CC BY
1
бомба» происходит раскрытие истины, и тревога переходит в страх, то в рассказах «Стены Анагора» и «Семь гонцов» герои остаются в неведении до финала. Тревога выступает маркером предполагаемой или уже реальной опасности, знаком слабости человека перед неведомым или перед системой правил. Редкие герои пытаются противостоять парализующему страху, как дирижер в рассказе «Новость». В рассказах «Плащ» и «Капля» тревога вызывает у персонажей экзистенциальную тоску. Они не борются и не сле-
Библиографический список
дуют формальным правилам, не молчаливо ждут, предчувствуя приобщение к тайне, а признают невозможность обрести покой, что соответствует абсурдистскому контексту. Анализ разных текстов подтвердил, что заявленные мотивы взаимосвязаны и часто наличие мотива ожидания обусловливает появление мотивов тревоги и страха. Мотивы ожидания, тревоги, страха образуют систему, способствующую развитию темы абсурдности человеческого существования.
1. Antonia Veronese Arslan Invito alla lettura di Dino Buzzati. Milano: Mursia, 1974.
2. Buzzati D. Sessanta racconti. Milano: Oscar Mondadori, 2013.
3. Mario B. Mignone Anormalita e angoscia nella narrativa di Dino Buzzati. Ravenna: Longo Editore, 1981.
References
1. Antonia Veronese Arslan Invito alla lettura di Dino Buzzati. Milano: Mursia, 1974.
2. Buzzati D. Sessanta racconti. Milano: Oscar Mondadori, 2013.
3. Mario B. Mignone Anormalita e angoscia nella narrativa di Dino Buzzati. Ravenna: Longo Editore, 1981.
Статья поступила в редакцию 19.03.24
УДК 821.161.1
Khromova D.A., teacher, Department of Verbal Arts, Lomonosov Moscow State University (Moscow, Russia), E-mail: idianaalexandrova@yandex.ru
THE MARI CULTURE IN THE MIRROR OF RUSSIAN PROSE (BY THE MATERIAL OF D. OSOKIN'S WORKS). The article examines the representation of the Mari culture in modern Russian prose. Based on the works of Denis Osokin "New Boots", "Heavenly Wives of the Meadow Mari", "Duck Throat", "Night Guard", united by a common theme, the key characteristics of the culture of the Mari ethnic group are identified, images associated with the constants of the Mari picture of the world are analyzed. Osokin includes the maximum tendency to give the reader a look at the world through the eyes of supporters of the Mari people. This author's narrative strategy is aimed, first of all, at protecting the vulnerability of the ethnic systems of small peoples. The recognizable dominants of the Mari traditional culture in these works are elements of national romanticism. As a result of the study, artistic principles and techniques for the formation and embodiment of the Mari culture in modern Russian literature are identified. It is concluded that there is a significant number of Russian-language works, in which motifs and images of the traditional culture of the titular peoples of Russia can be traced.
Key words: prose by Denis Osokin, the Mari, representation of Mari culture, indigenous peoples of Russia, modern literature
Д.А. Хромова, преп., Московский государственный университет имени М.В. Ломоносов, г. Москва, E-mail: idianaalexandrova@yandex.ru
МАРИЙСКАЯ КУЛЬТУРА В ЗЕРКАЛЕ РОССИЙСКОЙ ПРОЗЫ (НА МАТЕРИАЛЕ ПРОИЗВЕДЕНИЙ Д. ОСОКИНА)
В данной статье рассматривается репрезентация марийской культуры в современной российской прозе. На материале произведений Дениса Осокина «Новые ботинки», «Небесные жёны луговых мари», «Утиное горло», «Ночной караул» обозначаются ключевые характеристики марийской идентичности, анализируются образы, связанные с константами марийской картины мира. Осокин прилагает максимум усилий, чтобы дать читателю возможность взглянуть на мир глазами представителя народа мари. Такая авторская повествовательная стратегия направлена в первую очередь на защиту хрупких этноси-стем малых народов. А узнаваемые доминанты традиционной культуры мари в этих произведениях привносят в литературный текст элементы национального романтизма. В результате исследования были определены художественные принципы и приемы формирования и воплощения марийской культуры в современной отечественной литературе. Сделан вывод о наличии значительного количества русскоязычных произведений, в которых прослеживаются мотивы и образы традиционной культуры титульных народов России.
Ключевые слова: проза Дениса Осокина, марийцы, репрезентация марийской культуры, коренные народы России, современная литература
Актуальность исследования обусловлена возросшим интересом российских авторов к культурному опыту малочисленных народов России, так, в частности, в последние годы появился ряд произведений, сфокусированных на марийском этносе либо использующих его как сюжетообразующий элемент.
Цель статьи - осмысление репрезентации марийской культуры в современной отечественной литературе русскоязычными (немарийскими) авторами на материале некоторых проведений Дениса Осокина. Для достижения поставленной цели были сформулированы следующие задачи:
- обозначить все специфичные элементы в текстах, репрезентирующие марийскую культуру;
- определить художественные принципы и приёмы формирования и воплощения (репрезентации) марийской культуры в произведениях Д. Осокина;
- отделить маркеры традиционной культуры от авторской стилизации с дальнейшей интерпретацией.
Научная новизна исследования заключается в том, что в рамках данной статьи, с одной стороны, впервые осуществляется попытка осмысления марийской темы в современной русскоязычной российской прозе в целом, с другой - впервые анализируются марийские циклы Осокина с точки зрения единой тематики.
В статье предпринята попытка комплексного (как литературоведческого, так и культурологического) анализа цикла одного автора с точки зрения воплощения инокультурных образов, что и определяет теоретическую значимость данного исследования.
Прикладная значимость статьи заключается в том, что результаты могут быть использованы в лекционных и специальных курсах по современной русской и марийской литературам.
Денис Осокин - российский поэт, прозаик и сценарист, лауреат литературной премии «Дебют», финалист премии имени Андрея Белого, Ю. Казакова,
«Большой книги», Государственной премии Республики Татарстан им. Г. Тукая и других. Наибольшую известность ему принесла повесть «Овсянки» и цикл «Небесные жены луговых мари», экранизированные А. Федорченко. В 2018 г республиканский театр кукол г Йошкар-Олы поставил отмеченную впоследствии премией «Золотая маска» этнофутуристическую мистерию «Ночной караул» по одноименному рассказу Осокина. По признанию самого автора, марийская тема - «одна из давних и любимейших тем» [1], которой посвящено по меньшей мере четыре независимых друг от друга текста: «Небесные жёны луговых мари» (2013), «Новые ботинки» (2005), «Ночной караул» (2018) и «Утиное горло» (2013).
Уникальная во всех смыслах культура мари (понятия «марийцы», «мари», «черемисы» являются синонимами - прим. Д.Х.), которые, несмотря на длительное соседство с другими народами (булгарами, татарами, чувашами, русскими и др.), сохранили самобытную культуру, язык и религию [2; 3; 4], вдохновила Осо-кина на написание ряда произведений (новелл и рассказов), опирающихся на фольклор и традиционные верования марийцев. Однако необходимо отметить, что в своих произведениях Осокин обращается не ко всему марийскому этносу, включающему в себя луговых, горных и уральских мари, а лишь к одной из его наиболее многочисленной групп - луговым мари.
Цикл новелл «Небесные жёны луговых мари» («Олык марий-влак кавасе ватышт») (названия даются в самом начале произведения в форме синхронного перевода) [5, с. 431-454], вероятно, один из самых неоднозначных циклов в творчестве Осокина. Произведение представлено тридцатью восьмью не связанными друг с другом новеллами, каждая из которых имеет своё уникальное заглавие, представленное марийским женским именем, начинающимся на букву «О» (например, Овдачи, Опи, Одоча и др.), и повествует о каком-то эпизоде из жизни героини. В то же время, несмотря на то, что большинство сюжетов внутри цикла отсылают читателя к марийской культуре (для этого автор использует
слова и названия на марийском языке, мифологию, описывает религиозные обряды), значительная часть сюжетных зарисовок является стилизацией автором финно-угорского фольклора [6] и не имеет никакого отношения к мари (например, эпизод с «поднятием» покойника для преследования отвергнувшей героя возлюбленной в новелле «Ошаляк» или посещение нечистью праздника кышал-пайрем в новелле «Ормарчи» и т. п).
Поэтому неудивительно, что после выхода одноименного фильма на писателя обрушился шквал критики со стороны марийской общественности: автора обвиняли в искаженном изображении жизни народа, «поклепе на нацию» [1]. Однако сам писатель с подобными обвинениями категорически не согласен, считая это проблемой личностного восприятия.
В то же время невозможно забыть о традиционных элементах национальной культуры марийцев, которые активно использует Денис Осокин в «Небесных жёнах». На уровне сюжета особенно ярко эти элементы представлены в новеллах «Осылай» (описание похоронного обряда на сороковой день), «Ороп-ти» (встреча с лесным духом), «Очина» (интерпретация легенды о Чумбулате) и «Одоча» (взаимодействие со священными деревьями). Именно эти произведения представляют наибольший интерес в рамках данного исследования.
Описываемый обряд в новелле «Осылай» марийцы традиционно совершают на сороковой день после похорон, и заключается он главным образом в прощании близких с умершим, укреплении связи между миром живых и миром мертвых. Вугремчийше - главное действующее лицо этого обряда, в течение дня близкий покойному человек (родственник или друг) исполняет роль умершего: Вугремчийше провожают домой с кладбища (встречают у могилы и ведут в дом, где жил усопший), расспрашивают о загробной жизни, передают приветы другим почившим, интересуются их жизнью после смерти: «[Вугремчийше] рассказывает как живёт на том свете - как там наши мари-биляморские - у кого болит ухо а у кого завелась беззубая любовница - кому курить нечего а кто делает морды и корзинки - сколько у каждого гусей и ульев» (здесь и далее сохранены авторская орфография и пунктуация - Д. Х.) [5, с. 447]. Среди встречающих не только родственники или друзья: к «провожатым» обычно присоединяются все случайные прохожие, а также те, у кого недавно кто-то умер или кто до сих пор переживает утрату. Дома Вугремчийше встречает остальная семья, устраивается застолье с поминальными блюдами, после чего «гостя» провожают обратно на кладбище, где он должен принять свой обычный облик. После этого обряда за умершим окончательно закрепляется статус жителя загробного мира.
Сюжет новеллы «Оропти» строится вокруг встречи героини с лесной нечистью. Овда - лесной дух, мать лесных гадов, которая обычно изображается женщиной средних лет или пожилого возраста с сильно вытянутой грудью, закинутой на спину, с длинными, спутанными волосами и вывернутыми ступнями, но которая также может принимать и другие облики. Встреча с этим духом в равной степени сулит как неприятности, так и прибыль, если человек выполнит просьбу Овды. В новелле «Оропти» дух просит у героини разрешения на свидание с её супругом: «люблю я твоего мужа. можно мне с ним разок встретиться? <...> я к нему в твоём виде приду. будет в лесу охотиться - а я выйду. он полюбит меня один раз - а ты вечером подтверди что за ним в лес ходила. и больше уже не буду. ни разу не подойду» [5, с. 445], но Оропти отказывается: «у тебя полный живот бурундучат, ужей, слепых нерожденных поползней. как он после тебя в меня лазить станет?» [5, с. 445]. За отказ Овда наказывает героиню жестоким способом: зачаровывает гениталии героини. Желая избавить жену от страданий, муж Оропти отправляется в лес на свидание с лесным духом. Однако финал у новеллы трагичный: героиня отказывается понять поступок супруга и совершает самоубийство. Для Овды же игры с человеческими судьбами являются одним из любимых развлечений. В марийском фольклоре существует целый пласт легенд и преданий, посвященных этому духу, в которых прослеживается тяга Овды к вмешательству в жизни людей [7].
Интересную и неожиданную интерпретацию известной марийской легенды о Курык-кугузу (он же Чумбылат) Осокин предлагает в новелле «Очина». Согласно преданию, когда-то Чумбылат защищал марийцев от внешнего врага и продолжал это делать даже после ухода на вечный покой, пока однажды его не обидел марийский народ. С тех пор защитник навсегда скрылся в недрах горы у Немденской реки. Осокин предлагает продолжение этой легенды, основанное на народных верованиях о Чумбылате не как народном защитнике, а как о хозяине горы.
Сама новелла повествует о жизни двух сестёр, живущих вблизи Немден-ской горы, - Очины и Пайрамсуло. С раннего детства с Пайрамсуло - старшей сестрой - происходят странные происшествия, в результате которых она получает увечья (уродует лицо, теряет слух, начинает заикаться, подвергается сек-суализированному насилию). А накануне свадьбы младшей сестры девушка погибает в лесу от лап медведя. После этого Очина становится одержима местью Курык-кугузу, которого считает виноватым в несчастьях и ранней гибели сестры, потому что на земле Немденской горы именно он ответственен за судьбы людей: «жизни вьёт как пояса для всех кто вокруг его горы поселился <...> когда еще при жизни Пайрамсуло на неё несчастья сыпались - ему не одну жертву на гору таскали - а вот лучше не стало [5, с. 448]. Поиски приводят Очину к медведю, который оказывается не только убийцей ее сестры, но и сыном хозяина горы: «стоят на пороге медведь и курык-кугуза. курык-кугуза в заячьем тулупе и хмурый. у медведя в когтях волос и одежды клочья. это мой сын. - показывает курык-кугуза
на медведя» [5, с. 449]. Кугузу рассказывает Очине, что ее сестра не погибла, а живет с его младшим сыном: «а заяц который пайрамсуло тогда напугал - это мой младший сын - а теперь ее муж - сейчас они будут оба». Убедившись, что Пайрамсуло действительно живет счастливо с младшим сыном хозяина горы, Очина уходит за сестрой в мир Курык-кугузу.
Осокин мастерски переплетает народные верования с вековыми преданиями марийцев о сожительстве человека с диким зверем, духе-хранители марийской земли, сестринской любви и размытой границе между человеческим и потусторонним мирами.
Не обходит стороной писатель и важные религиозно-культурные элементы. В ряде новелл Осокин обращается к образам онапу (священных деревьев) и кусото (молельной рощи) [8; 9]. Деревья в представлении марийцев - живые существа, наделенные собственным духом и особо почитаемые мари: «большая рябина растущая на выезде из села унур всегда лишь хорошее делает. карты ей кланяются и срезают для себя палки - с этими палками не расстаются - когда ходят опираются на них. Женщины рябине овсяные блины носят - и нательные крестики - и заболевших детей. было время когда к ней и одочу носили. и всегда забирала болезнь унурская рябина» [5, с. 434]. Как видно из отрывка марийцы наделяют деревья антропоморфными чертами: эмоциями, чувствами и даже памятью. В новелле «Одоча» героиня неосознанно наносит обиду старой рябине своим неуважительным отношением, из-за чего начинает болеть непонятной болезнью, имеющей немедицинское происхождение (врачи не смогли найти причину). Так проявляется обида онапу. Осознав свою ошибку, девушка искренне раскаивается и просит прощения у унурской рябины. Описывая скорое выздоровление Одочи, автор дает понять, что онапу простило девушку.
Деревья-онапу - обязательная составляющая внутреннего устройства ку-сото (священной рощи), в которой, как правило, выделяют несколько главных деревьев, рядом с которыми проводят моления, подносят подношения: «а всего их здесь шесть: береза петро-ош-кугу-юмо - большого белого бога петра, липа мер-кугу-кече-юмо - большого общего солнечного бога, липа кюдырчан-юмо - громовика, липа тюнямбал-серлагыш - хранителя вселенной, береза шор-шорвал-ер-юмо - бога молочного-сливочного озера, и вот она шестая - липа шочын-авы - матери рождения» [5, с. 442]. Однако Осокин ограничивается условным описанием священной рощи, не вдаваясь в детали её устройства и не обращаясь к крупным религиозным обрядам. Его героини посещают кусото по каким-то личным причинам (например, Опи - одна из героинь - идет в рощу с просьбой избавить её от многочисленных родинок на теле).
Весьма примечательно, что не дается подробного описания кусото и в рассказе «Новые ботинки» («У ботинке») - другом произведении Дениса Осокина, вдохновленном марийской темой, хотя рассказ посвящен карту Капитону - марийскому жрецу. В основе сюжета лежит, казалось бы, рядовое событие: покупка героем новой пары ботинок. Главный герой произведения - Капитон-кугы-за - старший карт или кугу-онаенг (жрец) в Шиньше. Кроме него в селе живут и другие жрецы: Леонид-кугыза, «тоже жрец - тоже старший - но после Капитона» [5, с. 89], онаенг Михаил - старший сын Капитона, мельник Виталий Семёнович, «который тоже между прочим жрец» [5, с. 90]. В отличие от представителей других религиозных культов, марийские жрецы выполняют духовные обязанности только время от времени и лишь в особые дни облачаются в традиционные жреческие одежды: «белую рубашку отороченную красным - шапку белую жреческую» [5, с. 90]. Обычно это облачение используется для проведения молений в священной роще или религиозных съездов. Кугу-онаенг обладает непререкаемым авторитетом среди единоверцев, а все его поступки автоматически воспринимаются необходимыми в плане духовной жизни: так, жена жреца Михаила безропотно отдает ему кастрюлю с только что сваренной ухой, которую тот выливает на разных сторонах дороги, для себя объясняя это так: «её михаил тоже жрец - мало ли почему ему уху надо. открывает только мужу дверь» [5, с. 90].
За обувью Капитон едет в крупный поселок Морки. Вскоре после его отъезда оставшиеся карты начинают ощущать смутную тревогу: в какой-то момент мир обычный соприкасается с миром потусторонним, а покупка новых ботинок переходит из действа обыденного в магическое, и от успеха это предприятия зависит, придет ли весна. Чтобы помочь утверждению весны, онаенги Шиньши совершают различные ритуальные действия и молятся богам о благополучном возвращении старшего жреца домой с новой парой обуви.
В этом цикле Денис Осокин затрагивает и другую не менее важную тему, связанную с религиозным культом, - тему гонений традиционной веры марийцев. Для главного героя теперь это только воспоминания, хотя на самом деле еще совсем недавно они были его реальностью: «стоял в рощах десять лет назад в медицинском белом халате от родственницы-фельдшера - и младшие жрецы в них же стояли - не было когда-то отороченной рябиновыми жилами белой священной одежды» [5, с. 95], автор неслучайно делает на этом акцент - даже в период засилья антирелигиозных настроений марийцы не забывали своих истоков. О преданности своим корням говорит и мимолетное воспоминание Капитона о свадьбе, на которой его жена была в традиционном наряде: «и видит фотографию алёны-невесты в тяжелых нагрудниках с семейным серебром - с такими толстыми к свадьбе украшенными ногами» [5, с. 95]. Как и в более позднем цикле «Небесных жен луговых мари», в данном тексте присутствует описание священных деревьев, растущих в «марийском храме», - священной рощи кусото: «вот они - все старшие деревья. вот четыре высокие ноги-липы - вот пятая главная
нога-береза. вот дощечка у одной из лип - на дощечке написано "шочын-ава. она-енг леонид петров" - это липа матери рождения - у нее леонид-кугыза старший. а вот личное дерево капитона - старая очень ель. на влажных зеленых ветках -два полотенца» [5, с. 92]. Божества, воплощенные в деревьях, - не единственные представители высших сил в рассказе: с самого начала Капитона сопровождает важное марийское божество кугарня-пятница, которое следит за благополучным исходом поездки в Морки, ведь эта покупка проложит дорогу долгожданной весне. При этом образ пятницы нельзя назвать достаточно чутким, он словно смазан, размыт, писатель делится лишь одной значимой деталью, её постоянным атрибутом - ходулями: «за автобусом на сырых ходулях кугарня бежит - капитон ее не видит. большая пятница - кугарня - в роще села шиньша самый беспокойный и любопытный бог - в пестрой старой одежде. не то женщина - не то мужчина. Разный очень - или разная» [5, с. 89].
«Новые ботинки» - произведение, пожалуй, одно из самых созвучных с текстами марийских авторов. Этот рассказ, безусловно, представляет собой репрезентацию именно традиционной культуры народа мари, что уже несвойственно более позднему циклу «Небесные жёны».
Рассказы (или «книги», как называет их сам автор) «Ночной караул» и «Утиное горло», в отличие от предыдущих произведений, обращаются к несколько иному типу героя: теперь это скорее сторонний наблюдатель марийского быта и культуры, нежели её носитель, хотя Олёш из «Ночного караула», чьими глазами мы наблюдаем за происходящим в рассказе, вероятно, имеет марийские корни, но при этом полностью утратил связь с родной культурой.
Сюжет «Ночного караула» («Йуд орол») обращается к традиции марийских деревень совершать ежедневное дежурство для предотвращения ночных пожаров (это одна из сохранившихся форм взаимовыручки, или «вума» между соседними семейными коллективами). Это форма взаимопомощи была широко распространена на марийской земле и существует до сих пор. Действие происходит в вымершей деревне Маскародо, что в переводе с марийского означает «род медведя». Название было выбрано неслучайно: Осокин неоднократно посещал соседнюю деревню Колокудо (о ней тоже есть упоминание в тексте) и бывал в заброшенной Маскародо, перенеся названия в текст. Ночной караул - дежурство, которое по очереди переходило от семьи к семье, и хотя, чаще всего, дозор несла компания молодежи из разных домов, ответственность лежала именно на той семье, которая должна была дежурить ночью. Часто в ряды дозорных попадали подростки, для которых ночное бдение было сродни приключению: как правило, караульные «садились где-нибудь вплотную к деревне, при этом вне ее, чтобы никому не мешать, в месте, откуда всё хорошо было видно, жгли небольшой костер с чайником, большой нельзя, а то от пламени потеряешь зоркость, разговаривали и молчали, смеялись и пугали друг друга, а если кто в кого был влюблен -ну так они в темноте и за руки еще держались» [5, с. 523]. При обходе поселения дежурные соседних близко расположенных деревень могли встретиться, потому что у каждой, пусть даже небольшой деревни был свой караул. Для многих поколений мари йуд орол - такой же элемент национальной культуры, как священные рощи, марийские боги, традиционные праздники, национальная кухня, одежда и т. п. Недаром герой произведения Осокина Олёш говорит, что его воспитал этот ночной караул «просто - самим своим существованием. <...> а йуд орол был всегда - как палка, как собака, как день и ночь. и я ждал его. я его по-настоящему любил. а через него и с его помощью - по-настоящему любил весь мир и себя в нем [5, с. 523]. «Ночной караул» - самый поздний по времени написания текст
Библиографический список
Осокина, посвященный марийскому этносу, и единственное произведение, по которому был поставлен спектакль.
Рассказ «Утиное горло» («Лудо логар») был опубликован примерно в то же время, что и «Небесные жены луговых мари», и на фоне успеха последнего оставался многие годы незамеченным. Текст посвящен вполне обыденному явлению - попытке избавиться от алкоголизма нетрадиционным способом. Главный герой находит «человека умеющего затыкать утиное горло» [5, с. 415] и отправляется в Параньгу в надежде победить свой недуг, потому что за его плечами «уже стояла вся наша городская и республиканская наркология» [там же]. «Утиное горло» - это понятие, которое используют марийцы для обозначения тяжелой формы алкогольной зависимости, причиной которой обычно считается магическое проклятье: «лудо логар - это вот что. когда человек на своем пути принимается пить - и так что аж до последнего волоса соединяющего его с жизнью - и не останавливается пока не начнет обрываться и он» [5, с. 416] Для обряда обязательно используют горло утки, через которое в стакан наливают какой-либо алкогольный напиток. При этом подобное действие рассматривается марийцами не просто как колдовство, а относится к тяжелым грехам из-за использования священной для марийцев птицы в темном ритуале.
Однако для героя рассказа важен не сам ритуал-освобождение, не ради него он едет в Параньгу; он верит в помощь любимой земли, а Дина - женщина, умеющая затыкать утиное горло, - для него лишь проводник этой земли. Она же объясняет появление зависимости вселением злого духа - шайтана (т. е. не ритуалом утиного горла), которого герой получил из-за своей популярности: «марийцы вас многие знают, я и в газете про вас читала, вы много ходите, вот шайтана и нашли» [5, с. 417]. Благодаря многовековому соседству марийцев с тюркскими народами понятие «шайтан» вошло не только в активный словарный запас мари, но и закрепилось в образно-мифологической системе. После «лечения» герой описывает пережитое им в Динином доме как «что-то наподобие перезагрузки после отлова вирусов» [5, с. 417], на что Дина ему отвечает: «значит шайтанов много погибло. но ты себя береги» [там же].
Мироощущение Дины - пример работы мифического сознания, характерного для марийской картины мира. Метафизическое восприятие реальности противопоставляет героиню главному герою: его неомифологическому сознанию свойственен рационализм, скептицизм, ироничность, и только отчаяние, которому не в силах помочь современная медицина, заставляет его обратиться за «нерациональной помощью». В этом тексте Осокин в большей степени выражает свою авторскую позицию по отношению к национальной культуре и ее репрезентации культурными носителями: это позиция наблюдателя, человека XXI века, который воспринимает культурное наследие как дань прошлого, эхо минувшего, но относится к описываемому с нескрываемой авторской симпатией [10; 11].
Рассмотренные произведения - это не единственные тексты Дениса Осо-кина, посвященные марийской теме, но самые репрезентативные с точки зрения включения элементов национальной культуры. Поскольку сам писатель не является носителем марийской культуры, его произведения представляют собой синтез авторского вымысла и традиционной культуры, однако нельзя не отметить, что Осокин прилагает максимум усилий, чтобы дать читателю возможность взглянуть на мир глазами представителя народа мари. Такая авторская повествовательная стратегия направлена в первую очередь на защиту хрупких этносистем малых народов. А узнаваемые доминанты традиционной культуры мари в этих произведениях привносят в литературный текст элементы национального романтизма.
1. Нигматуллин А. С людьми, пропагандирующими всякие антиказанские теории, не стану ни дружить, ни работать. БИЗНЕС Online. Деловая электронная газета. Available at: https://vk.com/away. php?utf=1Sto=https%3A%2F%2Fm.business-gazeta.ru%2Farticle%2F439745%3Futm_source%3Dbo-amp-page%26_gl%3D1*1v0n318*_ga*YW1wLXU wem44cDhDdGoyNFdkZExlMW80LXc
2. Кудрявцева РА., Беляева Т.Н., Шкалина Г.Е. и др. Аксиологическая парадигма марийской культуры ХХ-ХХ1 веков: коллективная монография. Йошкар-Ола: Марийский государственный университет, 2019.
3. Калиев Ю.А. Мифологическое сознание мари: Феноменология традиционного мировосприятия: монография. Йошкар-Ола: Марийский государственный университет, 2003.
4. Шкалина ГЕ. Священный мир марийский. Йошкар-Ола: Издательский дом «Марийское книжное издательство», 2019.
5. Осокин Д. Огородные пугала с ноября по март. Москва: АСТ, 2019.
6. Пьянзина В.А. Авторский миф как жанр современной литературы. Universum. 2017; № 9: 9-11.
7. Осипова В.В. Язычество у народа мари: история и современное состояние. Диссертация канд. исторических наук. Казань, 2014.
8. Милютина Е.Б. Священные рощи как природные памятники (по материалам Чендемеровского поселения Республики Марий Эл). Богатство финно-угорских народов: материалы IV Международного финно-угорского студенческого форума. Йошкар-Ола, 2017: 240-241.
9. Степанова И.А. Кусото. Святая роща. Йошкар-Ола, 2012.
10. Миронов Д.Д. Репрезентация и ее особенности в художественной культуре. Вестник СПбГУКИ. 2016; № 1: 31-34.
11. Султанов К.К. От Дома к Миру: этнонациональная идентичность в литературе и межкультурном диалоге. Москва: Наука, 2007.
References
1. Nigmatullin A. S lyud'mi, propagandiruyuschimi vsyakie antikazanskie teorii, ne stanu ni druzhit', ni rabotat'. BIZNES Online. Delovaya 'elektronnaya gazeta. Available at: https:// vk.com/away. php?utf=1&to=https%3A%2F%2Fm.business-gazeta.ru%2Farticle%2F439745%3Futm_source%3Dbo-amp-page%26_gl%3D1*1v0n318*_ga*YW1wLXUwem44c DhDdGoyNFdkZExlMW80LXc
2. Kudryavceva R.A., Belyaeva T.N., Shkalina G.E. i dr. Aksiologicheskaya paradigma marijskoj kul'tury ХХ-ХХ1 vekov: kollektivnaya monografiya. Joshkar-Ola: Marijskij gosu-darstvennyj universitet, 2019.
3. Kaliev Yu.A. Mifologicheskoe soznanie mari: Fenomenologiya tradicionnogo mirovospriyatiya: monografiya. Joshkar-Ola: Marijskij gosudarstvennyj universitet, 2003.
4. Shkalina G.E. Svyaschennyjmirmarijskij. Joshkar-Ola: Izdatel'skij dom «Marijskoe knizhnoe izdatel'stvo», 2019.
5. Osokin D. Ogorodnye pugala s noyabrya po mart. Moskva: AST, 2019.
6. P'yanzina V.A. Avtorskij mif kak zhanr sovremennoj literatury. Universum. 2017; № 9: 9-11.
7. Osipova V.V. Yazychestvo u naroda mari: istoriya i sovremennoe sostoyanie. Dissertaciya kand. istoricheskih nauk. Kazan', 2014.
8. Milyutina E.B. Svyaschennye roschi kak prirodnye pamyatniki (po materialam Chendemerovskogo poseleniya Respubliki Marij 'El). Bogatstvo finno-ugorskih narodov: materialy IV Mezhdunarodnogo finno-ugorskogo studencheskogo foruma. Joshkar-Ola, 2017: 240-241.
9. Stepanova I.A. Kysoto. Svyatayaroscha. Joshkar-Ola, 2012.
10. Mironov D.D. Reprezentaciya i ee osobennosti v hudozhestvennoj kul'ture. Vestnik SPbGUKI. 2016; № 1: 31-34.
11. Sultanov K.K. Ot Doma k Miru: 'etnonacional'naya identichnost' v literature imezhkul'turnom dialoge. Moskva: Nauka, 2007.
Статья поступила в редакцию 11.03.24
УДК 81'22
Чжу Цянь, postgraduate, Ufa University of Science and Technology (Ufa, Russia), E-mail: qianzhu0813@gmail.com
THE CONCEPT "MONUMENT" IN THE ARTISTIC WORLDVIEW OF A.A. AKHMATOVA. The concept of "monument" plays a significant role in Russian literature, becoming an independent literary genre with unique poetic features, and is an essential part of understanding the Russian worldview. This article is based on the theory of linguoculturology and analyzes the representation of this concept in works by A.A. Akhmatova, the great Russian poetess. Methods of description, classification, and generalization are used to uncover the essence of this concept in Akhmatova's individual artistic worldview. In her poetic work, the poetess follows to the traditional cultural meaning of "monument", employing special figurative and expressive means to depict the subtle psychological nuances of national and feminine character, based on historical events, personal experiences, and individual traits, thereby enriching this concept in the Russian artistic worldview.
Key words: concept of "monument", artistic worldview, A.A. Akhmatova, Russian linguocultural studies
Чжу Цянь, аспирант, Уфимский университет науки и технологий г. Уфа, E-mail: qianzhu0813@gmail.com
КОНЦЕПТ «ПАМЯТНИК» В ХУДОЖЕСТВЕННОЙ КАРТИНЕ МИРА А.А. АХМАТОВОЙ
Концепт «Памятник» в русской литературе играет важную роль, становясь самостоятельным литературным жанром, обладающим уникальными поэтическими особенностями, и является важной частью понимания русской картины мира. В данной статье анализируется репрезентация концепта «Памятник» в творчестве великого русского поэта А.А. Ахматовой на основе теории лингвокультурологии. Для раскрытия сущности данного понятия в индивидуальной художественной картине мира А. Ахматовой использованы методы описания, классификации и обобщения. В своих произведениях поэтесса следует традиционному культурному значению слова «памятник», используя особые изобразительно-выразительные средства для изображения тонких психологических нюансов национального и женского характера на основе исторических событий, личных переживаний и индивидуальных черт, тем самым обогащая данный концепт в русской художественной картины мира.
Ключевые слова: концепт «памятник», художественная картина мира, А.А. Ахматова, русская лингвокультурология
Художественная картина мира отражает социальные и природные образы в чувственной форме, представляет собой своеобразный синтез субъективного восприятия и объективного постижения мира. Л.К. Миниханова и Ф.Г Фаткуллина рассматривают художественную картину мира как особое отражение индивидуальной личности, «для которого характерна многозначность, способность вызвать массу ассоциаций» [1, с. 1627]. В развитии лингвистики ученые начинают обращать внимание на объективность и многогранность художественных текстов, рассматривая концепты культуры как основные единицы художественной картины мира, более сложные, чем общие понятия. В поэтическом контексте слово больше не выступает как символ мысли, а становится бесконечным символом преодоления, отображая художественный мир автора. Тексты предоставляют новые перспективные взгляды на мир, влияют на убеждения индивида, а также отражают уникальность знаний. Через анализ художественных произведений мы можем лучше понять индивидуальную художественную картину мира автора, чем только его/ее взгляды на жизнь, а скорее всего, их понимание всего общества и внутреннего мира [2; 3].
Знаменитая русская поэтесса, жившая в бурной и преобразующейся стране XX века, Анна Ахматова часто придавала глубокое значение использованию отдельных слов в своем поэтическом творчестве. На материале произведений Ахматовой ученые уже изучали такие концепты, как «Память» (С.М. Карпенко), «Дом» (Л.А. Базылова), «Глаза» (ГО. Папшева) и другие. В данной статье проанализировано понятие «памятник» в поэзии Ахматовой. Несмотря на то, что само слово памятник в стихах Ахматовой используется довольно редко, оно играет очень важную роль в творческом наследии поэтессы. Павловский А.И., например, подчеркивал, что в стихотворении Ахматовой «Реквием» развивается тема памятника, придавая ему более глубокий и трагический смысл: «Это - поистине памятник всем жертвам репрессий, замученным в 30-е годы и в другие страшные годы» [4]. Это переосмысление «памятника» не только уникально для русской литературы - оно включает в себя память о страданиях и угнетениях, а также включает размышления об истории и человеческой природе, что позволяет нам более полно понять поэтический мир поэта.
Целью настоящего исследования является анализ использования концепта «Памятник» в поэзии А.А. Ахматовой для выявления особенностей применения этого концепта в ее поэтическом творчестве.
Задачи исследования заключаются в следующем: 1) рассмотреть такие связанные понятия, как языковая и художественная картина мира; 2) проанализировать этимологию и лингвокультурное значение слова «памятник», а также выявить его смыслы в репрезентативных текстах; 3) исследовать разнообразия тем, связанных с концептом «памятник» и его синонимами в произведениях А.А. Ахматовой.
Научная новизна исследования заключается в том, что автор впервые подробно анализирует различные значения лингвокультурного кода «памятник» в творчестве А. Ахматовой, дополнительно демонстрируя богатство этого кода в ее личной картине мира.
Теоретическая значимость исследования состоит в том, что исследование концепта «Памятник» способствует пониманию его культурного значения в России, а также в том, как оно отражает отношение людей к памяти, истории и значимым событиям.
Практическая значимость данного исследования определяется тем, что материалы исследования могут служить в качестве материала при подготовке исследований по художественной картине мира, концептологии и лингвокульту-рологии.
Слово «Памятника» состоит из двух компонентов: «память» и «монумент». В «Толковом словаре русского языка» Д.Н. Ушакова оно определяется как: «1) архитектурное или скульптурное сооружение в память или в честь какого-либо лица или события; 2) сооружение на могиле в память умершего; 3) остаток материальной культуры далекого прошлого; 4) произведение древней письменности; 5) в переносном значении. То, что поддерживает, заставляет хранить воспоминание о ком-либо или чем-либо, памятный след чьей-либо деятельности» [5, с. 28]. Памятник, таким образом, представляет собой форму материализации памяти, которая увековечивает определенные события, личности или идеи в общественном сознании. «Прототипами памятников были погребальные сооружения древнейших человеческих обществ - мегалиты и курганы, а также обелиски, пирамиды и т. д.» [6, с. 146]. С течением времени формы памятники становятся разнообразными и тесно связанными с религией, войнами, выдающимися личностями и т. д., такими как древнеримские колонны и арки, кресты, триумфальные арки, памятники народным героям и т. д. Строительство «памятников» также обладает национальной спецификой. В России культура мемориальной скульптуры получила беспрецедентное развитие, демонстрируя сильное чувство эпохи и национальной идентичности. Например: Александровская колонна, Могила Неизвестного Солдата, Медный всадник, Памятник Салавату Юлаеву и т. д. «Памятники» дают нам возможность узнать о людях или событиях, достойных памяти, видеть их, даже касаться их, что помогает нам глубже понять другую эпоху жизни. Мемориальная скульптура и ее культура играют важную роль в передаче и продолжении человеческого духа и цивилизации [7].
Явление «памятников» долгое время оставалось предметом исследования отечественных литературоведов, обладая высокой научной ценностью. Квинт Гораций Флакк считается основоположником концепции «литературного памятника». «В древнем Египте находятся истоки всех форм словесного памятника, включающего в себя «Памятники» Державина и Пушкина, поэтов Серебряного века и самой Ахматовой» [8, с.20]. В своем стихотворении «К. Мельпомене» Гораций писал: «Воздвиг я памятник прочнее меди /И выше царских пирамид зданий» [9]; он сравнивал памятник с чем-то более прочным, чем медь, и более возвышенным, чем царские пирамиды, подчеркивая, что время не сможет его разрушить, и заявляя о своем неумирающем праве. Его выдающийся вклад в развитие поэзии родины и признание своих достижений связали концепт «Памятник» с темами вечности, достижения и ценности, что способствовало переводам многих российских поэтов. Г. Р. Державин и другие поэты цитировали строки Го-
