CC BY
11
УДК 316.733:316.44
Н. В. Крестиненко Маргинальность и инклюзивность как культурные феномены1
Маргинальность как явление стало объектом исследований еще во второй четверти ХХ в., но, несмотря на многочисленные исследования, так и не получила четкого определения, что объясняется стремительными изменениями в темпах трансформации общества, культуре и образе мышления. Инклюзивность и инклюзия как предмет изучения социологии, педагогики, философии и культурологии, получают активное развитие во второй половине ХХ в. и первоначально были связаны с включением людей с ограниченными возможностями в повседневную жизнь общества. Но процессы последних десятилетий показали, что вне зависимости от социального статуса, индивидуальных особенностей каждый человек может добиться высот и получить общественное признание. Как результат, этих трансформаций инклюзия стала одним из феноменов, формирующих и в то же время преодолевающих маргинальность, что объединяет эти два понятия. Актуальность темы настоящего исследования определяется трансформацией общества, вызванной четвертой промышленной революцией, которая ускорила процессы урбанизации, миграции и продвигается за счет цифровизации, коренным образом преобразуя систему мировосприятия и формируя новые модусы взаимодействия социальных групп. В статье рассматриваются представления отечественных и зарубежных исследователей о маргинальности и ин-клюзивности как культурных феноменах и связях этих явлений. Результаты работы показывают особенности восприятия социальными группами норм и правил общественного устройства, а также культурного пространства, которое отражает специфику современного общественного устройства; приводится краткое изложение собственных выводов о процессах инклюзии и эксклю-зии.
Ключевые слова: социальная лестница, маргинальность, расслоение, маргинализация, современное общество, дифференциация, инклюзия, социальная эксклюзия, миграция, ассимиляция
Nina V. Krestinenko Marginality and modes of inclusion as cultural phenomena
Marginality as a phenomenon became the object of research in the second quarter of the 20th century, but despite numerous studies, it has not received a clear definition. This is explained by the rapid changes in the pace of transformation of society, culture and way of thinking. Inclusivity and inclusion as a subject of study of sociology, pedagogy, philosophy and cultural studies are actively developing in the second half of the 20th century and was originally associated with the inclusion of people with disabilities in the daily life of society. But the processes of the last decades have shown that regardless of social status, individual characteristics, everyone can achieve heights and gain public recognition. As a result of these transformations, inclusion has become one of the phenomena that form and at the same time overcome marginality, which unites these two concepts. The relevance of the topic of this study is determined by the transformation of society caused by the fourth industrial revolution, which accelerated the processes of urbanization, migration and is advancing through digitalization, radically transforming the system of world perception and forming new modes of interaction of social groups. The article examines the ideas of domestic and foreign researchers about marginality and inclusivity as cultural phenomena and the connections of these phenomena. The results of the work show the peculiarities of social groups' perception of the norms and rules of the social structure, as well as cultural space, which reflects the specifics of the modern social structure; a summary of their own conclusions about the processes of inclusion and exclusion is provided.
Keywords: social ladder, marginality, stratification, marginalization, modern society, differentiation, inclusion, social exclusion, migration, assimilation
DOI 10.30725/2619-0303-2024-2-82-86
1 Исследование выполнено за счет внутреннего гранта РГПУ им. А. И. Герцена (проект № 5ВГ).
Современное общество динамично развивается, что неизбежно ведет к различного рода трансформациям, которые становятся неотъемлемой частью жизни людей, тем самым увеличивая разрыв между поколениями, а также социальное и культурное неравенство.
Цифровизация, стремительная урбанизация и возможность получения заработка без привязки к определенному месту работы радикально изменили ценности людей, заставили пересмотреть системы взаимодействия и восприятия окружающих. Это размывает границы между социальными группами и позволяет быстро передвигаться по социальной лестнице как «вверх», так и «вниз». В то же время эти нестабильные, но динамичные переходы расширяют представления исследователей о таком понятии как «маргинальность».
Начиная с 1930-х гг. и по сегодняшний день исследователи не пришли к единому мнению в определении терминов «маргинал», «маргинализация» и «маргинальные слои». И если в ХХ в. маргинальные слои возникали в результате миграции и нарастания дифференциации в обществе, то, как отмечают С. Е. Юрков и Т. А. Есина, в XXI в. появление маргиналов стало частью культурного и профессионального роста [1]. Возвращаясь к терминологии, можно отметить, что мнение исследователей сходится на срединном варианте вышеперечисленных понятий, которые в той или иной степени олицетворяют процессы перехода [2].
Для выявления основных тенденций, проблем и перспектив маргинализации в современных нестабильных условиях были рассмотрены работы отечественных и зарубежных исследователей, анализирующих процессы маргинализации и инклюзивности.
Углубляясь в философские и культурологические аспекты изучения этих феноменов, можно столкнуться с рассмотрением этих явлений еще в трактатах древних греков, которые, рассуждая об устройстве общества, искали первопричины его возникновения, развития и упадка. Но, как отмечает А. В. Кочетков, только в первой половине ХХ в., благодаря работам Р. Э. Парка и Р. М. Дэннис, термины «маргинал» и «маргинальность» стали частью фундаментального гуманитарного знания цикла [3]. Не только зарубежные исследователи посвящали свои труды сущности маргинализации и ее вариациям. Так, из работы Н. В. Чекан можно узнать, что в тру-
дах советского педагога А. С. Макаренко прослеживаются методики работы с подростками, которые с психологической точки зрения оказались вне рамок общественных норм и нуждались в помощи в самоидентификации. Но, по мнению исследовательницы, конкретизировать проблему маргинальных слоев в обществе удалось только в постсоветской социологической мысли. С. Е. Юрков и Т. А. Есина указывают на то, что изучением маргинальности занимался Е. Н. Стариков, который, с одной стороны, рассматривал феномен маргинальности с философской точки зрения - как неизбежную реакцию общества на разложение существовавшего строя. А с другой - делал упор именно на политическую составляющую процессов, происходящих в обществе, говоря о маргиналах, как о личностях, разорвавших связи с политической структурой общества. Как подчеркивают исследователи, уже в конце ХХ в. как в зарубежной, так и в отечественной научной литературе появляются идеи о том, что маргинализация - результат динамичного развития общества, а «пограничные» состояния отдельных индивидов - неизбежность, продиктованная процессами, происходящими в изменяющемся мире. И если на рубеже столетий такая позиция была широко распространена, то современные исследователи продолжают полемику о сущности и значимости явлений в духовной и социально-экономической сферах, что определяет выбор ряда современных публикаций, которые позволят рассмотреть мнения зарубежных и отечественных ученых.
Обобщив полученные данные из собранного материала и проанализированных работ таких отечественных исследователей, как С. П. Баньковская [4], А. В. Венкова [5], А. А. Суворова [6], С. Е. Юрков, Т. А. Есина, необходимо отметить, что вопросы инклюзии как культурного феномена занимают исследователей в области образования с конца ХХ в., но первые опыты по реальному включению людей с ограниченными способностями проходили только в начале ХХ1 в. И только последние события, связанные и распространением дистанционных форм взаимодействия, окончательно решили вопрос о возможностях обучения, работы и благоустройства индивидов с самыми различными потребностями и возможностями. Как результат, инклюзия перестала относиться к указанной группе людей и обрела более широкое определение, охватив
процессы включения в общественные взаимодействия людей самых различных категорий. Как указывает А. В. Венкова, многие практики, такие как В. А. Ракунов, Е. Н. Мор-гачева, Н. В. Левинцева и др., сходятся во мнении, что инклюзивность в образовательном процессе переросла в инклюзивность в процессе формирования современного цифрового общества, когда каждый отдельный индивид может стать частью группы, которая ранее его не принимала. Подобное явление будет относиться как к социально-экономическому, так и к другим характеристикам положения человека в группе [5].
Особенно остро сегодня стоит вопрос развития культуры, а точнее ее трансформации, что выражается в смене ценностей, идеалов, ориентиров и подходов к взаимодействию и самоидентификации людей. Можно говорить о том, что изменяющееся общество трансформирует и сущность социальных явлений, это ярко прослеживается в понимании таких феноменов, как маргинализация и инклюзия.
Так, зарубежные исследователи, М. Лан-сионе [7] и Дж. М. Беннетт [8], в своих работах отмечают, что маргинальность можно определить как невольное положение и состояние человека или группы, характеризующееся утратой собственного места. При этом указанное явление подразделяется исследователями на маргинальности социальных, политических, экономических, экологических и биофизических систем и ассоциируется с возникновением различного рода препятствий, связанных с доступом к ресурсам, активам, услугам, а также ограничений свободы выбора, развития способностей и т. д. В итоге маргинальность, по мнению М. Лансионе, приводит к крайней бедности или социальной эксклюзии [7].
Однако, как уже отмечалось, маргиналь-ность - относительное понятие. Как подчеркивают отечественные исследователи, маргинальность не следует рассматривать как альтернативу понятию бедности, скорее, эти две концепции пересекаются и дополняют друг друга. Маргинальность может быть рассмотрена с позиции различных подходов, таких как относительная депривация, социальная изоляция или подход, основанный на возможностях. Это влечет за собой междисциплинарный и системный взгляд на жизнь [1].
В то же время М. Лансионе отмечает, что, безусловно, существуют барьеры, препятствующие расширению прав и возмож-
ностей людей, которые мешают им полностью раскрыть свой жизненный потенциал. Эти барьеры представляют собой ограничения или лишения возможностей, они могут возникать по множеству причин, уходящих корнями в экономические, социальные, политические и экологические системы, которые также можно рассматривать как благоприятные условия или свободы [7]. Анализируя маргинализацию в таком ракурсе, можно сделать вывод: исследователь говорит о том, что она может быть рассмотрена не только как процесс упадка и обнищания населения, но и как определенное начало формирования личности или даже прослойки населения, деятельность которой будет направлена на достижение определенных успехов, не всегда связанных с материальными выгодами и благополучием.
В подобном ключе Дж. М. Беннетт писала, что главной проблемой маргинальных слоев является проблема идентичности, и если человек или целая группа определят свою принадлежность, то вопрос определения их как маргинальных слоев становится крайне затруднительным [8]. Так, происходящая сегодня аккультурация меняет ценности и убеждения людей, причисляя их к маргинальным слоям. Человек, находясь между двумя или более культурами, ощущает свою жизнь на окраинах каждой из них, и это, по мнению исследовательницы, создает особую культуру маргинальности. При этом речь об ассимиляции не идет, так как культуры могут находиться в некоем конфликте и не сливаться, в то время как определенные их элементы оказываются полезными для жизни и трудовой деятельности человека.
По мнению С. Е. Юркова и Т. А. Есиной, когда встает вопрос об идентичности, исследователи оценивают возможности инклюзии. Без последней современный человек не может включаться в общественную деятельность, и это обусловлено рядом факторов. Во-первых, инклюзивность и инклюзия позволяют сочетать не только культурные, но и общественные нормы, включая их в приемлемую для современного человека систему ценностей. Во-вторых, требования новейшего времени таковы, что каждый человек должен быть полифункционален, а многие профессии включают разные направления деятельности. В-третьих, образ мышления гибридных профессионалов способствует повышению креативности, культурно приемлемому решению проблем и сотрудни-
честву с другими партнерами по культуре. Все это, как подчеркивают С. Е. Юркова и Т. А. Есина, должно рассматриваться не только исследователями, но и правительством, которое до сих пор видит проблему в формировании маргинальных слоев, в то время как требования социально-экономической и духовной сфер таковы, что именно маргинальные слои оказываются ключевой опорой современных стран [1].
Однако модус инклюзии - это не простое явление, что определяется менталитетом человека. Проблема заключается в том, что в сознании всегда будет сохраняться позиция «свой-чужой», она закрепилась еще в архаическом обществе и позволяла человеку выживать в самых сложных условиях. И сегодня, когда «чужаки» оказываются в границах личного пространства каждого человека, перестроиться бывает крайне сложно. С одной стороны, по мнению С. П. Баньковской, чужая культура и менталитет воспринимаются как опасность, но, с другой - гибкость сознания современного человека будет классифицировать «чужаков» по самым различным критериям и вычленять «полезных» и «опасных» представителей, оптимизируя взаимодействие с окружающими [4, с. 15-25]. Можно отметить, что, по мнению автора, не все готовы к гибкому восприятию и включению в собственное пространство незнакомых элементов, а это приводит к тому, что человек может потерять себя и стать «чужим» самому себе. Потому С. П. Баньковская указывает на то, что маргинальные слои - это не столько результат расслоения общества и его разложения, сколько показатель динамичного развития и перехода на новый уровень культурного, ценностного и социального восприятия. И дальнейшее развитие российского общества будет основываться на таких понятиях, как свобода и абстрактность [4, с. 215-220]. Обобщая сказанное, можно рассмотреть перспективу общественного развития в рамках размытых понятий о границах социальных и культурных групп, а также смены ориентиров новых поколений на такие сферы деятельности, которые сегодня считаются нетрадиционными (в том числе и удаленные формы работы, обращение к цифровой реальности и пр.).
Наиболее яркое проявление трансформации феномена маргинальности можно рассмотреть в развитии искусства и художественной культуры. Так, А. В. Венкова
выявила последовательность развития инновационных технологий, расширения маргинальных слоев и преобразований в культуре [5]. Автор отмечает, что художественная культура современности - это не что иное, как синтез инновационных технологий, полного погружения в эмоции и отказ от канонического искусства. Такой подход, с одной стороны, делает произведения искусства далекими от понимания в общепринятом смысле слова, но в то же время с позиции междисциплинарного подхода можно говорить о том, что современное искусство так же погранично, как и люди, которые его создают. И последующий период развития художественной культуры в российском обществе будет тесно связан с погружением в эмоциональную составляющую произведений искусства, а также включением в восприятие окружающего мира не только через собственное видение, но и с позиции других людей [6].
В контексте современной трансформации маргинальность и модусы инклюзии становятся неотъемлемой частью современной культуры и общества в целом, особенно это важно в рамках принятия себя и окружающих, формирования идентификационных границ, а также современных тенденций, направленных на преодоление исключительности. Однако не все исследователи видят эту тенденцию. И мнение о том, что маргинальная культура близка аутсайдерскому искусству, также существует и в рамках намеченного дискурса занимает значительное место.
Теоретические и практические исследования в этой области показывают, что трансформация современного общества является результатом социально-экономического развития, вызванного естественными историческими процессами. Однако само общество оказалось неподготовлено в достаточной степени к восприятию новых тенденций. Так, по мнению А. А. Суворовой, кризис идентичности охватил все стороны жизни современного общества и вывел маргинальное искусство на новый уровень, когда ранее не признанные творцы сегодня считаются гении, а их аутсайдерские шедевры признаются мировым сообществом [6]. Как результат, на сегодняшний день в художественной культуре признаны нормы, которые ранее считались за гранью художественного мастерства, а маргинальная культура постепенно теряет свои «иные» очертания, так как становится частью со-
временной духовной сферы жизни общества.
Подводя итог, можно сказать, что изучение маргинальности и модусов инклюзии в современной культуре становятся все более актуальными темами современной науки, это прослеживается и по числу научно-практических конференций, и по количеству исследований по данной теме как в отечественной, так и в зарубежной публицистике. Рассмотрение лишь ограниченного ряда работ поясняет причину такого интереса:
- маргинальность как явление интересовала исследователей с 1930-х гг., но так и не получила четкого определения, не сформировалось четких границ, которые могли бы позволить разграничить само общество на маргинальные и немаргинальные слои;
- особенностью современного общества является потеря идентичности, что делает людей причастными к маргинальным слоям населения, однако существуют показатели, которые не соответствуют позициям исследователей. Так, ряд ученых считает, что маргинальность должна быть близка к бедности, в то время как другие видят в ней перспективу развития социально-экономической и духовной сфер жизни общества;
- модусы инклюзии, выйдя за рамки образовательного процесса, переросли в процесс преодоления исключительности индивидов, что, с одной стороны, уравнивает всех людей, а с другой - осложняет процесс самоидентификации и делает людей «чужими» для самих себя;
- меняющиеся культура трансформирует художественные каноны и нормы восприятия искусства в целом, что размывает границы между социальными слоями, культурными группами и индивидами.
Список литературы
1. Юрков С. Е., Есина Т. А. Истоки постановки проблемы социальной маргинальности и ее современное состояние // Известия Тульского государственного университета. Гуманитарные науки. 2022. Вып. 4. С. 158-172.
2. Кочетков А. В. Маргинальность как социальные явление: трактовка Р. Э. Парка и Р. М. Дэн-нис // Горизонты гуманитарного знания. 2019. № 4. С. 96-103
3. Чекан Н. В. Криминологический анализ состава маргинального поведения человека // Научный вестник РГПУ. 2022. № 1. С. 64-68
4. Баньковская С. П. Чужаки и границы. Исследования по социологии маргинальности. Санкт-Петербург: Владимир Даль, 2023. 301 с.
5. Венкова А. В. Цифровой примитивизм и механизмы наследования в современной визуальной культуре // Вестник Томского государственного университета. Культурология и искусствоведение. 2019. № 36. С. 22-30.
6. Суворова А. А. Тактики «маргиналов»: к проблеме методологии, аутсайдерского искусства (постсоветский кейс) // Журнал исследований социальной политики. 2018. Т. 16, № 2. С.237-250.
7. Rethinking life at the margins: the assemblage of contexts, subjects, and politics / ed. M. Lancione. London; New York: Routledge, 2016. 250 p.
8. Bennett J. M. Cultural marginality: identity issues in global leadership training // Advances in global leadership. 2014. Vol. 8. P. 269-292.
References
1. Yurkov S. E., Esina T. A. The origins of the problem of social marginality and its current state. Bulletin of Tula State University. Humanities. 2022. 4, 158-172 (in Russ.).
2. Kochetkov A. V. Marginality as a social phenomenon: interpretation by R. E. Park and R. M. Dennis. Horizons of humanitarian knowledge. 2019. 4, 96-103 (in Russ.).
3. Chekan N. V. Criminological analysis of the composition of marginal human behavior. Scientific bulletin of the RSPU. 2022. 1, 64-68 (in Russ.).
4. Bankovskaya S. P. Strangers and Borders. Research in the sociology of marginality. Saint-tPetersburg: Vladimir Dal', 2023. 301 (in Russ.).
5. Venkova A. V. Digital primitivism and mechanisms of inheritance in contemporary visual culture. Bulletin of Tomsk State University. Cultural Studies and Art Criticism. 2019. 36, 22-30 (in Russ.).
6. Suvorova A. A. Tactics of "marginals": on the problem of methodology, outsider art (post-soviet case). Journal of social policy studies. 2018. 16 (2), 237-250 (in Russ.).
7. Lancione M. (ed.) Rethinking life at the margins: the assemblage of contexts, subjects, and politics. London; New York: Routledge, 2016. 250.
8. Bennett J. M. Cultural marginality: identity issues in global leadership training. Advances in global leadership. 2014. 8, 269-292.
