CC BY
184А. Л. Глушаев, О. Н. Костицина
МАСЛЕНИЦА ИЛИ ПРОВОДЫ РУССКОЙ ЗИМЫ. КАК КОНСТРУИРУЕТСЯ СОВРЕМЕННАЯ ПРАЗДНИЧНАЯ
КУЛЬТУРА1
Введение
Идея написать статью, в основу которой легло студенческое исследование о праздновании Масленицы в Сивинском районе Пермского края, появилась по следующим причинам:
1. Один из авторов статьи собрал, на наш общий взгляд, интересный фактический материл для выпускной квалификационной работы.
2. Найденные источники необходимо было интерпретировать современным научным языком культурологии, учесть хронологию событий и использовать методы научного анализа.
При решении поставленных задач и поиске ответов на возникшие вопросы был найден путь, который привёл, во-первых, к выполнению квалификационной работы [Костицина, 2016] и, во-вторых, помог сформулировать основные тезисы научной публикации. Просматривая текст уже завершённой выпускной работы, возникло желание обсудить ещё раз некоторые узловые вопросы и элементы техники написания студенческих исследований по культурологии, а также, возможно, подсказать коллегам-студентам необходимые шаги для самостоятельного понимания современной праздничной культуры.
Выбор исследовательской единицы, сравнительно небольшого сельского поселения, сформировал своеобразные границы пространства и очертил территорию культуры, предполагаемую область изучения. Объектом исследования в работе стала сельская праздничная культура в России, а если дать более точное
© Глушаев А. Л., Костицина О. Н., 2018.
1 Уже после написания статьи и её подготовке к печати авторы обнаружили работу Радченко Д. А. «Политическое высказывание праздника: «антисанкционная» Масленица», в которой были использованы исследовательские подходы и идеи созвучные нашим [Радченко, 2016]. Приоритет статьи Д. А. Радченко в исследовании заявленной темы несомненный. Однако хотелось бы заметить, что в нашем исследовании использована оригинальная источниковая база (интервью с участниками масленичных гуляний; публикации в региональных СМИ) и акцент сделан на современной сельской культуре Пермского края. Данная работа, смеем надеяться, расширяет рамки нашего знания об эволюции современной праздничной культуры, учитывает региональный контекст изменения культурных значений празднования Масленицы.
определение объекта, то речь должна идти о сельской праздничной культуре Пермского Прикамья второй половины XX - начала XXI вв.
Предмет исследования был выбран автором квалификационной работы самостоятельно, им стал праздник Масленицы в культуре с. Сива Пермского края.
Отдельным вопросом для студенческих квалификационных работ является проблема демаркационных линий, позволяющих, разумеется с известной долей условности, разграничить научные поля разных дисциплин. В нашем случае, это - культурология, история, этнология. Праздники, ритуалы, символы являются джентльменским набором для всех названных дисциплин. Необходимость междисциплинарного подхода в исследованиях вряд ли подлежит сомнению, но в чём особенность подхода культуролога к материалу, с которым плодотворно работают историки и тем более этнологи?
В общих чертах ответ на вопрос может быть следующим: для культуролога «праздники, ритуалы, символы» выступают средствами социальной технологии по имени «культура». Они ориентируют человека в жизненных ситуациях, помогают освоить систему принятых норм, содействуют идентификации с группой или сообществом. Как своеобразные «технические средства» праздничные обряды и символы включают человека в существующий мир ценностей, культурных норм и традиций\
В самой квалификационной работе интерес представляют источники и методы их интерпретации, благодаря которым происходила реконструкция истории современного праздника. В ходе обмена мнениями вокруг собранного материала, а это интервью с жителями Сивинского района и публикации в районных газетах за 1960-1990-е гг., постепенно складывалась картина масленичных гуляний, отличающаяся от исторических и этнологических описаний, рассказывающих о Масленице в крестьянской культуре первой половины XX в.
«Есть на Руси праздники...»
В русском народном календаре Пермского Прикамья, как пишет А. В. Черных, праздник Масленицы «маркирует переходный период, заканчивающий зиму и крестьянский календарный год в целом. Масленица завершала зимний свадебный период, а в христианском календаре предшествовала Великому посту» [Черных, 2008, с. 158]. Праздничная обрядность масленичных недель - а цикл ритуалов не укладывался в одну неделю Масленицы - была насыщена символами и представлениями, связанными «с осмыслением пограничного периода народного календаря» [Черных, 2008, с. 159]. Развитая мифология и обряды праздника увлекали крестьянские общины в единое карнавальное действие, сопровождаемое
1 Данный ответ сформулирован на основе работ О. Л. Лейбовича и Л. Г. Ионина [Лейбович, 2003; Ионин, 2015].
демонстративным поеданием, а фактически уничтожением пищевых запасов. Завершающим ритуалом масленичных гуляний было сожжение снопов соломы либо антропоморфных чучел, происходило символическое прощание с Масленицей. В 1960-е гг. в Сивинском районе продолжали существовать ритуалы празднования Масленицы. В частности, по деревенским обычаям было принято встречать чучело Масленицы. Например, несколько парней везли сани, в которых рядом с чучелом стояла нарядно одетая девушка. За ними двигалась целая вереница саней и разрисованных деревянных санок с празднично одетыми девушками. Праздник начинался в деревнях на высоком месте. Первыми встречали Масленицу дети и молодёжь. Они же являлись главными участниками праздника в следующие дни недели [Сивинский район, 2004, с. 213]. Однако этнографические подробности празднования Масленицы изучаются исследователями в разных аспектах. Для историка-этнолога они служат материалом для моделирования общих элементов традиционной сельской или этнической культуры. В подобной работе происходит неизбежная редукция, оставление за рамками исследования социальных практик, не укладывающихся в разработанную научную схему. Так, есть вероятность, что корреспонденции из районных газет 1960-1990-х гг. окажутся вне поля научного внимания, поскольку они не соответствуют парадигме этнологического поиска бытования традиций. Но эти же публикации могут стать отправной точкой для культуролога при исследовании праздничных ритуалов позднего советского времени и современности.
Праздник «начался, как обычно, парадом лошадей»
«Проводы русской зимы и Международный женский день 8 марта начался, как обычно, парадом лошадей. Впереди, весело звеня бубенцами, бежала тройка колхоза "Родина", за ней одиночные упряжки... окончился праздник тоже традиционно - сжиганием чучела» [Прощай, зима! 1968]. Текст газетной публикации 1960-х гг. с описанием праздничного действия в с. Сива Пермской области почти совпадает во времени с гуляниями на Масленицу, но какое отношение друг к другу имеют совмещённые праздники Проводы русской зимы и 8 марта, «парад» лошадей и обряды масленичного цикла народного календаря?
Появление праздников «народных по форме, социалистических по содержанию» относится к рубежу 1950-1960-х гг., и связано, по замечанию Е. М. Жидковой, с интересом власти к обрядотворчеству во время развернувшейся с 1958 г. антирелигиозной кампании [Жидкова, 2012, с. 412]. По замыслу организаторов, Проводы русской зимы должны были стать альтернативой подвижному, непостоянному по срокам проведения, празднику Масленицы, насыщенному религиозной символикой и обрядами. Культурная стратегия советизирования праздничного календаря в СССР связывает подвижный характер циклов масленичных обрядов. Советский праздник Проводы русской зимы, включивший элементы масленичных
гуляний, «рационально» совмещается с Международным женским днём 8 марта, порождая гибридные праздничные культуры\ «Парад» лошадей в сконструированной подобным образом культуре превращается в пустой символ, ибо уже не несёт той сложной смысловой нагрузки, когда символика коня и катание на лошадях выступали в значении взаимодействия с иным миром2. Гибридный характер праздника Проводы русской зимы отражается, в первую очередь, в организации массовых гуляний. Инициатива праздничных действий исходит от институтов власти. Так, в с. Сива не выделяли больших средств на праздники, но как писали в районной газете 1960-х гг., «всю организационную работу по проведению праздника "Русской зимы" проводил комитет комсомольской организации. Большую работу провел секретарь комсомольской организации М. Черноусов. Для проведения праздника правление колхоза выделило 50 рублей» [Праздник русской зимы, 1962]. К строительству ледяных катушек, необходимого элемента масленичной недели, привлекали «добровольцев» из молодёжи. В самом же с. Сива на время праздника строили ярмарочные балаганы. Для этого использовали труд местных плотников и маляров. Пиломатериалами снабжал леспромхоз. Праздничный концерт организовывали культработники сивинского Дворца культуры. Организации Сивинского РайПО (районное потребительское общество) обеспечивали торговлю продуктами и спиртными напитками. В корреспонденции из районной газеты подчёркивалось: «К проводам русской зимы работники общественного питания изготовили 300 килограммов пельменей - 17000 штук» [До свидания, зима! 1969]. За ходом праздничных развлечений присматривала районная милиция. Постепенно меняется язык праздника, его образный ряд. С утра на центральной площади села начинает греметь музыка. На смену деревенским ряженым приходят профессиональные и самодеятельные актёры, надевающие театральные костюмы и выступающие в ролях сказочных персонажей из советских мультипликационных и художественных фильмов. Сельская площадь превращается в пространство советского праздника, когда на неё «въезжает праздничная колонна, впереди которой - мотоциклы с флагами, а за ними - упряжки лошадей с заливными бубенцами. Весёлое оживление вызвало появление Емели на русской печи. А за ним скоморохи с плясками. И Зима со Снегурочкой тут же. Всё сразу зашумело, засуетилось, открылись торговые ряды, посыпались в кипящую воду пельмени, зашипели в мангалах шашлыки. Старушки-веселушки провели аттракцион на скорейшее поедание блина. На разукрашенных упряжках
1 «В процессе коммуникации между властной сферой и обществом возникали гибридные праздничные культуры, в которых причудливо сочетались официальные установки и традиционные элементы» [Рольф, 2009, с. 10].
2
О катании на лошадях в масленичную неделю, о символе коня см. Черных А. В. «Русский народный календарь в Прикамье» [Черных, 2008, с. 161].
катались ребята. Самые сильные и ловкие окружили обледенелый столб и начали штурмовать неподдающуюся высоту» [Демидов, 1986].
Специализация на развлечениях для некоторых жителей села становится новой социальной ролью, повышающей престиж или закрепляющей особый статус участника праздника. Как сообщают источники, не один год в с. Сива особую роль исполняла медсестра районной больницы: «Под общий смех и веселые возгласы приехала Баба Яга на машине, в кузове которой стояла её избушка, а из трубы избушки шёл дым. Все, как в сказке, правда, современной. Баба Яга, она же работник районной больницы Раиса Андреевна Грибанова, отлично исполнила эту роль, и все получили огромное удовольствие, глядя на нее» [Прощай зима, 1968]. В одном из интервью опрошенная жительница с. Сивы рассказывала:
«Помнится, Раиса Андреевна Грибанова (медсестрой в Сивинской больнице работала), она постоянно что-нибудь готовила, она могла на машине печку поставить и поехать, блины пекла, с прибаутками с шутками, раздавала их, и очень было весело» [Интервью № 5]. В воспоминаниях наших современников образы Масленицы и советского праздника Проводы русской зимы сблизились до неразличимости и, можно сказать, сформировали понятную картинку народного гуляния:
«Тогда у нас праздник проходил в районном центре прямо на главной улице. И народу очень-очень много было, то есть там и на тройках катались. Помнится, красиво украшенные лошади были с колоколами, допустим. Там у нас были люди, которые увлекались лошадями. Прямо на памяти, как три богатыря в таких одеждах они были (смеётся), как раз в костюмах богатырей на таких лошадях\ тройках не тройках, а вот именно так. Очень редко продавали мороженое, а в этот праздник Масленицы в ларьках продавали мороженое, чуть не коробками раскупали. Блины ели там со сгущенкой, со сметаной, с вареньем, с чаем и баранками. Очень интересно было наблюдать, как мужчины лазали по ледяному столбу за подарками, как это они делали, срывались и скатывались. Ну, все равно были люди, которые залазили на этот столб, доставали подарки» [Интервью № 10].
Конечно, для поколения, выросшего в крестьянской культуре середины XX в., швы и разрывы в искусственной конструкции праздника Проводы русской зимы ещё были заметными, но гибридизация советской праздничной культуры создавала условия для разного рода культурных редукций: масленичные обряды и способы развлечений переопределялись, а советский праздник приспосабливался к структурам культуры села.
1 Подобный художественный образ встречается в публикации районной газеты: «В упряжке здесь лошади, которые как будто только что сошли с полотна известного художника Васнецова "Богатыри"» [Беляев, 1960].
«Дак я жила в советское время, дак как не помню-то, - рассказывает жительница с. Сивы, - Мы тогда не задумывались о нормах, вот не то, что не задумывались, а просто шли да праздновали. Вот и все. В советские годы праздник так и назывался масленицей. Я считаю - да. Для меня вот это была масленица, для нас вот. Для меня и моего круга, а мой круг - обычно родственники, у меня родня большая. Для нас он всегда масленица. А государственное отношение к празднику - это проводы русской зимы, а народное отношение - это всегда масленица. Вот!» [Интервью № 3]. Специфика народной обрядности на Масленицу отчётливо сохранялась в рамках советского праздника на протяжении 1960-1990-х гг., но уже включала и потребление специфически городской продукции («.ели вволю мороженое»), и образный ряд советских скоморохов, Бабы Яги и Бременских музыкантов. «В детстве с друзьями и родственниками катались с горки, по человек десять на больших санях, жгли вечером огромные костры на горе. Дурачились, валяли друг друга в снегу, много смеялись. Приходили домой поздно вечером усталые, но довольные. И так всю масленичную неделю. Русская зима. <...> Мужики лазили на ледяной столб за подарками: чайным сервизом, мясорубкой, комплектом постельного белья, но самым большим призом был живой маленький поросёнок. Я тогда думала, как поросёнку на столбе неудобно в коробке. Оказалось, что в коробке только записки с названиями призов. А дети в этот праздник ели вволю мороженое, которое продавали на развес, и халву. Катались на санях, запряжённых наряженными лошадьми с бубенцами и колокольчиками. Людей веселили скоморохи, показывая сценки и играя с детьми» [Интервью № 2]. Гибридность советской культуры неизбежно вела к упрощению обрядности и опустошению символики многих элементов традиционного празднования Масленицы2. Выше отмечалось, что советский праздник Проводы русской зимы был связан с гендерным праздником Международный день 8 марта. Иначе говоря, массовые праздничные гуляния, в отличие от масленичных, имели привязку к датам советского календаря, нарушая тем самым цикличность ритуалов Масленицы, их подвижность в народном русском календаре. В конечном итоге, праздник Проводы русской зимы вобрал преимущественно способы развлечений масленичной недели и массовые ритуалы поедания блинов и пельменей.
Со временем коммерческий аспект праздника становился всё более заметным явлением. События давали возможность заработать жителям села. Корреспондент районной газеты начала 1990-х гг., в духе времени, когда развивалось
1 «Много гостей-масок в тот день прибыло на праздник. Из посёлка Северный Коммунар приехали "Бременские музыканты" и "разбойники", вместе разгуливали Дед Мороз и Снегурочка, Весна,
Баба-Яга пекла блины» [Юрьев, 1974].
2
«Мне кажется, все упростилось. Я раньше изучала этот праздник, когда училась и помню, что там очень насыщенно и много разных тонкостей. А сейчас, в наше время все проще. Не так, как это было в старину» [Интервью №9].
кооперативное движение, подчёркивал в статье о Проводах русской зимы: «А в это время шумели торговые ряды, где шла бойкая торговля [здесь и далее курсив наш - Г. А.; К. О.]. Широко раскинулись лавки и лотки Кичановской бригады. Животноводы настряпали более двух тысяч штук пельменей, напекли блинов, приготовили фаршированные блинчики. Всё это раскупалось быстро. Продавцами и поварами стали Н. Ф. Гачегова, Т. Ф. Черепанова, а их помощницами - Н. Соколова, М. Гачегова. Большим спросом пользовались аппетитные шашлыки, которые тоже готовили кичановцы» [Николаева, 1990]. В 1989 г., на рубеже смены политических режимов в России, в администрации Сивинского района посчитали, что традиция проведения праздника нарушена. Праздники Проводы русской зимы (с 1994 г. праздник получил официальное название «Масленица») и Международный день 8 марта («женский праздник») разъединили [Володин, 1989]. Мотивировкой раздельного празднования послужило мнение, что во время Проводов русской зимы (8 марта) женщины всегда задействованы в большей степени, чем мужчины. В торговом обслуживании, в концертных номерах, в розыгрышах лотерей и даже на конных упряжках ямщиками работали женщины. Точная дата конструирования нового праздничного календаря указывает на характерное явление современной культуры - изобретение традиций.
Понятие «изобретённая традиция» ввёл историк и культуролог Э. Хобсбаум. Термином охватываются «как "традиции" действительно изобретённые, сконструированные и формально институционализированные, так и те, появление которых проследить труднее, но которые, тем не менее, быстро утверждались в течение короткого, поддающегося датировке, периода времени, исчисляемого, пожалуй, всего несколькими годами» [Хобсбаум, 2000, с. 48]. Инициаторами в утверждении изобретённых традиций часто выступают институты власти (представители органов государственной власти, администраций сельских поселений, учреждений образования и культуры). В этом контексте обороты речи о «возрождении традиций», произносимые руководителями разного уровня, служат идеологическим обоснованием для регулирования общественных практик ритуального и символического характера, целью которых «является внедрение определённых ценностей и норм поведения, а средством достижения цели - повторение» [Хобсбаум, 2000, с. 48].
«Проводы русской зимы стали называть Масленицей»
В 1994 г. праздник «Проводы Русской Зимы» в Сивинском районе Пермского края переименовали в Масленицу. Из года в год распоряжениями за подписью глав администраций сельских поселений проводятся мероприятия по организации праздничных гуляний. Тексты подобных распоряжений повторяют конструкции канцелярского языка, принятого в официальном делопроизводстве:
«В целях формирования чувства патриотизма и любви к родному краю; возрождения и приобщения жителей ...сельского поселения, гостей праздника к
самобытной русской культуре, традициям русского народа, фольклорным праздникам, сохранения и развития традиционной культуры поселения, традиционных народных обычаев, популяризации их лучших образцов, сохранения и развития творческих дарований, художественных коллективов, обмена опытом и установление творческих связей, творческой активности населения, выявления талантливых исполнителей:
1.Провести праздничное гуляние «Гуляй Широкая Масленица!»
21 февраля 2015 года в селе... начало в 13.00 час.
22 февраля 2015 года в д. Большое... начало в 12.00 час.» [Распоряжение администрации., 2015]. Текст распоряжения указывает время, цели и способы организации масленичных гуляний, но одновременно ограничивает комплекс обрядов русского народного календаря. Вряд ли можно представить ситуацию, когда современные организаторы массовых гуляний примут за «лучшие образцы» масленичные обычаи «старых дев выжигать»1 или бросать яйца с дёгтем в ворота дворов «гулящих девок» [Черных, 2008, с. 191].
Особую роль в процессе конструирования праздничной культуры и изобретения традиций выполняют образовательные и культурно-досуговые учреждения. Следуя методическим рекомендациям районных отделов образования, в школах и детских садах изготавливают к Масленице сувениры и готовятся к празднику; «разучивают народные песни про масленицу, посещают горницы, в которых рассказывают о том, как праздновали её в старину наши предки, шьют народные костюмы, учат хороводы водить, в игры играть, пословицы да шутливые дразнилки знать» [Николаева, 1995]. Изобретённые традиции включаются в систему педагогического воспитания детей, когда воспитатели детских садов Си-винского района выводят детей на улицу и под звуки аккордеона водят «ребячьи хороводы». В сценариях детских праздников профессиональные воспитатели-методисты описывают, как кружится «детвора, звонко распевая песни», как «на санках под расписной дугой, в ярком цветастом полушалке выезжает Масленица. Ребята поют песню про блины. И вот кульминация детского праздника - сожжение Масленицы. Каждый участник бросил в костерок свою Маслёну из соломы» [Конькова, 1995]. Привычная или «само собой разумеющаяся» организация современных праздничных действий, построенных на основе распоряжений глав администраций и проводимых с педагогическими целями, выдаёт фиктивный характер связей изобретённых традиций с обычаями русского народного календаря. Изобретаемые, в прямом смысле этого слова, традиции и обряды праздничных
1 «Старых девок выжигали, наберут соломы, в виде снопа сделают или куклой. Вот по дороге бежишь. Подожжёшь и бросишь около дома, где девка старая живёт, только чтобы никто не видел. Стары-то девки сердились: "Вот молоденьки бегают, нас выжигают, да кому мы надоели"» [Черных, 2008, с. 190].
гуляний, подчёркивает Э. Хобсбаум, «представляют собой ответ на новую ситуацию в форме отсылки к ситуации старой. Или же они создают себе прошлое путём их как бы обязательного повторения. Тут виден контраст между постоянными изменениями и инновациями в современном мире и попыткой структурировать, как минимум, часть социальной жизни в этом мире как нечто неменяющееся и неизменное» [Хобсбаум, 2000, с. 48]. Понимание фиктивной связи ранее бытовавших традиций и проведения современных праздничных гуляний «на Масленицу» в Сивинском районе заставляет обратить внимание на иную преемственность в праздничной культуре. Представители администрации, выстраивая управление сельским праздником, используют советский опыт организации Проводов русской зимы.
Заключение
В памяти поколений, чья социализация проходила в крестьянской культуре 1950-1970-х гг., исчезновение традиции принимается как данность:
«Когда был ещё совсем маленьким ребёнком, отмечали праздник. В деревне были традиции отмечать это всем вместе. Это выходили взрослые и дети, у нас хорошая горка есть, она всегда была подготовлена к этому празднику - утрамбована. Покатались вот. Даже брали на конном дворе кошёвки и вон там сани конские значит, сами их вытаскивали на гору и садились. Вместе там с толпой катились с горки, ну а потом какие-то вот гуляния. Традиция потерялась, и деревня так не отмечает» [Интервью № 7]. Ощущение разрыва с «родными» картинками из прошлого характеризует новую культурную ситуацию в современной сельской России. Привычные механизмы саморегуляции сельских сообществ с помощью циклов праздничной обрядности во второй половине XX в. постепенно утратили свою эффективность. В настоящее время, как показывает опыт «культурно-досуговой работы» в с. Сива Пермского края, молодёжь отказывается принимать участие в организации праздников, считает ритуалы несовременными и неактуальными.
В 1950-1960-е гг. элементы масленичных обрядов были инкорпорированы в структуры советского праздника. Праздничная обрядность крестьянской культуры постепенно согласовывалась с официальными установками политической власти. При этом сконструированная гибридная праздничная культура в какой-то момент даже содействовала преодолению культурного шока, вызванного политикой секуляризации (антирелигиозными кампаниями), влиянием городского и индустриального образов жизни. Однако со сменой поколений исчезает система символических значений традиционных масленичных обрядов. Праздник жизненного цикла превращается в сферу досуга и способ развлечений.
Современное стремление «возродить традиции» празднования Масленицы инициируется преимущественно профессиональными работниками образовательных
учреждений и сферы развлечения. Их стараниями обряды, песни, пословицы, поговорки, загадки, фольклорные присказки, используемые в практиках масленичных гуляний, музеефицированы и каталогизированы в научных исследованиях и методических рекомендациях по проведению «народных праздников».
К этому процессу изобретения традиции обязательно подключается ресурс государственной власти, регулирующий массовые практики символического и ритуального характера. В целом же, административное управление «народным праздником Масленица» использует сложившуюся в советское время традицию организации праздника.
Подводя итог, можно сказать, что современная сельская праздничная культура не исчезает, но и не возвращается к «своим корням». Элементы архаичной народной символики и обрядности включаются в ритуальные системы современности, и ... вновь обнаруживают себя в повседневной речи: «Ну, во-первых, что значит масленица? Это проводы русской зимы, встреча весны...» [Интервью № 3].
Библиография
Источники
Интервью № 2. Жен. 1972 г.р., с. Сива, Пермский край. Записано 31.07.2015 // Личный архив Костициной О.Н.
Интервью № 3. Жен. 1938 г.р., с. Сива, Пермский край. Записано 02.08.2015 // Личный архив Костициной О.Н.
Интервью № 5. Жен. 1941 г.р., с. Сива, Пермский край. Записано 05.08.2015 // Личный архив Костициной О.Н.
Интервью № 7. Муж. 1964 г.р., с. Сива, Пермский край. Записано 06.08.2015 // Личный архив Костициной О.Н.
Интервью № 9. Жен. 1981 г.р., с. Сива, Пермский край. Записано 19.08.2015 // Личный архив Костициной О.Н.
Интервью № 10. Жен. 1974 г.р., с. Сива, Пермский край. Записано 21.11.2015 // Личный архив Костициной О.Н.
Беляев М. Праздник русской зимы // Колхозная правда. 1960, март.
Володин В. Продолжение традиции // За коммунизм. 1989, март.
Демидов В. Эх, зимушка-зима! // За коммунизм. 1986, март.
До свидания, зима! // За коммунизм. 1969, март.
Конькова Л. Ай, да удалая масленица! // На родной земле. 1995, март.
Николаева Г. Ай, да удалая масленица! // На родной земле. 1995, март.
Николаева Г. Проводили зимушку-зиму // За коммунизм. 1990, март.
Праздник русской зимы // За коммунизм. 1962, март.
Прощай зима // За коммунизм. 1968, март.
Распоряжение администрации Бубинского сельского поселения Сивинско-го муниципального района Пермского края. № 4-р. 10.02.2015. О проведении
праздничного гуляния «Гуляй Широкая Масленица». - Электронный ресурс. URL: http://sivaperm.ru/posel/bub-pos/2015/2015_rasp_bub_posl.html (дата обращения 19.01.2016)
Юрьев А. Прощай, зимушка-зима! // За коммунизм. 1974, март.
Литература
Жидкова Е. Советская гражданская обрядность как альтернатива обрядности религиозной // Государство, религия, церковь в России и за рубежом. -2012. - № 3-4. - С. 408-429.
Ионин Л. Г. Социология культуры : путь в новое тысячелетие : учебное пособие. Изд. 3-е. - Москва : Издательская корпорация «Логос», 2000. - 432 с.
Костицина О. Н. Празднование Масленицы в современной сельской культуре (на примере с. Сива Пермского края) / Выпускная квалификационная работа [рукопись]. - Пермь: ПГИК, 2016. - 89 с.
Лейбович О. Л. 10 лекций по культурологии. Учебное пособие. - Пермь : ЗУУНЦ, 2003. - 70 с.
Радченко Д. А. Политическое высказывание праздника: «антисанкционная» Масленица // ШАГИ/STEPS. Журнал школы актуальных гуманитарных исследований. - 2016. - Т. 2. - № 4. - С. 265-291.
Рольф М. Советские массовые праздники / пер. с нем. В. Т. Алтухова. - Москва : Российская политическая энциклопедия (РОССПЭН); Фонд Первого Президента России Б. Н. Ельцина, 2009. - 439 с.
Сивинский район: От истоков до наших дней / Отв. за вып. Н. Б. Миронова. - Верещагино : ООО «Печатник», 2004. - 451 с.
Хобсбаум Э. Изобретение традиций // Вестник Евразии. - 2000. - № 1 (8). -С. 47-62. - Электронный ресурс. URL: http://cyberleninka.ru/article/n/izobretenie-traditsiy (дата обращения 14.01.2016).
Черных А. В. Русский народный календарь в Прикамье. Праздники и обряды конца XIX - середины XX в. В 2 ч. Ч. II. Зима. - Пермь : Изд-во «Пушка», 2008. - 368 с.
