CC BY
389
Погодин М.П.
В статье рассматриваются основные вехи жизни и творчества выдающегося русского историка, публициста, коллекционера и общественного деятеля Михаила Петровича Погодина. Показывается вклад ученого в развитие русской культуры. Отдельно анализируется его творческое наследие как теоретика внутреннего туризма в России.
Ключевые слова: Михаил Петрович Погодин, Россия, историческая наука, русская культура, внутренний туризм
The major milestones of life and work of famous Russian historian, journalist, collector and public figure Mikhail Petrovich Pogodin are considered in the article. It shows the scientist's contribution to the development of Russian culture. In particular his artistic heritage as a theorist of domestic tourism in Russia is analyzed.
Keywords: Mikhail Petrovich Pogodin, Russia, historical science, Russian culture, domestic tourism
Трудно себе представить историческую личность более неудобную для позитивного описания, чем Михаил Петрович Погодин. Даже симпатизи-
DOI: 10.12737/5594
М.П. Погодин: человек, историк, публицист, коллекционер, турист...
Мазин К.А.
Во Франции жить можно всего веселее, в Англии свободнее, в Италии приятнее и дешевле, в Германии спокойнее; вообще же в гостях хорошо, а дома все-таки лучше.
рующие ему люди в один голос отмечали, что добро и зло уживались в этом человеке в каком-то фантасмагорическом сочетании. Вот, например, характеристика, данная Погодину историком Л.Н. Майковым: «Мечтатель уживался в нем с дельцом, заботы о судьбах России с заботами о своем благополучии, изысканная вежливость, скажем, к Пушкину, с грубостью к сотрудникам... Он был независим в своих суждениях и умел их высказывать с горячностью, и в то же время ему случалось падать до открытой лести, до наивного преклонения перед властвующей силой до самого эгоистического расчета; нравственностью он вообще не отличался» [2, с. 9].
А если еще вспомнить прочно закрепившийся за Погодиным в советской историографии ярлык «махрового реакционера», то все это завершает резко отрицательный образ нашего «героя». Профессиональные характеристики Погодина как историка также не добавляют позитива. Действительно, сторонник «норманнской теории» возникновения древнерусского государства, яростный приверженец идеологической триады «Православие, Самодержавие,
Коллекция историй
5
КОЛЛЕКЦИЯ ИСТОРИЙ
Народность», с автором которой графом С.С. Уваровым Погодин состоял чуть ли не в дружеских отношениях, — такой исторический персонаж вряд ли достоин положительной оценки.
К счастью, наше время — эпоха разрушения исторических стереотипов. И доказательством этому служит вышедшая в 2003 г. замечательная книга известного историка Н.И. Павленко «Михаил Погодин», где автор, не пытаясь отрицать негативных черт погодинской натуры, не подвергая полному переосмыслению вклад ученого в развитие исторической науки, просто объективно, без предвзятости воссоздал образ этого противоречивого, но очень талантливого человека. Поэтому тех, кто хочет подробно познакомиться с творческой биографией Погодина, мы отсылаем к интереснейшей монографии Павленко, а в формате нашей статьи лишь напомним о том положительном вкладе, который оставил после себя Михаил Петрович Погодин.
Во многом объективному подходу в оценке жизни и деятельности Погодина мы обязаны Н.П. Барсукову, в течение многих лет в конце XIX — начале XX вв. издававшему 21-томную подробную биографию Михаила Петровича, основанную на его дневниковых записях, что, учитывая совершенно нечитаемый погодинский почерк, уже является научным подвигом [1].
Родился Погодин в 1800 г. в семье крепостного. Правда, отец Михаила Петровича не принадлежал к крестьянам, а был в «элите» дворовых, работая главным управляющим обширного хозяйства фельдмаршала П.И. Салтыкова, куда помимо вотчин входили и промышленные предприятия. Только в 1806 г. за беспорочную службу Петр Моисеевич Погодин получил вольную. Следовательно, первые 8 лет своей жизни его сын, Михаил, фактически являлся кре-
постным. Факт «плебейского» происхождения навсегда вошел комплексом неполноценности в натуру нашего персонажа. А в дальнейшем три отказа в сватовстве к знатным особам еще более его усилили. Это, конечно, его не оправдывает, но во многом объясняет кажущуюся порой беспричинной грубость Михаила Петровича.
В 1814 г. семья Погодиных переезжает в Москву, только оправляющуюся от пожарищ Отечественной войны 1812 г., но, несмотря на пепелища, пронизанную духом национального возрождения. Михаил Петрович Погодин навсегда останется москвичом. Здесь он окончит гимназию, университет. Здесь начнется его трудный путь к руководству кафедрой русской истории Московского университета.
Это было очень трудное время для исторической науки. После ухода Н.М. Карамзина в ней образовался некий «вакуум», нужен был следующий шаг от повествовательного нарратива к критическому анализу, словом, — русской истории предстояло превратиться в настоящую науку.
Молодые ученые дальше критики своего великого предшественника подняться не могли. И только Погодину удалось привнести в историческую науку необходимую новизну, а его три тома «Истории русского народа» сделали его после смерти Карамзина по крайней мере в течение полутора десятилетий главным историографом Древней Руси в нашей стране [2, с. 75].
В дальнейшем пальма первенства в осмыслении русской истории перейдет к более молодому поколению ученых, наиболее выдающимся из которых будет С.М. Соловьев. Однако заметим, — ученик Погодина...
В том, что Михаил Петрович покинул историографический олимп, основ-
6
№ 3/2014
Современные проблемы сервиса и туризма
М.П. Погодин: человек, историк, публицист, коллекционер, турист...
Погодинская изба в Москве (1975—1979 гг.)[6]
ную роль сыграли не только охлаждение к нему начальства и недоброжелательное отношение молодых коллег, первым из которых был тот же самый Соловьев. Главным фактором как всегда стал неуемный нрав нашего персонажа. Кроме истории его интересовали театр, литература. Он сам писал художественные произведения, некоторые из которых, например, трагедию в стихах «Марфа, Посадница Новгородская» хвалил сам Пушкин.
Не мал вклад Погодина в журналистику и публицистику. Вот как последнее дарование Михаила Петровича охарактеризовал близко знавший его И.С. Аксаков: «Публицист, до последних дней отзывавшийся на всякое крупное общественное явление» [2, с. 212].
Еще одной сферой приложения усилий Погодина было издательское дело. Будучи еще молодым человеком, он издал литературный альманах «Урания», к участию в котором привлек Б.А. Баратынского, Ф.И. Тютчева, П.А. Вяземского. Здесь опубликовал пять стихотворений А.С. Пушкин. В 1827—1830 гг. Погодин издавал журнал «Московский вестник», а с 1841 г. по 1856 г. вме-
сте с С. П. Шевыревым — журнал «Москвитянин», также редактировал первые шесть номеров «Русского зрителя», а с 1837 г. — «Русский исторический сборник».
Именно издательская деятельность сблизила Погодина с ведущими литераторами того времени и превратила дом Михаила Петровича в основной литературный салон старой столицы. Здесь бывал Пушкин, подолгу жил Н.В. Гоголь, который именно в доме нашего персонажа редактировал «Тараса Бульбу» и писал первый том «Мертвых душ». Вот описание именин Гоголя в доме Погодина на Девичьем поле из дневника А.И. Тургенева от 9 мая 1840 г.: «Стол накрыт в саду: Лермонтов, кн. Вяземский, Баратынский, Свербеевы, Хомяков, Самарин, актер Щепкин... приехал и Чаадаев. Видимо, по просьбе присутствующих Лермонтов читал наизусть отрывки из своей поэмы «Мцыри». Чтение имело шумный успех» [2, с. 290].
Позже в усадьбе Погодина появится еще одна достопримечательность: в 1856 г. архитектор Н.В. Никитин по всем правилам русского деревянного
Коллекция историй
7
КОЛЛЕКЦИЯ ИСТОРИЙ
зодчества построит избу, которую в качестве подарка принесет ее хозяину крупный предприниматель В.А. Кокорев, являвшийся видным коллекционером середины XIX в.
Интересна судьба этого строения. В 1941 г. во время Великой Отечественной войны в главный дом усадьбы Погодина попала бомба, и он был разрушен, а вот изба хоть и пострадала, но сохранилась. В 1972 г. она была отреставрирована Всероссийским обществом охраны памятников истории и культуры, после чего в избе расположилось районное отделение ВООПИиК, проводились лекции и музыкальные вечера под звук старинного, может быть еще погодинского, рояля. В конце 1970— 1980-х гг. здесь также находился Общественный музей «Слова о полку Игореве»...
Издательская деятельность приносила немалый доход и видимо позволила Погодину сделать первые приобретения для своей знаменитой коллекции. Он собирал ее более 30 лет и когда продал ее в 1852 г. государству, собрание насчитывало до 2000 рукописей, около 800 старопечатных книг, до 5000 подлинных грамот и юридических актов, монеты, иконы, оружие, печати и т. д. и т. п. Как справедливо указывал Павленко: «К Погодинскому собранию и поныне обращаются историки, с благодарностью вспоминая имя его создателя» [2, с. 211].
Перечисленные в предыдущих абзацах заслуги Михаила Петровича Погодина, надеемся, несколько поколебали данный в начале статьи образ «махрового реакционера» и беспринципного карьериста. Для полноты картины добавим еще один эпизод из его биографии. Всю жизнь наш персонаж добивался чинов и званий, о чем говорят его многочисленные поездки в Петербург с целью добиться желаемого результата. Ближе всего к исполнению своей мечты Ми-
хаил Петрович подступил в 1841 г., когда министр народного просвещения гр. С.С. Уваров предложил Погодину пост директора Департамента народного просвещения, ключевой во вверенном ему министерстве. Немного подумав, Погодин ответил согласием, но поставил непременным условием свою «неограниченную искренность» и право. возражать предписаниям министра. Такое вольнодумство вступало в явное противоречие с общепринятой чиновничьей иерархией российской бюрократии, что заставило Уварова отказаться от своего предложения [2, с. 25—26].
Согласитесь, довольно нетипичный поступок со стороны Погодина, которого современники считали завзятым чинодралом. Напомним еще один эпизод из биографии Михаила Петровича, явно противоречащий его якобы абсолютной верноподданнической позиции. Во время второго заграничного путешествия Погодин в Брюсселе встречался с Иоахимом Лелевелем, бывшим профессором Виленского университета, давним оппонентом Михаила Петровича в научных дискуссиях, ставшего активным участником Польского восстания 1830— 1831 гг., лидером левого крыла польской политической эмиграции, т. е. по всем законам николаевской эпохи — государственным преступником.
Конечно, в выяснении отношений с Лелевелем Михаила Петровича интересовала не политика, а прежде всего научная истина, но поступок, согласитесь, какой-то уж совсем безрассудный для биографии «махрового реакционера», так как он мог иметь самые серьезные последствия. Кстати, визит к Лелевелю породил очень своеобразную, присущую только середине XIX в. туристскую практику: посещение российскими вояжерами главного политического эмигранта. Очень скоро Лелевеля как главную до-
8
№ 3/2014
Современные проблемы сервиса и туризма
М.П. Погодин: человек, историк, публицист, коллекционер, турист...
стопримечательность в этом плане заменит А. И. Герцен, который буквально страдал от наплыва соотечественников в свою лондонскую квартиру. Большинство подобных посетителей были далеки от политики, им просто хотелось набраться эмоций от встречи с человеком вне закона, чтобы потом, вернувшись на родину, рассказать «по секрету» соседям о проявленной «отваге».
Раз мы уже заговорили о туризме, следует, наконец, вспомнить о месте публикации данной статьи и рассмотреть нашего персонажа сквозь призму «духа путешественности».
Жажда странствий была неотъемлемой чертой натуры Погодина. «Издательство, путешествия, статьи» — вот как он ранжировал свои жизненные приоритеты в 1830 г. [1, кн. 5, с. 465]. Еще в 1825 г. Совет Московского университета «назначил» отправить Михаила Петровича в «чужие края» для занятия всеобщей историей. Но по каким-то причинам путешествие не состоялось. Вторая попытка также провалилась: помешали революционные события во Франции в 1830 г. и польское восстание.
Наконец, в 1835 г. по ходатайству начальства, под видом «лечения на водах» Погодину с супругой удалось-таки совершить свой первый зарубежный вояж по городам Германии и Австрии. Самым продолжительным, длившимся более года, было второе заграничное путешествие Михаила Петровича в 1839 г., подробности которого он изложил в путевых записках «Год в чужих краях», изданных в 1844 г.
Это время справедливо называют «эпохой путешествий», когда образованная публика, несмотря на все запреты, стремилась к дальним странствиям. Огромную популярность вплоть до 70-х гг. XIX в. имели дорожные заметки, которых дошло до нашего времени вели-
кое множество. Казалось бы, Погодин со своими путевыми заметками ничем не выделялся среди десятков вояжеров своего поколения. Но если провести сравнительный анализ этих литературных памятников, то мы увидим, что Михаил Петрович, в отличие от большинства авторов, главным содержанием своих дорожных заметок сделал не личные впечатления от лицезрения красот Европы, а скрупулезный анализ достоинств и недостатков заграничных порядков, касающихся сферы туризма.
В его сочинении можно встретить большое количество мелочей, ускользнувших от внимания других путешественников. Он восторгается раскладкой продовольственных товаров на рынке недалеко от Лувра [5, ч. 3, с. 29], удивляется с какой легкостью зарабатывают деньги девушки-капельдинеры в парижских театрах, ненавязчиво продавая программки зрителям [5, ч. 3, с. 17], отмечает предприимчивость разносчиков на площади в Страсбурге, где останавливаются дилижансы, продающие всего за 5 су дорожные путеводители [5, ч. 3, с. 172]. В Лондоне наш вояжер отдает должное продвинутым в плане туризма англичанам, когда буквально за пять минут они с супругой всего за 6 шиллингов сумели нанять л он-лакея (так в Англии XIX в. называли экскурсоводов), показавшего им все главные красоты своей столицы [5, ч. 3, с. 181].
Некоторые маршруты, описанные Погодиным, фактически представляют собой готовые путеводители с точными описаниями достопримечательностей, датами постройки архитектурных сооружений, профессиональной оценкой значимости тех или иных памятников. Не уходят от его внимания и недостатки европейской жизни. Например, обилие таможенных и паспортных формальностей, как это было на севере Италии.
Коллекция историй
9
КОЛЛЕКЦИЯ ИСТОРИЙ
Там в течение одного дня надо было преодолеть несколько границ, включая рубежи королевства Сардиния, «а Сардинского владения, — восклицает Погодин, — чуть ли не несколько сажень» [5, ч. 4, с. 165]. Еще более потряс Михаила Петровича юг Швейцарии, который, по его мнению, отличался «бедностью, грязью и грубостью нравов» [5, ч. 4, с. 173].
Погодина как путешественника отличала одна очень важная черта: легкость на подъем и способность к частым и быстрым перемещениям. Ни он, ни его спутники не брали с собой большого багажа. Во время пятого заграничного вояжа в 1853 г. на пароходе, следующем по маршруту Петербург — Штеттин, местные дамы были удивлены «малостью» багажа дочери Михаила Петровича, Александры, который состоял всего из двух платьев. На это опытный турист Погодин справедливо заметил, что путешествие «имеет целью смотреть, а не показывать» [1, кн. 12, с. 476-477].
Был Погодин и заядлым курортником. Он никогда не отличался крепким здоровьем и поэтому был частым гостем европейских курортов, среди которых первое место занимал Мариенбад. Однако довольно часто он бывал в Эмсе, Вильбаде, Теплице. Удовольствие от морского купания он впервые испытал в бельгийском Остенде.
Курортная монотонная и размеренная жизнь никогда не угнетала Михаила Петровича. Время он там проводил в кругу родственников и друзей, например, знаменитого актера Щепкина. Отдых и лечение Погодин сочетал с многочисленными визитами к нему европейских ученых. Особенно часто его гостем был знаменитый чешский историк П.Й. Ша-фарик, с которым они вынашивали очень красивую, но, увы, совершенно бесперспективную идею панславянского
объединения. Всего Погодин совершил восемь длительных заграничных вояжей. Конечно, главным во время посещения европейских городов было посещение музеев, библиотек, лекций ведущих светил науки. Но неуемная натура Михаила Петровича часто брала верх над четкими, заранее выверенными научными планами. В столице Франции наш путешественник, устав от лекций и библиотек, восклицает: «Все время посвящается кофейням, палатам, ресторациям, улицам, бульварам и спектаклям! Вот где познакомлюсь лучше всего с Парижем, Французами и с их Историей. Прочь планы, схемы, прочь все узы, прочь мертвые книги, давайте мне живых людей». А следующая фраза уже совсем поразит тех, кто еще склонен считать Погодина «махровым реакционером»: «Если б удалось увидеть мне еще революцийку, хоть какую-нибудь, я был бы доволен вполне» [1, кн. 5, с. 267].
Последний абзац показывает еще один талант Михаила Петровича: он мог не только извлекать пользу из своих поездок, но и умел наслаждаться путешествием как процессом. Много путешествовал Погодин и по России. География его маршрутов очень обширна для того времени, когда в нашей стране отсутствовали сеть железных дорог и хоть какая-нибудь туристская инфраструктура. Свои вояжи он начал еще в молодости вместе с семьей князей Трубецких, у которых работал учителем. Затем были длительные поездки по Малороссии (вместе с другом Щепкиным), в Тверскую губернию, по северо-восточным городам России.
Особый интерес вызывает его длительное путешествие в 1841 г. по маршруту: Москва — Владимир — Нижний Новгород — Балахна — Кинешма — Кострома — Галич — Судислав — Вологда — Белозерск — Весьегонск — Красный
10 № 3/2014
Современные проблемы сервиса и туризма
М.П. Погодин: человек, историк, публицист, коллекционер, турист...
Холм — Бежецк — Рыбинск — Ярославль — Ростов.
О двух своих путешествиях ученый оставил подробные путевые заметки, это поездки в Новгород [3] и Псков [4]. К таким посещениям Погодин тщательно готовился, освежая в памяти историю древних городов. Поэтому его путевые заметки представляют собой очень подробные путеводители с профессиональным аудитом святынь, древностей, строений, храмов и т. п., а самое главное дают четкие рекомендации, что необходимо сделать для сохранности памятников старины и обеспечения их доступности для заинтересованных путешественников.
Например, в Пскове Михаил Петрович признал невозможным нахождение «ресторации» в палатах митрополита Макария. Еще большему осуждению подвергся тот факт, что в знаменитых «Поганкиных палатах» — чуде деревянного зодчества XVII в., где сохранились даже первозданные полы, окна и двери, работала какая-то чиновничья контора, хотя место предназначено явно для музея [4, с. 12].
Среди первоочередных задач по развитию внутреннего туризма Погодин ставил тщательное описание отечественных достопримечательностей: «Мы проезжаем теперь, — писал ученый, — исторические места мимо, холодные и равнодушные, потому что не имеем порядочного понятия о том, что здесь происходило, какие где остались следы от примечательных лиц нашей Истории, не знаем, что свидетельствует красноречие летописей о временах минувших, о событиях, имевших влияние на судьбу отечества» [1, кн. 10, с. 415].
Свое увлечение путешествиями Погодин не оставил и на склоне лет. Женившись второй раз, в 1860 г. он отправился в длительный вояж по России по
очень протяженному и, можно сказать, изысканному маршруту. Сначала он проходил через Владимир в Нижний Новгород, затем вниз по Волге с заходом в Казань, Саратов, Царицын и другие города. Из Астрахани супруги совершили путешествие по Каспийскому морю. Далее состоялись посещения Тифлиса и Боржоми, где Погодин имел возможность сравнить действие минеральных вод Европы и отечественных источников. Опытный курортник безоговорочно отдал предпочтение Боржоми. Далее маршрут свадебного вояжа протекал через Ку-таис и Поти по Черному морю в Крым с заходом в Редут-Кале, Сухум-Кале и Константиновское укрепление, т. е. места нынешних знаменитых курортов.
Крым был обследован Погодиным очень основательно, — ученый многого ожидал от этого посещения, зная преимущества зарождающегося русского курорта. Однако крымский «сервис» принес Михаилу Петровичу много разочарований. В Ялте в ресторане он спросил местного сладкого вина — подали бутылку по баснословной цене — 2 рубля серебром. В Симферополе — та же цена за бутылку местного шампанского. «Спрашивается, — удивлялся Погодин, — какой сотерн, рейнвейн, мадера, шампанское стоят на месте восемь франков?» [1, кн. 17, с. 380]. В Севастополе для наших отдыхающих не нашлось рыбы, в Симферополе за «Обозрение крымских древностей» в шесть страничек запросили рубль серебром [1, кн. 17, с. 381].
Все это заставило Погодина прийти к такой неутешительной характеристике туристского «сервиса» полуострова: «...есть нечего, пить дорого, ездить неудобно, людей нет... — скучно, досадно, противно. Помилуйте, как же вы хотите, чтоб мы для таких хоть и родственных удовольствий отказались гулять по Рейну,
Коллекция историй
11
КОЛЛЕКЦИЯ ИСТОРИЙ
Оберланду, в Палермо, на острове Вайт» [1, кн. 17, с. 388].
Таков был мрачный, но, к сожалению, справедливый приговор отечественному туризму человека, который разбирался в нем профессионально, всю жизнь напряженно работал, чтобы его страна стала лучше и чтобы его потомки предпочитали «гулять» по Крыму, курортам черноморского побережья Кавказа, а не по Анталии, Таиланду, в Хургаде и на Канарских островах...
Литература
1. Барсуков Н.П. Жизнь и труды М.П. Погодина. Кн. 1-22. СПб. , 1888-1910.
2. Павленко Н.И. Михаил Погодин. М. : Памятники исторической мысли, 2003. —
360 с.
3. Погодин М.П. Прогулка в Новгород М.П. Погодина. СПб. , 1859. — 29 с.
P. S.
В Пскове в «Поганкиных палатах», как и рекомендовал Михаил Петрович Погодин Псковскому губернскому правлению еще в 1859 г., сейчас музей серебра и псковской иконописи. А вот в чудом уцелевшей «Погодинской избе» — офис кампании ООО «Спецстроймонолит». Наверное, полезная организация. Однако напрашивается законный вопрос: какое отношение она имеет к сохранению национального культурного наследия?
4. Погодин М.П. Псков (Из дорожных заметок). Псков, 1881. — 19 с.
5. Погодин М.П. Год в чужих краях (1839). Дорожный дневник. Ч. 1-4. М. , 1844.
6. URL: http://www. retromap. ru/show_pid. php?pid=34815 (дата обращения: 05.08.2014).
12 № 3/2014
Современные проблемы сервиса и туризма
