for the suffering : collection of articles / edited by R. V. Kuchma. M., 2020. P. 79-94.
9. Circular of the Ministry of Internal Affairs dated 02/05/1879 No. 20 "On sanitary measures in relation to government buildings and prisons" // State Archive of the Russian Federation. F. 122 "Main Prison Directorate under the Ministry of Justice." Op. 6. D. 182 "Circulars of the Ministry of Internal Affairs and correspondence with governors on the sanitary condition of prisons. L. 3-11.
10. Instructions and rules for sanitary measures and methods for preventing epidemics // Appendix No. 27 to No. 530 of the Systematic collection of laws and orders for the prison unit / comp. V. N. Kokovtsev and S. V Rukhlov. Ed. 2nd add. SPb. : Printing house of I. N. Skorokhodov, 1894. P. 79-80.
11. A systematic collection of laws and regulations for the prison sector / comp. V. N. Kokovtsev and S. V. Rukhlov. Ed. 2nd add. SPb. : Printing house of I. N. Skorokhodov, 1894. No. 524. P. 366.
12. Review of reforms in the prison sector under new legislative regulations (1906-1912) // Prison Bulletin. 1912. No. 10. P. 1630.
13. GernetM. N. History of the Tsar's Prison. Ed. 2nd rev. T. 3. 1870-1900. M.: Gosyurizdat, 1961. P. 33.
Далее вниманию читателей предлагается подборка материалов журнала «Тюремный вестник», дающих общее представление об актуальном состоянии, проблемах, достижениях и перспективах медико-санитарного обеспечения в отечественной пенитенциарной системе на рассматриваемом этапе исторического развития.
