CC BY
8КРИМИНАЛИСТЪ. 2023. № 4 (45). С. 59-65 • CRIMINALIST. 2023;4(45):59-65
Научная статья УДК 343.971
МАССОВЫЕ УБИЙСТВА В ОБРАЗОВАТЕЛЬНЫХ ОРГАНИЗАЦИЯХ: КРИМИНОЛОГИЧЕСКИЙ АНАЛИЗ
Владимир Олегович КАРПОВ
Российский государственный педагогический университет им. А. И. Герцена, Санкт-Петербург, Россия, vlaka92@mail.ru
Аннотация. Автором рассматриваются массовые убийства в образовательных организациях с социально-психологической и правовой точек зрения. Приводится анализ личности субъекта, совершающего такие преступления. Уделено внимание элементам профилактики убийств в образовательных организациях. С учетом отсутствия на сегодняшний день законодательного закрепления понятия массовых убийств в образовательных организациях автором предложено собственное определение и даны характеристики таких преступлений, а также описаны особенности их предупреждения.
Ключевые слова: серийные преступления, массовые преступления, насилие, убийства, насилие в школах
Для цитирования: Карпов В. О. Массовые убийства в образовательных организациях: криминологический анализ // Криминалистъ. 2023. № 4 (45). С. 59—65.
Original article
MASS MURDERS IN EDUCATIONAL INSTITUTIONS: CRIMINOLOGICAL ANALYSIS
Vladimir O. KARPOV
The Herzen State Pedagogical University of Russia, St. Petersburg, Russia, vlaka92@mail.ru
Abstract. The author examines mass murder in educational organizations from a socio-psychological and legal point of view. The analysis of the personality of the subject committing such crimes is given. Attention is paid to the elements of murder prevention in educational organizations. Taking into account the lack of legislative consolidation of the concept of mass murder in educational organizations to date, the author proposes his own definition and gives the characteristics of such crimes, as well as describes the features of their prevention.
Keywords: serial crimes, mass crimes, violence, murders, school violence
For citation: Karpov V. O. Mass murders in educational institutions: criminological analysis. Criminalist. 2023;4(45):59-65. (In Russ.).
Убийство представляет собой преступление, которое относится к числу одних из первых в истории человечества. По мере развития уголовно-правовой науки законодатели предлагали включить в соответствующие нормативные правовые акты нормы об ответственности за преступления, связанные, как и убийство, с причинением смер-
© Карпов В. О., 2023
ти потерпевшему, но охватываемые иными формами субъективной стороны. Если рассматривать уголовное право царской России, Советского Союза и современной России, можно убедиться, что нормативное описание убийства претерпевает изменения в части выделения привилегированных и квалифицированных составов данного пре-
отупления, подвиды которых с переменной периодичностью дополняются.
Вместе с тем на практике мы наблюдаем динамичное изменение так называемых форм, или видов, убийства, понятия которых не указываются в нормативных правовых актах Российской Федерации, но отражаются в криминологической науке России. При изучении научных криминологических работ, характеризующих преступления против жизни (личности), в частности убийства, можно встретить такие понятия, как «серийные убийства», «массовые убийства», «ритуальные убийства», «убийства, совершаемые несовершеннолетними» и пр. Классификация убийств на такие виды осуществляется в первую очередь с целью выделения особенностей их совершения. Знание таких данных позволяет не только сформировать представление о виктимоло-гической и превенционной составляющих, которые являются непосредственной частью криминологии, но также и наделять правоохранительные органы знаниями для расследования преступлений.
В настоящей работе рассматриваются убийства неопределенного количества лиц в общеобразовательных организациях за короткий промежуток времени (массовые убийства в образовательных организациях). Такие показатели массового убийства, как уровень и динамика совершения в Российской Федерации, требуют тщательного анализа для создания модели его профилактики.
Массовое убийство представляет собой феномен, подразумевающий под собой совершение двух и более убийств за короткий период времени. Ключевым здесь является понятие «короткий период времени», под которым мы понимаем временной промежуток, характеризующийся умыслом преступника совершить убийство неограниченного круга лиц за один отрезок времени, после чего его преступная агрессивность прекращается. На практике длительность указанного периода чаще всего не превышает одних суток.
Массовое убийство в образовательной организации имеет такой же смысловой конструкт, как и любое массовое убийство,
будучи его подвидом, за исключением того, что местом его совершения служат образовательные организации. Таким образом, жертвами преступления выступают определенные категории: обучающиеся, т. е. лица молодого возраста, а также преподавательский и обслуживающий персонал образовательных организаций.
Криминологический феномен массовых убийств в образовательных организациях в России является неологизмом отечественной науки. Сравнение статистических данных массовых убийств в образовательных организациях США, имеющих самый высокий количественный показатель таких преступлений в мире, и России позволяет говорить о том, что в нашей стране количество массовых убийств невелико. Изучая статистику с периода царской России до 2000 года, мы обнаружили единичные случаи совершения подобных преступлений.
Участились случаи массовых убийств в образовательных организациях в России начиная с 2010 года (последнее преступление совершено в 2022 году).
В структуре убийств в Российской Федерации с 2014 года массовые убийства в образовательных организациях имеют практически самые низкие показатели, не более 0,0001 %. С точки зрения уголовно-правовой оценки для массовых убийств в образовательных организациях характерно отсутствие явной квалификации указанных преступлений в соответствии с какой-либо одной статьей Уголовного кодекса Российской Федерации (далее — УК РФ). Проанализировав данные по уголовным делам, которые возбуждались по фактам совершения массовых убийств в образовательных организациях в Российской Федерации, отметим, что такие преступления квалифицируются: по ч. 3 ст. 30, ч. 4 ст. 206; пп. «а», «б», «к» ч. 2 ст. 105; ч. 1 ст. 162; ч. 3 ст. 30, ч. 2 ст. 167; пп. «а», «в», «ж», «и» ч. 2 ст. 105; ч. 3 ст. 30, пп. «а», «в», «д», «е», «и» ч. 2 ст. 105; ч. 3 ст. 30, п. «а» ч. 2 ст. 105; пп. «а» и «е» ч. 2 ст. 105; ч. 1 ст. 222.1; пп. «а», «и» ч. 2 ст. 105; ч. 2 ст. 167; ч. 1 ст. 222.1; ч. 1 ст. 223.1; ч. 3 ст. 30, пп. «а», «в», «е», «и» ч. 2 ст. 105; пп. «а», «е», «и» ч. 2 ст. 105; ст. 317; ч. 2 ст. 167; ч. 3 ст. 30, пп. «а», «е», «и» ч. 2 ст. 105; пп. «а», «е», «и» ч. 2 ст. 105 УК РФ.
Из чего следует, что массовые убийства в образовательных организациях чаще всего квалифицируются по ч. 2 ст. 105 УК РФ: как убийство двух и более лиц (п. «а»), как совершенное общеопасным способом (п. «е»), как убийство малолетнего или иного лица, заведомо для виновного находящегося в беспомощном состоянии, а равно сопряженное с похищением человека (п. «в»). Вместе с тем в действиях массовых убийц при совершении преступления в образовательных организациях могут усматриваться признаки других составов преступлений. Например, в массовом убийстве 17 октября 2018 года в Керченском политехническом колледже изначально правоприменители усмотрели признаки преступления, предусмотренного ст. 205 УК РФ (террористический акт). Однако в последующем действия «Керченского стрелка» квалифицировали все же по ст. 105 УК РФ. Ключевым различием террористического акта и убийства является разность умысла на совершение преступления. У террориста преобладает наличие цели дестабилизации деятельности органов власти или международных организаций либо воздействия на принятие ими соответствующих решений. Как показывает практика, у массовых убийц в образовательных организациях мотивация иная, чем у террористов. Здесь необходимо говорить о таких личностных мотивах, как желание отомстить неопределенному кругу лиц, той или иной социальной группе за нравственные страдания, причиненные ранее (причем, как правило, прямо не виноватым в причинении), желание самоутвердиться в глазах несовершеннолетних лиц и педагогов.
На настоящий момент в криминологии отсутствует единый подход к объяснению причин массовых убийств в образовательных организациях. Исследователи среди основных причин выделяют следующие:
внутрисемейные отношения, негативная связь со сверстниками — как первопричины, «триггеры» — СМИ, социальные сети, видеоигры [1];
аномия, высокий уровень стрессогенно-сти социальной среды, призывы к свободному выражению скрытых эмоций, чувств,
потребностей, терпимое отношение к проявлению различных форм агрессии [2];
политическая ситуация, социально-экономические условия жизни (макросреда), негативная обстановка в семье, буллинг, видеоигры [3].
В западной криминологии получила развитие «теория Хирша», включающая четыре элемента детерминации: отсутствие привязанности к другим лицам; отсутствие целей в жизни и видение в убийстве большого числа жертв единственного смысла жизни; отсутствие идентификации себя с обществом и ощущение себя изгоем; игнорирование общих общественных убеждений и рационализация собственного девиантного поведения [4].
Указанные причины характерны не только для массовых убийц, но и для несовершеннолетних преступников в целом. Психологами и криминологами отмечается рост агрессивности среди таких преступников [5].
Обозначим базовые причины совершения подростком массового убийства в образовательной организации: а) доказать себе и всему миру, что он сильный и особенный; б) месть конкретному или неизвестному лицу за причиненные физические или моральные страдания; в) совершение некоего культа, поклонения.
Массовое убийство в образовательной организации — это действие, сопровождающееся массовостью жертв, открытостью, хаосом как среди малой социальной группы, так и в обществе в целом. Действия преступника — это демонстрация собственного «Я», своей исключительности. Когда он готовится к совершению преступления, он хочет испытать эмоции, которые никогда ранее им не испы-тывались. Преступник чувствует превосходство над обществом, и совершение массового убийства в образовательной организации — довольно простой способ доказать это всему миру, пусть даже ценой своей свободы или жизни.
Рассматривая причинность массовых убийств в образовательных организациях, необходимо отметить, что первопричиной совершения преступления является проявление у преступника индивидуального психологического типа с определенными эле-
ментами деструктивности. Это своеобразное «Я» подростка, которое имеет определенные сходные черты с «Я» других детей, но видение мира и своего «Я» в этом мире у него иное, чем у других.
В обществе сложилось мнение, что массовый убийца в образовательной организации — тихий, необщительный подросток, одевающийся в темную одежду, который стал жертвой издевательств со стороны сверстников и который испытывает страх взаимодействия с людьми. Подчеркнем, указанная позиция видится нам в корне неверной, влекущей элементы стигматизации для таких подростков.
Выделим основные тенденции, которые могут в той или иной степени рассматриваться при объяснении причинности такой преступности. Формулирование нижеперечисленных особенностей осуществляется на основании свидетельских показаний различных лиц, которые знали того или иного преступника. Необходимо отметить, что практически в каждой такой истории встречаются противоположные описания преступника (одноклассник преступника характеризует его как тихого и замкнутого, учитель — как открытого и общительного). Это объясняется тем, что каждый наблюдатель видит в человеке его психологические особенности исходя из своего жизненного опыта и особенностей собственной психики. Вместе с тем выделяются и общие характеристики.
Во-первых, массовые убийцы в образовательных организациях до совершения преступления убеждены, что они подвергаются «социальному остракизму» (в целом под этим термином можно понимать игнорирование, исключение, отвержение кого-то кем-то [6]). Данные подростки не уверены в себе, считают, что существуют отдельно от общества и не являются его составляющей, им присущи признаки солипсизма. Причины этого могут быть самыми разными: издевательство со стороны сверстников или непринятие сверстниками, осмысление того, что сверстники их не принимают в связи с особенностями деструктивной психики, в том числе наличием психических или пограничных расстройств, формирование
убеждения в этом под влиянием близких (родственников, знакомых). Эта особенность объясняет, почему практически все массовые убийцы в образовательных организациях совершают преступление либо в одиночку (чаще), либо в паре (реже). Они отстранены от коллективного или группового образа мышления, не могут найти единомышленников только потому, что не обладают эмпа-тией, лидерскими качествами, достаточным спектром коммуникативных способностей. Им присуще явное аутоагрессивное поведение. В способе совершения массовых убийств прослеживается образ «преступника-одиночки».
Во-вторых, преступники обладают признаками истероидности и нарциссизма. Признаков нарциссизма в психологии выделяется много. Ближе с точки зрения реальности нам видится характеристика нарциссов Э. Фромма: дистанцирование от собеседника и обесценивание чужих переживаний, навязывание собственного мнения, высокомерие, отрицание эмпатии, раздражительность, способная перерасти в ненависть, отрицание чужих потребностей [7]. Нарцисс уязвим: его «всемогущество» гиперкомпенсирует болезненно переживаемое чувство неполноценности, иногда «инаковости» — психопатологические отклонения [8]. Де-структивно-нарцистическому типу свойственны неадекватно-противоречивая оценка своей личности, трудности в общении, высокая потребность в общественном признании [9].
Указанные характеристики в полной мере присущи личности массового убийцы в образовательных организациях. В момент совершения преступления нарциссическая агрессия такой личности со стороны выглядит «эмоционально холодной», что проявляется в последовательном и обдуманном совершении преступления. Как правило, преступники готовятся к совершению преступления, тщательно планируют акты массового убийства в образовательных организациях.
В-третьих, в психотипе преступника частично находят отражение криминологические идеи Г. Тарда о «социальном подражании». Изучение биографии преступников
показывает, что большинство из них выстраивают модель преступления по аналогии с преступлениями, совершенными лицами, которых считают кумирами. Как было указано, такие подростки ощущают себя социально отделенными от общества. Кумир в данном случае используется как объект психологического переноса. Подросток как бы абстрагируется от своей индивидуальности, перенося образ жизни, мышления, даже стиль одежды кумира на свою жизнь. С помощью образа кумира подросток объявляет протест устоявшимся правилам и законам, пытаясь заявить о себе как о личности. Он хочет показать себя сильным, уважаемым, авторитетным, но не всегда понимает, как это можно сделать, не причиняя вреда окружающим его людям [10]. Массовый убийца изучает модель поведения подобных преступников через призму их действий, которые он наблюдает в интернет-пространстве, видит, как стрелок вооружается огнестрельным оружием, чувствует себя всемогущим в настоящий период. Именно невозможность реализации себя в обычной жизни является основным детерминантом избрания совершения подростком противоправного действия. В криминологии известны случаи массового копирования преступного поведения, например: самоубийства, связанные с поклонением чему-либо или кому-либо; преступные действия, связанные с рекетом, грабежами, разбоями и другими преступлениями, после изучения культуры уличных преступлений. То же самое мы можем отметить и в случаях массовых убийств.
Если проанализировать биографии массовых убийц в образовательных организациях, в том числе отечественных, можно обнаружить элементы поклонения аналогичным преступникам. Самым громким является преступление, совершенное 20 апреля 1999 года в школе «Колумбайн» (США). Подросток с признаками деструктивной личности видит, как такие же подростки совершают особо значимое преступление, и принимает решение совершить аналогичное преступление.
Профилактика таких преступлений является сложным и многогранным процессом, который требует участия в нем специ-
алистов многих организаций. В Российской Федерации к таким субъектам относятся полиция, органы социальной защиты, комиссии по делам несовершеннолетних, органы опеки и попечительства, медицинские и образовательные организации и др. Важным вопросом в организации профилактики правонарушений несовершеннолетних является точное межведомственное взаимодействие субъектов профилактики. О низкой эффективности профилактики, в частности, может свидетельствовать недостаточное взаимодействие субъектов профилактики.
Обращает на себя внимание необходимость оказания соответствующей психологической и психотерапевтической помощи несовершеннолетним немедленно при обнаружении у них деструктивных форм поведения. Как показывает практика, ненадлежащее и несвоевременное выявление признаков деструктивного поведения, недостаточное оказание психологической помощи влекут за собой негативные поведенческие особенности подростка.
Выше были отражены основные психологические особенности будущего преступника, которые в первую очередь проявляются в семье, но в большей степени — в образовательных организациях. Субъекты профилактики в образовательных организациях (психологи и педагоги) имеют первостепенную цель обнаружения признаков деструктивного поведения и проведения соответствующей профилактики. Роль семьи также является очень важной, но зачастую родители не могут идентифицировать деструкции у ребенка и начать работать с ними по разным причинам. Условия нравственного формирования личности могут объяснить многое, например выбор человеком формы насильственного поведения при разрешении той или иной противоречивой ситуации [11].
Именно педагог или школьный психолог с учетом их образования и профессионального опыта являются независимыми и незаинтересованными лицами, которые обращают внимание на особенности поведения подростка.
К основным задачам данных субъектов профилактики относятся: а) выявление подростков с деструктивными формами пове-
дения; б) блокировка негативного отношения к окружающему миру; в) недопущение развития асоциальных психологических или медицинских дисфункций.
Указанные задачи довольно сложные и не могут быть решены одномоментно, это длительная, поэтапная работа, требующая глобального пересмотра взглядов подростка на жизнь. Не существует универсальной модели поведения массового убийцы в образовательных организациях, по которой можно по внешним проявлениям идентифицировать будущего преступника. Выделим основные внешне проявляемые отличительные черты таких преступников: замкнутость, отрешенность от сверстников, интровертность, выбор однотонной одежды в качестве повседневной (чаще серой или черной), проявление буллинга со стороны сверстников.
Указанные черты не являются характерными только для массовых убийц в образовательных организациях. Но их наличие должно нацелевать психологов на работу с подростками в части выявления психологических антисоциальных черт характера, а именно склонности к насилию, аутоагрес-сии и др. Выявление потенциально опасных лиц является сложной задачей для субъектов профилактики.
Работа по профилактике выстраивается на основании множества современных психологических и педагогических методик. В настоящее время существует несколько методик работы по профилактике рассматриваемых преступлений. В большинстве своем они представляют собой многоуровневую модель профилактики насильственного поведения, предназначенную для улучшения поведения учащихся. На первом уровне работники школы активно предоставляют универсальную психологическую, педагогическую и иные виды поддержки всем учащимся независимо от уровня психологического благополучия школьников; на втором — поддержка предназначена для учащихся, нуждающихся в дополнительном академическом, поведенческом или социально-эмоциональном вмешательстве; на третьем — поддержка предоставляется интенсивно индивидуально лицам, которые нуждаются в такой поддержке [12].
В ходе проведения психологического консультирования школьный работник выявляет существующие проблемы подростка; определяет объем и виды помощи, которые могут быть оказаны; определяет методику социально-психологической помощи ребенку в раскрытии и мобилизации его внутренних ресурсов; предлагает решения. Указанная работа должна помочь подростку раскрыть и мобилизовать внутренние ресурсы для решения проблем.
Немаловажным является развитие общего благоприятного психологического климата в школе, когда школьники чувствуют себя в безопасности, общаясь со сверстниками и работниками школы, и когда общение основано на принципах доверия и взаимоуважения. Необходимо совершенствовать психолого-поведенческие программы, которые направлены на профилактику эмоционального дисбаланса у школьников и преследуют прежде всего такие цели, как: а) редуцирование повседневной агрессии (физической, социальной, кибернетической) и ее проявлений. Основной целью такой программы является направление агрессии подростка в позитивные направления деятельности (например, спорт) и избежание развития деструктивной агрессии, связанной с причинением вреда, развитием суицидальных мыслей и др.; б) профилактика психологической замкнутости подростков, склонных к насилию, вовлечение их в общественную работу и др.; в) проведение полноценных психолого-психиатрических диагностик подростков со склонностью к агрессивному поведению с целью профилактики деструктивного поведения.
Проблема массовых убийств в образовательных организациях представляется достаточно актуальной в современном мире. Самой большой опасностью является то, что они совершаются в общеобразовательных организациях.
Среди наиболее часто встречающихся причин совершения массовых убийств в образовательных организациях выделяют нарушение социально-психологического взаимодействия подростков в семьях, образовательных организациях в совокупности с особенностями поведения таких лиц. Практика показывает, что начиная с 2010 года в
Российской Федерации феномен массовых убийств в образовательных организациях начинает развиваться с точки зрения качественных и количественных характеристик. По сути, в криминологической системе появился новый виц особо тяжких преступлений, вдобавок связанных с преступностью и виктимологией несовершеннолетних.
Среди основных характеристик массовых убийц в образовательных организациях мы выделяем: 1) подверженность социальному остракизму; 2) наличие признаков истероид-ности и нарциссизма в поведении; 3) склон-
ность к подражанию действиям других таких же преступников.
Необходимым элементом профилактики массовых убийств в образовательных организациях является сбалансированное взаимодействие специальных организаций, направленное на обеспечение психологического, педагогичного поддержания личностной стабильности подростков. Особое внимание необходимо уделять индивидуальной психологической работе с подростками, имеющими психодеструктивные особенности или склонности к ним.
Список источников
1. Мартиросян С. А., Овруцкая Г. К., Безвербная Н. А. Скулшутинг в эпоху цифровизации // Caucasian Science Bridge. 2021. № 4 (14). С. 119-122.
2. Лукашкова И. Л., Ященко А. А. Феномен скулшутинга: причины и профилактика // Ученые записки Казанского юридического института МВД России. 2021. № 2 (12). С. 337 — 339.
3. Гусев С. Н. Детерминанты совершения актов скулшутинга // Вестник Волгоградской академии МВД России. 2022. № 3 (62). С. 15—20.
4. Levin, J., Madfis E. Mass murder at school and cumulative strain: A sequential model. American Behavioral Scientist. 2009;52(9):1227-1245.
5. Милюков С. Ф., Никуленко А. В. Силовое противодействие преступности несовершеннолетних: преодолевая табу // Юридический вестник Самарского университета. 2022. Т. 8, № 3. С. 77 — 87.
6. Бойкина Е. Э., Чиркина Р. В. Социальный остракизм: современное состояние проблемы, методология и методы исследования // Психология и право. 2020. Т. 10, № 1. С. 152 — 170.
7. Фромм Э. Душа человека / пер. с нем. В. Закса. Москва : АСТ : Астрель, 2011. 251 с.
8. Узлов Н. Д., Семенова М. Н. Скулшутинг: убийство и постгомицидное самоубийство как трансгрессивный акт // Суицидология. 2021. № 4 (45). С. 16—30.
9. Гринсон Р. Р. Техника и практика психоанализа : пер. с англ. Москва : Когито-Центр, 2003. 418 с.
10. Ямщикова Е. Г. Развитие этико-педагогической компетентности педагога в условиях необходимости коррекции агрессивности у подростков // Человек и образование. 2018. № 1 (54). С. 53 — 58.
11. Ефимова М. П. Насилие в семье как негативная форма межкультурного взаимодействия // Право и государство: теория и практика. 2021. № 11 (203). С. 232 — 234.
12. Arrimada M., Torrance M., Fidalgo R. Response to intervention in first-grade writing instruction: A large-scale feasibility study. Reading and Writing. An Interdisciplinary Journal. 2022;35(4):943-969.
Информация об авторе
В. О. Карпов - соискатель ученой степени кандидата юридических наук Российского государственного педагогического университета им. А. И. Герцена.
Information about the author
V. O. Karpov - Applicant for a degree of Candidate of Science (Law) of the Herzen State Pedagogical University of Russia.
