CC BY
113
но публиковаться, а к его работе были привлечены представители молодого поколения отечественных юристов.
В течение нескольких десятилетий ученый был членом Совета и руководителем секции права Московского дома ученых, где регулярно проводились творческие дискуссии, председателем ряда научных и диссертационных советов, поддерживал молодых ученых, выступал рецензентом и оппонентом. Особо следует отметить деятельность С. Н. Братуся на посту сначала заместителя, а позже — директора ВИЮН в течение 1952—1969 гг.
Возглавляя Институт, он привлек к работе в учреждении новых и перспективных молодых сотрудников, умело создавал в коллективе спокойную и творческую научную обстановку и возглавлял подготовку ряда солидных монографий по актуальным правовым проблемам, которые получили широкую известность.
Большие заслуги С. Н. Братуся в области юридических наук были отмечены рядом государственных наград и высоко оценены научной общественностью. Он неоднократно выдвигался в состав Академии наук СССР, и его кандидатура неизменно получала широкую поддержку со стороны как научных учреждений, так и высших судебных инстанций. К сожалению, сложившаяся бюрократическая система выборов, ведомственные и персональные влияния оставили этого крупного ученого вне Академии наук, что не делает ей чести.
Активная, временами напряженная научная и административная деятельность не препятствовала профессору выполнять его общечеловеческие долг и обязанности. Он вырастил трех сы-
новей, находил время для дружеских встреч и бесед с коллегами.
С. Н. Братусь был человеком с широким кругом интересов и обладал превосходной памятью. Он хорошо знал отечественную и зарубежную историю, был в курсе главных событий общественной жизни, следил за литературными и театральными новинками, которым давал иногда довольно критическую оценку, так как был сторонником классических направлений.
Показательна в этом отношении одна из бесед с ним о поэте и дипломате Ф. Тютчеве, когда Сергей Никитич, помимо цитирования хорошо известных строк классика, безошибочно назвал имена основных его спутниц и даже некоторые вехи их жизни. Завидная эрудиция.
Институт законодательства и сравнительного правоведения, где прошла основная научно-практическая жизнь ученого, не забывает об этом замечательном человеке. В Институте продолжают работать его коллеги и многие ученики, проводятся ежегодные цивилистические чтения, посвященные памяти С. Н. Братуся, с обсуждением актуальных правовых проблем. В 2000 г. был издан сборник статей, посвященный ученому.
Для всех знавших С. Н. Братуся и читавших его труды он является образцом крупного ученого и высоконравственного человека, глубоко преданного своему профессиональному и общественному долгу. Его вклад в развитие гражданского права России огромен, а российская наука может гордиться такими именами.
О. Н. Садиков, главный научный сотрудник ИЗиСП, доктор юридических наук, профессор
М. Н. Гернет и основные вехи развития социологической школы права
Социологические проблемы права и социально-правового механизма регулирования общественных отношений, социологическое обеспечение законо-
творчества, методология и методика социально-правовых исследований, а также история становления и развития социологических подходов к праву
в России и за рубежом занимают важное место в трудах ученых Института1. Характерной особенностью формирования и развития социологической школы права является то, что они проходили параллельно с фундаментальными исследованиями в иных областях теории и истории права.
Нельзя не отметить крупного ученого, основоположника социологической школы права в Институте — Михаила Николаевича Гернета. Организовав в начале XX в. первую отечественную лабораторию по изучению личности преступника и преступности2, он создал теорию социологии преступности, получившую широкую известность в том числе за пределами России.
Теория социологии преступности выстраивалась автором на тесной взаимосвязи преступности и ее параметров со всеми сторонами социальной жизни общества. В основе ее лежала идея о том, что преступность как объективно существующее в обществе негативное явление связана с другими социальными явлениями и зависит от личностных особенностей преступника (антропологии) и его социально-экономического положения (социологии).
Необходимость строго научного исследования различных сторон взаимодействия преступника с обществом и государством обнаружила недостаточность традиционных методов изучения. Новое понимание преступности как сложного социально-правового явления обусловило расширение методологических средств ее изучения. В целях разработки форм и методов борьбы с преступностью для исследования отдельных ее сторон применялись специальные методы и приемы, позволяющие учитывать социально-эко-
1 Здесь и далее слово «Институт» употребляется в значении «Институт законодательства и сравнительного правоведения при Правительстве Российской Федерации» на разных этапах развития своей истории начиная с 1925 г.
2 См.: Гернет М. Н. Первая русская лабо-
ратория по изучению преступности // Право и жизнь. 1924. № 2. С. 27.
номические и иные факторы. Усилия были направлены на изучение статистических данных, материалов уголовных дел, анкетирование заключенных и т. д. Большое внимание уделялось проведению социально-правовых экспериментов. В связи с этим исследования строились на базе социологических методов сбора и обработки информации.
В числе первых комплексных исследований М. Н. Гернета — многотомный труд «История царской тюрьмы»3. В этой фундаментальной исто-рико-правовой работе, посвященной уголовной политике, тюремному законодательству, а также истории отдельных тюрем, особое внимание уделено анализу противоречий между законодательными предположениями и законодательными нормами, с одной стороны, и законом и действительностью — с другой. Между идеями тюремной реформы, законодательством и реальной действительностью, по словам ученого, «нередко лежит целая пропасть».
До середины 1930-х гг. исследования в области анализа социальных, экономических факторов преступности, влияния на нее физической конституции личности, возрастных особенностей, здоровья, наследственности преступников осуществлялись весьма активно. Однако с середины 30-х до начала 60-х гг. ХХ в. социологические исследования в стране были свернуты: теория социологии преступности сперва подвергнута яростной критике, а потом предана забвению. В этот период возобладала политическая установка об отсутствии объективно присущих социалистическому обществу причин преступности, о ее искоренении преимущественно репрессивными мерами.
Несмотря на призыв и попытки возрождения социологических исследований, предпринятые на совещании
3 См.: Гернет М. Н. История царской тюрьмы: в 5 т. М., 1941—1958. Отметим, что за первые два тома автору в 1947 г. была присуждена Сталинская премия.
по изучению преступности, созванном по инициативе Института в 1944 г., исследования в указанном направлении практически не разворачивались4.
Институт между тем одним из первых научно-исследовательских юридических учреждений возобновил социологические исследования. В конце 1950-х гг. в секторе уголовного права под руководством Б. С. Никифорова приступили к исследованиям причин преступности, личности преступника и эффективности наказания5.
В последующие годы с привлечением социологических методов стали интенсивно разрабатываться проблемы методологии изучения эффективности действующего законодательства (А. Б. Венгеров, С. Н. Братусь, В. В. Гла-зырин, В. И. Никитинский, И. С. Са-мощенко, В. М. Сырых и др.). Важным вкладом в развитие социологической школы права Института явилось создание основ теории эффективности юридических норм.
С начала 1960-х гг. наблюдается интерес к социологическим идеям и исследованиям в отраслевых правовых науках (прежде всего это трудовое, гражданское, семейное, административное, процессуальное право). Отраслевое развитие социологии права приобретает качественно новое значение, становясь осознанной необходимостью изучения права и правотворчества в действии.
Изучение эффективности норм и институтов права, соответствия реальных социальных последствий их применения целям правового регулирования стало на многие годы одним из направлений развития социологической школы права. Так, в 1960-е гг.
4 Подробнее см.: Злобин Г. А., Тишен-ко В. В., Шлыков С. А. Социологические исследования в праве // Проблемы совершенствования советского законодательства: Труды № 4: 1925—1975 гг. 50 лет ВНИИ советского законодательства. ВНИИСЗ. М., 1975. С. 40—41.
5 См., например: Сахаров А. Б. Личность
преступника и причины преступности в СССР. М., 1961.
в Институте возобновляются исследования эффективности уголовных наказаний, проводятся фундаментальные исследования личности несовершеннолетних правонарушителей, что положило начало ряду направлений социально-правовых исследований, а в 1970 г. создается лаборатория для изучения эффективности законодательства.
Другим важным направлением развития социологической школы явилось изучение механизма действия права как одного из элементов социальной реальности, как особой системы социальных норм, а именно: изучение воздействия права на поведение людей и взаимодействия правовых норм с иными видами социальных регуляторов. Это направление, предметом которого являются социальные закономерности возникновения и функционирования самого права, дополнялось другими, преимущественно методологическими направлениями: исследование соотношения предметов социологии и догмы права; сопоставление, оценка взаимосвязей и дальнейшее развитие методов социологического изучения правовой действительности.
Практические потребности в выработке Институтом научно обоснованных рекомендаций по дальнейшему совершенствованию советского законодательства вызвали необходимость глубокого и всестороннего исследования проблем социальной эффективности правовых норм. Обращение именно к этим, наиболее актуальным и практически значимым проблемам социологии права потребовало, с одной стороны, усиления внимания к вопросам методологии и методики изучения эффективности законодательства6 и, с
6 См., например: Самощенко И. С., Никитинский В. И. О понятии эффективности правовых норм // Ученые записки ВНИИСЗ. Вып. 18. М., 1969; Они же. Изучение эффективности действующего законодательства // Советское государство и право. 1969. № 8; Самощенко И. С., Никитинский В. И., Венге-ров А. Б. Об основах методологии и методи-
другой стороны, организации и проведения соответствующих эмпирических исследований7.
Широкую научную дискуссию в связи с разработкой методологии изучения эффективности законодательства вызвала проблема содержания понятия эффективности правовых норм (эффективности права). Учеными Института высказывалось несколько точек зрения: от включения в указанное понятие всех результатов действия права до включения только тех результатов, которые полезны для об-щества8.
К числу наиболее теоретически обоснованных идей можно отнести концепцию И. С. Самощенко и В. И. Никитинского. Рассматривая эффективность права в качестве явления, связанного с процессом управления, авторы определяли его как отношение между фактически достигнутым (действительным) результатом и той целью, для достижения которой были приняты соответствующие правовые нормы9.
ки изучения эффективности действия правовых норм // Ученые записки ВНИИСЗ. Вып. 25. 1971.
7 Отметим наиболее значимые эмпирические исследования, проведенные Институтом в 1970-е гг. в этом направлении: изучение эффективности механизма имущественной ответственности, в частности эффективности правовых норм об имущественной ответственности хозорганов за поставку недоброкачественной продукции; анализ роли средств массовой информации и пропаганды в формировании уважения к закону (совместно с сектором теоретических проблем социально-правовых исследований Института государства и права АН СССР); правовое воздействие на уровень рождаемости; эффективность экспериментов в области совершенствования ряда норм трудового и гражданского законодательства и др.
8 Об этом см., например: Самощенко И. С. Никитинский В. И. О понятии эффективности правовых норм. С. 3—19.
9 Как полагали авторы концепции, про-
цесс управления является циклическим,
относительно замкнутым: он начинает-
Специфика методологических подходов к комплексным социально-правовым проблемам, а также широкое распространение в праве социологических и иных частнонаучных методов познания обусловили развитие концепции взаимосвязи методов научного познания. Речь идет об определенной композиции специальных (частных) методов научного познания (специально-юридических, иных социальных, а также несоциальных наук), а также взаимосвязи частнонаучных методов10 с диалектикой как всеобщей методологией научного познания11. Выявленная при этом органическая связь и взаимо-
ся с постановки целей, задач и заканчивается выполнением этих задач, достижением определенного результата; на основании информации о достижении или недостижении цели ставятся новые задачи, выдвигается новая цель, и цикл начинается сначала. Исходя из этого, информация о результатах (с позиции достижения поставленной цели) рассматривается в качестве существенного элемента государственного управления обществом (см.: Самощенко И. С., Никитинский В. И. Изучение эффективности действующего законодательства; Кудрявцев В. П., Никитинский В. И., Самощенко И. С., Глазырин В. В. Эффективность правовых норм. М., 1980. С. 2).
10 Подробнее см.: Братусь С. Н., Пигол-кин А. С., Сырых В. М. Развитие науки общей теории и истории государства и права в институте // Проблемы совершенствования законодательства: Труды № 4. 1976; Братусь С. Н. Содержание и форма права // Ученые записки ВНИИСЗ. Вып. 14. 1968; Самощенко И. С., Никитинский В. И. О понятии эффективности правовых норм; Петров И. Н. Способы сравнения и измерения эффективности правовых норм // Ученые записки ВНИИСЗ. Вып. 28. 1973.
11 Подробнее см.: Сырых В. М. Метод правовой науки (основные элементы, структура). М., 1980; Он же. Философские проблемы методологии правовой науки // Советское государство и право. 1977. № 10. С. 36—43; Самощенко И. С., Сырых В. М. Диалектика и методы правовой науки // Проблемы совершенствования советского законодательства. Труды № 5. ВНИИСЗ. М., 1976.
зависимость диалектики, общенаучных и частнонаучных методов указывала на то, что в познании они не действуют изолированно.
Сотрудниками Института предлагалось осуществлять измерение эффективности действия правовых норм с помощью операциональных определений и показателей12. В связи с этим были предложены разные варианты определения степени влияния правовых предписаний на результат регулирования: посредством экспериментального анализа13, корреляционного анализа14 и др.
Проблемы социологического обеспечения законотворчества разрабатывались и в сложный для нашей страны период — начало перестройки15. В конце 1980-х гг. на передний план выдвигается телеологическое (целевое) толкование нормативных актов16, обосновывается новая для того времени концепция законодательной социоло-гии17, в понятие эффективности правовых норм включается оценка целей последних с точки зрения их социальной обусловленности, т. е. адекват-
12 См.: Самощенко И. С., Никитинский В. И., Венгеров А. Б. Об основах методологии и методики изучения эффективности действия правовых норм. С. 3—40.
13 См.: Лапаева В. В. Конкретно-социологические исследования в праве. М., 1987. С. 57.
14 См.: Павлодский Е. А. Определение эффективности правовых норм с помощью корреляционного анализа // Эффективность закона (методология и конкретные исследования). М., 1997. С. 44—52.
15 См.: Лапаева В. В. Актуальные проблемы социологии права в условиях перестройки // Проблемы совершенствования советского законодательства: Труды № 43. ВНИИСЗ. М., 1989; Она же. Социологическое обеспечение законотворчества: дис. д-ра юрид. наук. М., 1993.
16 Подробнее см.: Насырова Т. Я. (Хаб-риева Т. Я). Телеологическое (целевое) толкование советского закона. Казань, 1988. С. 13—27.
17 См.: Лапаева В. В. Актуальные проб-
лемы социологии права в условиях пере-
стройки. С. 141.
ности отражения в них объективных социальных потребностей, а эффективность правовой нормы рассматривается как степень достижения социально обусловленной, социально полезной цели18.
В рамках социологических исследований появился интерес к обеспечению целевого развития права и зако-нодательства19. Согласно классической теории оценки эффективности правовых норм, закрепившейся в российском праве, следует учитывать деление целей на функциональные и предметные, на материальные и юридиче-ские20. Это деление необходимо иметь в виду при проведении комплексных исследований.
Цель как идеальное выражение будущего в настоящем пронизывает все содержание права как системы юридических норм, регулирующих соответствующие общественные отношения. Получая в нем свое отраженное выражение, цель стимулирует, организует, направляет практическую деятельность субъектов права по пути ее претворения в жизнь21.
Развитие новой правовой системы в 1990-е гг., обусловленное изменением социальных детерминант, создало определенные предпосылки для но-
18 Подробнее см.: Лапаева В. В. Конкретно-социологические исследования в праве. С. 51.
19 См., например: Самощенко И. С., Никитинский В. И. Цели правовых норм — масштаб оценки их эффективности // Ученые записки ВНИИСЗ. М., 1969. Вып. 19. С. 52.
20 См.: Кудрявцев В. Н., Никитинский В. И., Самощенко И. С., Глазырин В. В. Указ. соч. С. 36.
21 Подробнее см.: Насырова Т. Я. (Хабрие-ва Т. Я.). Указ. соч. С. 13—27. В советской литературе единодушно признавалось юридическое значение закрепленных в праве и пронизывающих его руководящих идей, отражающих объективные закономерности и потребности общественного развития (см.: Мицкевич А. В. Акты высших органов Советского государства (юридическая природа нормативных актов высших органов государственной власти и управления СССР). М., 1967. С. 140—141).
вого этапа развития комплексных социально-правовых проблем и их изу-чения22.
Существенным продвижением по пути ухода от чисто «атомистического» анализа закона к определению его влияния на регулируемые общественные отношения является цикл исследований, проводимых под руководством Ю. А. Тихомирова, в которых закон анализируется в системе других регуляторов и в широком социально-экономическом контексте23, комплекс средств реализации права сочетается с новой трактовкой содержания и циклов правового регулирования в соответствии с этапами социально-экономического развития, прослеживаются взаимные корреляции внутри правовой системы с ее внешней средой24.
При оценке эффективности действия правовых норм необходимо выявлять объективные факторы, позитивно или негативно влияющие на конечные результаты правоприменительной деятельности25. Выяв-
22 Подробнее см.: Эффективность закона. Методология и конкретные исследования / отв. ред. В. М. Сырых, Ю. А. Тихомиров. М., 1997.
23 См., например: Тихомиров Ю. А. Правовое регулирование: теория и практика. М., 2010.
24 См., например: Тихомиров Ю. А. Действие закона. М., 1992; Правоприменение: теория и практика. М., 2008; Эффективность закона в экономической сфере. М., 2010; Тихомиров Ю. А. Правовое регулирование: теория и практика.
25 В качестве позитивных показателей
реализации законов и иных правовых актов могут рассматриваться следующие: применение нормативных актов для решения социально-экономических задач, выполнение функций государственных и негосудар-
ственных органов и организаций, реализация прав и законных интересов граждан; использование норм законов для принятия и изменения подзаконных правовых актов; обеспечение информированности и знания норм законов и иных правовых актов, использование норм закона для обеспече-
лять отмеченные недостатки нормо-творческой и правоприменительной деятельности призван правовой мониторинг.
В деле формирования научных основ правового мониторинга сотрудниками Института (М. Е. Глаз-кова, Д. Б. Горохов, А. В. Павлуш-кин, Е. И. Спектор, Ю. А. Тихомиров, М. Д. Чеснокова, Т. Я. Хабриева и др.) разработана концепция правового мониторинга26, подготовлена методика его организации и проведения27, применяемая в системе органов исполни-
ния участия граждан и общественных объединений в обсуждении проектов решений, контроле и т. п.; использование норм закона для определения статуса органа и разработки положения, планов и программ, административных регламентов; использование норм закона для установления статусов государственных и муниципальных служащих и разработки трудовых контрактов, определения пределов служебного усмотрения, оценки уровня квалификации служащих при вступлении в должность и аттестации; использование норм закона как оснований совершения юридических действий; информация о видах нарушений законов и иных правовых актов (см.: Тихомиров Ю. А. Рекомендации по проведению мониторинга действия закона // Законодательство и экономика. 2008. № 6. С. 6, 8).
26 См.: Тихомиров Ю. А. Организация и проведение правового мониторинга // Право и экономика. 2006. № 10. С. 11—15; Горохов Д. Б., Спектор Е. И., Глазкова М. Е. Правовой мониторинг: концепция и организация // Журнал российского права. 2007. № 5. С. 25—38.
27 См., например: Тихомиров Ю. А. Организация и проведение правового мониторинга. С. 11—15; Горохов Д. Б., Спектор Е. И., Глазкова М. Е. Указ. соч. С. 25—38; Горохов Д. Б., Глазкова М. Е. Организация правового мониторинга в системе федеральных органов исполнительной власти // Журнал российского права. 2008. № 4; Аналитический доклад «Правовой мониторинг: концепция и механизм проведения» (подготовлен сотрудниками Института законодательства и сравнительного правоведения при Правительстве Российской Федерации). 2006.
тельной власти Российской Федерации и ее субъектов.
Заслугой ученых Института явилось не только то, что они впервые концептуально обосновали формирование и использование правового мониторинга, позволяющего получать и анализировать информацию о процессах в правовой сфере, своевременно корректировать правовые акты, функции и деятельность публичных институтов и бизнес-структур, но также и то, что правовой мониторинг стал мощным каналом обратной связи от обществ к правотворческой системе28.
Таким образом, правовой мониторинг стал эффективным методом своевременного выявления дефектов законодательства и практики его применения29. Широкое понимание правового мониторинга позволило авторам концепции относить к числу его объектов не только действующее законодательство и практику его применения, но и законопроектную, а также иную нормотворческую деятельность, осуществляемую всеми ветвями власти30.
Отметим также, что достижения Института в области исследования правового мониторинга получили дальнейшую разработку и практическое применение при подготовке концепции и программы международного научного мониторинга проявлений коррупции, составляющих систему эффективных мер по противодействию ей.
Необходимость появления Международного научного мониторинга проявлений коррупции (МОНКОР) обусловлена многообразием, разнородностью и сложностью социально-экономических и правовых факторов, порождающих коррупцию. В рамках МОНКОР под руководством академика РАН Т. Я. Хабриевой сотрудниками Института (В. П. Емельянцев, А. А. Ка-
28 См.: Правовой мониторинг. М., 2009.
29 См.: Хабриева Т. Я. Правовое измерение научного прогресса // Журнал российского права. 2009. № 8. С. 14—24.
30 См.: Горохов Д. Б., Спектор Е. И., Глаз-
кова М. Е. Указ. соч. С. 25—38.
ширкина, В. И. Лафитский, А. Н. Морозов, Н. Г. Семилютина, О. И. Семы-кина, Е. И. Спектор, А. М. Цирин и др.) разработан инструментарий для проведения мониторинговых исследований проявлений коррупции и эффективности мер международной и национальной антикоррупционной политики, который позволит обеспечить прорыв в механизме противодействия коррупции.
Вместе с тем развитие социологической школы не ограничивается на проведении мониторинговых исследований. На основании данных правового мониторинга используется научный инструментарий научного прогнозирования.
Мониторинг вскрывает недостатки действия, прогноз предлагает пути их устранения31.
Правовой прогноз — концепция развития правовой сферы в будущем, способствующая повышению качества и эффективности правового регулирования в целом, принятию взвешенных и профессиональных решений в правовой сфере.
В трудах Института правовой прогноз понимается как вариативное научное предвидение будущего состояния той или иной сферы правового регулирования или отдельных ее элементов, в числе основных признаков которого следующие: направленность на оценку будущего состояния предмета прогнозного исследования (состояния правовой сферы или отдельных ее элементов); вариативность (допустимость нескольких вариантов развития прогнозного сценария); научность (правовой прогноз — особый вид научного исследования); многофакторность правового прогнозирования (учет при его проведении максимально возможного количества факторов развития законодательства и сферы
31 См.: Радченко В. И., Иванюк О. А., Плю-гина И. В., Цирин А. М., Чернобель Г. Т. Практические аспекты прогнозирования законодательства и эффективности применения прогнозируемых норм // Журнал российского права. 2008. № 8. С. 3—14.
его применения); достоверность и объ-ективность32.
Объектами правового прогнозирования могут выступать отрасли законодательства, правовые институты, законы и менее крупные правовые акты, формы деятельности государственных и муниципальных органов, формы и деятельность социальных учреждений и бизнес-структур, динамика отношения граждан к праву и др.33
Необходимость актуализации работы по прогнозированию развития и совершенствования законодательства объясняется недостаточной системной сбалансированностью, определенной противоречивостью и про-бельностью российского законода-тельства34. В этих условиях именно правовое прогнозирование способно создать своего рода заслон на пути продвижения и принятия недостаточно продуманных правовых решений, воплощение в жизнь которых способно повлечь возникновение неблагоприятных социально-экономических последствий.
Современные исследования доказывают важность оценки эффективности законодательства, его соответствия
32 См., например: Юридическая техника: учебное пособие по подготовке законопроектов и иных нормативных правовых актов органами исполнительной власти / под ред. Т. Я. Хабриевой, Н. А. Власенко. М., 2009. С. 13—24; Тихомиров Ю. А. Циклы правового развития // Журнал российского права. 2008. № 10. С. 15—22.
33 См., например: Юридическая техника: учебное пособие по подготовке законопроектов и иных нормативных правовых актов органами исполнительной власти / под ред. Т. Я. Хабриевой, Н. А. Власенко. С. 13— 24; Тихомиров Ю. А. Циклы правового развития. № 10. С. 15—22.
34 Об анализе кризисных тенденций в современном правовом регулировании см., например: Власенко Н. А. Разумность и определенность в правовом регулировании: монография. М., 2014; Он же. Кризис права: проблемы и подходы к решению // Журнал российского права. 2013. № 8. С. 43—54.
концепции развития права35. Практика показывает, что принятие отдельных актов, не сообразующихся с общей линией развития своей отрасли права, существенно снижает его эффек-тивность36. Здесь следует иметь в виду, что эффективность права и законодательства формируется постепенно, в результате осмысления и освоения истории предъявления требований эффективности к праву, законодательству и правоприменительной практике.
Вместе с тем нельзя обойтись без учета многообразия целей, которые преследуются при принятии той или иной нормы, что является важным методологическим правилом оценки эффективности правовой нормы. Развитие законодательства только в свете правильно избранных устойчивых целей и целевых установок способствует наиболее полноценному раскрытию его регулятивного потенциала. При оценке целей правового регулирования необходимо ориентироваться не только на правомерность поведения людей, но и на практический материальный результат, который получат сориентированные должным образом люди. Эффективность правовых норм, преследующих юридические цели, измеряется правомерностью (законностью) поведения, юридико-тех-ническим уровнем законодательства, его упорядоченностью и др.37 Это еще раз подтверждает идею о том, что конечные результаты действия норм права зависят не только и не столько от степени их совершенства, сколько от правовых и социальных явлений и процессов, опосредствующих
35 На протяжении 20 лет Институт законодательства и сравнительного правоведения при Правительстве РФ подготавливает «Концепции развития российского законодательства». В октябре 2010 г. под редакцией Т. Я. Хабриевой, Ю. А. Тихомирова было опубликовано пятое издание этой книги, в 2015 г. планируется следующее издание.
36 См.: Хабриева Т. Я. Экономико-правовой анализ: методологический подход // Журнал российского права. 2010. № 12.
37 Там же.
процесс реализации этих норм в конкретных отношениях и правомерном поведении38.
Существенным шагом на пути повышения качества и эффективности правового регулирования стало внедрение в России системы оценки регулирующего воздействия, заключающейся в использовании органами государственной власти при формировании государственной политики специальных аналитических процедур, направленных на выявление и оценку возможных выгод, издержек и результатов от нового или существующего нормативно-правового регулирования, а также на выявление в проекте акта положений, вводящих избыточные административные и иные ограничения и обязанности для субъектов предпринимательской деятельности, способствующих возникновению необоснованных расходов, как субъектов предпринимательской и иной деятельности, так и бюджетов всех уровней бюджетной системы Российской Федерации.
Тем самым оценка регулирующего воздействия призвана выявить возможные экономические последствия действия нормативных правовых актов, позволяя определять издержки и выгоды как для государства, так и для субъектов предпринимательства, играя ключевую роль в оптимизации законотворчества.
Учеными Института были предложены различные аналитические инструменты, позволяющие оценить эффективность действия нормативных правовых актов в указанных ас-пектах39.
38 См.: Глазырин В. В., Зенков В. Н., Пу-тило Н. В., Чеснокова М. Д. и др. Социология права: учеб. пособие / под ред. В. М. Сырых. М., 2002. Большое внимание в этой работе уделяется основным компонентам социально-правового механизма регулирования общественных отношений, проблемам социологии правоотношений, юридической конфликтологии и социально-правового контроля.
39 См., например: Хабриева Т. Я. Совре-
менные юридические технологии в теории
В настоящее время методы социологии права находят применение в комплексе при разработке актов и оценке правоприменительной практики (в частности, трудового, пенсионного, уголовного и миграционного законодательства, законодательства о здравоохранении, образовании и культуре), а эффективность права является одним из ключевых средств обеспечения инновационной экономики и мо-дернизации40.
Опыт комплексных, социально-правовых исследований Института был апробирован в связи с изучением региональных аспектов государственной политики, в том числе с проведением «полевых» исследований в субъектах Российской Федерации (Ленинградской, Московской, Тверской, Липец-
и практике правотворчества и правоприменения // Эффективность законодательства и современные юридические технологии: Материалы заседания Международной школы-практикума молодых ученых-юристов (Москва, 29—31 мая 2008 г.). М., 2009; Правовой мониторинг: науч.-практ. пособие / под ред. Ю. А. Тихомирова, Д. Б. Горохова. М., 2009; Эффективность законодательства в экономической сфере / отв. ред. Ю. А. Тихомиров. М., 2010; Спектор Е. И. Государственное регулирование и саморегулирование в экономико-социальной сфере // Журнал российского права. 2011. № 12. С. 64—70; Кичигин Н. В., Нанба С. Б., Рафа-люк Е. Е. «Дорожная карта» бизнеса в правовом пространстве // Журнал российского права. 2012. № 5. С. 24—34.
40 Институт в союзе с учеными иного профиля провел научные исследования по темам: «Оценка возможностей субъектов Российской Федерации по проведению активной инновационной политики» (2008); «Интеллектуальные ресурсы нации: возможности и пределы правового регулирования» (2009); «Правовое обеспечение инновационной деятельности» (2009); «Реформа науки и образования» (2014). В частности, в результате совместного участия в Программе Президиума РАН «Экономика и социология знания» были выявлены различные подходы юристов и не юристов к определению понятия «инновация».
кой, Вологодской, Калужской, Нижегородской, Тюменской, Орловской, Тверской областях и др.)41.
Однако решение задач социально-экономического развития страны требует дальнейшего развития исследований в области социологии права, эффективности юридических норм,
41 Подробнее о результатах региональных социально-правовых исследований, проводимых в течение многих лет сотрудниками Института, см.: Социально-правовые исследования в регионах. Институт законодательства и сравнительного правоведения при Правительстве РФ. 2013.
оценки регулирующего воздействия, правового мониторинга и прогнозирования. Необходима выработка общих требований к оценке результативности правовых норм и институтов, что означает преодоление узкого подхода к сугубо юридическому анализу правовых актов.
Н. А. Власенко, заведующий отделом теории законодательства ИЗиСП, доктор юридических наук, профессор
М. В. Залоило, старший научный сотрудник ИЗиСП, кандидат юридических наук
