CC BY
148
Вестник Омского университета. Серия «Право». 2017. № 3 (52). С. 170-175.
УДК 343.24
DOI 10.25513/1990-5173.2017.3.170-175.
ЛИШЕНИЕ ПРАВА ЗАНИМАТЬ ОПРЕДЕЛЁННЫЕ ДОЛЖНОСТИ
ИЛИ ЗАНИМАТЬСЯ ОПРЕДЕЛЁННОЙ ДЕЯТЕЛЬНОСТЬЮ КАК НАКАЗАНИЕ
И МЕРА БЕЗОПАСНОСТИ
DEPRIVATION OF THE RIGHT TO LEARN CERTAIN POSTS OR TO BE TAKEN A CERTAIN ACTIVITY AS A PUNISHMENT AND A SECURITY MEASURE
К. Н. КАРПОВ (K. N. KARPOV)
Автором проводится анализ правовой регламентации и практики применения существующих на сегодняшний день в различных нормативных правовых актах мер воздействия, связанных с запретом на осуществление какой-либо деятельности либо занятие определённой должности лицом, совершившим преступление либо правонарушение. В результате проведённого анализа автор приходит к выводу о схожей правовой природе запретов занимать определённые должности или заниматься определённой деятельностью как разновидности уголовного (административного) наказания и меры безопасности и предлагает унифицировать регламентацию и применение данной меры уголовно-правового воздействия.
Ключевые слова: лишение права; должностное лицо; мера безопасности; наказание; запрет на профессию.
The author analyzes the legal regulation and practice of applying existing measures in various normative legal acts related to the ban on the implementation of any activity or the occupation of a certain position by the person who committed the crime or offense. >4s a result of the analysis, the author comes to a conclusion about the similar legal nature of the prohibitions to occupy certain positions or engage in certain activities as a form of criminal (administrative) punishment and security measures and proposes to unify the regulation and application of this measure of criminal law influence.
Key words: deprivation of law; official; security measure; punishment; prohibition on the profession.
Наказание, предусмотренное ст. 47 Уго -ловного кодекса Российской Федерации (далее - УК РФ) «Лишение права занимать определённые должности или заниматься определённой деятельностью», является достаточно распространённым как в отечественной, так и в зарубежной правоприменительной практике. При этом данная мера в разных странах регламентируется не только как разновидность наказания (ст. 131-6 УК Франции «Лишение прав» [1]; ст. 51 УК Республики Беларусь «Лишение права занимать определённые должности или заниматься определённой деятельностью» [2]; ст. 39 УК Испании «Лишение прав»), но и в качестве меры безопасности (§ 61 УК Германии [3] и т. д.).
Многовековая практика применения данного наказания в России также свидетельствует об эффективности данной меры,
соответствии её принципам гуманизма и невысокой финансовой и организационной затратности. При этом на тенденцию к сокращению сроков лишения права занимать определённые должности либо заниматься определённой деятельностью указал В. М. Степашин [4]. Так, Уложение 1903 г. предусматривало пожизненное лишение определённых прав (быть начальствующимъ, воспитате-лемъ или учителемъ, третейскимъ судьею, а равно членомъ конкурснаго управлешя или администрацт и др.). В настоящее же время срок данного вида наказания не может превышать 3 либо 5 лет в зависимости от того, выступает данная мера в качестве основного либо дополнительного вида наказания.
Сущность данной меры воздействия, как правило, сводится к лишению права заниматься какой-либо деятельностью, а также
© Карпов К. Н., 2017 170
занимать определённые государственные должности на некоторый срок. При этом наиболее распространёнными сферами применения данного вида наказания являются преступления против безопасности движения и эксплуатации транспорта, а также должностные преступления. Данные официальной статистики свидетельствуют, что рассматриваемый вид наказания применяется чаще всего в качестве дополнительного (порядка 2 000 раз за 2016 г.). Как основной вид наказания оно применялось лишь в 200 случаев, что, безусловно, недостаточно для полноценной борьбы с преступными деяниями.
Если же рассматривать данные запреты в контексте прогнозирования преступности [5], то их применение является криминологически обоснованной мерой. Превентивный эффект данной меры очевиден и достигается благодаря лишению лица фактической и правовой возможности осуществлять деятельность, связанную с совершённым преступлением.
В настоящее время, несмотря на очевидную эффективность, применение данной меры уголовно-правового воздействия не в полной мере отвечает потребностям общества в защите и недопущении лиц, совершавших преступные деяния, к деятельности, связанной с повышенной ответственностью, опасностью для окружающих, выполнением властных полномочий и т. д. Это связно с невозможностью применения данного вида наказания к отдельным категориям лиц, совершивших преступления. В частности, в случае совершения преступлений, предусмотренных ст. 201, 204 УК РФ, суд не может запретить лицам занимать руководящие должности в коммерческих либо иных организациях.
Так, Московский городской суд в своём Апелляционном определении [6] разъяснил порядок применения ст. 47 УК РФ, указав, что лишение права занимать определённые должности состоит в запрещении занимать только должности на государственной службе и органах местного самоуправления, а не в коммерческих и иных организациях. Такая позиция суда, несомненно, основана на буквальном понимании ст. 47 УК РФ и недопустимости расширительного толкования, однако приводит к ограниченному применению данного вида наказания. На подобную
несогласованность правовой регламентации рассматриваемого вида наказания с санкциями отдельных статей УК РФ обращали внимание С. Ф. Милюков [7] и В. М. Степашин [8].
Если проследить законодательные изменения с момента принятия УК РФ в 1996 г., то можно убедиться, что данная норма практически не претерпела изменений в отличие от других статей УК РФ, непосредственно связанных с ней. В частности, в соответствии с примечанием к ст. 285 УК РФ должностным лицом, т. е. субъектом, к которому возможно применение рассматриваемого вида наказания, на сегодняшний день может признаваться лицо, занимающее должности не только в органах государственной власти или органах местного самоуправления, но и в муниципальных учреждениях, государственных корпорациях, государственных компаниях, государственных и муниципальных унитарных предприятиях, акционерных обществах, контрольный пакет акций которых принадлежит Российской Федерации и муниципальным образованиям (курсив наш. - К. К.). В то же время ст. 47 УК РФ позволяет лишать права занимать определённые должности только в органах государственной власти либо органах местного самоуправления.
Пленум Верховного Суда Российской Федерации в своём Постановлении «О практике назначения судами Российской Федерации уголовного наказания» [9] указал на недопустимость расширительного толкования указанной нормы УК РФ. Так, согласно п. 9 данного постановления лишение права занимать определённые должности распространяется «только на должности на государственной службе или в органах местного самоуправления».
Таким образом, возникает ситуация, когда лицу, занимающему должность в государственной корпорации либо муниципальном предприятии и совершившему должностное преступление (например, получившему взятку), не может быть назначено дополнительное наказание, лишающее его права занимать должность, пребывание на которой обусловило совершение им преступления. В то же время допустимый уголовным законом запрет занимать должности в органе государственной власти фактически не содержит для него каких бы то ни было ограничений.
Подтверждением тому служит решение Верховного Суда Российской Федерации, в котором суд указал, что «при назначении дополнительного наказания в соответствии с ч. 3 ст. 47 УК РФ суд, лишая Гришина права занимать должности на государственной службе не только в государственных органах, но и в органах местного самоуправления, государственных и муниципальных учреждениях, не учёл положений Федерального закона "О государственной гражданской службе Российской Федерации", согласно которым государственная гражданская служба представляет собой профессиональную служебную деятельность на должностях в федеральных государственных органах и государственных органах субъектов Российской Федерации. Работа на должностях в органах местного самоуправления, в государственных и муниципальных учреждениях не является государственной службой, и такой запрет на эти органы и учреждения в данном случае распространяться не может» [10]. В связи с чем Верховный Суд Российской Федерации был вынужден отказаться от ранее используемой формулировки и по этой причине из дополнительного наказания, назначенного на основании ч. 3 ст. 47 УК РФ, исключить указание на органы местного самоуправления, государственные и муниципальные учреждения.
Подобная практика, безусловно, отрицательным образом сказывается на правоприменительном процессе, приводит к ощущению безнаказанности лиц, совершивших преступление, и отрицательно влияет на предупредительную функцию наказания.
Отчасти сглаживает указанную ситуацию тот факт, что запреты осуществлять какую-либо деятельность (занимать определённую должность) предусматриваются не только в УК РФ, но и в других нормативных правовых актах. Так, Кодекс Российской Федерации об административных правонарушениях (далее - КоАП РФ) предусматривает такой вид наказания, как дисквалификация. При этом используемые в КоАП РФ формулировки являются более конкретизированными и распространяются на большее количество запретов. В соответствии с ч. 1 ст. 3.11 КоАП РФ «дисквалификация заключается в лишении физического лица права заме-
щать должности федеральной государственной гражданской службы, должности государственной гражданской службы субъекта Российской Федерации, должности муниципальной службы, занимать должности в исполнительном органе управления юридического лица, входить в совет директоров (наблюдательный совет), осуществлять предпринимательскую деятельность по управлению юридическим лицом, осуществлять деятельность по предоставлению государственных и муниципальных услуг либо деятельность в сфере подготовки спортсменов (включая их медицинское обеспечение) и организации и проведения спортивных мероприятий, либо осуществлять деятельность в сфере проведения экспертизы промышленной безопасности, либо осуществлять медицинскую деятельность или фармацевтическую деятельность». Представляется, что приведённые формулировки позволяют применять данные запреты в более широком объёме, чего не допускает (на сегодняшний день) УК РФ. Кроме того, максимальный срок дисквалификации (до 3 лет) в 3 раза превышает минимальный срок лишения права занимать определённые должности или заниматься определённой деятельностью, назначаемого в качестве основного уголовного наказания (от 1 года) [11]. В части применения данной меры воздействия учёными также высказывается мнение о том, что «нет оснований ограничивать применение дисквалификации только в отношении тех гражданских служащих, которые являются должностными лицами» [12].
В частности, при назначении уголовного наказания на суде лежит обязанность конкретизации правоограничений, возлагаемых на осуждённого. Так, Московский областной суд своим решением отменил применение наказания в виде лишения права занимать определённые должности гражданину С. по следующим обстоятельствам. Являясь главой администрации сельского поселения, гр. С. был осуждён по совокупности преступлений, предусмотренных ч. 4 ст. 159 и ч. 2 ст. 292 УК РФ, к наказанию в виде 5 лет 6 месяцев лишения свободы со штрафом в размере 500 000 руб., с лишением права занимать должности на государственной и муниципальной службе сроком на 3 года.
Однако суд вышестоящей инстанции указал, что недопустимо назначение наказания, предусмотренного ст. 47 УК РФ, без указания определённого конкретного признаками круга должностей, на который распространяется запрет [13]. Подобных этому решению отмен наказания не происходило бы, если бы используемые в ст. 47 УК РФ формулировки соответствовали современному и актуальному законодательству, регламентирующему прохождение государственной и муниципальной службы и других видов деятельности, как это сделано в КоАП РФ.
Однако указанные запреты не являются исключительно карательной мерой, применяемой в качестве наказания за преступление либо административное правонарушение. Отдельные нормативные правовые акты также устанавливают дополнительные ограничения на осуществление трудовой деятельности лицам, ранее судимым за совершение преступлений. См., например, ст. 331 Трудового кодекса Российской Федерации (далее -ТК РФ), ст. 16 Федерального закона от 27 июля 2004 г. № 79-ФЗ «О государственной гражданской службе в Российской Федерации», ст. 11 Федерального закона от 13 декабря 1996 г. № 150-ФЗ «Об оружии», ст. 1161 Жилищного кодекса Российской Федерации, ст. 401 Федерального закона от 17 января 1992 г. № 2202-1-ФЗ «О прокуратуре Российской Федерации» и другие нормативные правовые акты.
В вышеприведённых нормативных правовых актах запреты занимать определённые должности либо заниматься профессиональной деятельностью имеют неодинаковый объём, а их содержание зачастую носит более строгий характер, нежели административное либо уголовное наказания. Если рассматривать данные ограничения как карательные меры, связанные с совершением преступления, то получается, что не только УК РФ, но и другие нормативные правовые акты устанавливают правоограничения, выходящие далеко за пределы уголовной ответственно -сти и даже за пределы установленных сроков судимости. Таким образом, запрет может быть не только временным, на период судимости: «имеющие судимость за умышленные преступления» (ст. 11 Федерального закона «Об оружии»), но и пожизненным: «судимые
либо ранее судимые»; «имеющие либо имевшие судимость и подвергшиеся уголовному преследованию...» (ст. 331 ТК РФ). Наличие таких пожизненных ограничений является, несомненно, обоснованным и необходимым средством защиты общества от возможного повторения преступных деяний, однако назвать его исключительно карательной мерой, на наш взгляд, было бы не совсем верным. К тому же стоит отметить, что даже наказание в виде лишения права занимать определённые должности либо заниматься определённой деятельностью не предусматривает столь длительного поражения в правах. В большей мере такая правовая природа свойственна уголовно-правовым мерам безопасности либо мерам социальной защиты [14].
Подтверждением уголовно-правового характера применяемой меры воздействия является её обусловленность уголовно-правовыми явлениями: фактом совершения преступления, судимостью и иными положениями уголовного законодательства.
Так, даже в случае применения запрета на осуществление занимать определённые должности на основании специализированных нормативных правовых актов данный запрет всё равно является производным от уголовного законодательства. Примером тому может служить Постановление Конституционного Суда Российской Федерации «По делу о проверке конституционности пункта "м" части первой статьи 58 Положения о службе в органах внутренних дел Российской Федерации и пункта 7 части 3 статьи 82 ФЗ "О службе в органах внутренних дел Российской Федерации и внесении изменений в отдельные законодательные акты Российской Федерации"» [15].
Конституционный Суд указал, что «пункт "м" части первой статьи 58 Положения о службе в органах внутренних дел Российской Федерации не соответствует Конституции Российской Федерации, её статьям 19 (части 1 и 2), 32 (часть 4), 37 (часть 1), 54 (часть 2) и 55 (часть 3), в той мере, в какой -по смыслу, придаваемому ему правоприменительной практикой в системе действующего правового регулирования, - предполагает увольнение со службы в учреждениях и органах уголовно-исполнительной системы сотрудников, осуждённых вступившим в закон-
ную силу обвинительным приговором суда, притом что деяния, в связи с совершением которых они были осуждены, на момент решения вопроса о расторжении с ними контракта о прохождении службы и увольнении со службы были декриминализованы». Поскольку правовое значение декриминализации носит общий характер, увольнение сотрудников со службы в связи с их осуждением за совершение деяний, которые на момент решения вопроса об увольнении утратили уголовно-правовую оценку в качестве преступных, не может рассматриваться как согласующееся с природой Российской Федерации как правового государства.
Таким образом, вопрос о возможности осуществления профессиональной деятельности на должностях, правовой статус которых предполагает специальные требования, находится в зависимости от уголовно-правового явления - факта совершения деяния, имеющего статус преступления, и производных от этого обстоятельств, в частности, было ли деяние декриминализовано новым уголовным законом.
Ещё одной особенностью применения данной меры является то, что в соответствии с ч. 3 ст. 47 УК РФ наказание в виде лишения права занимать определённые должности или заниматься определённой деятельностью может быть применено независимо от того, предусмотрено ли оно санкцией конкретной нормы в том случае, если суд признаёт невозможным сохранение за лицом данного права. Указанное обстоятельство подтверждает мысль о том, что данная мера воздействия обладает не только карательными свойствами. В большей мере оно предназначается для устранения возможности совершать в дальнейшем преступления лицу, ранее уже допустившему нарушение уголовно-правовых запретов в определённой сфере. Фактически это позволяет государству осуществлять контроль за поведением лиц посредством ограничения их доступа к властным полномочиям либо деятельности, связанной с повышенной опасностью для окружающих.
Учитывая, что наказание в виде лишения права занимать определённые должности должно преследовать цели предупреждения совершения новых преступлений посредст-
вом лишения возможности лица к дальнейшему совершению тех преступных деяний, к которым он склонен (учитывая факт его предыдущей преступной деятельности), считаем, что противоречие, присутствующее в настоящее время в ст. 47 УК РФ, должно быть устранено. Указанная цель может быть достигнута двумя способами.
Во-первых, в содержании ст. 47 УК РФ необходимо предусмотреть возможность суду лишать виновное лицо права занимать должности не только в органах государственной власти, но и в других учреждениях, организациях, предприятиях, акционерных обществах, пребывание в которых связано с опасностью повторного совершения преступления данным лицом. Таким образом, правоограни-чения, предусмотренные ст. 47 УК РФ, необходимо привести в соответствие с понятиями специальных субъектов отдельных преступлений, санкции которых содержат наказание в виде лишения права занимать определённые должности или заниматься определённой деятельностью (ст. 285 и 201, 203 УК РФ и др.), а также в соответствие с нормами, регламентирующими прохождение государственной службы в Российской Федерации.
Во-вторых, принимая во внимание особую правовую природу данного вида наказания и мировой опыт использования анализируемых правоограничений в качестве уголовно-правовых мер безопасности, наиболее предпочтительным способом регламентации данной меры уголовно-правового характера мы считаем её перенос из разряда наказаний в число иных мер уголовно-правового характера.
В целом же учитывая различные возможные подходы к регламентации запретов на профессиональную трудовую деятельность и замещение различного рода должностей (как наказание, мера безопасности либо регламентация в отдельных нормативных правовых актах), на наш взгляд, следует уделить внимание увеличению сроков применения и категории должностей, которые запрещается занимать лицам, признанным виновным в совершении преступления, и унификации данной меры воздействия.
1. Уголовный кодекс Франции. - СПб. : Юридический центр Пресс, 2002. - С. 85.
2. Уголовный кодекс Республики Беларусь. -URL: Шр://уголовный-кодекс.бел (дата обращения: 20.05.2017).
3. Уголовный кодекс Федеративной Республики Германия. - СПб. : Юридический центр Пресс, 2003. - С. 142.
4. Степашин В. М. Назначение наказания в виде лишения права занимать определённые должности и заниматься определённой деятельностью // Вестник Омского университета. Серия «Право». - 2010. - № 4 (25). - С. 182-188.
5. См.: КлейменовМ. П. Уголовно-правовое прогнозирование : дис. ... д-ра юрид. наук. -Омск, 1992; Клейменов М. П., Пустовит Р. В. Профилактика коррупции // Актуальные проблемы экономики и права. - 2010. - № 4. -С. 83-89; Лунеев В. В. Преступность XX века. Мировой криминологический анализ. - М., 1997.
6. Апелляционное определение Московского городского суда от 15 мая 2013 г. по делу № 22-2755/2013 г.
7. Милюков С. Ф. Российское уголовное законодательство: опыт, критического анализа. -СПб., 2000. - С. 192.
8. Степашин В. М. Указ. соч. - С. 182-188.
9. Постановление Пленума Верховного Суда Российской Федерации № 58 от 22 декабря 2015 г. «О практике назначения судами Российской Федерации уголовного наказания». -Доступ из справ.-правовой системы «Кон-сультантПлюс».
10. Кассационное определение Верховного Суда Российской Федерации от 18 октября 2012 г. № 5-012-103.
11. См.: Кисин В. Р. Состояние границы между административной и уголовной ответственностью // Административное право и процесс. - 2016. - № 7. - С. 12-16.
12. Гришковец А. А. Дисквалификация государственных гражданских служащих // Административное и муниципальное право. - 2013. -№ 12.
13. Постановление президиума Московского областного суда № 164 от 20 апреля 2016 г. // Бюллетень судебной практики Московского областного суда за II квартал 2016 г. См.: Официальный сайт Прокуратуры Московской области. - URL: http://mosoblproc.ru /mosoblsud/ss149349/ (дата обращения: 30.05.2017).
14. См.: Щедрин Н. В. Российское уголовное право в контексте доктринальных моделей построения уголовно-правовых санкций // Всероссийский криминологический журнал. -2008. - № 3. - С. 40-49.
15. Постановление Конституционного Суда Российской Федерации от 18 апреля 2017 г. № 12-П «По делу о проверке конституционности пункта "м" части первой статьи 58 Положения о службе в органах внутренних дел Российской Федерации и пункта 7 части 3 статьи 82 Федерального закона "О службе в органах внутренних дел Российской Федерации и внесении изменений в отдельные законодательные акты Российской Федерации" в связи с жалобой гражданки О. И. Гуровой». - Доступ из справ.-правовой системы «КонсультантПлюс».
