CC BY
350
УДК 81' 27 : 811.111
ББК 81.001.2
Б 21
Бальян А.М.
Преподаватель Кубанского государственного медицинского университета Минздрава России, соискатель кафедры общего и славяно-русского языкознания Кубанского государственного ниверситета, e-mail: [email protected]
Кушу С.А.
Кандидат филологических наук, зав. кафедрой арабского языка и вторых иностранных языков Адыгейского государственного университета, e-mail: [email protected]
Задорожная Е.Ю.
Кандидат филологических наук, доцент кафедры иностранных языков Государственного морского университета имени адмирала Ф.Ф. Ушакова, e-mail: [email protected]
Лингвокультурные особенности англоговорящей языковой личности
(Рец ензирована)
Аннотация:
Впервые предпринимается попытка определить основные параметры, которые позволяют отнести языковую личность к национальной англоговорящей, выявить ее языковую специфику в лингвокультурном аспекте. Рассматривается ряд лингвистических, паралингвистических, экстралингвистических, когнитивных и коммуникативных параметров говорящего человека. Значимость исследования определяется обращением к таким актуальным для теории языка понятиям, как языковая личность, ее национальная принадлежность по данным речевого общения. Для представителей народа рассматриваются как универсальные языковые черты, так и черты, выявляющиеся в соответствии с уровнями владения языком - обычным, низким и высоким. Установлено, что к национально специфичным для англоговорящей языковой личности можно отнести параметры лексические, грамматические, семантические, паралингви-стические, просодические, коммуникативные, этикетные, а также стереотипные представления. Акцент делается на таких характерных для английской ментальности явлениях, как сплин, юмор и чудачество, творческая составляющая, также отмечаются отличия между юмором английским и русским. Практическая ценность исследования определяется возможностью его применения в преподавании теории языка, английского языка, переводоведения, лингвокультурологии.
Ключевые слова:
Языковая личность, лингвокультурные особенности, английский менталитет, национальная составляющая, речевое общение.
Balian A.M.
Teacher of the Kuban State Medical University of the Russian Ministry of Health, Applicantfor Candidate's Degree of the Kuban State University, e-mail: [email protected]
Kushu S.A.
Candidate of Philology, Head of Department of Arabic and Second Foreign Languages of the Adyghe State University, e-mail: [email protected]
Zadorozhnaya E.Yu.
Candidate of Philology, Associate Professor of Admiral F.F. Ushakov State Maritime University, e-mail: [email protected]
Linguocultural features of the English-speaking language personality
Abstract:
The aim of the paper is to determine the main parameters which classify linguistic personality as English-speaking and to reveal its linguistic specificity in the liguocultural aspect. The main task of the paper is to analyze linguistic, paralinguistic, extralinguistic, cognitive and communicative parameters of the speaking person. It is linguistic personality and its nationality in accordance with speech communication data that determines the significance of this publication. Both universal language features of people and features revealed according to the ordinary, elementary and high levels of the language skills are analyzed. The authors come to the conclusion that the lexical, grammatical, semantic, paralinguistic, prosodic, communicative, etiquette parameters and stereotypes can be classified as nationally specific to the English-speaking linguistic personality. The spleen, humor, comicality and creative component are emphasized as characteristic phenomena. The authors underline the difference between the English and the Russian humor. The possibility to apply the results of the study in the courses of teaching English, translation studies and linguoculturology determines the practical value of the present study.
Keywords:
Linguistic personality, linguocultural characteristics, English mentality, national component, speech communication.
Культура, в том числе языковая, как известно, существует не сама по себе, а для народа в целом и - в той или иной мере - для каждой отдельной личности. Вследствие этого, в силу открытости культуры вовне происходит взаимообмен культурными понятиями, единицами, параметрами. Культура, как и живой язык народа, изменчива, динамична, и на протяжении жизни языковая личность (ЯЛ) вынуждена подстраиваться под изменяющиеся потребности и вкусы общества, в том числе и под языковую «моду». Тем не менее, для языковой личности, идентифицирующей себя с определенной нацией, в числе ценностных и незыблемых приоритетов находятся устойчивые национально-культурные составляющие.
«Каждая ЯЛ обладает инвариантом (национальной составляющей) - доминантой, определяемой национально-
культурными традициями и господствующей в обществе идеологией, на основе которой в общеязыковой картине мира выделяется ее ядерная, инвариантная часть. Именно эта инвариантная часть обеспечивает возможность взаимопонимания носителей разных диалектов, социолектов, социальных и культурных кодов, обеспечивает адекватное понимание и трактовку языковой личностью текстов, созданных в различные исторические периоды и обусловливает существование общенационального языкового типа... ЯЛ представляет собой закрепленный преимущественно в лексической системе базовый национально-культурный прототип носителя определенного естественного языка, составляющий вневременную и инвариантную часть структуры речевой личности» [1: 37-38]. По сути дела ЯЛ всегда национальна и принадлежит определенному
лингвокультурному сообществу [2: 49].
Можно ли считать, что каждый представитель нации отражает и выражает собой всю ее суть? Ученые отмечают, что «для языковой личности нельзя провести прямой параллели с национальным характером, но глубинная аналогия между ними существует... Национальное пронизывает все уровни организации языковой личности, на каждом из них приобретая своеобразную форму воплощения, и застывший, статический и инвариантный характер национального в структуре языковой личности отливается в самом языке в динамическую, историческую его составляющую» [1: 42], в силу чего личность необходимо рассматривать в связи с культурной традицией народа, этноса, культурно-антропологического прототипа. Важность этого подтверждается тем, что этническая картина мира как фрагмент концептуальной и языковой картин мира существует не только онтологически, но и в сознании носителей языка, а от культуры и языка зависит этническое самоопределение и народа, и его представителей. В языке кумулируются наиболее важные и ценностные приоритеты этноса о жизни, его месте в мире, удачах и неудачах, ошибках, национальном характере, поскольку «язык - единственное средство, способное помочь нам проникнуть в скрытую от нас сферу ментальности, ибо он определяет способ членения мира в той или иной культуре. Он рассказывает о человеке такие вещи, о которых сам человек и не догадывается» [3: 20].
В.И. Карасик, исследуя речь англоязычного общества, говорит о том, что употребление языка может быть стандартным, субстандартным и суперстандартным [2]. Это, как представляется, соотносится с понятиями средней, слабой и сильной языковой личности. Исследования В.И. Ка-расика свидетельствуют о разном уровне владения языком мужчинами и женщинами, взрослыми и детьми, образованными и менее образованными людьми, пред-
ставителями разных социальных и этнических (расовых) групп англоязычного общества. Ученый говорит о том, что параметры языковой личности (как русскоговорящей, так и англоговорящей) «престижная речь» и «слабый язык» при осуществлении вербальной коммуникации проявляются в таких речевых параметрах, как интонация, паузация, тембр голоса, произношение, чёткость / нечеткость дикции, выбор лексики и фразеологии, семантико-грамматических показателей, а также в степени владения речевой компетенцией и в демонстрации степени владения языком. «Коммуникативная компетенция на высшем уровне проявляется в развитии речи как искусства» [2: 49].
Какие параметры языка можно отнести к лингвокультурным, национально специфичным?
Во-первых - грамматические. О них П.В. Чесноков писал: «Под национальным стереотипом речевого поведения мы понимаем повторяющийся в однотипных национально обусловленных коммуникативных ситуациях речевой поступок по выбору одного грамматического средства из набора существующих в языковой системе для выражения определенного смыслового содержания, и данный речевой поступок характеризует большинство членов данной национальной культуры. Национальными мы можем назвать только речевые стереотипы по выбору грамматических средств (а не лексических, например), поскольку именно грамматический строй конкретного национального языка отражает специфику национальных семантических форм мышления народа, говорящего на этом языке» [4: 131].
Во-вторых - лексические, так как «развитие лексики для различных понятийных полей. фактически часто идет параллельно с развитием грамматики» [5: 70]. К лексическим национально-культурным особенностям А. Вежбицкая причисляет ощутимое наличие тесных связей между волей и каузацией, отражающееся в слова-
ре и грамматике английского языка, и отсутствие таких связей в грамматике и словаре русского языка [5: 70].
В-третьих - семантические: «Под национально-культурной семантикой в первую очередь понимаются такие значения и элементы значений языковых единиц, которые фиксируют и передают от поколения к поколению особенности природы, географии, экономики, общественного устройства страны, фольклора, художественной литературы, искусства, науки, особенности быта и обычаев народа, его образа жизни и т.д.» [6: 216].
Манера произнесения речи также может оказать сильнейшее влияние на англоязычную аудиторию [7: 107]. Это в-четвертых.
Помимо сугубо языковых, национально-культурными могут быть также и коммуникативные факторы. Так, А. Вежбицкая отмечает, что англоамериканская культура поощряет своих носителей говорить о том, что ты хочешь сам и давать другим людям право выбора: каждый может говорить другим людям: я хочу этого, я не хочу этого; хорошо говорить другим людям: я хочу знать, что ты хочешь [5: 397].
Безусловно, этикет играет огромную, а иногда и определяющую роль в речевой коммуникации; он в очень большой степени маркирует языковую личность не только как сильную либо слабую, но и как принадлежащую определенной нации (см. [8]).
Среди несомненных достоинств англоязычного общения - подчеркнутая эти-кетность, вежливость, что было бы чрезвычайно полезным перенять и другим речевым культурам. Д. Карнеги пишет: «Little phrases such as "I'm sorry to trouble you," "Would you be so kind as to...?» «Won't you please?" «Would you mind?" "Thank you" - little courtesies like these oil the cogs of the monotonous grind of everyday life - and, incidentally, they are the hallmark of good breeding» [9: 101]. - Такие выраже-
ния учтивости, как «простите за беспокойство.», «будьте любезны.», «пожалуйста.», «если не возражаете.», «благодарю вас.», скрашивают монотонность повседневной жизни и, кстати, являются признаком хорошего воспитания.
Отличия между русско- и англоязычной речевой коммуникацией проявляются также и при этикетном оформлении просьбы. В русском языке наиболее типичен императив. В английском наиболее приемлемой и вежливой формой просьбы является косвенная просьба в виде прямого или косвенного вопроса [10: 17]. «Невозможность выполнить просьбу своего собеседника вызывает чувство неловкости у носителей английского языка. Сам отказ должен сочетать в себе вежливость и убедительность. Даже в том случае, когда причина отказа не приводится, англичанину не свойственно выпытывать ее у собеседника. Английский этикет не признаёт категоричных форм» [11: 131].
Видимо, в силу этого в английской речевой коммуникации в большей степени, чем в русской, присутствуют формулы фатического этикетного общения. Фа-тическое общение, так называемая «small talk», очень характерно для английской коммуникативной культуры [10: 13-14]. Если для выражения удивления, недоверия и подобных эмоций в русском языке употребляются реплики Да ты что! Не может быть! Правда? Боже мой! Кошмар! Ужас!, то в английском - Really, Heavens, а также грамматические конструкции, построенные по схеме «вспомогательный глагол + местоимение», отсутствующие в русском языке [10: 13].
Особую роль в языковом выражении национально-культурной семантики играют стереотипные представления, мифы, в том числе и современные, на которых базируется массовое сознание.
К национально-специфичным особенностям языковой личности с полным основанием можно отнести и некоторые па-ралингвистические явления, среди которых
самая яркая - известная «американская» улыбка и реакция окружающих на нее.
Помимо языковых, параязыковых, лингвокультурных, экстралингвистических, существуют также когнитивные национальные особенности. Так, исследования С.Г. Незговоровой свидетельствуют о том, что в ядро языкового сознания англичан входят понятия Человек, Тело, Пища, Цвет, Болезнь, Дом, Животное, Война, Одежда [12].
К когнитивно-коммуникативным сугубо английским чертам относятся и всячески поощряются «гибкость мышления, умение приспосабливаться, способность менять свои решения в зависимости от изменения ситуации, условий: It's a silly fish that is caught twice with the same bait; it's a poor mouse that has only one hole. Человек, который следует раз и навсегда избранному способу действий, по мнению англичан, проигрывает в жизни, напоминает глупую рыбу или бедную мышь, которая не сможет спастись в случае опасности. В английской культуре стремятся уважать себя, тогда и другие будут уважать тебя: Respect yourself, or no one will respect you [14: 10]. Согласно стереотипу речевого поведения отличительными чертами английского национального характера являются взвешенность, сдержанность в проявлении эмоций, умение их скрывать, рационализм, самоконтроль, осторожность, практичность и чувство собственного достоинства [13: 4-5]. Лингвоспецифичным для англосаксонского менталитета является понятие understatement, которое часто переводится на русский язык как «языковая сдержанность, недоговоренность, сдержанное высказывание» [13: 15].
Англичанина невозможно представить вне духа индивидуализма: «Исконно английским феноменом является понятие privacy, отражающее стремление англичан к дистанцированности - выбранной позиции по отношению к окружающему миру. Слово privacy на русский
язык можно перевести лишь приблизительно - «уединение», «уединенность», «право на частную жизнь». Потребность в privacy - общечеловеческое свойство, присущее в той или иной степени большинству людей, но в английском обществе эта потребность возведена в культ» [13: 16]. Ю.Л. Юсупова спецификой английского менталитета также называет стремление уединиться, найти убежище, состояние утраты как необходимое с точки зрения творческого процесса, тайну, загадку (обычно они выражаются лексемами retreat, loss, a secret, a mystery) [14: 22]. Концепт «английское» - «the English national character» (английский национальный характер) включает в себя, по заключению исследователя, такие единицы, как сдержанность (reserve), замкнутость (closing up), недоговоренность, подтекст (understatement), молчание (silence). Англичане уверены в том, что молчание является высшей степенью порядочности и хорошего воспитания (public decency and good breeding) [14: 21].
Кроме того, для английской мен-тальности характерны сплин, юмор и чудачество. Английский юмор заслуживает отдельного внимания. «Для восприятия английского юмора иностранцам приходится принять во внимание специфические качества комического. Английский юмор нужно рассматривать как 'warm', 'unsatirical', 'unintellectual' - 'теплый', 'несатирический', 'неинтеллектуальный': юмор ради юмора, юмор как таковой, не преследующий сатирических или иных целей. Понятие юмора в английском языке связано с понятиями спорт, нонсенс, чудачество» [15: 6]. Юмор британского разговора - это средство сохранить присутствие духа в драматических или трогательных ситуациях [15: 9].
Исследования Т.М. Григоренко показали, что основными наиболее частотными семами концепта «Wit» (остроумие) являются 'интеллектуально сть', ум', 'разум'; 'чувство юмора', что сопряжено
с другой английской семой - 'fancy, которую можно перевести на русский язык как «фантазия» или «воображение», так и оставшейся безэквивалентной русским семам; 'удовольствие', 'приятный', 'сравнение / сопоставление / комбинация', эта сема зачастую сопровождается английскими семами 'неожиданный' или 'полярные или несопоставимые / противоположные, поразительные'; 'гениальность' и 'талант' [16]. Особое отличие между русским концептом «остроумие» и английским «Wit», настаивает исследователь, заключается в том, что последний - более «положительно настроенный», не предполагает нанесения собеседнику «интеллектуального ранения», как в русском, характеризуется большей степенью произведенного от остроты впечатления, и это впечатление в большинстве случаев положительное, доставляющее удовольствие адресату. Кроме того, он предполагает весьма высокую планку умственных способностей, сравнимых с талантом и гениальностью, что присуще лишь небольшому количеству людей, тогда как русское остроумие предстает намного более обыденным, требующим меньших умственных затрат по сравнению с английским [16]. Если русской остроте должны быть присущи изобретательность, тонкость, изощренность, глубина, то для англичан более важна игра с формой, парадоксальное соединение несоединимого. Т.М. Григоренко приводит данные английских словарей, из которых явствует, что для английского остроумия должны привлекаться «естественное соединение идей, но необычное и поразительное»; удачное сопоставление предметов, обычно не соотносящихся друг с другом,
для создания приятного удивления; неожиданная комбинация противоположных или до этого не соединимых идей или выражений; «талант или свойство использовать неожиданные ассоциации между полярными или несопоставимыми словами или идеями» [16: 212].
Категория игра (playing parts), входящая в структуру концепта «английское», отмечает Ю.Л. Юсупова, состоит из таких частей, как маска (a mask), английская игра в прятки (nide and seek), исполнение роли в кино и в жизни [14: 20]. Помимо этого, в структуру категории «английский национальный характер» входит творческая составляющая [14: 21].
Итак, наиболее яркими
национально-специфическими лингво-культурными параметрами языковой личности считаем грамматические, лексические, семантические, артикуляционные, просодические особенности речи, экстралингвистические, когнитивные и коммуникативные факторы, среди которых для англоязычной языковой личности на первом месте стоит этикетность, подчеркнутая вежливость, в частности, косвенное языковое оформление просьбы, формулы фатического общения, а также па-ралингвистические явления, стереотипные представления, мифы. К сугубо английским когнитивно-коммуникативным чертам относятся языковая сдержанность, самоконтроль, демонстрирование и оберегание чувства собственного достоинства, дистанцированность, уединенность, недоговоренность, специфический английский юмор, языковая игра, нацеленная, в основном, на игру с формой, на парадоксальное и неожиданное соединение несоединимого.
Примечания:
1. Караулов Ю.Н. Русский язык и языковая личность. М., 1987.
2. Карасик В.И. Речевая индикация социального статуса человека // Эссе о социальной власти языка. Воронеж, 2001. С. 37-56.
3. Рядчикова Е.Н., Тарасенко С.В. Лингвокультурные принципы и способы отраже-
ния национального самосознания и национальной культуры в языке // Вестник Адыгейского государственного университета. Майкоп, 2007. Вып. 2 (26). С. 13-20.
4. Чесноков П.В. Спорные проблемы курса «Общее языкознание». Таганрог, 1996.
5. Вежбицкая А. Язык. Культура. Познание. М., 1997.
6. Ширяева О.С. Слово как носитель культурной информации в художественном дискурсе // Язык. Дискурс. Текст: междунар. науч. конф., посвящ. юбилею В.П. Малащенко (РГПУ, Лингвистический институт, 11-12 марта 2004 г.). Ростов н/Д, 2004. С. 215-216.
7. Рядчикова Е.Н., Кадилина О.А. Национально-культурная специфика англоговорящей сильной языковой личности // Вестник РУДН. 2011. № 2. С. 103-107.
8. Рядчикова Е.Н., Тхакушинова Ж.Б. Речевой этикет как показатель сильной языковой личности политика // Вестник Адыгейского государственного университета. Майкоп, 2009. Вып. 4. С. 181-187.
9. Carnegie D. The quick and easy way to effective speaking. N. Y.: Dale Carnegie & Associates Inc., 1992.
10. Тырникова Н.Г. Общее и специфически национальное в речевом этикете (на материале русского и английского языков): автореф. дис. ... канд. филол. наук. Саратов, 2003.
11. Абрамова Т.В. Национальная специфика культуры общения в косвенных речевых актах // Теоретическая и прикладная лингвистика: межвуз. сб. науч. тр. Вып. 2. Воронеж: ВГТУ, 2000. С. 127-135.
12. Незговорова С.Г. Ядро языкового сознания русских и англичан: содержание и структура: автореф. дис. ... канд. филол. наук. М., 2004.
13. Слепушкина Е.В. Фразеология русского и английского языков в зеркале национального менталитета (на материале концептов «предупреждение» и «угроза»): ав-тореф. дис. ... канд. филол. наук. Пятигорск, 2009.
14. Юсупова Ю.Л. Концепт «английское» как средство исследования художественной картины мира Дж. Фаулза (на примере языкового и смыслового пространства романа «Дэниел Мартин»): автореф. дис. ... канд. филол. наук. Краснодар, 2009.
15. Бент А.Г. «Недуг, которого причину давно бы отыскать пора»: английский сплин, юмор и чудачество как выражение национальной ментальности // Вестник Челябинского госуниверситета. 2011. Вып. 51. С. 5-10.
16. Григоренко Т.М. Семантическая корреляция концептов «Остроумие» и «Wit» в русском и английском языках // Язык. Личность. Культура: сб. науч. тр. Краснодар, 2010. С. 209-213.
References:
1. Karaulov Yu.N. Russian language and language personality. M., 1987.
2. Karasik V.I. Speech indication of the social status of a person // Essay on the social power of language. Voronezh, 2001. P. 37-56.
3. Ryadchikova E.N., Tarasenko S.V. Linguistic and cultural principles and ways of reflection of national consciousness and national culture in language // Bulletin of the Adyghe State University. Maikop, 2007. Iss. 2 (26). P. 13-20.
4. Chesnokov P.V. Controversial problems of the course of General Linguistics. Taganrog, 1996.
5. Vezhbitskaya A. Language. Culture. Cognition. M., 1997.
6. Shiryaeva O.S. Word as the bearer of cultural information in the literary discourse
// Language. Discourse. Text: Intern. scient. conf., dedicated to the jubilee of V.P. Malashchenko (RSPU, Linguistic Institute, March 11-12, 2004). Rostov-on-Don, 2004. P. 215-216.
7. Ryadchikova E.N., Kadilina O.A. National and cultural specificity of the English-speaking strong language personality // Bulletin of the Peoples' Friendship University of Russia. 2011. No. 2. P. 103-107.
8. Ryadchikova E.N., Tkhakushinova Zh.B. Speech etiquette as an indicator of a strong linguistic personality of a politician // Bulletin of the Adyghe State University. Maikop,
2009. Iss. 4. P. 181-187.
9. Carnegie D. The quick and easy way to effective speaking. N. Y .: Dale Carnegie & Associates Inc., 1992.
10. Tyrnikova N.G. General and specifically national in speech etiquette (based on the material of Russian and English languages): Diss. abstract for the Cand. of Philol. degree. Saratov, 2003.
11. Abramova T.V. National specificity of the communication culture in indirect speech acts // Theoretical and applied linguistics: interuniversity coll. of proceedings. Iss. 2. Voronezh: VSTU, 2000. P. 127-135.
12. Nezgovorova S.G. The core of linguistic consciousness of the Russian and English people: content and structure: Diss. abstract for the Cand. of Philol. degree. M., 2004.
13. Slepushkina E.V. Phraseology of the Russian and English languages in the mirror of the national mentality (based on the concepts of «warning» and «threat»): Diss. abstract for the Cand. of Philol. degree. Pyatigorsk, 2009.
14. Yusupova Yu.L. The concept of «English» as a means of exploring the artistic picture of the world of J. Fowles (based on the linguistic and semantic space of the novel «Daniel Martin»): Diss. abstract for the Cand. of Philol. degree. Krasnodar, 2009.
15. Bent A.G. «Ailment, the cause of which should have been found long ago»: English spleen, humor and eccentricity as an expression of the national mentality // Bulletin of Chelyabinsk State University. 2011. Iss. 51. P. 5-10.
16. Grigorenko T.M. Semantic correlation of the concepts «Humour» and «Wit» in Russian and English languages // Language. Person. Culture: coll. of proceedings. Krasnodar,
2010. P. 209-213.
