CC BY
20ях «забегания вперед» - выдвижение на первый план развития в духовной сфере. И те и другие преобразования призваны разрешить задачи постинформационного общества в сфере духовной культуры путем, который противоположен западному в период глобализации.
Литература
1. Moore W. Social Change. Englewood Cliffs (NJ), 1963. Р. 24.
2. Хабермас Ю. Философский дискурс о модерне. М., 2003. С. 8.
3. Sjoberg G. Folk and «Feudal» Societies // Political Development and Social Change. N. Y.; L., 1966. P. 45-53; Almond G., Verba S. The Civic Culture. Princeton, 1963.
4. Berger P. L. The Sacred Canopy. Elements of a Sociological Theory of Religion. N. Y., 1969; The Dececularization of the World. Resurgent Religion and World Politics. Washington, 1999. Р. 73.
5. Eisenstadt S. N. Multiple Modernities in an Age of Globalization // Grenzenlose Gesellschaft. Opladen, 1999. Bd. 1. S. 37-50.
6. McClelland D. C. The Achieving Society. Princeton, 1961; Hagen E. E. On the Theory of Social Change // How Economic Growth Begins. Home-wood, 1962. P. 79-116; Цапф В. Теория модернизации и различие путей общественного развития // Социологические исследования. 1998. № 8. С.14-26.
7. Murakami Ya. Modernization in Terms of Integration: The Case of Japan // Patterns of Modernity. L., 1987. Vol. 2. P. 65-88.
8. Alexander J. Modern, Anti, Post and Neo: New Social Theories Have tried to Understand the «New World of our Time» // Zeitschrift fur Soziologie. 1994. № 3. S. 115-147.
9. Хабермас Ю. Философский дискурс о модерне ... С. 7-8.
10. Smelser N. Toward a Theory of Modernization // Social Change: Sources, Patterns and Consequences. N. Y., 1973. P. 268-284.
11. Гавров С. Н. Модернизация России: постимперский транзит. М., 2010. С. 7-8, 19.
12. Орлова Э. А. Модернизация как глобальный социокультурный процесс // Культурология: Новые подходы. 2003. № 10. С. 94-107.
13. Заславская Т. И. Современное российское общество: социальный механизм трансформации. М., 2004.
14. Валлерстайн И. Анализ мировых систем и ситуация в современном мире. СПб., 2001. С. 211.
15. Парсонс Т. Очерк социальной системы // О социальных системах. M., 2002. С. 662.
16. Ахиезер А., КлямкинИ., Яковенко И. История России: конец или новое начало? М., 2005; Янов А. Л. Патриотизм и национализм в России. 18251921. М., 2002; Аузан А. А. «Колея» российской модернизации // Общественные науки и современность. 2007. № 6. С. 18-24; Гавров С. Н. Модернизация во имя империи. Социокультурные аспекты модернизационных процессов в России. M., 2004.
17. Подберезкин А. Национальный человеческий капитал: в 3 т. Т. 3. М., 2011. С. 234.
18. Травин Д., Моргания О. Европейская модернизация. М., 2004.
s. a. morozov, a. v. kudinova. contemporary modernization processes
AND advance upgrading
The authors of the article consider the advance models of modernization. Key words: models of modernization, differentiate and integrating social processes.
Т. Ю. ДАНИЛЬЧЕНКО, В. П. ГРИЦЕНКО
ЛОГИЧЕСКИЕ ОСОБЕННОСТИ КУЛЬТУРНО-ЦИВИЛИЗАЦИОННЫХ ЛАКУН
В статье рассматриваются цивилизационные различия способов мышления и культурно-цивилизацион-ные лакуны.
Ключевые слова: лакуны, «фигура умолчания», способ мышления, культурно-цивилизационные различия.
Несходство национальных картин мира проявляется не только в форме знаний (системы принципов, понятий, категорий), но и как ценностные, а также логические различия в стилях мышления. Стиль мышления - это логическая составляющая мировоззрения как «глобальной» системы знания и мышления. В стиле логические требования выражены не столь жестко, как в законах науки или формальной логики. Стилевые регулятивы обычно выглядят как рекомендации предпочесть одно другому, и в этом смысле стиль является более гибкой детерминантой мышления, нежели метод или закон.
Рассмотрим для иллюстрации стилевых различий мышления в рамках культурно-цивилиза-ционной дихотомии «Восток - Запад» использование (понимание смысла) пословиц и поговорок, а также ряд других примеров, которые демонстрируют национальные особенности восприятия действительности. В каждом случае для заполнения лакуны потребуется лингвострановедческий комментарий, который раскроет специфику восприятия внеязыкового факта: восполнит недостающие фоновые знания, необходимые для понимания незнакомых иностранцу реалий, выявит
8 "Культурная жизнь Юга России" № 4 (47), 2012
специфически национальные, культурно-бытовые или иные коннотации.
Так, для правильного понимания японской пословицы «Ветер дует - бондарю прибыль» необходимо обладать следующим набором сведений:
- ветер поднимает с земли песок;
- песок попадает людям в глаза, и они слепнут;
- слепцы становятся бродячими певцами;
- певцы приобретают струнный инструмент сямисэн;
- для изготовления сямисэна используется кошачья кожа;
- количество кошек уменьшается, и появляются мыши;
- мыши прогрызают бочки;
- у бондарей появляется много заказов, и они становятся богаче [1].
В целом говоря, японская пословица есть условный силлогизм, в котором пропущен ряд промежуточных посылок. Их надо додумать самому, исходя из культурного контекста.
Другой пример: 10 мая 1979 года китайское информационное агентство Синьхуа передало известие о предстоящем визите Иосипа Броз Тито в СССР. Сообщение представляло собой буквальное воспроизведение текста, распространенного информационным агентством Югославии, однако, что примечательно, в цитате отсутствовало слово «ревизионизм», которым доселе всегда сопровождалось всякое упоминание о Советском Союзе. Осуждающий политический эпитет «ревизионизм» был изъят самим китайским агентством. В сообщении Синьхуа от 16 мая о визите Тито в Москву Брежнев назван «главой партии и государства»; объявление «Жэньминь Жибао» (17 мая 1979 г.) о прибытии делегации КПСС в Израиль построено в официально-нейтральных выражениях [2]. В этом случае, как мы видим, признаки политической оттепели между СССР и Китаем были выражены с помощью «фигуры умолчания». Если прямой способ высказывания, к которому мы привыкли, подразумевает модификацию, подчеркивающую то, что изменилось, то непрямой (использованный в политической лексике китайской прессы) демонстрировал новую модификацию штампа дипломатической речи как смысл, переданный посредством «фигуры умолчания». Креаторы текста, продолжая повторять то, что не изменилось, тем самым как бы позволяли - путем дедукции - догадаться о том, что изменилось. Был использован эффект лакуны.
Наиболее радикальный случай ее применения -упразднение в чистом виде - в европейской и российской традиции выглядит как некая загадка. Примером может служить «Черный квадрат» -художественная метафора абсолютной лакуны, которая в общественном мнении трактуется как нечто многозначащее, но труднопонимаемое.
Вернемся к восточному материалу. На протяжении всей истории китайской поэзии прослеживается окольное выражение критики, которое комментаторы учат нас находить в «Книге песен»: когда поэт эпохи Тан (УИ-1Х вв.) повествует о происходившем во времена первой великой китайс-
кой династии Хань (династия, правившая на рубеже нашей эры), чаще всего это делается не потому, что автора интересует отдаленная эпоха. В иносказании, говоря об одной династии, но подразумевая другую, пишущий высвечивает некий порок современной ему политической жизни. Однако открыто говорить об этом пороке опасно, поэтому используются аналогии.
В летописи «Чунь-цю» («Вёсны и осени») зафиксирована только череда событий, без всяких связок и переходов между ними, хотя задача ведения записей, возложенная на летописцев древности, несла в себе политический и религиозный смысл одновременно. Отчет, минимальный по объему и носящий чисто хронологический характер, сводится к перечислению того, что происходило в природе или обществе: встречи правителей, военные походы, договоры, засухи, наводнения, пожары. Указаны год, сезон, дата, но никакого суждения о событии не вынесено. И об убийстве правителя сообщается тоном столь же ровным, как и о затмении Солнца. Первые западные переводчики, читая «Вёсны и осени», были очень поражены этим.
Есть в Древнем Китае деяние, которое хронисты всячески стараются скрыть. Речь идет о цареубийстве - из всех преступлений самом страшном, потому что оно нарушает конфуцианский «закон сыновней почтительности», и тем не менее, повторяющемся из поколения в поколение. На этот счет летописец более всего склонен выражаться обиняками. Летописные сведения о первом упомянутом в анналах государе заключены фразой: «Зимой, в одиннадцатом месяце, в день жэнь чэнь, государь умер». Отнюдь не желая выносить на свет божий страшную «ошибку», совершенную в его родной стране, о добром имени которой он заботился, Конфуций вместе с тем достаточно определенно намекнул на то, что правителя убили: не говорится о погребении, не упоминается место кончины - все это делает молчание красноречивым. Иными словами, «вакуум», которым событие намеренно окружено, делает его тем более подозрительным [3].
В западном социуме умолчание также играет большую роль при коммуникации. И как «логическая фигура» оно также, с нашей точки зрения, является приемом, построенным на активном использовании лакун. Однако представления о том, какое «количество» молчания приемлемо для адекватного общения и что такое «затянувшаяся пауза», имеют свою национальную специфику: проявляется различие культур. Кроме того, можно вести речь о разных типах «молчания». Считается, что американцы не выносят длительных пауз и изо всех сил пытаются заполнить их говорением. Поэтому, когда иностранные журналисты или бизнесмены едут в США, чтобы выведать там нужную информацию, их инструктируют: делайте затяжные паузы - и американцы вам сами все расскажут [4].
Говоря об «умолчании» в восточном смысле, мы имеем в виду молчание не как перерыв в речи (пауза), а как особый тип дискурса. Молча-
ние в восточном смысле - это как подстрочник, подспудная мысль, которая существеннее явной. Говорится то, что принято согласно этикету. Но участники собеседования думают об ином - о том, на что лишь намекают. Невысказанное, внутреннее, в этом случае главнее внешнего: то, о чем на самом деле идет речь, ты должен додумать сам.
Таким образом, сравнительный анализ восточных / западных цивилизаций показывает, что зачастую наиболее красноречивыми бывают те элементы, которые отсутствуют в ментальной сфере народа. В подобных случаях лишь культурная аналогия помогает уяснить недостающие звенья, своим отсутствием намекающие на то, о чем не принято говорить явно. Уловить, понять логику
культурно-цивилизационных лакун можно лишь при достаточно глубоком знакомстве со стилем мышления того или иного народа.
Литература
1. Орлянская Т. Г. Национальная культура через призму пословиц и поговорок // Вестник МГУ. Сер. 19: Лингвистика и межкультурная коммуникация. 2003. № 3. С. 30.
2. Жюльен Ф. Путь к цели: в обход или напрямик. Стратегия смысла в Китае и Греции. М., 2001. С. 22.
3. Там же. С. 96.
4. Леонтович О. А. Русские и американцы: парадоксы межкультурного общения. М., 2005. С. 117.
t. yu. danilchenko, v. p. gritsenko. logical peculiarities of cultural and civilization lacunae
Cultural and civilization lacunae and civilization differences of ways of thinking are considered in the article. Key words: lacunae, «figure of silence», way of thinking, cultural and civilization differences.
Д. С. ШАБАЛИН
АНТИЧНЫЕ И ВИЗАНТИЙСКИЕ ПРЕДПОСЫЛКИ МУЗЫКИ КАВКАЗА
В работе кратко раскрываются процесс формирования античной ладовой системы, механизм ее эмоционального воздействия, структура византийского ладового октоиха и их присутствие в традиционной музыке Кавказа.
Ключевые слова: античные и византийские лады, этосы, музыка Кавказа.
По ссылкам в позднеантичных музыкальных трактатах на более ранние свидетельства автор статьи реконструировал процедуру становления античной ладовой системы от первичного ее состояния из трех тетрахордов до развитой системы из восьми октохордов и раскрыл структуру византийского ладового октоиха. На основании этих данных им выявлена преемственная связь между музыкальной культурой античности и Кавказа [1].
Античное ладообразование. Античная музыкальная теория дошла до нас по позднейшим трактатам как полная неизменяемая система в объеме, по нисхождению, от верхнего [а'] до нижнего [А] в двух формах, меньшей [d'c' b а g f e d c H] и большей [а ' g'f' e' d'c' h а g fe d c H A].
Полная система - продукт многовековой эволюции. Сначала она строилась на семи ступенях в чистоквартовой координации. Этот семиступенный звукоряд вместе с простыми названиями звуков сохранился в центре позднейшей полной большей системы [e' d'c' h а g fis]. Он же стал основой устройства полной системы меньшей [d ' c ' b а g fe]. Его звуки имели имена: нета («крайняя») [e'], паранета («предкрайняя») [d'], три-та («третья») [c'], меса («средняя») [h], лиханос («указательный» - «облизываемый») [а], паргипа-та («преднижняя») [g], гипата («нижняя») fis]. Полная система эпохи ранней античности охватывала три вида тетрахорда, дорийский [e'd'c'h], фригийский [d'c' h а], лидийский [c' h а g] с по-
вторением на четвертом месте первого, дорийского тетрахорда [h а g fis].
В эпоху классической античности тетрахорды были расширены до пентахордов за счет добавления к ним по одному звуку снизу и переструктурирования по чистым квинтам. Число пентахордов возросло до четырех благодаря прибавлению к первым трем - дорийскому [e 'd'c 'h а], фригийскому [d'c' h а g] и лидийскому [c' h а g f] - пентахордам (полученным из одноименных тетрахордов) новообразованного миксолидийского [h а g f e]. На этапе пентахордов полная система была раздвинута, таким образом, до октавы [e ' d'c' h а g f e].
В эпоху поздней античности пентахорды были вновь расширены до октохордов, вследствие чего содержащая их полная система стала развернутой до двух октав.
Расширились ладовые звукоряды, сначала от тетрахордов до пентахордов и затем от пентахордов до октохордов, от нижних звуков каждой из этих структур дальше вниз, так как все они начинались с одной и той же верхней исходной звуковой точки и выполнялись по нисхождению до кварты, квинты и октавы. Они получали этно-нимные названия, поначалу предназначавшиеся только для тетрахордов, но перешедшие затем на рожденные от них пентахорды, а затем и еще дальше - на октохорды, как переходят фамилии от отцов к сыновьям и внукам.
Покажем это на примере первичного дорийского тетрахорда, произведенного первоначально
