CC BY
50
кольку они обычно знают, почему и для чего они хотят изучить английский язык. А в средней школе и даже в высшей школе это видится, по крайней мере, необоснованным, так как зачастую цели изучения языка не осознаются в строгих терминах на данных этапах, и язык изучается по причине требований академической программы данного учебного учреждения.
Альтернативой выбора между двух вариантов английского языка может быть возможность изучения обоих вариантов. Проведенные опросы среди российских студентов выявили именно это предпочтение - не выбор между британским и американским вариантами, а изучение обоих. Это потребует от преподавателей и административных образовательных органов серьезной работы и немалых усилий для преобразования сложившейся парадигмы образовательного процесса. Сочетание обоих вариантов английского языка в академическом процессе - широко обсуждаемый вопрос в научной литературе. Ряд авторов считает, что слушать разные варианты английского языка и читать на них в рамках одной языковой программы помогает подготовиться к общению с разными людьми, как англоязычными, так и неанглоязычными. Был предложен ряд методических рекомендаций или условий, при соблюдении которых можно ожидать хороших результатов при изучении двух вариантов английского языка в рамках одной программы:
• На первых этапах обучения (the beginner level и elementary level) преподается один вариант английского языка - или американский, или британский, чтобы избежать путаницы при создании языковой базы.
• Второй вариант языка следует вводить на среднем этапе освоения (the pre-intermediate level), и основное внимание уделяется новому варианту языка.
• На дальнейших этапах обучения (the intermediate, upper intermediate, advanced levels) учащиеся имеют дело с обоими вариантами.
• Преподавание более двух вариантов языка в рамках одной языковой программы не рекомендуется.
Результаты применения данного подхода в обучении английскому языку показали, что обучающиеся не испытывают особых проблем при чтении и слушании американского и британского вариантов языка, то есть достигается адекватный уровень в данных видах речевой деятельности. Но при говорении обучающиеся недискриминированно используют американский и британский варианты, смешивая их. Это в основном касается лексики. Но интересно, что в письменной
речи это проявляется гораздо реже, поскольку в этом виде речевой деятельности есть больше времени на обдуманный и осознанный подбор языковых средств, чем при говорении. Практика показывает, что некоторое смешение британского и американского английского при говорении не является препятствием для полноценного и адекватного общения. И поскольку в данной программе ставится цель достижения уровня взаимопонятного общения с другими людьми, говорящими на английском языке, а не достижения уровня языковой компетенции носителя языка, то можно сказать, что данный недостаток не умаляет прочих достоинств программы. Следовательно, данный подход является адекватным с точки зрения преподавания английского языка для нужд международного общения.
Таким образом, сказанное выше позволяет сделать некоторые выводы относительно преподавания и изучения английского языка в России в контексте современных потребностей.
• Как британский, так и американский вариант английского языка должен преподаваться российским учащимся в школах и университетах. Это потребует пересмотра одновариантной парадигмы организации академического языкового процесса.
• Оба варианта английского языка могут изучаться в рамках одной программы, если не ставится цель достигнуть уровня языковой компетенции носителя английского языка какого-то определенного его варианта. Другими словами, данный подход является адекватным для подавляющего большинства образовательных учреждений: языковых курсов, средних школ, университетов (если только английский не является специальностью).
• Если ставится цель достижения уровня языковой компетенции носителя языка, то рекомендуется преподавать один вариант английского языка в рамках одной программы, чтобы избежать смешения вариантов. Таким студентам можно предложить отдельную программу по усвоению второго варианта языка. Данная дополнительная программа, скорее всего, необходима, так как ни учитель английского языка, ни переводчик не может обойтись без хорошего знания обоих главных вариантов английского языка.
• Программы обучения одному варианту языка рекомендованы для удовлетворения потребностей обучающихся именно в этом варианте английского языка (например, студенты изучают американский вариант для продолжения обучения в американском университете).
ЛИНГВОСТИЛИСТИЧЕСКИЙ АНАЛИЗ ПЕРЕВОДОВ КАРОЛИНЫ ПАВЛОВОЙ
Е. В. ЗИНОВЬЕВА
Пензенский государственный педагогический университет им. В. Г. Белинского кафедра перевода и переводоведения
В работе рассматривается лингвостилистический анализ переводов К. К. Павловой, выявляются значимые компоненты ее переводческого стиля, особенности переводческого метода при переводе произведений различных жанров (поэзия, проза, драматургия), некоторые черты сходства и различия переводческого и авторского стилей Пав-
ловой, а также определяется значение и место переводческого творчества переводчицы для ее современников и в наши дни.
Перевод предполагает воссоздание стилистической системы подлинника путем определенной организации и отборе средств того языка, на который подлинник переводится. Эта система творчески преобразовывается переводчиком, испытывая влияние целого комплекса языковых и экстралингвистических факторов: специфика языка перевода, мировоззрения переводчика и его переводческих принципов, эпохи создания перевода, а в связи с этим - «критической оценки воздействия переводимого произведения на жизненную проблематику среды переводчика», и наконец, индивидуального литературного стиля самого переводчика. Немецкий и русский языки имеют одинаковую фонологическую базу - ритмоакцентную; и тому, и другому языку присуща силлабо-тоническое стихосложение. Таким образом, системы стихосложения этих двух языков «находятся друг с другом в таком тесном соотношении соизмеримости», при котором имеется «возможность осуществления одинаковых метрических схем». Двусложные размеры имеют наибольшую степень сходства - в русской и немецкой лирике XIX века они широко распространены в переводах к. Павловой. Трехсложные размеры в русской поэзии XIX века были распространены широко, а в немецкой являются редкостью. Павлова сохраняет в немецком переводе дактиль и амфибрахий, анапест же, согласно немецкой переводческой традиции, заменяет другим трехсложным размером, всегда сохраняя трех-сложность.
композиционно-организующая функция - не единственная функция рифмы в стихе. По мнению Ю. М. Лотмана, «рифма обнажает многие семантически нейтральные в обычном языковом употреблении грани слова и делает их смыслоразличительными признаками, нагружает информацией, значением» [3, 119]. К. К. Павлова тщательно соблюдает чередование мужских и женских (реже дактилических) окончаний и особенности рифмовки (смежная, перекрестная, кольцевая). В переводах прослеживается тенденция к выравниванию рисунка рифм, например, замена опоясывающей рифмы на фоне перекрестных рифм - также перекрестной рифмой [1, 27].
Переводчице удается сохранить и звуковое наполнение рифмы в случаях, когда оно оказывается стилистически значимым. Монотонию рифм (преобладание в стихах рифм на определенный гласный звук) Павлова обычно передает с помощью частичной компенсации ее монотонией другого гласного. Так, монотония рифм на «о» в балладе А. К. Толстого «Где гнутся над омутом лозы...» компенсируется в переводе монотонией рифм на «а», способствуя созданию того же эффекта повышенной звучности.
Выделяются следующие тенденции в воспроизведении звуковых повторов в переводах Павловой:
1. Передача повтора артикуляционно-близкой фонемой языка перевода: а) полная передача звукового повтора; б) концентрация повтора; достигается сближением слов, содержащих повтор, внутри стихот-
ворной строки, что делает повтор более заметным на фоне стихотворного текста; в) увеличение числа компонентов повтора в переводе.
2. Усиление повтора введением новых по качеству компонентов и позицией в слове.
3. Компенсация звукового повтора подлинника повтором звука, не обладающего артикуляционной близостью со звуком оригинала: «Ты внемлешь грохоту громов (А. С. Пушкин. Эхо). «Du horchst, wenn dumpf der Donner grollt». Трансформацию звукового повтора в переводе в подобных случаях можно объяснить закономерностями построения «звукообраза», когда в звуковых повторах отражается основной звуковой состав одного или нескольких «ключевых», т. е. наиболее важных по смыслу, слов.
4. Появление в переводе звуковых повторов, не имеющих соответствия в подлиннике, что увеличивает рифмовой коэффициент стиха: «Блеск звезд погас, и синева светло / Раскинулась» /с/-/с/-/с/ /с/-/с/ Таким образом, характерной чертой переводческой манеры к. Павловой является тенденция к увеличению звучности стиха, которая связана со стилем оригинального творчества переводчицы.
Рассматривая стилистически релевантные синтаксические явления грамматического уровня, характерные для переводческого стиля каролины Павловой, можно сделать вывод, что в области синтаксиса стилистические различия яснее выражены, чем в морфологии; здесь чаще встречаются структуры с абсолютным стилистическим значением. В стихотворной речи основной ритмико-синтаксической единицей является не предложение, а стихотворная строка, и синтактико-семантическое единство строки оказывается более прочным, чем синтаксическое единство предложения.
Выявлены следующие закономерности передачи стихотворных переносов в переводах Павловой:
1. Воспроизведение enjambement с сохранение разрыва синтаксической связи того же типа, сохранением композиционной формы enjambement и семантики слов, логически выделяемых с помощью enjambement: «Беру из уваженья. Господина б// Не продал я ни за какие деньги». (А. К. Толстой. Дон Жуан) «Ich nehm ‘s aus Ehrfurcht. - // Meinen Herrn // Würd’ ich um keinen Preis verkaufen». Композиционная компенсация enjambement (введение в перевод стиховых переносов другой семантики, иначе композиционно расположенных) - основное средство колорита передачи разговорной речи в переводах Павловой [2, 17].
2. Компенсация стихового переноса в переводе наличием разрыва «сильных» синтаксических связей стихотворной строкой.
3. Введение в текст перевода переносов, которым нет соответствия в подлиннике. Эту черту следует признать характерной для переводческого стиля К. Павловой. При переводе произведений, в которых стиховые переносы способствуют прозаизации стихотворной речи, К. Павлова увеличивает общее количество стиховых переносов и изменяет тип разрыва синтаксичес-
ких связей, часто - в сторону «усиления». Так, в переводе драмы А. К. Толстого «Дон Жуан» общее число стиховых переносов увеличивается приблизительно в 3 раза. Тенденция к увеличению доли enjambements в тексте перевода связана с особенностями художественного метода Павловой в ее оригинальном творчестве.
Говоря о причинах широкого использования полиметрических композиций в поэзии переводчицы и Н. А. Некрасова, В. А. Сапогов отмечает «ориентирование этих поэтов на прозаизацию лирики, широкое культивирование фабульных жанров» [4, 45-56]. Другим важным средством стиля является синтаксический параллелизм (параллелизм синтаксических конструкций, сопровождаемый часто лексическими повторами и различными видами звуковых повторов, прежде всего - анафорой, причем между компонентами синтаксического повтора - параллельными конструкциями - устанавливаются определенные семантические связи. Этот прием в переводах Павловой передан в 97,3 % случаев, из них в 26 % - с усилением. Объединению, подчеркиванию синтаксического параллелизма в переводах Павловой также служат: увеличение числа компонентов синтаксически параллельных конструкций с малым числом компонентов, трансформация параллельных конструкций в обычные параллельные конструкции и т. п. Параллельные синтаксические конструкции в переводах Павловой, которым нет соответствия в подлиннике, создаются на базе лексического повтора оригинала, с помощью трансформации однородных синтаксических конструкций подлинника в синтаксически параллельные. Текст перевода вследствие таких перестроек становится ритмически более упорядоченным: «Ihr goldenes Geschneide blitzet// Sie kämmt ihr goldenes Haar (H. Heine Lorelei)» « Чешет косу золотую// Чешет гребнем золотым».
Одной из особенностей индивидуального стиля писателя является преобладание синтаксических структур определенного типа [3, 76-89]. В переводах Павловой в большинстве случаев сохранены особенности синтаксических структур подлинника. Преобладающей в переводах каролины Павловой является тенденция к усложнению синтаксических конструкций, которая реализуется с помощью следующих средств: 1) объединение нескольких простых предложений в сложносочиненное; 2) замена сочинительной связи подчинительной; 3) трансформация эллиптических предложений в полные, приводящая к утрате разговорной окраски высказывания; 4) преобразование односоставных номинативных предложений в двусоставные; 5) замена несогласованного определения согласованным распространенным, что также ослабляет разговорную окраску, поскольку вводимый синтаксический компонент не свойственен устной речи: «две избы со светелками на улицу» (О. М. Сомов. Кикимора) / «zwei Häuser mit auf die Strasse gehende Stuben». «Наблюдения показывают, - пишет К. Г. Кру-шельницкая, - что эмфатический порядок слов в немецком языке значительно больше распространен, чем в русском, и, как естественное следствие этого, менее эмфатичен» [5, 189].
В переводах Павловой стилистически обусловленные отступления от нормативного порядка слов последовательно передаются в тех случаях, когда они служат средством стилизации разговорной речи: «Дивились старики такому чуду» (О. М. Сомов. Кикимора). - «Es wunderten sich die alten Leute darüber», или средством стилевого повышения.
В переводах Павловой с русского языка на немецкий отчетливо прослеживается тенденция к усилению отрицания путем инверсии частицы nicht (постановка ее в начальную позицию): «Ты не рожден для дикой доли» (А. С. Пушкин. Цыганы) - «Nicht teilen kannst du unser Los». Инверсия, являющаяся доминантой стиля автора, в переводах не передается. итак, индивидуальный переводческий стиль к. Павловой при передаче синтактико-композиционных особенностей подлинников характеризуется расширением употребительности явлений, некоторым изменением преобладающего типа синтаксических структур подлинника, некоторым ослаблением стилистической роли инверсии в переводе.
Для оригинальной поэзии переводчицы характерно обилие поэтизмов, любовь к экзотичным названиям, изысканным образам; при переводе Павлова несколько «романтизирует» текст подлинника, включает в него поэтизмы, архаизмы, тропы, заменяет перифразами слова в прямом значении. Важным компонентом индивидуального стиля писателя являются тропы (эпитеты, метафоры и сравнения). Большинство тропов воспроизводится с сохранением предметного и образного планов. Среди метафор и сравнений, подвергшихся в переводах изменениям, выделены следующие наиболее частотные разновидности:
1. Изменение семантики образного плана метафоры (сравнения), связанного с особенностями индивидуального стиля переводчика, например, замена индивидуально-авторской метафоры подлинника своей: «И на глади зеркальной таинственных вод» (А. К. Толстой. Дон Жуан). - «in feuchten Kristall».
2. Замена индивидуально-авторской метафоры традиционным образным оборотом, нейтрализация стиля автора оригинала: «Lief er auf schwankem Seil des Lebens hin» (F. Schiller. Wallentensteins Tod) - «Пошел неверною стезею жизни».
3. Появление в переводе метафор, которым нет соответствия в подлиннике, в основном - традиционно-поэтических: «Es will nur mich vermeiden» (Ad. Chamisso. Salas y Comes) - «Нет, смерть нейдет с спасительным приветом».
При анализе особенностей передачи эпитетов выявились следующие тенденции:
1. Некоторое уменьшение общего числа эпитетов в переводах, в частности, эпитетов, являющихся для автора традиционным (например, эпитеты поэзии жуковского). наиболее часто в переводах опускаются оценочные и натуралистические эпитеты: «бедное село; Алеко, с ножом в руках, окровавленный», что свидетельствует об общей тенденции к «сглаживанию» в переводах Павловой.
2. Тенденция к некоторой шаблонизации эпитетов подлинника, введение традиционных эпитетов, которым нет соответствия в подлиннике: «мрачная скала, бледный лик».
3. Замена части простых эпитетов «двойными». Эта черта тесно связана со стилем оригинальной поэзии Павловой, для которой употребление «двойных» эпитетов также характерно: «гармоническая ложь -harmonischsüße Lüger; вид смиренный, величавый - frommerhabnes Antlitz».
Для переводческого стиля Павловой характерны следующие особенности передачи лексических повторов:
1. Сохранение повторов, выполняющих композиционную функцию.
2. Сохранение повторов в анафорической позиции в смежных строках: «Вечно вкруг текут созвездья, // Вечно светом мрак сменен» (А. К. Толстой. Дон Жуан). - «Endlos zin’n im Kreis die Welten,//Endlos, streitet Nacht und Licht». Характерно, что это самый распространенный вид повтора в оригинальной поэзии К. Павловой.
3. Ослабление или отсутствие в переводе повторов, выполняющих экспрессивную функцию (проявление «техники сглаживания»): «Зачем же всех, зачем?» (А. К. Толстой. Царь Федор Иоаннович) - «Wer spricht dir denn von allen?»
4. Уменьшение компонентов повтора, служащего средством фольклорной стилизации или передачи просторечно-разговорного колорита.
5. Ослабление значимости повтора как средства характеристики героя, в функции, близкой к лейтмотиву (например, повтор слов с корнем «тих» в характеристике Иоанна Грозного в «Борисе Годунове» А. С. Пушкина).
для переводческой манеры К. Павловой в лексико-семантической области характерно незначительное расширение лексического содержания, более широкое использование образного словоупотребления, тенденция о некоторой «шаблонизации» образной системы подлинника, сужение функций лексического повтора.
Таким образом, проведенный лингвостилистический анализ переводов К. Павловой позволил выявить характерные черты ее переводческого стиля. Тенденции стиля переводчицы определяют стилевые доминанты ее переводов, которые в совокупности приближают язык переводов к литературной, книжной норме. Переводческий стиль К. Павловой в целом является средством достижения высокой степени функционального соответствия перевода оригиналу.
список ЛИТЕРАТУРЫ
1. Брик О. Н. Ритм и синтаксис // Новый Леф. 1927. №5. С. 33.
2. Бедретдинова Л. Г. К вопросу об enjambement. К проблеме стиховых переносов // Учен. Зап. Моск. пед. ин-та иностр. яз. 1971. Т. 39. С. 22.
3. Лотман Ю. М. Структура художественного текста. М.: Искусство, 1970. С. 158.
4. Сапогов В. Л. К проблеме типологии полиметричес-ких композиций (о полиметрии у Н. А. Некрасова, К. К. Павловой) // Н. А. Некрасов и русская литература. Кострома, Изд-во ЮЛГИ им. Н. А. Некрасова, 1971. С. 98.
5. Крушельницкая К. Г. Очерки по составительной грамматике немецкого и русского языка. М.: Изд-во литературы на ин. языках, 1999. С. 243.
ТВОРЧЕСТВО КАРОЛИНЫ ПАВЛОВОЙ
Е. В. ЗИНОВЬЕВА
Пензенский государственный педагогический университет им. В. Г. Белинского кафедра перевода и переводоведения
В статье дается характеристика литературной позиции К. Павловой, выявляются ее творческие принципы, выясняется отношение поэтессы к русской романтической традиции, уточняется характер литературных связей, определяется степень влияния на творческую эволюцию К. Павловой «новой эстетики» А. Иванова, выявляются доминанты художественного сознания автора, которые представляются исключительным интересом к «слову как проявлению «жизни души» в различных аспектах. Автор статьи показывает, как реализовывается в поэзии интерес к «слову» в лирическом мире К. Павловой.
Каролина Павлова принадлежит к числу так называемых «второстепенных» литературных деятелей, интерес к которым остается актуальным ввиду общей культурологической тенденции в современном гуманитарном знании. К. Павлова - одна из немногих женщин первой половины XIX века, осмелившаяся, по ее словам, «вступить на скользкое поприще поэта» [1, 330]. Ее литературная деятельность показательна для своего времени. Как явление постромантической эпохи, творчество Павловой отличают общие процессы
изменения в культурном сознании нации. При воссоздании полноценной картины литературного процесса XIX века нельзя не учитывать ее творческий опыт. К. Павлова показала себя активным участником русской литературной жизни, придя в нее с сознательной задачей «сказать новое о старом» [2, 245]. Она выступает вполне самостоятельным художником, особенно чутким к проблемам сознания и самосознания.
В системе искусств поэзия, согласно общеромантическим представлениям, выдвигается у поэтессы на
