CC BY
15
УДК 811.511.142
М. Чепреги
Маркирование агенса инфинитных конструкций в сургутском диалекте хантыйского языка1
Аннотация. В данной статье рассматриваются стратегии, которые применяются в сургутском диалекте для обозначения агенса инфинитных глагольных форм. Способностью маркировать агенс обладают инфинитные формы, к которым могут присоединяться показатели лица, то есть причастия настоящего и прошедшего времени и отрицательные причастия. В случае инфинитива и деепричастия это невозможно, но и при этом существует способ обозначить агенс, отличный от подлежащего предложения.
Ключевые слова: маркирование агенса, инфинитные конструкции, сургутский диалект, хантыйский язык.
М. Csepregi
Marking the agent of infinite verb forms in the Surgut-Khanty
Abstract. The article deals with the marking the agent of infinite verb forms in the Surgut-Khanty. Participles and negative nonfinites appear in nonfinite attributive and adverbial clauses, among others. As they can bear subject agreement suffixes, their agent is not necessarily coreferential with the subject of the finite clause. These agreement suffixes appear regardless of the grammatical category of the adverbial clause subject. The article follows the functional linguistic approach, and it is based on the analysis of published texts and on work with native speaker informants.
Keywords: agent-marking, non-finite, Surgut dialect, Khanty language.
0.1. В сургутском диалекте хантыйского языка существует пять инфинитных форм глагола: инфинитив с суффиксом =та(^э), причастие настоящего времени с суффиксом =т=, причастие прошедшего времени с суффиксом =м=, деепричастие с суффиксом =мин и причастие отрицания с суффиксом =дэ^. Последней инфинит-ной формой, которая в современном языке уже не используется, является устаревшее причастие условия с суффиксом =д= [1, 268-285, 288-292; 2, 31-34; 3, 375-376; 4, 312-313; 5].
Наибольшее количество формантов присоединяется к причастиям настоящего и прошедшего времени: это могут быть показатели лица, падежные суффиксы и послелоги. Отрицательные причастия также могут иметь показатели лица и падежные окончания, но их использование намного более ограничено. Деепричастие в роли
сказуемого может принимать только формы числа, а инфинитив не может присоединять никакие суффиксы.
В настоящей статье я исследую вопрос о том, какие стратегии применяются в сургутском диалекте для обозначения агенса инфинитных глагольных форм. Способ обозначения, с одной стороны, зависит от того, о какой инфинитной форме глагола идёт речь и какую роль она выполняет в предложении. С другой стороны, это зависит от того, выражен ли агенс именем существительным или личным местоимением.
0.2. Классификация инфинитных форм глагола по их способности обозначать агенс.
Способностью обозначать агенс обладают инфинитные формы, к которым могут присоединяться показатели лица, то есть причастия настоящего и прошедшего вре-
1 Работа выполнена при финансовой поддержке грантов Научного фонда Венгрии «ОТКА». Номера проектов: 104249 и 107793. Благодарю моих информантов А.С. Песикову, Л.Н. Каюкову, О.И. Сопочину за их ценную помощь.
мени и отрицательные причастия. В случае инфинитива и деепричастия это невозможно, но, как будет видно позже (см. 5), и при
Причастия настоящего и прошедшего времени могут выступать в качестве четырёх членов предложения: в качестве определения, подлежащего, прямого дополнения или обстоятельства. Некоторые грамматики называют инфинитные формы, выполняющие последние три функции, не причастиями, а именем действия, но я придерживаюсь термина «причастие». В зависимости от роли инфинитной формы в предложении, обозначение агенса происходит по-разному.
1. Причастия в роли определения.
Мартин Хаспельмат [6, 153] делит определительные конструкции с причастиями на ориентированные на агенс и ориентированные на пациенс - в зависимости от того, является ли главное слово в конструкции агенсом или пациенсом причастия. В нашем случае это различение имеет место быть еще и потому, что в хантыйском языке причастия не делятся на действительные и страдательные. Залог причастия зависит от значения исходного глагола и его синтаксической позиции. Причастие является действительным, если главное слово определительной конструкции - агенс причастия.
1.1. В типичной конструкции, ориентированной на агенс, причастие образовано
этом существует способ обозначить агенс, который отличается от подлежащего предложения.
от непереходного глагола2:
1. вёнта йувэм йо^ вёнт=а йув=эм йо^
лес-Ы приходить-р1е.рБ1 люди 'люди, которые пришли в лес (букв.: в лес пришедшие люди)' [2, 70].
Причастие, образованное от переходных глаголов, также может быть ориентированным на агенс, то есть главным словом определительной конструкции является сам агенс. Причастие при этом может быть настоящего времени:
2. дёв ме^дад павэдтэтэ ньщ пупи дёв ме^=д=ад павэдтэ=тэ ныд
пупи
медвежонок-р1-3Б§ купать-р1е.ргБ женщина медведь
' медведица, которая купает своих медвежат (букв.: её медвежат купающая медведица)' [7, 64].
Также может использоваться причастие прошедшего времени:
3. ав=дэт пудтэм ажэ=м авд=эт пудт=эм апэ=м нарта-р1 запрячь-р1е.рБ1 отец-^ 'мой отец, который запряг нарты (букв.:
' нарты запрягший мой отец)'.
1.2. Если же главным словом определительной конструкции является пациенс
Разряд инфинитной формы глагола Способность присоединять показатель лица
инфинитив
причастие настоящего и прошедшего +
времени
деепричастие
отрицательное причастие +
условное причастие +
2 При транскрипции примеров применяется усовершенствованная графика хантыйского языка, выработанная в 2014 году. При глоссировании соблюдаются лейпцигские правила (https://www.eva.mpg.de/lingua/resources/glossing-rules. php). Приведенные без указания на источник примеры являются результатом консультаций с хантыйским информантом Людмилой Николаевной Каюковой.
причастия, то причастие считается страдательным. Агенс в таких случаях становится зависимым причастия. Хантыйский относится к языкам, в которых члены, распространяющие причастные конструкции, стоят слева, то есть агенс находится в препозиции к причастию:
4. ажэм пудтэм авдэт апэ=м пудт=эм авд=эт отец-^ запрячь-р1с.рв1 нарта-р1 'нарты, которые запряг мой отец' [7,
65].
1.3. Если даже причастие образовано от непереходного глагола, то случается, что главным словом определительной конструкции не обязательно является агенс. Им может быть другое зависимое глагола, например, обстоятельство места. И в этом случае агенс занимает место перед причастием:
5. ажэм сама питэм пу^эд
апэ=м сам=а пит=эм пу^эд отец-^ глаз-Ы падать-р1е.рБ1 деревня
деревня, где родился мой отец'. Во всех предыдущих примерах агенс был выражен существительным. Такой агенс не требует никакого согласования с причастием или главным словом определительной конструкции. Если же агенс выражен личным местоимением, то согласование необходимо: к причастию прибавляется показатель лица, соответствующий лицу и числу местоимения:
6. нуд пудтэма авдэт
нуи пудт=эм=а авд=эт
ты яапрячь-р1;с.р81;-28§ нарта-р1 ' нарты, которые ты запряг'.
7. (ма) сама питмам пу^эд
(ма) сам=а пит=м=ам пу^эд
(я) глаз-Ы падать-р1с.рБ1-1Б§ деревня 'деревня, где я родился' [7, 70]. Личное местоимение можно и опустить, значение конструкции от этого не изменится.
1.4. В случае, если агенс выражен личным местоимением, то согласование происходит во всех хантыйских диалектах,
однако западные и восточные диалекты различаются тем, что показатель лица присоединяется к разным членам конструкции. Как было видно выше, в восточных диалектах показатель лица прибавляется к причастию. В западных же диалектах причастие в позиции определения не может присоединять суффиксы, поэтому показатель лица прибавляется к главному слову конструкции, к имени. Взглянем на примеры из разных диалектов:
10. Каз.: Ма катдэм худем пут дипийн хащэс.
Ма катд=эм худ=ем пут дипий=н хащ=эс.
я поймать-р1;с.р81 рыба-^ котелок вну-тренность-1ос остаться-рБ1.3Б§
'Рыба, которую я поймал, осталась в котелке' [8, 41].
В казымском диалекте личное местоимение используется регулярно, а в сургутском диалекте оно считается излишним, его употребляют лишь в позиции фокуса:
11. Сург.: Катэдмам ^уд путнэ ^ыж.
Катэд=м=ам ^уд пут= нэ
^ьт.
поймать-р1с.рБ1-1Б§ рыба котелок-1ос остаться.рБ1.3Б§
'Рыба, которую я поймал, осталась в котелке' [7, 67].
Стратегия, используемая в восточных диалектах, позволяет говорящему выражаться однозначно, даже когда агенс и обладатель не совпадают. На агенс указывает показатель второго лица единственного числа -а, присоединяющийся к причастию, а на обладателя - притяжательный суффикс первого лица единственного числа -ат, который добавляется к главному слову определительной конструкции:
12. Сург.: Вижжэмтэма котам ^ев марэ нё^ энтэ ар^ад^эд.
Вижпэмтэ=м=а кот=ам ^ев
марэ нё^ энтэ ар^ад^э=д.
порезать-р1с.рБ1-2Б§ рука-1Б§ долгое время вверх пе§ заживать-ргБ.3Б§
' Моя рука, которую ты порезал, долго не заживает' [7, 68].
В западных диалектах в таких случаях согласование не наблюдается, личное местоимение (которое обязательно должно быть в предложении) указывает на агенс, а притяжательный суффикс на обладателя: 13. Каз.: Над эвтэм йошем хув йама ант йид.
Над эвт=эм йош=ем хув йам=а ант йи=д.
ты порезать-р1е.рБ1 рука-^ долгий хороший-Ы пе§ стать-ргБ.3Б§
' Моя рука, которую ты порезал, долго не заживает' [8, 44].
1.5. Данное различие между хантыйскими диалектами в научной литературе известно уже давно [9, 57; 10; 11, 77-80]. Несколько лет назад Ката Кубини в одном своём докладе рассмотрела способы согласования в конструкциях с так называемым причастием агента, которые используются в уральских языках [12]. Кубини выделила в уральских языках пять типов согласования. Первый - характерный для восточных диалектов хантыйского языка, когда показатель агенса присоединяется к причастию. Второй тип согласования можно наблюдать в западных диалектах хантыйского языка, когда показатель агенса прибавляется к главному слову словосочетания. К третьему типу относятся конструкции, в которых показатель лица присутствует как в причастии, так и в главном слове конструкции. Четвёртый тип означает, что агенс имеет форму родительного падежа и поэтому согласование отсутствует. В хантыйском языке нет примеров для третьего и четвёртого типа согласования, но для пятого они встречаются: это, по сути, страдательная конструкция, в которой агенс маркирован окончанием местного падежа: 14а. ажэмнэ пудтэм авдэт апэ=м=нэ пудт=эм авд=эт отец-^-1ос запрячь-р1;с.рв1 нарта-р1
' моим отцом запряжённые нарты' 'нарты, запряжённые моим отцом' [7,
71].
В некоторых публикациях [8; 13; 14] страдательными считают лишь подобные
конструкции, в которых агенс маркирован. Но, по моему мнению, причастие можно назвать страдательным, если главным словом конструкции является пациенс глагола. Согласно объяснениям моих информантов, носителей сургутского диалекта, в конструкциях с агенсом в именительном падеже акцентируется то, что нарты запряжены, а в конструкциях, где агенс стоит в местном падеже, фокус сосредоточен на агенсе: «Мы подчёркиваем, что запряг их мой отец, а не мама или кто-то другой».
В определительном придаточном предложении, когда порядок слов меняется, использование окончания местного падежа обязательно:
14Ь. Авдэт , ажэмнэ пудтэм ^от пёдэднэ лол>л>эт.
Авд=эт , апэ=м=нэ пудт=эм ^от пёдэд=нэ лол>=л=эт.
нарта-р1 отец-^-1ос запрячь-рБ1.р1;с дом сторона-1ос стоит-ргБ-3р1
' Нарты, запряжённые моим отцом, стоят возле дома' [7, 86].
Агенс в позиции фокуса, стоящий в местном падеже, не требует согласования с причастием, даже если агенс выражен личным местоимением:
15. нуднэ пудтэм авдэт нуд=нэ пудт=эм авд=эт ты-1ос запрячь-р1с.рв1 нарта-
р1
'нарты, запряжённые тобой'. (16) Манэ катдэм ^уд путнэ ^ыж. Ма=нэ катд=эм ^уд пут=нэ 5ып.
я-1ос поймать-р1с.рБ1 рыба котелок-1ос остаться-рБ1.3Б§
' Рыба, пойманная мной, осталась в котелке' [7, 71].
16. Другое причастие, которое функционирует в роли определения, - это причастие отрицания. Оно также может быть ориентированным на агенс, то есть являться действительным. Агенс выступает в качестве главного слова конструкции:
17. коднам ^едэнтэдэ^ жэврэм^эн код=нам ^едэнтэ=дэ^ жэврэм=^эн слово -арг слушать-р1;с.пе§ ребенок -ёи
'два непослушных ребёнка' [15, 30]. В конструкциях, ориентированных на пациенс, то есть в страдательных, отрицательное причастие в роли определения не может присоединять суффиксы, таким образом, оно не может быть маркировано показателем лица. Притяжательное окончание главного слова конструкции указывает и на агенс, то есть здесь действует стратегия, характерная для западных диалектов:
18. самнат вуддэ^ ётэ, пэднат ^еддэ^
ётэ
сам=нат вуд=дэ^ ёт=э, пэд=нат ^ед=дэ^ ёт=э
глаз-сот видеть-р1;с.пе§ вещь-2Б§ ухо-сот слышать-р1;с.пе§ вещь-2Б§
' то, чего ты глазами не видишь, то, чего ты ушами не слышишь (букв.: глазом не видимая твоя вещь, ухом не слышимая твоя вещь)' [16, 33].
2. Причастия в роли подлежащего и прямого дополнения.
В определённых предложениях причастие настоящего и прошедшего времени выполняет роль подлежащего и прямого дополнения. Наиболее типичны в этом смысле предложения, в которых сказуемым являются глаголы восприятия (' видеть', 'слышать', 'видеться', 'слышаться'), но сюда же относятся и подлежащие сказуемых со значением «готово» и «нет». В этих предложениях к причастиям практически всегда - не учитывая некоторых исключений - присоединяется показатель лица, независимо от того, выражен ли агенс существительным или личным местоимением. 2.1. Агенс выражен существительным:
19. Эртэв ви^тад сэжэд! 6рт=эв ви^=т=ац сэп=эд! герой-1р1 кричать-р1с.ргБ-3Б§ слышать-
ся-рГБ.3Б§
' Слышится крик нашего предводителя!' [17, 22].
20. Ма эй ныдэм тэ^э до^этдэтац пэ энтэм.
Ма эй ныд=эм тэ^э до^этдэ=т=ац пэ энтэм.
я одна женщина-^ сюда навещать-р1;с.
рге-3Б§ рс1 пе§.ргеё
'Моя подруга не навещает меня' [2, 78].
2.2. Агенс выражен личным местоимением:
21. Дув огурец важжмад тэрэм.
Дув огурец важп=м=ад тэрэм. он/она огурец резать-р1с.рБ1-3Б§ готово
'Он/она нарезал(а) огурец' [18, 171].
22. нуд ма вартам энтэ вудэ. Ка^а нуд ма вар=т=ам
энтэ ву=д=э.
рс1 ты я делать^с.рге-^ пе§ видеть -рге
'Ты что, не видишь, что я работаю' [19, 124].
2.3. Вероятно, тот факт, что показатель лица иногда присоединяется к причастию и тогда, когда мы не можем связать его ни с каким агенсом, является признаком начинающейся грамматикализации. В этом случае можно предполагать, что показатель лица начинает превращаться в своеобразный суффикс имени действия:
25. Пэд^эднат ^едэд, жу тев йэдкнэ медэ^тац сэжэд.
Пэд=^эд=нат ^ед=эд, пу тев йэдк=нэ медэ^=т=ац
ухо-ёи-сот слышать-рге.38§ тот озеро вода-1ос шептать-р1с.ргБ-3Б§ сэп=эд.
слышаться-рге.38§
'Ушами слышит, в той озёрной воде какой-то шорох слышится' [19, 122].
3. Причастия в роли обстоятельственного придаточного предложения.
Для обоих обско-угорских языков характерно, что при присоединении к причастиям настоящего и будущего времени показателей лица, падежного окончания или послелога, обстоятельственные придаточные предложения укорачиваются. Поскольку сравнительные диалектологические исследования по этому вопросу мной не проводились, здесь я коснусь стратегии обозначения агенса в сургутском диалекте хантыйского языка.
3.1. Если агенс выражен личным местоимением или он выясняется лишь из
контекста (предыдущих предложений), то к причастию обязательно должен присоединяться показатель лица:
26. (Дув) üäga йёвэтмада йастэ^.
(Дув) йägэ йёвэт=м=ад=а
йастэ=^.
он внутрь прибыть-р1:с.р81:-38§-1а1 ска-зать.рБ1.38§
'После того как он пришёл домой, сказал'.
3.2. Если агенс выражен существительным, то использование показателя лица зависит от того, совпадает ли агенс причастия с подлежащим предложения или нет.
3.2.1. Если агенс причастия совпадает с подлежащим предложения, то употребление показателя лица обязательно:
27. Пижэукэли йägэ йёвэтмада йастэ^.
Пипэукэ=ли йägэ йёвэт=м=ад=а
йастэ=^.
птица-dim внутрь
прибыть -ptc. pst -3sg -lat сказать.рБ1.3Б§
' После того как птичка пришла домой, сказала' [2, 66].
Без показателя лица предложение было бы грамматически неверным:
28. * Пип эдкэ = ли йägэ йёвт=эм=а йастэ=^.
птица-dim внутрь прибыть-ptc.
pst-lat сказать.pst.3sg.
Когда подлежащее одновременно является агенсом причастия, причастие обязательно получает отдельный маркер. Подлежащее находится на одном уровне со сказуемым, а не становится зависимым причастия.
3.2.2. Однако в том случае, если агенс причастия и подлежащее главного предложения не совпадают, использование показателя лица факультативно:
29а. Миша йägэ дäyэмнэ, Маша кэм вы^эд.
Миша йägэ дäy=эм=нэ, Маша кэм вы^эд.
Миша внутрь войти-ptc.pst-loc Маша наружу выйти.pst.3sg.
' Когда Миша вошёл в дом, Маша вышла'.
29b. Миша йägэ дäyмаднэ, Маша кэм
вы^эд.
Миша йа^э дад=м=ад=нэ, Маша кэм вы^эд.
Миша внутрь войти-р1с.рБ1-3Б§-1ос Маша наружу выйти.рв1.3в§
' Когда Миша вошёл в дом, Маша вышла'.
Согласно информанту, возможны оба варианта, но предпочтительнее вариант без показателя лица.
Подобным же образом к причастиям настоящего и будущего времени могут присоединяться и другие падежные суффиксы (окончания исходного, общенаправительного и творительного падежей), а также и послелоги. Такие формы выражают не только временные значения, но и заменяют придаточные предложения, выражающие причину, цель, состояние и образ действия. По способу маркирования агенса они идентичны примерам 26-29.
4. Причастие отрицания в роли обстоятельственного придаточного предложения
В конструкциях с причастиями отрицания показатели лица и падежный суффикс (местного падежа) могут присоединяться к причастиям лишь во временном значении и только в том случае, когда агенсом является личное местоимение:
30. Ма вёнтнам мэндэ^амнэ, ар дивпэс дижатэдэм.
Ма вёнт=нам мэн=дэ^=ам=нэ, ар дивпэс дипатэ=д=эм.
я лес-арг идти-р1с.пе§-1Б§-1ос
много еда приготовить-рге-^.
' Прежде чем пойти в лес, я готовлю много еды'.
Причастие отрицания может быть обстоятельством состояния (в значении «становиться каким-то»), но в этой функции оно не присоединяет никаких суффиксов. Зависимым глагольного сказуемого является причастие без показателей:
31. Эй-мэта датнэ войэк-^уд ваддэ^ йэ^.
Эй-мэта дат=нэ войэк-^уд
вад=дэ^ йэ=^.
одно какое-то время-1ос зверь рыба убить-р!с.пе§ становиться-рБ1.3Б§
'И вот как-то раз рыбу-зверя добыть не может' [16, 47].
32. ^антэк ^о вудэ^ адад.
^антэк ^о ву=дэ^ ад=ад.
ханты мужчина видеть-
р1;с.пе§ лежать-ргБ.3Б§
'Человек лежит без сознания'. [1, 292]. Подобным же образом отрицательное причастие не способно обозначать личным показателем число и лицо агенса, которое выражено существительным. Причастие в этих случаях не присоединяет никаких суффиксов, а агенс маркируется таким же показателем, как в страдательных конструкциях, а именно окончанием местного падежа:
33. Адкиднэ можжат можждэ^, жэврэм энтэ вейэмтэди.
Адки=д=нэ можп=ат можп=дэ^, жэврэм энтэ
мать-3Б§-1ос сказка-шБ рассказывать-р1;с.пе§ ребёнок
пе§
вейэмтэ=д=и. заснуть-рге-ра88.3в§ ' Пока мама не расскажет сказку, ребёнок не засыпает'.
5. Маркирование агенса инфинитива и деепричастия
Как было сказано выше (0.1.), к инфинитиву и деепричастию показатели лица присоединяться не могут. Именно поэтому данные инфинитные формы употребляются лишь в предложениях, в которых подлежащее совпадает с агенсом инфинтиной конструкции.
34. Тэм ^атэд ма вар .ожжа йад^эм. Тэм ^атэд ма вар .оп=па йад^=эм. этот день я запор проверить-тГ схо-
дить-рБ!^
Сегодня я сходил проверить запоры. [3, 60].
35. Лук кав чук аныйэмин сечитаднэ, эй датнэ сасэ^ ыдпинэ жавмэд, кав дёдэтмин.
Лук кав чук аныйэ=мин
сечи=т=ад=нэ
глухарь камень крошка собирать-суЬ шагать-р1с.ргБ-3Б§-1ос
эй дат=нэ сасэ^ ыдпинэ жавмэд, кав дёдэт=мин.
один время-1ос слопец под говорить-рб1.3б§ камень считать-суЬ
'Глухарь, мелкие камешки собирая, расхаживает, однажды под слопцом разговаривает, камешки считая' [20, 139].
Однако в настоящее время появляются инфинитивы и деепричастия, агенс которых не совпадает с подлежащим и маркирован окончанием местного падежа. Как мы видели в примере [33], суффикс местного падежа может маркировать агенс и в таких формах, которые сами по себе не способны обозначать независимый агенс. Согласование в таких случаях не требуется, инфинитив или деепричастие может остаться в исходной форме:
36. йыр идэ энтэ вэйи, пырэс икинэ жарэк кур энтэ вута^э.
йыр идэ энтэ вэй=и, пырэс ики=нэ кисы прочь пе§ снять-рв1.ра88.3в§ старый мужчина-1ос
жарэк кур энтэ ву=та^э. голая нога пе§ видеть-тГ 'Кисы снимать нельзя, чтобы старик голые ноги не видел' [16, 71].
37. Воспитательницанэ пы^эртэмин, адки айнэ ыдэ вейадтэди.
Воспитательница=нэ пы^эртэ=мин, адки айнэ ыдэ
воспитательница-1ос помогать-суЬ мать девочка вниз вейадтэ=д=и. усыплять-ргв-ра88.38§ ' Мама усыпляет девочку с помощью воспитательницы'.
Это явление настолько ново, что ещё трудно прогнозировать, получит ли оно более широкое распространение и повлияет ли на структуру языка на более глубоком уровне. Данный вопрос требует дальнейшего продолжительного изучения.
Список условных сокращений
1 1-е лицо
2 2-е лицо
3 3-е лицо
apr общенаправительный падеж
com совместный падеж
cvb деепричастие
dim уменьшительный суффикс
du двойственное число
inf инфинитив
ins творительный падеж
lat направительный падеж
loc местный падеж
neg отрицательное слово
кции сказуемого
pass страдательный залог pl множественное число prs настоящее время pst прошедшее время ptc.prs причастие настоящего времени ptc.pst причастие прошедшего времени ptc.neg причастие отрицания sg единственное число
neg.pred отрицательное слово в фун-
Литература
1. Karjalainen K. F., Vértes E. Grammatikalische Aufzeichnungen aus ostjakischen Mundarten // Mémoires de la Société Finno-Ougrienne 128. Helsinki: Suomalais-ugrilainen Seura, 1964. 341 c.
2. Csepregi M. Szurguti osztjâk chrestomathia. Studia uralo-altaica, Supplementum 6. Szeged: Jozsef Attila Tudomânyegyetem, 1998. 183 c.
3. Abondolo D. Khanty // Abondolo D. (ed.): The Uralic Languages. London - New York: Routledge, 1998. C. 358-386.
4. Хонти Л. Хантыйский язык // Ярцева В. Н. (ред.) Языки мира: Уральские языки. М. 1993. С.
5. Кошкарёва Н. Б. Полипредикативные конструкции с инфинитными формами глагола в казым-ском и сургутском диалектах хантыйского и ненецком языках // Congressus Octavus Internationalis Fenno-Ugristarum. Pars V. Dissertationes sectionum: Linguistica II. Tartu. 2001. C. 121-133.
6. Haspelmath M. Passive Participles across Languages // Fox B., Paul J. Hopper P. J. (eds): Voice: Form and Function. Amsterdam - Philadelphia: John Benjamins Publishing Company, 1994. С. 152-177.
7. Csepregi M. Participiâlis jelzös szerkezetek két hanti nyelvjârâsban // Nyelvtudomânyi Kôzlemények. - 2012. - (108). С. 61-94.
8. Скрибник Е.К., Ковган Е.В. Притяжательные аффиксы в определительных конструкциях (на материале бурятского и хантыйского языков) // Языки народов севера Сибири. / Под. ред. М. И. Черемисиной. Новосибирск: Сибирское отделение Академии Наук СССР, 1986. С. 39-50.
9. Honti L. Chrestomathia Ostiacica. Budapest: Tankönyvkiado, 1984. 285 с.
10. Ackerman F., Nikolaeva I. Identity in Form, Difference in Function: The Person/Number Paradigm in W. Armenian and N.Ostyak // Proceedings of the LFG97 Conference. CSLI Publications, 1997. [электронный ресурс] // Режим доступа: URL: http://web.stanford.edu/group/cslipublications/ cslipublications/LFG/2/lfg97ackerman.pdf (дата обрашения: 28.09.15).
11. Nikolaeva I. Ostyak. Languages of the World/Materials 305. München - Newcastle: Lincom Europa, 1999. 106 с.
12. Kubinyi K. Agenttipartisiipin lajit uralilaisissa kielissä (рукопись). 2012.
13. Скрибник Е. К., Ковган Е. В. О системе причастных определительных конструкций в об-ско-угорских языках. // Congressus Septimus Internationalis Fenno-Ugristarum. Pars VII/3C. Debrecen, 1990. С. 296-301.
14. Скрибник Е.К., Ковган Е.В. Система причастных определительных конструкций в обско-угорских языках // Языки народов Сибири. Грамматические исследования. Сборник научных трудов / под. ред. Е. И. Убрятовой, М. И. Черемисиной. Новосибирск: Наука, 1991. С. 84-107.
15. Айпин Е.Д. Клюквинка. Санкт-Петербург: Просвещение, 2002. 63 с.
16. Кошкарёва Н.Б., Песикова А.С. Варэд ййвэн неврем моньчэт. Детские сказки варъёганских ханты. Ханты-Мансийск: Полиграфист, 2006. 108 с.
17. Paasonen H., Vértes E.H. Surgutostjakische Textsammlungen am Jugan. Mémoires de la Société Finno-Ougrienne 240. Helsinki: Suomalais-ugrilainen Seura, 2001. 111 с.
18. Gugân K. Aspektus és akciominôség a hantiban (szurguti nyelvjârâs). PhD értekezés. Szeged. 2013. (рукопись)
300-319.
19. Кошкарёва Н.Б. Образцы текстов на сургутском диалекте хантыйского языка // Языки коренных народов Сибири. Вып. 13. Экспедиционные материалы. / под. ред. Н.Б. Кошкарёвой, Н.Н. Широбоковой. Новосибирск: Сибирское отделение РАН, 2004. С. 104-148.
20. Песикова А.С., Волкова А.Н. Димэци йёвтэм монтьэт, ясцэт. Сказки, рассказы с реки Лямы. Фольклорный сборник на языке сугуртских ханты. Ханты-Мансийск: Юграфика, 2013. 328 с.
References
1. Karjalainen K. F., Vértes E. Grammatikalische Aufzeichnungen aus ostjakischen Mundarten // Mémoires de la Société Finno-Ougrienne 128. Helsinki: Suomalais-ugrilainen Seura, 1964. 341 s.
2. Csepregi M. Szurguti osztjâk chrestomathia. Studia uralo-altaica, Supplementum 6. Szeged: Jozsef Attila Tudomânyegyetem, 1998. 183 s.
3. Abondolo D. Khanty // Abondolo D. (ed.): The Uralic Languages. London - New York: Routledge,
1998. S.358-386.
4. Honti L. Hantyjskij jazyk. // Jazyki mira: Ural'skie jazyki. / pod. red. V. N. Jarcevoj. M. 1993. S. 300-319
5. Koshkarjova N. B. Polipredikativnye konstrukcii s infinitivnymi formami glagola v kazymskom i surgutskom dialektah hantyjskogo i neneckom jazykah. // Congressus Octavus Internationalis Fenno-Ugristarum. Pars V. Dissertationes sectionum: Linguistica II. Tartu. 2001. S. 121-133.
6. Haspelmath M. Passive Participles across Languages. // Fox B., Paul J. Hopper P. J. (eds): Voice: Form and Function. Amsterdam - Philadelphia: John Benjamins Publishing Company, 1994. S. 152-177.
7. Csepregi M. Participiâlis jelzös szerkezetek két hanti nyelvjârâsban. // Nyelvtudomânyi Kôzlemények - 2012. - (108). - S. 61-94.
8. Skribnik E.K., Kovgan E.V. Pritjazhatel'nye affiksy v opredelitel'nyh konstrukcijah (na materiale burjatskogo i hantyjskogo jazykov) // Jazyki narodov severa Sibiri /Pod. red. M.I. Cheremisinoj. Novosibirsk: Sibirskoe otdelenie Akademii Nauk SSSR, 1986. S. 39-50.
9. Honti L. Chrestomathia Ostiacica. Budapest: Tankönyvkiado, 1984. 285 s.
10. Ackerman F., Nikolaeva I. Identity in Form, Difference in Function: The Person/Number Paradigm in W. Armenian and N.Ostyak. // Proceedings ofthe LFG97 Conference. CSLI Publications, 1997. [ehlektronnyj resurs] // Rezhim dostupa: URL: http://web.stanford.edu/group/cslipublications/cslipublications/LFG/2/ lfg97ackerman.pdf (28. 09. 2015).
11. Nikolaeva I. Ostyak. Languages of the World/Materials 305. München - Newcastle: Lincom Europa,
1999. 106 s.
12. Kubinyi K. Agenttipartisiipin lajit uralilaisissa kielissä (manuscript) 2012.
13. Skribnik E.K., Kovgan E.V. O sisteme prichastnyh opredelitel'nyh konstrukcij v obsko-ugorskih jazykah. // Congressus Septimus Internationalis Fenno-Ugristarum. Pars VII/3C. Debrecen 1990. S. 296-301.
14. Skribnik E.K., Kovgan E.V. Sistema prichastnyh opredelitel'nyh konstrukcij v obsko-ugorskih jazykah. // Jazyki narodov Sibiri. Grammaticheskie issledovanija. Sbornik nauchnyh trudov / pod. red. E. I. Ubijatovoj, M. I. Cheremisinoj. Novosibirsk: Nauka, 1991. S. 84-107.
15. Ajpin E.D. Kljukvinka. Sankt-Peterburg: Prosveshhenie, 2002. 63 s.
16. Koshkarjova N.B., Pesikova A.S. Detskie skazki var#joganskih hanty. Hanty-Mansijsk: Poligrafist, 2006. 108 s.
17. Paasonen H., Vértes E.H. Surgutostjakische Textsammlungen am Jugan. Mémoires de la Société Finno-Ougrienne 240. Helsinki: Suomalais-ugrilainen Seura, 2001. 111 s.
18. Gugân K. Aspektus és akciominôség a hantiban (szurguti nyelvjârâs). PhD értekezés. Szeged. 2013. (manuscript)
19. Koshkarjova N.B. Obrazcy tekstov na surgutskom dialekte hantyjskogo jazyka. // Jazyki korennyh narodov Sibiri. Vyp. 13. / pod. red. N.B. Koshkarjovoj, N.N. Shirobokovoj. Novosibirsk: Sibirskoe otdelenie RAN, 2004. S. 104-148.
20. Pesikova A.S., Volkova A.N. Skazki, rasskazy s reki Ljamy. Fol'klornyj sbornik na jazyke surgutskih hanty. Hanty-Mansijsk: Jugrafika, 2013. 328 s.
