CC BY
133
Литература
1. Никулин А.И. Национальная политика России (история и современность). М.: РАУ, 1993. 61 с.
2. VII Конгресс этнографов и антропологов России / ред. кол.: В.А. Тишков и др. Саранск: НИИ гуманитарных наук при Правительстве Республики Мордовия, 2007. 512 с.
МИНЕЕВА ЕЛЕНА КОНСТАНТИНОВНА - доктор исторических наук, профессор кафедры отечественной истории, Чувашский государственный университет, Россия, Чебоксары ([email protected])
MINEEVA ELENA KONSTANTINOVNA - doctor of historical sciences, professor of Russian history, Chuvash State University, Russia, Cheboksary.
УДК 94(470) “19/...”
ББК 63.3(2)522
Е.М. МИХАЙЛОВА
МАНИФЕСТ 17 ОКТЯБРЯ 1905 ГОДА И ПОЛИТИЧЕСКОЕ ПРОТИВОСТОЯНИЕ В ПОВОЛЖЬЕ В ОКТЯБРЬСКИЕ ДНИ 1905 ГОДА*
Ключевые слова: революционное движение, Манифест от 17 октября 1905 г., политические партии, правый консерватизм, Поволжье, общественно-политическое противоборство.
Рассмотрены октябрьские события 1905 г. в поволжских городах. Проанализированы процессы общественно-политического противостояния революционных и контрреволюционных сил в регионе после обнародования Манифеста от 17 октября 1905 г.
E.M. MIKHAILOVA MANIFESTO OF THE 17th OF OCTOBER AND POLITICAL INFIGHTING IN THE VOLGA REGION IN OCTOBER DAYS OF 1905
Key words: revolutionary movement, manifesto of the 17th of October, political parties, right-wing conservatism, the Volga region, social and political confrontment.
In the article October 1905 are examined. event in the Volga cities. Are analyzed the processes of the social and political opposition of revolutionary and counterrevolutionary forces in the region after the promulgation of manifesto dated October 17, 1905.
Манифест от 17 октября 1905 г. вызвал всплеск революционной активности. Революционно-демократические и либерально-оппозиционные силы усмотрели в нем сигнал к усилению натиска против самодержавной власти. Во многих городах состоялись революционные митинги с призывами борьбы с самодержавием.
Не осталось в стороне и политизированное Поволжье. Нараставшее с весны 1905 г. революционное движение вызвало активные контрреволюционные действия, особенно в тех городах, где революционно-демократические организации предпринимали радикальные оппозиционные акции. Октябрьские события обнажили все социальные противоречия российского общества, расширяя политическую борьбу, углубляя политический кризис и приводя в организационное оформление довольно пассивной до этого в политическом проявлении правоконсервативно настроенной части населения.
Произошедшие в октябре 1905 г. после обнародования Манифеста события и последовавшие в это бурное время погромы советская историография трактовала однозначно - реакционные черносотенцы начали погромы против прогрессивных революционеров, душили свободу демократических сил. Подобная утвердившаяся схема перекочевывала из одной работы в другую, не раскрывая всей сложности объективных и субъективных факторов, повлиявших на накал противостояния революционных и контрреволюцион-
* Исследование выполнено при финансовой поддержке РГНФ (проект № 12-11-21010а).
ных сил. Рассмотрение цепи событий, происходивших в это время в наиболее политизированных городах, дает несколько иную картину как их хода, так и причин, обусловивших выход на политическую арену правоконсервативных партийных структур.
Обратимся к событиям, произошедшим в октябрьские дни 1905 г. в Казани. Они подробно исследованы современным казанским историком И.Е. Алексеевым [1, 2]. Для раскрытия логики политического противостояния здесь революционных и контрреволюционных сил рассмотрим общий ход развития этих событий.
16 сентября 1905 г. в Казанском университете состоялся противоправительственный митинг с призывами свержения власти, в котором наряду со студенческой молодежью приняли участие воспитанники средних учебных заведений, рабочие и мастеровые. 18 и 22 сентября были устроены два демонстративных шествия с красными флагами и революционными песнями. При попустительстве местных властей с 20 сентября в городе начались забастовки с открытыми антиправительственными речами. Три дня в Казани бастовали «легкие извозчики», 22 сентября на сутки забастовкой был охвачен завод Крестовникова. 27 сентября Совет Казанского университета принял решение прекратить занятия до 6 октября, с 15 октября были прекращены занятия также в Казанском ветеринарном институте.
Ситуация накалялась. В городе активно распространялись слухи «о заготовленных евреями бомбах», при помощи которых предполагалось оказать сопротивление полиции. 16 октября началась революционная демонстрация, которая была разогнана полицейскими властями и казаками. На следующий день нараставшее в городе противостояние вылилось в вооруженную борьбу с интенсивными перестрелками. Революционная сторона обвиняла в ней полицейских, по свидетельству других, в конную полицию из здания городского пассажа бросали бомбы, из здания Казанской духовной семинарии стреляли из револьверов, выстрелом из университета, куда насильственно проникла группа студентов, «был убит мальчик лет 14-и и какая-то девушка».
18 октября прошел в городе относительно спокойно, за исключением распускаемых слухов «о готовящихся беспорядках, соединенных с поджогами и грабежами, и о вооруженном восстании».
На следующий день, 19 октября, в день официального оповещения в Казанской городской думе царского Манифеста 17 октября, началась многотысячная (по некоторым данным, до 20 тыс.) демонстрация революционных сил, под давлением которой городская дума приняла решение о создании вооруженной народной милиции и освобождении политзаключенных [19. С. 134]. По словам казанского губернатора, «19 и 20 октября город фактически находился в руках революционеров» [18. С. 51]. Как пишет И.Е. Алексеев, началось бесконтрольное вооружение революционных элементов. Было совершено нападение революционеров на штаб военного округа. В это же время радикально настроенной толпой началось разоружение полиции, причем в ряде мест в сопровождении гласных городской думы.
20 октября в Казани за подписью казанских комитетов РСДРП, партии соци-ал-революционеров, групп меньшинства РСДРП, Крестьянского союза и гласных Казанской городской думы появились прокламации, где объявлялось о том, что «власть перешла в руки народа». В городе установилась так называемая «Казанская республика» с новыми органами революционной власти [12, 22].
«15, 16, 17, 18, 19, 20 - революция. 21 - кровавая баня» - такой подзаголовок вывел И.Е. Алексеев в название своей статьи, посвященной этим дням в Казани и взятой из анонимной записки, найденной после рассматриваемых со-
бытий. Три дня «Казанской республики», сопровождавшиеся бесконечными революционными манифестациями, шествиями и анархией, политизировали доселе не участвовавших в политической жизни горожан. 21 октября у памятника Александру II, находившегося напротив здания городской думы, состоялся торжественный молебен с участием домовладельцев, купцов, приказчиков, представителей консервативно настроенной интеллигенции. Получив у губернатора разрешение на проведение патриотической манифестации, ее участники с портретом Николая II и национальными флагами, с пением гимна и тропаря «Спаси, Господи, люди Твоя» двинулись с Воскресенской улицы. Манифестация, стремительно обрастая мещанами, военными, священнослужителями (по некоторым данным, достигла до 7-15 тыс. чел.), прошла по Рыбнорядской, Проломной и Гостинодворской и, опять, Воскресенской улицам, у здания городской думы встретилась с вооруженными милиционерами и студентами, со стороны которых по толпе манифестантов был открыт огонь. В манифестацию был брошен также разрывной снаряд. Встреча противоборствующих сил завершилась кровавым столкновением. Манифестанты и войска осадили думу. Прибытие к месту столкновения губернатора и его заявление, что если оставшиеся в думе через четверть часа не выйдут из здания с поднятыми руками, он прикажет пустить в ход артиллерию, вынудили осажденных в думе сдаться [11]. Трехдневная «Казанская республика» пала.
На другой день, 22 октября, в день праздника Казанской иконы Божией Матери, состоялась более крупная правомонархическая манифестация. Как сообщал в отчете Николаю II казанский губернатор М.В. Стрижевский, «по случаю чтимого в народе праздника - Казанской иконы Божией Матери, 22 октября с утра все храмы Казани наполнились молящимися, горячо ходатайствовавшими перед Царицей Небесной о заступничестве за исстрадавшийся в поисках тишины и мира русский народ». В Казанском Богородицком женском монастыре состоялось торжественное молебствие, по окончании которого многотысячная толпа направилась на Ивановскую площадь к памятнику Александру II, где был снова совершен молебен. С площади крестный ход направился к кафедральному собору. К нему присоединилась патриотическая мусульманская манифестация. В целом, по сведениям губернатора, в манифестации участвовало более 50 тыс. человек [1].
Тот же день в Казани ознаменовался погромами, прошедшими в ряде мест города. По некоторым данным, от погромов пострадало свыше 40 помещений разного рода: квартиры, магазины, промышленные заведения и ларьки на Большой Проломной, Рыбнорядской, Гостинодворской, Георгиевской улицах, убытков было причинено на сумму 16 тыс. руб.
Сведения об инициаторах и организаторах погромов весьма противоречивы. «Известия по Казанской епархии» сообщали, что участники шествия «не принимали ни делом, ни словом участия в тех безобразиях, которые уже в это время начали чинить в других концах города над студентами и евреями хулиганы, ничего общего не имеющие с участниками этого дивного крестного хода... Синагога (еврейская) была разгромлена тогда, когда еще вся масса участников крестного хода молилась на Ивановской площади, так что ни на одного из этих благочестивых граждан не может падать и тени обвинения в этом бесчинстве» [9]. «Казанский вестник» обвинял в погроме еврейских магазинов участников многолюдной патриотической манифестации [10]. Лидеры правых единодушно утверждали, что действия манифестантов не выходили за рамки мирного хода: «шествие 22 октября вовсе не было сборищем черни, производящей беспорядки, это было торжественное спокойное, величавое... всенародное осуждение ре-
волюционной анархии» [8. С. 5]. В прокурорском представлении Казанского окружного суда говорилось, что позднее, после верноподданнической манифестации, на улице вновь собралась толпа, состоявшая, в основном, из подростков, которая учинила погром принадлежавших евреям торговых учреждений и культовых зданий. Там же отмечалось: «в общем, лишь незначительная часть еврейского населения города Казани пострадала от погромов, и ущерб, причиненный ими [...], не превыше 10 000 рублей. Насилий никому из евреев причинено не было». Об этом М.В. Стрижевский докладывал Николаю II: «К сожалению, патриотическое настроение жителей Казани в этот день к вечеру омрачилось несколькими случаями насилий, проявленных преимущественно над евреями, учащимися и некоторыми городскими деятелями, принимавшими наиболее близкое участие в устройстве милиции. Насилия как над самими этими лицами, так и над имуществом их совершены были подонками городского населения, искавшими удобного случая воспользоваться чужою собственностью». И объяснял, что их «нельзя считать особенно значительными в виду настроения, которое было вызвано оскорблением патриотического, национального и религиозного чувства благомыслящей части населения» [1].
19 октября 1905 г. после обнародования Манифеста в Сызрани Симбирской губернии состоялись общегородской митинг и демонстрация, где звучали призывы продолжить революцию. Как пишет О. Платонов, небольшая толпа в 200-300 чел., где находились также вооруженные революционеры, попыталась закрыть предприятия, магазин, лавки, почту, телеграф. К вечеру жизнь в городе практически была парализована. На следующий день во время новой революционной демонстрации горожане, собравшись в несколько групп, разогнали демонстрацию, при этом не обошлось без жертв [16. С. 551].
Напряженно протекали эти дни в Саратове. Как описывалось позже в официальных документах, в 11 часов утра на Театральной площади около дома Вакурова, где размещалось управление Рязано-Уральской железной дороги, собралась большая толпа народа, в основном служащих и рабочих данной организации, где выступавшие произносили антиправительственные и антимонархические речи [6. Д. 249. Л. 23; 20. С. 102].
Через два часа здесь появилась проправительственно настроенная толпа, состоящая из рабочих и мелких торговцев, и стала бросать камнями в митингующих. Последние ответили камнями и револьверными выстрелами. Перестрелка продолжалась до прибытия четырех рот солдат и казаков, после чего разогнанные казаками обе толпы рассеялись по близлежащим улицам.
Около четырех часов дня с Театральной площади по Царицынской улице двинулась толпа в двести человек, громя по пути дома евреев. С пяти часов вечера, как отмечалось в тех же документах, в разных местах города группы «простого народа» стали громить еврейские магазины и квартиры, подожгли молитвенный дом и синагогу и не давали пожарным тушить огонь. Для прекращения беспорядков власти подтянули дополнительные войска казаков, полиции и пехоты, что еще более распалило погромщиков.
На следующий день, с самого утра, погромы еврейских домов продолжались в разных местах Саратова. В течение дня были разгромлены квартира агронома губернского земства Мациевича, дом Л. Бахраха, аптека провизора Я.Л. Браславского [7. Д. 958. Л. 2; Д. 910. Л. 2]. В разгроме аптеки и жилого помещения Я.Л. Браславского принимала участие, по свидетельству очевидцев, толпа численностью до 1000 человек. Для успокоения разъяренной толпы и ареста погромщиков, которые начали громить также проживавших в городе немцев и даже русских, полиция вызвала артиллеристов. Для рассеяния
толпы роте 225-го лесного полка пришлось дать залп, при котором был убит один человек и четверо тяжело ранено [21; 20. С. 103].
С вечера 20 октября в городе был установлен наряд войсковых частей в 1-, 2-, 3- и 5-м участках, распоряжение которыми поручалось армейским полковникам, 22 октября был введен усиленный досмотр всех видов транспорта для «недопущения вывоза награбленного». Вернувшийся с поездки по губернии губернатор П.А. Столыпин дежурил по городу. По данным полиции, за 19-20 октября в городе было убито 3 человека и 7 умерло в больнице, разгромлено 168 магазинов и квартир, ранено 124 человека, из которых 68 тяжело, с вещами задержано 52 человека. Среди евреев убитых не было. За эти дни в городе было разграблено 53 магазина, 53 квартиры, 13 домов, 5 аптек, 4 мастерских, 2 парикмахерские, 2 фабрики, 1 склад, одна молельня и одна синагога. Ущерб, причиненный еврейской общине, составил около миллиона руб. [20. С. 103-104].
Не все антиреволюционные манифестации заканчивались погромами. 27 октября 1905 г. состоялось шествие в Самаре, которое грозило вылиться в столкновение из-за действий патруля боевой дружины Самарского комитета РСДРП, отобравшего белое знамя у толпы. Своевременное прибытие полицмейстера предотвратило инцидент [17]. Однако индивидуальные и групповые столкновения революционных и монархически настроенных сил имели место [18. С. 53-54].
Удалось предотвратить и погром в Астрахани, несмотря на сложную ситуацию, сложившуюся здесь 18-20 октября. 18 октября, первый день оповещения народа о Манифесте, ознаменовался сходками и демонстрациями социал-демократов, до позднего вечера ходивших по городу. Причем, как сообщал «Астраханский листок», часть из них была вооружена револьверами, и некоторые несли его открыто [3]. На следующий день, 19 октября, их представители заставили закрыть торговые заведения, в том числе булочные и хлебопекарни, грозя силой за неисполнение требования. Подобная провокация вызвала недовольство среди населения, особенно среди живущих дневным заработком. Не обращая на это внимание, группа социал-демократов в городском Александровском сквере устроила митинг с призывом не верить Манифесту, который «в самом недалеком будущем сведется на нет, и все пойдет по-старому», и обвинениями начальника полицейского ведомства Д.Ф. Трепова. После окончания митинга социал-демократы, собравшие к этому времени достаточно народа, двинулись по Московской улице. В это же время навстречу толпе из-за угла вышла полусотня казаков, вызванная из казармы для приостановки разгрома трамвая на Косе, о чем прошел слух. Увидев демонстрантов с развевающимися красными флагами, офицер отдал распоряжение рысью двинуться на толпу. В рядах демонстрантов началась паника. Хотя казаки были остановлены сопровождавшей толпу полицией, без жертв не обошлось: одной женщине поранили лицо, у одного мальчика оказалась сломанной рука, несколько человек получили легкие повреждения. После этого толпа двинулась в Под-кремлевский садик и устроила здесь новый митинг.
Как описывал «Астраханский листок», к этому времени недовольные закрытием торговых заведений и возмущенные слухами о требованиях социал-демократов прекратить подачу электричества в городе и закрыть водопровод (для охраны этих важных для города объектов местная власть сразу отправила войска) стихийно стали собираться в партию, присвоив себе название «патриотической», и вечером того же дня, 19 октября, устроили в Александровском сквере митинг с национальными флагами. Выступавшие подчерки-
вали значимость Манифеста, говорили о необходимости «благодарить царя за дарованную милость, постоять за Русь и не допускать насилия». Призыв одного из них отнять у социал-демократов флаги и рассеять «противников» нашел поддержку у собравшейся толпы, которая направилась к зданию общественного собрания, где проходил митинг революционеров-демократов. Как только толпа подошла к зданию, из его окон, по сообщениям очевидцев, раздался револьверный выстрел, в ответ из толпы в окна полетели камни. Ситуация накалялась, грозя перерасти в кровавое столкновение. Но извещенный об этом губернатор срочно выслал для охраны здания и митингующих в нем взвод пехоты, прибытие которого, а также гласных городской думы и полицмейстера успокоило толпу.
Третий день «свободной России» в Астрахани стал кульминационным. Политический кризис двух дней спровоцировал продовольственный кризис. К
20 октября цены на хлеб выросли вдвое, поднялись цены на мясо и другие продукты первой необходимости. Народ нашел виновников в лице социал-демократов и преобладавших в их рядах евреев и армян. Тогда было решено организовать грандиозное патриотическое шествие (как сообщали газеты, инициаторами его выступили простые чернорабочие [3]), чтобы не допускать манифестации левых сил. Шествие, собравшее до 5 тыс. человек, с национальными флагами и хоругвями прошло по городу и подошло к дому генерал-губернатора Б.Л. Гронбчевского. Последний по просьбе манифестантов выступил перед ними с речью, суть которой, надо отдать должное позиции губернатора, свелась к разъяснению о необходимости соблюдения уважения к личности и имуществу всех граждан независимо от их национальности и вероисповедания, призыву не обижать «своих братьев - евреев и армян» и «не мстить евреям и армянам за учиненные их сородичами бесчинства» [4].
Речь губернатора произвела впечатление на манифестантов. Несмотря на раздаваемые время от времени в толпе выкрики «Долой социалистов!», манифестация прошла достаточно спокойно, за исключением одного инцидента. Еще во время подхода к дому губернатора в сторону патриотической манифестации из толпы стоявших на тротуаре раздался выстрел, причем трое из них бросились бежать. Несколько человек из участников манифестации бросились преследовать убегавших, один из которых скрылся в чайном магазине Козлова. На требование преследовавших выдать спрятавшегося владелец магазина не согласился, а отдал его в руки полиции. Чтобы не допустить самосуд (задержанным оказался армянин Т., стрелял еврей Г., который скрылся [4]), к месту инцидента, а затем к еврейской синагоге на Католической улице прибыли член управы В.И. Пронякин и взвод казаков.
Проведенная генерал-губернатором работа позволила решить продовольственный вопрос. Стихийно возникшие манифестации так называемых первых дней свободы вылились 21 и 22 октября в организованные крупные демонстрации верноподданничества, число участников которых достигло до 10 тыс. По сообщениям газет, «в толпе вместе с русскими шли наиболее храбрые армяне и встречались евреи» [4]. Умелые действия губернатора, преобладание у населения края патриотическо-монархической ментальности предотвратили возможный конфликт.
Обнародование Манифеста привело в политическую активность все слои общества. Революционные политические силы активизировали борьбу, противники революции усмотрели в нем призыв к объединению монархических сил и защите самодержавия. Местные власти оказались не в состоянии быстро скорректировать политический курс в соответствии с новым Манифе-
стом. Самарский вице-губернатор И.Ф. Кошко (затем пензенский губернатор) так вспоминал об этих событиях: «Манифест 17 октября на меня лично произвел впечатление, прежде всего, своей недосказанностью. Им даровалось много благ. Но в каких формах эти блага прольются в действительную жизнь? Как они будут согласованы с действующим законодательством - указаний не было» [13. С. 11]. Самарский губернский предводитель дворянства А.Н. Наумов относительно положения в Самаре в эти дни отмечал, что неспособность губернских властей контролировать сложившуюся ситуацию и объяснить смысл Манифеста привела к тому, что «оставшуюся без внимания пустоту постарались заполнить проворные и сметливые подпольные революционные организации» [5. С. 93-101; 15. С. 26]. Реакцией на революционные выступления стало оформление контрреволюционных сил. Накапливавшиеся десятилетиями социально-экономические и политические противоречия обнажились в октябрьские 1905 г. дни «дарования свобод», вылившись в открытое политическое противостояние.
Литература
1. Алексеев И.Е. Анатомия «казанской смуты» (события октября 1905 г. и рождение «черной сотни») [Электронный ресурс]. иР1_: Ь|Пр://\м\«\«.ги8к.ги/81.рЬ|р?1<^аг=104183.
2. Алексеев И.Е. Черная сотня в Казанской губернии. Казань: ДАС, 2001.
3. Астраханский листок. 1905. 25 окт.
4. Астраханский листок. 1905. 26 окт.
5. Гарбуз А.В. Мемуары провинциальных администраторов как источник по изучению деятельности местного управления в Поволжье в период революции 1905-1907 гг. // Первая русская революция в Поволжье: вопросы истории, историографии и источниковедения: материалы Все-рос. науч. конф. (21 октября 2005 г.). Н. Новгород: ННГУ, 2006.
6. Государственный архив Саратовской обл. (ГАСрО). Ф. 60. Оп. 1.
7. ГАСрО. Ф. 8. Оп. 1.
8. Залеский В.Ф. Торжественное всенародное шествие (патриотическая манифестация) 22 октября 1905 г. в Казани. Казань, 1906.
9. Известия по Казанской епархии. 1905. 8 нояб.
10. Казанский вестник. 1905. 1 нояб.
11. Казанский телеграф. 1905. 8 нояб.
12. Казанский телеграф. 1905. 29 нояб.
13. Кошко И.Ф. Воспоминания губернатора. Новгород; Самара; Пенза; Пг., 1916.
14. Михайлов Е.М. Правомонархическое движение начала XX века в Поволжье: идеологическое оформление и общественно-политическая практика: дис. ... докт.ист. наук. Казань, 2007.
15. Наумов А.Н. Из уцелевших воспоминаний 1868 - 1917 гг. Нью-Йорк, 1954. С. 26.
16. Платонов О. Патриотический подъем 1905 - 1906 // Святая Русь. Большая энциклопедия русского народа. Русский патриотизм. М.: Институт русской цивилизации, 2003.
17. Самарская газета. 1905. 29 окт.
18. Стеценко А.И. Черносотенцы Поволжья в 1905 - 1907 гг.: дис. ... канд. ист. наук. Самара, 2002.
19. ХасановХ.Х. Революция 1905 - 1907 гг. в Татарии. М.: Наука, 1965.
20. Хасин В.В. Погром 1905 г. в Саратове: региональный аспект проблемы национальногосударственного развития Российской империи // Новейшая история Отечества XX - XXI вв.: сб. науч. тр. Саратов: Изд-во Саратов. ун-та, 2006. Вып. 1.
21. Царицынский вестник. 1905. 30 окт.
22. Черносотенец. 1906. 22 нояб.
МИХАЙЛОВА ЕЛИЗАВЕТА МИХАЙЛОВНА - доктор исторических наук, заведующая кафедрой философии, истории и педагогики, Чебоксарский кооперативный институт, Россия, Чебоксары ([email protected]).
MIKHAILOVA ELIZAVETA MIKHAYLOVNA - doctor of historical sciences, head of Philosophy, History and Pedagogy Chair, Cheboksary Cooperative Institute, Russia, Cheboksary.
