CC BY
85
УДК 39(=352.3) ББК 63.521(=602) Б 34
Б.Х. Бгажноков,
доктор исторических наук, заслуженный деятель науки КБР (Нальчик), заведующий сектором древней истории и археологии Института гуманитарных исследований - филиала Федерального государственного бюджетного научного учреждения «Федеральный научный центр «Кабардино-Балкарский научный центр Российской академии наук», г. Нальчик, тел.: +7(8662)421926, e-mail: kbigi@mail.ru
В.А. Фоменко,
кандидат исторических наук, доцент, старший научный сотрудник сектора древней истории и археологии Института гуманитарных исследований - филиала Федерального государственного бюджетного научного учреждения «Федеральный научный центр «Кабардино-Балкарский научный центр Российской академии наук», г. Нальчик, тел.: +7(8662)424274, e-mail: kbigi@mail.ru
Т.С. Цолоев,
доктор исторических наук, профессор кафедры конституционного и административного права института права, экономики и финансов Кабардино-Балкарского государственного университета им Х.М. Бербекова, г. Нальчик, тел.: +7(8662)421926, e-mail: tsoloi@mail.ru
Б.С. Кагазежев,
доктор исторических наук, профессор, профессор кафедры философии и социологии Адыгейского государственного университета, г. Майкоп, тел.: + 79094692069, e-mail: kbayzet@mail.ru
МАХСЫМА В ЗАСТОЛЬНОМ ЭТИКЕТЕ ЧЕРКЕСОВ
(Рецензирована)
Аннотация. Работа посвящена изучению места опьяняющего напитка мах-сыма в застольном этикете и в культурной истории черкесов. Проводятся параллели между черкесским махсыма и индоиранским опьяняющим напитком сома. Высказывается предположение о происхождении самого названия махсыма от санскритского Machi-Sauma - «Великая (божественная) Сома». Подробно рассматривается использование махсыма в традиционных богослужениях с последующим перенесением евхаристического обряда вкушения пищи и питья по кругу в застольный этикет адыгов. Особое внимание уделяется процедуре традиционных коллективных трапез и возлияний, церемониям рассаживания и мытья рук, движению чаши с напитком по кругу и сопровождающим этот ритуал словесным жестам и формулам. Подчеркивается, что использование священного напитка махсыма в быту черкесов прошло длительный исторический путь, что этот напиток был и остается сейчас главным подлинно национальным напитком черкесов.
Ключевые слова: Черкесия, Древняя Индия, Древний Иран, махсыма, сома, коллективные трапезы и возлияния, застольный этикет, ритуал питья по кругу.
B.Kh. Bgazhnokov,
Doctor of Historical Sciences, the Honored Worker of Science of KBR (Nalchik), Head of the Sector of Ancient History and Archeology of Institute of Humanistic Researches - Branch of the Federal Kabardino-Balkarian Scientific Center of the Russian Academy of Sciences, Nalchik, ph.: +7(8662)421926, e-mail: kbigi@mail.ru
V.A. Fomenko,
Candidate of Historical Sciences, Associate Professor, Senior Researcher of the Sector of Ancient History and Archeology of Institute of Humanistic Researches - Branch of the Federal Kabardino-Balkarian Scientific Center of the Russian Academy of Sciences, Nalchik, ph.: +7(8662)424274, e-mail: kbigi@mail.ru
T.S. Tsoloev,
Doctor of Historical Sciences, Professor of Department of the Constitutional and Administrative Law of Institute of the Law of Economy and Finance of the Kabardino-Balkarian State University named after Kh.B. Berbekov, Nalchik, ph.: +7(8662)421926, e-mail: tsoloi@mail.ru
B.S. Kagazezhev,
Doctor of Historical Sciences, Professor, Professor of Philosophy and Sociology Department of the Adyghe State University, Maikop, ph.: +79094692069, e-mail: kbayzet@mail.ru
MAKHSYMA IN TABLE ETIQUETTE OF CIRCASSIANS
Abstract. This work is dedicated to studying the place of the makhsyma intoxicating drink in table etiquette and in cultural history of Circassians. Parallels are drawn between Circassian makhsyma and the Indo-Iranian soma intoxicating drink. It is suggested that the origin of the name of makhsyma is from Sanskrit Machi-Sauma - "Great (divine) Soma". The publication examines in detail the use of makhsyma in traditional church services with the subsequent transferring of the eucharistic ceremony of taste of food and drink around in table etiquette of the Adyghes. Special attention is paid to the procedure of traditional collective meals and libations, to ceremonies of seating and washing of hands, to the movement of a bowl with drink around and to the verbal gestures and formulas accompanying this ritual. It is emphasized that the use of makhsyma sacred drink in life of Circassians has passed a long historical way and that this drink was and remains now the main truly national drink of Circassians.
Keywords: Circassia, Ancient India, Ancient Iran, makhsyma, soma, collective meals and libations, table etiquette, drink ritual around.
Историко-культурное содержание опьяняющего напитка махсы-
ма. Легкий опьяняющий напиток из проса, известный под названием махъсымэ/бахъсымэ готовили в большом количестве в каждой черкесской семье. Поэтому общее наименование хмельных напитков - фадэ/шъуат/шъоны относилось, в первую очередь, именно к напитку, который изготавливался обычно из проса и был близок по свойствам к бузе. Махсыма был признан
повсеместно чудодейственным средством, способствующим поддержанию жизненных сил, успеху во всех важных делах и начинаниях.
Были и другие виды опьяняющих напитков, в частности водка -аркъэ и медовуха - фадэ плъыжь. Но самым распространенным оставался махсыма. Его пили обычно во время праздничных пиров, сообща по кругу, рассматривая данный ритуал как священнодействие. Священным и богоугодным считался
и сам этот напиток, название которого восходит, к индоиранскому sauma - сома (иранский аналог -хаома), опьяняющему напитку, который в Древней Индии выжимали из стебля горного растения сома. Здесь также считали этот напиток священным, божественным и называли обычно «млековидным», «золотоцветным».
По этой причине и у черкесов махсыма называют «светлым (белым) хмельным напитком» - фадэ хужь, противопоставляя его водке как «темному (черному) хмельному напитку» - фадэ ф1ыц1э и медовухе - фадэ плъыжь [1; 225]. Не исключено, что термин махъ-сымэ изначально санскритский, в котором первый компонент махъ восходит к слову machi - «великий». Махсыма
- это, таким образом, сложнопро-изводное слово с буквальным значением «Великая (божественная) сома».
Еще одно сходство черкесского махсыма с индоиранским сома состоит в том, что эти напитки ассоциировались с субстанциями, в которых пребывает само божество. У индийцев это бог Сома [2; 55-57], у черкесов - бог плодородия Тха-галедж. У черкесов, если к столу подавали махсыма, то обычно говорили Тхьэгъэлэджыр къытехьащ
- «Тхагаледж явился». В повседневном общении вполне уместным считалось использовать имя Тхага-ледж вместо махсыма, например: Тхьэгъэлэдж дегъафэ - «Выпьем Тхагаледж»; Тхьэгъэлэдж дефащ -«Тхагаледж выпили» (Патов А.Х., 1896 г. р., Бесленей, Карачаево-Черкесия). Гегуако - распорядители народных праздников, держа в руках чашу с махсымой, начинали свою речь со слов: Тхьэуэ мыр зи Тхьэгъэлэдж - «Бог этот Тхагаледж!» (Хапамцивов Ж.Х., 1901 г. р., Зеюко, Карачаево-Черкесия).
Черкесский Тхагаледж (так же, как и индийский Сома) рассматривался как друг и спаситель людей, как главный и объединяющий всех
присутствующих персонаж всякого застолья. Согласно замыслу черкесских коллективных трапез и пиров, отпивая из круговой чаши напиток, ассоциирующийся с богом, участники застолья приобщались к его силе и могуществу, обретали ясность ума и бодрость духа, непоколебимую уверенность в преодолении всех препятствий на пути к удаче.
Махсыма, как мы видим, имела в Черкесии важное религиозное значение, практически такое же, как в Древней Индии и Персии сома/хаома. По свидетельству Дж. Белла, А. Махвича-Мацкевича, Т. Лапинского, махсыму пили по кругу во время богослужений, посвященных верховному богу Тха, богу Грома Щыблэ, Марии Богородице, Христу. Жрец произносил молитву и затем передавал по кругу чашу с этим напитком вместе с хлебом и кусками мяса животных, принесенных в жертву этим богам [3; 130-131]. И все поочередно пили из этой одной большой деревянной чаши. Обращения к богам подкреплялись, таким образом, причащением через пищу, важной составной частью которой считался хмельной напиток махсыма.
Махсыма в культурной истории Черкесии. С возлияниями во время религиозных торжеств и богослужений прямо связан также ритуал питья махсыма за пиршественным столом. Он становится здесь важным звеном застольного этикета, повторяя в этом отношении акт преобразования молитвы - тхьэлъэ1у в здравицу или тост - хъуэхъу. Следует подчеркнуть в данной связи, что, вообще говоря, питье опьяняющих напитков вкруговую из общих кубков или чаш - характерная черта древних, в особенности средневековых, пиров. В Черкесии тостами и питьем вкруговую ознаменовывались все праздники, все сколько-нибудь значимые коллективные трапезы и пиры: по случаю Нового года, окончания полевых работ,
прихода гостя, новоселья, рождения ребенка, заключения брака, выздоровления больного и т.д. «Они выпивают постоянно, - писал об адыгах еще Дж. Интериано, - и во славу божию, и во имя святых, и во здравие родителей, и в честь умерших друзей, и в память каких-либо важных и замечательных подвигов, и пьют с большою торжественностью и почтением, словно совершая священнодействие» [4; 49].
Поводом для таких пиров становится и приходящаяся на начало зимы пора завершения работы по заготовке махсыма. Жители села собираются то в одном, то в другом доме, чтобы отведать, насколько хорош приготовленный в этой семье священный напиток, чтобы обсудить вместе с тем текущие вопросы жизни общины, народа, страны. Это был своего рода календарный обряд, известный под названием мэхъсымафэ/бахъсымашъо, но в то же время и собрание, на котором принимались важные решения. Считалось (как во времена Ахеме-нидов в Персии) [5; 1, 33]), что в такой обстановке принимаются наилучшие решения, чему способствует божественный напиток сома/хаома или махсыма.
При этом пили, как сказано, из круговой чаши, то есть сообща, пуская по кругу большой деревянный сосуд с ручкой по одну или обе стороны. Существуют различные названия таких чаш: у шапсугов - пхъэныкъу, у бжедугов - къамы-лыбжъэ, у бесленейцев, абазин и черкесов-кабардинцев - уокъуэ, у кабардинцев - шыплъэ, шыпсылъэ и т.д. В домах феодальной знати, кроме того, держали массивные золотые и серебряные кубки, из которых, по словам Дж. Интериано, пили в особых случаях. Наконец, нужно вспомнить и традиционные буйволиные и турьи роги. Судя по сообщениям Дж. Лукка (XVIII в.) и многих других авторов, в прошлом черкесы пили, главным образом, из рогов; в Адыгее эта традиция
сохранялась до начала XX в. В конце концов не случайно и по сей день бокал с вином или рюмку с водкой адыги называют бжьэ - букв. «рог» или хъуэхъубжьэ - букв. «рог [наполненный хмельным напитком] для произнесения тоста».
У адыгов сформировалась сложная система исполнения ритуала под общим названием фада-фэ къек1уэк1/къефэк1, - «питье по кругу». Такое наименование он получил вместе с перенесением евхаристического таинства «общения пищи» из религиозной сферы в сферу обычного застолья, непосредственно не связанного с богослужением. Так же точно, как и в составе религиозных торжеств, чаша вместимостью от 1,5 до 3 литров, наполненная почти до краев бузой, шла по кругу, причем, непременно слева направо - «по ходу мельничного жернова». Выбор этого направления, конечно, не случаен: движение вправо считалось правильным, обеспечивающим успех, удачу.
В Восточной Черкесии ритуал питья по кругу был особенно сложным и детально разработанным и сохранялся до начала 30-х годов XX столетия. В горной Шапсугии до недавнего времени так пили на поминальных пиршествах, пьют и сейчас после брачной молитвы, сопровождаемой приношением традиционных вареников с сыром (М.П. Аллало, 1897 г. р., аул Куйбышевка, Краснодарский край; Б.С. Напсо, 1906 г. р., аул Большое Псеушхо, Краснодарский край). До принятия ислама по кругу пили, по-видимому, вино и медовуху, в том числе и белое виноградное вино
- санэху. Отсюда встречающиеся в адыгском нартском эпосе описания собраний нартов, общим названием которых служил термин санэхуафэ
- букв. «возлияния белого вина».
Подготовка к ритуалу питья махсыма по кругу. Распределение ролей, церемония мытья рук. К коллективным трапезам и пирам тщательно готовились. Бочонок с
опьяняющим напитком, чашу (кубок) для питья по кругу и ковш для наполнения чаши ставили на столик в почетном углу комнаты - жьант1э рядом с очагом. К столу с махсымой был приставлен виночерпий (кравчий) — бгъуэщ1эс. Вдоль стен кунацкой выстраивались так называемые шхагарыты (щхьэгъэрыт), выполнявшие роль почетного караула при пирующих. Все остальные участники пира рассаживались по старшинству и приступали к мытью рук.
Церемония мытья рук совершалась здесь же, в кунацкой, так что сидящим не приходилось даже вставать со своих мест. Приносили сосуд с водой - кубган и маленький, обычно медный таз, либо деревянное корыто, и поливали гостям на руки, начиная с самого старшего. Тем временем кто-либо из домашних обходил всех присутствовавших с полотенцем.
Обычно полотенце и мыло держали и подавали дочери хозяина, а таз и кубган - кто-либо из его сыновей или слуг. Вообще эта традиция, сложившаяся в глубокой древности, сохранялась очень долго и живет в какой-то мере и сейчас. Литературные источники и полевые исследования позволяют воспроизвести практически всю необычайно сложную процедуру мытья рук, что, однако, не входит в задачу настоящей статьи. Отметим только, что церемония мытья рук проходила в духе характерного для адыгского этикета почтения друг к другу. Четко оговаривалось, кто моет руки первым, а кто последним, как поливать на руки воду, как подавать полотенце, как благодарить за оказанную услугу и т.д. Например, чтобы моющему руки не пришлось сильно наклоняться, нужно было приподнять таз и держать его навесу. Лить на руки воду полагалось не очень сильной, плавной струей, не расплескивая, придерживая кубган левой рукой снизу, регулируя наклон сосуда и подачу воды.
Наиболее изысканным и гигиеничным считалось, чтобы девушка, подающая полотенце, не выполняла кроме этого никаких других функций: не прикасалась к тазу, кубга-ну, мыльнице и т.д.
После мытья рук приносили и расставляли столики с едой. За один столик садились по 2-3 человека.
Ходом всех этих церемоний и в целом ведением стола руководил назначенный заранее глава застолья - видный, красноречивый и многоопытный, знающий все тонкости этикета пожилой мужчина из числа хагареев (хэгъэрей), то есть местных жителей или хозяев дома, в котором проходит пир. Его в этом случае так и называли 1энэм и нэхъыжь - «глава застолья» или хэгъэрей нэхъыжь - «старший ха-гарей». Другие названия человека в этой роли - бысым нэхъыжь -«старший из хозяев», 1энэ тхьэма-дэ - «тхамада стола».
Главе застолья должны были беспрекословно подчиняться все остальные участники пира. Но, управляя ходом застолья, он всегда опирался на мнение старшего из гостей. Кроме того, «вести стол» помогали ему избранные для этого другие хагареи: заместитель - тхьэ-мадэ къуэдзэ, кравчий - бгъэущ1эс/ гъущ1эс/бжьэ1ыгъ/дамада, а также расставленные вдоль стен кунацкой шхагарыты (щхьэгъэрыт) - обычно мужчины из числа молодежи или прислуги. Особое значение придавалось при этом роли и самой личности кравчего, его внешнему виду, опыту, сноровке. Это был главный помощник главы застолья, который наливал в чашу (из бочонка) мах-сыма и подавал пирующим. Если собрание было очень большим, то избирали двух кравчих, один из которых считался младшим и подчинялся старшему.
Рассаживание участников пира. Большое значение придавалось рассаживанию участников пира. Каждый из них должен был занять место, подобающее его возрасту, рангу,
характеру родственных отношений с другими участниками пира. «Место имеет большое значение в черкесском приеме», - писал в этой связи барон Торнау [6: 263], имея в виду, что рассаживание подчинялось большому числу специфических норм, запретов, ограничений. При этом общее правило гласит: сначала свои наиболее почетные места занимают старшие, затем садятся младшие по мере убывания возраста и ранга. По окончании пира все встают в обратном порядке - сначала младшие, затем старшие. Отсюда рекомендация, закрепляющая эти нормы: Жьант1эм щыт1ыси, жьапхъэм щытэдж - «Рассаживайся, начиная с почетного места, вставай из-за стола, начиная с его конца».
Сначала глава застолья предлагал сесть на самое почетное место у очага (в левом дальнем углу комнаты - жьант1э/ жьат1э) старшему из гостей - хьэщ1э нэхъыжь. Затем (по правилам, действовавшим в Центральной Кабарде) глава застолья садился сам справа от старшего из гостей. По правую руку от себя он сажал своего заместителя -тхьэмадэ къуэдзэ, иногда еще одного уважаемого гостя. эти места за столом считались самыми почетными. Вслед за этим по старшинству рассаживались все остальные, стараясь, по обе руки от каждого гостя посадить хагареев, призванных ухаживать за гостями, предупреждая их желания. Все опасались при этом прослыть недостаточно скромными и уступить более почетное место другим. По этой причине процесс рассаживания обычно затягивался, что породило шутливое выражение «Адыгэм т1ысын дымы-ухыурэ к1уэжыгъуэр къос» - «Мы, адыги, не успеваем рассесться, как настает время расходиться».
Иногда на пир приглашали девушек, признанных красавиц аула, подчеркивая этим еще и почет, которым они пользовались как мастера приготовления махсыма. За
стол с мужчинами они не садились, а сидели в стороне на диване или кровати, наблюдая за ходом застолья. Время от времени кто-либо из пирующих передавал одной из этих девушек чашу с махсымой. И она в этом случае с благодарностью принимала эту чашу и затем возвращала в круг, в порядке, который соответствовал нормам черкесской вежливости. Такая традиция поддерживалась долгое время среди современных черкесов. Кроме того, практиковалось приглашение к столу старшей по дому женщины - унэ гуащэ (букв. «княгиня дома»), чтобы она поприветствовала присутствующих, высказала им свои добрые пожелания.
Питье махсыма по кругу как традиция «общения пищи». Открывал застолье, как всегда, назначенный старший - 1энэ тхьэмадэ. По его сигналу кравчий наполнял чашу с махсымой и передавал ему в руки. Наполненная священным напитком чаша называлась хъу-эхъубжьэ или хъуэхъупэ фадэбжьэ «заздравная чаша». Пить из такой чаши можно было только после тоста или здравицы. Согласно замыслу обряда, восходящая к молитве здравица усиливала магическое влияние опьяняющего напитка, задавала общую направленность коллективного действия на успех. Обычно это были произносимые при полном и почтительном молчании всех собравшихся здравицы в честь гостей, в честь дома, в честь торжества, которому посвящался пир:
Ялахь! Ди хьэщ1э кьэк1уахэр Хъэщ1э к1уэк1аф1э щ1ы! Зыхуэк1уа унагъуэр гъэузыншэ... О, аллах! Гостей, что пришли, Счастливо прибывшими сделай! Семью, в которую прибыли, здоровой сделай^
После такого вступления глава застолья, не отпивая из чаши, передавал ее кому-либо из присутствующих, чтобы этот человек
первым отведал священный напиток. Обычно в этой роли выступал кравчий, шхагарыт, кто-либо из сидящих за столом младших ха-гареев. Глава застолья говорил: Мэ щ1алэ къефэ мыбы - «Прими, парень, пригуби это». Тот принимал чашу и, ничего не говоря или сказав Уи сэулыккъущ - «В честь тебя», отпивал небольшой глоток и передавал обратно главе стола. Видимо, это правило было отголоском древних обычаев, призванных удостоверить пирующих в том, что в напитке нет яда или колдовства.
Приняв вновь чашу, тхамада окликал (о формулах оклика смотри ниже) сидящего рядом справа и, отпив из чаши три-четыре глотка, передавал ее. Тот принимал чашу двумя руками и, окликнув (предупредив) соседа справа, тоже отпивал несколько глотков. В таком порядке чаша двигалась по кругу, пока не обойдет всех пирующих и не вернется обратно кравчему (Х.С. Балов, 1902 г. р., Зеюко, Карачаево-Черкесия; У.С. Мазу-кобзев, 1900 г. р., Ж.С. Апшаов, 1885 г. р., Псыгансу, Кабардино-Балкария и др.).
Обычно после каждого тоста чаша с махсымой обходила один круг и непременно слева направо, что, как отмечалось выше, считалось правильным, удачным направлением, ведущим к успеху. Случалось (когда компания была велика), что чаша опорожнялась, не описав полный круг; тогда кравчий забирал и наполнял ее вновь. Ставить чашу на стол строго запрещалось (К.И. Бербеков, 1904 г. р., Аушигер, Кабардино-Балкария; Т.Б. Сабанчи-ев, 1992 г. р., Заюково, Кабардино-Балкария и др.). Если кто-либо рассказывал историю или пел песню, то человек, в руки которого в этот момент перешла чаша, не тревожил очередного, а сидел с чашей в руках, дожидаясь удобного момента для ее передачи. Окончив рассказ, виновник задержки круговой чаши обращался к терпеливому сотрапезнику: Хунщ, къуэщ, тТэкТуи гугъу
уезгъэхъащ, ефи адэк1э егъэк1уэк1
- «Хватит, брат, заставил тебя потрудиться, пей и передай дальше» (Г.Г. Афаунов, 1892 г. р., Верхний Куркужин, Кабардино-Балкария).
Не полагалось принуждать кого-либо пить больше, чем он хочет или может. «Фадэр гуак1уэрафэщ»,
- говорят в связи с этим, что означает: «Спиртное пьют по желанию [а не по принуждению]». Любой из пирующих мог пригубить напиток лишь из приличия, отсюда собственно одно из названий питья вкруговую - 1упэрафэ (букв. «питье губами»). Сверх того, неприличным считалось пить махсыма большими, жадными глотками, отрываясь от чаши и, передохнув, снова прикладываться к ней.
Любопытно также, что наиболее старшим и уважаемым членам застолья разрешалось пропускать очередную чашу, уступая свой черед кому-либо другому, обычно кравчему, кому-либо из шхагары-тов или, как это было принято у бесленейцев, сидящим отдельно девушкам. Для этого очередному нужно было, получив разрешение тхамады, протянуть находящуюся в его руках чашу кому-либо из присутствующих со словами: Си бжьэ къысхуефэт - «Выпей, пожалуйста, мой бокал». Отказаться от такого предложения не смел никто, напротив, нужно было принять чашу, поблагодарить за оказанную честь и пригубить, а затем вернуть обратно. Дальше чаша снова шла своим чередом.
Если на пиршестве присутствовали девушки, то время от времени, как сказано выше, кто-либо из мужчин, спросив разрешения главы застолья, вставал и предлагал свою чашу с махсымой одной из них: Уэ си шыпхъу мы бжьэр сху-эгъэк1уэд - «Эту чашу, сестра моя, возьми от моего имени». Девушка в таких случаях вставала, принимала от мужчины чашу с напитком и благодарила за оказанную ей честь: Уи 1ыхьэ кТыхь ухъу, уи ерыскъы
куэд дунейм телъып тхьэм ищ1 -«Да не прервется отпущенная тебе на твоем веку пища». Обычно затем она, не отпивая из чаши, передавала ее очередному участнику застолья со словами: Мы бжьэр гъазэ имы1эу схуэгъэк1уэд - «Эту чашу прошу осушить целиком». Парень вставал и с готовностью отвечал: «Осушу с радостью! Да сделает тебя аллах счастливой за твое внимание ко мне. Да будешь ты дорога и любима, как этот напиток» (Н.М. Джатаривов, 1888 г. р., Бесленей, Карачаево-Черкесия). Выпив содержимое чаши до дна, он наполнял ее вновь (с помощью) кравчего и передавал очередному, сидящему от него справа, участнику застолья.
Словесные формулы и жесты, сопровождающие питье по кругу.
Особого внимания заслуживают звуковые жесты, которыми сопровождалось движение чаши по кругу, каждый раз, прежде чем отпить из кубка, нужно было окликнуть соседа справа. Лишь после ответного возгласа разрешалось отпить 3-4 глотка, а затем передать чашу направо. В разных районах использовались разные звуковые жесты. Вот некоторые варианты, расположенные в географическом порядке - с востока на запад:
Нок1уэ - Гъуэгуф1щ: «Идет -Путь добрый» (К.А. Кудаев, 1992 г. р., Нижний Акбаш, Кабардино-Балкария);
Нок1уэ/Сыноджэ - Гъуэгуф1щ: «Идет (зову) - Путь добрый» (Ф.Б. Тарчоков, 1900 г. р., Старый Урух, Кабардино-Балкария);
Сыноджэ — Уи л1эужь ф1ы ирик1уэ: - «Зову - Твоему наследию добрый путь» (М.Ф. Кабардов, 1887 г. р., Дугублугой, Кабардино-Балкария);
Нок1уэ - Уи л1эужъ ф1ы ирик1уэ (ик1уэ, ек1уэнщ): «Идет - Твоему наследию добрый путь» (Т.Б. Сабанчи-ев, 1892 г. р., Заюково, Кабардино-Балкария; П. Дж. Дзуев, Нижний Куркужин, Кабардино-Балкария и др.);
Сьноджэ - Уэ уефэмэ сэращ/Уи л1эужь ф1ы ирик1уэ: «Зову - После тебя мой черед/ Твоему наследию добрый путь» (М.А. Озов, 1907 г. р., Баксаненок, Кабардино-Балкария);
Сыноджэ /Нок1уэ/ - Гъуэгуф1щ/ Уи 1уэху ф1ы ирик1уэ: «Зову/ Идет - Добрый путь/ Твои дела успешно да пойдут» (Н.Ш. Урус-мамбетов, 1900 г. р., Сармаково, Кабардино-Балкария; х.И. Каше-жев, 1892 г.р., Каменномостское, Кабардино-Балкария);
Нок1уэ - Узогъэгугъэ: «Идет - Обещаю (принять) (И.К. Мики-тов, 1895 г. р., Хабез, Карачаево-Черкесия);
Нок1уэ - Гъуэгуф1: «Идет - Путь добрый» (Х.С. Балов, 1902 г.р., Зеюко, Карачаево-Черкесия;
М.Я. Дугужев, 1902 г. р. Ст. Хума-ра, Карачаево-Черкесия);
Тхьэ къуитщ - Гьуэгуф1: «Бог тебе даст - Путь добрый» (Я.П. Ды-шеков, 1881 г. р., Зеюко, Карачаево-Черкесия);
Нок1уэ - Гъуэгуф1: «Идет - Путь добрый» (Н.И. Тлостанаков, 1908 г. р., ходзь, Адыгея).
В истоках своих эта перекличка связана, по-видимому, все с тем же страхом ввести в свой организм что-либо вредоносное. Доброе напутствие соседа справа было призвано не только снять этот страх, но и изгнать из напитка нечистую, враждебную силу. По мнению Э. Краулея, именно с этой целью, то есть «чтобы помешать дьяволу войти в тело вместе с жидкостью», «чтобы нейтрализовать сатанинское действие спиртных напитков», болгары перед питьем крестятся, русские дуют на стакан [7; 153].
Что касается адыгов, то дополнительно к вышеназванным пожеланиям они применяли и другой очень любопытный способ избавить напиток от дурного влияния - распространенный во всей Кабарде обычай опускать в чашу с махсы-мой тлеющую головешку или раскаленные на огне очажные щипцы (щипцы для углей). Обычно старики
усматривают в данной операции желание согреть бузу, перед тем как пустить ее по кругу. Однако нет сомнения, что перед нами одна из разновидностей отвращающей магии. Можно вспомнить в связи с этим, что шапсуги аналогичным способом освобождают от дурного влияния (глаза) воду, принесенную ночью. В нее трижды опускают тлеющую головешку (сейчас спичку) и трижды произносят: Чэщынэ исэк1 - букв. «Глаз ночи выкалываю» (К.К. Ко-блева, 1928 г. р., аул 2-й Красноалек-сандровский, Краснодарский край).
В целом ритуал питья вкруговую, как явствует из вышеизложенного, восходит к евхаристическим обрядам, является традицией, перенесенной в застолье вместе с другими формами коллективного религиозно-магического принятия пищи. Не только в адыгской культуре, но и в культуре многих других народов этот ритуал был известен как часть застольного этикета, как форма перехода от практики богослужения и причащения к современным формам принятия хмельных напитков. Питье вкруговую бытовало в разное время в
русском застольном этикете [8; 204], у народов Средней Азии [9; 41], у древних греков и римлян, у многих народов Кавказа. У древних германцев круговой чашей скреплялись рыцарские союзы. Обнаруживается поразительное сходство самой процедуры питья из общих чаш. Когда мы наблюдаем его, например, у кабардинцев, балкарцев и осетин, то есть соседних, тесно контактирующих народов, это, быть может, не столь неожиданно. Но вот, к примеру, мужские союзы народов Средней Азии; ритуал питья вкруговую был у них обязательным и во многом, почти в деталях, совпадал с аналогичными ритуалами адыгов [10; 293-296].
На основании вышеизложенного можно сделать вывод о том, что ритуал питья вкруговую, прошел длительный исторический путь. Связанный с универсальным обычаем коллективного принятия и общения пищи, у черкесов он стал составной и очень важной частью застольного этикета. Сам же напиток махсыма и сейчас остается главным, подлинно национальным напитком черкесов.
Примечания:
1. Клапрот Ю. Описание поездок по Кавказу и Грузии в 1807 и 1808 годах. Нальчик: Эль-Фа, 2008. 320 с.
2. Рогозина З.А. История Мидии, второго Вавилонского царства и возникновения персидской державы. СПб.: Изд-е А.Ф. Маркса, 1903. 537 с.
3. Бгажноков Б.Х. Тосты в культурной традиции адыгов // Вестник КБИ-гИ. Ч. 1. Нальчик, 2010. Вып. 17. С. 118-145.
4. Интериано Дж. Быт и страна зихов, именуемых черкесами. Достопримечательное повествование // Адыги, балкарцы и карачаевцы в известиях европейских авторов XIII-XIX вв. Нальчик: Эльбрус, 1974. 636 с.
5. Геродот. История в девяти книгах. Кн. I. Л.: Наука, 1972.
6. Торнау Ф.Ф. Воспоминания кавказского офицера. М., 2008. 496 с.
7. Краулей А.Э. Мистическая роза. СПб., 1905. 486 с.
8. Рабинович М.Г. Очерки этнографии русского феодального города. М.: Наука, 1978. 328 с.
9. Рахимов Р.Р. Мужские объединения у узбеков и таджиков Ферганской долины // Социальная история народов Азии. М., 1975. С. 33-37.
10. Пещерова Е.М. Гончарное производство Средней Азии // Труды Института этнографии. М.; Л.: Изд-во АН СССР, 1959. Т. XII. 395 с.
References:
1. Klaproth J. Travels to the Caucasus and Georgia in 1807 and 1808. Nalchik: El-Fa Publishing center, 2008. 320 pp.
2. Rogozina Z.A. History of Media, the second Babylonian kingdom and the emergence of the Persian state. SPb.: Publising house of A.F. Marx, 1903. 537 pp.
3. Bgazhnokov B.Kh. Toasts in the cultural tradition of the Adyghes // KBIGI Bulletin. Part 1. Nalchik, 2010. Iss. 17. P. 118-145.
4. Interiano G. Life and the country of the Zikhs, called the Circassians. A noteworthy narration // Adyghes, Balkarians and Karachais in the news of European authors of the 13th -19th centuries. Nalchik: Elbrus Publishing house, 1974. 636 pp.
5. Herodotus. A story in nine books. Book I. Leningrad: Nauka. 1972. P. 33.
6. Tornau F.F. Memoirs of a Caucasian officer. M., 2008. 496 pp.
7. Crowley A.E. The Mystic Rose. SPb., 1905. 486 pp.
8. Rabinovich M.G. Essays on the ethnography of the Russian feudal town. M.: Nauka, 1978. 328 pp.
9. Rakhimov R.R. Men's associations among Uzbeks and Tajiks of the Fergana Valley // Social History of the Peoples of Asia. M., 1975. P. 33-37.
10. Peshcherova E.M. Pottery production of Central Asia // Proceedings of the Institute of Ethnography. M.-L.: Publishing house of the USSR Academy of Sciences, 1959. Vol. XII. 395 pp.
