CC BY
28Время в судьбах и документах
НА КОНКУРС «ВОЗВРАЩЕННЫЕ ИМЕНА»
МАЛИКОВ Ади Каримович:
#
#
изломы судьбы
ПОПРИЩЕ ДИПЛОМАТА И РАЗВЕДЧИКА*
Маликова отозвали в Генштаб не случайно: ему предстояло стать слушателем старшего курса Военной академии, куда он был зачислен 11 октября 1920 г. В 1921 г. он прошел чист-
* Продолжение, начало см. в № 3/4 за 2010 г. (с. 178187).
ку в ячейке академии. В это время из Народного комиссариата иностранных дел в академию поступил запрос о выделении в состав формирующегося советского полномочного представительства в Турции нескольких слушателей, владеющих турецким языком. Кроме слушателей-татар в академии других, знающих турецкий язык, не оказалось,
63
А. К. Маликов с женой Рабигой Хабибулловной. Закавказье, 1925 г. ЦГА ИПД РТ, ф. 8307, оп. 1, д. 45, л. 2.
и поэтому выбор пал на Абсалямова, Маликова и Рахимкулова. Группе была поставлена задача добросовестно изучить военно-политическую обстановку в Турции, чтобы стать профессиональными советскими работниками в данной стране.
С 10 мая по 20 октября 1921 г. Маликов в командировке в Турции, где исполнял обязанности секретаря военного атташе РСФСР при представительстве Великого национального собрания Турции (г. Анкара)1.
Вернувшись в академию, А. Маликов учился на дополнительном курсе. Затем вновь отправился в Анкару на должность секретаря-переводчика военного атташе при полпредстве РСФСР. В течение полутора лет он был не только секретарем атташе, но и исполнял обязанности военного представителя, его помощника (январь-август 1923 г.)2. В бытность в Анкаре он неоднократно избирался в члены землячества пол-представительства3, а также явился свидетелем нелегального съезда турецкой компартии, прошедшего осенью 1922 г. на даче советского полпредставительства4.
А. Маликов своей работой заслужил высокую оценку полпреда Советской
России в Турции С. И. Аралова, который отметил, что «среди работников посольства выделялись прекрасным знанием турецкого языка и страны А. К. Маликов, его супруга Р. Х. Маликова. Раби-га ханум Маликова сумела найти путь к сердцам турецких женщин. Последние относились к ней с большим уважением и доверием. В домашнем альбоме Мали-ковых сохранилась редкая фотография: Мустафа Кемаль-паша с дипломатами на летней даче. Рядом с ним сидит жена А. Маликова Рабига ханум»5.
За свою загранработу А. Маликов заслужил широкую похвалу от заместителя начальника управления штаба РККА. «Свою работу, — пишет он, — Маликов выполнял в высшей степени добросовестно и зарекомендовал себя ценным работником»6.
С 3 октября 1924 г., т. е. после возвращения, Маликов вновь сел за парту и продолжил учебу в академии. С 6 января по 24 июля 1924 г. его направили представителем штаба РККА перед турецким военным атташе в Москве. Как видим, Маликов учился в академии с перерывами и, тем не менее, ее окончил с оценкой «удовлетворительно» 3 августа 1924 г., получив диплом из рук М. В. Фрунзе.
64
ВРЕМЯ В СУДЬБАХ И ДОКУМЕНТАХ
После учебы А. Маликов получил распределение в Разведуправление РККА, которое направило его начальником разведотдела в штаб Кавказской Краснознаменной армии, командующим которой был в то время А. И. Корк, а членами Реввоенсовета С. М. Киров, Г. К. Орджоникидзе, А. Ф. Мясников. На данной должности он находился с 10 июля 1924 г. по 1 сентября 1926 г. О службе Маликова начальником 4-го отдела РККА есть несколько штрихов в воспоминаниях разведчика Н. Рави-ча, который прибыл в Тифлис и должен был познакомиться с обстановкой. Для этого он встретился, в частности, с Маликовым и написал следующее: «Начальник 4-го отдела штаба армии А. Маликов Турцию знал превосходно, говорил, читал и писал по-турецки совершенно свободно и, не глядя на карту, помнил каждую щель на границе7.
Работая в РККА, Маликов избирался членом бюро партколлектива, затем секретарем штабной ячейки и членом бюро коллектива армейского управления. Участвовал в ликвидации меньшевистского восстания в Грузии в Ф 1924 г.8 В 1925 г. А. Маликов — секре-
тарь тифлисского гарнизонного совета Военно-научного общества (ВНО), в 1926 г. — секретарь совета ВНО и делегат Московского совещания секретарей окружных организаций ВНО. Одновременно Маликов — член Закавказского совета ОСОАВИАХИМа и заведующий бюро по работе среди граждан, военный консультант Закавказского профсовета12.
В 1924-1925 гг. Маликов проходил аттестацию, вот несколько строк из нее: «Волевой, энергичный, инициативный командир, имеющий твердый характер и умеющий разбираться в обстановке. Дисциплинирован. Тактичен в обращении с подчиненными. Может вынести походную обстановку. Политическая подготовка хорошая. Внимательно относится к развитию военного дела, активно участвует во ВНО и в политпро-светработе»10.
С 1 ноября 1926 г. Маликов служит начальником 7-го отдела штаба Кавказской краснознаменной армии.
А. К. Маликов — военный атташе полномочного представительства СССР в Иране. 1928 г. ЦГА ИПД РТ, ф. 8307, оп. 1, д. 37, л. 22.
В 1926 г. у А. Маликова родилась дочь Зульфа.
Из Тифлиса путь Маликова лежит в Тегеран, где его военный, дипломатический опыт и знания были необходимы на новой должности военного атташе полномочного представительства СССР в Иране. Здесь он пробыл с ноября 1927 г. по март 1931 г.11 В досье, собранном на А. Маликова после ареста, имеются материалы, касающиеся его деятельности на посту военного атташе. Один из них касается его агентурной работы в Иране. Из него вытекало, что Маликов создал агентурную сеть, в которой провала не было. До него ею руководил военный атташе Бобрышев, вынужденный покинуть Иран из-за крупного провала созданной сети. Маликов приехал в Тегеран через полгода после этих событий. Часть агентурной сети сохранилась, с ней ему удалось установить связь. У Маликова случаев рассекречивания агентов не было.
В материалах допроса сохранилась справка полковника Лиховицкого, который охарактеризовал Маликова сле-
МАЛИКОВ АДИ КАРИМОВИЧ: ИЗЛОМЫ СУДЬБЫ
65
дующим образом: «С его приездом в Персию использование нас, как одного из звеньев информации, стало гораздо организованней и регулярнее, нежели при его предшественнике. Его поведение во всех случаях общения с нами было безупречно. Не переходя на короткую интимную ногу, производя впечатление скрытного человека по работе, он, однако, был отзывчивым начальником, реагирующим на всякую просьбу своих подчиненных»12.
Высокая оценка, данная сослуживцем Маликова, подтверждается в аттестации 1929 г., в которой указывается: «Хорошо подготовленный как в военном, так и политическом отношении работник. В работе проявляет инициативу и решительность; характер выдержанный и твердый; дисциплинирован и тактичен. Прекрасно знает Ближний Восток и его изучает; хорошо владеет турецким и фарсийским языками. Военным делом интересуется и продолжает совершенствоваться»13.
В 1931 г. А. Маликов вернулся на Родину и получил должность командира полка в Белоруссии. Но он отказывается от нее и просит направить его в родные места командиром-комиссаром 1-го Татарского стрелкового полка. Пробыл в Казани с мая 1931 г. по май 1933 г., служил под началом Я. Чаны-шева14.
Естественно, на первых порах Ма-ликову было нелегко, о чем свидетельствует аттестация, написанная в сентябре 1932 г., за подписью Я. Чаныше-ва: «Тов. Маликов командует полком один год три месяца. Оторванность от современных методов боевой подготовки и жизни Красной Армии в целом (тов. Маликов 7-8 лет работал за рубежом) не дала возможности тов. Мали-кову сразу взяться за сколачивание полка на основе новых повышенных требований. Фактически шесть месяцев тов. Маликов сам учился, в особенности стрелковому делу. Благодаря исключительному труду, настойчивости и добросовестному отношению, самосовершенствованию — в целом овладел методом руководства, подготовкой как своего начсостава, так и под-
разделениями полка... Маликов дисциплинирован и требователен к самому себе, но не умеет требовать дисциплины от подчиненных. Из-за слабости дисциплины среди личного состава в первую очередь был ряд прорывов в боевой подготовке, особенно стрелковой и сбережении оружия. Слишком много вежливости, иногда до приторного, когда нужно нерадивого командира решительно одернуть, а не любезничать. Личные его качества: крепкий большевик, инициативный, умственно развит, марксистско-ленинской методикой владеет. Занимается упорно над своей политической подготовкой. Предан генеральной линии партии и твердо ее проводит. По характеру и наклонностям целесообразно использовать по штабной линии, возможно, по разведке в крупных штабах и управлении в строевых частях»15.
Были и неприятные моменты на службе. В январе 1933 г. Маликов получил строгий выговор парткома дивизии за допущенную ошибку в выводах о причинах покушения на самоубийство в красноармейской музыкальной команде16. ф
Однако не все было так плохо у нового комполка. Он трудился упорно и настойчиво. Боевая готовность красноармейцев поднялась. Полк получил благодарность от начальника военного округа Б. М. Шапошникова. А. Маликов был награжден Почетной грамотой ТатЦИКа, серебряными карманными часами от имени командира 1-й Казанской стрелковой дивизии.
В конце мая 1933 г. Маликов выехал в Москву на работу к месту нового назначения — в Разведуправление РККА. Здесь предполагалось использовать его в информационном отделе на турецко-иранском направлении в качестве начальника сектора. Но к работе он не приступил. Ему был поручен восточный сектор во 2-ом отделе разведуправ-ления. Кроме непосредственных обязанностей помощника начальника отдела у Маликова были и общественные поручения: пропагандист, руководитель социалистического соревнования и ударничества в разведуправлении17.
66
ВРЕМЯ В СУДЬБАХ И ДОКУМЕНТАХ
В сентябре 1933 г. А. Маликов прошел чистку. Решение комиссии было однозначным: «Считать т. Маликова проверенным»18.
Работая на новом месте, Маликов показал себя с самой лучшей стороны, за что заслужил похвальную аттестацию (1933-1934 гг.): «Общее политическое и военное развитие хорошее; обладает большими горизонтами мышления. В оперативно-тактическом отношении развит хорошо. Старый и опытный работник разведки на самостоятельных должностях. Агентурное дело знает и любит. Владеет иностранными языками: английским, турецким, персидским. Отличается большим трудолюбием, работает всегда образцово — по ударному. Инициативен. Самостоятелен. Обладает твердым характером и настойчивостью. Волевой командир. В военно-политической обстановке разбирается быстро и умело. Решения принимает грамотно и без колебаний, проводит их в жизнь энергично и уверенно. Настойчив и требователен к себе и к подчиненным. В личной жизни скромен. Хороший и отзывчиво-чуткий товарищ. По общественно-политической жизни — активист. Отношения с подчиненными хорошие, пользуется у них неизменным авторитетом, лично показывая пример социалистического отношения к работе. Занимаемой должности вполне соответствует. Достоин продвижения на самостоятельную работу на должность начальника отдела с присвоением категории К-11*»19.
В апреле 1934 г. начальник Разве-дуправления РККА Я. К. Берзин рекомендовал А. Маликова для выполнения ответственного поручения в Китае, в Синьцзяне. В ходе беседы Берзин обрисовал обстановку, в которой Малико-ву предстояло работать. Нацменьшинства Китая боролись с бесправием и произволом феодалов, но их выступления к освобождению подавлялись самым жесточайшим образом. Из 5 млн человек, проживавших в провинции,
* В Красной Армии и в войсках НКВД существовала введенная в 1926 г. для начальствующего состава система служебных категорий. К-11 означала принадлежность к высшему командному начсоставу (прим.
редО.
4,7 млн были враждебны гоминьданов-ским властям и охвачены национально-освободительным движением. В 1933 г. в Урумчи было создано новое правительство во главе с Шень Шица-ем. В 1934 г. он в борьбе против японцев обратился за помощью к Советскому Союзу, который ввел в Синьцзян советские войска, снабдив китайскую армию оружием. Совместными усилиями японцы были разгромлены. Советские войска были выведены из Синьцзяня, за исключением кавалерийского полка. В таких непростых условиях предстояло работать советским специалистам. Я. К. Берзин поставил перед ними определенные цели и задачи. Согласно правительственным установкам, они должны были провести следующую работу: помочь быстро завершить войну с остатками японофильской группировки Маджуна; реорганизовать повстанческую, небоеспособную провинциальную армию; оказать помощь в деле создания в Синьцзяне такой армии, которая была бы способна поддержать спокойствие в провинции и противостоять вторжению в Синьцзян соседних япо-нофильствующих милитаристов.
Группу советских специалистов возглавил А. Маликов. Он едет в качестве первого главного военного советника при главнокомандующем войсками Западного Китая (провинция Синь-цзян) Шень Шицае. Вместе с ним поехали старшие командиры-инструкторы, такие как И. Куц, П. С. Рыбалко, В. Т. Обухов, Шаймуратов20.
В Китай группа отправилась 9 апреля 1934 г. Была организована встреча с дубанем, во время которой разговор шел о будущей работе советских специалистов. А. Маликов отмечал: «Существовавшее ранее распределение инструкторов вполне совпадало с указаниями Берзина, и я за первый год своей работы в Синьцзянской армии внес лишь некоторые несущественные изменения в расстановку инструкторских сил. Так, например, двое из прибывших со мною старших инструкторов (Рыбалко и Куц) работали на фронте, третий (Обухов) обслуживал тыл фронта, четвертый (Шаймуратов) — учебный полк,
МАЛИКОВ АДИ КАРИМОВИЧ: ИЗЛОМЫ СУДЬБЫ
67
А. К. Маликов с генерал-губернатором Синьцзянской провинции Китая генералом Шень Шицаем. Урумчи, 1934 г. ЦГА ИПД РТ, ф. 8307, оп. 1, д. 50, л. 1.
сформированный из разрозненных подразделений с новой техникой. По предложению дубаня пришлось инструктаж распространить и на военное училище и частично — на гвардейский и крепостной полки в Урумчи, но, тем не менее, инструктаж ограничивался почти исключительно столичным гарнизоном, а периферия, если не считать фронта, оставалась без инструкторов. Несмотря на имеющиеся объективные причины (экономическая разруха и финансовые затруднения в результате трехлетней гражданской войны), затрудняющие улучшение материального положения армии, наличие хотя бы даже по одному инструктору в каждом китайском полку и в каждом центральном управлении, могло до некоторой степени поднять боеспособность армии, чего настоятельно требовала сложившаяся военно-политическая обстановка в провинции. По просьбе дубаня, я неоднократно ставил перед Берзиным вопрос об увеличении количества старших инструкторов, но за первый год моего пребывания в Синьцзяне из центра дополнительно было прислано лишь 4 старших инструктора»21.
Как бы то ни было, советские инструкторы в непростой военно-политической обстановке успешно ре-
шали поставленные перед ними задачи.
В конце мая 1935 г. А. Маликова вызвали в Москву для доклада народному комиссару обороны. К тому времени начальником разведуправления был уже не Я. К. Берзин, а С. П. Урицкий. В результате доклада Маликова советское правительство приняло решение о предоставлении Урумчийскому провинциальному правительству займа для приобретения нового вооружения и поднятия материального положения личного состава армии, а также утвердило представленный А. Маликовым и С. Урицким проект плана реорганизации армии и штата инструкторов22.
Работа А. Маликова в качестве главного военного советника заслужила высокую оценку. В аттестации 1934-1935 гг. указывалось: «Находясь в течение последнего года в чрезвычайно трудных условиях работы, тов. Маликов показал себя хорошим организатором и дисциплинированным командиром-партийцем. В остальном остается в силе прежняя аттестация»23.
В 1935 г. А. Маликову присвоили звание полковника.
После возвращения в Урумчи А. Маликов по предложению дубаня представил проект реорганизации армии. «Этот проект дубанем, — пишет
68
ВРЕМЯ В СУДЬБАХ И ДОКУМЕНТАХ
«ГАСЫРЛАР АВАЗЫ - ЭХО ВЕКОВ», № 1/2, 2011
А. Маликов, — был одобрен и передан на обсуждение реорганизационной комиссии, состоявшей из офицеров штаба дубаня. Вопрос о численности армии вызвал разногласия между мною и китайскими генералами. Я был сторонником резкого сокращения дорогостоящего и громоздкого аппарата управления и улучшения материального положения и бытовых условий личного состава армии, что давало возможность дубаню содержать 10-тысячную наемную армию. Предложения китайских генералов сводились к минимальному сокращению аппарата управления, что ложилось тяжелым бременем на бюджет, увеличивало численность армии до 12 тысяч человек и ухудшало материальное положение личного состава. Дубань тоже начал склоняться в сторону своих генералов. О создавшемся положении я неоднократно доносил Урицкому, который в категорической форме предложил мне продолжить настаивать на 10-тысячной армии. Однако мои настояния перед генералами и дубанем вызвали у последнего недовольство моей позицией и приняли форму разногласий между мною и дубанем, который вынужден был написать об этом письмо членам нашего правительства, квалифицируя мою позицию как попытку с моей стороны дискредитировать дубаня перед его офицерами. Наше правительство разрешило эти разногласия в пользу дубаня и отозвало меня из Синьцзя-на, откуда я уехал в конце мая 1936 г.»24
Дубань, действительно, добился пересмотра, но, как отметил позже А. Маликов, данный спор не являлся поводом отъезда его в Москву. Возможно, им было разногласие с генеральным консулом в Урумчи Г. А. Апресовым25.
В июне месяце 1936 г. Маликов вернулся в Москву и находился в распоряжении Разведуправления РККА. В августе он был назначен заместителем начальника одного из его отделов.
В 1937 г. в связи с осложнившейся обстановкой в Китае из-за агрессивности Японии Советский Союз решил оказать действенную помощь сражавшемуся китайскому народу. С этой целью в Китай была направлена специ-
альная военная экспедиция. А. Маликов входил в нее в качестве начальника базы в Улан-Удэ, а затем ее руководителя. Цель — доставка оружия и боеприпасов Китайской Красной армии26.
Путь экспедиции лежал через Монголию. Но он был перерезан японскими войсками. Экспедиция вынуждена была повернуть на западную границу Китая и проложить дорогу через тяжело проходимые Тянь-Шаньские горы. Во время выполнения этой сложной и ответственной операции А. Маликов был тяжело ранен (перелом ноги и контузия головы) и отправлен в госпиталь27.
После лечения в госпитале в июле
1937 г. Маликов переходит в распоряжение начальника управления по комсоставу РККА. Через некоторое время его направили на работу в Рязанское пехотное училище преподавателем тактики. Чуть ранее, 7 июня 1937 г., появилась справка о Маликове за подписью начальника 5-го отдела 2-го управления НКВД СССР, в которой сказано о том, что Народный комиссариат обороны санкционировал увольнение Маликова из рядов РККА с последующим его арестом, как участника контрреволюцион- ф ной троцкистской организации. В ее заключении автор справки испрашивает
санкцию на арест Маликова.
Но, видимо, Маликову дали поработать некоторое время в Рязанском пехотном училище. Так как лишь 17 июня
1938 г. было вынесено постановление о проведении обыска и ареста Мали-кова и направлении его в распоряжение 5-го отдела 2-го управления НКВД СССР. Через два дня начальник управления НКВД по Рязанской области подписал ордер о проведении обыска и ареста А. К. Маликова28.
НКВД Татарской АССР обратился с ходатайством в Москву о направлении арестованного в его распоряжение. 22 июля 1938 г. начальнику Бутырской тюрьмы было дано указание об этапировании Маликова в Казань. Здесь его разместили во внутренней тюрьме УГБ НКВД ТАССР. Начались допросы. Срок ведения следствия заканчивался 18 августа 1938 г., но в него не укладывались. Поэтому появилась просьба о
МАЛИКОВ АДИ КАРИМОВИЧ: ИЗЛОМЫ СУДЬБЫ
69
продлении срока. И так было неоднократно29.
10 апреля 1939 г. А. Маликов ознакомился с материалами следствия. К делу были приложены: а) автобиография командира-комиссара 1-го Татарского стрелкового полка от 15 апреля 1933 г.; б) выписка из протокола № 7 от 20 сентября 1933 г. о партийной чистке, проходившей в IV управлении штаба РККА; в) аттестация 1932 г. на командира-комиссара 1-го Татарского стрелкового полка30.
24 мая 1939 г. было составлено обвинительное заключение. А. Маликову инкриминировали как контрреволюционно-националистическую, так и шпионско-диверсионную деятель-ность31. 4 декабря 1939 г. на очередном заседании председательствующий огласил, что обвинение в отношении Ма-ликова по ст. 58-2, 58-11 УК РСФСР прекращено, но по второй части обвинения дело направлено на доследова-ние32. Меру пресечения оставили прежнюю — содержание под стражей.
Маликова из Куйбышева, где проходил судебный процесс, этапируют в Москву в Бутырскую тюрьму, где вновь начались допросы по части его работы в разведуправлении. Срок ведения следствия неоднократно продлевался. Несмотря на то, что в процессе дополнительного расследования данные о шпионской деятельности Маликова объективными доказательствами подтверждены не были, а сам он от своих показаний отказался, Маликову был вменен в вину шпионаж в пользу турецкой разведки. Кроме того, он обвинялся и в том, что в 1923 г., будучи на учебе в Военной академии им. М. В. Фрунзе, примыкал к троцкистской оппозиции.
19 июля выносится обвинительное заключение по ст. 206 УПК РСФСР. А. Маликова помещают в Лефортовскую тюрьму33. Следственное же дело направляется на рассмотрение Особого совещания при НКВД СССР. 28 сентября 1940 г. оно постановило за антисоветскую деятельность заключить Ма-ликова в ИТЛ на 8 лет, считая срок с 19 июня 1938 г.34 Таким образом, в тюрьме под следствием его держали 2 года
3 месяца. Далее с октября 1940 г. по февраль 1942 г. он содержался в Мари-инском отделении Сиблага и в Тайгин-ском отделении Кемеровских лагерей. В Мариинском центральном лагпункте он работал вначале учетчиком, а затем нормировщиком производственной части, в Тайгинском отделении работал лесорубом, а затем завхозом больницы на лагпункте № 1. После освобождения 19 июня 1946 г. А. Маликова задержали на три месяца при управлении Тайгинского лагерного отделения в качестве вольнонаемного инспектора по материально-техническому снабжению.
Вернувшись в ноябре 1946 г. в Москву к семье и не найдя подходящей работы под Москвой, из-за паспорта с ограничениями, он выехал на Украину и в марте 1947 г. устроился на работу приемщиком, а затем заведующим перевалочной заготовительной конторы в с. Беленькове, где проработал в течение двух лет35.
Однако в январе 1949 г. Маликова вновь арестовал УМГБ по Запорожской области, а затем по решению Особого совещания МГБ СССР от 28 мая 1949 г. ф
за антисоветскую деятельность он был сослан на вечное поселение в Красноярский край в с. Богучаны. Но в ходе следствия, проведенного в 1949 г. УМГБ по Запорожской области, никаких данных, компрометирующих Маликова после отбытия им в 1946 г. срока наказания, не было добыто. Приобщенные к делу показания свидетелей характеризуют его как человека, лояльно настроенного к Советской власти.
Ситуация изменилась после смерти И. В. Сталина. Жена А. Маликова обратилась с письмом к известному деятелю российского и международного коммунистического движения Е. Д. Стасовой. Кроме того, сам Маликов подал заявление на реабилитацию. Главным управлением КГБ при Совете Министров СССР было составлено заключение, в котором сказано: «Принимая во внимание, что инкриминируемое Маликову обвинение материалами дела не доказано и он осужден неправильно... дело по обвинению Маликова Ади Каримо-
70
ВРЕМЯ В СУДЬБАХ И ДОКУМЕНТАХ
вича внести на рассмотрение центральной комиссии с предложением: постановления особого совещания от 28 сентября 1940 года и 28 мая 1949 года отменить, дело производством прекратить и Маликова А. К. из ссылки осво-бодить»36. Документы поступили в Центральную комиссию по реабилитации, в протоколе которой от 5 июля 1954 г. значится: «Постановления Особого совещания при НКВД СССР от 28 сентя-
бря 1940 года и Особого совещания при МГБ СССР от 28 мая 1949 года в отношении Маликова Ади Каримовича отменить. Оба дела на основании ст. 204 п. «б» УПК РСФСР в уголовном порядке прекратить, Маликова А. К. от ссылки на поселение освободить»37.
После освобождения А. К. Маликов жил в Москве вместе с женой Рабигой и дочерью Зульфией38. Умер в 1974 г. в возрасте 75 лет, похоронен в Москве.
ПРИМЕЧАНИЯ:
1. Центральный архив Федеральной службы безопасности Российской Федерации (ЦА ФСБ РФ), архивно-следственное дело № 795860, т. III, л. 38-39.
2. Там же, л. 40; т. I, л. 276.
3. Там же, т. III, л. 51.
4. Там же, л. 42.
5. Борцы за счастье народное. - Казань, 1983. - Кн. II. - С. 214; Аралов С. И. Воспоминания советского дипломата. - М., 1960. - С. 203.
6. ЦГА ИПД РТ, ф. 30, оп. 3, д. 591, л. 1.
7. Равич Н. Война без фронта. - М., 1968. - С. 203-204.
8. ЦА ФСБ РФ, д. 795860, т. I, л. 276.
9. Там же, т. II, л. 401 об.
10. ЦГА ИПД РТ, ф. 30, оп. 3, д. 591, л. 1.
11. Там же; ЦА ФСБ РФ, д. 795860, т. II, л. 407.
12. Там же, л. 416.
13. ЦГА ИПД РТ, ф. 30, оп. 3, д. 591, л. 1 об.
14. ЦА ФСБ РФ, д. 795860, т. I, л.103-104; т. II, л. 401.
15. Там же.
16. Там же.
17. Там же, т. I, л. 134; т. II, л. 401.
18. Там же, т. I, л. 278.
19. Там же, т. II, л. 412.
20. Куц И. С путевкой товарища Берзина. - М., 1971. - Кн. I. - С. 173; ЦА ФСБ РФ, д. 795860, т. II, л. 401, 452.
21. ЦА ФСБ РФ, д. 27516, т. III.
22. Там же.
23. Там же, д. 795860, т. II, л. 402.
24. Там же, д. 27516, т. III.
25. Там же, д. 795860, т. II, л. 409-410.
26. Там же, т. I, л.145; т. II, л. 401.
27. Борцы за счастье народное... - С. 216.
28. ЦА ФСБ РФ, д. 795860, т. III, л. 2-4.
29. Там же, т. I, л. 19, 122.
30. Там же, т. II, л. 273, 277-280.
31. Там же, л. 282.
32. Там же, л. 365, 378.
33. Там же, л. 442.
34. Там же, л. 443.
35. Там же, л. 444.
36. Там же, л. 458.
37. Там же, л. 464.
38. Нурутдинов Н. О человеческих судьбах, человечности // Республика. - 1999. - 2-17 августа.
Фото на с. 63: А. К. Маликов — командир-комиссар 1-го татарского стрелкового полка 1-й Казанской стрелковой дивизии. Казань, 1933-1934 гг. ЦГА ИПД РТ, ф. 8307, оп. 1, д. 37, л. 17.
Яков Гришин,
доктор исторических наук, Сайфутдин Мэнди, историк-архивист
МАЛИКОВ АДИ КАРИМОВИЧ: ИЗЛОМЫ СУДЬБЫ
