CC BY
10ЛОГИКО-МЕТОДОЛОГИЧЕСКИЙ АСПЕКТ В ФИЛОСОФИИ ПРАВА НОВОГО ВРЕМЕНИ
ФРОЛОВА Елизавета Александровна,
доктор юридических наук, доцент кафедры теории государства и права и политологии Московского государственного университета им. М.В. Ломоносова (МГУ). E-mail: [email protected]
Краткая аннотация: статья посвящена анализу методологии в концепциях Г.В. Лейбница, С. Пу-фендорфа, Р. Кумберланда. В статье дается оценка этих идей с позиции неокантианства.
This article analyzes the methodology concepts of Leibniz, Pufendorf, Kumberland. The article assesses these ideas from the standpoint of neo-Kantianism.
Ключевые слова: философия права; естественное право; методология; общество; государство. Philosophy of law; natural law; methodology; society; state.
В качестве методологической основы политико-правовых учений Нового времени явился рационализм, который восприняли Г. Гроций, Т. Гоббс, Б. Спиноза и другие мыслители. В еще большей степени рациональное начало проявилось в философии Готфрида Вильгельма Лейбница иего последователей1. Отличительный признак человека от других существ есть разум и воля, порождающие его нравы. Но человек является существом общежительным; совершенным воплощением этих стремлений человека является государство. Поэтому гуманитарная философия есть философия государства, основывающаяся на эмпирии и истории. Эти идеи были далеки от концепции Спинозы, стремившегося раство-ритьнравственность в единой субстанции, адекватно выражаемой в теоремах и формулах.
Лейбниц первый из философов-натуралистов XVII в. показал ограниченность механического познавательного идеала2. В его учении подчеркивается недостаточность механического миропонимания, основной принцип которого гласит: целое всегда равно сумме своих частей. Лейбниц с этим не соглашался. В человеческом знании онразличал два рода достоверности: аподиктической обладают суж-
1 Фишер К. История новой философии: Готфрид Вильгельм Лейбниц: Его жизнь, сочинение и учение: пер. с нем. / Куно Фишер. М., 2005. С. 499-501 и др. «Лейбницем была сделана попытка установить те высшие истины, из логических комбинаций которых можно было бы вывести все познания». Виндельбанд В. История философии. Киев, 1997. С. 336-337.
2 «...Я увидел, что невозможно отыскать принципы истинного единства только в материи или в том, что только пассивно, так как все здесь есть простой конгломерат бесконечных частей. Ибо множество может обладать реальностью только через истинные единства, которые имеют иное происхождение и суть нечто совсем другое, чем сумма математических точек». Leibniz. System nouveau de la nature etc. Pilos. Schriften von Gehrhart. Bd. IV. 478-479.
дения логики, метафизики и математики; другие науки, включая этику, обладают достоверностью условной. Духовное царство есть область моральной необходимости, законы которой не тождественны с законами логики и математики3.
Лейбниц и его сторонники высказывались за дуализм физического и нравственного миропонимания, и, как кажется, только прикрывали его единством математической схемы4. Так, по мнению Самюэля Пуфендорфа, моральность проистекает не из природы, а из установления. Немецкий юрист полагал, что человеческое поведение морально нейтрально, только привносимая этическим и юридическим законом оценка сообщает им нравственную квалификацию. Пуфендорф противопоставляет эмоциональную свободу индивида, проявляющуюся в его разнообразных побуждениях и разумную необходимость, требующую от человека соответствия поведения определенным правилам, предписанным моральным (естественным) законам5. Следует заметить, что по своему содержанию теория Пуфендорфа приближается не к натуралистическому монизму, а является предтечей отдельных идей критического идеализма, утверждавшего принципиальную двойственность ми-
3 Лейбниц в этих вопросах предвосхищает положения «Критики практического разума» Канта. В истории гносеологических проблем его справедливо считают предшественником Канта. См.: Майоров Г.Г. Лейбниц как философ науки / Лейбниц Г.В. Сочинения. В 4-х т. Т. 3. М.: Мысль, 1984. С. 23; Нарский И.С. Основное гносеологическое сочинение Лейбница и его полемика с Локком / Лейбниц Г.В. Сочинения. В 4-х т. Т. 2. М.: Мысль, 1983. С. 44.
4 Монады Лейбница обладают индивидуальностью, которая подтверждается самодеятельностью и самоотличием. Принцип индивидуализации и спецификации составляет сущность всех действующих в мире сил. См.: Фишер К. Указ. соч. С. 334-335 и сл.
5 Курзенин Э.Б. Политико-правовое учение Самуэля Пуфендорфа: Автореф. дисс. ... на соиск. канд. юрид. наук. Нижний Новгород, 1999. С. 14 и др.
ра сущего и мира нравственно-должного.
В XVII в. особое внимание уделялось опытному познанию, чувственному, в частности. Немецкий социолог Ф. Теннис, а позднее один из основоположников марбургской школы неокантианства П. Наторп показали, что основатель новой механики Галилей видел отличие новой науки от схоластики в отношении к проблеме чувственных качеств. «Измерять то, что измеримо, и пытаться сделать измеримым еще неизмеренное», стало быть сравнивать количества, а не классифицировать качества, - таковы, по мнению Галилея, задачи новой науки»1. Свет, звук, теплота, запах и др. качества, называемые обычно чувственными, являются движением, оказывающим различные действия на органы чувств человека. Чувственные представления человека - тоже есть роды движения, а значит - особый вид познания. Спиноза полагал, что тот род познания, который имеет своим источником опыт или чувство, не приближает нас к познанию сути вещей, это есть только наше субъективное мнение, не имеющее прочных основ. Поэтому чувственное познание, согласно философии нидерландского мыслителя, является низшим родом познания.
Следствием этой установки в философии, философии права, в частности, явилось утверждение, что истинное познание должно освободиться от мира субъективных чувств и настроений. За субъективным, изменчивым и разнообразным миром требуется найти твердую постоянную основу, составляющую онтологическую сущность явлений и познавательный идеал для мыслителя. Но эту постоянную основу теоретики видели по-разному. Так, согласно подходу Декарта и раннего Лейбница2, мудрость заключается в правильной дедукции. Согласно V «правилу для руководства ума» Декарта, правильный метод заключается «в порядке и расположении того, на что должно быть направлено острие ума в целях открытия какой-либо истины. Мы строго соблюдаем его, если будем постепенно сводить темные и смутные положения к более простым и затем пытаться, исходя из интуиции простейших, восходить по тем же ступеням к познанию всех остальных»3. Тот, кто
1 Эта фраза взята Теннисомиз Th. H. Martin, Galilee, les droits de la science et la method des sciences physiques. Paris, 1868.
2 Эссе Лейбница «О мудрости» относится к ранним произведениям философа, оно было написано в 70-е годы XVII века, когда Лейбниц еще находился под влиянием Декарта и Гоббса. Лейбниц Г.В.О мудрости / Сочинения. В 4-х т. Т. 3. М.: Мысль, 1984. С. 97-100, 665.
3 Декарт Р. Правила для руководства ума / Декарт Р. «Рассуждение о методе ...» и другие произведения, написанные в период с
не следует этому правилу и беспорядочно исследует трудные вопросы, похож, по мнению Декарта, на человека, который пытается одним прыжком взобраться с земли на верх здания, пренебрегая ступенями лестницы, предназначенными для этой цели, или не замечая их. Так поступает большинство людей, занимающихся механикой, пренебрегая физикой, и наугад изготавливают новые двигатели. Таким же образом поступают и те философы, которые, пренебрегая опытом, уверены, что истина выйдет из их головы, как Минерва из головы Юпитера4. В X правиле философ эту же мысль формулирует в виде самостоятельного правила: «Для того чтобы сделать ум проницательным, необходимо упражнять его в исследовании вещей, уже найденных другими, и методически изучать все, даже самые незначительные, искусства, но в особенности те, которые объясняют или предполагают порядок». Не следует приступать к изучению трудных вопросов сразу же, надо начинать в простых и известных понятий и постепенно переходить к уяснению сложных и неочевидных истин. Для этого важны самостоятельность ума и его рациональность. Еще в ранний период своего творчества, Декарт отмечал, что для него главное удовольствие в научных занятиях заключалось не в том, что он выслушивал чужие мнения, а в том, что он всегда стремился создать свое собственное понимание предмета; со школьной скамьи он понял, «что нельзя придумать ничего столь странного и невероятного, что не было бы уже высказано кем-либо из философов»5. В более зрелые годы, по-прежнему придерживаясь метода самостоятельного поиска истины, он уже полагал, что «привычка и пример убеждают нас больше, чем какое бы то ни было точное знание. (...) При всем том большинство голосов не является доказательством, имеющим какое-нибудь значение для истин, открываемых с некоторым трудом, так как гораздо вероятнее, чтобы истину нашел один человек, чем целый народ. По этим соображениям я не мог выбрать никого, чьи мнения я должен был бы предпочесть мнениям других, и оказался как бы вынужденным стать своим руководителем»6.
1627 г. по 1649 г.: Пер. с лат.и фр. 2-е изд. М.: Академический
проект, 2014. С. 33-34.
4 Там же. С. 34.
5 Там же. С. 47.
6 Декарт Р. Рассуждение о методе, чтобы верно направлять свой разум и отыскивать истину в науках / Декарт Р. «Рассуждение о методе ...» и другие произведения, написанные в период с 1627г. по 1649 г.: Пер. с лат.и фр. 2-е изд. М.: Академический проект, 2014. С. 96-97.
Для достоверного познания нужен метод, который Декарт понимает как постоянное соблюдение порядка мыслительной деятельности. Это «точные и простые правила, строгое соблюдение которых всегда препятствует принятию ложного за истинное и, без излишней траты умственных сил, но постепенно и непрерывно увеличивая знания, способствует тому, что ум достигает истинного познания 1
всего, что ему доступно» .
Следует заметить, что из всех правилдля руководства ума, которых Декарт насчитывает двадцать одно, III правило2 является принципиально значимым для методологии науки. Действительно, для четкости понимания предмета исследования необходимо сложные и недостоверные истины постепенно сводить к более простым и уже из них объяснять сложные. Для этого процесса важна классификация. Казалось бы, систематизирование ничему новому не может научить, но, по мнению Декарта, оно является главным секретом научного метода, поскольку разбивает все предметы по определенным классам, категориям; с помощью классификации мы можем уяснить, что именно и в каком порядке следует исследовать.
Для удобства классификации все вещи философ подразделяет на абсолютные и относительные. Абсолютно все, что содержит в себе искомую ясность и простоту, все, что можно рассматривать, как «независимое, причина, простое, всеобщее, единое, равное, подобное, прямое и т.д.». Под относительным понимается «зависимое, следствие, сложное, отдельное, множественное, неравное, несходное, косвенное и т.д.»3. Человеческое знание обладает небольшим набором абсолютных вещей или «чистых сущностей», которые несводимы к чему-либо высшему. Из них выводится все относительное.
1 Декарт Р. Правила для руководства ума / Декарт Р. «Рассуждение о методе ...» и другие произведения, написанные в период с 1627 г. по 1649 г.: Пер. с лат. и фр. 2-е изд. М.: Академический проект, 2014. С. 29.
2 «В предметах нашего исследования надлежит отыскивать не то, что о нем думают другие или что мы предполагаем о них сами, но то, что мы ясно и очевидно можем усмотреть или надежно дедуцировать, ибо знание не может быть достигнуто иначе». Декарт Р. Правила для руководства ума / Декарт Р. «Рассуждение о методе ...» и другие произведения, написанные в период с 1627 г. по 1649 г.: Пер. с лат. и фр. 2-е изд. М.: Академический проект, 2014.С. 26. Философ замечает, что мы никогда не сделаемся математиками, даже зная наизусть все чужие доказательства, если наш ум не способен самостоятельно разрешать проблемы, или философами, даже прочтя все сочинения Платона и Аристотеля, если не будем в состоянии вынести твердого самостоятельного суждения о данных вещах, поскольку в этих случаях мы увеличим только свои исторические сведения, но не знания. См.: Декарт Р. Указ. соч. С. 27.
3 Декарт Р. Указ. соч. С. 35.
Метод Декарта - это сведение предметов от относительного к абсолютному с тем, чтобы конструировать относительное во всем богатстве и разнообразии вещей и явлений.
Идя методологическим путем Декарта Гоббс пришел к выводу, что высшей задачей философии должно быть сведение явлений к основным законам движения. Основной пункт любого знания - показания наших чувств. Задача науки сводится к объяснению чувственных явлений с помощью сведения их к причинам. Философский метод заключается в сложении (складываем явления из их причин - синтез) и разложении (раскладываем явления на их причины -анализ)4. По мнению Гоббса, в науке причины частей следует изучать ранее причин целого. Под частями он понимал элементы сущности вещи (например, под частями человека он понимает не голову, плечи, руки и др., а его очертания, рост, движениячувственные восприятия, разум и другие акциденции (свойства), конституирующие природу человека, но не отдельную человеческую личность5. Иными словами, наука познает универсальные причины, которые общи всем телам и любой материи. Самой всеобщей причиной является движение, к которому в конечном итоге сводится все без исключения. По теории Гоббса, свести человеческое знание к вечным законам движения - есть высший идеал науки6.
Подобные идеи характерны и для Спинозы. Рациональное познание, согласно «Этике» Спинозы, дает нам знание о том, что является общим для всех вещей и что одинаково существует, как в части, так и в целом7. В этом положении выражена одна из истин естествознания: для механического взгляда на мир не существует целого, которое содержало бы нечто качественно большее, чем его части. Постулат этого подхода состоит в разложении мира на элементы, сумма взаимоотношений которых образует его сущность.
Основной тенденцией философии Нового времени явился процесс разложения явлений на первоначальные элементы и поиск сущности явлений в необходимых отношениях между этими частями. В
4 «Обычно разделительный метод называется аналитическим, а соединительный - синтетическим». Гоббс Т. О теле. Часть первая. Основ философии / Гоббс Т. Сочинения. В 2-х т. Т. 1 / Пер. с лат. и англ.; Сост., ред. изд., авт. вступ. ст. и примеч. В.В. Соколов. М.: Мысль, 1989. С. 120.
5 Там же.
6 Там же. С. 95.
7 Спиноза Б. Этика, доказанная в геометрическом порядке и разделенная на пять частей. Часть вторая. О природе и происхождении души. Теоремы 37, 38. / Спиноза Б. Этика / Пер.с лат. Я.М. Боровского, Н.А. Иванцова. СПб., 2001. С. 1134-135.
исследованиях государства и права этот метод работал следующим образом: необходимо разложить понятия на части, т.е. исследовать, какова природа человека, насколько человек склонен /несклонен к образованию государства, каким образом должны соединяться люди при намерении создать государство и др. Получалось, что методология общественных наук Нового времени, как и теоретического естествознания, начинается с обнаружения первичных элементов, из которых состоит изучаемое явление. В политических конструкциях использовался метод атомизации как проявление социально-политического индивидуализма, согласно которому личность стремится освободиться от первоначальных уз, связывающих ее с обществом.
Однако не все философы права разделяли этот подход: сторонники общежительных доктрин не приравнивали «естественное состояние» к «войне всех против всех» и считали общественную связь изначально присущей состоянию природы. Социальный атомизм проявляется не в основах, а рассматривается как следствие этих теорий. Например, Пу-фендорф рассматривал естественное состояние ^аШвпаШгаНв) по аналогии с физическим пространством: это есть та почва, на которой моральные сущности могут выполнять свои моральные действия, подобно тому, как физические предметы, полагая свое существование в физическом пространстве, в нем совершают свои физические движения1. Человек в естественном состоянии связан элементарными обязанностями и пользуется такими же правами, в силу чего этому состоянию присущ мир. Изначальная гармония естественного состояния есть гармония в отношении его частей; как только несовершенства человеческих действий нарушают это состояние, требуется установление положительных законов. С момента столкновения людей между собой, каждый из них начинает выступать как некоторый атом, они начинают создавать договоры, выходят из естественного состояния и вступают в гражданский правопорядок. Получается, что социальное целое слагается из отдельных личностей, понимаемых натуралистически и механистически2.
Личность, обладающая инстинктом самосохранения и в силу этого действующая по принципу
1 Э. Риепс^ИИ, Е1етеп1огит^п8ргис1епйаеип1уег8аП8ПЬп11, Надае-ОотШв, 1660, е. 7.
2 Эволюцию определения личности см., например: Новгородцев П.И. Введение в философию права. Кризис современного правосознания. М.: Наука, 1996. С. 164-186 и др.
собственной пользы - основной пункт политико-правовых систем XVII в. У Гоббса теория самосохранения выступает как некоторое самоочевидное предположение: люди по своей природе таковы, что если они не будут сдерживаться страхом перед какой-либо властью, они не будут доверять друг другу и будут бояться друг друга3. Другими словами, все люди по природе желают себе пользы. «Первое их всех благ - самосохранение». К этим рассуждениям Гоббса близок Пуфендорф. По его учению, человек более всего любит себя и всеми способами стремится себя сохранить; этот инстинкт человека столь силен, что перед ним уступает всякий другой. Спиноза различал понятия «сохранения человечества», как рода, и «инстинкт самосохранения», заложенный в каждом человеке, как индивидууме. В «Этике» философ интерпретирует закон инерции таким образом, что приписывает единичным вещам некоторую долю творческой мощи. Движущиеся или покоящиеся тела пребывают в этом состоянии до тех пор, пока их не выведет из него действие какого-либо другого тела. Природа сложных тел содержит в себе особые условия, способствующие развитию реактивной силы испытывающего воздействие тела: сложный индивидуум может испытывать разные воздействия, сохраняя при этом свою природу. Исходя из этого, и человек может оказаться предметом разнообразного воздействия других тел, пребывая в своем миропонимании4.
Так утверждалось понятие личности, наделенной элементарными силами природы. На этом положении представители естественного праваосновы-вали идею равенства личностей. Например, Гоббс полагал, что природа наделила человека одинаковыми способностями, и, несмотря на различия в физической и психической организации, соображения пользы тождественны у разных людей. В учении Пуфендорфа эти идеи получают более этически-нормативное толкование: человеческое равенство заключается не только в том, что силы взрослых людей примерно одинаковы, но также и в том, что каждый должен исполнять предписания естественного закона5. Следствием этой теоретической установки явилось положение, гласившее: общество есть сочетание однородных атомов, нахо-
3 Гоббс Т. О гражданине / Гоббс Т. Сочинения. В 2-х т.Т. 1 / Пер. с лат. и англ.; Сост., ред. изд., авт. вступ. ст. и примеч. В.В. Соколов. М.: Мысль, 1989. С. 278.
4 Спиноза Б. Этика, доказанная в геометрическом порядке и разделенная на пять частей. Часть вторая. О природе и происхождении души. Теорема 13 / Спиноза Б. Этика / Пер.с лат. Я.М. Боровского, Н.А. Иванцова. СПб., 2001. С. 109-116.
5 De off. Hom. et civ. s. 73.
дящих в своем единении только то, что присуще каждому из них в отдельности.
Естественнонаучные понятия переносились и на способы конструирования общества и государства. Представители социальной философии XVII в. по-разному видели механизм этого взаимодействия, но все разнообразие этих теорий можно, вслед за Н.Н. Алексеевым, свести к двум основным: учению социальной борьбы (Гоббс, Спиноза) и концепции общественной солидарности (Кумберланд, физиократы). Согласно идеям Гоббса и Спинозы, естественный закон самосохранения обеспечивается в конечном итоге искусственными средствами. Так постулируется необходимость трансцендентальной (надчеловеческой) разумной силы.
Об учении английского епископа Ричарда Кумберланда следует сказать особо. Он выступил теоретическим противником Гоббса. Кумберланд указал на односторонность системы Гоббса, упускавшую нравственную сторону жизни человека в социуме. В противоположность Гоббсу Кумберланд стремится доказать, что первоначальный естественный закон, которым руководствуется человек, состоит не в стремлении к сохранению, а во всеобщем доброжелательстве, от которого зависит и личное самосохранение. В исследовании природы человека он, как и Гоббс, принимает в качестве образца мате-матику1. Однако считает, что математики совершенно устраняют из исследований понятие цели. Согласно методу Декарта, для геометрических расчетов достаточно сочетание и разделение разных линий. То же самое можно сделать и в нравственности, исследуя пропорции различных человеческих сил, которые содействуют достижению общего блага. В силу этого здесь, как и в физике, необходимо заменить категории цели и средств категориями причины и следствия. Этим способом нравственные вопросы становятся, по мысли Кумберланда, доказательными, поскольку как в физике посредством геометрической методы все явления тел выводятся из движущих сил, так и в области человеческих действий,
1 «Я счел нужным следовать той же методе, т.е. указать некоторые очевидные начала касательно естественных последствий, частей и отношений всеобщего доброжелательства, не утверждая, что такое доброжелательство существует, но будучи однако уверен, что так как оно возможно, то из него можно вывести многие последствия, которые способны направлять нас в нашей нравственной деятельности; а это именно то, что делают теоремы в возможном построении проблем». Cumberland. Treatise on the Laws of nature.Introd. № 1, 4, 6. Цит. по: Чичерин Б.Н. Исто-рияполитическихучений. Т. 1 / Подготовка текста, вступ. ст. и коммент. И.И. Евлампиева. СПб.: Изд. РХГА, 2006. С. 462.
следуя той же методе, можно из необходимого отношения терминов вывести совершенные доказательства причин, ведущих к сохранению или разрушению человеческой жизни, свободы и имущества2. В основе его концепции также лежит принцип самосохранения, однако Кумберланд поясняет, что этот принцип никак не противоречит идее целого: каждый индивид, сохраняя себя, служит сохранению всех. Этому закону подчинены и взаимные отношения людей: человеческий род, как и отдельные индивиды, стремится к самосохранению. В обществе наблюдается гармония между целым и его частями; индивидуальные интересы, несмотря на все свое разнообразие, не носят антагонистический характер3. Осуществление закона самосохранения, с этой позиции, необходимо приводит к установлению гармоничного порядка в обществе, в котором полезное для личности является наиболее значимым и для общества.
В целом следует отметить, что политико-правовые теории XVII в. претендовали на связь с натурфилософией. Всякое истинное знание должно обладать математической достоверностью. Для многих мыслителей XVII в. математика представлялась совершенным методом исследований. Идеал «универсальной математики» и сама мысль, что все науки совершенны в той степени, в какой они могут быть изложены математическим способом, надолго завладели умами. Этот способ аргументации представлялся объективным и лишенным субъективных оценок и пристрастий, а философское знание выглядело доказательным, как точные науки. Исходя из этой посылки разнообразие нравов, обычаев, юридических норм и политических установлений подпадали под категорию заблуждения, а борьба мнений объявлялась плодом субъективизма, невежества и незнания. Если бы удалось осуществить идею универсальной математики, то в культурно-исторических проблемах, в вопросах права и государства, области морали и нравов установилась бы некоторая математическая твердость мнений. Самобытность и разнообразие культурно-исторического процесса сменились бы постоянством и неизменностью содержания. Кроме того, предписания этики и политики, выраженные с математической точностью, усваивались бы человечеством так же, как дети понимают четыре первых ариф-
2 Cumberland. Treatise on the Laws of nature.Introd.Ch.I. № 8, № 9. Ch. V. № 4. Цит. по: Чичерин Б.Н. История политических учений. Т.1 / Подготовка текста, вступ. ст. и коммент. И.И. Евлампиева. СПб.: Изд. РХГА, 2006. С. 462-463.
3 Cumberland, I. c., Prolegomena, § 24.
метических правил. Рациональный натурализм отождествлял общественное бытие с бытием математическим. Социальная система, с этих позиций, подобна системе геометрии, в которой нет никакого изменения и развития, отношения между атомами-личностями носят характер вечный и постоянный. Данный подход выражается в учении о неизменном характере естественного права, последовательно вытекавшем из философских предпосылок механического взгляда на государство и общество. Принципы социального порядка и юридические нормы, согласно этой концепции, отождествляются с царством законов механической природы. Категории самосохранения, абстрактной личности, естественного состояния, общественного договора, права, государства имеют значение фигур и линий, которые используются в математической демонстрации.
Вместе с тем методологически важно, что уже на уровне классических доктрин естественного права XVII в. не было совершенного отождествления социального и математического бытия; более или менее сознательно начинает противопоставляться понятию механической природы культурный и нравственный мир человека, как царство свободного установления. В лице Лейбница естественно-правовая мысль уже четко показала отличие нравственных понятий от категорий механических. Приемлемость математических методов в области социальных наук, как показали будущие концепции, прежде всего, Канта и Гегеля, не очевидна и не доказательна. Философское знание в целом, социальные науки, в частности, не должны ориентироваться на математические методы в силу специфики своего предмета исследования.
Резюмируя сказанное, следует отметить, что в приложении к социально-политическим вопросам математический метод не мог быть до конца оправдан. По своим задачам этот подход требовал разложения социальной материи на ряд константных отношений, которые есть в математике и механике. Натуралистической социальной философии в некоторых случаях удавалось формулировать отдельные положения, притязающие на общеобязательность истин математики и физики. Вместе с тем, когда дело доходило до построения общего здания социальной философии, общества, государства, права, то приходилось признавать их изменчивый характер: подлежащее времени и месту, зависимое от случайностей и исторических условий положительное право, конкретные формы правлений, изменение объе-
ма и видов прав человека. Теория естественного права не уничтожала разнообразия проявлений политико-правовой материи, она входит в него, как необходимое связующее звено между человеком и государством. Гоббс справедливо полагал, что при всем разнообразии положительных законов, всегда будет считаться гражданской добродетелью - соблюдать их, и пороком - идти против них. И если в одном государстве считается справедливым то, что в другом несправедливым, - везде имеет значение максима, постулирующая ненарушимость данных, установленных государством законов. Нарушать договор и, следовательно, преступать положительный закон, это значит преступать закон естественный. Кража, убийство, прелюбодеяние и все преступления удерживаются естественным законом. Но что в государстве называется кражей, что убийством, что прелюбодеянием, что, наконец, преступлением - все это должно определяться не естественным, но положительным законом1. Иными словами, так как позитивное изменчивое право является необходимой частью социального бытия людей, последнее характеризуется не только суммой постоянных, но также и суммой переменных отношений. Социальные отношения нельзя отождествлять с законами природы и с математическими формулами. Признать это принципиально значимое методологическое положение означает осознать недостаточность физико-математических аналогий для конструкций общества, права, государства. В конечном итоге к этому и склонились теоретики и философы права XVII в.: Спиноза, теоретически обосновывавший демократию, но признававший разумными и аристократию и «разумную» монархию; Кумберланд, отличавший проблему изображения идеальных конструкций в области государства и общества от проблемы их реального исторического происхождения; Пуфендорф, полагавший, что вопрос о наилучшем государственном строе может быть решен только сообразно с конкретно-историческими условиями.
Идея универсальной математики поставила в истории политико-правовой мысли проблему механизации социальных наук. Однако предмет изучения философии, истории и теории права таков, что с не-
1 «Ведь хотя закон природы запрещает воровство, прелюбодеяние и т.п., однако, если гражданский закон прикажет посягнуть на что-то, это уже не будет воровством, прелюбодеянием и т.п.» Гоббс Т. О гражданине / Гоббс Т. Сочинения. В 2-х т. Т. 1 / Пер. с лат. и англ.; Сост., ред. изд., авт. вступ. ст. и примеч. В.В. Соколов. М.: Мысль, 1989. С. 418.
избежностью предполагает оценки и цели, содержащиеся в духовных запросах человека и общества. Решать эти вопросы механистически означает впадать в теоретическую односторонность. Философия и история правовой мысли показывает (философия с помощью систематического, история - генетического метода) постановку проблем и ее решение в области права и государства. Меньше всего здесь имеет место механистичность вопросов и математизмих решений: история философии права - это опыт человеческой мысли, с необходимостью предполагающий постановку разных целей и разных средств их достижения. Историческое изложение политических и правовых доктрин не преследует цель археологических находок, оно должно включать в себя критический анализ правовых идей, стремиться не к поспешным сиюминутным оценкам «на злобу дня», но к объективному исследованию материи философии права. Историческое изложение не навязывает свой разум истории, оно призвано открыть разум в самой исторической действительности, в показаниях исторического опыта.
В исторической ретроспективе увлеченность идеями математизма и механизма в области политико-правовой мысли XVII в. сменяется постепенным охлаждением к ним - все большее значение приобретает идеализм. Так, по мнению И. Канта, все философские понятия, данные арпоп (например, субстанция, причина, воля, справедливость и др.), носят условный характер и не могут быть четко определены вне конкретных обстоятельств времени и места в отличие, например, от дефиниций точных наук (таблица умножения, формула площади круга, теорема Пифагора и др.). «Философские дефиниции осуществляются только в виде экспозиции данных нам понятий, а математические - в виде конструирования первоначально созданных понятий; первые осуществляются лишь аналитически, путем расчленения (завершенность которого не обладает аподиктической достоверностью), а вторые - синтетически; следовательно, математические дефиниции создают само понятие, а философские - только объясняют
его. [... ] В философии дефиниция со всей ее определенностью и ясностью должна скорее завершить труд, чем начинать его»1.
Сложность изучения социальных явлений с этих позиций очевидна. Понятие права постигается философией, кроме этого, право носит социальный, а, следовательно, оценочный характер. Оно всегда, так или иначе, отражает существующий порядок в обществе, а значит, и оценивает его в системе юридических категорий. Эти методологические трудности и порождают в теории права наличие большого количества разных, порой взаимоисключающих, пониманий содержания права.
В дальнейшем наибольшее внимание к этой теме было высказано в конце XIX - начале XX в. представителями неокантианства, четко разграничившими методологию познания в области природы и в сфере социальных наук. В. Виндельбанд справедливо полагал, что ««разум» не создается, он уже заложен в бесконечном многообразии естественно-необходимых процессов: все сводится лишь к тому, чтобы он был познан и сознательно сделан определяющей причиной»2. Что касается области свободы, то она представляет собой часть природной сферы, в которой господствует норма. В заочной полемике со Спинозой и Лейбницем Виндельбанд замечал: «Во всем историческом и индивидуальном для нас остается доля необъяснимого - нечто невыразимое, неопределимое. (...) Совокупность всего данного во времени обнаруживает абсолютную самостоятельность наряду с общей закономерностью, которой подчинено ее движение. Содержание мирового процесса нельзя понять из его формы. На этом потерпели неудачу все попытки логически вывести частное из общего, «множественное» из «единого», «конечное» из «бесконечного», «бытие» из «сущности»3. Это есть пробел, который великие системы миропо-знания могли лишь скрыть, но не сгладить». С позиции неокантианства, научная мысль может определить только задачу познания, но не в состоянии этот вопрос разрешить окончательно.
1 Кант И. Критика чистого разума. М., 1994. С. 432.
2 Виндельбанд В. Нормы и законы природы / Прелюдии / В. Виндельбанд; пер снем. и вст.ст. С. Франка. М., 2011. С. 240.
3 Виндельбанд В. История и естествознание (Речь, произнесенная при вступлении в должность ректора Страсбургского университета 1 мая 1894 г.) / Прелюдии / В. Виндельбанд; пер. с нем. и вст. ст. С. Франка. М., 2011. С. 351-352.
