CC BY
285
Философский журнал 2015. Т. 8. № 4. С. 15-30
УДК 141.336
The Philosophy Journal 2015, vol. 8, no 4, pp. 15-30
Ю.Е. Федорова
МАСНАВИ ФАРИД АД-ДИНА 'АТТАРА «ЯЗЫК ПТИЦ» (МАНТИК АТ-ТАЙР): ФИЛОСОФСКОЕ ПРОЧТЕНИЕ ПОЭТИЧЕСКОГО ТЕКСТА
Федорова Юлия Евгеньевна - кандидат философских наук, научный сотрудник. Институт философии РАН. 109240, Российская Федерация, г. Москва, ул. Гончарная, д. 12, стр. 1; e-mail: [email protected]
В статье осуществляется анализ поэтического текста маснави «Язык птиц» (Мантик ат-тайр) Фарид ад-Дина 'Аттара Нишапури (XII-XIII вв.) - одного из важнейших памятников иранской поэтико-философской традиции - с целью экспликации его философского содержания. Соединенность философии и поэзии применительно к классическому периоду иранской культуры оказывалось вполне закономерным фактом: поэзия для иранцев традиционно являлась и является излюбленным способом передачи теоретических идей. В статье показывается логика выстраивания как поэтического текста в целом, так и отдельных поэтических конструктов, соотносящихся по замыслу 'Аттара с конкретными философскими понятиями. И текст, и поэтический конструкт рассматриваются как имеющие два смысловых плана: поэтический (явный) и философский (скрытый). Поэтапный анализ поэтических конструктов («душа-птица», «долина», «Симург») дает возможность выявить соответствующие им философские понятия (взыскующий истины, стоянка на суфийском пути бого-познания, Бог) и раскрыть такие темы суфийской философии, как проблема само- и богопознания, соотношение единого божественного бытия и преходящего существования множественного мира при условии одновременной трансцендентности и имманентности Бога миру. В результате проведенного анализа делается вывод о том, что вся поэма выстраивается 'Аттаром как закономерная параллельность внешнего, поэтического смысла и смысла внутреннего, философского. Поэтому смысловая структура поэмы отражает фундаментальную с точки зрения философского суфизма истину мироздания: «параллельность», т. е. зеркальность Бога и мира.
Ключевые слова: история философии, 'Аттар, маснави «Язык птиц» (Мантик ат-тайр), суфийская философская традиция, персидская поэзия, поэтический конструкт, путь к Богу, душа-птица, семь долин, Симург
Значение творчества Фарид ад-Дина 'Аттара - одного из крупнейших суфийских поэтов и мыслителей Ирана конца XII - начала XIII в. - для персидской поэтической традиции неоспоримо. Он создал литературный жанр суфийского маснави как дидактической поэмы, которая с тех пор стала у персо-язычных авторов излюбленной формой выражения философских идей. Од-
© Федорова Ю.Е.
нако философские аспекты творчества 'Аттара лишь частично освещены в отечественной исследовательской литературе: он известен и изучен скорее как суфийский поэт, а не как самобытный мыслитель. В настоящей статье будут проанализированы несколько ключевых фрагментов поэмы «Язык птиц» (Мантик ат-тайр)1, что позволит нам составить представление о философских взглядах 'Аттара. Согласно определению Е.Э. Бертельса, поэма Мантик ат-тайр является «развернутой аллегорией» и повествует о путешествии птиц к их царю - Симургу. Незамысловатый на первый взгляд поэтический сюжет в сочетании с характерной манерой 'Аттара писать для простых людей и просвещенных мужей дает исследователям определенную свободу прочтения текста и позволяет выбирать разные стратегии его истолкования.
Если же мы немного абстрагируемся от поэтического сюжета, то увидим, что одной из ключевых философских проблем этого произведения является понимание и описание 'Аттаром характера соотношения мира и Бога, множественного и единого бытия, что раскрывается через соотношение поэтических конструктов си мург (тридцать птиц) и Симург (царь птиц).
Важно отметить и еще один момент: сам способ постановки этой философской проблемы, как и экспликация ее возможного разрешения 'Аттаром, напрямую связаны со структурой поэмы. Поэтому мы опишем, каким образом выстроена поэма, и далее рассмотрим, как связаны между собой ее отдельные главы. Прояснение этих вопросов поможет увидеть внутреннюю логику поэмы «Язык птиц», которой подчинены и философская проблематика, и система поэтических образов.
Но сначала - об авторе поэмы. Полное имя Фарид ад-Дина 'Аттара -Абу Хамид Мухаммад ибн Абу Бакр Ибрахим. 'Аттар - это поэтический псевдоним Фарид ад-Дина. Согласно традиции того времени, каждый, кто посвящал себя литературному творчеству, должен был избрать себе или получить от кого-нибудь (своего учителя, покровителя и т. п.) поэтический псевдоним2. Фарид ад-Дин содержал небольшую аптечную лавку, где продавал лекарства и благовония ('атр), за что и получил прозвище Аттар, т. е. «парфюмер», «аптекарь».
Существует немало сомнений и разногласий относительно фактов биографии 'Аттар а, количества написанных им литературных произведений и времени их создания, принадлежности поэта к суфизму и т. д. Эти затруднения связаны прежде всего с недостатком достоверных сведений о жизни и творчестве Фарид ад-Дина 'Аттара. Исторических свидетельств об 'Аттар е почти не сохранилось, а сочинения поэта содержат очень мало информации о нем самом, его современниках или исторических событиях. Крупный историк персидской литературы Бади' аз-Заман Фурузанфар3 посвятил Фарид ад-Дину 'Аттару отдельное исследование, где отмечает, что поэт родился в 1145/1146 г., а погиб около 1221 г. Известно также, что 'Аттар был родом из селения Кадкан близ города Нишапура. Этот город считался одним из важнейших культурных и интеллектуальных центров не только провинции Хорасан, но и всего исламского мира. Кроме того, провинция Хорасан, а в особенности город Нишапур, были широко известны и как центры исламского мистицизма4.
1 Содержание поэмы было подробно описано нами в статье: Федорова Ю.Е. Путь к Истине: структура философской поэмы «Язык птиц» Фарид ад-Дина 'Аттара (XII в.) // Философия и культура. 2012. № 9 (57). С. 83-93.
2 БертельсЕ.Э. Избр. тр. Т. 1: История персидско-таджикской литературы. М., 1960. С. 176.
3 Фурузанфар В. Шарх-и ахвал ва накд ва тахлил-и асар-и шайх Фарид ад-Дин Мухаммад 'Аттар Нишабури. Тихран, 1994. С. 7.
4 Smith M. The Persian Mystics: 'Attar. The Wisdom of the East. Felinfach, 1995. P. 11.
Фарид ад-Дин 'Аттар был сыном преуспевающего аптекаря и врача Иб-рахима Абу Бакра и после смерти отца продолжил его дело. Имущественное благополучие позволило будущему поэту получить блестящее по тем временам образование. В то же время он выказывал немалый интерес к медицине и фармацевтике. Вскоре Фарид ад-Дина 'Аттар стал самостоятельно заниматься врачеванием. Тем не менее, ему удавалось находить время и для литературного творчества.
Благодаря успешной торговле лекарствами и медицинской практике 'Аттар был вполне обеспечен, что избавило его от забот о пропитании и крыше над головой. 'Аттар решительно отказывался от профессионального занятия поэзией, не стремился стать придворным панегиристом. Позже в одной из поэм он отмечал, что «за всю жизнь его перо ни разу не было осквернено славословием власть имущих»5. Фарид ад-Дина 'Аттара совершенно не привлекали политические вопросы, его живой интерес всегда вызывали вопросы религиозного и философского характера.
Спустя некоторое время 'Аттар решил оставить аптечное дело и отправился в странствия, вероятно, чтобы, приобщиться к суфийской мудрости. Интерес к суфийским идеям и суфийскому образу жизни проявился у Фарид ад-Дина 'Аттара еще в раннем детстве. Уже тогда будущий поэт с почтением относился к суфийским святым и считал их своими духовными наставниками. Доподлинно неизвестно, как долго продолжались странствия 'Аттара, жил ли он в суфийской общине или встречался с суфийскими шейхами. Одно можно сказать точно: вернувшись в Нишапур, Фарид ад-Дина 'Аттар всецело посвятил себя духовной практике суфиев и поэтическому творчеству.
В преклонном возрасте 'Аттар вел уединенный образ жизни и уже не покидал родной город. Именно тогда и произошла, согласно легенде, его встреча с Джалал ад-Дином Руми, который вместе с отцом направлялся на поклонение святым местам в Мекку и Медину. Престарелый 'Аттар подарил юному Джалал ад-Дину рукопись своей поэмы «Книга тайн». Существует много преданий о трагической кончине 'Аттара, и все они повествуют о том, что он погиб от руки монгольского воина при захвате Нишапура в 1221 г.6 и был похоронен недалеко от своего родного города.
Вопрос о литературном наследии 'Аттара продолжает оставаться предметом оживленных дискуссий: до сих пор нет единого мнения относительно количества написанных им литературных произведений, кроме того, есть немало поэм, приписываемых 'Аттару, однако их авторство точно не установлено.
Значительно меньше разногласий возникает у исследователей относительно крупных поэтических сочинений Фарид ад-Дина. Профессор Бади' аз-Заман Фурузанфар указывает, что 'Аттар составил большой сборник лирической поэзии (диван)1 и написал шесть серьезных поэтических произведений: «Книга тайн» (Асрар-нама), «Язык птиц» (Мантик ат-тайр), «Книга печали» (Мусибат-нама), «Божественная книга» (Илахи-нама), «Книга избранного» (Мухтар-нама), «Книга о Хосрове» (Хусрау-нама), а также одно крупное прозаическое - «Поминание друзей Божиих» (Тазкират ал-аулийя ').
Бертельс Е.Э. Книга о соловье (Булбул-наме) Фарид ад-Дина 'Аттара // Бертельс Е.Э. Избр. тр. Т. 3. М., 1965. С. 340.
Фурузанфар В. Шарх-и ахвал ва накд ва тахлил-и асар-и шайх Фарид ад-Дин Мухаммад 'Аттар Нишабури. С. 91.
Attar and the Persian Sufi Tradition: The Art of Spiritual Flight / Ed. by L. Lewisohn and Ch. Shackle. L.; N.Y., 2006. P. XVIII.
5
6
Поэма «Язык птиц» (Мантик ат-тайр) - одно из самых известных сочинений 'Аттара, которое по праву считается образцом суфийско-дидактической поэмы (маснави). Эта поэма неоднократно переводилась на европейские и восточные языки, в частности на арабский. Среди наиболее известных европейских переводов поэмы «Язык птиц» можно выделить работы Гарсена де Тасси8, впервые осуществившего перевод поэмы на французский язык, поэтический перевод Д. Дэвиса и А. Дарбанди9, а также прозаический комментированный перевод П. Эвери10, который является первым научным переводом поэмы.
До недавнего времени русскоязычные читатели могли познакомиться с поэмой «Язык птиц» только по переводам отдельных ее частей и частичному пересказу, которые были выполнены в исследованиях отечественных иранистов Е.Э. Бертельса и А.Е. Бертельса. Только в 2009 г. был впервые опубликован полный перевод поэмы на русский язык, выполненный М. Борзуи, под названием «Логика птиц»11. С нашей точки зрения, это издание все же не может служить надежной основой для адекватного представления о философских взглядах Фарид ад-Дина 'Аттара. Во-первых, в этом издании представлен неполный перевод поэмы, и важные с философской точки зрения отрывки по тем или иным причинам отсутствуют. Во-вторых, этот перевод не всегда верно отражает содержание персидского источника, а в-третьих, текст перевода практически лишен комментария, и потому это издание нельзя считать научным в строгом смысле слова. Мы опишем структуру поэмы «Язык птиц», опираясь на собственный перевод ее ключевых фрагментов12.
Название «Язык птиц» свидетельствует о том, что ведущая роль в поэме отводится именно птицам. Метафора «птица-душа», на раскрытии которой построена поэма, является очень распространенной в персидской поэ-тико-философской традиции. Предшественниками 'Аттара, посвятившими свои произведения теме странствия птиц, считаются Абу Али Ибн Сина (ум. в 1037 г.) - выдающийся представитель арабского перипатетизма и крупнейший мыслитель Абу Хамид Мухаммад ал-Газали (ум. в 1111 г.).
Ибн Сина - автор сочинения «Трактат о птицах» (Рисалат ат-тайр), написанного на арабском языке и переведенного на персидский Шихаб ад-Дином Йахйей Сухраварди (ум. в 1119 г.). Сочинение Абу Хамида ал-Газали, которое также носит название «Трактат о птицах» (Рисалат ат-тайр), перевел на фарси его брат - Ахмад ал-Газали (ум. в 1123 г.). Исследователи утверждают, что именно сочинение ал-Газали послужило 'Аттару основой для написания поэмы, которую он назвал «Язык птиц» (Мантик ат-тайр). В частности, 'Аттар позаимствовал у ал-Газали сюжет и общую композицию поэмы, но значительно обогатил повествование, добавив ряд важных эпизодов.
В структуре «Язык птиц» выделяются три основные части: 1) вступление; 2) повествование; 3) заключение.
Вводная часть к поэме «Язык птиц» написана в соответствии с персидским литературным каноном. Открывает вступление традиционное славословие Аллаху. Оно включает в себя описание сотворения мира и человека,
8 Farid al-Din Attar, Joseph Heliodore Garcin de Tassy. Mantic Uttair ou le langage des oiseaux: poème de philosophie religieuse. P., 1863.
9 Attar Farid al-Din. The Conference of the Birds / Trans. with an intro. by A. Darbandi and D. Davis. Harmondsworth, 1984.
10 Attar Farid al-Din. The Speech of the Birds / Trans. by P. Avery. Camb., 1998.
11 Аттар Фарид ад-Дин Мухаммад. Логика птиц / Пер. с перс. М. Борзуи. М., 2009.
12 Перевод отдельных глав поэмы см. в статье: Федорова Ю.Е. Философская поэма Фарид ад-Дина Аттара «Язык птиц»: избранные главы в переводе и переложении // Филос. мысль. 2014. №. 11. С. 107-150.
историю о падении Иблиса, отказавшегося поклониться первому человеку, изгнание Адама из рая и т. п. Далее следует восхваление пророка Мухаммада и четырех праведных халифов.
Самый крупный раздел маснави «Язык птиц» посвящен основному повествованию и состоит из сорока пяти глав, каждая из которых сопровождается одним или несколькими рассказами-притчами. Эта часть поэмы посвящена описанию путешествия птиц, отправившихся на поиски своего царя Симурга.
В первой главе основной части 'Аттар в форме приветствия дает характеристику главным действующим лицам поэмы. Перед нами открывается целая галерея, состоящая из образов следующих птиц: удод, горлица, попугай, куропатка, быстрый сокол, турач, соловей, павлин, фазан, горлинка, кукушка, сокол и золотая птица. На приветствие каждой отдельной птицы 'Аттар отводит по пять двустиший (бейтов). Отталкиваясь от поэтического описания птиц, поэт развивает суфийскую тему «обуздания души, побуждающей к злу» (нафс) и привлекает для ее иллюстрации богатый коранический материал, в частности истории и легенды о пророках. Открывая поэму, 'Аттар обращается с приветствием к удоду (593):
Приветствую тебя, о удод, ставший путеводителем,
Воистину ставший вестником каждой долины13.
Сначала выделим ключевые слова, которые помогут нам прояснить смысл бейта. К ним относятся следующие понятия: «путеводитель», точнее, «ведущий [прямым путем]» (хади), истина (хакикат) и «долина» (вади). Называя удода «путеводителем», т. е. одним из почетных прозваний пророка Мухаммада, 'Аттар показывает, что в поэме удод символизирует опытного муршида, духовного наставника, без которого невозможно следовать по суфийскому Пути. Именно удод в дальнейшем расскажет птицам об их царе-Симурге, станет их предводителем, укажет, какой путь к Нему ведет, разрешит все их сомнения. А также поведает птицам о «семи долинах» (хафт вади)14, которые лежат на пути к Симургу.
Но характеристика удода на этом не заканчивается. Продолжая описывать его, 'Аттар говорит (594-595):
О как прекрасен твой полет до границ Сабы!
Как прекрасна [твоя беседа] с Сулайманом на языке птиц!
Ты стал поверенным тайн Сулаймана,
Потому ты и стал венценосцем.
Перед нами аллюзия на кораническую историю, изложенную в суре 21 «Муравьи». В ней идет речь о пророке Сулаймане (библ. Соломоне) и его вестнике удоде. С пророком Сулайманом в исламской традиции связано немало притч и легенд. Одна из самых известных повествует о способности понимать язык зверей и птиц (мантик ат-тайр), дарованной Сулайману Господом, о чем упоминается в Коране (21:16): «Соломон был наследником Давида. Он сказал: "Люди! Мы научены языку птиц; нам доставлены всякие вещи: истинно, это есть очевидное благодеяние Божие"»15.
13 Здесь и далее дается наш перевод поэмы по изданию: Мантик ат-тайр. Асар-и Фарид ад-Дин 'Аттар Нишабури. Бар асас-и нусх-и Парис. Тасхих ва шарх-и Казим Дизфулийан. Тихран, 1998.
14 Речь идет о следующих долинах: 1) долина искания; 2) долина любви; 3) долина [обретения] знания; 4) долина ненуждаемости; 5) долина единства; 6) долина растерянности; 7) долина нищеты и гибели.
15 Здесь и далее цитаты из Корана приводятся в переводе Г.С. Саблукова.
Однажды Сулайман собрался в поход и устроил смотр своему войску. Тогда выяснилось, что среди собравшихся нет удода - вестника царя. Оказалось, что за время своего отсутствия удод побывал в Сабе и поведал Сулай-ману, что этой страной правит царица Билкис, а все ее подданные поклоняются Солнцу. Дальнейшее описание этого коранического сюжета сейчас для нас не столь существенно, тем более что 'Аттар переходит от характеристики удода к призыву (596-597):
Надень на дива оковы и держи в темнице, И станешь хранителем тайн Сулаймана. Когда дива запрешь в темнице, Войдешь в шатер16 вместе с Сулайманом.
На анализе данного эпизода мы остановимся подробнее и покажем, каким образом 'Аттар из текста этих двух бейтов выстраивает две смысловые линии: 1) «явную», «кораническую» и 2) «скрытую», «суфийскую». Первая линия смысла вырастает из известной нам по Корану и околокоранической литературе истории о пророке Сулаймане и волшебном перстне. Вторая линия смысла опирается на суфийское представление о том, как устроена душа человека. Ключевую роль в понимании логики соотношения двух смысловых линий играет образ «дива». В его структуре можно выделить два смысловых уровня:
1. коранический (околокоранический): дивы (джинны) и шайтаны упоминаются как существа, которыми повелевал царь Сулайман. Кроме того, див -это еще именование Иблиса;
2. суфийский: опирается на унаследованное от зороастризма представление о «диве» как злом духе страшного и безобразного вида, который всячески вредит людям и сбивает их с истинного пути. Исходя из этого, персидские поэты-суфии метафорически называли дивом душу, побуждающую к злу (нафс).
'Аттар искусно «играет» этим сложным образом, благодаря чему осуществляется переход с одной, «явной», линии смысла на другую, «скрытую». Сначала он упоминает дива в связи с историей об испытании веры пророка Сулаймана, «известной из иудейских преданий и коранических комментари-ев»17. У царя Сулаймана был волшебный перстень, на котором было начертано величайшее из имен Бога. Этот перстень давал Сулайману власть над дивами и джиннами. Но однажды некий див украл у царя этот перстень, принял его облик и занял его трон. Легенда гласит, что так Сулайман был наказан Господом за то, что однажды оказался нестоек в вере, покривил сердцем: залюбовался конями благородных кровей и позабыл поминать Господа. Потеряв перстень и царство, Сулайман скитался сорок дней, в которые правил див, потом покаялся, и Господь вернул ему перстень и трон. Так в процессе прочтения двух бейтов выводится «явная» («кораническая») линия смысла.
Параллельно ей выстраивается и развивается вторая, «скрытая» («суфийская») смысловая линия. Показать ее и вскрыть новый пласт смысла нам поможет суфийское истолкование этой легенды. Полустишие, которое начинается словами «надень на дива оковы и держи в темнице», истолковывается метафорически как призыв к обузданию души, побуждающей ко злу, которую этот див и олицетворяет. Тот, кто сумеет одержать над ней верх, станет достоин Сулаймана, «войдет вместе с ним в шатер», т. е. удостоится божественной благодати.
16 Речь идет о ковре-шатре (перс. шадурван), на котором перемещался по воздуху Сулайман.
Согласно Корану, в подчинении у пророка был ветер (21:81).
17 ПиотровскийМ.Б. Коранические сказания. М., 1991. С. 143.
Таким образом, в истории испытания пророка Сулаймана изначально заложены два уровня смысла, которые мы выявили в процессе истолкования поэтического образа див. Первый уровень - «коранический», а второй - «суфийский», который раскрывается через описание борьбы человека со страстями. А сам пророк Сулайман выступает у 'Аттара как образец человека, победившего дива и достигшего духовного совершенства. Таким образом, в первой главе поэмы 'Аттар в метафорической форме описывает состояние души суфия, который только вступает на путь Истины.
Во второй главе поэт намечает общую сюжетную линию поэмы: птицы со всего мира собираются вместе, чтобы найти себе царя. Потребность в царе является в понимании 'Аттара отправной точкой духовного странствия. Птицы еще не знают, каков их царь, где он находится и как к нему прийти, но уже выказывают единодушное желание объединиться и найти его. Удод уверенно заявляет, что Царь у птиц есть и всегда был, только сами птицы до этого момента не подозревали о Его существовании (688-693):
Несомненно, есть у нас Царь.
Он за горой, а имя ей Каф.
Зовется Он - Симург, Повелитель птиц,
Он к нам близок, а мы от Него далеки.
На вершине высокого дерева Его покой.
Его имя невозможно выразить словами.
Больше сотни тысяч завес
Перед Ним - и из света, и из мрака.
В обоих мирах ни у кого не хватит отваги,
Дабы обрести от Него долю.
Он Абсолютный Царь навечно,
Погруженный в совершенство своего могущества.
'Аттар говорит о несомненном (би хилаф) наличии Царя птиц, чье бытие полагается абсолютно истинным и необходимым, так же как у мира обязательно должно быть Первоначало, благодаря которому он возник и существует. Кроме того, поэт упоминает, что Симург обитает за горой Каф (кух-и каф). Образ «горы Каф» - один из самых известных в персидской поэзии. Согласно легенде, гора Каф - великая горная цепь изумрудно-зеленого цвета, достигающая огромных размеров и опоясывающая весь мир. В древности иранцы считали, что солнце появлялось и садилось за гору Каф. Позднее, уже в суфийских текстах, под горой Каф понимался духовный мир.
У 'Аттара образы «Симург» и «гора Каф» даются в связке и поэтому должны быть истолкованы с учетом логики их построения. Утверждение «Симург за горой Каф» может быть истолковано следующим образом: гора Каф - предел мира, Симург находится за горой Каф, а это означает, что Симург - вне мира. Если перевести данное описание на философский язык, учитывая, что Симург - метафора Бога, то получится, что Бог абсолютно трансцендентен миру. Так выявляется философский смысл бейта.
Продолжая характеристику Симурга, 'Аттар пишет (689):
Зовется Он - Симург, Повелитель птиц, Он к нам близок, а мы от Него далеки.
В этом бейте поэт впервые упоминает имя Симург и отождествляет его с Повелителем птиц, т. е. Симург олицетворяет собой Первоначало мира -Бога. Во втором полустишии говорится о том, что Симург «близок» (наздик) птицам, и содержится аллюзия на коранический аят: «Мы сотворили уже че-
ловека и знаем, что нашептывает ему душа; и Мы ближе к нему, чем шейная артерия» (50:15). «Близость» Симурга к птицам в философском плане истолковывается как имманентность Бога миру, т. к. Он им управляет. Но в то же время указывается, что сами птицы от Симурга далеки (дур).
Таким образом, можно выделить два понятия, которые помогают 'Аттару не только описать Симурга, но и выстроить соотношение птиц и Симурга. А именно - «близость» Симурга к птицам и «удаленность» птиц от него. Симург изначально «близок» птицам, так же как Бог, будучи единым Творцом мира, является источником бытия всего сущего. Но, поскольку птицы пока не постигли всецело природу своей связи с Симургом, они оказываются «удаленными» от Симурга, но не в прямом смысле этого слова, а в силу своего неведения. Однако истина единства птиц и Симурга откроется только в конце поэмы. На данном этапе «удаленность» птиц от Симурга может пониматься и в прямом смысле, ведь, как известно, чтобы встретиться с Царем, им предстоит преодолеть долгий и опасный путь. Тем временем 'Аттар продолжает описание Симурга (690):
На вершине высокого дерева Его покой.
Его имя невозможно выразить словами.
В этом бейте мы видим аллюзию на легенду о зороастрийской птице Сенмурв, обитающей на всеисцеляющем древе со многими семенами, которая может быть истолкована следующим образом: Бог вознесен над миром, он неизменен, и все определения, которые мы даем миру, неприложимы к Богу. Философский смысл приведенного бейта таков: Бог является абсолютным источником мира и не зависит от него, Бог - неизменная сущность, он несоизмерим с миром, и общность имен божественного и мирского не свидетельствует ни о каком сходстве.
Далее 'Аттар пишет о Симурге (691):
Больше сотни тысяч завес
Перед Ним - и из света, и из тьмы.
В этом бейте 'Аттар упоминает одно из важнейших понятий суфийской философии - понятие «завеса» (перс. парда, ар. эквивалент хиджаб). Согласно исламской доктрине, между Богом и миром существует онтологическая пропасть, как между Творцом и творением. Этот разрыв суфийские авторы мыслят как последовательность многочисленных завес, которые скрывают Бога. В этом контексте богопознание понимается как процесс «раскрытия» (кашф), снятия этих многочисленных завес.
Важно отметить, что Первоначало (Бог) пребывает за пределами двух миров (алам), эмпирического (дунйа) и сверхэмпирического (ахира), и потому обладает абсолютным единством. Это простое божественное единство невозможно помыслить состоящим из частей, и потому все, что причастно двойственности, т. е. наличествует либо в «здешнем», либо в «тамошнем» мире, не может даже частично быть причастно единому Первоначалу. Оно вечно, абсолютно, неизменно равно самому себе и не испытывает ни в чем нужды в силу своего совершенства.
Подводя предварительный итог вышесказанному, отметим, что Симург вобрал в себя те атрибуты, которые традиционно считаются присущими Богу. Согласно описанию 'Аттара, Симург - вечный, абсолютный и всемогущий, обладает красотой и совершенством. Никто не может сравниться с Симургом и разделить с Ним его власть. Имя Симурга невозможно выразить словами. Разум не может стать источником Его познания. Таким образом,
Симург (Бог) понимается как абсолютно трансцендентное единое Начало мира. Завершается эта глава притчей о явлении Симурга миру. Услышав эту притчу, птицы понимают, как велик их царь-Симург. Они полны решимости отправиться на поиски своего Повелителя.
Главы с третьей по тринадцатую можно объединить в один смысловой блок под названием «Извинения птиц». В него входят одиннадцать бесед, выстроенных вокруг описания сомнений птиц. Путешествие к Симургу представляется им слишком длинным, трудным и опасным. Поэтому каждая из птиц пытается найти себе какое-нибудь оправдание, чтобы объяснить, почему она не может участвовать в путешествии, а удод, в свою очередь, старается их вразумить и переубедить.
Все беседы выстроены по определенной схеме: сначала идет извинение птицы, затем следует ответ удода, а после - притча, поясняющая его слова. Соловей первым решается поведать о своих сомнениях. Он считает себя знатоком всех тайн любви. Соловей уже нашел себе возлюбленную. Это -роза, которая цветет в саду и радует его своей красотой. Без розы соловей не мыслит жизни и постоянно воспевает ее. Только рядом с этим чудесным цветком он надеется обрести счастье. Соловей не сможет добраться до Симурга. И зачем ему отправляться в путь, если все что нужно соловью -это любовь к розе? Удод отвечает, что красота розы, которая так восхищает соловья, не вечна и длится всего лишь неделю. Разве может быть истинной любовь к тому, что однажды исчезнет навсегда? То, что соловей называет любовью, - это лишь привязанность к прекрасной форме, которой обладает этот цветок. А когда роза со временем увянет, у соловья не останется ничего, кроме горького разочарования.
Особое место в этом разделе занимает тринадцатая глава. Теперь уже все птицы, а не каждая в отдельности обращаются к удоду с просьбой рассказать, как они связаны с Симургом. Удод говорит птицам, что они всего лишь тень Симурга, которую он отбросил на мир, и разъясняет (1056-1057):
Облик всех птиц мира От Его тени, - пойми это, о незнающий! Пойми это! Коль знал бы ты это заранее, Нашел бы верную связь с Тем Господином.
'Аттар считает необходимым разъяснить характер связи, которая, по его мнению, изначально существует между птицами и Симургом. Наличие этой связи является условием познания Симурга и обусловливает стремление птиц найти Его. Связь Творца и творения, Бога и мира, безусловна и очевидна. Она проявляется в наделении бытием. Вместе с тем образуется онтологический разрыв между миром и Богом, которые мыслятся как противоположные. У 'Аттара нет строгой дихотомии, т. к. соотношение Бога и тварного мира он осмысливает по аналогии с предметом и его тенью. Здесь уже не дихотомия, а отношение причастности. Природа связи Симурга и птиц такова: птицы по облику своему (сурат) - тень Симурга. И пока птицы не уразумели этого и продолжают осознавать свою самостоятельность, им не под силу понять «связь» с Тем Господином, т. е. с Симургом. Иными словами, птицы не смогут увидеть себя тем, кем по сути являются, т. е. отражением Бога-Симурга. Только Симург обладает подлинным бытием, и потому нужно стремиться к Нему, чтобы обрести это подлинное бытие.
Главы с тридцать восьмой по сорок четвертую посвящены описанию «семи долин» (хафт вади), которые ожидают птиц на пути к Симургу (3208-3211):
В начале пути - долина искания,
Прямо за ней - долина любви.
Третья долина - долина [обретения] знания.
Четвертая - долина ненуждаемости.
Пятая долина - чистое единение,
После нее - долина мучительной растерянности.
Седьмая - долина нищеты и гибели.
После нее твое странствие будет окончено.
Сама структура поэмы подводит нас к понятию «пути к Богу». В его основе лежит представление о том, что движение по пути (тарикат) предполагает прохождение череды «стоянок» (макам), каждую из которых должен «закрепить» за собой суфий. Рассматривая поэму 'Аттара в контексте суфийского учения, логично предположить, что автор дает поэтическое описание суфийского пути к Богу. Специфика аттаровского понимания «пути к Богу» раскрывается в описании «семи долин» (хафт вади): 1) долина искания (талаб); 2) долина любви ('ишк); 3) долина [обретения] знания (ма'рифат); 4) долина ненуждаемости (истигна'); 5) долина единства (тавхид); 6) долина растерянности (хайрат); 7) долина нищеты и гибели (факр ва фана').
Описание семи долин 'Аттар начинает с долины искания (вади талаб). В суфийской терминологии «искание» понимается как сильное и настойчивое стремление к обретению Бога. Это чувство должно проявиться в сердце суфия, тогда произойдет «пробуждение сердца от сна небрежения [Богом]»18 и начнется процесс его изменения. Ведущей темой при характеристике этой долины является «внутренняя», скрытая от глаз душевная борьба, направленная на очищение сердца. Именно поэтому понятие «искание» (талаб) тесно связано у 'Аттара с понятием «трудность» (та'б). Более того, по мнению поэта, внутренние изменения сердца должны быть опосредованы изменениями внешними, физическими (3216-3217):
Здесь ты должен оставить богатство, Здесь ты должен расстаться с владением. Тебе придется идти, [утопая] в крови. Тебе придется идти, покинув все, что вне [тебя].
Вступая на путь очищения сердца, суфий должен освободиться от всех привязанностей к этому миру. Прежде всего это касается материальных благ -богатства (мал) и владения (мулк). 'Аттар убежден, что суфий должен пройти этот сложный путь, покинув все, что вне него, отрекшись от всего внешнего. Только тогда суфий сможет обратиться к изменениям сердца (3218).
Когда избавишься от всего известного тебе, Надобно очистить сердце от всего, что есть.
Когда суфий освободится от всего, что ему известно (ма'лум), наступает момент «внутреннего очищения». Теперь необходимо очистить сердце от внешних свойств, которые появились вследствие привязанностей к вещам окружающего мира. Только тогда «очищенное» сердце будет готово воспринять и отразить свет божественной Истины (3219-3220).
Когда твое сердце очистится от [внешних] свойств,
Засияет [оно] от присутствия света [Божественной] сущности.
Когда тот свет проявится в сердце,
Искание в твоем сердце усилится в тысячу крат.
18 НасыровИ.Р. Основания исламского мистицизма (генезис и эволюция). М., 2009. С. 263.
Таким образом, искание даруется Божественной милостью, и только к Богу оно может быть обращено. Божественный свет, преумножающий силу искания, воспринимается только чистой и открытой душой и «проявляется» только в «сияющем» от тщательной «полировки» сердце-зеркале.
Далее следует описание долины любви (вади 'ишк). 'Аттар предпочитает использовать понятие 'ишк - «страстная любовь» и выстраивает описание долины любви таким образом, чтобы прояснить сущность этого особого состояния человеческой души. Ключевым образом, позволяющим поэту реализовать свой замысел, является образ «огня», который он вводит в самом начале описания этой долины (3313-3314):
Вслед за этой [долиной] появится долина любви.
Тот, кто доберется туда, утонет в огне.
Только огнем да будет всякий в этой долине!
А тому, кто не огонь, наслаждение не в радость.
Долина любви - «огненная долина». Здесь путник оказывается во власти испепеляющего огня, который, по сути своей, является воплощением истинной любви к Господу. Поэтому тот, кто стремится к богопознанию, должен встать на путь любви. Истинный влюбленный, по мнению 'Аттара, должен гореть в огне (и в этом смысле уподобиться огню).
'Аттар говорит о «любви» не только как об особом душевном состоянии, но и как о способе познания Истины. Описывая отношения Бога и человека, он использует понятие «любовь», точнее, «страсть», выстраивая поэтическую и понятийную оппозицию «любовь» - «разум» (3325):
Там любовь - огонь, а разум - дым.
Когда приходит любовь, разум вмиг обращается в бегство.
'Аттар приводит это образное противопоставление, чтобы показать два пути познания Бога: 1) логический, т. е. путем разума; 2) интуитивный, в основе которого лежит любовь. Заканчивая описание долины любви, поэт отмечает, что путь любви потребует от суфия опытности и свободы от привязанностей к миру. Человека, не открывшего в себе любви, поэт называет «мертвецом», потому что только человек с «живым», т. е. любящим, сердцем способен осуществить странствие к Истине.
Вслед за долиной любви 'Аттар переходит к описанию третьей долины -долины [обретения] знания (вади ма'рифат). Хотя часто название этой долины переводят как «долина познания» или «долина мистического знания», важно отметить, что сам 'Аттар не конкретизирует понятие ма'рифат. В этой долине, согласно его описанию, происходит восприятие знания как такового, а какова его природа, только предстоит выяснить. 'Аттар называет это долину «запутанной» (би па ва сар), потому что невозможно определить, где начало ее, а где конец. В этой долине великое множество путей (рах), каждый странник оказывается перед выбором своего пути (3460-3461):
Перед каждым, несомненно, появится лишь тот путь,
Который ему по силам одолеть.
Сможет ли на этом славном пути
Немощный паук стать спутником слону?
Каждому страннику, исходя из его способностей, познания и опытности, будет дарован свой собственный путь. И потому «паук», как более слабый с точки зрения обретенного им знания, никогда не станет спутником «слону». 'Аттар говорит о том, что каждому может быть открыто знание, но не во всей полноте. Все зависит от способностей человека (3462-3467).
Странствие каждого будет [продолжаться] до совершенства.
Близость [к Богу] каждого будет сообразна его состоянию.
Полети комар хоть изо всех сил,
Сможет ли он сравниться в совершенстве с ветром?
Несомненно, поскольку странствия столь различны,
Птицы никогда не будут странствовать общим путем.
Потому и познания здесь различны:
Один нашел михраб, другой - кумира.
Когда солнце знания воссияет
На небесах, [двигаясь] по своему возвышенному пути, Каждый станет видящим, сообразно его силам, Истинно обретет свое место.
'Аттар говорит, что каждый путник будет странствовать до тех пор, пока не достигнет совершенства. Но «совершенство» это относительно («комар не сравнится в совершенстве с ветром»). Совершенный человек - тот, кто достиг полного самопознания, т. е. знает о себе в Боге. «Комар» и «паук» символизируют тех, кто в силу несовершенства души и тела не в состоянии достичь полного богопознания. Поэтому кто-то из путников находит Истину (михраб), а кто-то неподлинного Бога (кумир). Показателем истинности обретенного знания является способность уразуметь истинное соотношение Бога и мира. Это знание (ма'рифат) 'Аттар сравнивает с «солнцем» (уфтаб), которое внезапно «освещает» путника и дает возможность увидеть, каким путем он идет.
Далее следует описание долины ненуждаемости (вади истигна'). В персидских словарях суфийских терминов вади истигна' переводят также и как «долина отсутствия желаний», подразумевая такое состояние души суфия, когда любовь и желание созерцать Господа поглощают все остальные чувства (3558-3561):
Вслед за ней появится долина ненуждаемости. Там нет ни притязаний, ни представлений. Дует могучий ветер ненуждаемости, Каждую минуту сметает целую страну. Здесь семь морей19 - словно один пруд. Здесь семь светил20 - словно одна искорка. Там увяли и восемь райских садов. Словно мерзлый лед семь адов.
Затем 'Аттар переходит к описанию долины признания единства (вади тавхид), где ведущей темой становится утверждение принципа тавхид. Основной акцент в поэтическом раскрытии этой темы автор ставит на соотношения понятий «единый» и «один» (3675-3678):
Если увидишь большое число или малое,
На этом пути то будет одно, без сомненья!
Если примешься бесконечно умножать один на один,
Умножая тот один на один, всегда получишь один.
Тот один, который единый, не похож, как тебе подумалось,
На того одного, что является в числе.
Поскольку тот [Единый] вне границ и счета,
Отведи взор от предвечности и вечности.
19 Семь морей - т. е. все водные запасы земли, все моря и океаны. В исследовательской литературе приводятся разные названия этих «семи морей», о которых ведет речь 'Аттар. В одном случае упоминаются: Китайское море, Западное море, Средиземное море. В другом -Средиземное море, Персидский залив, Черное море, Красное море, Мраморное море, Индийский океан, Атлантический океан.
20 Семь светил - Солнце, Луна, Меркурий, Венера, Марс, Юпитер и Сатурн.
Описание долины признания единства сменяет характеристика долины растерянности (вади хайрат). Понятие «растерянности» как способа бого-познания раскрывается 'Аттаром через соотношение противоположных состояний, между которыми осуществляется постоянный переход (3786-3790):
Если спросят его: «Ты есть или нет? [Или] ты не в силах ответить, есть ты или нет? Внутри ты или снаружи, В стороне, сокрыт ты или явлен.
Обречен на гибель или вечности пребываешь, или и то, и другое, Или ты ни то и ни другое? Или не ты?» Он ответит: «Я совсем не знаю самого себя. И не ведаю, что такое это "не знаю" Я влюблен, но не знаю в кого. Не мусульманин я, не неверный, тогда кто я?»
Наконец наступает черед последней долины - долины нищеты и гибели (вади факр ва фана'). В описании этой долины поэтическая часть почти полностью довлеет над понятийной, образ поясняется через другой образ и т. д. Сам 'Аттар объясняет этот способ подачи поэтического материала следующим образом (3920-3921):
Дальше будет долина нищеты и небытия. Как же там вести беседу? Суть этой долины забвение, Безмолвие, глухота и бесчувствие.
Состояние фана' метафорически описывается 'Аттаром как погружение в «совершенное море» или «море красоты», которое в персидской поэтической традиции символизирует Бога (3934-3936):
Но если в это море попадет чистый [муж],
От его существования не останется ни следа.
Его движения сольются с движениями моря.
Когда его не станет, он окажется внутри [моря] красоты.
Если это случится, не будет его, и он будет.
[Понимание] этого находится за пределами разума.
Примечательно, что 'Аттар совершенно не описывает, как птицы преодолевают эти «семь долин». Этот раздел словно выпадает из всего поэтического повествования: сначала идет речь удода о том, какие долины ожидают птиц, потом последовательно описывается каждая из долин, причем в этом описании уже нет ни слова о птицах, а в конце раздела 'Аттар говорит о том, что в путешествие отправились сотни тысяч птиц, а теперь осталось только тридцать.
Завершает основное повествование сорок пятая глава, которая является кульминацией поэмы. Только тридцать птиц (си мург) достигают конечной цели странствия - Симурга, в котором, как в зеркале, видят самих себя и понимают, что они и есть Симург:
Пришел от того Господина безмолвный ответ (4217-4220):
«Этот Господин, сияющий как солнце, - зеркало. Каждый, кто приходит, видит в нем себя. Тело и душу, душу и тело видит в нем. Поскольку вас пришло сюда тридцать птиц, Тридцать и появилось в этом зеркале. Если придет сюда сорок или пятьдесят птиц, Вновь снимите с себя завесу».
'Аттар выстраивает очень интересный образный ряд: с одной стороны, Царь птиц (Симург) - это зеркало, с другой, тридцать птиц (си мург), которые видят в этом зеркале самих себя как Симурга, и, наконец, третий элемент -отражение. Оно соединяет тридцать птиц и Симурга, т. к. является одновременно и Царем птиц (Симург), и тридцатью птицами (си мург). Суть в том, что невозможно разделить зеркало и отражение, т. е. нельзя увидеть Симурга (царя, являющегося зеркалом), если нет того, кто отражается в нем, т. е. си мург (тридцати птиц). И в то же время мы не можем представить отражение отдельно от его источника, т. е. от того, кто смотрит в зеркало. Так без существования тридцати птиц (си мург) их Царь (Симург) не мог бы явить себя, т. е. зеркало не имело бы отражения, что не позволяло бы ему быть зеркалом.
Узнавание птицами в Симурге, как в зеркале, себя и Симурга вне себя описывается как состояние растерянности (хайра), в котором происходит постижение Бога во всей полноте, приходит видение вещей не-иными друг другу, птицы осознают свою не-инаковость Симургу. Поэтому в данном случае мы не можем говорить о множественности, которая всегда предполагает различие и многообразие. Тридцать птиц (си мург) должны быть осмыслены как сложное единство. Когда птицы впадают в растерянность и обращают взор на самих себя, они видят себя как сложное единство. Когда же птицы смотрят на Царя-Симурга, они осознают себя как простое единство. Осуществляется постоянный переход не от множественности к единству, а от сложного единства к простому единству. Простое единство - это Бог, а сложным единством мыслится мир. Мир - некое единство как творение единого и единственного Бога. Но поскольку можно засвидетельствовать многообразие форм, присутствующих в мире, - это единство сложное. Поэтому обязательно должно существовать нечто, что поддерживает мир в единстве, иначе бы он распался на огромное количество составляющих элементов. Единство миру дает простота, простое единство, в понимании которого уже немыслима множественность, - т. е. Бог.
В Мантик ат-тайр зеркальность соотношения «тридцать птиц (си мург) - царь птиц (Симург)», которая проявляется как визуально (идентичность написания), так и фонетически (схожесть звучания), выражает суть аттаровского понимания единства бытия (вахдат-и вуджуд). В поэме выстраивается следующая онтологическая картина. Миропорядок един. Единство мироустройства заключено в единстве Первоначала-Бога. Единство Бога самого по себе, в своей самости - простое единство. Бог, явивший себя и сотворивший мир, - сложное единство. Бог - один и един, является источником бытия мира и как Творец присутствует в каждой вещи тварного мира. Постоянная устремленность, направленность на единство проявляется в том, что за каждой конкретной вещью мира неизменно видится Бог, так же как за сложным единством, которое являют тридцать птиц (си мург), всегда усматривается простое единство (Симург).
На этом заканчивается основная часть поэмы «Язык птиц», далее следует эпилог. Он не дробится на мелкие главы и представляет собой единый смысловой фрагмент. Это одно из немногих мест в поэме, где 'Аттар говорит от собственного имени, не вкладывая свои слова в уста вымышленного героя. Именно в заключении он подводит итог поэме, рассуждает о назначении поэзии и цели создания поэмы. Прежде всего 'Аттар отмечает, что не всем под силу уразуметь «Язык птиц». Только тот, кто, подобно ему самому, смотрит на мир сквозь призму боли, страданий и разочарований, сможет открыть для себя подлинный смысл поэмы. Поэт признается, что писал «Язык птиц», чтобы пробудить людей от долгого сна неведения, явить им тайну души-птицы и
указать путь к Истине. Завершает эпилог рассуждение 'Аттара о том, что он творит по велению сердца. Пока его сердце будет наполнено болью и печалью, он не сможет расстаться с пером.
Как отмечает поэт, смысл поэмы «Язык птиц» будет открываться постепенно, необходимо несколько раз перечитывать ее. Безусловно, при переводе и исследовании поэмы необходимо учитывать эту особенность. Тогда нам будут открываться все новые и новые пласты смысла. Именно в этом интерес и притягательность поэмы для изучения.
Список литературы
Аттар, Фарид ад-Дин Мухаммад. Логика птиц / Пер. с перс. М. Борзуи. М.: Номос, 2009. 312 с.
Бертельс Е.Э. Избр. тр. Т. 1: История персидско-таджикской литературы. М.: Изд-во вост. лит., 1960. 556 с.
Бертельс Е.Э. Книга о соловье (Булбул-наме) Фарид ад-Дина 'Аттара // Бертельс Е.Э. Избр. тр. Т. 3. М., 1965. С. 340-353.
Насыров И.Р. Основания исламского мистицизма (генезис и эволюция). М.: Яз. славян. культур, 2009. 552 с.
ПиотровскийМ.Б. Коранические сказания. М.: Наука, 1991. 219 с.
Федорова Ю.Е. Путь к Истине: структура философской поэмы «Язык птиц» Фарид ад-Дина 'Аттара (XII в.) // Философия и культура. 2012. № 9 (57). С. 83-93.
Федорова Ю.Е. Философская поэма Фарид ад-Дина Аттара «Язык птиц»: избранные главы в переводе и переложении // Филос. мысль. 2014. №. 11. С. 107-150.
Дизфулийан К. Мантик ат-тайр. Асар-и Фарид ад-Дин 'Аттар Нишабури. Бар асас-и нусх-и Парис. Тасхих ва шарх. Тихран: Тилайа, 1998. 613 с.
Фурузанфар В. Шарх-и ахвал ва накд ва тахлил-и асар-и шайх Фарид ад-Дин Мухаммад 'Аттар Нишабури. Тихран: [Б.и.], 1994. 562 с.
Attar, Farid al-Din, Garcin de Tassy, J. H. Mantic Uttair ou le langage des oiseaux: poème de philosophie religieuse. P.: Impr. Impériale, 1863. 264 p.
Attar, Farid al-Din. The Conference of the Birds / Trans. with an intro. by A. Darbandi and D. Davis. Harmondsworth (Middlesex): Penguin Books, 1984. 233 p.
Attar, Farid al-Din. The Speech of the Birds / Trans. by P. Avery. Camb.: Islamic Texts Society, 1998. 560 p.
Lewisohn L., Shackle Ch. 'Attar and the Persian Sufi Tradition: The Art of Spiritual Flight. L.; N.Y.: I.B. Tauris; Institute of Ismaili Studies, 2006. 355 p.
Smith M. The Persian Mystics: 'Attar. The Wisdom of the East. Felinfach: Llanerch, 1995. 114 p.
Farid al-Din 'Attar's masnavi "Language of the Birds" (Mantiq al-tayr): a philosophical reading of a poetic text
Yulia Fedorova
PhD in Philosophy, Research Fellow. Institute of Philosophy, Russian Academy of Sciences. 12/1 Goncharnaya Str., Moscow, 109240, Russian Federation; e-mail: [email protected]
The present article offers a philosophical analysis of one of the most important monuments of the Iranian poetic and philosophical tradition, the masnavi "Language of the Birds" (Mantiq at-tayr), written by the Persian Sufi poet and thinker Farid al-Din 'Attar Nishapuri (XII-XIII cc.). It is well known that, during the classical period of Iranian culture, the connection between philosophy and poetry was regarded as a natural fact: for the Iranians, poetry traditionally remained the favorite way of expressing any theoretical ideas. The author
explores the logic followed by the poet in shaping both the text of the poem as a whole and the individual poetic constructs. The analysis of some basic poetic constructs (such as 'soul-bird', 'valley', 'Simurgh') allows her to identify their corresponding philosophical concepts ('seeking the Truth', 'the Sufi Way to God', 'God') and to show how they serve the poet's purpose of reflecting on such topics of Sufi philosophy as the problem of Self-knowledge and the Knowledge of God, the relationship between the God and the existence of the transient world of the multiple, and many more. The conclusion to be drawn is that the poem was conceived by 'Attar as an embodiment of strict parallelism between the immediate poetic meaning of text and its hidden philosophical meaning. On the semantic level, therefore, the structure of the poem reflects the fundamental Truth of Sufi cosmos, that of the created world being a mirror reflection of the God.
Keywords: history of philosophy, Farid al-Din 'Attar Nishapuri, masnavi "Language of the Birds" (Mantiq at-tayr), Sufi philosophical tradition, Persian poetry, poetic construct, the way to God, the soul-bird, the seven valleys, Simurgh
References
Attar, Farid ad-Din Mukhammad. Logika ptits [The Logic of the Birds], trans. by M. Boruzi. Moscow: Nomos Publ., 2009. 312 pp. (in Russian)
Attar, Farid al-Din, Garcin de Tassy, J. H. Mantic Uttair ou le langage des oiseaux: poème de philosophie religieuse. Paris: Impr. Impériale, 1863. 264 pp.
Attar, Farid al-Din. The Conference of the Birds, trans. with an intro. by A. Darbandi & D. Davis. Harmondsworth, Middlesex, UK: Penguin Books, 1984. 233 pp.
Attar, Farid al-Din. The Speech of the Birds, trans. by P. Avery. Cambridge: Islamic Texts Society, 1998. 560 pp.
Bertel's, E. "Kniga o solov'e (Bulbul-name) Farid ad-Dina 'Attara" [Farid ad-Din 'Attar's Book about the Nightingale (Bulbul-nama)], in: E. Bertel's, Izbrannye trudy, t. 3: Sufizm i sufiiskaya literatura [Selected Works, vol. 3: Sufism and Sufi Literature]. Moscow: Vostochnaya literatura Publ. 1965, pp. 340-353. (In Russian)
Bertel's, E. Izbrannye trudy, t. 1: Istoriya persidsko-tadzhikskoi literatury [Selected Works, vol. 1: The History of Persian-Tajik Literature]. Moscow: Vostochnaya literatura Publ., 1960. 556 pp. (In Russian)
Dizfuliyan, K. (ed.) Mantiq al-tayr. Asar-i Farid al-Din 'Attar Nishaburi. Bar asas-i nush-i Paris [The Language of the Birds. Works of Farid al-Din Attar of Nishapur. On the basis of Parisian Manuscript]. Tihran: Tilayia, 1998. 613 pp. (In Persian)
Fedorova, Yu. "Filosofskaya poema Farid ad-Dina Attara 'Yazyk ptits': izbrannye glavy v perevode i perelozhenii" [Farid al-Din Attar's philosophical poem 'The Language of the Birds': translation and retelling of selected chapters], Filosofskaya mysl', 2014, no 11, pp. 107-150. (In Russian)
Fedorova, Yu. "Put' k Istine: struktura filosofskoi poemy 'Yazyk ptits' Farid ad-Dina 'Attara (XII v.)" [The Path to the Truth: The Structure of Farid al-Din Attar's Philosophical Poem 'Mantiq al-Tayr' (XII century)], Filosofiya i kul'tura, 2012, no 9/57, pp. 83-93. (In Russian)
Furuzanfar, B. Sharh-i ahwal wa naqd-u tahlil-i asar-i Shayh Farid al-Din Muhammad 'Attar Nishaburi [Works of Farid al-Din Attar of Nishapur: Interpretation, Retelling and Analysis]. Tihran, 1994. 562 pp. (In Persian)
Lewisohn, L. & Shackle, Ch. 'Attar and the Persian Sufi Tradition: The Art of Spiritual Flight. London; New York: I.B. Tauris; Institute of Ismaili Studies, 2006. 355 pp.
Nasyrov, I. Osnovaniya islamskogo mistitsizma; genezis i evolyutsiya [The Foundations of Islamic Mysticism: Genesis and Evolution]. Moscow: Yazyki slavyanskikh kul'tur Publ., 2009. 552 pp. (In Russian)
Piotrovskii, M. Koranicheskie skazaniya [Quranic Tales]. Moscow: Nauka Publ., 1991. 219 pp. (In Russian)
Smith, M. The Persian Mystics: 'Attar. The Wisdom of the East. Felinfach: Llanerch, 1995. 114 pp.
