CC BY
177
Кажаров В. X. Традиционные общественные институты кабардинцев и их кризис в конце XVIII -первой половине XIX вв. Нальчик, 1994; Вотяков Ю.М. Абреки на Кавказе. Социокультурный аспект явления. СПб., 2004; Абаев В.И. Историко-этимологический словарь осетинского языка. М.; Л., 1958. Т. 1. С. 25-26; Веджиати Ч. Башни говорят. Цхинвали, 1987; Гутнов Ф.Х. Средневековая Осетия. Владикавказ, 1993.
3. Абаев В.И. Русское "абрек". Из истории слов // Вопросы языкознания. М., 1958. № 1. С. 118.
4. Джусойты Н.Г. История осетинской литературы: В 2 т. Т. 1. Тбилиси, 1980. С. 173-174.
5. Хетагуров К.Л. Полн. собр. соч.: В 5 т. Т. 3. Владикавказ, 2000. С. 105.
6. Джикаев Ш.Ф. Осетинская литература. Учеб. пособие. Орджоникидзе, 1980. С. 27.
7. Дзуццати Х.А. Вчера и сегодня. Цхинвал, 1964. С. 53.
8. Писатели Северной Осетии. Библиографический справочник / Сост. Г.З. Калоев, Х.Н. Ардасенов, Д.А. Гире. Владикавказ, 1992. С. 117.
9 января 2008 г.
лингвокультурныи статус суеверии и предрассудков
в русской лингвокультуре
И.А. Чергинец
Ученые неоднократно задавались вопросом о том, имеют ли суеверия некий смысл. В. Даль в статье "О поверьях, суевериях и предрассудках русского народа" писал: "Подробное, добросовестное разбирательство сколько в каком поверье есть или могло быть некогда смысла, на чем оно основано и какую ему теперь должно дать цену и где указать место - это нелегко. Едва ли, однако же, можно допустить, чтобы поверье, пережившее тысячелетия и принятое миллионами людей за истину, было изобретено и пущено на ветер без всякого смысла и толка" [1]. Суеверия, предрассудки, поверья, вера в приметы достойны серьезного изучения, так как являются неотъемлемой частью наивной картины мира - древней системы вненаучного знания человека. Помимо этого суеверия, как часть национальной психологии, тесно связаны с фольклором, историей и культурой народа. В современных научных работах лингвокультурологической направленности исследуются в основном семантика суеверий и примет, их синтагматика и парадигматика. Однако отношение человека к миру определяется смыслом. Именно смыслы образуют культуру. Поэтому представляется актуальным изучение суеверий и предрассудков русской лингвокультуры с точки зрения опредмеченных в них смыслов.
Чергинец Ирина Александровна - аспирант кафедры лингвистики и межкультурной коммуникации Ростовского государственного экономического университета (РИНХ).
Суеверия сформировались в период мифологического мышления, являются частью мифологической традиции и, следовательно, выполняют функции, свойственные мифу. Это, по мнению М.В. Никитина, во-первых, функция связанная с объяснением мира на уровне высоких и на данный момент еще непосильных абстрактных представлений о его происхождении, развитии, об управляющих им силах и закономерностях; во-вторых, - психотерапевтическая функция, когда миф замещает непонятное, неподвластное контролю и часто ужасное квази-объясненным; в-третьих, - социализирующая функция, когда миф служит целям этнической самоидентификации людей на уровень рода, племени, племенного объединения, народа, этноса, и социальных групп, обеспечивая духовное родство, единство ценностных представлений и обязательств людей друг перед другом и перед своим родом за счет осознания общности корней, истории и обычаев [2].
Суеверие (от древнеславянского "всуе" -"зря", "напрасно"), по определению В. Даля, -это "пустая ложная вера в чудесное, сверхъестественное, в ворожбу, гадания, в приметы, знамения; вера в причины и следствие, где никакой причинной связи не видно" [3]. В научной литературе наряду с понятием "суеверие" употребляется термин "предрассудок". В. Даль трактует понятие "предрассудок" как "предубеждение, твердое понятие, мнение, убеждение о деле, которое недовольно знаешь, мнение превратное или одностороннее, ложное; поверье, суеверие". Как замечает
Т.Ф. Гусакова, суеверия, подобно другим предрассудкам, выступают в роли духовных реликтов, остаточных явлений культуры [4]. Анализ словарных статей современных толковых словарей показывает, что понятия "предрассудок" и "суеверие" соотносятся в русском языке как целое и часть (отношения включения). Понятие "предрассудок" включает в себя понятие "суеверие" на основании общей семы иррациональности, "до-рассудочности". Т.Ф. Гусакова производит дистинкцию между терминами и отмечает, что понятие "суеверие" фиксирует лишь частный случай предрассудка. В подтверждение подобного взгляда можно привести слова М.И. Шахновича: "Всякое суеверие - предрассудок, но не всякий предрассудок - суеверие" [5].
В рамках культурологического подхода проблема суеверий рассматривалась в монографии Э. Тайлора "Первобытная культура". В своей работе Э. Тайлор вводит термин "пережитки" - "те обряды, обычаи, воззрения и пр., которые, будучи в силу привычки, привнесены из одной стадии культуры, которой они были свойственны, в другую, более позднюю, остаются живым свидетельством или памятником прошлого" [6]. Этнолог считает, что в истории культуры происходит не полное вытеснение старого новым, а наслоение нового на всю совокупность более ранних представлений и приходит к выводу об устойчивости культуры. Для Тайлора "пережитки, рассеянные по всему пути развивающейся цивилизации, как дорожные знаки, исполненные значения для того, кто умеет понимать их смысл" [6].
Суеверия как фольклорные тексты исследуются в фольклористике - одном из направлений литературоведения - и в этнолингвистике, которая на основе реконструкции древних верований восстанавливает этногенез славян. Как языковые единицы суеверия изучаются в рамках лингвистической дисциплины паремиологии. Приметы, поверья, "вещие" сны и гадания в паремиологии определяются как паремии с прогностической функцией. Это некие знаки, которые носители культурной традиции интерпретируют и используют для построения своего поведения. Е.Г. Павлова предлагает объединить типы прогностических паремий в один тип примет, так как поверья - это суеверные приметы, "вещие" сны - снящиеся приметы, а гадания -
альтернативные приметы, заключающие в себе позитивное и негативное начало [7].
По мнению C.B. Тугановой [8], академический конструкт "суеверие" занимает свое место наряду с термином "примета" и включает область ментального знания и опыта этноса (как рационального, так и иррационального), реализуемого в сфере бытия человека, а суеверная примета, выражающая логические отношения по типу "если А - то В, если не С", базируется на установившихся мифических представлениях между явлениями и в структурном оформлении подразделяется на "приметы - наблюдения", "приметы -знамения", "приметы - правила", "приметы -запреты" и пошаговые инструкции по достижению положительного или отрицательного результата (часто с предпочтением последнего). Все суеверные приметы, будь то метеорологические приметы-прогнозы или антропологические приметы-правила, обладают структурной оформленностью, клишированностью, контекстуальной устойчивостью, частичным наличием рифмы и образности, а также соответствуют текстовым требованиям. Если прогноз в гаданиях и толкованиях снов основан только на суеверных представлениях, то прогностическая функция народных примет может реализовываться также на основе многократно проверенных наблюдений за окружающим миром. В связи с этим М.И. Шах-нович делит приметы на "верные" и "суеверные", а Е.Г. Павлова выделяет "естественные" и "суеверные" приметы .
В рамках лингвокультурологического исследования мы определяем суеверия как транслируемые культурной традицией вербализованные иррациональные компоненты обыденного сознания, в соответствии с которыми человек моделирует свое поведение. К таким компонентам относятся гадания, вещие сны, приметы, поверья, а также персонажи народной мифологии, входящие в языковую картину мира определенного этноса, имеющие особый смысл для носителей определенной лингвокультуры.
А.В. Сергеева отмечает значительную суеверность русских по сравнению с другими нациями, объясняя эту черту национального характера привычками и ментальностью, унаследованными еще от языческих предков и не стершихся под напором тысячелетней истории христианства. Немаловажную роль
здесь играют особенности природы, сурового климата, история страны, а также византийская склонность русских к мистике, вера людей в темные силы, в чертовщину, которая может нарушить их планы, вмешаться в нормальный ход жизни [9].
Исследование многочисленных сборников русских суеверий, примет и паремий [10] показывает, что суеверия охватывают все сферы жизни, как общественной, так и частной, но в первую очередь ситуации, на основании которых человек моделирует свои действия. Они связаны с "поведением" различных элементов его природного и культурного окружения. Тексты большинства суеверий состоят из двух частей: одна содержит описание ситуации, другая раскрывает смысл этой ситуации, сообщает, что она означает. По принципу основных лингвокультурных сфер можно классифицировать смыслы суеверий русской лингвокультуры следующим образом:
1. Смыслы, связанные с физическим и душевным состоянием человека:
- рождение ребенка: Сова близ дома кричит - к новорожденному;
- здоровье/болезнь: Лягушек нельзя брать в руки - будут бородавки; Скатертью руки утирать - заусеницы будут; Нельзя плевать в огонь - на языке огник вскочит;
- смерть: Мыши грызут одежду - к смерти; Влетит птица в дом - к смерти кого-либо из домочадцев; Икона упадет - к покойнику;
- поездка, перемещение человека в пространстве: Если чешутся ступни или одна ступня - значит, тебе предстоит вскоре шагать по чужой земле;
2. Смыслы, связанные с социальными ролями и взаимоотношениями человека в обществе:
- удачный/неудачный брак: Девушка нечисто моет пол - жених будет рябой; В мае жениться - век маяться;
- благосостояние/бедность; прибыль/потеря денег, обнова, подарок: Если ты не узнал знакомого человека - быть ему богатым; Найти паука на платье - к прибыли; Правая ладонь чешется - получать деньги; Муха в питье или еде - к подарку; Свистеть в доме -к потере денег;
- приход гостей: Поперхнулся за столом -кто-то спешит в гости; Упала со стола вилка или ложка - гостья будет, нож упал
со стола мужчина придет в гости; Собака во сне лает - к гостям; Полено дров откатится в печи - к гостям; Куры дерутся - к гостям; Кошка чистится - гостей "намывает";
- отношения, любовь дружба, ссора: Хором куры кудахчут - к семейной ссоре; Нельзя стучать ключами по столу - это приводит к конфликтам; Соль просыпать нечаянно - к ссоре; Не играй ножом - ссору накличешь;
3. Смыслы, связанные с трудом, учебой и профессиональной деятельностью человека:
- урожай/неурожай: Гром в ноябре - к урожайному году; Май холодный - не будешь голодный; Снег глубок - год хорош;
- удачная/неудачная рыбалка (охота): Если лягушка попадет на крючок, то улова не видать; Если ружье на праздник заряжено -испортится;
- результат экзамена: Перед экзаменом нельзя бриться, мыть голову; Если в день экзамена встретишь на улице старика с палочкой - к большим неприятностям;
- различные профессиональные приметы, например у летчиков: Подстриг ногти на умирающей луне - лишился денег или задержка вылета; Пришил пуговицу перед рейсом - жди беды; у моряков: День выхода корабля в море - пятница - несчастливый день; Швабра или ведро, уроненные за борт, -к неудаче; у автомобилистов: Если машину сфотографировали - жди скорой аварии; Нельзя мыть машину в дальнюю дорогу;
4. Смыслы-оценки судьбы человека: счастье-несчастье, судьба, доля, исполнение желаний: В сорочке родился - счастливый; Сын на мать походит, дочь на отца - к счастью, и наоборот;
5. Запреты и рекомендации без мотивировки: Пустую колыбель нельзя качать; Нельзя болтать ногами за столом; О дне и часе родов чужим нельзя говорить.
В художественной литературе суеверия выполняют различные функции: помогают создать поэтические образы, подчеркивают близость героя к народной среде или некоторую мистическую настроенность:
" ...Когда случалось где-нибудь
Ей встретить черного монаха
Иль быстрый заяц меж полей
Перебегал дорогу ей,
Не зная, что начать со страха,
Предчувствий горестных полна,
Ждала несчастья уж она"
(А.С. Пушкин. "Евгений Онегин").
Упоминание о дурном предзнаменовании создает у читателя соответствующее настроение, формируя смысл "предчувствие беды": "Вдруг мелкие камни с шумом покатились нам под ноги. Что это? Грушницкий спотыкнулся, ветка, за которую он уцепился, изломилась, и он скатился бы вниз на спине, если б его секунданты не поддержали.
- Берегитесь! - закричал я ему: - не падайте заранее; это дурная примета. Вспомните Юлия Цезаря!" (М.Ю. Лермонтов. "Герой нашего времени").
"Моя Зорька внесла меня в ворота графской усадьбы. У самых ворот она споткнулась, и я, потеряв стремя, чуть было не свалился на землю.
- Худой знак, барин! - крикнул мне какой-то мужик, стоявший у одной из дверей длинных графских конюшен' (А.П. Чехов. "Драма на охоте").
Поскольку суеверия и предрассудки в европейской культуре традиционно подвергались критике, считаясь признаком невежества и ограниченности, авторы зачастую используют их для достижения юмористического эффекта: "В приметы во всякие я, товарищи, не верю. Ерунда это. Ну, скажем, поп идет, для примеру. Ну идет и идет. Оставьте его в покое. Может, он в народный суд идет, или следователь вызывает. Я почем знаю? Зачем же отсюда выводить всякие умозрения -дескать, встретил попа, значит, худо будет? Ерунда это. Пустяки.
Или, скажем, черная кошка дорогу перебежала... Другой человек увидит кошку и непременно назад лыжи повернет. Испужа-ется. Не пойдет по делу. Пути, дескать, не будет.
Опять-таки вздор. Опять ерунда. Ну бежит кошка - что из того? Ну пихни ее ногой или перебеги на другую сторону и иди спокойно по своим делам. Так нет, назад вертаются" (М. Зощенко. "Верная примета").
Следует отметить, что суеверия в обыденном сознании тесно связаны с религией, что вызывает резкую критику служителей церкви. Возможно, причина такой взаимосвязи в иррациональности, невозможности объяснить логически оба эти явления. Например:
"Суеверность даже у христиан я очень часто встречал. Последние интересные примеры -на Олимпиаде, когда человек положил крест в гетры и сказал, что крест ему помог. Это язычество, по большому счету..." [Радио Свобода, программа "Суеверия", Автор и ведущая Татьяна Ткачук].
На основании типологии смыслов, а также примеров из художественной литературы, как наиболее насыщенной смыслами лингвокультурной области, можно сделать вывод о лингвокультурном статусе суеверий и предрассудков. Отражая наиболее актуальные для человека смыслы, связанные с повседневным трудом, состоянием здоровья, межличностными отношениями, исполнением желаний, корпус суеверий является антропо-центричным по своей сути. Но мировидение каждого народа носит индивидуальный характер и определяется развитием истории нации, географическим положением страны, религией и многими другими факторами. Народные приметы и суеверия, являясь неотъемлемой частью национальной языковой картины мира, отражают особенности деятельности, сознания и мышления носителей данной культуры. В русской лингвокультуре особое место занимают суеверия и приметы, связанные с земледелием и крестьянским бытом. Демонстрируя особенности исторического и социального развития нации, исследуемые нами языковые единицы помогают яснее выделить особенности менталитета и национального характера. Можно с уверенностью заключить, что суеверия и предрассудки обладают мощным лингвокультурологическим потенциалом и представляют собой ценнейший материал для лингвокультурологического анализа.
ЛИТЕРАТУРА
1. Даль В.И. О пословицах, предрассудках, суевериях русского народа. СПб., М., 1880. С. 4.
2. Никитин М.В. Аналогия, миф и генезис мышления // Stadia Lingüistica XII. Перспективные направления современной лингвистики. СПб., 2003. С. 27-28.
3. Даль В.И. Толковый словарь живого великорусского языка: В 4 т. Т. 3 М., 1980. С. 357.
4. Русакова Т.Ф. Предрассудок как предмет философского исследования: Дис. ... канд. филол. наук. Екатеринбург, 1994.
5. Шахнович М.И. Приметы верные и суеверные. Л., 1984. С. 5.
6. Тайлор Э.Б. Первобытная культура. М., 1989. С. 28.
7. Павлова Е.Г. Опыт классификации народных примет // Паремиологические исследования. М., 1984. С. 294-299.
8. Туганова С.В. Синтагматика и парадигматика русских и английских суеверных примет антропологической направленности: Автореф. дис. ... канд. филол. наук. Казань, 2006.
9. Сергеева А.В. Русские: Стереотипы поведения,
традиции, ментальность. Изд. 2-е., испр. М., 2004. 10. Даль В. Пословицы и поговорки русского народа. Сборник. М., 1957; Зимин В.И. Пословицы и поговорки русского народа. Большой толковый словарь / В.И. Зимин, А.С. Спирин. Ростов н/Д, М., 2005; Черный кот с пустым ведром. Народные приметы и суеверия / Сост. Е.Г. Лебедева. М., 2007; Энциклопедия суеверий. М., 1997; Русский народ: его обычаи, обряды, предания, суеверия и поэзия / Собр. М. Забылиным. СПб., 1994.
24 марта 2008 г.
к пониманию игрового начала в литературоведении
А.А. Ефимов
Феномен игры представляет собой важную проблему философии (Платон, И. Кант, Е. Финк) и культурологии (Ф. Шиллер, И. Хейзинга, Р. Кайуа, М. Эпштейн). В литературоведческой практике игровая проблематика понята в гораздо меньшей степени, чем в вышеупомянутых областях знания. Ее рассмотрение фрагментарно и часто имеет описательный характер. Собиранию рассеянных в литературоведческой традиции смыслов может способствовать обоснование универсального понятия, которое бы охватывало игровую проблематику художественной литературы во всем многообразии ее проявлений. Таким термином может стать игровое начало, которое употребляется в литературоведении, но при своей широкой распространенности недостаточно от-рефлектировано в исследовательской практике.
М.М. Бахтин первым в отечественной филологии предпринял попытку комплексного освоения игровой проблематики. Он стал родоначальником игровой концепции, с обоснованием которой связаны его теоретические работы "Проблема содержания, материала и формы в словесном художественном творчестве" (1924), "Проблемы поэтики Достоевского" (1929), "Формы времени и хронотопа в романе" (1937-1938), "Творчество Ф. Рабле и народная культура средневековья и ренессанса" (1965) и др. В самой методологии мышления отечественного ученого просматривается игровое начало: метафорическое употребление физических понятий пространства
Ефимов Александр Александрович - аспирант кафедры литературы Таганрогского государственного педагогического института.
и времени в области эстетики; понятие "диалогизма", центральное для его систематики, которое непосредственно связано с "игрой смыслов" (С.Н. Зотов) в литературной традиции. "Выразительное и говорящее бытие", по Бахтину, "неисчерпаемо в своем смысле и значении. Маска. рампа, сцена, идеальное пространство и т.п. как разные формы выражения представительности бытия..." [1, с. 8]. Основополагающая мысль об игровом осуществлении бытия реализуется во внутреннем диалогизме исследовательской позиции М.М. Бахтина. Особенно отчетливо она проявляется в последних работах ученого, где "изложение... принимает местами конспективный характер, разные темы переплетаются и словно пересекают друг друга. Нам открывается лаборатория мысли большого ученого" [2, с. 6]. "Причем кажется, что фрагментарность, незавершенность становятся в некоторых работах. стилем воплощения его философской позиции" [3].
Непосредственно тематическое освоение игровой проблематики М.М. Бахтин предпринимает в монографии "Творчество Ф. Рабле и народная культура средневековья и ренессанса". Эта работа занимает особое место в отечественном литературоведении по своему содержанию и по индивидуальным методологическим установкам, связанным со специальной терминологией ("карнавал", "карнавальные образы", "карнавальное мироощущение"), а также благодаря умению "отрешиться от многих глубоко укоренившихся требований литературного вкуса" [4].
Рассмотрение игровой проблематики здесь осуществляется в рамках ставшей
