CC BY
24Т.Ф. Ермоленко
доктор философских наук, профессор Южного федерального университета*
В.Н. Шевелев
доктор философских наук, профессор Южного федерального университета**
Маргинал в России эпохи модернизации: миссия и бремя
Начиная со второй половины 1980-х гг. в пробуждающейся общественной мысли в Советском Союзе одни идеологемы-конструкты сменялись другими - «ускорение», «перестройка», «реформы», «трансформация», «реформы», «шоковая терапия», «демократия», «модернизация», «глобализация», «деидеологизация». Мы были погружены в контекст этих понятий, ставших символами-метафорами того времени.
В последнее время все более отчетливо фиксируются вопросы, обусловленные взаимоотношениями государства, общества, человека. Недаром политолог Н. Петров говорит о конце иллюзий, связанных с тем, что есть хорошее общество и плохая власть, которая подавляет хорошее общество. Все обстоит гораздо сложнее1.
Исследователи пишут, что в дискуссиях о развилках российской истории превалирует акцент на роли личности. Принято считать, что динамика развития определяется характером деятельности и установками власти. Режим, сориентированный на Запад, проводит модернизацию. В свою очередь, консервативно настроенный режим исповедует реакционную политику. Однако подобный подход никак не объясняет устойчивость патерналистского характера управления страной и его преемственности в историческом пространстве. Возможно, сама структура способствует воспроизводству патерналистского характера власти, воссоздание которого идет не только сверху вниз, но и снизу вверх. Патернализм - иерархическая система отношений руководителя с подчиненным, связанная с опекой, покровительством и контролем вышестоящих (старших) за нижестоящими (младшими). Институционализация патернализма может происходить в разных темпах или идти вспять - это зависит от исторического времени и места действия, но это важный фактор, вызванный мобилизационной моделью развития России2.
* Ермоленко Татьяна Федоровна, e-mail: prof_ermolenko@mail.ru
** Шевелев Владимир Николаевич, e-mail: prof_ermolenko@mail.ru
1 Украинский кризис и консервативная реконсолидация с властью: материалы науч. семинара / фонд «Либеральная миссия». URL: http://www.liberal/ru/2014/12/11/ (дата обращения: 22.05.2015).
2 Ермоленко Т.Ф. Патерналистские контуры российской модернизации. Ростов н/Д., 2011. С. 269;
В этой ситуации с неизбежностью появляется образ маргинала эпохи модернизации, который превратился в доминантную модель самосознания, а концепция маргинальности стала играть важную роль в теоретической мысли. Если пролетарий - это человек, лишенный возможности производить ценности на основе свой собственности, то маргинал - это индивид с повышенной внутренней провинциальностью, опутанный «оковами невежества», как говорил И. Кант. Маргинал - это социальный аутсайдер со всеми присущими ему комплексами, это индивид со слабовыраженным уровнем интеллекта и низким чувством социальной ответственности, обладающий особой конструкцией ума и совести.
Категория маргинализации была введена американским социологом Р. Парком с целью выявления причин социопсихологической неадаптации мигрантов к условиям городской среды. В такой ситуации оказываются так называемые культурные гибриды, балансирующие между доминирующей в обществе группой, которая никогда не принимает маргиналов полностью, и группой, из которой они выделились.
Т. Шибутани обращал внимание на комплекс черт личности маргинала: серьезные сомнения в своей личной ценности, постоянную боязнь быть отвергнутым, склонность избегать неопределенных ситуаций, чтобы не рисковать унижением, болезненную застенчивость в присутствии других людей, одиночество, излишнее беспокойство о будущем и боязнь любого рискованного предприятия, неспособность наслаждаться и уверенность в том, что окружающие несправедливо с
о
ним обращаются3.
Маргинальность трактуется в качестве социокультурного феномена, который включает как индивидов, так и социальные группы, лишенные устойчивых статусных позиций. Так, типичным маргиналом выступает разночинец второй половины XIX в., который сумел прорваться за границы патриархального быта с его жесткими установками и ощутить себя носителем «свободного» европейского духа. А позднее, уже в советскую эпоху, потянулись «на свет», стремясь избавиться от своего «рабского», «темного» прошлого, выходцы из «трудовых сословий», простолюдины, «низы» взбаламученного социума.
Маргинал - это образ жизни; но это и образ мыслей. При этом один из главных признаков маргинальной личности - сервильная психология в пространстве страха и бессмысленности. Недаром историк А. Зубов говорит, что рабская психология - это, во-первых, психология безответственности: не ты определяешь свою судьбу, ее определяет твой господин, государство, начальство; во-вторых, это психология неуважения к собственному труду; в-третьих, это отсутствие гражданского чувства4.
Снеговая М. Познается в сравнении. Стабильность патернализма // Ведомости. 2015. 16 апр.
3 Шибутани Т. Социальная психология. М., 1969. С. 475.
4 КоммерсантЪ. 2014. 11 апр.
В ХХ в. мы пережили две крупные волны маргинализации. Первая была связана с революционными событиями 1917 г., когда ликвидировали сословный строй, а затем из социальной структуры насильственно выбили дворянство и буржуазию, которые входили в элиту общества. Власть оказалась в руках политической элиты маргиналов-интернационалистов, людей с «обочины жизни», отягощенных множеством комплексов, но зато преисполненных значимостью своей миссии. Миссия маргиналов от политики - освобождение трудящихся от ига эксплуатации. Итогом стали еще более жестокая эксплуатация и репрессии, напоминающие геноцид.
Очень быстро «комиссары в пыльных шлемах» превратились в касту неприкасаемой и вместе с тем беспощадно уничтожаемой в годы террора «номенклатуры». Новая элита начинает формироваться из представителей социальных низов - восходящих маргиналов. Их выдавали прежние культурные ценности, поведенческие установки, лексика и прочее свойственное социальным низам.
Вторая волна маргинализации случилась в начале 1990-х гг. как следствие происходящих коренных изменений политического строя, социальной структуры общества и ценностных установок масс. На рубеже 1980-1990-х гг. российское общество начинает переживать радикальные изменения, погрузившись в состояние глубокой и крайне противоречивой социальной трансформации, затронувшей жизнь каждого индивида.
Общества, перейдя предел эволюционного развития, обретают состояние сложного социума, становятся качественно другими, поскольку динамика их социокультурного развития все больше приобретает характеристики нелинейности, когда изменения испытывают на себе влияние факторов в виде «вдруг-событий» (Ж. Деррида), посредством парадоксальных разрывов и синтезов, саморефлексии, непредсказуемых случайных флуктуаций, точек бифуркации5.
При этом новая социальная реальность формируется в условиях социальной неопределенности, или, как пишут В. Мау и И. Стародубровская, постреволюционной нестабильности6. Однако то новое, что возникает в обществе, слабо рефлексируется. В силу отсутствия рефлексии мы неспособны адекватно понять и оценить то, что происходит в социуме. «Удельный вес» неотрефлексированного возрастает, но многие отечественные социальные мыслители, ответственные за формирование дискурса, мыслят в прежней парадигме. Отсутствует адекватное описание устройства социума, поэтому мы неспособны представить, что же может измениться и каким образом это произойдет7.
5 Кравченко С.А. Становление сложного социума: востребованность новых подходов к его исследованию // Гуманитарий Юга России. 2012. № 2. С. 30.
6 Мау В., Стародубровская И. Российская посткоммунистическая трансформация сквозь призму истории революций // Империя и либералы: сб. эссе. СПб., 2001. С. 170.
7 Появление нового в современном российском обществе: материалы круглого стола. URL: http://polit.ru/2012/11/09/ (дата обращения: 22.05.2015).
В подобных координатах понятие «модернизация» выступает своеобразной метафорой нынешней цивилизации. В модернизации политики ищут выход из проблем, одолевающих общество8.
Но модернизацию не следует понимать исключительно как процесс перехода от традиционного аграрного к современному индустриальному обществу. Она по сути своей есть форма, сторона перехода от общества, нацеленного на воспроизводство на основе некоторого статичного идеала, к обществу, рассматривающему повышение эффективности форм деятельности, развитие способности личности к собственному саморазвитию как основу общественной динамики9.
Личность в условиях современности расширяет пространство свободы, вступает в диалог с другими людьми, культурой и тем самым осуществляет не только свою социализацию, но и восхождение к высоким образцам культуры и нравственности. Отныне вся история должна твориться и рассматриваться с позиций человека, стремящегося к свободе. Свобода становится высшей ценностью. Человек свободен в своем выборе. Но, следовательно, он отвечает и за последствия своих решений.
В начале 1990-х гг. в России внезапно развернулась пружина, сдерживающая воздействие современности на советское общество и советского человека. Общество стало стремительно и неразборчиво осваивать все то, что могло бы постепенно, органично и относительно безболезненно впитывать и воспринимать, если бы не было надуманных запретов и искусственных ограничений. Поэтому многими и воспринимается это стремительное «обрушение» современности как «катастрофа». Отсюда и ретроориентированные стратегии российской модернизации, отсюда повсеместная ностальгия.
Вряд ли скоро удастся забыть то обстоятельство, что в России всегда государевы люди стояли над смердами. Недаром в теоретическое сознание все чаще прорывается крамольная мысль, что демократические 1990-е гг. - всего лишь «временное помутнение», отклонение от изначально заданного пути. Ныне в маргинальном сознании идея державности неизбежно берет верх. Как с иронией говорит А. Кох, один из творцов девяностых, наш народ желает только экспансии и побед, единства и величия государства, даже ценой собственной нищеты, и пусть все вокруг нас боятся и нами восхищаются10.
История говорит, что маргиналы не просто поддержали диктатуру большевиков, они стали для нее главной питательной средой, откуда рекрутировались «революционные» кадры. Именно в маргинальной стихии идея насильственного переустройства мира нашла своих верных и фанатичных последователей, готовых взойти за нее на костер или же
8 Шевелев В.Н. Россия: от модернизации к трансформации. Ростов н/Д., 2008. С. 8-10.
9 Королев С.А. Модернизация и демодернизация в российской истории. Часть 1 // Философия и культура. 2009. № 1. С. 72-73.
10 Интервью с А. Кохом // Радио «Свобода». 2015. 15 марта,
послать туда любого несогласного с ними. В этом и заключается миссия и бремя маргинала - «революционное переустройство мира», сильное государство, порядок превыше всего. Вот и напрашивается почти неизбежный вывод, что маргинал проявляет себя во всех исторических процессах российской модернизации и самым тесным образом связан с ними.
Маргинал как социально-культурный люмпен лишен прочных культурных корней в окружающей среде, поэтому у него нет подлинной индивидуальности, чувства собственной личности. Он становится «человеком толпы», легко подверженным различным внушениям и политическому манипулированию.
Уже в 1920-е гг. в нашем обществе такие понятия, как «благородство», «великодушие», «воспитанность», «милосердие», «терпимость», «учтивость», «деликатность», становятся анахронизмами. Господствует бесцеремонный и беспардонный рабоче-крестьянский стиль общения в противовес дворянско-интеллигентскому. Этот маргинальный, «взбаламученный» социум стал «питательной почвой» для формирующейся тоталитарной власти. То был мир социальной неопределенности -неотчетливых или не вполне осознанных процессов и явлений, представлений о том, что будет, уклончивых суждений и асоциального поведения, когда произошла деформация привычных структур и нравственных устоев, сопровождающаяся ощущением утраты социальной реальности11.
Следствие всякой полноценной социальной модернизация -внедрение в общество ощущения свободы и достоинства личности. В России уже с начала 1990-х гг. идет новая экспансия маргинальности в крупные города, где она находит социальную и культурную опору не только в городских трущобах, но и в «трущобах» социальных и нравственных. Вхождение угрюмого, неприкаянного и алчного маргинала в рынок и демократию воплотилось в имитации и того, и другого. И вот результат: страна, в которой персонажи во власти почти в полном составе описаны Н.В. Гоголем и М.Е. Салтыковым-Щедриным; государство, где культура знаний и образования не является сутью деятельности властей, где целью является воспитание не свободного
Л о
человека, но рабов государства12.
Опыт XIX и ХХ вв. продемонстрировал нам силу и миссию маргинала, который из виртуального образа превратился в реальность. Нечеловеческий опыт ХХ в. незаметно просочился в XXI. Человек не становится лучше, и глобальное мировое пространство по-прежнему бурлит и взрывается протуберанцами агрессии и ненависти, а Россия зачастую оказывается чуть ли не в центре сотворения зла и отторжения добра.
11 См.: Маргинальность в современной России. М., 2000.
12 Мельников А. Прореха на человечестве. Какую культуру может воспитать школа в стране с некультурными властями? URL: http://o53xo.nnqxg4//2015/02/04/ (дата обращения: 22.05.2015).
Ермоленко Т.Ф., Шевелев В.Н. Маргинал в России эпохи модернизации: миссия и бремя. Рассматривается проблематика, связанная с проявлением феномена маргинальности в истории российской модернизации, отмечается, что трансформация социально-экономического устроения российского общества повлекла за собой расширение пространства маргинализации и люмпенизации, Сформулирован вывод, что маргинал проявляет себя во всех исторических процессах российской модернизации и самым тесным образом связан с ними, а миссия и бремя маргинала - доминанта сильного государства и порядка.
Ключевые слова: маргинал, модернизация, маргинализация, люмпенизация.
Ermolenko T.F., Shevelev V.N. Marginal in Russia in the era of modernization: the mission and burden. We consider the problems connected with the manifestation of the phenomenon of marginality in the history of Russia's modernization, it is noted that the transformation of the socio-economic dispensation of Russian society entailed extension of marginalization and social degradation, a conclusion is made that the marginal manifests himself in all historical processes of Russia's modernization and is most closely connected with them, and the mission and burden of marginal is a dominant of strong state and the order.
Keywords: marginal, modernization, marginalization, lumpenization.
