CC BY
139
АКТУАЛЬНЫЕ ВОПРОСЫ ЭКОНОМИКИ
УДК: 332.021.8; 338.24.021.8 Э01: 10.24412/2071-6435-2022-2-7-27
МАЛЫЙ БИЗНЕС РОССИИ: ТРЕТИЙ ГОД ТЯЖЕЛЫХ ИСПЫТАНИЙ
Едва оправившись от последствий пандемии С0УГО-2019, экономика нашей страны вновь оказалась в полосе серьезных испытаний, связанных с новым этапом санкционных атак на Российскую Федерацию. Хотя практика подобного санк-ционного давления началась еще в 2014 году, те тотальные ограничительные меры, которые были приняты в отношении российской экономики в 2022 году, представляются наиболее серьезными и способными иметь достаточно долговременные негативные последствия. Хотя надежды западных держав на экономическую катастрофу или социальный взрыв в России явно лишены каких-либо оснований, руководство страны вынуждено предпринимать значимые меры поддержки отечественного бизнеса и населения. В статье отмечается, что всякий негатив обязательно имеет и положительную сторону. За прошедшие почти 10 лет уже выявились и апробированы основные механизмы антикризисной поддержки национального предпринимательства, в том числе и в разрезе его основных составляющих: крупного, среднего и малого бизнеса. Этот опыт может быть использован и при компенсации негативных последствий санкционных режимов последнего времени. Так, за 2 года пандемии сфере малого и среднего предпринимательства (МСП) была оказана государственная поддержка в различных формах на общую сумму в 600 млрд рублей. Новая полоса санкционного давления в отношении экономики России актуализировала задачи поддержки МСП. Учитывая, что действующий санкционный режим может принять достаточно долговременный характер, в статье высказывается мысль о целесообразности разработки новой стратегии восстановления экономики и «импортозамещения», в которой важная роль может быть отведена именно субъектам МСП. Соответственно, должны быть разработаны новые документы, определяющие цели и задачи государственной политики в отношении МСП — как в текущий момент, так и в долговременной перспективе.
Ключевые слова: малое и среднее предпринимательство, санкционные действия, антикризисное регулирование,«новое импортозамещение», регионы, уровень жизни населения.
О.Б.Иванов
Бухвальд
Введение
Оценивая ситуацию в сфере российского МСП на «стыке» последствий коронавирусной пандемии и нового этапа политики санкционного давления на экономику России, следует иметь в виду, что сложные процессы в отечественном МСП обнаружились еще до эпидемии и введения различных санкционных режимов [1]. Более того, можно констатировать, что российское МСП подошло к полосе возрастающих трудностей, уже находясь в стагнации. Причины подобной ситуации достаточно хорошо освещены в нашей экономической литературе [5; 14]. Во-первых, это общий тренд застоя в российской экономике, которая так и не смогла набрать достаточно высокие и устойчивые темпы экономического роста после кризиса 2008-2009 годов. Во-вторых, это отсутствие существенного прогресса в повышении благосостояния (реальных доходов) населения и, соответственно, в росте его покупательной способности, обеспечивающей развитие значительной части малого и среднего бизнеса. В-третьих, негативно сказывается отсутствие актуального документа (стратегии, программы), формирующего долговременную основу действий государства в отношении МСП с учетом тех внешнеэкономических и иных реалий, которые сложились в последние 3-4 года. Именно в этот период полностью обнаружилось, что действующая Стратегия развития малого и среднего предпринимательства [13], построенная на оптимистической гипотезе функционирования российской экономики и, соответственно, сектора МСП, не в состоянии должным образом реагировать на новые вызовы. На это указывалось и ранее, когда кризисная ситуация в экономике и в сфере МСП в основном определялась влиянием коронавирусной пандемии. Сегодня, когда ситуация из-за масштабных экономических санкций в отношении Российской Федерации явно принимает еще более драматичный характер, разработка новой, стратегически ориентированной модели государственной политики в отношении МСП видится как наиболее актуальный шаг.
Степень исследованности проблемы
За последние несколько лет российская экономическая наука уже накопила значительный пласт исследований, направленных на анализ трудностей в развитии сектора МСП в кризисной экономической ситуации и разработку наиболее целесообразных мер его государственной поддержки в этих условиях [2; 6]. Большое внимание при этом уделялось
изучению зарубежного опыта такой поддержки и возможностям его адаптации к российским условиям [7; 9; 12]. Такие возможности определялись тем, что во всем разнообразии условий и трендов развития сектора МСП в экономике стран современного мира, дополнительные сложности для малого бизнеса, связанные с общемировой ситуацией пандемии, в целом были однотипны. Это сужение рынков и источников финансирования, потеря части кадрового состава, утрата многих хозяйственных связей, особенно внешнеэкономических, из-за логистических затруднений [16]. Другое дело, что при анализе опыта противодействия санкционным кризисам возможности использования в российских условиях зарубежного опыта существенно меньше и касаются они в основном небольшой группы стран современного мира [15].
Большое внимание в научной литературе уделялось анализу трендов структурных изменений в секторе МСП, а также оценке его количественных макроэкономических характеристик [18]. Делались попытки проследить специфику кризисных процессов в сфере МСП применительно к экономике мегаполисов, отдаленных и сельских территорий, а также в целом попытки выявить пространственную картину негативного воздействия пандемии на динамику и структуру малых форм хозяйствования [19]. Кроме того, важное место заняли исследования, направленные на то, чтобы определить возможности дальнейшей интеграции проблематики МСП и политики его поддержки в русле формирующейся системы стратегического планирования в Российской Федерации — как на федеральном, так и на региональном уровне [8].
Кризис и противоречивая картина развития МСП
При наличии определенного сходства в ситуациях пандемического и санкционного кризиса в российской экономике эти негативные явления, в том числе и с точки зрения их воздействия на сферу МСП, имеют существенные различия. Пандемический кризис имел глобальный характер и проецировался на российскую экономику на основе объективных механизмов глобального масштаба, судя по всему, исключающих какое-либо субъективное воздействие. При этом надо иметь в виду, что пандемический кризис в Российской Федерации наложился на ее экономику, уже находившуюся в ситуации санкционных ограничений с 2014 года.
Санкционный кризис 2022 года, напротив, по времени совпал в основ-
ном с уже затухающей пандемией. Этот кризис был вызван исключительно действиями западных держав, решивших «наказать» Россию за ее твердую позицию в защите населения востока Украины и защите интересов национальной безопасности России от агрессивной экспансии западных стран и расширения НАТО. Санкционные меры 2022 года охватили более широкий круг экономических отношений, нежели в 2014 году, вплоть до объявления экономической войны, блокирования финансовых активов и ухода из страны значительного числа зарубежных инвесторов и фирм — участников хозяйственной деятельности в Российской Федерации. В этих условиях основные направления поддержки МСП на данном этапе будут связаны как с общим усилением его финансово-экономической устойчивости, так и с существенным расширением его присутствия на внутреннем российском рынке товаров и услуг, в том числе и потребительского характера. Возможности для этого формируются, в частности, за счет освобождения на российском рынке тех «ниш», которые ранее занимали иностранные производители и реализаторы товаров, а теперь могут быть задействованы отечественными предприятиями, в том числе и субъектами МСП.
Однако в целом нельзя не признать, что многоплановая природа негативных факторов, ныне определяющих кризисные явления в российской экономике, существенно затрудняет реализацию мер позитивного реагирования, включая и политику дополнительной защиты и поддержки малых форм хозяйствования. Сложность решения этой задачи заключена в том, что российское МСП, как было отмечено выше, в последние годы находилось и по-прежнему находится в состоянии турбулентности. Это состояние, когда основные статистические показатели (число различных субъектов МСП, число занятых на них лиц и объем выручки) демонстрируют некие волнообразные тенденции, часто в силу самой статистической методологии не иллюстрирующие, а маскирующие реальное положение дел в этом секторе российской экономики. В основном, это происходит за счет подвижного «баланса» фактически действующих и законсервированных субъектов МСП; официального и теневого хозяйственного оборота и, соответственно, официальной и теневой занятости; формального «перелива» хозяйствующих субъектов из МСП — юридических лиц в индивидуальные предприниматели; из индивидуальных предпринимателей — в самозанятые. Вместе с тем верно и то, что названные факторы (изменение
соотношения фактически действующих и законсервированных субъектов МСП, сдвиги в соотношении официального и теневого хозяйственного оборота МСП и, соответственно, официальной и теневой занятости), по сути, представляют собой форму адаптации сектора МСП к изменяющейся экономической среде, в том числе к условиям налогообложения, то есть выступают важным средством самосохранения сферы МСП на фоне динамично меняющейся экономической ситуации.
Определенные надежды на более-менее объективную картину ситуации в сфере российского МСП дают итоги экономической переписи малого бизнеса, последняя из которых прошла в апреле 2021 года. В ходе переписи, по данным за 2020 год аккумулировалась информация о ключевых показателях деятельности микро- и малых предприятий (то есть кроме так называемых «средних» предприятий), а также индивидуальных предпринимателей. Перепись проводилась в трех «разрезах»:
а) малые и микропредприятия — юридические лица и индивидуальные предприниматели (ПБОЮЛ);
б) по видам экономической деятельности (ОКВЭД);
в) по регионам страны (ОКАТО).
Такие переписи или обследования ранее часто именовались «сплошными», хотя в действительности охватить в ходе переписи 100% субъектов МСП никогда не удавалось, да и, видимо, это вообще технически невозможно, даже в условиях современного уровня цифровизации с привлечением сайтов государственных услуг. Кроме того, организаторы переписей специально оговаривают, что в них не отражены результаты неформальной деятельности субъектов МСП. Таковая (по сектору МСП, а не по экономике в целом, где этот показатель заметно ниже) оценивается лишь экспертно и представлена в очень большом диапазоне мнений: от 25% до 40% и даже 60%, хотя здесь все зависит от периода и метода оценок.
В экономической переписи 2021 года (опубликованы пока лишь предварительные данные) приняли участие 2 741 тыс. индивидуальных предпринимателей и 1985 тыс. микро- и малых предприятий, то есть всего 4 726 тыс. субъектов МСП. Отметим, что по данным Федеральной налоговой службы (ФНС) на тот же момент (апрель 2021 года) в Российской Федерации насчитывалось 5 781 тыс. субъектов МСП, в том числе 3 378 тыс. индивидуальных предпринимателей и 2 403 тыс. малых предприятий — юридических лиц. Эти данные показывают, что в ходе пере-
писи удалось охватить почти 82% субъектов МСП, причем примерно в равной доле и юридических лиц, и индивидуальных предпринимателей. Примерно такой же охват субъектов имел место в ходе переписей 2010 года и 2015 года.
Особенностью и преимуществом переписей выступает то, что хотя бы в известном приближении они разделяют число имеющихся (в том числе приостановивших деятельность) и фактически действующих субъектов МСП. Так, по данным за 2020 год фактически осуществлял хозяйственную деятельность 71% от общего числа малых предприятий — юридических лиц, принявших участие в переписи. По итогам переписи 2015 года этот показатель составлял 66%, а переписи 2010 года — 76% (разрыв можно объяснить тем, что 2010 год экономически был более удачным, нежели 2015 год).
По итогам переписи за 2020 год была получена информация о количестве фактически действующих предприятий — юридических лиц и индивидуальных предпринимателей, о размерах их выручки от предпринимательской деятельности, а также о численности работников, занятых в этой сфере российской экономики, включая членов семей, также участвующих в хозяйственной деятельности субъектов МСП. Так, например, в сфере индивидуального предпринимательства было занято 5 371 тыс. человек, включая самих индивидуальных предпринимателей.
Проблема достоверной оценки трендов развития сектора МСП российской экономики состоит еще и в том, что данные переписей разных лет методически не всегда сопоставимы и по объективным причинам не совпадают с показателями текущей статистики по МСП, публикуемой тем же Росстатом, и данными, публикуемыми ФНС России. Поэтому для сравнения и анализа основных тенденций в указанной сфере российской экономики следует прежде всего в порядке сравнения использовать данные двух предшествующих переписей МСП (таблица 1).
Данные таблицы 1 показывают, что в период после 2015 года несколько сократилось число малых предприятий — юридических лиц, но особенно — численность занятых на этих предприятиях. Численность занятых в сфере индивидуальной предпринимательской деятельности увеличилось, но в итоге осталось практически на уровне 2010 года. Сохраняется высокий уровень численности такой категория занятых в сфере индивидуального предпринимательства, как «наемные работники, партнеры и помогающие члены семьи». Это может рассматриваться
как форма гибкой адаптации субъектов малого предпринимательства с точки зрения числа занятых и объема выполняемых ими работ по мере изменения общей экономической ситуации и колебаний спроса на продукцию и услуги малых форм хозяйствования. Таблица 2 иллюстрирует некоторые сдвиги в структуре малого бизнеса по видам экономической деятельности.
Таблица 1
Основные показатели сектора малого предпринимательства в экономике Российской Федерации по итогам переписей 2010, 2015 и 2020 годов
2010 г. 2015 г. 2020 г.
Число малых предприятий — юридических лиц, фактически осуществлявших хозяйственную деятельность в соответствующем году (тыс. единиц) 1266,4 1468,5 1412,0
Среднегодовая численность работников, тыс. человек 13731,9 13508,8 10313,7
То же, без внешних совместителей, тыс. человек 12216,9 12414,2 9 153,8
Численность занятых в сфере индивидуальной предпринимательской деятельности — всего, тыс.человек 5350,1 4930,9 5371,0
В том числе: индивидуальные предприниматели, фактически осуществлявшие хозяйственную деятельность в соответствующем году, тыс. человек 1914,2 2082,5 2303,1
наемные работники, партнеры и помогающие члены семьи,тыс.человек 3435,9 2848,4 3067,9
Источник: составлено по данным Росстата — Итоги сплошного наблюдения за деятельностью субъектов МСП по годам.
С точки зрения структуры субъектов малого предпринимательства по данным проведенных обследований обращает на себя внимание относительная устойчивость их распределения по ряду основных видов экономической деятельности. Структурные сдвиги, скорее, характерны не для МСП — юридических лиц, а для индивидуальных предпринимателей, где заметно увеличение доли индивидуальных предпринимателей, осуществляющих деятельность в сфере строительства, и, соответственно, заметное сокращение их доли в секторе оптовой и розничной торговли, а также некоторых видов услуг.
Таблица 2
Основные показатели структуры сектора малого предпринимательства в экономике Российской Федерации по итогам переписей 2010, 2015 и 2021 годов.
2010 г. 2015 г. 2021 г.
Число малых предприятий — юридических лиц, осуществлявших деятельность в соответствующем году (тыс. единиц) В том числе: 1266,4 1468,5 1412,0
Доля малых предприятий — юридических лиц в сфере обрабатывающих производств, в % 9,6 9,9 9,4
Доля малых предприятий — юридических лиц в сфере строительства, в % 10,6 11,0 12,0
Доля малых предприятий — юридических лиц в сфере оптовой и розничной торговли, в % 37,9 36,0 32,5
Количество индивидуальных предпринимателей, фактически осуществлявших хозяйственную деятельность в соответствующем году (тыс. единиц) В том числе: 1914,2 2082,5 2303,1
доля индивидуальных предпринимателей, осуществляющих деятельность в сфере обрабатывающих производств, в % 5,5 5,2 5,0
доля индивидуальных предпринимателей, осуществляющих деятельность в сфере строительства, в % 2,8 3,2 5,6
доля индивидуальных предпринимателей, осуществляющих деятельность в сфере оптовой и розничной торговли, в % 52,8 48,4 38,4
Источник: составлено по данным Росстата — Итоги сплошного наблюдения за деятельностью субъектов МСП по годам.
Актуальные тенденции развития сферы МСП российской экономики можно оценить, используя оперативные данные ФНС России. Эти сведения, в отличие от итогов переписей, не различают номинально существующие и фактически действующие субъекты предпринимательства, что заметно снижает их информативность. Всего по этим данным, на март 2022 года в Российской Федерации имелось 5 956 тыс. субъектов МСП, в том числе 3 622 тыс. индивидуальных предпринимателей и 2334 тыс. юридических лиц. Эти данные ФНС как раз и показывают
некое колебание числа субъектов МСП. Наибольшее значение за последнее время количества субъектов МСП наблюдалось в середине 2018 года (6 219 тыс. единиц); наименьшее — в период с декабря 2020 года — до декабря 2021 года (5 702 тыс. единиц — 5 839 тыс. единиц). Все это говорит о том, что реальный подъем в этом секторе российской экономики явно наблюдается, однако «лучшие времена» для российского МСП пока еще не настали.
Ключ к решению проблемы — восстановительная стратегия
в экономике
Два года коронавирусной пандемии показали, что руководство государства в целом достаточно полно и верно определилось с мерами поддержки экономики и социальной сферы страны в особо сложных условиях, не допустив здесь каких-либо критических проявлений. Это в преимущественной мере касается и сферы МСП российской экономики, где, вопреки мнению некоторых экспертов, явного «обвала» удалось избежать. Однако это не дает оснований для излишне оптимистического взгляда на проблемы МСП и возможности их решения в условиях кризиса санкционного характера.
В понимании основных путей выхода российского МСП из ситуации затяжного кризиса не следует исходить из часто встречающегося предположения, что эти пути могут быть обозначены и реализованы лишь в рамках действия краткосрочных или среднесрочных программ. Соответственно, разного рода долговременные стратегии, программы и проекты в нынешней ситуации якобы следует отложить «до лучших времен». Прямо или косвенно этот упрек адресуется в первую очередь действующей Стратегии развития МСП до 2030 года. Тем более стоит ли удивляться, что последние годы эта Стратегия вообще редко упоминаема и в официальных документах, и в научных публикациях.
Однако, по нашему мнению, очевидный на сегодня ограниченный позитивный эффект Стратегии МСП до 2030 года еще не говорит о том, что долговременное стратегирование как форма задания целей и инструментов государственной политики в отношении МСП себя не оправдало. Здесь следует обратить внимание на ряд важных обстоятельств.
Во-первых, данная стратегия утверждалась в 2016 году, а начала разрабатываться еще ранее, в итоге она стала одним из первых стратегических документов, появившихся после принятия Федерального
закона от 28 июня 2014 года № 172-ФЗ «О стратегическом планировании в Российской Федерации». Хотя в данном законе в целом достаточно полно изложены основные требования к документам стратегического планирования, специфика МСП как объекта стратегирования в этих требованиях не просматривается, так как в законе именно этот вид стратегических документов вообще не упоминается.
Во-вторых, к моменту окончательной доработки Стратегии развития МСП в целом еще не сложилось достаточного опыта формирования документов стратегического планирования, в результате чего содержание указанной Стратегии во многом носит отпечаток ранее готовившихся документов, например, разного рода «дорожных карт» по развитию и поддержке МСП [10].
В-третьих, как и многие иные документы стратегического планирования, Стратегия развития МСП и ее целевые индикаторы основываются на гипотезе «устойчивого оптимизма», то есть были разработаны вне всяких предпосылок относительно того, что общие экономические и иные условия реализации стратегии могут измениться в худшую сторону. Соответственно, в Стратегии отсутствуют какие-либо позиции, указывающие на то, под влиянием каких обстоятельств эти условия могут измениться; какими и насколько глубокими могут быть последствия этих изменений и, наконец, какие корректировки и дополнения должны быть внесены в государственную политику в отношении МСП с целью повышения его эффективности.
Наконец, в-четвертых, в последние несколько лет Стратегия оказалась во многом «заслонена» иными инициативами в государственной политике в сфере МСП. В первую очередь, это касается национального проекта «Малое и среднее предпринимательство и поддержка индивидуальной предпринимательской инициативы» [11]. Обновленный вариант данного национального проекта был представлен в 2019 году. В настоящее время этот национальный проект состоит из 4 федеральных проектов, а именно: «Поддержка самозанятых»; «Предакселерация»; «Акселерация субъектов МСП» и «Цифровая платформа МСП». Эти проекты содержат целый ряд важных позиций, в том числе и тех, которые не отражены в Стратегии развития МСП. В частности, это касается акцентов проекта на последовательное достижение экономической зрелости и устойчивости субъектов МСП, на развитие института «самозанятых» и использование возможностей цифровой экономики для поддержки сектора МСП
и обеспечения его дальнейшего развития.
Однако говорить об этом проекте как полноценном субституте Стратегии МСП весьма затруднительно. При всех ее недостатках Стратегия развития МСП предпринимала попытку системного охвата всех проблем указанной сферы национальной экономики, а также тех задач, которые характеризуют этот вектор социально-экономической политики государства. Проект, очевидно, такой степенью системности в рассмотрении и обозначении проблем развития МСП и его государственной поддержки не обладает. В частности, аппарат Стратегии охватывает анализ опыта предшествующих лет, а также целый ряд указаний на приемлемые для российских условий элементы зарубежного опыта государственной политики в отношении МСП. Стратегия объективно указывает на то, что в течение ряда лет, предшествовавших появлению этого документа, показатели динамики российского МСП имели в основном отрицательное значение, хотя и не дает последовательного анализа причин такой негативной ситуации. Можно считать, что Стратегия практически обошла стороной и проблематику государственно-общественного характера политики в отношении МСП. Значимость и механизмы реализации инициатив самого предпринимательского сообщества в Стратегии практического отражения не получили [1].
В этом отношении, сравнительно со Стратегией, национальный проект по МСП имеет как свои недостатки, так и свои преимущества. Проект не обнаруживает логической преемственности с предшествующими аналогичными документами по государственной политике в отношении МСП со всеми их достижениями и неудачами. Даже логическую связь со Стратегией развития МСП до 2030 года в проекте можно обнаружить с большим трудом. В нем не нашли адекватного отражения особенности и основные задачи государственно-частного и муниципально-частного партнерства в рамках деятельности малых форм хозяйствования, что, по мнению многих исследований, должно быть органично присуще системе национального проектирования в целом и в сфере МСП в частности [17]. Это представляется важным, поскольку пандемия обозначила ряд новых аспектов взаимодействия власти и бизнеса [3].
Национальный проект построен на глубоко централизованной модели государственной политики в отношении МСП: роль регионов и муниципалитетов здесь практически не просматривается. Стратегия отмечает проблему неравномерности в развитии МСП по регионам
России, но не дает указаний на механизмы, обеспечивающие изменения в пространственной структуре российского малого и среднего предпринимательства. К сожалению, пространственные аспекты развития сферы МСП в названном выше нацпроекте адекватного отражения не нашли. Проект построен по глубоко централизованной модели государственной политики в отношении МСП: роль регионов и муниципалитетов здесь практически не просматривается.
Вместе с тем нацпроект позитивно отличается тем, что фактически является документом среднесрочного характера, что оказалось очень актуально в современных условиях развития российской экономики и, в частности, сектора МСП в течение ряда последних лет. Сейчас уже очевидно, что основные целевые индикаторы проекта, а именно: увеличение численности занятых в сфере МСП, включая индивидуальных предпринимателей до 25 млн человек к концу 2024 года; увеличение доли МСП в ВВП до 32,5% к концу 2024 года; увеличение доли экспорта субъектов МСП, включая индивидуальных предпринимателей, в общем объеме несырьевого экспорта до 10% к концу 2024 года, — скорее всего, достигнуты не будут. Однако на фоне последовательного провала с целевыми индикаторами всех предшествующих документов подобного рода, это уже даже и не кажется особенно значимым. Важно то, что сама фабула национального проекта представляется сейчас более рациональной, поскольку позволяет использовать его как инструмент оперативного управления и корректировки государственной политики развития и поддержки МСП, введения в него новых актуальных составляющих.
Нет необходимости перечислять все новые проекты поддержки МСП, которые были инициированы в 2022 году. Однако отметим, что с 1 февраля 2022 года в России стартует эксперимент по оказанию поддержки МСП и самозанятым, которые только собираются начать свое дело, на базе цифровой платформы МСП. Новая система позволит максимально упростить предпринимателям открытие и ведение бизнеса. В рамках эксперимента все сервисы для МСП будут объединены на базе единой цифровой платформы, что обеспечит адресный подбор и одобрение мер поддержки, а также предоставление услуг, которые требуются субъектам МСП на различных этапах становления их бизнеса. В зависимости от стадии развития и потребностей предпринимателя ему будут предлагаться различные федеральные и региональные инструменты поддержки и сервисы, такие как «Старт бизнеса», «Налоговые услуги», «Получение
кредита», «Конструктор документов», «Законодательный бизнес-дайджест». Всего к 2024 году на платформе планируется реализовать более 20 различных сервисов, востребуемых МСП.
Заключение
Ранее высказывавшиеся нами и многими иными исследователями инициативы о подготовке новой Стратегии развития МСП сегодня уже представляются не вполне правомерными. Учитывая то, как у нас до самого последнего готовились все стратегии (аксиома благоприятных условий развития экономики и ее основных секторов; отсутствие реального сценарного подхода; избыточный централизм; отсутствие механизма маневрирования ресурсами между задаваемыми целями поддержки), форма стратегии применительно к имеющимся условиям развития МСП уже не кажется наиболее продуктивной. Новые документы, отражающие долговременное видение государственной (точнее — государственно-общественной) политики в отношении МСП, конечно, необходимы. Мы полагаем, что эти документы на основе полной согласованности должны формироваться и работать на двух уровнях.
На «верхнем» уровне целесообразна разработка и утверждение «Основ государственной политики в сфере развития и поддержки малого и среднего предпринимательства до 2035 года», которые должны представлять собой документ, наиболее гибко определяющий основные рамки, задачи, институты и инструменты соответствующего направления социально-экономической политики государства (комментарий 1). В этих «Основах...» должны найти отражение (возможно, даже без значительного числа количественных индикаторов) ключевые приоритеты государственной политики в отношении МСП. Это также возможные сценарии изменения экономической (в том числе внешнеэкономической), институциональной и правовой среды развития российского МСП; направления государственно-общественного взаимодействия и государственно-частного и муниципально-частного партнерства по вопросам развития и поддержки МСП; тренды пространственной картины российского МСП и меры по ее регулированию; оптимальная степень федерализации государственной (публичной) политики в отношении МСП; механизмы стимулирования субфедерального уровня политики поддержки и развития малого и среднего предпринимательства.
На «нижнем» уровне целесообразен институт национального про-
екта по развитию МСП, сформированный в виде системы федеральных проектов, которые должны охватывать основные приоритеты, закрепленные в названных выше «Основах...». Проекты должны носить среднесрочный характер из расчета трех этапов проектирования в пределах срока действия «Основ.». Мы полагаем, что число проектов может достичь 10, поскольку к действующим 4 проектам следует добавить такие компоненты, как «Кадровый резерв сферы МСП»; «Включение МСП в деятельность федеральных и региональных институтов развития»; «Участие МСП в решении задач импортозамещения и освоения бизне-сов, оставленных зарубежными инвесторами»; «Федеральное содействие региональным и муниципальным программам и проектам поддержки МСП»; «Развитие социального предпринимательства». Учитывая опыт последних лет, отдельным проектом может стать такой документ, как «Формирование условий устойчивости малых форм хозяйствования при наступлении особых экономических обстоятельств в стране». Система проектов должна включать в себя механизмы оперативной корректировки их целевых индикаторов и возможность гибкого перераспределения ресурсов между задаваемыми целями.
Государственная политика в отношении малого и среднего предпринимательства, особенно в условиях нынешнего санкционного кризиса, должна последовательно смещаться от общих усилий по поддержанию жизнеспособности субъектов МСП (и, следовательно, их общего числа) к приоритетным мерам поддержки тех МСП, которые прямо участвуют в промышленно-инновационной деятельности или осуществляют для нее вспомогательные функции. Публикации показывают, что именно в этом направлении развивается зарубежная практика государственной поддержки МСП [20; 21; 22]. В нынешних условиях наиболее целесообразно поддерживать не отдельные предприятия — малые, средние или крупные,— а поддерживать инвестиционные проекты, построенные на кооперационной «цепочке» малых, средних и крупных предприятий, имеющей в своем итоге производство импортозамещающей инновационной продукции.
Долговременная стратегия государства в отношении МСП также должна выдерживать баланс между различными формами льготирования этой группы субъектов хозяйствования и прямой поддержки этой сферы экономики все новыми бюджетными ресурсами, с одной стороны, а с другой — усилением самоорганизации, ответственно-
сти и инициативности самой предпринимательской среды на началах партнерства с государством, муниципальным сообществом, крупным бизнесом и населением.
Комментарии
1. В российской практике уже есть примеры принятия документов со статусом «Основ». Некоторые из них сыграли положительную роль в дальнейшем развитии нормотворческой и правоприменительной практики по соответствующим направлениям государственного и муниципального управления. Примером могут служить «Основные положения государственной политики в области развития местного самоуправления в Российской Федерации» (утверждены Указом Президента Российской Федерации от 15 октября 1999 года № 1370). Другой пример — «Основы государственной политики регионального развития Российской Федерации на период до 2025 года» (утверждены Указом Президента Российской Федерации от 16 января 2017 года № 13). Ключевые положения этих документов не только нашли отражение в разработке соответствующих направлений социально-экономической политики государства, но и во многом остаются актуальными сегодня. Но есть примеры и иного свойства. Это, в частности, такой документ, как «Основы государственной политики в сфере стратегического планирования в Российской Федерации» (утверждены Указом Президента Российской Федерации от 8 ноября 2021 года № 633). Его содержание таково, что целевая функция документа и его вклад в практику государственного и муниципального управления вызывают значительные сомнения [4]. Качественные, реально работоспособные на длительный период времени «Основы государственной политики в сфере МСП» обязательно требуют их предварительного пристального обсуждения — как в научно-экспертном, так и в предпринимательском сообществе.
Литература
1. Бухвальд Е. М., Валентик О. Н. Нужна ли российскому малому бизнесу новая стратегия? // Региональная экономика. Юг России. 2020. Т. 8. № 3. С. 4-14.
2. Вилков А. С. Развитие путей выхода малого и среднего предпринимательства из кризиса // Экономика и управление: про-
блемы, решения. 2021. Т. 2. № 1(109). С. 50-56.
3. Глухова М. Н. Влияние пандемии на взаимодействие бизнеса и власти: взгляд бизнеса // Журнал Новой экономической ассоциации. 2021. № 4(52). С. 235-239.
4. Иванов О. Б., Бухвальд Е. М. Новый этап в развитии государственной политики в сфере стратегического планирования // ЭТАП: Экономическая Теория, Анализ, Практика. 2021. № 6. С.7-23.
5. Келарев В. В. Малый и средний бизнес Российской Федерации в условиях постоянных кризисов и волатильной бизнес-среды // Государственное и муниципальное управление. Ученые записки. 2021. № 1. С. 127-137.
6. Коваль В. В. Тенденции развития объектов малого и среднего предпринимательства в условиях COVID-19 // Аллея науки. 2021. № 10 (61). С. 252-256.
7. Козырев А. В. Меры по поддержке малого бизнеса в кризисных условиях: международный опыт и российская практика // Экономика, предпринимательство и право. 2021. Т. 11. № 2. С.267-284.
8. Кремин А. Е., Мазилов Е. А. Оценка результатов стратегического планирования развития малого и среднего в регионах Российской Федерации // Вестник Челябинского государственного университета. 2019. № 9 (431). С. 114-123.
9. Леушкина В. В., Доброродный В. С., Шевелев И. А., Богатенков К. В. Международная практика поддержки малого и среднего предпринимательства в пандемийный период (COVID19) // Актуальные вопросы современной экономики. 2021. № 12. С. 840-847.
10. Морковкин Д. Е. Развитие взаимодействия государства и бизнеса в России: состояние и перспективы // Экономика промышленности. 2016. № 1. С. 4-7.
11. Паспорт национального проекта «Малое и среднее предпринимательство и поддержка индивидуальной предпринимательской инициативы». Утвержден президиумом Совета при Президенте Российской Федерации по стратегическому развитию и национальным проектам (протокол от 24 декабря 2018 года № 16). URL: https://strategy24.ru/rf/business/projects/
prioritetnyy-proekt-malyy-biznes-i-podderzhka-individualnoy-predprinimatelskoy-initsiativy (дата обращения: 31 марта 2022 года).
12. Пономарева В. А., Белимова А. А. Российский и зарубежный опыт поддержки малого и среднего предпринимательства в период пандемии // Инновационные научные исследования. 2021. № 5-2 (7). С. 186-195.
13. Распоряжение Правительства Российской Федерации от 2 июня 2016 года № 1083-р «Об утверждении Стратегии развития малого и среднего предпринимательства в Российской Федерации на период до 2030 года и плана мероприятий («дорожную карту») по реализации Стратегии развития малого и среднего предпринимательства в Российской Федерации на период до 2030 года». URL: http://www.consultant.ru/document/ cons_doc_LAW_199462/f62ee45faefd8e2a11d6d88941ac66824f84 8bc2/ (дата обращения: 31 марта 2022 года).
14. Репушевская Л. А. Анализ и перспективы развития малого и среднего предпринимательства в России // Фундаментальные и прикладные исследования кооперативного сектора экономики. 2020. № 2. С. 129-135.
15. Салицкий А. И., Синь Ч., Юртаев В. И. Санкции и замещение импорта на примере Ирана и Китая // Вестник Российской академии наук. 2017. Т. 87. № 3. С. 263-271.
16. Сергеев Д. Р. К вопросу о мерах поддержки регионального малого бизнеса в условиях пандемии // Экономика устойчивого развития. 2021. № 3(47). С. 132-134.
17. Шаныгин С. И., Мешкова Я. Р. Национальный проект по поддержке малого и среднего предпринимательства в контексте управления социально-экономической системой // Экономика. Право. Инновации. 2021. № 3. С. 18-28.
18. Шевцова В. В. Развитие малого предпринимательства в России // Актуальные исследования. 2022. № 5 (84). С. 83-87.
19. Шохин А. Н., Маякина С. С., Проскурин А. В. Государственные инициативы в развитии малого и среднего предпринимательства в условиях кризиса на примере пандемии COVID-19 в мегаполисах // Бизнес. Общество. Власть. 2021. № 3 (41). С. 72-95.
20. Li J. The role of small and medium-sized business in Russia and
China // Components of scientific and technological progress. 2921. No.3 (57). Pp. 9-12.
21. Mazzarol T., Reboud S. Innovation in Small Firms. In: Entrepreneurship and Innovation. Singapore: Springer, 2020. Pp. 131-164.
22. Rauch E, Vickery A. R, Brown C. A., Matt D. T. SME Requirements and Guidelines for the Design of Smart and Highly Adaptable Manufacturing Systems. In: Matt, D., Modrák, V., Zsifkovits, H. (eds.) Industry 4.0 for SMEs., Cham: Palgrave Macmillan, 2020. Pp. 39-72.
References
1. Buhval'd E.M., Valentik O. N. Does Russian small business need a new strategy? Regionalnaya ekonomika. YugRossii [Regional economy. South of Russia], 2020, vol. 8, no. 3, pp.4-14 (in Russian).
2. Vilkov A. S. The Development of ways out of the crisis for small and medium-sized businesses. Ekonomika i upravlenie: problemy, resh-eniya [Economics and management: problems, solutions], 2021, vol. 2, no. 1(109), pp. 50-56 (in Russian).
3. Gluhova M. N. The impact of the pandemic on the interaction of business and government: a business view. Zhurnal Novoy ekonomi-cheskoy associacii [Journal of the New Economic Association], 2021, no. 4(52), pp. 235-239 (in Russian).
4. Ivanov O. B., Buhval'd E.M. A new stage in the development of the state policy in the sphere of strategic planning. ETAP: Ekonomicheskaya Teoriya, Analiz, Praktika [ETAP: Economic Theory, Analysis, Practice], 2021, no. 6, pp. 7-23 (in Russian).
5. Kelarev V. V. Small and medium-sized business of the Russian Federation in the conditions of persistent crises and volatile business environment. Gosudarstvennoe i municipal'noe upravlenie. Uchenye zapiski [State and municipal management. Scientific notes], 2021, no. 1, pp. 127-137 (in Russian).
6. Koval' V. V. The trends in the development of small and medium-sized enterprises in the conditions of COVID-19. Alleya nauki [Alley of Science], 2021, no. 10(61), pp. 252-256 (in Russian).
7. Kozyrev A. V. Measures to support small businesses in crisis condi-
tions: international experience and Russian practice]. Ekonomika, predprinimatel'stvo i pravo [Economics, entrepreneurship and law], 2021, vol. 11, no. 2, pp. 267-284 (in Russian).
8. Kremin A. E., Mazilov E. A. The Evaluation of the results of strategic planning for the development of small and medium-sized enterprises in the regions of the Russian Federation. Vestnik Chelyabinskogo gosudarstvennogo universiteta [The Bulletin of the Chelyabinsk State University], 2019, no. 9(431), pp. 114-123 (in Russian).
9. Leushkina V. V., Dobrorodnyi V. S., Shevelyov I. A., Bogatenkov K. V. International practice of supporting small and medium-sized businesses in the pandemic period (COVID19). Aktualnye voprosy sovremennoy ekonomiki [Actual issues of modern economics], 2021, no. 12, pp. 840-847 (in Russian).
10. Morkovkin D. E. The Development of interaction between the state and business in Russia: status and prospects. Ekonomika promyshlen-nosti [Industrial economics], 2016, no. 1, pp. 4-7 (in Russian).
11. Pasport nacional'nogo proekta "Maloe i srednee predprinimatel'stvo i podderzhka individual'noy predprinimatel'skoy iniciativy" [Passport of the national project "Small and medium-sized en-trepreneurship and support of individual entrepreneurial initiative"]. Utverzhden prezidiumom Soveta pri Prezidente Rossiyskoy Federacii po strategicheskomu razvitiyu i nacional'nym proek-tam (protokol ot 24 dekabrya 2018 goda No. 16) [Approved by the Presidium of the Council under the President of the Russian Federation for Strategic Development and National Projects (Protocol No. 16 of December 24, 2018)]. Available at: https://strat-egy24.ru/rf/business/projects/prioritetnyy-proekt-malyy-biznes-i-podderzhka-individualnoy-predprinimatelskoy-initsiativy (accessed: 30 March, 2022) (in Russian).
12. Ponomareva V. A., Belimova A. A. Russian and foreign experience of promoting small and medium-sized entrepreneurship with the pandemic period. Innovacionnye nauchnye issledovaniya [Innovative scientific research], 2021, no. 5-2 (7), pp. 186-195 (in Russian).
13. Rasp or yazhenie Pravitel'stva RF ot 2 iyunya 2016 g. No. 1083-r "Ob ut-verzhdenii Strategii razvitiya malogo i srednego predprinimatel'stva v Rossiyskoy Federacii na period do 2030 goda i plana meropriyatiy ("dorozhnuyu kartu") po realizacii Strategii razvitiya malogo i sred-
nego predprinimatel'stva v Rossiyskoy Federacii na period do 2030 goda" [Decree of the Government of the Russian Federation No. 1083-r dated June 2, 2016 "On the Approval of the Strategy for the Development of Small and Medium-sized Enterprises in the Russian Federation for the period up to 2030 and the action plan ('road-map') on the implementation of the Strategy for the Development of small and medium-sized enterprises in the Russian Federation for the period up to 2030"]. Available at: http://www.consultant. ru/document/cons_doc_LAW_199462/f62ee45faefd8e2a11d-6d88941ac66824f848bc2/ (accessed: 30 March, 2022) (in Russian).
14. Repushevskaya L. A. The Analysis and prospects for the development of small and medium-sized enterprises in Russia. Fundamental'nye i prikladnye issledovaniya kooperativnogo sektora ekonomiki [Fundamental and applied research of the cooperative sector of the economy], 2020, no. 2, pp. 129-135 (in Russian).
15. Salickiy A. I., Sin' Ch., Yurtaev V. I. Sanctions and import substitution on the example of Iran and China. Vestnik Rossiyskoy akademii nauk [The Bulletin of the Russian Academy of Sciences], 2017, vol. 87, no. 3, pp. 263-271 (in Russian).
16. SergeevD. R. On the issue ofmeasures to support regional small businesses in the context of a pandemic. Ekonomika ustoychivogo razviti-ya [Sustainable Development Economics], 2021, no. 3(47), pp. 132134 (in Russian).
17. Shanygin S. I., Meshkova Ya. R. National project for the support small and medium-sized businesses in the context of socio-economic system management. Ekonomika. Pravo. Innovacii [Economy. Law. Innovation], 2021, no. 3, pp.18-28 (in Russian).
18. Shevcova V. V. The Development of small entrepreneur ship in Russia. Aktualnye issledovaniya [Actual research], 2022, no. 5(84), pp.83-87 (in Russian).
19. Shohin A. N., Mayakina S. S., Proskurin A. V. State initiatives in the development of small and medium-sized enterprises in the conditions of crisis on the basis of the COVID-19 pandemic in mega-cities. Biznes. Obshchestvo. Vlast' [Business. Society. Power], 2021, no. 3(41), pp. 72-95 (in Russian).
20. Li J. The role of small and medium-sized business in Russia and China. Components of scientific and technological progress, 2021,
no. 3(57), pp. 9-12.
21. Mazzarol T., Reboud S. Innovation in Small Firms. In: Entrepreneurship and Innovation. Singapore: Springer, 2020, pp. 131-164.
22. Rauch E., Vickery A. R., Brown C. A., Matt D. T. SME Requirements and Guidelines for the Design of Smart and Highly Adaptable Manufacturing Systems. In: Matt, D., Modrak, V., Zsifkovits, H. (eds.) Industry 4.0 for SMEs., Cham: Palgrave Macmillan, 2020, pp. 39-72.
