CC BY
76
Вестник Челябинского государственного университета. 2009. № 23 (161).
История. Вып. 33. С. 52-57.
лишение избирательных прав православного духовенства (на материалах тюменского и тобольского округов уральской области 1920-х годов)
В статье рассматривается вопрос лишения избирательных прав православного духовенства в 1920-е гг. на территории Тюменского и Тобольского округов Уральской области. Данная политика советского государства в отношении непролетарских слоев населения привела к появлению категории «лишенцев» и явилась одной из репрессивных мер против религии и церкви.
Ключевые слова: священнослужители, православное духовенство, «лишенец», избирательная система, лишение избирательных прав.
Существенным моментом в развитии советской избирательной системы в 1920—1930-е гг. явилось отстранение от участия в выборах отдельных категорий граждан, т. е. лишение их избирательных прав. Эта мера как часть социальной политики советского государства была направлена на оказание экономического, административного, социального и психологического давления на определенные слои и группы населения. В результате появились «лишенцы» - это название закрепилось за одной из наиболее массовых групп лиц, подвергшихся репрессиям в то время.
В историографии проблемы лишения избирательных прав можно выделить условно два периода: первый - 1920-1980-е гг. и второй, начавшийся в 1990-е гг. В первый, советский период специальных исследований по данному вопросу не проводилось, «лишен-чества» касались лишь работы, посвященные Конституциям РСФСР (1918, 1925 гг.) и Конституциям СССР (1924, 1936 гг.), советской избирательной системе. На начальном этапе публикации носили пропагандистский характер, и данная политика государства оценивалась с позиции необходимости защиты завоеваний революции. С 1950-х гг. ученые стали обращаться к теме лишения прав голоса как к одному из мероприятий социальной политики советского государства. На исследованиях отразился партийно-классовый подход, процесс лишения избирательных прав рассматривался как способ вытеснения классового врага в лице непролетарских слоев населения.
В 1990-е гг. было положено начало пересмотру некоторых страниц советской истории. Расширение источниковой базы, пополнив-
шейся, в том числе, материалами из фондов НКВД-ОІ 'І ІУ позволило ученым объективно подойти к исследованию такой дискриминационной политики советского государства, как лишение избирательных прав.
В постсоветской исторической науке появляются специальные работы, посвященные политическим репрессиям, в которых исследователи затрагивают вопрос лишения избирательных прав (Т. И. Славко, В. М. Кириллов)1. Новосибирский историк С. А. Красильников в своей монографии «На изломах социальной структуры : маргиналы в послереволюционном российском обществе (1917 - кон. 1930-х гг.)» рассматривает лишенцев как одну из маргинальных групп советского государства2. Ученый обращает внимание на последствия лишения избирательных прав и отмечает, что данная социальная политика являлась прологом к прямым массовым репрессиям.
В 1990-х гг. к проблеме лишенчества обращаются ученые Урала. В Екатеринбурге издается сборник документов «Социальный портрет лишенца (на материалах Урала)»3. В него вошли официальные документы общесоюзного плана и местные материалы, которые стали доступны исследователям недавно. Это личные дела лишенных избирательных прав: жалобы на неправильное лишение, заявления с просьбой о восстановлении в правах, характеристики и т. д. По мнению составителей, «.. .эти документы позволяют проследить механизм лишения избирательных прав, выявить и охарактеризовать различные социальные слои населения из числа лишенцев, описать истинный портрет данных «врагов народа», а также те жесточайшие последствия, которые повлекла за собой рассматриваемая репрессивная мера.
В 1997 г. по итогам научной конференции «История репрессий на Урале» был издан сборник материалов, в котором проблеме лишения избирательных прав посвящена особая глава4. Авторы дали характеристику отдельным категориям лишенцев: Е. В. Байда - торговцам, Л. Н. Мазур - кулакам, Ю. А. Русина
- духовенству.
Коллективом московских историков и архивистов (В. И. Тихонов, В. С. Тяжельников, И. Ф. Юшин) впервые в отечественной исторической науке был применен источникоориентированный подход к построению базы данных на основе личных дел московских лишенцев5. Учеными была создана электронная версия слабоструктурированных источников (письма, прошения, жалобы, ходатайства и т. д.).
Особенностью работ последнего десятилетия является то, что они носят региональный характер (Д. В. Валуев, Н. М. Морозова)6. На материалах г. Новосибирска и трех сельских районов Новосибирской области М. С. Саламатовой была создана база данных (обработано более 2 тыс. личных дел лишенцев)7.
Специальных исследований по проблеме лишения избирательных прав в Тюменском крае не проводилось. В настоящей статье данный вопрос рассматривается в отношении одной из категорий лишенцев - православных священнослужителей, к которым эта мера применялась в целях уничтожения их как социального слоя наряду с другими методами борьбы советского государства против религии и церкви.
По возрастному составу группа священнослужителей была неоднородна. Преобладали лица старшего возраста. Духовное образование, как правило, имели священники. Многие верующие, которые не отказались от своих взглядов, выполнявшие определенные обязанности в общинах (старосты, члены приходского совета), не имели образования вообще. По происхождению только священники принадлежали к духовенству, все остальные были из мещан или крестьян.
Основополагающим документом, зафиксировавшим лишение избирательных прав, стала Конституция РСФСР, принятая 10 июля 1918 г. В ней были определены категории граждан, которым было отказано в пассивном и активном избирательном праве. Так, в ст. 65 перечислены основные категории граждан, не имевшие права избирать и быть избранными:
а) лица, прибегающие к наемному труду с целью извлечения прибыли;
б) лица, живущие на нетрудовой доход, как-то: проценты с капитала, доходы с предприятий, поступления с имущества и т. п.;
в) частные торговцы, торговые и коммерческие посредники;
г) монахи и духовные служители религиозных культов;
д) служащие и агенты бывшей полиции, особого корпуса жандармов и охранных отделений, а также члены царствовавшего в России дома;
е) лица, признанные в установленном порядке душевнобольными или умалишенными, а равно лица, состоящие под опекой;
ж) лица, осужденные за корыстные и порочащие преступления на срок, установленный законом или судебным приговором8.
Положения Конституции 1918 г., а затем Конституции РСФСР 1925 г. постоянно детализировались в различных инструкциях о порядке выборов в советы («О выборах городских и сельских Советов и о созыве съездов советов», принятая Президиумом ВЦИК
13 октября 1925 г., «О выборах городских и сельских Советов и созыве съездов Советов» от 4 ноября 1926 г.), где конкретизировались категории лишенцев, уточнялась процедура лишения права голоса9.
Изменение законодательных актов в деле лишения избирательных прав отражали политическую ситуацию в государстве. В 1924 г. явка на выборы в советы была невысока. Правительством было принято решение
о проведении повторных выборов в избирательных округах, где количество явившихся избирателей составило менее 35 %. Результаты выборов 1924 г. способствовали тому, что в 1925 г. социальная база избирателей была расширена и сняты ограничения для участия в выборах ряда категорий населения (лица, занимающиеся сельским хозяйством и пользующиеся наемным трудом; владельцы и арендаторы мельниц, маслобоек, кузниц и т. п. предприятий; лица, получающие проценты с вкладов и облигаций государственных, коммунальных и кооперативных займов; члены семей лиц, лишенных избирательных прав и др.). Тем самым обозначилась кратковременная либерализация юридического статуса непролетарских слоев населения. В результате выборов 1925 г., особенно в селах, коммунисты едва не потеряли свои позиции. На это
отрицательно отреагировало партийное руководство страны, что повлекло за собой ужесточение норм избирательного права по вопросу расширения круга «лишенцев».
По данным Урализбиркома, в избирательную кампанию 1924-1925 гг. общее число лишенных избирательных прав по Уральской области составило 39630 чел., в 1925-1926 гг. - 19622 чел., в избирательную кампанию 1929 г. - 125969 чел.10
В Тюменском округе в избирательную кампанию 1923 г. общее число лишенных избирательных прав составило 3355 чел., в 1924 г. - 3858 чел., из них 636 чел. - духовенство11, в 1926-1927 гг. - 6985 чел., в 1928-1929 гг. -721312.
При перевыборах в Тюменский горсовет 1927 г. лишенных избирательных прав было 1940 чел., в том числе служителей религиозного культа - 41 чел., из них 40 - право-славные13. По состоянию на 1 ноября 1928 г. лишенных избирательных прав - 2135 чел., в том числе по пункту «м» (служитель религиозного культа) - 25 чел.14
Лиц, лишенных избирательных прав, в 1926 г. по г. Тобольску числилось 596 чел., в том числе представителей духовенства -47 чел., из них православных - 45 чел.; по Тобольскому округу - 805 чел., из них 42
- лица православного вероисповедания из Сургутского, Березовского и Обдорского районов15.
Списки лиц, лишенных избирательных прав, составлялись согласно инструкциям. Материал для них предоставляли местные органы власти, а также сведения давали органы милиции, рабоче-крестьянская и финансовая инспекции, судебные учреждения. Готовились списки в нескольких экземплярах: один направлялся местному совету, другой - вышестоящей избирательной комиссии, остальные рекомендовалось «распубликовать для сведения населения» (размещались в газетах и на специальных стендах-витринах).
Работа со списками не всегда велась аккуратно. Во время подготовки выборов в советы 1925-1926 гг. Тюменскому окрисполкому было рекомендовано разослать циркулярное распоряжение с указанием более тщательно составлять списки, в частности уточнять мотивы и срок поражения в правах, в отношении вспомогательного церковного персонала пояснять, является ли таковое занятие для гражданина основным источником дохо-
да существования, и вообще точно руководствоваться Инструкцией ВЦИК от 13 октября 1925 г.16 На председателя Ново-Заимского райизбиркома в декабре 1925 г. было наложено взыскание за допущенную небрежность в составлении списков лиц, лишенных избирательных прав по району, следствием чего явилась задержка предоставления в срок таковых в Облизбирком17.
Инструкция «О выборах городских и сельских советов и о созыве съездов советов», принятая Президиумом ВЦИК 13 октября 1925 г., значительно изменила и дополнила основы проведения избирательной кампа-нии18. Изменения касались и «лишенцев». Подробнее, чем в предыдущих документах, разъяснялось, кто точно подпадал под категорию «лишенцев», а кого не следовало лишать прав. Согласно п. 19 данной Инструкции, избирательных прав лишались монахи, духовные служители религиозных культов всех вероисповеданий и толков, для которых это занятие являлось профессией. В примечании к этому пункту уточнялось, что псаломщики, канторы, муэдзины и вспомогательный церковный персонал лишались избирательных прав лишь в том случае, если основным источником их существования являлся доход от исполнения религиозных обрядов.
Надо отметить, что заявлений от священников в обжалование решений избирательных комиссий практически не было. В основном свои права пытались отстоять представители
19
вспомогательного церковного персонала19.
К числу священников стали причислять тех, кто не имел духовного сана, - хористов, начетчиков, просфирен, церковных старост и т. д. В данном случае прослеживалась четкая цель государства - посредством таких мер блокировать церковь, карая за связь с нею мирян.
Лишенцы могли обжаловать решения избирательных комиссий в течение одной недели. Если избирательная комиссия удовлетворяла жалобу, то сообщала об этом жалобщику. В противном случае она была обязана в трехдневный срок переслать жалобу со своим заключением в вышестоящую уездную или окружную избиркомиссию. Там процедура рассмотрения повторялась. Решение об утверждении постановления нижестоящей комиссии или об удовлетворении жалобы сообщалось первичной избирательной комиссии и доводилось до сведения подавшего
ее. Окончательным признавалось решение Всероссийской Центральной Избирательной комиссии.
15 марта 1926 г. прошло заседание Оргбюро ЦК, на котором И. В. Сталин резко осудил избирательную инструкцию ВЦИК 1925 г., отметив, что «у целого ряда советских товарищей в последнее время страшно развилась готовность пойти на уступки непролетарским элементам»20. По его инициативе было принято решение создать комиссию под руководством В. М. Молотова, которая должна была пересмотреть инструкцию и устранить положение о «расширении круга». К выборам 1926-1927 гг. была подготовлена новая инструкция «О выборах городских и сельских Советов и созыве съездов Советов». Инструкция была утверждена Президиумом ВЦИК 4 ноября 1926 г.21 Она значительно отличалась от предыдущих документов по избирательному праву: законодательство пошло по пути ужесточения.
Избирательными правами согласно ст. 15, п. «м», не могли пользоваться «служители религиозных культов всех вероисповеданий и толков, как-то: монахи, послушники, священники, дьяконы, псаломщики, муллы, муэдзины, раввины, бии, кази, канторы, шаманы, баксы, ксендзы, пасторы, начетчики и лица других наименований, исполняющие соответствующие перечисленные обязанности, независимо от того, получают ли они за исполнение этих обязанностей вознаграждение»21.
В Инструкцию 1926 г. была включена новая глава - «О восстановлении в избирательных правах лиц, лишенных таковых». В ней, по сравнению с предыдущей инструкцией, значительно ужесточились правила восстановления в избирательных правах для всех категорий, в том числе священнослужителей. Основными условиями восстановления в правах явились занятие общественно-полезным трудом (для эксплуататоров - в течение 5 лет) и лояльное отношение к советской власти.
Служитель религиозного культа мог быть восстановлен в избирательных правах только при условии отречения от сана, это должно было произойти публично, например помещением заявления об отречении в газете. При этом необходимо было иметь 5-летний стаж общественно-полезного труда. Например, по заявлению бывшего священника Бейкина Ильи Ивановича (счетовод Карабанского с/х кредитного товарищества, Ярковского
района) о восстановлении в избирательных правах президиум Тюменского окриспол-кома 28 января 1928 г. постановил: «За не-истечением пятилетнего стажа занятия гр. Бейкина общественно-полезным трудом (гр. Бейкин отрекся от сана в 1924 г., работает по найму с 1925 г.) - ходатайство отклонить»22. Уральская областная избирательная комиссия
11 марта 1927 г. удовлетворила ходатайство Пелымского Степана Ивановича, бывшего священника, проживающего в Липчинском сельсовете Тюменского округа, о восстановлении избирательных прав, так как он с 1921 г. занимался общественно-полезным трудом. (Справка Тюменского окризбиркома № 33102-42 от 26.02.1927 г.)23.
Участь отрекшихся от сана священнослужителей в основном была незавидной. Бывшим священникам, как правило, старшего и среднего возраста, сложно было устроиться на работу, если удавалось, то это был тяжелый физический труд.
Интересны критерии оправдания лишенцев перед обществом. В большинстве жалоб и заявлений опровергались мотивы лишения и приводились всевозможные доводы в пользу непричастности к религиозному культу. Так, в своем заявлении житель с. Гаевского Исетского района Сизиков Степан Иванович пишет: «Я никакого духовного звания не имею, а как любитель, хотя исполняю обязанности псаломщика <...> Служу не ради наживы, а по просьбе Гаевской религиозной общины <...> Как прочие все граждане занимаюсь крестьянством не 5 лет, а занимаюсь сельским хозяйством 43 года. Несу все налоги, исполняю все повинности, касающиеся для крестьянства.»24. Тюменская окружная избирательная комиссия отказала С. И. Сизикову в восстановлении избирательных прав.
Просьбы о восстановлении в избирательных правах мотивировались в первую очередь пролетарским происхождением, занятием общественно-полезным трудом, преклонным возрастом. Лишенцы приводили различные аргументы, в подтверждение своей преданности власти, ссылались на свои прежние заслуги - участие в Гражданской войне на стороне красных, работу в общественных организациях и т. д. В заявлении председателю Исетского РИКа от 3 июня 1927 г. житель с. Красновского Козьма Столбов поясняет, что исполняет обязанности псаломщика и за это
получает 8 пудов сорной пшеницы в месяц, имеет четверо детей, красноармеец, служил в рядах Красной Армии 1,5 года, «.я всегда с открытой грудью желал защитить интересы трудящихся. А сейчас являюсь каким-то подозрительным человеком, и за что меня лишил местный избирком голоса не понимаю»25. Исетская районная избирательная комиссия, а затем и окружная в ходатайстве Столбова о восстановлении в избирательных правах отказала, сославшись на изменения в инструкциях.
Работа по разбору обращений и жалоб лишенцев велась далеко не образцово. Рост количества жалоб после инструкции 1926 г. повлек за собой и увеличение числа нарушений в рассмотрении обращений граждан.
Уездные и сельские избирательные комиссии превышали свои полномочия. Житель д. Червянки Ново-Заимского района Тюменского округа Немков Тимофей подал заявление о неправильном лишении его избирательных прав как священнослужителя. В связи с этим было проведено расследование и установлена виновность бывших членов избирательной комиссии в составе 5 чел. в заведомо неправильном лишении избирательных прав Немкова. Весь материал расследования был отправлен в нарсуд для привлечения виновных к судебной ответственности. Кроме этого было рекомендовано привлечь к ответственности должностных лиц Червянского сельсовета, выдавших заведомо ложную справку о том, что гр. Немков является свя-
щенником26.
Отстранение от участия в выборах автоматически распространялось на членов семьи, находившихся на иждивении у данного лица, зависевших от него экономически. По Конституции 1918 г. члены семей не лишались избирательного права. Впервые эта категория лишенцев была легализована в Инструкции 1925 г. и впоследствии стала одной из самых массовых.
Жены, матери, сестры лишенных избирательных прав (особенно священников) вели домашнее хозяйство, в профсоюзах не состояли, поэтому не восстанавливались в правах, если не могли подтвердить свою независимость от главы семьи. Но некоторые жены пытались доказать свою самостоятельность и таким образом восстановиться в правах. К примеру, жена псаломщика Покровская Анна Александровна, проживавшая в с. Мостовском
Шатровского района, в своем заявлении указывала, что является членом профсоюза, работает на должности помощника счетовода: «сама зарабатываю себе кусок хлеба». Тем не менее ходатайство Покровской было отклонено, ей не удалось доказать свою материальную независимость от мужа псаломщика27.
Инстинкт самосохранения породил социально-уродливое явление отказничества. Члены семей лишенных избирательных прав (особенно молодежь) зачастую вставали перед выбором, остаться в семье (а следовательно, без перспектив на будущее) или заявить
0 своей непричастности к родственникам, отказавшись от них. Так, учащийся Тюменского сельскохозяйственного техникума Тарков Семен Николаевич в своем заявлении пишет: «.. .Материальная связь с отцом (регент церковно-народного хора, не псаломщик) совершенно порвана и живу на квартире с ним только потому, что не было место в общежитии техникума.»28. В результате социальной политики «лишенчества» рушились нравственные и семейные традиции.
Священнослужители и приравненные к ним миряне устранялись из общества, становились изгоями. Исключение из списков избирателей вело к ущемлению прав человека во всех сферах, лишенцы начинали испытывать на себе ограничения. Среди них следует отметить: увольнение с работы; исключение из профсоюзов и кооперативов, что влекло за собой невозможность получать товары и продукты в условиях карточной системы в 1929—
1935 гг.; значительное повышение налогового бремени и даже введение особых налогов, например военного, поскольку детей лишенцев не призывали в кадровую Красную Армию; исключение детей из старших классов сред-
29
них школ, из техникумов и вузов и т. д.29
Лишение избирательных прав священнослужителей и лиц, приравненных к ним, не давало возможности адаптироваться в новом обществе. Политика лишенчества выступала одновременно как самостоятельная и дополнительная карательная мера Советского государства в отношении религии и Православной церкви.
Примечания
1 См.: Славко, Т. И. Кулацкая ссылка на Урале. 1930-1936 гг. М., 1995; Кириллов, В. М. История репрессий на Урале 1920-е - нач. 1950-х гг.
(на материалах Нижнетагильского района) : автореф. дис. ... д-ра ист. наук. Екатеринбург, 1996.
2 См.: Красильников, С. А. На изломах социальной структуры : маргиналы в послереволюционном российском обществе (1917 -кон. 1930-х гг.). Новосибирск : НГУ, 1998.
3 См.: Социальный портрет лишенца (на материале Урала) : сб. док. / сост. Е. В. Байда, В. М. Кириллов, Л. Н. Мазур и др. Екатеринбург : УрГУ, 1996. 256 с.
4 См.: История репрессий на Урале : идеология, политика, практика (1917-1980-е годы) : сб. ст. Ниж. Тагил, 1997.
5 См.: Тихонов, В. И. Лишение избирательных прав в Москве в 1920- 1930- гг.: Новые архивные материалы и методы обработки / В. И. Тихонов, В. С. Тяжельников, И. Ф. Юшин. М., 1998. 256 с.
6 См.: Валуев, Д. В. Лишенцы в системе социальных отношений (1918-1936 гг.) (На материалах Западного региона РСФСР) : автореф. дис. ... канд. ист. наук. Смоленск, 2003; Морозова, Н. М. Лишение избирательных прав на территории Мордовии в 1918-1936 гг. : автореф. дис. ... канд. ист. наук. Саранск, 2005.
7 См.: Саламатова М. С. Лишение избирательных прав как форма социально-политической дискриминации в середине 1920-1936 гг. (на материалах Западной Сибири) : автореф. дис. ... канд. ист. наук. Новосибирск, 2002.
8 Конституция РСФСР 1918 г. // Декреты Совет, власти. М., 1959. Т. 2.
9 Инструкция Призидиума ВЦИК РСФСР «О выборах городских и сельских Советов и о созыве съездов Советов 13 октября 1925г.»
// Собр. узаконений и распоряжений рабочекрестьянского правительства. 1 дек. 1925. № 79. Отд. 1-й.; Инструкция Призидиума ВЦИК РСФСР «О выборах городских и сельских Советов и о созыве сельских Советов. 4 ноября 1926г.» // Собр. узаконений и распоряжений рабоче-крестьянского правительства РСФСР. 26 нояб. 1926. № 75. Отд. 1-й.
10 Социальный портрет ... С. 3-4.
11 ГУТО ГАСПИТО. Ф. 3. Оп. 1. Д. 107. Л. 49об-50.
12 ГУТО ГАТО. Ф. 4. Оп. 4. Д. 34. Л. 296.
13 Там же. Д. 1773. Л. 219.
14 Там же. Д. 34. Л. 4.
15 ГУТО ГА в г. Тобольске. Ф. 434. Оп. 3. Д. 1. Л. 239.
16 ГУТО ГАТО. Ф. 4. Оп. 4. Д. 6. Л. 6об, 10.
17 Там же. Л. 10.
18 Собр. узаконений. 1 дек. 1925. № 79. Отд. 1-й.
19 ГУТО ГАТО. Ф. 4. Оп. 4. Д. 15. Л. 17-20.
20 См.: Морозова, Н. М. Лишение избирательных прав на территории Мордовии в 1918-
1936 гг. : дис. ... канд. ист. наук. Саранск, 2005. Л. 46.
21 Собр. узаконений ... 26 нояб. 1926. № 75. Отд. 1-й.
22 ГУТО ГАТО. Ф. 4. Оп. 4. Д. 23. Л. 6-11.
23 Там же. Д. 1769. Л. 40.
24 Там же. Д. 14. Л. 49-49об.
25 Там же. Л. 204.
26 Там же. Д. 27. Л. 15, 16, 19-21, 24, 61.
27 Там же. Д. 28. Л. 295, 299, 300, 302.
28 Там же. Д. 1773. Л. 85-87, 103, 104.
29 Красильников, С. А. Маргиналы в пострево-люционном российском обществе в 1920-е -1930-е годы // Вестн. РГНФ. 2003. № 4. С. 8.
