CC BY
20
Мастер лирического рассказа (о прозе
Георгия Семенова)
A.C. Георгиевский,
д.ф.н., профессор
Своеобразие дарования Г. Семенова определяется прежде всего принадлежностью к лирическому направлению, лирической прозе, которая в постижении жизни, действительности идет путем углубленного художественного исследования души человеческой через самоанализ героя-рассказчика. В произведениях Г. Семенова можно выделить два типа повествователя: это чаще всего герой-рассказчик, являющийся в произведении одним из персонажей и одновременно от лица которого идет повествование; и повествователь, находящийся за пределами рассказа, но дающий свою оценку персонажам и событиям. Различия между ними условные: и в том, и в другом случае повествователь является важным структурообразующим фактором произведения. Мировосприятие и нравственно-психологический облик рассказчика обусловливают эмоциональный строй произведения, что особенно наглядно проявляется в таких, например, рассказах, как «Объездчик Ещев». «Будорань», «Зачарованная поляна», «На вырубках» и др. В слове рассказчика открыто выражено авторское начало. Таким образом автор доверительно обращается к читателю, делает его свидетелем своих чувств.
Перекликаясь с другими писателями-современниками лиро-прозаиками, прежде всего с Ю. Казаковым, В. Солоухиным, по форме и по сути, Семенов большое внимание уделяет проблеме «человек и природа», находя в ней еще не освещенные нюансы, очерчивая подходы, обусловливаемые его творческой индивидуальностью.
Природа у Г. Семенова является и местом действия, и частью души героя. Герой писателя - часто горожанин, приехавший в лес, в деревню, чтобы поохотиться, порыбачить, отдохнуть душой от город-
ской суеты и шума, но, в то же время, сохраняющий привязанность к городскому ритму и быту.
Необычный, многоликий и прекрасный мир природы, наполненный звуками и запахами, встает перед читателем со страниц, например, рассказа «Будорань» (1983). Окружающий героя мир дается через его восприятие: «Травы стояли густые и высокие, и в гущине их так и не успевали высохнуть за день то ли росы, то ли дождевые капли - над лугами, над лесными полянами воздух казался душным от запахов цветущей, мокрой травы, согретой солнцем, да и в лесу тоже дышать было нечем с непривычки, как будто и не дышал я, а захлебывался соком травы и листьев, не шел по лесной тропе, а плыл в зеленом соке» [1. С. 163]. Так поэтично и образно описывает свое состояние лирический герой.
Для писателя и его лирического героя характерна потребность всей душой осязать некогда нарушенное родство с полями и перелесками, лугами и проселками, звездным ночным небом и тишиной лесных озер. Герой рассказа так выражает свои чувства: «И вот наконец-то я вернулся в свою стихию, которая была, вероятно, уготована мне природой, была написана на роду - охота и ловля рыбы, собирание грибов и всякие другие промыслы, которых я еще не коснулся в своем опыте...» [1. С. 163].
Оказываясь «с глазу на глаз» с природой, возвращаясь к ней из плотного городского быта, писатель словно испытывает освобождение от пут, обнаруживает в себе цепкую наблюдательность, тонкий слух, обостренное обоняние. Особенно ярко это выразилось в описании леса, через который пролегал путь героя. Дремучий и темный лес с огромными елями, мягкими мхами, следами лосиных копыт на тропе, звонкими голосами птиц, оврагами, заросшими малиной и бузиной, кажется герою таинственным и сказочным. Ему представляется, что поваленные старые ели тянут к нему «свои вздыбленные громадные клубки корней» [1. С. 138]. Герой тонко чувствует свое слияние с миром природы. Внутренняя гармония, животворящая сила природы навевают задумчиво-поэтическое состояние, пробуждают любовь к окружающему. Натура героя эмоциональна и непосредственна, он в восторге восклицает: «Бог ты мой! Я у всех на виду!.. Я готов был кричать на весь лес: "Звери, птицы! Я одной с вами крови! Верьте мне! Я не трону вас!"» [1. С. 163]. Герою природа представляется одушевленной, и сам он одухотворяется от общения с ней, умиляясь всем, что «видел, осязал, слышал и чуял вокруг» [1. С. 137].
Вот как Г. Семенов, со свойственной его писательской манере изобразительностью, описывает природу, обновленную после грозы: «В траве на лугу блестела вода, как в болоте, и каждый стебель травинки, каждый колосок, пушинка и соцветие - все было словно бы припорошено инеем, переполнено дождевой водой, и над лугом пар
стал туманиться, когда сквозь поредевшие облака пролилось наконец на землю солнце» [1. С. 136].
В подобных описаниях обнаруживается поэтическая связь с тургеневскими «Записками охотника»: «Певцами», «Лесом и степью», с Мещорским циклом К. Паустовского, с повестями и рассказами В. Солоухина.
Описывая росу на траве, Г. Семенов замечает, что «каждая капля колеблется под теплым солнечным лучом и рождает свой искристый и цветной лучик, который ... вспыхивает крохотным сиянием» [1. С. 127] И весь луг светится, а в капельках отражаются разноцветные искорки. (Типологическая связь обнаруживается с В.Солоухиным, в частности с тем местом в повести «Капля росы», где описывается, как в «отлогих, почти горизонтальных лучах утреннего солнца загораются капли росы», и «в каждой капле горит по солнцу», и «это разноцветное горение сочетается с синевой, желтизной, розовостью, лиловостью и белизной луговых цветов...» [2. С. 144]. Оба писателя тонко подметили игру лучей солнца в каплях на траве, переливы различных цветов, используя одинаковые эпитеты (искристый, разноцветный), синонимичные глаголы (загораются - вспыхивают, горят, сияют).
Созерцание природы пробуждает в человеке любовь и участие к людям, поэтому герой-рассказчик говорит: «Я любил всех людей, с которыми встречался, и мне казалось, что они меня тоже любили и были даже счастливы от того только, что я среди них счастлив» [1. С. 128]. Это ли не осуществление завета: «Да любите друг друга!».
Г. Семенов размышляет о жизни, о счастье, пытаясь разрешить те вопросы бытия человека, к которым обращались и классики русской литературы.
Показателен эпизод во время грозы. В то время, как герой рассказа прятался под крышей старого сенного сарая, вздрагивая от раскатов грома и блеска молний, на лугу спокойно паслись две лошади, не обращая внимания на грозу. Герой удивлен их спокойствием и равнодушием перед грозной природой. Он боялся, а они - нет. Писатель приводит размышления лирического героя: «Я боялся за свою жизнь, и все во мне напряжено было, я весь был во власти своего страха перед грозой, а жизнь, за которую я так боялся, таилась во мне каким-то серым, дрожащим, потным комочком - перестав быть именно той жизнью, за которую я боялся... Разве это жизнь? Жизнь в этот час была на лугу, и я любовался этим простым примером жизни с завистью...» [1. С. 119]. Спокойствие лошадей, окружающей живой природы вселило уверенность и в героя рассказа.
Столкнувшись с природой, герой-рассказчик вдруг видит нечто, никак не связанное с его повседневными заботами, нечто, безусловно превосходящее его, на фоне чего сразу же обнаруживается соб-
ственная временность. Так входит в размышление героя тема времени, недолговечности земного человеческого бытия.
Приехав в деревню, окунувшись в гармоничный мир природы, он ощущал себя счастливым человеком, «чувствуя себя разумной и прекрасной частицей этого волшебного мира» [1. С. 145]. Ему казалось, что это состояние будет длиться вечно, что не нужен ему весь прежний опыт, все знания, полученные в жизни, - все казалось «пустым и наносным» [1. С. 145]. Но через несколько дней героя рассказа снова потянуло домой, в город. «Все, что на первых порах, казалось мне, было преисполнено глубокого смысла и значения, стало обыденным и слишком простым» [1. С. 146], - так описывает герой свои ощущения. Он, устав от безделья, захотел новой информации, новых впечатлений, заскучал и уже не чувствовал себя счастливым. Таким образом, писатель отмечает относительность, неоднозначность и недолговечность таких чувств, как счастье, наслаждение, удовольствие.
Г. Семенов призывает к взаимопониманию, отзывчивости. Его герой внимателен к старушке, слушает ее рассказы и жалобы, не отказывая ей в праве высказаться о том, что волнует. Писатель замечает, что «русский человек любит от другого сочувствие услышать, - добра ждет, отзвука душевного, чтоб другой... порадовал душу пониманием» [1. С. 146]. Это весьма актуально для нашего времени, когда люди в суматохе дней и дел не уделяют друг другу достаточное внимание, становятся равнодушными и безучастными. И писатель напоминает о том, как важно выслушать человека, посочувствовать ему или порадоваться вместе с ним - это уже моральная поддержка, зарождение живого контакта между людьми. Автор таким образом выражает свое отношение к жизни, свое представление о значительных нравственно-этических аспектах человеческого бытия.
С целью эмоционального воздействия на читателя Г. Семенов использует яркие, образные эпитеты: душистая ночь, мглистая глушь, важный мрак, дымчато-прозрачные деревья и др.; поэтические метафоры: лошади, пасущиеся на лугу, пьют «зеленый сок травы из одной огромной чаши» [1. С. 129]; прием олицетворения природы: после грозы «каждый цветок дышит и пьет дождевую воду» [1. С. 138], лучи солнца как «теплые и сухие руки» [1. С. 140] касаются лица. Таким чутким мастером слова и проникновенным наблюдателем предстает Г. Семенов. Герой рассказа не столько действует, сколько размышляет, раскрывает свои чувства, обнажает свою душу, вызывая у читателя ответный отклик. Писатель выражает свои взгляды на нравственные, социальные, философские проблемы, но особое внимание уделяет художественному изображению непростого процесса взаимодействия человека и природы.
Очень часто лирический герой рассказов Г. Семенова, от лица которого ведется повествование, - охотник. В русской литературе
существует давняя традиция «охотничьего» рассказа. Охота располагает одинокого, странствующего по лесам и болотам охотника к созерцательности, к единению с природой и философскому к ней отношению. Герой-охотник Г. Семенова, углубляясь в леса, попадая в отдаленные деревни знакомится с разными людьми, сталкивается со случайными попутчиками, становится невольным свидетелем их судеб. Из-под пера автора встают яркие народные типы, напоминающие героев Тургенева, Аксакова, Бунина, выступающие свидетельством жизнестойкости русского человека в его основополагающих свойствах и качествах. Таковы рыболов Тимофей Перещапов («Непутевый»), углежог Федор Грызлов («На вырубках»), Курилов из рассказа «Тростниковые заводи» (1968). По типологии они близки герою повести «Привычное дело» Ивану Аф-рикановичу Василия Белова.
Рассказы Г. Семенова об охоте не противоречат неоднократно высказывавшимся взглядам писателя на всемерную охрану природы. Его охотник - человек, глубоко осознающий свои связи с миром природы. Мы не найдем в рассказах убитых этим охотником животных. Писатель замечает, что не считает «меткость большим достоинством охотника» [1. С. 89]. Его интересует и увлекает сам процесс охоты. Достаточно вспомнить страницы произведений И. Тургенева, Л. Толстого, описания охоты в которых восхищали не одно поколение читателей. Г. Семенов мастерски воспринял уроки русской классики. Приведем пример из рассказа «Зачарованная поляна» (1968): «Ах, какая была охота тогда, на мокрой лесной поляне, окруженной, как хороводом, цветущими ивняками! Это была не поляна, а чудесно возникшая, сказочная сцена, с тонко продуманным освещением и незаметными кулисами, из которых вылетали ... радостно посвистывающие, захлебывающиеся в троекратном, утробном храпе, токующие в прозрачном воздухе вальдшнепы... Снова дуплет, снова промах, снова душный запах порохового газа из открытых стволов...» [1. С. 88]. Так поэтично и красочно описано место охоты. Азарт и задор гона лисы огненно-рыжим Угаром, оглашающим морозный лес «набатными ударами» гулкого своего голоса, нарисован ярко и достоверно: «Бока его рыжие ходили ходуном, язык торопливо дергался, обнажая белые клыки в разинутой пасти» [1. С. 97]. Слушая этот «живой набат в промороженном лесу», хотелось «бежать сломя голову... и кричать в радости и восторге» [1. С. 95]. Волнение собаки, проснувшаяся в ней страсть, трепетное ожидание охотника напоминают подобные описания в рассказе Ю. Казакова «Арктур - гончий пес». Когда Арктур преследовал зверя, «было похоже, будто кто-то равномерно бил в серебряный колокол, и этот теплый малиновый звон, путаясь в ельниках, усиливаясь в борах, разносился по всему лесу, настраивая все на торжественный лад» [3. С. 114]. Оба писателя сравнили лай собаки, преследовавшей зверя, со звоном колокола, описав, однако, по-разному, в присущей каждому из них манере.
Большое значение в своих произведениях Г. Семенов придает пейзажу. Писатель отмечал: «Природа играет в моих произведениях такую же важную роль, как и человек, тоже являясь как бы действующим лицом, диктующим человеку свои законы» [1. С. 5].
Семеновские пейзажи разнообразны и выполняют различные функции. Часто повествование в рассказах писателя начинается и заканчивается описанием природы. Например, рассказ «Объездчик Ещев» (1982) открывается ярко-выразительной картиной захода солнца. При этом используются, можно сказать, пастельные, акварельные эпитеты: «парной воздух», «прозрачная стайка комаров», фольклорного характера метафоры: «лужа горит рыжим пламенем», поэтические сравнения: заход солнца сравнивается с оранжевым огнем, стайка комаров напоминает живой дымок; олицетворения природы: кустики дрожат, ручей бежит - все это создает эмоциональный настрой. Пейзажная картина выполняет роль лирического фона к переживаниям героя рассказа.
Чувство единства с природой ощущается у Г. Семенова постоянно: «Все вокруг - от великого солнечного диска, от вселенского этого светила и до крохотного листика земляники - все каким-то чудом умещается в ликующей моей душе, находя в ней отклик и понимание» [1. С. 7]. У писателя это не просто прием, о чем уже давалось представление, а своеобразное ощущение, видение природы. Он пишет о ней как о живом существе. Все в природе у Г. Семенова чувствует, радуется и страдает: «только слышно бормотанье ручья в овраге», «льдины со звериным ревом лезли на берег», «вода обгладывала глинистый берег» и т. д.
Сохраняя объективность природных картин, их жизненность в своих пейзажах, Г. Семенов вместе с тем органически включает их в сферу восприятия персонажей. Внешний природный мир изображается в зависимости от эмоциональности воспринимающего субъекта, то есть таким, каким он непосредственно ему открылся.
Изображая поворотные моменты в жизни главных действующих лиц, Г. Семенов использует психологически соотнесенные пейзажи. Герой рассказа «Где-то что-то там такое» (1987) Савочкин, находясь на природе с любимой женщиной, испытывает счастье и блаженство. Луна, отражающаяся в реке, запах цветущей черемухи, теплый летний вечер вызывали «пьяную радость».
Большое значение для раскрытия состояния героя имеет восприятие им соловьиной песни на фоне прекрасной природы. Соловьиные трели созвучны чувствам, охватившим Савочкина. Г. Семенов передает ощущения героя, которому казалось, что «если бы соловей вдруг прекратил свое пение, то ночь наполнилась бы сразу посторонними, ненужными шумами, тресками и шорохом, которые смяли бы поющую... потрясающую своим великолепием тишину» [1. С. 102].
Подобные соотнесения переживаний героев с состоянием природы - характерная черта лирической прозы. Этот прием использован писателем в таких, например, рассказах, как «Игра в колечко» (1982), «Тростниковые заводи», «Будорань», на что уже указывалось. Благодаря этому соотнесению, природный мир раскрывается через субъективный взгляд героя и выступает изменчивым, окрашенным в тона определенного настроения.
Пейзажи Г. Семенова полны воздуха, звуков и запахов. «В комнату хлынул воздух, вкусный и сытный, похожий на ключевую воду» [1. С. 109]. «Пахло водой, речными водорослями, тиной» [1. С. 114]. Природные явления и процессы даются в богатстве своих оттенков, в сложной и противоречивой взаимосвязи. В воспроизведении деталей, улавливании оттенков в словах - одна из особенностей поэтики Г. Семенова. Глагольные формы помогают передать непрерывность движения в природе: «налетал вихревой ветер», «тихо бормочет струйка талой воды и др. Мир природы, как и духовный мир человека, несет в себе печать мгновенной, изменчивой, мимолетной жизни: «День почти угас...».
Внимание к световым оттенкам, к переливам красок - одна из главных черт Семенова-пейзажиста: «багрово-бархатные пионы», «золотисто-голубой денек», «хрустально-чистая вода» и др. Улавливаются им и оттенки в пении птиц: «Звенели хрустальные переливы едва различимых песен жаворонков» [4. С. 126], «хрупко попискивали маленькие синички» [4. С. 128], «в воздухе разносятся пронзительно-нежные, захлебывающиеся трели канареек» [4. С. 42], «скворец вытворяет чудеса..., подражая всем сущим на земле звукам... » [4. С. 180]. Писатель, со свойственными ему проницательностью и остротой восприятия, выделяет особенности, присущие пению каждой птицы.
Г. Семенов обильно использовал эпитеты как одно из главных средств поэтичности речи. Здесь и эпитеты с оттенками цветов: «бледно-голубые глаза», «клюквенно-красные сережки тополя», «золотисто-голубой денек», «песочно-рыжий мерин», и экспрессивные эпитеты, воспроизводящие не столько свойства самих предметов, сколько состояние воспринимающего субъекта, лиризм его взволнованного чувства: «безмолвная ласковая ночь», «далекий, ветрено-задумчивый гудок» и др.
Интересны сравнения, широко применяемые писателем, например: «Над морем на закате в небе разлилось как будто теплое топленое молоко» [1. С. 117] или «На коричнево-пыльных газонах без умолку чирикали такие же коричнево-пыльные воробьи, похожие на прошлогодние листья» [1. С. 106]. В другом случае Г. Семенов сравнивает воробьев с «серыми мышами, которые высыпали на соломенную крышу» [3. С. 12]. Открываются неожиданные ассоциативные связи.
Словосочетания порой необычны: таков эпитет «дождливая» в применении к «тишине»; интересно наречие «колюче» в сочетании с
глаголом «чернели» и др. Часто писатель использует вещественные определения цвета, например, «мраморно-белые лужи», «свинцово-се-рая изба» и др. Определение «слюдяное» (солнце) передает не только цвет, но и его качество - блеск.
Г. Семенов использует своеобразные метафоры: «Земля ощетинилась травой» [1. С. 77], «... незабудки струились на траве двумя голубыми ручейками» [3. С. 40]. Часто писатель применяет прием олицетворения природы: «Береза воздела свои ветви к синим небесам в молитвенной какой-то оцепенелости, просит у них тепла и ласки» [3. С. 136].
Природа для Г. Семенова - живое существо, поэтому море гудит, небо вздрагивает, цветы склоняют «тяжелые и мокрые головы» и др. Для манеры писателя характерна импрессионистичность: «С черепичной крыши редко падали словно бы загустевшие, тяжелые капли, чмокая мокрую землю» [1. С. 133]. Или: «Шипение сосен усилилось к утру, волны издавали утробно лопающиеся, резкие звуки, в грохоте разрушения слышались уже какие-то крики, стоны, хохот, плач» [1. С. 126]. Это делает мир природы выпуклым и зримым.
Большое значение в прозе Г. Семенова имеет внутренний монолог как основное средство психологизма, а также несобственно-прямая речь; широко используется диалог, живая разговорная речь; умело вводятся просторечия и диалектизмы.
По достоинству оценил творчество Георгия Витальевича Семенова, наиболее точно и справедливо, - как это довольно часто случается: не критик-литературовед, а собрат-писатель, сам замечательный художник Виктор Астафьев: «Умение видеть, художественная память у Г. Семенова поразительные... Он идет через понимание души человеческой. Путем трудным. Путем традиционным для нашей русской литературы, которая тут искала и тут обрела все свои успехи... Писатель просто крупный. По существу, он сейчас лучший новеллист...» [5. С. 32].
Трудно не согласиться с такой оценкой, Все сделанное в малых жанровых формах Георгием Семеновым позволяет охарактеризовать этого писателя второй половины XX века как продолжателя лучших классических традиций русского рассказа.
Библиографический список
1. Семенов Г Утренние слезы / Г. Семенов. - М., 1982.
2. Солоухин В. Капля росы. Рассказы / В. Солоухин. - М.,
1973.
3. Казаков Ю Осень в дубовых лесах. Рассказы / Ю. Казаков. -
М., 1983.
4. СеменовГ. Избранное. Рассказы / Г. Семенов. - М., 1988.
5. Астафьев В. Посох памяти / В. Астафьев. - М., 1980.
