CC BY
281Бивлиокосмос
Рецензии
Марченко М. Н. Государство и право в условиях глобализации: монография.
М.: Проспект, 2008. 400 с.
Рецензируемая работа поделена на 2 раздела, которые, в свою очередь, дифференцируются на главы. В первом разделе «Национальное государство и глобализация», состоящем из четырех глав, последовательно рассматриваются проблемы взаимосвязи и взаимодействия процессов развития государства и глобализации, развития государственного суверенитета в условиях глобализации, гражданского общества и государства, государства и бизнеса в эпоху глобализации. Второй раздел «Право в условиях глобализации и регионализации» посвящен таким общетеоретическим вопросам, как влияние процесса глобализации и регионализации на развитие права и его теории, эволюция правовых семей под влиянием процесса глобализации (на примере романогерманского и англосаксонского права), права человека в условиях глобализации современного мира.
Полагаем, что автор совершенно прав, подчеркивая, что «теория глобализма, глобализации... заняла прочное место в современной науке и политике» (с. 6). Следует согласиться и с тем положением, согласно которому «в теоретическом плане изучение проблем воздействия глобализации и регионализации на национальное государство и право позволяет по-новому взглянуть на традиционные институциональные и функциональные аспекты государственно-правовой материи, которые были свойственны ей с момента образования до современного уровня ее развития. Помогает взглянуть на государство и право. как бы со стороны, под углом зрения характера их взаимосвязи и взаимодействия с другими государственными и правовыми системами, а также под углом зрения тех изменений, которые вызываются и обусловливаются процессами глобализации и регионализации» (с. 6). Представляется, что данная работа является актуальной, своевременной, имеющей солидную теоретическую основу (научные работы советских, российских и за-
рубежных специалистов в области теории государства и права, сравнительного правоведения, политологии, международного права и других общественных наук). Обращает на себя внимание то, что, помимо названных проблем, в работе попутно анализируется и ряд иных, ставших традиционными проблем, например, государственного суверенитета (с. 61-66), сущности государства (с. 66), гражданского общества (с. 100-117) и т. д.
Однако, несмотря на эти и другие положительные характеристики работы, которая поднимает ряд проблем, рассматриваемых, по крайней мере, в учебной литературе, лишь изредка, она имеет и некоторые недостатки, а также положения, требующие дополнительной конкретизации.
1. Представляется, что, исходя из содержания научного издания, его название с необходимостью требует некоторой корректировки. Дело заключается в том, что автор систематически, анализируя ту или иную проблему, оперирует такими понятиями, как глобализм и регионализм. Сам автор подчеркивает, что «.наряду с глобализмом существует еще такие соотносимые с ним, но все же самостоятельные явления, как регионализм, провинциализм, локализм и др.» (с. 15). Другой пример. Рассматривая проблему прав человека в условиях глобализации, М. Н. Марченко обращает внимание на тенденцию регионализации прав человека, «развивающейся наряду с тенденцией интернационализации и дополняющей ее». Как пишет ученый, «свое внешнее выражение данная тенденция находит прежде всего. в системе соответствующих юридически и нравственно значимых актов, принятых и действующих на уровне отдельных регионов» (с. 375). Соглашаясь с западными исследователями, выделяющими в настоящее время три самые большие региональные системы относительно самостоятельного существования и обеспечения прав человека — европейскую,
северо-американскую и африканскую, ученый пишет о том, что, во-первых, вся глобальная мировая система прав и свобод человека далеко не исчерпывается только этими тремя регионами, ибо помимо них и наряду с ними существует также и ряд других региональных систем, прав и свобод, имеющих свои особенности. В их числе латиноамериканский, ближневосточный (в основе своей — арабский) регионы, регион стран Юго-Восточной Азии и др. Автор обращает внимание на то, что в каждом регионе действуют свои региональные в географическом и культурологическом смысле международно-правовые акты. В каждом из них функционируют свои правозащитные организации и свои правообеспечительные и квазиюридические органы (с. 375-376). Более того, внимание обращается на то, что «исходя из того, что региональные международно-правовые акты, такие, например, как Европейская конвенция о защите прав человека и основных свобод, принятая в 1950 г., Американская конвенция по правам человека, принятая в 1969 г., или Американская хартия прав человека и прав народов 1981 г., были разработаны и приняты на основе положений Всеобщей декларации прав человека, свидетельствующей об интернационализации прав человека в глобальном масштабе, можно с полной уверенностью говорить о том, что регионализация прав человека является одновременно не только предтечей, но и неотъемлемой составной частью всего процесса их глобальной интеграции и „универсализации"» (с. 376).
2. Полагаем, что понятие глобализации, предложенное автором, является весьма абстрактным и требующим конкретизации. С позиции М. Н. Марченко, «глобализацию можно определить с точки зрения системного подхода как системную, многоаспектную и разноуровневую интеграцию различных существующих в мире государственно-правовых, экономико-финансовых и общественно-политических институтов, идей, принципов, связей, моральнополитических, материальных и иных ценностей, разнообразных отношений» (с. 12-13). Думается, что при определении понятия глобализации стоит обратить внимание на точку зрения В. И. Червонюка, полагающего, что глобализация — это в возрастающей степени интенсивная интеграция рынков товаров и услуг, а ее сущность раскрывает прежде всего экономический фактор. В этом смысле она представляет такое состояние мировой экономики, когда хозяйственное развитие большинства стран и регионов планеты тесно связаны между собой, производственная кооперация и специализация достигают всемирных масштабов, транснациональные корпорации становятся преобладающей формой собственности в мире, международный трансферт капитала превосходит по объему мировой товарообмен. Автор осо-
бо акцентирует внимание на то, что, «не ограничиваясь экономической областью, глобализация охватила все сферы мирового сообщества (Червонюк В. И. Теория государства и права: учебник. М., 2006. С. 682). В частности, ученый отмечает, что «глобальность — процесс, который создает транснациональные социальные связи и пространства, объединяет локальные культуры и способствует возникновению третьих культур» (Там же. С. 689). Думается, что достаточно ясное и обоснованное определение глобализации сформулировано А. Н. Головистиковой, которая понимает ее как постепенное преобразование мирового пространства в единую зону, где беспрепятственно перемещаются капиталы, товары, услуги, где свободно распространяются идеи и передвигаются их носители, стимулируя развитие современных институтов и шлифуя механизмы их взаимодействия. Глобализация, по мнению автора, таким образом, подразумевает образование международного правового и культурно-информацонного поля, своего рода инфраструктуры межрегиональных, в том числе информационных, обменов. Глобализация рассматривается и как соединение основных региональных, локальных, национальных проблем в единое целое, слияние отдельных хозяйственных структур мира в единое техногенное пространство, реорганизация и установление общности политических структур, правовых форм, культуры, науки, сближение национальных традиций, обычаев, ментальности отдельных народов, наций, постепенная унификация всех сторон жизни людей. Это и передача опыта передовых государств в области демократии, охраны и обеспечения прав личности на другие страны мира, широкое распространение новейших научных, технологических, юридических идей, решений, проектов (Головистикова А. Н., Дмитриев Ю. А. Проблемы теории государства и права: учебник. М., 2005. С. 784-766). Кроме этих положений, анализируются некоторые основные взаимосвязанные аспекты, определяющие процесс глобализации, а именно: 1) производственно-технический; 2) экономический; 3) информационный; 4) научно-технологический; 5) социологический; 6) политический; 7) экологический; 8) территориальный; 9) этнический, демографический; 10) культурно-идеологический. А. Н. Голови-стикова далее делает вывод, согласно которому все указанные выше аспекты как осуществлялись, так и продолжают осуществляться в соответствии с меняющим свои формы, но неизменным по сути принципом неэквивалентного обмена. Поэтому основным противоречием глобализации является все усиливающийся разрыв между группой наиболее развитых стран Запада и прочим человечеством, эксплуатируемых мировыми лидерами и все более отстающими от них. Это отставание (разрыв) во многих случа-
ях приобретает необратимый характер, основным из которых является информационно-технологический (Там же. С. 771-776).
3. Обращает внимание на себя то обстоятельство, что, рассуждая о влиянии глобализации на национальное государство, М. Н. Марченко сосредоточивает внимание на функциональную сторону современного государства, т. е. на изменения функций государства, которые проявляются, во-первых, в том, что по мере вызревания новых экономических и социальнополитических условий существования и функционирования национального государства с неизбежностью отмирают некоторые его старые функции, приспособленные только к прежним, исчерпавшим себя условиям существования государства (например, хозяйственноорганизаторская функция, функция контроля за мерой труда и мерой потребления, функция борьбы за мир и мирное сосуществование двух противоборствующих между собой социалистической и капиталистической систем, культурно-воспитательная и др.). Во-вторых, в том, что по мере развития экономики, общества и государства в процессе их взаимодействия с факторами глобального порядка, касающегося подавляющего большинства стран, и возникновения при этом новых проблем у национального государства, соответственно, возникают новые, а точнее, развиваются ранее находившиеся в зачаточном состоянии функции (например, экологическая функция, направленная на обеспечение государством здоровой природной среды и рационального использования хозяйствующими и иными субъектами природных ресурсов: демографическая функция, функция социальной защиты населения и др.). И, в-третьих, в том, что под воздействием процесса глобализации существенному изменению подвергаются сохранившиеся у национального государства в новых условиях его традиционные функции. При этом подчеркивается, что «в особенности это касается экономической функции государства, которая весьма существенно изменяется не только в своем содержании, но и в методах ее осуществления» (с. 42). Второе направление влияния глобализации на государство, по мнению автора, связано с его суверенитетом. Как говорится в работе, «.в связи с развитием процесса глобализации в современном мире в отношении характера государственного суверенитета так же, как и в отношении необходимости его существования как такового, в зарубежной и отечественной литературе в отличие от последних столетий стал целенаправленно вырабатываться и искусственно насаждаться определенный скептицизм» (с. 88). При этом интерес представляет позиция ученого, полагающего, что ключ к разрешению данной проблемы, фактически сводящейся к проблеме делимости-неделимости и отчуждаемости-неотчуждаемости суверенитета, лежит не в плоскости одномерного или одностороннего восприятия сувере-
нитета в виде некоего раз и навсегда данного, застывшего монолита, а в плане выработки более гибкого мно-гоуровнего и многостороннего к нему подхода. Речь идет, в частности, о необходимости и важности рассмотрения государственного суверенитета в самых различных формах его существования и проявления самых различных сторон: в статике и динамике; во взаимосвязи и взаимодействии с государственной властью, а также с его формально-юридической и фактической стороны. М. Н. Марченко считает, что «вопрос о делимости и отчуждаемости государственного суверенитета может касаться лишь его фактической, материализованной в полномочиях преимущественно высших государственных органов, но отнюдь не формальноюридической стороны». В работе говорится о том, что «в формально-юридическом смысле суверенитет государства не подвергается сомнению даже в случае его материализированного деления или отчуждения до тех пор, пока существует само государство. В юридическом плане суверенитет государства, выражающийся в верховенстве и независимости, всегда един, неотчуждаем и неделим» (с. 89, 90). В принципе соглашаясь с необходимостью анализа указанных направлений воздействия глобализации на государство, следует, на наш взгляд, данную проблему рассматривать шире, акцентируя внимание на следующих положениях:
— глобализация изменяет реальное положение государства в политической структуре общества;
— глобализация самым непосредственным образом влияет на состояние демократии и политической стабильности как внутри отдельной страны, так и в определенном регионе мира;
— глобализация мультиплицирует процессы государствообразования, интенсифицирует увеличение количества государств;
— в эпоху глобализации растет число негосударственных субъектов;
— под влиянием глобализации происходит изменение характера и содержания государственной деятельности (об этом направлении отчасти говорится в рецензируемой работе, имеется в ввиду, что, с позиции В. И. Червонюка, «в условиях глобализации у современного государства не только модернизируются прежние, но и возникают новые функции, например, информационная безопасность, инновационная деятельность»);
— явление глобализации напрямую связано с характером осуществляемого национальными государствами политического режима;
— глобализация требует пересмотра прежнего деления государств на страны «первого», «второго» и «третьего» мира;
— глобализация интенсифицирует создание постнациональных государств (Червонюк В. И. Указ. соч. С. 683-690).
4. Представляется, что, анализируя такую тенденцию развития права в условиях глобализации, как «усиление роли и значения судейского права, а вместе с ним и его источников в виде прецедента и судебной практики» (с. 286-289), автор должен бы конкретизировать следующие положения. Как пишет ученый, «по мере усиления роли и значения судебного правотворчества и судейского права в различных правовых семьях и национальных правовых системах с неизбежностью повышается значимость формируемых судами прецедентов и других форм судейского права, именуемых судебной практикой, судебным усмотрением, правовыми позициями суда» (с. 288). Думается, что здесь не лишним было бы показать соотношение названных форм судейского права. Более того, не следует в категорической форме утверждать, говоря о том, что «судейское право и его источники не всегда и не всеми авторами воспринимаются одинаково» (с. 288), что Россия относится к романо-германской правовой семье. Как известно, вопрос о том, к какой правовой семье относится российская правовая система, до сих пор является дискуссионным. Интересно заметить, что М. Н. Марченко в другой работе, ставя вопрос о принадлежности российской правовой системы к романо-германской правовой семье, анализирует три различных варианта ответа на данный вопрос. Первый состоит в том, что российская правовая система, будучи основой прежней социалистической правовой семьи, сохраняет свой относительно самостоятельный характер и не принадлежит ни к какой другой правовой семье. Суть второго варианта ответа на вопрос о характере отношений российского права с системой романо-германского права состоит в том, что российское право всегда было и остается составной частью, «продолжением» романогерманского права. Суть третьего варианта сводится к тому, что, признавая «типовой» самостоятельный характер российского права как основного звена социалистического права в советский период, исследователи полностью его отрицают в постсоветское время. Российская правовая система при этом рассматривается как система, имеющая весьма широкий спектр общих признаков и черт с другими правовыми семьями и системами, но все в большей мере тяготеющая к континентальной правовой системе.
Ученый отмечает, что у каждого подхода есть свои не позволяющие судить однозначно по существу рассматриваемой проблемы аргументы (Марченко М. Н. Проблемы теории государства и права: учебник. М., 2007. С. 542-544). Не вдаваясь в анализ различных позиций по указанной проблеме, изложим свою точку зрения. Суть ее заключается в том, что российское право, имея свои собственно исторические, социально-политические, бытовые, духов-
ные, наконец, национальные, а точнее, многонациональные основы, всегда было и остается самобытным, по-своему уникальным, как и любое право, относительно самостоятельным, тесно связанным и взаимодействующим с романо-германской, англосаксонской и другими правовыми семьями и системами. Российское право исторически, географически и отчасти духовно стоит ближе к романо-германскому праву, нежели к другим правовым семьям и системам права. Более того, по мере своего развития, как об этом свидетельствуют довольно многочисленные факты, в основном в виде новых законодательных актов, российское право еще более с ним сближается и тем самым, по-видимому, обогащается. Однако это не дает никакого повода, в настоящее время во всяком случае, для отнесения его к этой правовой семье, для отождествления или же растворения российского права в романо-германском праве. Российская правовая система как наиболее мощная и влиятельная из всех прежних социалистических правовых систем в настоящее время открыта для обмена идеями, опытом и для взаимодействия с любой правовой системой переходного состояния. Об этом свидетельствует практически все российское законодательство. И как представляется, нет никакой необходимости пытаться упреждать события и искусственно подверстывать российское право под романо-германское (Кожевников В. В. Методология и история права: учебное пособие: в 2 ч. Омск, 2008. Ч. 1. С. 274-275). Полагаем, что в этом отношении заслуживает внимания точка зрения В. В. Сорокина, который считает, что «.обладая единой сущностью, правовая система (речь идет о российской национальной правовой системе. — В. К.) в продолжении всего переходного периода не имеет типологической определенности, что не позволяет отнести ее к самостоятельному типу правовых систем», «переходная... правовая система не обладает стабильностью и типологической завершенностью в условиях, когда вводимые ею отношения сами еще не являются достаточно стабильными и содержат в себе элементы диаметральных социальных противоположностей» (Сорокин В. В. Общее учение о правовой системе переходного периода. М., 2004. С. 163, 164).
5. И последнее замечание. Полагаем, что, рассматривая проблему эволюции романо-германского и англосаксонского права в направлении их сближения, автор должен бы дополнительно разъяснить следующее положение. Обращая внимание на отличительные черты и особенности этих систем, М. Н. Марченко пишет о том, что они «.проявляются. в их структуре, в частности, в более раннем и более четком делении романо-германского права по сравнению с англосаксонским на публичное и частное право» (с. 308). Здесь приходится конста-
тировать, что, если в отношении деления романогерманского права на частное и публичное не возникает никаких сомнений, то в отношении иной, указанной системы появляются определенные сомнения. Об этом свидетельствует и юридическая литература. Например, В. И. Червонюк, характеризуя семью общего права (англо-американского права), утверждает, что современное английское право имеет две системы: систему права справедливости и систему общего права. У каждой из них есть собственный предмет и процедуры регулирования. Сообразно этому существует и специализация среди английских юристов: юристы общего права и юристы права справедливости. Данный ученый подчеркивает, что исторически право справедливости (как совокупности норм) создавалось судом канцлера с той целью, чтобы дополнить, а иногда и изменить систему общего права, если она несколько устаревала. На современном этапе развития английского права общее право включает вопросы уголовного, договорного, гражданско-деликтного права; в области права справедливости решаются вопросы о недвижимости, доверительной собственности, торговле, наследстве и т. п. (Червонюк В. И. Указ. соч. С. 605-606). В этом отношении справедливо утверждение Н. А. Пьяно-ва, который, говоря о структуре англосаксонского права, пишет о том, что оно не знает деления на публичное и частное, что обусловлено тем, что английская правовая система не восприняла римское право и не рецептировала его. Кроме того, с позиции автора, в Англии деление права на публичное и частное издавна не признавали, так как видели в нем отказ от идеи правового государства, согласно которой государство и его органы должны быть подчинены праву. Для английского права, как это видно из истории его формирования, характерно деление на общее право и право справедливости. Причем такое деление сохраняется и в настоящее время и присуще не только английскому праву, а праву всех государств, входящих в англосаксонскую правовую семью (Пьянов Н. А. Консультации по теории государства и права: учебное пособие. Иркутск, 2008. С. 535). Примечательно, что в другой, уже упомянутой в рецензии работе М. Н. Марченко вполне обоснованно утверждал, что «одной из отличительных
черт романо-германского права является ярко выраженный характер деления его на публичное и частное», причем такое деление в римском праве «появилось лишь на одной из самых поздних стадий его развития... в классический период, когда римские юристы стали проводить более или менее четкое различие между „правом государства и сообщества", с одной сторон, и правом индивидуумов — с другой» (Марченко М. Н. Указ. соч. С. 373, 374). Применительно к одной из особенностей общего права по сравнению с романо-германским правом и другими правовыми семьями автор называет ту, согласно которой «.в процессе своего возникновения и развития оно было подвержено лишь незначительному влиянию со стороны римского права». Соглашается ученый и с мнением английских исследователей о том, что если «право наших европейских партнеров вместе с правовой системой Шотландии. испытало весьма заметное по своей глубине, масштабу и последствиям воздействие со стороны римского права, то этого не случилось с английским правом». Кроме того, автор называет и наиболее важные причины слабого влияния римского права на общее, в особенности на английское право, которые сводятся к: а) преимущественно частному характеру римского права, которое не могло быть использовано королевскими (вестминстерскими) судами, решавшими в пределах своей юрисдикции не частные, а публично-правовые споры; б) существовавшим на пути рецепции норм, институтов, доктрин и принципов римского права в Англии препятствиям в виде несовместимых с римским правом местных традиций и обычаев; в) особенностям эволюционного развития Англии и ее правовой системы, не вызывавшим необходимости выхода за рамки общего права (Там же. С. 387-388).
В заключение хотелось бы отметить, что если автор найдет приведенные замечания и пожелания дельными и обоснованными, то возможное второе и последующие издания книги «Государство и право в условиях глобализации» станут более совершенными.
Доктор юридических наук, профессор В. В. Кожевников
