CC BY
175
«ЛИША ЧИНОВ... СОСЛАТЬ В КАМЧАТКУ»
Аров В.Н.
“TO BE REDUCED TO THE RANKS. TO BE BANISHED TO KAMCHATKA”
Arov V.N.
Abstract
The paper gives the research analysis of the role of played by political exiled in Kamchatka history.The 1649 Synod Code made Siberia the exile place for the criminals of every estates and for the imprisoned Poles and Swedes. In middle 18th century. of authority found Kamchatka which was then belived to be part of Siberia, an ideal place of exile the most dangerous political criminals to. In 1730s-1760s the organizers and active participants of palace revolutions were exiled here, which replaced capital punishment. In 1771 a group of military officers set up " The Bolsheretsk riot " was kept top secret in Russia. But owing to the notes by M. Benevsky, the leader of the riot and escape - the notes published in Europe - there events, the disastrous conditions of Kamchatka inhabitants and their defencelessness were made known roud the world.
They were known to J.Cook and his companions who started on a third round-the globe voyage in 1776.The events in Kamchatka being widely known, the Catherine the 2nd administration had to take measures to reinforce the peninsula and provide for the inhabitants. In 1787a large fleet under the command of captain Mulovsky was ready to start for Kamchatka. It was to safeguard the Pacific authorities and bring provisions. Eveh though it was postponed, military ships arrived in , in fact, every year in the first half if the 19th century. The information about some Kamchatka exelens is scarce; much is written about others. Most often in sources mention P.Ivashkin who spend more than 60 years in Kamchatka exile. Mach information is about M.Benevskom. Exiled participated in scientific expeditions, carried outthe investigations of Kamchatka’s nature and the inhabitants’ modus vivendi themselves. They taught naive children, to read and to write and were participants of quite a few historical events on the peninsula - i.e. contributed a lot to the development of the region.
The exile’ fortunes were different. Some participants of the escape perished on their way to Europe, some awaited mercy and renewed their former life oh the continent; and some stayed on the peninsula for good.
Примерно такими словами заканчивались приговоры по многим политическим делам в 30-60-е годы XVIII
в. Камчатка, как часть Сибири, длительное время была официальным местом ссылки. Соборное Уложение 1649 г. предписывало ссылать в Сибирь «изменников и преступников» из крестьян, посадских людей, стрельцов, гулящих людей, старообрядцев, а также пленных поляков и шведов. В XVIII в. стали ссылать в Сибирь также участников дворцовых переворотов и заговоров, принадлежащих к высшим слоям общества. На Камчатку ссыльные попадали морем из Охотска, в административном подчинении которому Камчатка находилась в XVШв. Население самого Охотска состояло в основном из
ссыльных. Даже первые командиры Охотского порта Г.Г. Скорняков-Писарев и А.М. Девиер, известные деятели петровской эпохи, были ссыльными. В Охотске отбывал каторгу на солеваренном заводе видный государственный деятель из окружения Петра I, ученый гидрограф Ф.И. Соймонов, впоследствии ставший губернатором Сибири. Все они сыграли важную роль в организации деятельности Второй Камчатской экспедиции.
В документах XVШв. часто упоминаются «ссылошные» или «присыльные» на Камчатку из Охотска матросы, крестьяне инородцы. В 1730-е годы появляются ссыльные из высших сословий. Ссыльные сыграли заметную роль в истории нашего края, а некоторые
события, связанные сними, вошли в Российскую историю. Ссыльные участвовали в научных экспедициях. Участники «Большерецкого бунта» 1771 г., организованного группой ссыльных офицеров, были первыми россиянами, побывавшими в южном полушарии и совершившими морское путешествие из Камчатки во Францию через три океана.
Среди отбывавших ссылку на Камчатке были и малоизвестные люди, и талантливые исследователи, внесшее значительный вклад в науку, и участники важных событий в русской истории. О некоторых ссыльных сведения очень скудны, о других известно достаточно много. Например, о П.М. Ивашкине писали участники экспедиций Дж. Кука и Ж.-Ф. Лаперуза, И.Ф. Крузенштерн, В.И. Штейнгель и др.
Обширная литература написана о руководителе «Большерецкого бунта» М. Беневском. О. Батурине, Степанове, Панове и др. писали многие камчатские историки-краеведы. Много интересных сведений о причинах, приведших в камчатскую ссылку участников дворцовых заговоров приводится в трудах известного русского историка С.М. Соловьева.
Исследователь Камчатки К. Дитмар, посетивший полуостров в 1851-1855 гг. приводит сведения даже о поселениях ссыльных: «Авача не составляет
старокамчадальской деревни, а основана только в конце прошлого века для
поселения ссыльных» [5, с. 115]. «... На Паратунке в начале нынешнего столетия стояла большая деревня с церковью,
населенная преимущественно ссыльными якутами и их потомством» [5, с. 147].
Первые ссыльные на полуострове появились в 30-е годы XVIII в., а после амнистии Павла I в 1762 г., остался, видимо один П.М. Ивашкин, освобожденный лишь в правлении Александра I. Как правило, сюда ссылали наиболее опасных
политических преступников, некоторым из них ссылкой на Камчатку была заменена смертная казнь.
Н.В.Слюнин, участник Охотско-Камчатской экспедиции 1896-1898 гг. К.И. Богдановича, пишет: «Правительство,
заботясь о заселении пустынных мест Сибири, направляло туда массу лиц по разным преступлениям.
Эта невольная колонизация, переполнив города и остроги других мест, достигла Охотска, а потом Камчатки (примечание Н.В.Слюнина: «из множества ссыльных здесь были: флота капитан-
поручик Казанцев, дворянин И. Монтин, несколько распопов и купцов), куда по преимуществу ссылались более важные преступники. Первым таким пионером, кажется, был сержант Семеновского полка Ал. Шубин; он сослан (1731 г.) за то, что, любя цесаревну Елизавету, хотел тайно освободить Долгоруких и с помощью их возвести ее на престол. За это он предварительно подвергся пытке, наказан кнутом и с вырезанным языком отправлен в Камчатку, где его заставили жениться на камчадалке. Потом следовали: капитан
Азовского полка П.Калачев; колодники -камер-лакей Анны Иоанновны Турчанинов, прапорщик Ивашкин и сержант Сновидов. Первому из них был отрезан язык и всем троим вырваны ноздри. По отчету Большерецкой канцелярии, в царствование Екатерины II сюда сосланы были: Гурьев (1762 г.); капитан гвардии Хрущов(1763 г.) и лекарь Мейдер (1765 г.), в 1770 г. на казенном галиоте «Св. Петр» сюда доставлены поручик гвардии Панов, армии капитан Степанов, артиллерии полковник Батурин и с ними два иностранца: Мориц -Август Беньевский и швед Винблан. Последние два, по указу императрицы, должны были сами «снискивать содержание своими трудами» [14,с.6].
Н.В. Слюнин называет далеко не всех ссыльных, а о некоторых упомянутых им сведений найти не удалось.
Первым известным ссыльным, оставившем заметный след в истории Камчатки, был Андрей (Г енрик) Яковлевич Буш - выходец из Голландии. Он принимал участие по крайней мере в четырех экспедициях на Камчатку. Буш в молодости служил матросом на кораблях различных европейских стран, а в начале XVIII в. нанялся в рейтары (наемные конные войска) в Швецию. Участвуя в Северной войне, он в 1706 г. под Выборгом попал в
русский плен и был сослан в Сибирь. В 1714 г. Буш был направлен в Охотск матросом в экспедицию К. Соколова, организованную по указу Петра I для поиска морского пути из Охотска на Камчатку. Он участвовал в строительстве первого русского морского судна на Тихом океане - «Восток». Вместе с Н.М. Треской и Я.В. Невейцыеным летом 1716 г. он привел «Восток» на Камчатку, открыв тем самым морской путь из Охотска [1,с.29-30]. По возвращении с Камчатки в 1717 г. «матрос Андрей Яковлев сын Буш» снова значится первым в списке Большого Камчатского наряда - вновь организованной экспедиции под
руководством полковника Я.А. Ельчина » [12,с.30]. В 1720-1721 гг. А, Я. Буш снова на Камчатке в составе первой русской научной экспедиции геодезистов И.М. Евреинова и Ф.Ф. Лужина, организованной Петром I для поисков Америки. Он командует судном «Восток» в плавании из Большерецка вдоль Курильской гряды. Экспедиция дошла до острова Симушир, положив на карту 14 Курильских островов. Позднее А.Я. Буш неоднократно плавал на Камчатку в составе экспедиции А.Ф. Шестакова - Д.И. Павлуцкого. О большом опыте Буша и прекрасном знании им западного побережья Камчатки
свидетельствует подштурман И. Федоров (будущий первооткрыватель Аляски) в доношении штурману Я. Генсу о плавании бота «Восточный Гавриил» из Охотска на Камчатку осенью 1730г.: «Сентября 25-го дня... дошли мы до Камчацкого берегу против устья Воровской реки, которое место опознал мореход Андрей Буш.», «28 сентября.. .подошли мы к камчацкому берегу, и мореход Андрей Буш опознал на оном берегу устья реки Крутогоровой» [12,с.93].
О дальнейшей судьбе А.Я. Буша известно очень мало. 7 августа 1735 г. он просил уволить его за старостью. Отставка ему была дана. Ивестно, что в 1736 г. его видели в Якутске, ходившим по миру, то -есть нищенствующего. [1,с.34].
Н.В. Слюнин называет «пионером» политической ссылки на Камчатке прапорщика лейб-гвардии Семеновского
полка Алексея Яковлевича Шубина, сосланного в 1731г. по указу Анны Иоанновны на Камчатку якобы «за то, что любя цесаревну Елизавету, хотел тайно освободить Долгоруких и с помощью их возвести ее на престол». Русский писатель А. Печерский называет другую причину. Анна Иоанновна боялась тайного брака влюбленной в Шубина Елизаветы с красавцем-гвардейцем, «. поелику кровь царскую с мелкой помещичей мешать негоже». А. Шубин происходил из
мелкопоместных дворян Вятской губернии. Кроме того, императрица, при которой, как писал В.О. Ключевский «Немцы посыпались в Россию, точно сор из дырявого мешка, облепили двор, обсели престол, забирались на все доходные места в управлении» [7.с.484], видимо, боялись усиления популярности цесаревны Елизаветы среди патриотически
настроенных русских гвардейцев, в
которых «злоба на немцев расшевелила национальное чувство». Все казавшиеся
немецкому окружению Анны опасными или неудобными, оказывались в ссылке. «Всех сосланных при Анне в Сибирь считалось свыше 20 тыс. человек, из них более 5 тысяч было таких, о которых нельзя было сыскать никакого следа, куда они сосланы» [7,с.485].
Среди последних оказался и А.Я. Шубин, отбывавший 11 лет ссылки в Верхнекамчатском остроге, где он женился на русской женщине Анастасии (а не на камчадалке, как пишет Н.В. Слюнин), сосланной на Камчатку за убийство барыни, повелевшей беспричинно запороть ее сына [20].
Об освобождении Шубина пишет А. Печерский в повести «Княжна Тараканова».
«Вступив на престол, Елизавета Петровна вспомнила о своем любимце, сосланном за нее в дальнюю Камчатку. С великим трудом отыскали его не ранее 1742 года в одном камчадальском селении. Посланный объездил всю Камчатку и спрашивал нет ли где Шубина, но не смог ничего разузнать. Когда его ссылали, то не объявили его имени, а самому ему было запрещено называть себя кому бы то ни
было под страхом смертной казни. В одной юрте посланный отыскивать ссыльного спрашивал несколько бывших тут арестантов, не слыхивали ли они чего-нибудь про Шубина, никто не дал положительного ответа. Потом,
разговорясь с арестантами, посланный упомянул имя императрицы Елизаветы Петровны. «Разве Елизавета царствует?» -спросил тогда один из ссыльных. «Да вот уже другой год, как Елизавета Петровна восприяла родительский престол», -
отвечал посыльный. «Но чем вы удостоверите в истине?» - спросил ссыльный. Офицер показал ему подорожную и другие бумаги, в которых было написано имя императрицы Елизаветы. «В таком случае Шубин, которого вы отыскиваете, перед вами», отвечал арестант. Его привезли в
Петербург, где 2 марта 1743 года он был произведен «за невинное претерпение» прямо в генерал-майоры и лейб-гвардии Семеновского полка в майоры и получил Александровскую ленту. Императрица
пожаловала ему богатые вотчины, в том числе Работки на Волге, что в нынешнем Макарьевском уезде Новгородской губернии. [2, с. 239].
В 1744 г. уже генерал-поручик Шубин из-за подорванного в 11-летней камчатской ссылке здоровья ушел в отставку и поселился в имении Работки, где вскоре и умер.
В 1732 г. был послан на Камчатку для «составления описаний местности и острогов капитан-лейтенант В.И. Казанцев. Он был сослан в Сибирь по указу малолетнего императора Павла II от 5 января 1728 г. за «непристойные» слова в защиту опального князя А.Д. Меншикова и тем же указом прикомандирован к Первой Камчатской экспедиции. Но он начал писать в Сенат доносы о непорядках в управлении Охотским краем его начальником Г.Г. Скорняковым-Писаревым и о злоупотреблениях в Камчатской экспедиции. Составленные им
географическое и этнографическое описание Охотского края и Камчатки были оставлены без внимания [14, с.71].
Одним из первых политических
ссыльных на Камчатке можно считать известного полярного исследователя, командира одного из семи отрядов Второй Камчатской экспедиции Дмитрия Леонтьевича Овцына. Д.Л. Овцын, род которого происходит из муромских князей, в 1721 г. поступил в Навигационную школу в Москве, затем был переведен в Петербург в Морскую академию, где в это время преподавал навигацию А.И. Чириков. Служил на Балтике, принимал участие в походе русских кораблей в Испанию. В 1733 г. в чине «лейтенанта майорского ранга» Овцын назначен командиром Обь -Енисейского отряда Второй Камчатской экспедиции, пользовался особым доверием Беринга. В 1734-1738 гг. он прошел на судах из Оби в Енисей. Карты побережья, составленные им, почти 200 лет были единственными для этого района Арктики. В 1738 г. Д.Л. Овцын, прибывший в Тобольск с отчетом о работе экспедиции, был арестован по обвинению в дружеских отношениях с опальной семьей князей Долгоруких, отбывавших ссылку в Березове. Овцын был разжалован в матросы и под конвоем был доставлен в Охотск. Беринг назначил его своим адъютантом. Вместе с Берингом на пакетботе «Св. Петр» он прибыл в октябре 1740г. в Петропавловскую гавань, участвовал в плавании к берегам Америки, зимовал на острове Беринга. Вернувшись 27 августа 1742 г. в Петропавловск «матроз 1 статьи Дмитрий Овцын» узнал, что еще полтора года назад, по указу от 19 февраля 1741 г., ему возвращено звание лейтенанта. Впоследствии Д.Л. Овцын вместе с А.И. Чириковым, И.Ф. Елагиным, Д.П. и Х.П. Лаптевыми, С.Ф. Хитрово, С.Г. Малыгиным участвовал в составлении «Карты Генеральной Российской империи, северных и восточных берегов, прилежащих к Северному Ледовитому и Восточному океанам, с частью вновь найденных чрез морское плавание западных американских берегов, и острова Япона». За заслуги в работе экспедиции Д.Л.Овцын был произведен в капитаны II ранга. Участвуя в семилетней войне, Д.Л. Овцын заболел и умер в 1857 г. его именем названы мыс и пролив в Карском море,
гидрографическое судно.
Вместе с Д.Л. Овцыным был
осужден князь Алексей Алексеевич
Долгорукий. Его отец, князь А.Г. Долгорукий, член Верховного Тайного Совета, сумел посадить на престол после смерти Екатерины I 12-летнего внука Петра
I - Петра II (1727-1730) Петр II
скорпотижно умер в день намеченной свадьбы с дочерью А.Г. Долгорукого Екатериной. Новая императрица Анна Иоанновна (1730-1740 гг.) сослала семейство Долгоруких в Березово на Оби.
А.Г. Долгорукий и его жена вскоре умерли, а дети (4 сына и 3 дочери) и братья по ложному обвинению в заговоре были осуждены. Старший сын Иван и два его дяди были казнены, два других сына сосланы на каторгу, сестры - в монастырь, а младший сын Алексей «дабы более ему в даче кормовых денег не происходило, и оттого бы интересу напрасной траты не было, и праздно бы не жил.» направлен во Вторую Камчатскую экспедицию в отряд М.П. Шпанберга. Известно, что он участвовал во втором (неудавшемся) плавании кораблей Шпанберга в 1742 г. из Большерецка к Японии простым матросом.
Н.В. Слюнин упоминает также о том, что во время Второй Камчатской экспедиции в Большерецке была открыта первая на Камчатке школа, учителем в которой был назначен ссыльный - поручик Пражевский. За что он был сослан, Слюнин не упоминает [14,с.60].
30 лет спустя после А. Шубина в ссылке на Камчатке оказался Петр Матвеевич Ивашкин, которого некоторые источники также называют фаворитом Елизаветы Петровны. П.М. Ивашкин -самый упоминаемый из камчатских ссыльных. Первое упоминание о нем встречается в дневниках участников третьего кругосветного плавания Дж. Кука. Корабли Кука дважды в 1779 г. посетили Петропавловскую гавань. В первый приход англичан весной 1779 г. роль переводчика исполнял Иоганн Порт, камердинер тогдашнего (1773-1779 гг.) начальника Камчатки премьер - майора Магнуса фон Бема. Во время второго захода английских кораблей для похорон умершего
руководителя экспедиции капитана Ч. Кларка Бем и Порт уже покинули полуостров. Исполняющий обязанности начальника Камчатки капитан-исправник
В.И. Шмалев вынужден был нарушить правила содержания ссыльных, которыми запрещалось покидать определенное им место ссылки. В переписке запрещалось называть настоящее имя ссыльных -опасных государственных преступников. Поэтому в рапорте начальству о своем решении он называет ссыльного Ивашкина Квашниным: «Нынешнее вторичное тех англичан в Петропавловскую гавань прибытие по необходимой надобности учинился потребен к разговариванию с ними перевотчик, но его здесь в Камчатке сыскать было негде, кроме находящегося здесь в Верхнее-Камчатском остроге ссылочного Петра Квашнина.. То в рассуждение сей необходимости. велено его, Квашнина, к Петропавловской гавани от править. Куда по прибытии как при мне, так и без меня, при тех господах англичанах в переводе состоял» [10,с.53].
В дневниках участников английской экспедиции приводятся некоторые сведения из его биографии. Так, хирург экспедиции Д. Самвелл пишет в своем дневнике 16 сентября 1779 г.: «Сегодня прибыл перевотчик которого мы ожидали, и нам его представил капитан. Он был русским дворянином и сослали его сюда лет тридцать назад. Звали этого человека Петром Матвеевичем Ивашкиным. Он родился в 1723 году, был прапорщиком в лейб-гвардии императрицы Елизаветы и ее фаворитом, но за преступление (а какое именно, ему неведомо) его сослали в эту страну (можно предположить, что как раз за то, что он был в интимной связи с императрицей). Но как бы то ни было, преступление его оказалось такого характера, что последующие государи России не считали нужным отослать его из ссылки, хотя о его деле неоднократно докладывали двору многие правители Камчатки. Перед ссылкой он был бит кнутом и у него разрезаны ноздри, и знак этого наказания остался у него навсегда. Отец его был генералом русской армии. Он рассказал нам, что, находясь здесь, испытал
великие лишения, и 30 лет не пробовал хлеба, и питался одной лишь рыбой до тех пор, пока майор Бем не заинтересовался им и не сделал его жизнь более сносной. Это был высокий и крепкий человек и, видимо, в молодости он был красив. Он хорошо играл на скрипке и был отлично воспитан, понимал французский и немецкий языки, в юности ездил в Париж, Амстердам и, видимо, тяжко переживал свою злую судьбу, которая обрекла его на прозябание в этой дикой стране» [19.с.522].
8 лет спустя Петропавловскую гавань посетила французская экспедиция Лаперуза. Ивашкин вновь был доставлен в Петропавловск в качестве переводчика. Лаперуз пишет: «Я выразил удивление. обнаружив старика Ивашкина на Камчатке, тогда как, по сообщению англичан, он получил право поселиться в Охотске. Мы не преминули проявить большой интерес к этому несчастному старику, узнав, что его единственная вина состояла в том, что непочтительно отозвался об императрице Елизавете, сидя за столом, когда его разум помутился от вина. Тогда ему было чуть более 20 лет» [11.с. 108].
Много строк посвятил Ивашкину в своей книге «Путешествие по Камчатке и по южной стороне Сибири» курьер Лаперуза, посланный им из Петропавловска в Париж с документами экспедиции, Жан-Батист Бартелеми Лессепс. Он провел с Ивашкиным несколько месяцев, проехав вместе по Камчатке сначала до Большерецка, а затем до Верхнекамчатска, где постоянно проживал Ивашкин. Лессепс с большим сочувствием пишет о судьбе Ивашкина, которому к этому времени было около 65 лет, приводит подробности жизни его среди камчадалов, сообщает, что Екатерина разрешила жить ему в Якутске, но он предпочел «жить с камчадалами и в покое препроводить остатки дней своих между теми, которые знали его честность и которые по смерти будут его почитать и уважать как друга». [9, с.163-164]. Лессепс посетил Ивашкина в его доме в Верхне -Камчатском остроге.
Последние упоминания об Ивашкине относятся к 1805г. Первый русский кругосветный мореплаватель И.Ф.
Крузенштерн пишет, что Ивашкин получил свободу и хотел, чтобы его взяли с собой в Петербург на шлюпе «Надежда», но передумал. Ему было в это время 82 года (Крузенштерн ошибочно называет 86 лет). «О вине и ссылке его многим рассказывал он следующее: что по ложным доносам в заговоре против императрицы Елизаветы был он лишен чинов и дворянства, высечен кнутом и сослан в ссылку. Он . поныне клятвенно уверяет что не имел во мнимом заговоре ни малейшего участия. Ему поручено было после смотрения над якутами, за угнетение коих сослан он, наконец, в Камчатку. Его обвиняют даже в смертоубийстве» [8, с.263-264].
В том же году (1805) получил указание доставить Ивашкина в Охотск Владимир Иванович Штейнгель - будущий декабрист, проведший детские годы на Камчатке, где его отец в 1784 - 1790 гг. служил капитан - исправником Нижнекамчатского округа. После окончания Морского кадетского корпуса, где он учился вместе с Ф.Ф. Беллинсгаузеном и П.И. Рикордом (будущим начальником Камчатки), в начале 1800-х годов В.И. Штейнгель служил на судах Охотской флотилии, часто бывал на Камчатке. Он пишет: «В Камчатке в то время было интересное лицо, любимое всеми камчадалами, под именем Матвеича: это Ивашкин, крестник Петра Великого. Лет 20 он прожил в Якутске и 40 - в Камчатке. Я вскоре познакомился с этим интересным человеком» [21,с. 101-102].
Штейнгель пишет, что ему в 1805 г. было поручено доставить Ивашкина в Охотск. Ивашкину была дарована свобода, возвращены чин прапорщика и дворянство, назначена пенсия. Но Ивашкин уезжать с Камчатки отказался. В 1806 г. в возрасте 83 лет он скончался, пробыв в ссылке в общей сложности 63 года.
Кто же такой на самом деле П.М. Ивашкин? За что он оказался в ссылке? У известного русского историка С.М. Соловьева в его капитальном труде «История России с древнейших времен» читаем о событиях июля 1742 г.: «Дело состояло в следующем: камер-лакей
Александр Турчанинов, Преображенского
полка прапорщик Петр Ивашкин, Измайловского полка сержант Иван Сновидов, составляли заговор с целью захватить и умертвить Елизавету и племянника ее, герцога голштинского, и возвести на престол свергнутого Иоанна Анатольевича; они говорили, что Елисавета и сестра ее Анна прижиты вне брака и потому незаконные дочери Петра Великого. Дело тянулось до декабря, когда виновных высекли кнутом и сослали в Сибирь, у Турчанинова вырезали язык и ноздри, а у двоих товарищей его только ноздри» [15, с. 163].
Известный камчатский краевед С.И. Вахрин нашел в Центральном государственном архиве древних актов документы о рассмотрении вопроса о помиловании П.М. Ивашкина в декабре 1801 г. вскоре после восхождения на престол Александра I. В заключении о помиловании говорится: « .преступление Ивашкина столь велико и столь важно, что он не токмо помилования, но даже и никакого облегчения во участи своей не заслуживает.. .»[2, с. 236]. И это почти через 60 лет после ареста. В чем же состояло преступление, за которое четыре императора не желали помиловать виновника, и только пятый помиловал его на 80-м году жизни?
«Ивашкин по восшествии на престол. Елизаветы Петровны имел. намерение, чтоб собрав партию ночным временем придти ко дворцу и захватя караул войти в покои и ее Государыню и его высочество умертвить, лейбкомпанию заарестовать, кто будет противиться колоть до смерти.»[2, с.236].
Таким образом, мы знаем теперь, что П. М. Ивашкин из древнего дворянского рода, родился в 1723 г. в семье петровского генерала, крестник Петра I, в юности обучался в Париже и Амстердаме, будучи прапорщиком лейб-гвардии Преображенского полка в июле 1742 г. был ложно обвинен в заговоре против императрицы Елизаветы Петровны, приговорен к смертной казни, замененной ссылкой в Сибирь. Около 20 лет он отбывал ссылку в Якутии, а с восшествием на престол Екатерины II был сослан на
Камчатку, где провел более 40 лет и умер в 1806 г.
Оба его товарища - Александр Дмитриевич Турчанинов и Иван Кириакович Сновидов, - также сосланные сначала в Восточную Сибирь, затем отбывали ссылку на Камчатке. Первый - в Большерецком остроге, второй - в Нижекамчатске. «А сей Гурчанин (Турчанинов - В.А.).и сам с ним
Ивашкиным, к тому злому намерению согласился., вымышлено от себя произносил напечатанные манифесты.» [2, с.236]. Турчанинов отбывал ссылку вначале в Охотске, а в начале 1760-х годов оказался в Большерецке, где подружился с командиром Камчатки капитан - поручиком И.С. Извековым и стал главой компании пьяниц, прижившихся при начальнике. Извеков установил в остроге свои законы и с друзьями терроризировал жителей, тратил казенные деньги. Все жалобы на него в Охотск и Петербург оставались без ответа. В 1768г. на Камчатку обрушилась эпидемия черной оспы, унесшая 6 тысяч жизней - половину населения полуострова. Это переполнило чашу терпения жителей. 2 мая 1769 г. матросы, казаки, чиновники, промышленники, купцы и камчадалы, объединившись, силой сместили Извекова. Он был арестован, отправлен в Охотск и после суда разжалован в матросы. Турчанинов, оставшись без покровителя, вынужден был вести жизнь обычного ссыльного. В 1770 г. он примкнул к заговору Беневского, участвовал в побеге с Камчатки и умер от лихорадки в Макао в 1771 г.
Иначе сложилась судьба третьего участника заговора - И.К. Сновидова. «Сновидов в выше назначенном злодейском умысле явился сообщником, пообещался к тому сыскать себе друзей и партию, а притом многие склонные к тому злодейскому намерению слова говорил, и тем Гурчанинова (Турчанинова - В.А.) поощрял, по принцессе Анне и муже ее, по сыне их принце Иоанне сожалительные слова говорил же» [2, с.237]. Ж.-Б. Лессепс посетил Нижекамчатск по пути из Петропавловска в Париж. «Я был у несчастного изгнанника Снафидова
(Сновидова - В.А.), который в одно время почти с Ивашкиным имел несчастную участь, но не по одинаким причинам, он сослан в Камчатку в 1744 году» [9, с.173]. Видимо, Сновидов не хотел признаваться Лессепсу, что он был осужден по одному делу с Ивашкиным. Известно, что он, как и Ивашкин, навсегда остался на Камчатке, но до помилования не дожил. Сновидов завел в устье реки Камчатки солеваренное дело, снабжая солью промышленников, отправляющихся на Алеутские острова, женился на камчадалке, вырастил двоих сыновей, один из которых стал купцом, другой - священником. И сейчас в долине р. Камчатки живет немало Сновидовых и Снафидовых - потомков И.К. Сновидова.
Кстати, год спустя после ареста Ивашкина, в июле 1743 г. был раскрыт еще один заговор в пользу Иоанна Антоновича. Возглавил его подполковник Иван Степанович Лопухин, который был приговорен к смертной казни, но затем разжалован и сослан матросом на Камчатку. Лопухин говорил: «Государыня ездит в Царское село и напивается, любит английское пиво. ей наследницею и быть было нельзя, потому что она незаконнорожденная» [15, с. 233].
8 человек по делу Лопухина были приговорены к смертной казни, замененной ссылкой в Сибирь. Самым ярким событием в истории Камчатки, связанным со ссыльными, явился «Большерецкий бунт»
1771 г. Его организатором и руководителем являлся Мориц Август Беневский - одна из ярких фигур в истории XVII !в. В 27 лет он стал генералом в армии польских конфедератов, позднее - бригадный генерал французской армии, едва не стал генералом в армии США во время войны за независимость (он трижды посетил США и был знаком с Б. Франклином и Дж. Вашингтоном). Беневский был
незаурядным шахматистом: в теории
шахмат есть так называемый «мат Беневского». Более 10 лет Беневский был королем Мадагаскара». На Камчатке Беневский пробыл около 9 месяцев, но память о себе оставил надолго. О нем пишет Лессепс в 1787 г., Ю Копэть в 1796 г., даже В.М. Головнин в 1811 г. встречал в
Большерецке людей, помнивших события 40-летней давности и самого Беневского. Благодаря мемуарам Беневского связана длительная подозрительность Японии в отношении России. Впервые русские люди (беглецы с Камчатки во главе с Беневским) совершили плавание через три океана с Камчатки в Европу, побывали в южном полушарии. Побег ссыльных в 1771 г. заставил Екатерину II отказаться от Камчатки как надежного места политической ссылки. Лишь 23 года спустя, в 1794 г. сюда был сослан Ю. Копэть - бригадный генерал армии Т. Костюшко.
В «Большерецком бунте» и побеге с Камчатки приняли участие 8 из 9 ссыльных офицеров, отбывавших наказание за серьезные политические преступления в Большерецком остроге. Перед уходом с Камчатки ссыльными был составлен серьезный политический документ -«Объявление» для Сената, в котором объяснялись причины бунта и содержались обвинения в адрес императрицы.
Мориц Август Беневский, венгерский барон и французский граф, родился в 1741 г. в Словакии в селении Вербово в семье австрийского генерала. Получил военное образование в Вене и в 14 лет поступил на военную службу. Участвовал в Семилетней войне (1756-1763 гг.). Потеряв отцовское имение из-за ссоры с родственниками, бежал в Польшу, где унаследовал от дяди имение в Литве. Затем отправился в Германию, где изучал морское дело в Гамбурге. В 1767 г. готовился отплыть в Индию, но события в Польше помешали этому. В 1768г. в чине полковника он сражается на стороне Барской конфедерации против короля Станислава Понятовского, ставленника Екатерины II, поддержанного русскими войсками. В Кракове попал в плен к русским, но был отпущен под честное слово. Но вскоре снова попал в плен уже в чине генерала, командующего артиллерией конфедератов. Вместе с другим пленным, шведским наемником майором Адольфом Винбландом, сослан в Казань, откуда они бежали, но были арестованы уже в Петербурге и сосланы навечно в Камчатку
в декабре 1769 г.. Во Владимире к ним присоединили еще троих ссыльных офицеров, отправленных на Камчатку: гвардии поручика Василия Панова, ротмистра Ипполита Степанова и «полковника артиллерии» Иоасафа Батурина. В пути узники составили план полбега, договорившись захватить в Охотске судно и бежать на нем в Японию или Китай. В Охотске заговорщики приобрели оружие, нашли сообщников среди экипажа галиота «Святой Петр», который должен был доставить их в Большерецк. Но по пути на Камчатку судно получило серьезное повреждение во время шторма и пришлось отказаться от задуманного. 12 сентября 1770 г. ссыльные прибыли в Большерецк,уже полвека к тому времени бывший административным центром Камчатки. Большерецк
представлял из себя жалкое зрелище: казенный командирский дом, церковь Успения Благородицы, 4 кладовых амбара, 2З купеческих лавки,41 обывательский дом на 90 постояльцев и 70 человек гарнизона. Зимой селение оживлялось за счет экипажей казенных судов, зимовавших в устье р. Большой и промышленников, направлявшихся на Алеутские острова.
В Большерецке в то время отбывали ссылку четверо русских офицеров: уже известный нам А.Д. Турчанинов, поручик лейб-гвардии С. Гурьев, капитан- поручик гвардии Измайловского полка П. Хрущов, адмиралтейский лекарь Магнус Мейдер. Беневский поселился вместе с Хрущовым, который задумал побег с Камчатки на байдарах вдоль Курильской гряды в Японию задолго до прибытия Беневского и заявлял, что у него есть человек 20 готовых принять участие в побеге.
В заговор вступили все ссыльные офицеры Большерецка. Впоследствии С. Гурьев из заговора вышел, за что 19 ноября
1772 г. был освобожден за «неприятие участия в бунте» и возвратился в свое имение в Калужской губернии.
Кто же участвовал в заговоре и за какие преступления они оказались в ссылке?
О Турчанинове, Беневском и Винбланде говорилось выше. М. Мейдер
отправлен в ссылку в 1765 г. за отказ принимать присягу императрице -цареубийце.
Хрущов и Гурьев были сосланы в 1762 г. О причине их ссылки подробно пишет С.М. Соловьев [16, с. 132-134]. Они обвинялись в заговоре с целью возвести на престол Иоанна Антоновича (как за 19 лет до них Ивашкин с товарищами, а затем Лопухин). Оба вели активную агитацию в партию заговорщиков, в которую, по их словам, входили около 1000 человек, и среди них называли очень влиятельных людей. «Екатерина поручила исследовать дело без пыток, - пишет С.М. Соловьев. -Из приведенных показаний открыто было оскорбление величества и умысел к общему возмущению. Сенат в полном собрании вместе с президентами коллегий приговорил Петру Хрущову и Семену Гурьеву отсечь головы, Ивану и Петру Гурьевым каторжную работу, а имения их оставить детям и наследникам. Императрица переменила смертную казнь на вечную ссылку в Камчатку, а каторжную работу на вечную ссылку в Якутск». Они были первыми политическими ссыльными в царствовании Екатерины II.
В 1767 г. Екатерина II созвала Комиссию для составления нового свода законов взамен устаревшего «Соборного уложения» 1649 г. В работе Уложенной комиссии принимали участие 572 депутата, представлявшие различные сословия российского общества. В качестве руководства Екатерина представила Комиссии свой «Наказ» - теоретическое обоснование политики просвещенного абсолютизма. Комиссия работала более года, но зашла в тупик и была распущена в 1768г. под предлогом начала войны с Турцией. Два депутата Уложенной комиссии от дворянства - отставной ротмистр, дворянин Верейского уезда Московской губернии Ипполит Семенович Степанов и капитан кавалергардов Василий Алексеевич Панов - сосланый на Камчатку «за сопротивление «Наказу». и за резкое столкновение с графом Григорием Орловым», а, скорее всего, за критику политики Екатерины II. С.М. Соловьев пишет: «. Панов говорил о состоянии
народном: во всех местах чувствуют
неудовольствие, война начата со вредом, выведены, из государства деньги и переведены в чужие государства миллионов с 8. Екатерина умна, да упряма, на что наладит, то и делает, и кому вверится, тому и верит.» и т.д. [18,с. 152].
Этими мыслями он делился со Степановым. Сам Степанов в «Объявлении» в Сенат, составленном им на Камчатке, пишет о фиктивной роли Уложенной комиссии: «Новые законы
сочинять депутаты хотя и собраны, с тем, чтобы пояснять об тягощениях обществу, и полагать свои мнения. А как собрались, тогда дали Наказ и обряды. И всего посмотрите: какое депутаты имеют право на себя законы полагать, когда недалее велят трактовать, как то единое, что в Наказе написано, следственно не сами они на себя полагают закон, и велят повиноваться тому, что пристрастию угодно, требуют, что дела продолжают, и чрез того отягощение чувствуют, а Наказ повелевает оные неторопно решать. Народ от того не получает правосудия. Что апелляций много и к до государя доступу не имеют: а Наказ еще больше прибавляет судебных мест, а полновластие не мало ни ограничивается» [2,с. 252].
За эти вольные мысли Панова и Степанова, пишет С.М. Соловьев «. для суда. назначена была комиссия.,» которая приговорила виновных к смерти, но Екатерина дала такую общественную резолюцию: «оставляю я остальную их жизнь им на раскаяние, и учинить с ними следующее: . Степанова да Панова, лиша чинов и дворянства, сослать в Камчатку на житье, где им питаться своими трудами» [18, с.154].
Наиболее примечательной
личностью среди участников заговора был Иоасаф Андреевич Батурин, называвший себя «полковником артиллерии». Он из старинного дворянского рода, в 1740 г. окончил сухопутный шляхетский корпус, где воспитывался вместе с известными деятелями екатерининской эпохи А.Н. Сумароковым, А.В. Олсуфьевым, М.Н. Волконским. В 1748 г. прапорщик Батурин за «оговор» командира полка был
приговорен к смертной казни, замененной ссылкой в Сибирь с определением в солдаты. За представленный им некий проект о Сибири, заинтересовавший Сенат, был освобожден. В 1749 г. служил подпоручиком Ширванского полка (Екатерина II в своих «Записках» называет его капитаном Бутырского полка), расквартированного под Москвой у деревни Раево, где в это время жил будущий Петр III с супругой. Был арестован по обвинению в заговоре с целью государственного переворота. Вот как описывает его вину Екатерина II: «Тогда В Москве стоял Бутырский полк. В этом полку был некто капитан по имени Яков Батурин, игрок, весь в долгах, прослывший негодяем, но в прочем человек очень решительный. . он свел знакомство с егерями Великого Князя (Петра Федоровича - В.А.); егеря стали говорить Великому Князю, что в Бутырском полку есть один капитан, чрезвычайно преданный Его Императорскому Величеству, и что по его словам весь полк разделяет это чувство преданности. Наконец Батурин все через егерей, испросил позволения представиться Великому Князю во время охоты. Великий князь поехал на охоту, и Батурин дожидался его в уединенном месте. Как скоро они поравнялись, Батурин бросился на колени и произнес клятву, что он кроме его не признает над собой другого государя, и сделает все, что он прикажет. Великий Князь рассказывал мне, что эта клятва испугала его до чрезвычайности, что он в ту же минуту пришпорил лошадь и оставил Батурина на коленях в лесу, и что обогнавшие его егеря не слыхали клятвы. Великий Князь уверял, что не имел с этим человеком никаких других сношений и даже предупреждал егерей, чтобы они остерегались этого человека, который может завести их в беду. Но в настоящее время его очень тревожило полученное через егерей известие, что Батурин схвачен и отвезен в Преображенское, где тогда находилась тайная канцелярия, ведавшая государственные преступления. Великий Князь трепетал за егерей своих и боялся, чтобы самому не быть замешану. Относительно егерей опасения его скоро
подтвердились; их через несколько дней арестовали и увезли в Преображенское. Я старалась ободрить его и говорила, что ему ничего не будет, если только действительно его сношения с Батуриным ограничивались тем, что он мне рассказал, и что по моему вся вина его заключается в том, что он неблагоразумно связался с людьми такого дурного общества. Я не знаю наверно, действительно ли во всем он мне открылся. Должно быть тут было что-нибудь еще.
Что касается до Батурина, то замыслы его дела вовсе не шуточны. Я не читала после и не видела его дела; но мне сказывали наверное, что он хотел лишить жизни Императрицу, поджечь дворец, и воспользовались общим смущением и сумятицею, возвести на престол Великого Князя. После пытки он был осужден на вечное заточение в Шлиссельбурге, откуда, в мое царствование, пытался бежать, и был сослан В Камчатку, а из Камчатки убежал вместе с Беньовским, по дороге ограбил остров Формозу и был убит в Тихом океане» [6, с.87-89].
Екатерина II не совсем точна не только в том, что Батурин не грабил остров Формозу, но он не был убит в Тихом океане, а умер в Индийском. Русский историк XIX в. И. Сельский пишет, что он «пытался привлечь к участию в дворцовом перевороте мастеровых людей, за 25 лет до Пугачева поднимал народный бунт. Во время пребывания Елизаветы в Москве, летом 1749 года, Батурин, офицер полка, вызванного для усмирения рабочих людей суконной фабрики Болотина, задумал с помощью солдат и восьмисот бастующих мастеровых заточить Елизавету, убить Разумовского и возвести на престол Петра Федоровича «Его Высочество мог бы всякому бедному против сильных защищение иметь» - говорил Батурин» [10, с.71].
Арестован он был по доносу в тайную канцелярию прапорщика Выборгского полка Тимофея Ржевского и вахмистра Пермского драгунского полка Александра Урженевского, которые чистосердечно покаялись в том, что Батурин подбивал их, заручившись поддержкой и денежной помощью
великого князя Петра Федоровича, поднять фабричный работный люд и Преображенских батальонов лейбгвардию, заявляя: «Все, мы, совокуплясь, заарестуем весь дворец. Алексея Григорьевича Разумовского где не найдем и его единомышленников- всех в мелкие части изрубим за то что де от него Алексея Григорьевича долго коронации нет его императорскому высочеству, а государыню де императрицу до тех пор из дворца не выпускать пока его высочество коронован не будет» [2, с.241].
Четыре года велось следствие, затем Батурин 16 лет провел в одиночной камере в Шлиссельбурге. С.М. Соловьев пишет: «При Петре III Сенат хотел сослать его в Нерчинск на работу, но император велел оставить его в Шлиссельбурге и даровать лучшее содержание» [17, с. 132].
В 1768 г. Батурин пытался передать через солдат охраны записку Петру III, не веря, что того нет в живых. «В 1768 году солдат Сорокин.говорил: «Я был в
Шлюсине (Шлиссельбурге) у одного колодника, который назвал себя полковником, у Иоасафа Андреевича Батурина; он отдал мне эти две бумажки и просил, чтобы я одну маленькую подал государыне, а другую Петру Федоровичу.»[17, с.132].
Екатерина II объявила его сумасшедшим и велела сослать в Большерецкий острог вечно и пропитание же ему тамо иметь работою своею, а притом накрепко за ним смотреть, чтоб он оттуда уйтить не мог».
Так И. Батурин в 1770 г. оказался в одном обозе с Беневским, Винбландом, Пановым и Степановым по пути в камчатскую ссылку. Вот такие яркие и разные люди оказались в Большерецком остроге осенью 1770 и составили заговор.
Командир Камчатки капитан Григорий Нилов, которого документы характеризуют как человека
малограмотного, добродушного и вечно пьяного, предоставил ссыльным большую свободу, а Беневскому, Панову и Хрущову доверил обучение своего сына и детей местных жителей. Число заговорщиков постоянно росло. Священник Ичинского
прихода Алексей Устюжанинов даже предложил свой план побега. Он отправится на байдаре на Курильские острова якобы для проповеднической деятельности. На мысе Лопатка его будут ждать остальные заговорщики. На байдаре они могут добраться до Японии. Примкнувшие к заговору работники купца Холодилова вместе со своим приказчиком Чулошниковым предложили захватить судно хозяина и бежать на нем. Но, побывав в Чекавинской гавани, где зимовали суда, Беневский решил, что это судно не годится для длительного плавания и лучше захватить зимовавший там же казенный галиот «Святой Петр» и на нем доплыть до ближайшей европейской колонии.
За зиму заговорщики смогли привлечь на свою сторону значительную часть жителей Большерецка. Склоняли к побегу разных людей, используя различные посулы и обман. Так, Беневский читал малограмотным людям «Город Солнца» Т. Кампанеллы, убеждая их в существовании такого государства социальной
справедливости и даже показывая его на карте. Но обычно заговорщики внушали обывателям, что попали в ссылку и страдают за законного наследника престола великого князя Павла Петровича. «Беневский в особенности показывал какой то зеленый бархатный конверт, будто бы за печатью его высочества с письмом к императору Римскому о желании вступить в брак с его дочерью и утверждал, что будучи сослан за сие тайное посольство, он однако умел сохранить у себя столь драгоценный залог высочайшей к нему доверенности, который и должен
непременно доставить по назначению.» [2, с.300]
До Нилова доходили слухи о заговоре, но он не хотел этому верить. К весне в число заговорщиков вошли, помимо ссыльных, люди разных сословий и
национальностей, зимовавшие в
Большерецке. В ночь 26 на 27 апреля 1771
г. заговорщики захватили Большерецкую канцелярию, убили командира Камчатки капитана Нилова, всех, кто оказал
сопротивление, арестовали. 28 апреля все
участники заговора приняли присягу на верность государю Павлу Петровичу (за 25 лет до его восшествия на престол). 11 мая, перед выходом в море, было зачитано и отправлено в Сенат написанное Ипполитом Степановым «Объявление», которое все подписали. В «Объявлении» сказано:
«.мы выбрали себе в предводительство достойного человека барона Морица,
который отечеству нашему заслугу
показать имеет, и как он, так и желающие законному нашему Государю его императорскому величеству Павлу
Петровичу присягу учинили и отправиться намерены куда предводителю нашему разсудится, взяв судно казенное, денег, провианту, оружейных припасов. все мы единственно и на всякое время усердны нашему Отечеству и законному нашему Государю, его императорскому величеству Павлу Петровичу и покажем ему единому свою подданнейшую должность и вернейшую заслугу. Виват и слава Павлу Петровичу, россиян обладателю. Ему прямо люди усердны и в отдельных местах, а не беззаконному владению., а мы желаем соотечественникам нашим всякого добра.»[2, с. 312-313]
Захватив денежную казну, пушнину, оружие, боеприпасы, провиант из казенных складов и даже большерецкий архив, заговорщики спустились на плоту в Чекавинскую гавань, где зимовали суда, 12 мая, погрузившись на галиот «Св. Петр», вышли в море.
Беневский называет число людей на судне 100, по другим документам их было 70 человек.
Всем ссыльным офицерам на судне были расписаны должности. Август Беневский - капитан, генерал-поручик, кавалер и тайный советник, Адольф Винбланд - подполковник, Василий Панов - майор, Ипполит Степанов - корабельный комиссар, Петр Хрущов - аудитор, Магнус Мейдер - лекарь, Александр Турчанинов -подлекарь.[2, с. 322].
Об этом плавании беглецов во Францию написана обширная литература. Не все завершили это путешествие через три океана. В. Панов погиб в стычке с местными жителями на острове Формоза
(Тайвань), в Макао умер от лихорадки А. Турчанинов, в Индийском океане умер И.Батурин.
В июле 1771г. «Св. Петр» трижды заходил в японские порты. Это было второе, после М.П. Шпанберга в 1739 г., посещение русскими Японии. Оно не осталось без последствий. Именно это посещение явилось причинной
подозрительности Японии к действиям России на Курильских островах и отказа японцев развивать торговлю с Россией. Приложили к этому руку голландцы, имевшие монопольное право на торговлю с Японией через свою факторию в Нагасаки. Беневский в своих мемуарах упоминает письмо, переданное им японцам для пересылки в голландскую факторию. В письме содержится просьба о помощи беглецам с Камчатки. О других письмах он не упоминает. Но в голландских архивах хранятся 6 писем Беневского, в том числе четвертое письмо, получившее название «предостережение Беневского», где говорится, что «. в этом году два русских галиота и один фрегат, выполняя тайный приказ, совершили плавание вокруг берегов Японии и занесли свои наблюдения на карту, готовясь к наступлению на Мацума (Хоккайдо - В.А.) и прилегающие к нему острова, . намеченному на будущий год. С этой целью на одном из Курильских островов, находящемся ближе других к Камчатке, построена крепость и подготовлены снаряды, артиллерия и провиантские склады» [4, с.145].
Большинство историков, в том числе японский исследователь С. Накамура и американский Д. Кин, считают все письма, кроме первого, подделкой. Голландцы, передавшие содержание этого письма японским властям, не хотели иметь конкурентов в своей монополии на торговлю с Японией. Тем не менее, именно это письмо подтолкнуло Японию к укреплению своих северных границ, началу освоения островов Хоккайдо и южных Курильских островов.
Нас интересуют политические мотивы «большерецкого бунта», которые изложены в «Объявлении». «Объявление» -объемный документ на 10 листах, где
даются резкие, но не очень связные оценки русской политической жизни 60-х годов XVIII в. Все деяния Екатерины II представлены в черном свете, она обвиняется в лишении престола законного императора Павла Петровича. Много говорится о бедствиях российского народа, гнете самодержавия и гнете бюрократизма, о власти денег и несправедливости: «А российский народ трудолюбив, наклонен к промыслам. народ коснеет в невежестве и страдает, и никто за истинные заслуги не награждается., камчатская земля от самовластия начальников разорена». Пишут авторы и о себе: «Мы все присланы в Камчатку не по правосудию. на свое содержание, где всегда зима и хлеба нет, а покупают дорогой ценой и питаемся все рыбой. И привыкшие люди в работе сносить того не могут».
Приведем еще несколько выдержек из «Объявления», некоторые из которых напоминают предвыборные выступления современных политиков: «А в России
начальники единое только имеют право делать людям несчастие., должно с сожалением сказать, сколько нещастлив народ российский. не получает облегчения, а всего больше усиливается начальник, а не закон.
Народ российский терпит единое тиранство. Понеже в России не только крестьяне, но и дворянства малейшая часть обучается наукам. Вот причина рабства, что богатый человек имеет случай угнетать бедных людей. Ежели он и мало знает законов, то судьи ему за деньги помогают растолковать сему бедному народу в пользу богатого Указы, а богачи их исходатайствуют от Сената в свою пользу».
«.теперь, когда дворянство мало просвещено, не имеет сил и не позволено пещися (заботиться - В.А.) о своем Отечестве, а каждый старается только в том сделать подлым образом от начальника милость и чин. А получа оный быть вредом народным, понеже в сем чине жалование самобеднейшее, кто вышней у нижнего отнять властен и отрешить от должности. Грабя народ и из общественной казны богатящиеся, из-за неправосудия наказания не получающие, оканчивают жизнь
благоденственно. невзирая на то, что Отечеству вредно. всякий знает, что в России за истинную заслугу Отечеству ни о ком еще народу не известно. И кто награжден был, кроме как Шуваловы проекты об гнании вина и соли. Да за убийство государей своих и нарушение присяги ныне прославлены. И из таких людей, которые не только делом, но мыслями Отечеству не доказали полезного и к высоким делам допущены. Есть самым доказательством Камчатская земля: какое попечение имеет правительство о народе. Народ данной натуральную наклонность имел к добру, и никаких обманов между ним не было, а еже непорядочные законы и самовластие начальников не только к злым обычаям вредным интересам приучены. Поморены оспою в 768 году. Понеже о сех болезнях они никаковых понятиев не имели, а провительство не предуведомлено, ни лекарей никаких в таком отдаленном месте не заведено, и о том им не растолковано. Когда не сохранять их, то зачем же тратить государственные интересы, но и более терять национальных (т.е. русских - В.А.) людей для сыскания и завладения дикого народу, а оставить лучше с их обычаями» [2, с. 252-253].
То - есть автор, или авторы открыто обвиняют Екатерину II и ее окружение и в цареубийстве, и в преступлениях против собственного народа.
Какова же была реакция властей на «Большерецкий бунт» и побег Беневского? Через месяц после побега, 13 июня 1771 г., в Большерецкой канцелярии был составлен рапорт в Сенат о бунте и побеге. 9 июля он был доставлен в Охотск, где застрял на полтора месяца. За это начальник Охотского порта полковник Ф.Х. Плениснер (участник плавания В. Беринга в 1741-1742 гг.) был снят с должности и над ним назначено следствие. В Петербург рапорт попал лишь 7 февраля 1772 г., когда беглецы пересекли экватор. Но в Петербурге о побеге уже было известно. Еще 1- го января 1772 г. иркутскому губернатору Брилю был направлен рескрипт Екатерины II: «Уведомились мы по стороне, что бутто находящиеся в
Камчатке ссылошные люди в конце прошедшего апреля учинили возмущение и, составя самопроизвольную присягу, убили тамошнего воеводу и весь город разграбили; а потом спустя несколько дней, сев на звероловные тамошние лодки, отправились в море числом до семидесяти человек.
Мы хотя не имеем еще никакова о том известия ни от вас прямо ни через другие наши правительства однако ж. на всякой случай занужно мы рассудили. вам предписать нижеследующее, 1-е, Есть ли в тамошнем столь отдаленном крае по сие время замешательство не пресеклось и спокойствие и повиновение не восстановлено, то вам надлежит употребить все удобь возможные средства и способы. восстановления порядка и повиновения., 2-е, Есть ли же ссылочных заводчиков бунта и убийства инако невозможно будет вам достать в свои руки. что каждый кто ково из них приведет живым или мертвым в награждение получит 200 рублей, и оное действительно исполнить. из наличных сумм нашей казны. 3-е, но есть ли они, как выше сказано, в море отправясь. не возвратились. надлежит их оставить собственному их жребию, а старайтесь. разграбленный ими город привести в порядок.»[13,с. 24-25].
То есть побег не на шутку испугал Екатерину. Расследовать о бунте и побеге было поручено капитану III ранга В.А. Хметевскому который одновременно исполнял обязанности начальника Камчатки до 1773 г. (в 1740 г. Хметевский вместе с Елагиным по приказу Беринга обследовали Авачинскую губу и заложили Петропавловск).
31 августа 1772 г. иркутский губернатор Бриль направил Екатерине II реляции «о ушедших из Камчатки в море злодеях», в которых сообщал, что беглецов видели в Макао прошлым летом: «.
капитан говорит по - латыни, всех с ним людей около ста человек, и сказывают о себе, что они . прибежали на том судне от реки Амура для торгования., будучи в Макао из них тот капитан и с ним шестнадцать человек померли., почитаю
вышеописанных людей за тех самых злодеев, которые учинили побег из Камчатки». [4,с. 147]. Бриль упоминает об умершем капитане. Скорее всего, это был штурман М. Чурин.
По разному сложилась судьба беглецов - ссыльных добравшихся до Европы. Винбланд уехал в Швецию. Степанов еще во время 4-месячного пребывания в Макао разошелся в Беневским и поступил на службу в Ост-Индскую компанию, затем перебрался в Лондон, вел переписку с Екатериной II через русского посланника в Лондоне. Екатерина простила его, просила вернуться в Россию, но Степанов отказался, став, видимо, вторым известным после князя А.М. Курбского, политэмигрантом. Хрущов и Мейдер поступили на службу в Французскую армию. Туда же в чине лейтенанта поступил и адъютант Беневского, «ссылошный» из крестьян Григорий Кузнецов, который под именем Грегора Ковача впоследствии воевал в армии США и погиб в сражении с англичанами в 1779 г.
Беневский представил французам проект завоевания Формозы, Алеутских и Курильских островов. Вместо этого ему предложили во главе полка волонтеров в чине полковника французской армии отправиться на завоевание Мадагаскара, куда с ним отправились 12 камчатских беглецов. На Мадагаскаре он пробыл три года, получил чин бригадного генерала. 10 октября 1776 г. вождями острова он был признан королем Мадагаскара, но больше времени проводил в Европе и в Америке, где был трижды. Был знаком с американским послом в Париже Б Франклином, в США принят главнокомандующим и будущим первым президентом Дж. Вашингтоном, ему был обещан чин генерала американской армии, но война за независимость к тому времени завершилась. В начале 1785 г. Беневский вернулся на Мадагаскар, где провел последние полтора года своей жизни и погиб в бою с французами 23 мая 1786 г. в возрасте 45 лет, не дожив трех лет до Великой Французской революции, которая могла бы многое изменить в его судьбе.
В течение 23 лет после «Большерецкого бунта» Екатерина II не решалась ссылать на Камчатку своих политических противников. Лишь в последние годы ее правления был направлен отбывать ссылку в Нижнекамчатский острог участник восстания Т. Костюшко бригадный генерал Юзеф Копэть (Копец), попавший в русский плен в 1794 г. После восшествия на престол в 1796 г. Павла I, была объявлена амнистия и Копэть вернулся на родину в свое имение в Белоруссии. Там он написал свою книгу «Дневник путешествия Юзефа Копэтя через всю Азию», предисловие к которой написал его земляк, знаменитый польский поэт Адам Мицкевич. Копэть считается первым, кто после С.П. Крашенинникова и Г. Стеллера, исследовал жизнь и быт коренных жителей Камчатки - ительменов, среди которых он прожил два года. Он детально описал их быт и хозяйственные занятия в конце XVIII в. Благодаря ему можно судить о тех изменениях, которые произошли в жизни коренных жителей полуострова, о которых он пишет очень доброжелательно. Интересны его описания природы Камчатки. Он описывает землетрясения и извержения вулканов, свидетелем которых он был. Копэть дает и свою объективную оценку деятельности Беневского на Камчатке [3].
Можно сделать вывод, что политические ссыльные внесли заметный вклад в жизнь Камчатки XVIII в. Они принимали участие в научных экспедициях, по собственной инициативе исследовали природу и жизнь коренного населения, обучали детей местных жителей, приняли участие во многих исторических событиях на полуострове. Благодаря им Камчатка стала известна миру, а русское правительство было вынуждено обратить внимание на развитие нашего края и усиление его защиты. Уже 1786 г. Екатерина II подписала указ об отправке на Камчатку эскадры для охраны Российских владений. К сожалению, эта экспедиция не состоялась, но в первой половине XIX в. Камчатку почти ежегодно посещали военно-транспортные корабли,
совершавшие кругосветные плавания.
Литература
1. Алексеев А.И. Охотск-колыбель русского тихоокеанского флота. Хабаровск, 1958
2. Вахрин С.И. Встречь солнцу. Петропавловск - Камчатский, «Камшат», 1996.
3.Грицкевич В. Записки ссыльного бригадира.// Камчатская правда. 1982.6.02
4.Давидсон А.Б., Макрушин В.А. Облик далекой страны. М., 1973.
5.Дитмар К. Поездки и пребывание в Камчатке. 1851 -1855гг., ч.1. СПб,1901.
6. Записки императрицы Екатерины II. М., Наука, 1990.
7. Ключевский В.О. О русской истории. М., Просвещение, 1993.
8. Крузенштерн И.Ф. Путешествие вокруг света в 1803, 1804, 1805 и 1806 годах на кораблях «Надежда» и «Нева». -Владивосток, 1976.
9. Лессепсово путешествие по Камчатке и по южной стороне Сибири. СПб, 1801.
10. Мартыненко В.П. Путешествие в страну Уйкоаль. Петропавловец -Камчатский, 1987.
11. Петропавловск-Камчатский. История города в документах и
воспоминаниях. 1740- 1990.Петропавловск-Камчатский, 1994.
12. Русские экспедиции по изучению северной части Тихого океана в первой половине Х'УШв. Сборник документов. М., Наука, 1984.
13. Сгибнев А.С. Исторический очерк главнейших событий в Камчатке. 1759-1772гг. // Морской сборник, 1869, №6.
14. Слюнин Н.В. Охотско-
Камчатский край. Естественно-
историческое описание, т.1 СПб, 1900.
15. Соловьев С.М. История России с древнейших времен. Кн. XI., М., 1963.
16. Соловьев С.М. История России с древнейших времен. Кн. XIII., М., 1965.
17. Соловьев С.М. История России с древнейших времен. Кн. XIV., М., 1965.
18. Соловьев С.М. История России с древнейших времен. Кн. XV., М., 1966.
19. Третье плавание капитана Джемса Кука. Плавание в Тихом океане в 1776-1780гг. М., 1971.
20. Федоров М. «В Камчатку» сослан за любовь.// Новая Камчатская правда. 2001. 15.02.
21. Штейнгель В.И. Сочинения и письма. т.1 Иркутск, 1985.
