CC BY
0
Библиографический список
1. Магомедова С.М. Глагольная лексика как средство создания образа женщины в поэзии Расула Гамзатова. Современные проблемы кавказского языкознания и тюркологии. Махачкала, 2010; Выпуск 9: 136-142.
2. Лекант П.А., Диброва Е.И., Касаткин Л.Л. Современный русский язык. Москва, 2007.
3. Гамзатов Р Собрание сочинений: в 10 т. Махачкала: Дагестанское книжное издательство, 1991-2005.
4. Омарова З.С. Императивные формы глаголов в лирических поэтических произведениях Расула Гамзатова. Мир науки, культуры, образования. 2017; № 6 (67): 551-552.
5. Омарова З.С. Приглагольные сравнения в поэзии Расула Гамзатова. Мир науки, культуры, образования. 2019; № 2 (75): 372-374.
References
1. Magomedova S.M. Glagol'naya leksika kak sredstvo sozdaniya obraza zhenschiny v poezii Rasula Gamzatova. Sovremennyeproblemy kavkazskogo yazykoznaniya i tyurkologii. Mahachkala, 2010; Vypusk 9: 136-142.
2. Lekant P.A., Dibrova E.I., Kasatkin L.L. Sovremennyjrusskijyazyk. Moskva, 2007.
3. Gamzatov R. Sobranie sochinenij: v 10 t. Mahachkala: Dagestanskoe knizhnoe izdatel'stvo, 1991-2005.
4. Omarova Z.S. Imperativnye formy glagolov v liricheskih po'eticheskih proizvedeniyah Rasula Gamzatova. Mirnauki, kultury, obrazovaniya. 2017; № 6 (67): 551-552.
5. Omarova Z.S. Priglagol'nye sravneniya v po'ezii Rasula Gamzatova. Mir nauki, kultury, obrazovaniya. 2019; № 2 (75): 372-374.
Статья поступила в редакцию 01.05.24
УДК 82
Tikhonova I.I., Cand. of Sciences (Philology), Peoples' Friendship University of Russia (Moscow, Russia), ORCID 0000-0003-1509-8429, E-mail: tikhonova-ii@rudn.ru Ukolova L.I., Doctor of Sciences (Pedagogy), Professor, Moscow City University (Moscow, Russia), ORCID 0000-0002-7346-3933, E-mail: ukolovali@yandex.ru Tagibova A.A., Cand. of Sciences (Sociological Studies), Deputy President of National Fund for Cultural Innovations, Moscow State Institute of International Relations (Moscow, Russia), ORCID 0000-0002-6731-5395, E-mail: a.a.tagibova@mail.ru
Emtseva O.V., Cand. of Sciences (Philology), K.G. Razumovsky Moscow State University of Technologies and Management (the First Cossack University) (Moscow, Russia), ORCID 0000-0002-7931-9342, E-mail: o.emtseva@mgutm.ru
MEDIA MECHANISMS AND TOOLS FOR THE PROCESS OF FORMING MASS EMOTIONS. In modern scientific discourse, even with the effect of the implicit presence of mass emotions in modern media communications and an array of practice, there is no expressed scientific interest in the problems of this phenomenon. The objective of the article is to determine the media tools of the process of forming mass emotions of the audience and the mechanisms of explicit or implicit provocation of mass emotional outbursts through the provision of information influence. The authors conclude that the existence of mass emotions in media communications, and their interaction with mass information, with mass interpretation confirms the triune nature of modern media communication. The article concludes that there are mass emotions in media communications, and their interaction with mass information, with mass interpretation, confirms the triune nature of modern media communication. The article concludes that due to the mass information influence, there is an attempt to emotionally massify the audience. It has been proved that mass emotions exist in social communications, and their interaction with mass information, with mass interpretation, can confirm the theory of the new nature of the triune modern social communication. Mass emotions, like individual emotions, are controllable, and therefore they often become a tool for the implementation of the communicator's rational plan and a tool for the formation of public sentiments. Mass emotions with the help of mass information influence unite people in social communications, have a centrifugal force, which reformats the "collective soul" of the audience into the state of "common public opinion." Key words: media communications, mass information, mass emotions, mass information influence
И.И. Тихонова, канд. филол. наук, Российский университет дружбы народов, г. Москва, E-mail: tikhonova-ii@rudn.ru
Л.И. Уколова, д-р пед. наук, проф., Московский городской педагогический университет, г. Москва, E-mail: ukolovali@yandex.ru
А.А. Тагибова, канд. социол. наук, зам. президента Национального фонда культурных инноваций, Московский государственный институт
международных отношений, г. Москва, E-mail: a.a.tagibova@mail.ru
О.В. Емцева, канд. филол. наук, Московский государственный университет технологий и управления имени К.Г. Разумовского (Первый казачий университет), г. Москва, E-mail: o.emtseva@mgutm.ru
МЕДИАМЕХАНИЗМЫ И ИНСТРУМЕНТЫ ПРОЦЕССА ФОРМИРОВАНИЯ МАССОВЫХ ЭМОЦИЙ
В современном научном дискурсе даже при наличии эффекта неявного присутствия массовых эмоций в современных медиакоммуникациях и массива практики отсутствует выраженный научный интерес к проблематике этого явления. Целью статьи является определение медиаинструментов процесса формирования массовых эмоций аудитории и механизмы явного или неявного провоцирования массовых эмоциональных взрывов посредством оказания информационного влияния. В статье сделан вывод о существовании массовых эмоций в медиакоммуникациях, причем их взаимодействие с массовой информацией, с массовой интерпретацией подтверждает триединую природу современной медиакоммуникации. В статье делается вывод о том, что из-за массово-информационного влияния происходит попытка эмоциональной массовизации аудитории. Доказано, что массовые эмоции в социальных коммуникациях существуют, а их взаимодействие с массовой информацией и интерпретацией может подтвердить теорию новой природы, триединой современной социальной коммуникации. Массовые эмоции, как и индивидуальные, управляемы, а потому они часто становятся инструментом реализации рационального замысла коммуникатора и инструментом формирования общественных настроений. Массовые эмоции с помощью массово-информационного влияния объединяют людей в социальных коммуникациях, имеют центробежную силу, которая переформатирует путем коммуникационной аперцепции «коллективную душу» аудитории в состояние «общественное мнение», которым пользуются прагматические коммуникаторы для достижения своих целей. Ключевые слова: медиакоммуникации; массовая информация; массовые эмоции; массово-информационное влияние
Актуальность исследования природы медиакоммуникаций обусловлена современным состоянием информационного общества. Высокий уровень циф-ровизации, когда каждый участник медиакоммуникации может высказать свое мнение по любому поводу в любой момент, а высказанное быстро становится доступным массовой аудитории; доступность и открытость индивидуума к коммуникационным технологиям, массовый вброс дезинформации в информационное пространство, отсутствие культуры верификации информации и невысокое качество инструментов верификации информации, а также низкая информационная грамотность аудитории стали признаком этого этапа информационной эпохи. Возникает вопрос о наличии новой природы медиакоммуникаций и необходимости дальнейших научных исследований по этому поводу [1-11].
Как отмечает С.С. Распопова [12], медиакоммуникации в современном мире активно участвуют в производстве информации. При этом информация проходит через следующие основные стадии:
- сбор,
- упаковка,
- верификация,
- распространение,
- монетизация,
- потребление аудиторией.
В результате существующий мир можно представить как пространство, где одновременно функционируют социальные и медиатизированные коммуникативные практики, которые тесно переплетены и обусловлены друг другом [12].
Сегодня в медиакоммуникациях присутствуют признаки оперирования массовыми эмоциями, они являются сущностной частью медиакоммуникаций, а медиапослания имеют признаки массово-эмоциональных коммуникационных технологий. Специалистам по социальным коммуникациям, практикам-медийщи-кам, технологам-коммуникаторам и просто индивидуумам-участникам требуются
знания о новой природе медиакоммуникаций, которые дадут понимание произошедших изменений, раскроют современные тенденции воздействия на аудиторию с помощью новых инструментов.
Таким образом, в современной науке сложилась ситуация, что целостная теория массовых эмоций как составная часть теории медиакоммуникаций отсутствует, хотя существует массив знаний об этом у философов, психологов, социальных психологов, а практические примеры регулярно появляются в современном информационном обществе.
Цель исследования - определение медиамеханизмов и инструментов процесса формирования массовых эмоций аудитории посредством оказания информационного влияния.
Задачи исследования:
- исследование функционирования массовых эмоций в сфере медиакоммуникаций;
- исследование медиакоммуникаций как сферы функционирования массовых эмоций.
- анализ воздействия медиакоммуникаций на массовые эмоции населения (на конкретных примерах зарубежных и отечественных средств медиакоммуникаций).
Методы, которые были применены при исследовании массовых эмоций в медиакоммуникациях как результат усиления массово-информационного воздействия на аудиторию, - метод функционально-прагматического анализа, метод мониторинга медиа, метод контент-анализа и метод идентификации: разграничение собственно нейтральной и эмоционально окрашенной лексики.
Методом наблюдения отбирался фактический материал для анализа общественных явлений, где существует явление массово-информационного воздействия на аудиторию. Метод описания был применен для характеристики тенденций и особенностей усиления влияния на аудиторию в моменты кульминации политических дискурсов. Методы сравнения и обобщения использовались при формировании выводов исследования о результатах влияния массовых эмоций на аудиторию различных политических дискурсов и достижении их инициаторами собственных прагматических целей.
Новизна исследования заключается в исследовании функционирования массовых эмоций в сфере медиакоммуникаций и медиакоммуникаций как сферы функционирования массовых эмоций в целом.
Теоретическая значимость исследования состоит в определении медиаме-ханизмов и инструментов процесса формирования массовых эмоций аудитории посредством оказания информационного влияния.
Практическая значимость исследования заключается в том, что данный материал можно включить в содержание профессиональной подготовки будущих журналистов, лингвистов.
Теоретической основой исследования стали классическая теория массовой коммуникации Д. Мак-Квейла [1] (информация движется по каналам СМИ от отправителя к получателю с обратной связью от аудитории), научные взгляды авторов теории линейной коммуникации Г Лассуэлла [2], труды создателя теории горячих и холодных медиа М. Маклюэна [3].
Классическую теорию и методологию понимания информации человеком и, как следствие, его реакции на коммуникационные явления подтвердили учены-е-герменевтики, введя в научный оборот понятие интерпретации информации. Ведь коммуникация, по сути, является межперсональной: каждый сам читает медиа, смотрит телевизор и самостоятельно интерпретирует полученную информацию.
Классик герменевтики Х.-Г Гадамер отмечал двусторонность коммуникационного процесса [4], а Б.Я. Мисонжников определил в этом процессе особую роль медиаинформации для образования герменевтической цепочки от индивидуального пред-понимания до создания массового все-понимания [5].
Философы основных философских течений и школ ХХ века - герменевтики, формализма, структурализма, постструктурализма, неопозитивизма, релятивизма - заложили основы, без которых невозможно начинать исследование такого масштабного и универсального явления, каковым являются массовые эмоции в медиакоммуникациях. Определив фундаментальные основы исследования человека в социальных коммуникациях, философы не дошли (и не могли дойти) до исследования прагматической сущности массовых эмоциональных состояний в коммуникационных процессах. С этой задачей гораздо лучше справились социальные психологи.
Предметно о роли эмоций в медиакоммуникациях впервые говорили исследователи социальной психологии. Г Тард, Г Лебон [6], и их современники впервые задали вопрос о массовости эмоциональных состояний общества, о чрезвычайной распространенности практик управления массовыми эмоциями, а через них - толпами и народами. Они разработали научные подходы к углубленному изучению явления «психологии толпы».
По мнению этих ученых, эмоциональный фактор чрезвычайно важен для массовой коммуникации. Г. Лебон считал, что именно информация возбуждает определенные чувства индивидов и превращает их в массы. Именно Лебон определил термин «одушевленная толпа» [6], в которой эмоции превалируют над информацией. Соответственно, в массовой аудитории происходят такие же процессы.
Эмоции очень часто присутствуют в информационном продукте СМК. Природа человеческой реакции на изменение ситуации и появление новой информации содержит эмоциональную составляющую. Однако не всегда эмоции проявляются активно, в большинстве своем они «просто существуют». Латентное существование тем не менее является важным, а иногда и определяющим фактором при построении и реализации социально-коммуникационных технологий. Управляемость переходов от одного состояния к другому позволяет авторам (инициаторам) коммуникации строить на них стратегии массовой информационной деятельности.
Гюстав Лебон предупреждал о вреде, который могут нанести легкоуправ-ляемые толпы людей, которые мало интересуются законами и общественными институтами. Габриэль Тард, более осторожный в высказываниях, вместо слова «толпа» использовал слово «общественность», возлагая большие надежды на воспитание общественности с помощью медиа [6]. Именно он определил, какой властью и возможностями обладают искусные манипуляторы общественным мнением.
В современном обществе тщательно сформулированное сообщение достигает не только тех, кто сам читает газеты, но и тех, с кем читатели общаются, то есть практически всех. По Г Тарду, газеты создали условия для управляемой общественной дискуссии, в рамках которой можно программировать «правильное общественное мнение» [6].
Однако рассмотренные выше фундаментальные исследования не охватывали некоторые важные сферы медиакоммуникации.
Во-первых, у них речь не идет о роли медиа. Исследователи исходили из разных представлений о сущности массовой коммуникации, процессе восприятия информации человеком, закономерностях формирования общественного мнения. Однако следует отметить, что большинство ученых, занимавшихся этими важными, до сих пор не решенными вопросами, были социологами, философами, психологами, а журналистику рассматривали как чисто практическую сферу.
Во-вторых, во времена, когда были созданы тексты классиков социальной психологии, не существовало интернет-технологий, а они в наше время, по утверждению исследователей [7], являются определяющими в деле управления общественным мнением и отражают сущность и тенденции управления массовой информацией.
Понятия «толпа» и «публика», трактованные Г Тардом, сейчас устарели. Они не отвергнуты, они остались на своих местах - в скоплениях индивидов на улицах и в театрах, но «сердце» массовой коммуникации переместилось в Интернет. В современных условиях, кроме «публики» и «толпы», создалось сообщество, которое уместно назвать «интернет-сообществом» (интернет-аудитория, аудитория интернет-медиа). А точнее - пользователи социальных сетей. Социальные сети сегодня являются основными информаторами и поставщиками новостей современной аудитории [7].
При этом в США медиа влияют на общественное мнение посредством рекламы, редакционной политики или новостного ряда. Однако в 2016 году ни одна компания, связанная с распространением информации, не имела такого большого влияния на знание, сознание и убеждение большей части населения США, как Facebook и генерируемый им контент на выборах президента Америки [8].
В-третьих, процессы глобализации наложили свои отпечатки на массово-коммуникационные процессы, и потому роль медиа и моделируемые ими массово-эмоциональные реакции аудитории тоже видоизменились. Вместе с тем факт информационной природы современного интернет-общества во времена постправды [8] с прагматической целью обеспечения массового понимания дает основания говорить и о возможности новой трактовки природы современных ме-диакоммуникаций: массовых эмоций в медиакоммуникациях.
В современной школе медиакоммуникаций аксиомой является то, что коммуникационные технологии работают на то, чтобы обеспечивать влияние на массы, массовое сознание, общественное мнение.
Таким образом, отправной точкой исследования массовых эмоций может служить следующее авторское определение термина «массовые эмоции в ме-диакоммуникациях»: массовые эмоции являются чувственной реакцией больших масс людей на появление социально значимой информации.
Соцсети, новостные медиа, телевизионные шоу обеспечивают «омассы-вание» коммуникации через массовую информацию, массовую интерпретацию, массовые эмоции, ведущие к социальным изменениям.
Таким образом, обязательным условием появления массовой эмоции в медиакоммуникациях является массово-информационное влияние на массовую аудиторию.
Рассмотрим историю становления медиакоммуникаций и их влияние на массовую аудиторию.
В ХХ в. с появлением телевизионных технологий более отчетливо проявилась потребность исследовать влияние общения через информирование для действенных практик управления массами. Массовые измерения индивидуальных переживаний, чувств, эмоциональности все чаще становились факторами управления общественным мнением через телеэкран.
Ярким примером такого влияния индивидуальных эмоций на массовую аудиторию в прагматических целях является влияние телевидения и телевизионного информирования как инструмента пропаганды на примере КНДР
Центральное телевидение Северной Кореи (ведущих телеканалов здесь всего четыре) дало интересный опыт работы с массовой аудиторией из-за эмоций ведущих новостей. Зрительно дикторы, читающие новости, выглядят здесь как под копирку - практически одинаковые прически и костюмы, интонации и манера речи. Например, когда ведущие восхваляют лидера нации, они используют колеблющийся высокий голос. Для информирования о погоде используется пояснительный тон, а для спорных новостей - естественный. Когда речь заходит о Западе, речь ведущего наполняется ненавистью и приобретает обличительную тональность.
В этих случаях эмоция ведущих системно сопровождала информирование и становилась элементом эмоционального заражения - передачи эмоционально возбуждающих состояний от коммуникатора к аудитории, которая происходит на психофизиологическом уровне контактов параллельно с понятийным влиянием.
С тотальной интернетизацией медиакоммуникаций на смену диктору телевидения как инструменту информационного влияния пришел символ системы эмоджи: смайл, лайк или дизлайк. Их знает каждый пользователь сети Интернет, который знает предпочтения пользователя, его мировоззрение, считывая его индивидуальность по этим символам. Поскольку у каждого человека есть индивидуальные эмоции, то программы психометрии по лайкам/дизлайкам вычисляют информацию о личности, ее привычках и стереотипах, индивидуальных склонностях, собирая все это в базу персональных данных каждого пользователя.
Новый инструментарий в виде микротаргетинга в соцсетях позволяет отправлять нужным пользователям индивидуализированные послания. Эффективное массовое воздействие эмоцией на аудиторию стало возможным именно с появлением соцсетей, популярностью лайков/дизлайков как маркеров индивидуальных эмоций и микротаргетинга при доставке информации пользователям для обеспечения единства их взглядов на то или иное событие.
«Там, где массы людей должны взаимодействовать в условиях непредсказуемой и взрывоопасной среды, необходимо обеспечить единство и гибкость на фоне отсутствия реального согласия. Это и делает символ. Он затемняет личные намерения, нейтрализует дискриминацию и экранирует личные цели. Он сковывает личность и в то же время очень обостряет намерения группы и сплачивает ее. В состоянии кризиса ничто другое не может так сплотить группу для достижения определенных целей.
Символ мобилизует массу и демобилизует личность», - определил роль Интернета, социальной сети У. Липман [9, с. 210]. Отныне на индивидуальных эмоциях играют не писатели-поэты, не композиторы-музыканты, и даже не рекламисты-публицисты, а политологи и политтехнологи, обеспечивая массовизацию аудитории.
Здесь исторический опыт обогащается и усиливается реалиями интернет-эпохи, ведь именно эпоха пост-правды характеризуется управляемостью аудитории. Инициаторы таких коммуникационных изменений управляют социальными изменениями. В 2016 году, получая новости из сети «Фейсбук», избиратели в США не понимали, что имели дело с коммуникационными технологами. Каждый пост был актом коммуникации с электоратом и одновременно демонстрацией публичной идентичности. Однако в 2016 году ни одна компания, связанная с распространением информации, не имела такого большого влияния на знание, сознание и убеждение большей части населения США, как «Фейсбук» и генерируемый им контент на выборах президента Америки в 2016 году [10]. И когда 12 декабря 2016 г. Д. Трамп написал твит, что затраты на разработку и производство новых боевых самолетов F-35 вышли за рамки разумного, и после его инаугурации власти сэкономят миллиарды долларов на военных и других государственных закупках. Это привело к настоящей панике на фондовом рынке. Одно сообщение Д. Трампа длиной в 140 символов уменьшило капитализацию компании Lockheed Martin на четыре миллиарда долларов. То есть каждый написанный политиком символ обошелся акционерам примерно в 28 млн долларов.
Массовые эмоции в медиакоммуникациях начинаются с индивидуальной эмоции, растиражированной с помощью медиа (массово-информационной деятельности), и, в свою очередь, суммируются в массу, состоящую из индивидуальных переживаний тысяч и миллионов участников социальной коммуникации. Это единство крайне сложно, чрезвычайно подвижно во времени и пространстве, велико и универсально в своем единодушии и в то же время может дробиться на множество фрагментов по интересам, интеллекту, по степени эмоционального реагирования, векторам переживаний, скорости реагирования на информацию, способу получение информации, степени доверия к источнику информации и т. п. Здесь уместно процитировать У. Липпмана: «Массовое сознание состоит из множества меняющихся мыслей, они интегрируются из господствующих в обществе и противостоящих им, и по содержанию, и по отдельным возрастным, половым слоям общества, и по регионам» [9, с. 59].
Информация порождает массовую информацию, а последняя становится возбудителем индивидуальных эмоций, демонстрируя примеры соединения в причинно-следственную логически обоснованную цепочку появления массовых эмоций. Логично предположить, что массовизация - явление медиакоммуника-
ций, точнее, проявление ее новой природы во времена информационного цифрового общества. И можно констатировать, что драйвером массовых эмоций выступает массово-информационное влияние на аудиторию.
Современная практика медиакоммуникаций знает систему приемов возбуждения массовых эмоций, например, прием негативизации событий. Россия - как государство - это почувствовала, когда с 2014 года западные СМИ, телеканалы начали усиленно негативизировать события в России для своих телезрителей.
Для этих описаний западные СМИ воспользовались тем, что можно обозначить как семиотическое переименование объектов, то есть реальные обозначения заменялись новыми, которые создавали отрицательную картинку: власть стала диктатурой, вооруженные силы - агрессорами и т. п. Нейтральные значения заменялись отрицательными, положительные - нейтральными, а отрицательные - сверхотрицательными.
О том, что новая природа медиакоммуникаций уже констатируется в мировых бизнес-кругах, свидетельствуют попытки минимизации эффекта от перехода индивидуальных эмоций в массовые.
В США компании ограничивают доступ пользователей к информации под предлогом борьбы с «ненавистью в Интернете», критерии которой размыты, если вообще существуют. При этом исследователи отмечают, что решение о блокировании принимают не государственные бюрократии, а корпорации [11].
Так, в 2021 году на фоне «беспрецедентной жестокой ситуации в Вашингтоне» (штурм Капитолия) «Твиттер» заблокировал личный аккаунт действующего тогда президента США Дональда Трампа на 12 часов, требуя удалить три твита, «нарушающих политику» компании. Возможно, корпорации осознали, что массовые эмоции являются ресурсом усиления массово-информационных влияний, и стали продуцировать предохранители к такому влиянию.
Коммуникационные технологи буквально формируют новостной контент СМИ через социальные сети и используют такой инструмент, как внушение. Анализ некоторых внутренних событий в социальной сети «Facebook» дает понимание того, как процесс информирования влияет на процесс интерпретации информации, к каким социальным действиям аудитории ведет.
По свидетельству исследователей [10], на сегодняшний день 40% всего новостного трафика в США берет свое начало в социальной сети «Facebook», пользователи которого в «нагрузку» к своему «добровольному» сиденью в этой социальной сети получают еще и новостной ряд от «Facebook», прямо или косвенно влияющий на них. По свидетельству исследователей, доминирование «Facebook» в повседневной жизни американцев, а также тот факт, что все больше людей получают новости от него, а не из любого другого источника, означают, что влияние этой кампании никогда не было таким большим, как сейчас [10].
Как утверждал еще в 2010 г профессор Гарвардского университета Джонатан Зиттрейн, «Facebook» способен повлиять на результат любого голосования, но так, что об этом влиянии аудитория не узнает [10].
Подобный вывод был сделан после проведенного в «Facebook» эксперимента, позволяющего утверждать, что демонстрация на страницах социальной сети простого фото пользователя с подписью «Я проголосовал!» способна повысить явку избирателей по всей стране до 340 тыс. человек. Позже стало известно, в январе 2018 года «Фейсбук» в течение недели фильтровал новости для пользователей. Выбрали 700 тысяч участников. Люди видели только положительные или наоборот - только негативные новости. Как удалось установить, настроение пользователей от этого менялось. Таким образом, результаты свидетельствуют, что навязанные эмоции влияют на массовую аудиторию пользователей сети.
Исследование ученых из Калифорнийского и Корнельского университетов США также показало, что небольшие информационные воздействия через социальные сети могут создать индивидуальный и групповой эмоциональный фон, побуждающий целый ряд поступков в реальной жизни. После того, как об этом стало известно, «Facebook» критиковали за появление у его пользователей состояния депрессии и других психических расстройств [10]. С ростом компании «Facebook» росла возможность того, что этот интернет-гигант может использовать свои ресурсы для влияния, в том числе на результаты выборов в США.
Угроза этой ситуации заключается в том, что большинство пользователей не воспринимают «Facebook» как медиа с веками, наработанными журналистскими стандартами по отношению к аудитории. В то же время векторное информирование аудитории сегодня может стать его едва ли не основной функцией. Читатели традиционных медиа могут определить самостоятельно политические предпочтения и позиции этих медиа, а значит, заключить - читать или нет, анализировать или закрыть определенную страницу в Интернете. Медиа часто публикуют материалы, в которых они демонстрируют то или иное отношение к событиям не из-за новостей, а из-за аналитики и публицистики. У «Facebook» есть потенциал к привлечению большего количества читателей, чем любые другие медиа, но он при этом никак публично не проявляет свою политическую позицию. Это создает опасность скрытой манипуляции и ставит под угрозу все достижения журналистики в отношениях с массовой аудиторией.
Таким образом, можно отметить следующее: массовые эмоции возникают как особая реакция широких слоев населения на поступающую информацию. Массовые эмоции в медиакоммуникациях появляются следующим образом:
организатор коммуникационного действия обеспечивает понятность знака (или текста), через СМК придает сформированному знаку признаки всенародной актуальности, достигает тотальной информированности аудитории, затем - массовой интерпретации (т. е. одинакового понимания информации всеми представителями аудитории) и формирует массовую эмоцию.
Массовые эмоции возникают как особая реакция на появление и распространение массовой интерпретации массовой информации в широких массах людей. Массовая интерпретация является частью «триады» неразрывной природы массового эмоционального месседжа, в котором присутствует информация, ее интерпретация и заложенные эмоции - либо как реакция отправителя, либо как нужная и ожидаемая реакция получателя.
Массовые эмоции присутствуют, используются и подпадают под социальное управление в пропаганде, рекламе, связях с общественностью. Именно из этого тезиса вытекает практическое применение массовизации сознания посредством медиакоммуникаций, и для этого есть все основания в виде реальных процессов, которыми характеризовались 10-е годы ХХ века, например, информационные кампании в поддержку Брексита, референдум о независимости Каталонии в 2017 г - возможности управления синхронизацией эмоций могут быть большими.
Исследование [9] также показало, что, предоставляя новостные услуги, некоторые субъекты медиакоммуникации используют эмоциональный контент при информировании, маскируя коммуникационные техники, что противоречит новостным журналистским стандартам.
Ресурсы массовизации - это технологии, основанные на потребностях, объединяют аудиторию ценностями, формируют в аудитории всеобщую информированность, используя цепь «потребности - ценности - эмоции» через массовую интерпретацию и массовую реакцию на информацию.
При этом индивидуальные эмоции становятся управляемыми, партнером рационального замысла коммуникатора становятся индивидуальные эмоции участников коммуникации, которые в перспективе могут развернуться в состояние массовых эмоций, что ведет аудиторию к массовому всепониманию. «Присоединение этими массами людей этого содержания через эти слова к своему духовному миру является массовым пониманием информации», - говорит об этой герменевтической цепи и перспективах применения герменевтических взглядов на коммуникацию по поводу резервов в работе с массовой коммуникацией Б.Я. Мисонжников [5, с. 92]. «Но сначала должна быть обеспечена понятность знака, текста, затем -всенародная информированность через СМК, затем всенародная интерпретация, а затем - всенародное понимание как совершенное понятие» [6, с. 93].
Как отмечает исследователь Е.Л. Вартанова [13], медиакоммуникации формируют в мировом пространстве новую медиасреду, которая характеризуется
Библиографический список
максимальным включением населения в потребление информации, «увеличением времени медиапотребления и в связи с растущим влиянием медиаконтента на формирование коллективных и индивидуальных идентичностей и ценностей» [13, с. 276].
Сфера медиакоммуникаций является сферой появления - распространения эмоциональных реакций и на информацию, и на ее интерпретацию как в индивидуальном измерении (один читатель перед монитором компьютера с новостями), так и в массовом (например, пользователи группы в социальной сети).
Медиакоммуникации современного информационного общества демонстрируют тренды, когда массовые эмоции как часть социально-коммуникационного пространства становятся инструментом усиления массово-информационного влияния на аудиторию, а также влиятельным управленческим или даже манипулятивным ресурсом по отношению к общественному мнению и массовому сознанию. При этом массовые эмоции, как и индивидуальные, управляемы, и поэтому они часто становятся инструментом реализации рационального замысла коммуникатора и инструментом формирования общественных настроений.
В медиакоммуникациях присутствуют явные признаки попыток формирования массовых эмоций как части медиакоммуникаций, а медиа имеют признаки массово-эмоциональных коммуникационных технологий. Для массовизации аудитории во время коммуникации коммуникаторы отрабатывают как новые медиа (социальные сети), так и традиционные (телевидение), ведь они обеспечивают массовую информированность в коммуникационной цепочке.
Из-за массово-информационного влияния происходит попытка эмоциональной массовизации аудитории. Доказано, что массовые эмоции в социальных коммуникациях существуют, а их взаимодействие с массовой информацией, с массовой интерпретацией может подтвердить теорию новой природы триединой современной социальной коммуникации.
Массовые эмоции, как и индивидуальные, управляемы, а потому они часто становятся инструментом реализации рационального замысла коммуникатора и инструментом формирования общественных настроений. Массовые эмоции с помощью массово-информационного влияния объединяют людей в социальных коммуникациях, имеют центробежную силу, которая переформатирует путем коммуникационной аперцепции «коллективную душу» аудитории в состояние «общественное мнение», которым пользуются прагматические коммуникаторы для достижения своих целей.
Поскольку установлен факт, что медиаинформация играет свою запрограммированную роль в формировании массовых эмоций в современных медиаком-муникациях, то перспективой дальнейших исследований может стать оценка эффективности этого процесса и результативности действий коммуникаторов.
1. Косяков В.А., Универсалюк Е.А. Реферативный обзор книги Д. Маккуэйла «Теория массовой коммуникации. Вопросы теории и практики журналистики. 2019; T. 8, № 3: 524-534.
2. Лассуэлл Г.Д. Техника пропаганды в мировой войне. Перевод с английского В.Г Николаев. Москва, 2021.
3. Маклюэн М. Понимание медиа: внешние расширения человека. Москва: Гиперборея: Кучково поле, 2007.
4. Гадамер Х.-Г Истина и метод. Основы философской герменевтики. Перевод с немецкого. Москва: Прогресс, 1988.
5. Мисонжников Б.Я., Тепляшина А.Н. Журналистика: введение в специальность: учебное пособие. Санкт-Петербург: СПбГУ, 2012.
6. Лебон Г., Тард Г. Психология толп. Мнение и топа. Москва: КСП+, 1998.
7. Медиакратия: современные теории и практики. Санкт-Петербург: Издательство СПбГУ, 2013.
8. Чугров С.В. Эпоха постправды как новая реальность. Стратегические коммуникации в цифровую эпоху. Новые технологии. Москва: Издательский дом «Научная библиотека», 2019: 45-59.
9. Липпман У Общественное мнение. Москва: Институт фонда «Общественное мнение», 2004.
10. Fitzpatrick N. Media Manipulation 2.0: The Impact of Social Media on News, Competition, and Accurac. Athens Journal of Mass Media and Communications. 2018; Vol. 4, № 1: 45-61.
11. Begishev I., Shutova A., Akhmetshin E., Denisovich V., Latypova E., Gilmanov R. Digital Twins in Healthcare System: Communication between Society and Law. Proceedings of the 2024 Communication Strategies in Digital Society Seminar (ComSDS). 2024: 9-12.
12. Распопова С.С. Медиакоммуникации в системе университетского образования: к постановке проблемы. Государственная служба. 2023; Т. 25, № 3 (143): 77-90.
13. Вартанова Е.Л. Антропология медиа: индустриальный и философский поворот к человеку. Интерес к человеку как тенденция развития науки. Антропология медиа: теория и практика. Москва: ИЭА РАН, 2016: 276-299.
References
1. Kosyakov V.A., Universalyuk E.A. Referativnyj obzor knigi D. Makku'ejla «Teoriya massovoj kommunikacii. Voprosy teorii i praktikizhurnalistiki. 2019; T. 8, № 3: 524-534.
2. Lassu'ell G.D. Tehnika propagandy v mirovoj vojne. Perevod s anglijskogo V.G. Nikolaev. Moskva, 2021.
3. Maklyu'en M. Ponimanie media: vneshnie rasshireniya cheloveka. Moskva: Giperboreya: Kuchkovo pole, 2007.
4. Gadamer H.-G. Istina imetod. Osnovy filosofskojgermenevtiki. Perevod s nemeckogo. Moskva: Progress, 1988.
5. Misonzhnikov B.Ya., Teplyashina A.N. Zhurnalistika: vvedenie v special'nost': uchebnoe posobie. Sankt-Peterburg: SPbGU, 2012.
6. Lebon G., Tard G. Psihologiya tolp. Mneniei topa. Moskva: KSP+, 1998.
7. Mediakratiya: sovremennye teoriiipraktiki. Sankt-Peterburg: Izdatel'stvo SPbGU, 2013.
8. Chugrov S.V. 'Epoha postpravdy kak novaya real'nost'. Strategicheskie kommunikacii v cifrovuyu 'epohu. Novye tehnologii. Moskva: Izdatel'skij dom «Nauchnaya biblioteka», 2019: 45-59.
9. Lippman U. Obschestvennoe mnenie. Moskva: Institut fonda «Obschestvennoe mnenie», 2004.
10. Fitzpatrick N. Media Manipulation 2.0: The Impact of Social Media on News, Competition, and Accurac. Athens Journal of Mass Media and Communications. 2018; Vol. 4, № 1: 45-61.
11. Begishev I., Shutova A., Akhmetshin E., Denisovich V., Latypova E., Gilmanov R. Digital Twins in Healthcare System: Communication between Society and Law. Proceedings of the 2024 Communication Strategies in Digital Society Seminar (ComSDS). 2024: 9-12.
12. Raspopova S.S. Mediakommunikacii v sisteme universitetskogo obrazovaniya: k postanovke problemy. Gosudarstvennaya sluzhba. 2023; T. 25, № 3 (143): 77-90.
13. Vartanova E.L. Antropologiya media: industrial'nyj i filosofskij povorot k cheloveku. Interes k cheloveku kak tendenciya razvitiya nauki. Antropologiya media: teoriya i praktika. Moskva: I'EA RAN, 2016: 276-299.
Статья поступила в редакцию 30.05.24
