Лингвосемиотика сакральности: знак, слово, текст

Астафурова Татьяна Николаевна; Олянич Андрей Владимирович

МЕЖКУЛЬТУРНАЯ КОММУНИКАЦИЯ И СОПОСТАВИТЕЛЬНОЕ ИЗУЧЕНИЕ ЯЗЫКОВ

УДК 812.22 ББК 81.001.4

ЛИНГВОСЕМИОТИКА САКРАЛЬНОСТИ: ЗНАК, СЛОВО, ТЕКСТ

Т.Н. Астафурова, А.В. Олянич

Выявлены и рассмотрены основные виды сакральности. Изучены их лингвосемиотические особенности в алгоритме «знак - слово - текст». Даны определения формам актуализации сакральности.

Ключевые слова: лингвосемиотика, сакраль-ность, знак, слово, текст.

Сакральность (от лат. sacer - посвященный богу и sacrum - священное) - обладание объектом (артефакт, явление, животное, человек) священным содержанием, мистическим качеством. Понятие «сакральный» выражает представление о разделении мира на профанный (светский, обычный) и сакральный (священный, мистический). Соотношение этих двух миров характеризуется определенными особенностями:

1) сакральное невыразимо по своей природе и может быть приближено к человеку и его пониманию только через символ;

2) общение с сакральным требует особого ритуала, церемонии, придающих человеческому действию священный и мистический смысл.

Исторический анализ позволяет установить этапы эволюции представления о сак-

ральном. Первый этап - под сакральным понимается все необычное (как позитивное, святое, так и негативное, проклятое). Второй этап - сакральное обозначает существующий порядок, норму и образец действий. Третий этап - сакральное функционирует как святое, мистическое, как идеал и выступает, по мнению Т. Парсонса, как синтез категорий ума и категорий морали [14]. Сакральный мир есть совокупность священных и мистических вещей, выражающих социально значимые смыслы, которые отражают общественную природу человека [9].

Сакральное, являясь естественным механизмом воспроизводства культуры, коренится в самой природе человека, который наделяет свой мир священными и мистическими смыслами и значимостями, противопоставляя их когнитивному и социальному хаосу [19]. Сакральность связана с распространением религиозного и эзотерического мировоззрения/ мироощущения в личных и частных отноше-

ниях. Основной признак сакральности - появление в лингвокультурном обороте религиозных и мистических символов в сюжетах смыслозадающих, объяснительных и санкционирующих схем. Сакрализация отражает историческую динамику формирования и развития человеческого общества и культуры - его общественной (власть, политика, право, образование) и личной (семья, хозяйственный уклад, быт, праздники) жизнедеятельности.

В новом тысячелетии наблюдаются явные признаки нарастания сакрализации, то есть рост интереса к религии и магии, появление большого количества нетрадиционных религиозных и мистических течений. Среди причин современной сакрализации, которые крайне разнятся по своему содержанию и значимости, исследователи отмечают:

- корни религии (гносеологические, психологические, социальные, бытовые и др.) как совокупность условий ее появления и воспроизводства;

-политическую конъюнктуру как фактор привлечения религии к сфере социального управления и власти;

- интерес к традиции как неотъемлемому элементу организации человеческого поведения;

- кризис материалистического мировоззрения как причину поиска альтернативных протективных схем, в том числе магических [3].

По мнению теософов, альтернативные протективные схемы включают элементы народной (бытовой) магии, в частности, сак-рализованные знаки отгонной (апотропеичес-кой) и очищающей (катартической) магий [8]. Этот мир живет по приметам, и судьбы людей в нем раскрываются гаданьем, корректируются заговорами, заклинаниями и молитвами. Этот мир, населенный удивительными существами - колдунами, ведьмами, домовыми, живет по своим древним законам и в нем оживает мистический опыт наших предков. Так, А. Бушков, художественно осмысляя исторические реалии бытовой магии в России начала XIX в., пишет: «Этот мир насыщен “ведовством” гораздо сильнее, чем кажется образованным, прогрессивным и вольнодумным горожанам. Мелкое ведовство присуще испокон веков провинции, представлено гада-

ниями, всевозможными наговорами - заговорами, присухами и прадедовским искусством пастушьего, рыбацкого и мельничного свойства: окружающие гадали на женихов и невест, порой насылали град на посевы врагов, накладывали заклятья на благополучную поездку, на сбережение стада, на добрый улов и т. п. Но это было именно что мелкое, житейское, подручное колдовство, провинциальное умение время от времени пользоваться не силами даже, а если можно так выразиться, штучками, в которые горожане верили плохо, но которые, тем не менее, существовали по углам. Простая и совершенно неграмотная крестьянка Ульяна заговаривала зубную боль, а столь же темный крестьянин Пахом накладывал на амбары какие-то слова, навсегда изгонявшие мышей и не позволявшие являться новым. И так далее, и тому подобное. Дело было совершенно житейское» [6, с. 67-68]. Таким образом, в понимание сакрального вносится элемент мистического, исследуются его лингвосемиотические феномены, их свойства и отношения [8; 10].

Понимание сакрального как священного, религиозного, мистического, относящегося к религиозному культу и магическому ритуалу [15] раскрывается при исследовании проблемы лингвосемиотики сакрального. Словарные дефиниции позволяют уточнить суть этого феномена: Сакральное - 1. Религиозные и мистические ценности - вера, таинства;

2. Совокупность текстов, языковых формул, артефактов, зданий и прочее, входящее в систему религиозно-мистической практики [2]. Ср. также: Сакральное - Священное (от лат. sacrum - священность) - предмет религиозной веры; особые существа, связи и отношения, которые в различных религиях приобретают характер сверхъестественного и мистического [5].

Таким образом, сакральность представляет собой комплексный феномен, значение которого актуализируется различными лингвосемиотическими способами - вербальным (тексты 1, языковые формулы), акциональным (действия, обряды, ритуалы), предметным (вещи, здания), персональным (существа, персонажи, лица) и т. д. Основной сферой семи-озиса сакрального выступают вера и магия, которые манифестируются соответственно в

религиозном и магическом дискурсах - их семиотике, семантике, текстах, ритуалах и обрядах.

Семиотика (греч. semeion - знак) - область знания, занимающаяся сравнительным изучением знаковых систем от простейших систем сигнализации до естественных языков и формализованных языков науки. Основными функциями знаковой системы являются: 1) функция передачи сообщения или выражения смысла; 2) функция общения, то есть обеспечение понимания слушателем (читателем) передаваемого сообщения, а также побуждение к действию, эмоциональное воздействие и т. п. Осуществление любой из этих функций предполагает определенную внутреннюю организацию знаковой системы, то есть наличие различных знаков и законов их сочетания.

Познание и когнитивное освоение человеком мира, его окружающего и дающего ему жизнь, неразрывно связаны с семиозисом, понимаемым как означивание, то есть процесс «знакового представления информации и использования знаков во всех сферах природной и социальной жизни, где имеют место информационные процессы» [13, с. 14]. Самым древним примером такого процесса является формирование системы знаков, отражающих борьбу человека с силами природы, обеспечивающую выживание человека как вида. В этой борьбе человек опирался на универсальную религиозно-мистическую систему знаков, формируя особый тип коммуникации -протективный [1].

Декодируя эти знаки, социум выстраивает свое коммуникативно-прагматическое поведение в соответствии с полученной семиотической информацией: необходимость защиты формирует алгоритм противодействия враждебным силам природы и становится частью иррациональной картины мира этноса, в которой сосуществуют знаки, отражающие мифолого-теологические и мистические представления. Их разграничение связано с разными типами протекции, обусловленной:

- соблюдением религиозных заповедей, нравственных норм христианской морали во избежание наказания «в жизни после смерти»;

- бытовой (народной) магией как средством защиты от злых сил в земной жизни.

Семиотический аспект религиозной и магической протекции дифференцирован по качеству знака: религиозная лингвосемиоти-ка вовлекает сакральные мифы и символы, магическая лингвосемиотика - сакрализован-ные знаки отгонной (апотропеической) и очищающей (катартической) магий [10].

Семиотика религиозной протекции коррелирует с мифологическим символом как обобщенным представлением о «...некоей неопределенной божественной силе, злой или (реже) благодетельной, часто определяющей жизненную судьбу человека. Это мгновенно возникающая и мгновенно уходящая страшная роковая сила, которую нельзя назвать по имени, с которой нельзя вступить ни в какое общение. Внезапно нахлынув, она молниеносно производит какое-либо действие и тут же бесследно исчезает...» [11, с. 366]. Страх человека перед этой амбивалентной силой включал когнитивные механизмы защиты от нее, которые, с одной стороны, вербализовались в мифологических эвфемизмах (теонимах и де-монимах - термины Е.М. Черниковой [17]), косвенно номинирующих Бога и его антагониста Сатану; с другой - требовали следовать заповедям Бога, апеллирующим к добрым деяниям христианина.

Христианские теонимы Бог (The God), Господь (The Lord) восходят к голландскому Goode, немецкому Gott и, в свою очередь, к древнетевтонской форме «gudo», обозначавшей того, к которому взывают: «The word God is derived from the old Teutonic form gudo which means that which is invoked (or worshipped) by sacrifice»2. Демоним Сатана (The Satan) развился из еврейского satan -противник в суде, в споре или на войне, препятствующий, противоречащий, обвинитель, наушник, подстрекатель, а также имя нарицательное, воспринимаемое как прозвище безымянного врага.

Третья ветхозаветная заповедь (табу на имя Бога) в Новом Завете не упоминается ни разу, вероятно, это позднее переосмысление. И запрет на произнесение имени бога, и запрет на произнесение демонима сохраняются только в устной традиции. Разница заключается только в том, что официальная церковь признает табу на теоним, а табу на демоним становится суеверием.

Вера в магическую силу имени была не только в перечисленных выше религиях индоевропейцев, подобную веру мы встречаем также у скифов и сарматов. В германо-скандинавской мифологии она выражалась в создании кеннингов (иносказаний) и эвфемизмов, замещающих истинные имена богов [12, с. 287], как номинативного механизма нейтрализации страха. Так, в английском языке существуют многочисленные эвфемистические замены, образующие разветвленную лексическую систему теонимов, базирующуюся на их фонетической деформации:

- Jesus - Jeez, Gee, Jeepers, cheesy, G, jeminy, ginger;

- God - Golly, Gosh, Egad, Gott, Goshen;

- Christ - Cripes, Cristopher Columbus, Chris, cricket;

- God Almighty - Gor-a-mighty, goramighty, godalmighty;

- Jesus Christ - Jesus H. Christ, Jesus H. Particular, Judas Priest, Jupiter;

- Lord - Laws, Lawsy, Lor’, Lawd, Lordy . Кроме этого, одним из наиболее частотных способов религиозной протекции представляется использование эвфемизмов, построенных на основе метафорической передачи его могущества (the Almighty, the most High, Possessor of heaven and earth), радетеля человеческой добродетели (the shield of thy help; the everlasting arms, the sword of thy excellency, the shepherd) и первоосновы всего сущего (the stone of Israel; the Rock that begat thee), строгого судьи, сурово карающего за неблаговидные поступки и злые помыслы человека (Judge of all the earth, a mighty, and a terrible, which regardeth not persons, nor taketh reward, the fear of Isaac, a consuming fire).

В англоязычной лингвокультуре подобной эвфемистической трансформации подвергаются и имена антагонистов Бога, которые представлены устоявшейся в универсальной религиозной практике иерархией демонов. Эта иерархия имеет 9 чинов или уровней, на каждом из которых располагаются «падшие ангелы»:

- 1-й чин - псевдобоги, их князь - Вельзевул (Beelzebub), на древнееврейском -«повелитель скверны»;

- 2-й чин - пророчествующие демоны, духи лжи, говорящие через оракулов;

- 3-й чин - духи беззаконий, изобретатели злых дел и порочных искусств;

-4-й чин - духи злодейства и дьявольской мудрости, их князь - Асмодей (Asmodeus), на древнеперсидском - «дух гнева»;

- 5-й чин - духи-обманщики, их князь - Сатана (Satan), на древнееврейском - «противник»;

- 6-й чин - духи, несущие бедствия, их князь - Мерезин (Meresin);

- 7-й чин - сеятели раздоров и войн, их князь - Авадон (Abbadon), на древнееврейском - «разрушитель»;

- 8-й чин - демоны-клеветники, доводящие до отчаяния;

- 9-й чин - демоны-искусители, их князь -Мамона (Mammon), на сирийском - «богатство».

Антагонисты Бога номинируются:

- антропонимами, акцентирующими древность дьявола как поборника зла (Old Bendy, Old Cain, Old Clootie, Old Harry, Old Henry, Old Man, Old Ned, Old Nicky, Old Sam Hill);

-устаревшими междометными словами негативного характера (the Old dickens, the Old divel);

- метафорическими и метонимическими

оборотами (the Old deuce, Old Poker, Old Roundfoot, Old Scratch, Old Scratcher, Old Splitfoot, Old Serpent, the tempter, evil, a great red dragon with seven heads and ten horns and seven crowns upon his heads, a beast with seven heads and ten horns, the false prophet), семиотика которых связана с образными номинациями антагонистов Бога, искушающих человека совершать грех прелюбодеяния (adultery, fornication, lechery, lasciviousness, lust), подстрекательства (seditions), сотворения кумира (idolatry), колдовства (witchcraft), ненависти (hatred), пререканий (variance), гордыни (emulations, pride), гнева (wrath), ссоры (strife), ереси (heresies), зависти (envy), убийства (murders), пьянства (drunkenness), невоздержанности

(revelling), обжорства (gluttony) и др. [1]. Англиканские протестанты искали в религии защиту от демонов, каждый из которых

искушал совершением одного из семи смертных грехов: Asmodeus - Lust, Beelzebub -Gluttony, Mammon - Greed, Belphegor -Sloth, Satan - Wrath, Leviathan - Envy, Lucifer - Pride.

Религиозная сакральность основана на прототипном убеждении в том, что будущее или исход определенных важных событий зависят от добродетельного поведения христианина. В отличие от язычников, которые трепетали от страха перед богами как раб перед своим жестоким и своенравным господином, христиане отдавали свою судьбу в руки милосердного Бога, дарующего всепрощение и любовь при соблюдении его основных заповедей (Commandments). Любые беды воспринимались как кара господня (a sign of divine disfavor) за отклонение от исполнения предписанных правил и норм, вне зависимости от причастности верующего к этим несчастьям. Формой протекции от Божьего гнева являлось замаливание грехов через тексты молитвы, исповеди и причастия как основных жанров религиозного дискурса.

Выделение жанров религиозного дискурса определяется общением человека с Богом, эзотерическим иллокутивным потенциалом, совокупностью интенций, ведущую роль в которой играет поиск защиты у Бога и искупление наказания за неправедную земную жизнь.

В религиозном дискурсе, исходя из особенностей его порождения и функционирования, выделяют первичные и вторичные речевые жанры. К первичным относят псалмы, притчи и молитвы как прецедентные религиозные тексты, первоисточники; к вторичным -проповеди и исповеди как интерпретации первичных жанров [4]. Религиозный жанр представляет собой формальное выражение этнокультурных верований. Определение жанров, таким образом, соответствует исследованию той «...народной почвы, из которой произросли религиозные идеи» [7, с. 68], и является «полем реализации определенного спектра социальных ценностей и основанных на них лингвокультурных концептов» [16, с. 178].

Протективная функция сакрального текста псалма (молитвы) реализуется через номинации обещания спасения (salvation), защиты (defence), охраны (For he shall give his angels charge over thee: to keep thee in all

thy ways; They shall bear thee in their hands: that thou hurt not thy foot against a stone) и избавления от страха перед физическими (Thou shalt go upon the lion and adder: the young lion and the dragon shalt thou tread under thy feet) и нравственными (There shall no evil happen unto thee; I am with him in trouble; I will deliver him) страданиями при условии любви к Богу, веры в него и исполнения его заповедей (Because he hath set his love upon me, therefore will I deliver him: I will set him up, because he hath known my Name).

Притчи (parables 3) являются базовым элементом пасторских бесед, в которых описываются примеры защиты истинных христиан Богом и чудес, творимых им (воскрешение Христом Лазаря, исцеление им прокаженного, хромого, слепого; утоление Богом голода страждущих семью хлебами и т. д.). Большая часть притч построена на использовании аллегории или иносказания, в котором за буквальным значением текста скрыт его подлинный смысл, легко предсказуемый, понимаемый и выводимый из содержания. Понимать Библию буквально - значит ничего не понимать. Ни один серьезный историк религии не может отрицать того факта, что Библия есть наиболее крупный и законченный плод многовекового символизма, то есть «запечатления» умозрительной идеи в том или ином предметном образе, нуждающемся в комментарии.

Композиционно притча состоит из: 1) библейской скрижали (Biblical scripture) как первоисточника; 2) медитативной части (meditation), представляющей собой нравственное наставление-комментарий священника, который разъясняет этическую суть описываемой ситуации; 3) апеллятивной части (short prayer), подтверждающей готовность христианина соблюдать заветы Господа.

Базовые концепты веры непосредственно связаны с ценностно-когнитивными ориентирами человека: каждый этнос интегрирует свои представления о вере в виде национальной религиозной концептосферы, когнитивное освоение которой формирует национальное самосознание, ориентированное на теософские догматы православия, католицизма, протестантизма, англиканства и др. Религиозная сакральность выступает как особая иррациональность универсального характера в отли-

чие от мистической сакральности - этнически самобытной, посредством которой осуществляется передача социопротективного опыта от поколения к поколению.

Бытовая магия как мистическая сак-ральность обладает ярко выраженным суггестивным потенциалом, реализуя базовые стратегии предостережения, коррекции и протекции. Предостережение направлено на предупреждение о возможных опасностях, отраженных в этноспецифических приметах. Коррекция (очищающая магия) связана с исцелением недугов и нормализацией девиантного психосоматического состояния через алгоритмизированные, семиотически насыщенные обряды и заговоры. Протекция (отгонная магия) - это защита от враждебных внешних воздействий через заклинания и символически насыщенные ритуалы.

С мистической сакральностью коррелирует аксиологическая система магической лингвосемиотики, в основе которой лежит ин-тенциональная диада «добродетель - злодеяние». В нее включены позитивные - ценностные - константы (человеколюбие, трудолюбие, честность, целомудрие, щедрость, здоровье и т. д.), противопоставленные негативным - антиценностным (ненависть, обман, клевета, болезнь, порча, сглаз, алчность, прелюбодеяние и т. п.). Аксиологическая значимость выделенных констант рефлектирована в этноспецифической системе магических знаков, символов, ритуалов.

Магическая лингвосемиотика вовлекает в сакрализованное коммуникативное пространство знаки отгонной (апотропеической) и очищающей (катартической) магий [8] и направлена на снятие бытовых страхов болезни, неудач, негативного влияния окружающих на судьбу человека. Она представлена:

- магическими артефактами (обереги, амулеты, талисманы, инструменты и т. д.);

- магическими текстами (заговоры, заклинания, приметы и т. д., описывающие механизм воздействия человека на окружающий мир с целью защиты от его негативного влияния);

- магическим ритуалом (формализованная последовательность действий, как правило, сопровождающих магические тексты).

Магические знаки защищают от болезней и порчи (amuletn = an object worn, especially around the neck, as protection against illness or injury); неудачи и дурного глаза (charmn = an item worn for its supposed magical benefit, as in warding off evil) и обеспечивают покровительство добрых сил (talismann = an object believed to confer on its bearer magical powers of protection).

К инструментам магической лингвосе-миотики в первую очередь относятся мистические артефакты (dummies, wax figure, bell, candle, magic recipe, brew, broth, needle, thread, philter, potion, jar, moly, wand, wand, magic ring, magic mirror), которым приписывается суггестивная сила в рамках протектив-ного ритуала. Особой суггестивной силой наделяются магические травы (magic herbs), которые:

- охраняют от нечистой силы, колдовства: dill (укроп) - used to ward off sorcery, break hexes, protect against demons and evil ghosts; pine (сосна) - used to heal, to protect against evil entities and negative vibrations, to increase female fertility, and protect against all harmful beings so as to break hexes by burning the needles;

- защищают от стихий и людских пороков: hagthorn (боярышник) - a tree of protection against lightning, evil eye, and malevolent entities; thistle (чертополох) -used in protection against thieves, healing spells and hex breaking; oak (дуб) - used for healing and protection against lightning, bad luck, and evil beings;

- снимают порчу, сглаз: juniper (можжевельник) - used to guard against black magic, supernatural entities, enemies, disease and accidents; lavender (лаванда) - used for healing and purification as well as to protect against evil eye;

- очищают от болезней, депрессии и ночных кошмаров: rosemary (розмарин) -used to protect and prevent nightmares, preserve youthfulness, dispel depression and induce sleep; mistletoe (омела) - а great protection herb to heal wounds quickly;

- приносят благополучие, удачу, любовь, физическое здоровье, исполнение жела-

ний: orchid (орхидея) - used in love spells, philtres, and rituals to induce psychic powers, to attract good luck and success; hazel (орех лещина, фундук) -to attract good luck, make wishes come true; fern (папоротник) - used to attract good luck, to bring rain; mint (мята) -used for money attracting [18]. Магические тексты, произносимые по особым правилам и в особых условиях, символически насыщены и обладают устойчивой формально-содержательной структурой, которая отражает особенности мистического (иррационального) сознания.

Разное сочетание прогностики, суггестии и акциональной семиотики актуализируется в магических текстах как лингвокультурных знаках, обеспечивающих:

-предугадывание, предупреждение об опасности, предвосхищение события в виде совета (omen = prognostic sign for a person to be aware of his good / bad luck - прогностические приметы);

- исполнение апотропеической (отгонной) и катартической (очищающей) магии (chant = a suggestive monotonous rhythmic and rhymed protection verse or formula 4 - заговор);

- исполнение магических ритуалов, поддерживающих магические тексты (spell с его латинским этимологическим дублетом charm = an action and a magic word, verse or formula thought to have magical power 5 - заклинание).

Таким образом, лингвосемиотика сак-

ральности, актуализируемая в знаке, слове, тексте, формирует лингвокогнитивное пространство протективной коммуникации при помощи религиозных и магических знаков, номинаций, текстов, сопровождающих религиозные и магические ритуалы.

ПРИМЕЧАНИЯ

1 Сакральный текст - это произносимый по особым правилам или в особых условиях суггестивный текст, символически насыщенный, обладающий относительно устойчивой формально-содержательной структурой, которая отражает особенности мифологического сознания [10, с. 31].

3 Parables = short simple stories which teach moral righteous lessons, especially from the Bible (LDELC).

СПИСОК ЛИТЕРАТУРЫ

1. Астафурова, Т. Н. Лингвопрагматика про-тективной коммуникации / Т. Н. Астафурова, А. В. Олянич // Профессиональная коммуникация: проблемы гуманитарных наук. Вып. 2. - Волгоград : Нива, 2007-2008. - С. 9-15.

2. Атеистический словарь. - М. : Госполитиз-дат, 1984. - 351 с.

3. Безнюк, Д. К. Основы социологии религии / Д. К. Безнюк. - Минск : Бел. навука, 2003. -230 с.

4. Бобырева, Е. В. Религиозный дискурс: ценности, жанры, стратегии : дис. ... д-ра филол. наук / Е. В. Бобырева. - Волгоград, 2007. - 465 с.

5. Большой энциклопедический словарь / под ред. А. М. Прохорова. - М. : Большая рос. энцикл., 2001. - 1459 c.

6. Бушков, А. Колдунья. Авантюрно-мистическая сказка для взрослых / А. Бушков. - М. : Олма Медиа Групп, 2007. - 340 с.

7. Верещагин, Е. М. Лингвострановедческая теория слова / Е. М. Верещагин, В. Г. Костомаров. -М. : Рус. яз., 1980. - 320 с.

iНе можете найти то, что вам нужно? Попробуйте сервис подбора литературы.

8. Гультаева, Н. В. Язык русского заговора: лексика : автореф. дис. ... канд. филол. наук / Н. В. Гультаева. - Екатеринбург, 2000. - 21 с.

9. Дюркгейм, Э. Элементарные формы религиозной жизни / Э. Дюркгейм. - Берн, 1912. - 410 с.

10. Коновалова, Н. И. Сакральный текст как лингвокультурный феномен : автореф. дис. ... д-ра филол. наук / Н. И. Коновалова. - М., 2007. - 50 c.

11. Лосев, А. Ф. Знак. Символ. Миф. Труды по языкознанию / А. Ф. Лосев. - М. : Изд-во Моск. гос. ун-та, 1982. - 479 с.

12. Мелетинский, Е. М. Поэтика мифа / Е. М. Ме-летинский. - М. : Наука, 1976. - 407 с.

13. Мечковская, Н. Б. Язык и религия / Н. Б. Меч-ковская. - М. : Гранд, 1998. - 352 с.

14. Парсонс, Т. Общества: эволюционные и сравнительные перспективы I Т. Парсонс. - М. : Акад. проект, 2002. - 538 с.

15. Словарь иностранных слов. - М. : Эксмо-пресс, ^Q. - 672 c.

16. Слышкин, Г. Г. Лингвокультурные концепты и метаконцепты : автореф. дис. ... д-ра фи-лол. наук I Г. Г. Слышкин. - Волгоград : ВГПУ, 2004. - 3Q с.

17. Черникова, Е. М. Эвфемизация теонимов и демонимов в некоторых индоевропейских и афразийских языках : дис. ... канд. филол. наук I Е. М. Черникова. - Челябинск, 2007. - 254 с.

18. Чернявская, Т. В. Дискурсивное пространство англоязычных предрассудков : автореф. дис. ... канд. филол. наук I Т. В. Чернявская. - Волгоград, 2008. - 18 с.

№. Berger, P. L. The Social Reality of Religion I P. L. Berger. - L. : Pergamon Press, 1Q6Q. - 3Q0 р.

LINGUA-SEMIOTICS OF SACREDNESS: SIGN, WORD, TEXT

T.N. Astafurova, A. V. Olyanitch

The basic types of sacredness are brought to light and examined. Their lingua-semiotic peculiarities are analyzed in «sign - word - text» algorithm. Sacredness actualization forms are defined.

Key words: lingua-semiotics, sacredness, sign, word, text.

Лингвосемиотика сакральности: знак, слово, текст Текст научной статьи по специальности «Языкознание и литературоведение»

Аннотация научной статьи по языкознанию и литературоведению, автор научной работы — Астафурова Татьяна Николаевна, Олянич Андрей Владимирович

Похожие темы научных работ по языкознанию и литературоведению , автор научной работы — Астафурова Татьяна Николаевна, Олянич Андрей Владимирович

Текст научной работы на тему «Лингвосемиотика сакральности: знак, слово, текст»