CC BY
30
Вестник Челябинского государственного университета. 2019. № 6 (428). Филологические науки. Вып. 117. С. 121—126.
УДК 130.121.4 DOI 10.24411/1994-2796-2019-10616
ББК 81
ЛИНГВОКОГНИТИВНЫЙ ПОДХОД К ИНТЕРПРЕТАЦИИ КАТЕГОРИИ НЕОПРЕДЕЛЕННОСТИ (НА МАТЕРИАЛЕ АНГЛИЙСКОГО ЯЗЫКА)
С. А. Песина1'2, И. Р. Пулеха, Д. М. КалашниК
1Магнитогорский государственный университет им. Г. И. Носова, Магнитогорск, Россия 2Санкт-Петербургский государственный университет, Санкт-Петербург, Россия 3Санкт-Петербургский гуманитарный университет профсоюзов, Санкт-Петербург, Россия
Цель статьи заключается в исследовании функциональных особенностей лексических средств, маркирующих категорию неопределенности, представлении их классификации и причин, обуславливающих их широкое использование в различных типах дискурса. Результаты проведенного исследования, представленный иллюстративный материал рассматриваются как доказательства тенденции к усилению частотности использования единиц категории неопределенности в процессе коммуникации с целью достижения необходимого прагматического эффекта.
Ключевые слова: маркеры категории неопределенности, когнитивная категория, когнитивный прототип, аппроксиматор, дискурс.
Изучение категории неопределенности в языкознании осуществляется с позиций разных подходов. В отечественной лингвистике категория определенности-неопределенности связывается, прежде всего, с местоименными категориями, в германских языках основным средством выражения данной категории является артикль. В прагматике неопределенность рассматривается в качестве одного из средств достижения перлокутивного эффекта того или иного высказывания.
Следует отметить, что авторы не сходятся во мнении относительно названия семантических единиц, принадлежащих категории неопределенности. В анализе англоязычного дискурса данное явление известно как vague expressions/tagging/general extenders/ list completers / language, or linguistic vagueness / set marking tags / utterance final (terminal) tags / vague word clusters. Причина подобного терминологического разнообразия кроется в функциональной много-аспектности данной категории слов. Кроме того, как ни странно, именно наличие у говорящего и слушающего общего фонда знаний о мире делает возможным употребление неопределенных именных групп, поскольку их референты (или возможные референты) домысливаются слушающим, если он понимает, к какой категории они относятся [4; 5].
Исследователи отмечают чрезвычайную распространённость неопределенных именных групп в английском языке, особенно в его разговорной форме, по причине их вариативной функциональ-
ности и общей «лености» языка. Все это свидетельствует о значительной частотности и общей популярности лексики данной категории, без которой естественная коммуникация не была бы невозможной [6; 7].
Несомненно, некоторая семантическая неточность, нечеткость и размытость присущи не только категории, исследуемой в рамках данной статьи, но и лексическому значению в целом, семантика которого имеет «сборный», кластерный характер [8; 9: 10].
Представим далее современные классификации лексических маркеров категории неопределенности (vague category markers). В приведенной ниже небольшой группе слов искомые лексемы объединены по принципу типа союзной связи и состоят, главным образом, из двухкомпонентных выражений, используемых в академической речи. Назовем эти единицы «Группа лексических маркеров категории неопределенности с разделительным союзом (ог-expressions)»: or whatever, or anything, or something (like that):
— Bye one and get ten free or whatever.
Аналогичная двухместная модель маркеров категории неопределенности общего характера может содержать и соединительный союз («Группа лексических маркеров категории неопределенности с соединительным союзом (and-expressions)»: and so on (and so forth), and everything, and that sort of thing, and something of that nature:
— But er yeah. Have you done anything on the in-tentionalist fallacy and the effective fallacy and that sort of thing?
— Before we go on to the third lecture where we talk about the liver and pancreas and so on...
Другая классификация данных устойчивых выражений основывается на их функциональных особенностях. Она включает:
1) маркеры категории неопределенности, завершающие список или перечисление (vague tagging). Часть слов и словосочетаний этой и следующей довольно большой группы относится к разговорной лексике и сленгу:
and things (like that), and all the rest of it, and all that sort of thing, etcetera/etc./et cetera, and/or something (like that), and something of that nature, and so on and so forth, or anything, or so, and/or stuff (like this/that), or what/where/whoever, and everything (like that/else), and that kind of thing, and that (sort/kind/type of thing, lot. Наречия или вводные слова like, kind of, sort of, получившие в англоязычной лингвистической литературе наименование hedges, в отечественной лингвистике — модальными операторами.
В англо-русских лингвистических и семиотических словарях подобные слова-маркеры категории неопределенности определяются как слова-ограничители и трактуются как лексические единицы, размывающие границы экстенсионального. Зачастую их причисляют к классу аппроксимато-ров (см. третью группу в данной классификации). Основным аргументом для подобного решения является способность подобных языковых средств осуществлять семантическую коррекцию, внося в семантику модальный окрас приблизительности:
— He's very smart but he's also kind of young and naive and quiet and sort of shy.
2) Во второй группы представлены Маркеры категории неопределенности, являющиеся словами-заменителями или словами-заполнителями (placeholders, fillers, or dummy nouns): whatshisname, thingy/thing ie, what is it, thingamajig, thingy bob, thing ummy bob, thingummy.
3) в третью группу можно включить то, что некоторые исследователи называют аппрокси-маторы (approximants). Они определяются как разноуровневые языковые средства, функционирующие в области качественных и количественных взаимоотношений и характеризуемые наличием семантического компонента «аппроксимативность» [1]: almost, about, around и др. В. И. Карасик называет их «специальными знаками приблизительности» [2]. Сюда же относятся слова, имеющие
следующие суффиксы и постпозитивы: -ish, -odd, -something, -anything:
There were sixty or so people there. We 'll see you at seven or thereabouts. It's half two-ish.
В эту же группу аппроксиматоров входят собирательные существительные: heaps of loads of, oodles of, и т. п. и местоимения-квантификаторы: some, lots of, several и др.:
The computer caused loads of problems. Ряд исследователей отдельно выделяют группу так называемых слов общего характера, завершающих перечисление (generalized list completers), которая является довольно представительной и частотной в устном и письменном дискурсе:
and/or something, something/anything (like that), and/or stuff (like that), or what, or whatnot, and all, and everything, and crap:
I left all the foils and equipments and stuff on the goddam subway.
They did not have a maid or anything, and they always opened the door themselves. It is a pretty good book and all [17]. Для отсылки к скрытым категориям в поверхностной структуре предложения нередко используются такие второстепенные члены, как прило-жения-экземплификаторы, включающие в себя ряд элементов необходимой категории. Их роль состоит в том, чтобы вызвать в сознании слушающего ассоциации с другими элементами данной категории и, как следствие, всю соответствующую когнитивную категорию.
В целом, неопределенные именные группы сигнализируют о том, что слушающему предлагается интерпретировать приведенные элементы как типичный иллюстративный материал базового уровня, который отсылает к более высокому — суперординатному — уровню соответствующей когнитивной категории. Функция приведенных тематически близких слов заключается в том, чтобы очертить соответствующий суперординатный уровень (категорию в терминологии Э. Рош). Таким образом, воспринимающее сознание посредством элементов соответствующей категории неопределенности побуждается к домысливанию, к собственному выбору в пределах данной категории.
Чтобы осуществить референцию к когнитивной категории нет необходимости называть все элементы категорий в соответствии с принципом экономии когнитивных усилий говорящего. Достаточно дать один-два типичных представителя категории и соответствующий «завершитель списка», например, etcetera:
... Some languages, like English, lexicalize or semi-lexicalize them by means of modal verbs ('may', 'must', etc.), modal adjectives ('possible', etc.), modal adverbs ('possibly', etc.) and modal particles ('perhaps', etc'). [16. C. 238].
Говорящий, как правило, психологически точно выбирает когнитивный прототип категории, с тем, чтобы наверняка обеспечить понимание того, о какой конкретно категории идет речь: перечисление менее типичных или маргинальных членов категории может затруднить понимание. Например, всем известно, что вопрос Would you like a drink? отсылает слушающего, прежде всего, к категории спиртных напитков. Поэтому, в следующем примере, говорящий, зная, что его спутник предпочитает безалкогольные напитки, безошибочно выбирает один из центральных представителей категории безалкогольных напитков — апельсиновый сок, который бесспорно является прототипом данной категории.
— Would you like a drink — an orange juice or something? [14].
Обычные и скрытые категории противопоставляются категориям ad hoc. Эти категории обладают концептуальной реальностью только для говорящего, поэтому их трудно домыслить. Например, в сознании человека может существовать персональная категория «что я люблю делать на отдыхе» или «способы отомстить соседям, которые шумят» и т. п. Перечень членов подобных уникальных категорий является закрытым и трудноопределимым. При актуализации ad hoc категорий приводится, как правило, законченный список их элементов, а маркеры категории неопределенности в этом случае не только невозможны, но и неуместны:
He ordered himself, too, the very dinner the boy had always chosen — soup, whitebait, cutlets, and a tart [15. C. 22].
В приведенной ситуации из известного произведения Дж. Голсуорси без экспликации всех элементов категории «обед, который всегда заказывал молодой Джолион» читатель не смог бы их точно определить, так как она носит уникальный характер, существует только в сознании автора.
Представим далее возможный перечень функций, которые выполняют в речи исследуемые нами лексические элементы:
1. Все данные лексемы могут выступать маркерами общей неопределенности, когда предмет разговора не требует точных формулировок (в том числе может быть выбран говорящим преднамеренно для достижения нужного перлукотивного эффекта или поддержания необходимого климата общения);
2. говорящий отсылает адресата к известному знанию или информации, таким образом, слова категории неопределенности выступают в качестве связующего звена между старой и новой информацией/знанием;
3. слова категории неопределенности отсылают к другим членам конкретной когнитивной категории, у которой может быть открытый трудно исчислимый до конца перечень элементов, т. е. выступать субститутом неопределенного числа чего-либо;
4. говорящие пытаются уйти от прямых ответов или скрыть свою точку зрения; в языке может отсутствовать требуемое слово или говорящий не знает его;
5. говорящий не имеет точного ответа на поставленный в ходе коммуникации вопрос;
6. говорящий экономит время, свои речевые и когнитивные усилия;
7. коммуниканты пытаются сократить разделяющую их коммуникативную/психологическую дистанцию;
8. говорящие фокусируются на важной информации, оставляя без внимания детали, которые считают неважными;
9. говорящий не уверен или ему не интересна обсуждаемая тема;
10. говорящий использует технику хеджирования. Данная функция означает «речевое страхование», т. е. собственную защиту от радикальных, агрессивных или оскорбительных высказываний в чей-либо адрес. Хеджирование — это использование в речи слов и оборотов, функция которых заключается в том, чтобы сделать понятия более или менее неясными.
Кроме того, в процессе коммуникации может возникнуть ситуация, при которой актуализация лексических единиц неопределенности может быть вызвана устранением избыточных данных, сомнением, незнанием нюансов вопроса, использованием различных дипломатических ходов, умолчанием, амбивалентностью, отсутствием интереса к предмету разговора или человеку, ограниченностью лексических ресурсов языка или его незнанием и т. п. [3].
Приведем далее наиболее частотные единицы категории неопределенности, употребляемые в английском языке:
or something (like that); or whatever and whenever; etc. / etcetera/et cetera; (and) (all) that/those sort(s)/ type(s) /kind of thing; (or) anything (like that); (and) staff (like that); and that; and so on; and this, that
and the other; and things like that; and so forth; and all that sort/kind of stuff; and everything (else); and things; and all that; and stuff; and so on.
В отечественном языкознании лексические единицы категории неопределенности получили название «неопределенные именные группы». Соответственно, в русском языке данным маркерам категории неопределенности могут соответствовать следующие единицы: типа/(на)вроде (того), и все такое (прочее), в этом духе/роде, и так далее/тому подобное, по типу того, и бла-бла-бла.
Итак, представленные в рамках данной статьи лексические маркеры категории неопределенности выполняют важнейшие функции в процессе коммуникации, зачастую свидетельствуя о наличии общих интересов и способности к взаимопониманию [11; 12; 13]. Данные лексические средства обладают способностью экономить время, сокращая дистанцию к взаимопониманию и реализуя принцип речевой экономии, могут выступать в качестве своеобразного механизма защиты, маркируя неуверенность и сомнение.
Список литературы
1. Адамович, С. В. Семантическая категория аппроксимации и система средств ее выражения / С. В. Адамович // Гродно : ГрГУ, 2011. — 183 с.
2. Карасик, В. И. Интерпретативные модусы общения / В. И. Карасик // Ученые записки Таврического нац. ун-та им. В. И. Вернадского. Сер.: Филология. Социальные коммуникации. Т. 24 (63). № 1. Ч. 1., 2011. — С. 255—262.
3. Мартынова, И. А. Лексические маркеры неопределенности в разговорном англоязычном дискурсе / И. А. Мартынова // Вестник ВГУ. Сер.: Лингвистика и межкультурная коммуникация. № 2., 2016. — С. 30—34.
4. Назарова, О. Л., Песина, С. А. Социальный характер языка как совокупность коллективных типизированных знаковых ситуаций / О. Л. Назарова, С. А. Песина // Вопросы когнитивной лингвистики. № 3. 2016. — С. 134—140.
5. Песина, С. А., Зимарева, О. Л., Семантический анализ и репрезентация значений в структуре многозначных слов / С. А. Песина, О. Л. Зимарева // Вопросы когнитивной лингвистики. № 1 (50)., 2017. — С. 146—154.
6. Песина, С. А. Когнитивный подход к взаимодействию языка и мышления / С. А. Песина // Вестник ОГУ: Проблемы онтологии, теории познания и философской антропологии. — Оренбург, 2009. № 7(101): июль. С. 178—181.
7. Песина, С. А. Разграничение языка и речи в свете прототипической семантики / С. А. Песина // Вестник ТГУ. — Томск, 2006. № 291: июнь. С. 177—182.
8. Песина, С. А. Языковая картина мира в философском и лингвистическом осмыслении / С. А. Песина // Известия РГПУ им. А. И. Герцена: Общественные и гуманитарные науки: Научный журнал, 2005. № 3 (10). — С. 358—362.
9. Песина, С. А. Инвариантность в когнитивной лингвистике и философии языка / С. А. Песина // Учебное пособие. М.: ФЛИНТА: Наука, 2014.
10. Песина, С.А., Дружинин, А. С. Когнитивный и антропоцентрический подход к процессу коммуникации / С. А. Песина, А. С. Дружинин // Вестник Брянского государственного университета. 2016, № 3 (29). С. 161—165.
11. Песина, С. А. Слово в понимании философии языка и лингвистики / С. А. Песина // Вестник Воронежского государственного университета. Серия Философия. 2011. № 2 (4). — С. 122—131.
12. Песина, С. А. Репрезентация слов в лексиконе / С. А. Песина // Международный конгресс: сб. мат-лов; Ин-т языкознания Рос. Академии наук, Тамб. гос. Ун-т. Тамбов: Издательский дом ТГУ, 2010. С. 121—123.
13. Пулеха, И. Р., 2017. Приложение в современном английском языке / Пулеха И. Р. // монография. Магнитогорск: Изд-во Магнитогорск. гос. тех. ун-та им. Г. И. Носова, 2017. 127 с.
14. Channell J. Vague Language. — New York: Oxford University Press, 1994. — 226 p.
15. Galsworthy, J., 1994. The Man of Property. Hertfordshire: Wordsworth Editions. 293 p.
16. Lyons J. Language, Meaning and Context. — London: Fontana Linguistics, 1981. — 256 p.
17. Salinger, J. D. The Catcher in the Rye // Penguin, 2011.
Сведения об авторах:
Песина Светлана Андреевна — доктор филологических наук, доктор философских наук, профессор, профессор кафедры английского языка Магнитогорского государственного университета им. Г. И. Носова, профессор кафедры английской филологии и лингвокультурологии Санкт-Петербургского государственного университета. [email protected].
Пулеха Ирина Рудольфовна — кандидат филологических наук, доцент Магнитогорского государственного технического университета им. Г. И. Носова. [email protected].
Калашников Дмитрий Михайлович — кандидат филологических наук, доцент Санкт-Петербургского гуманитарного университета профсоюзов. [email protected]
Bulletin of Chelyabinsk State University.
2019. No. 6 (428). Philology Sciences. Iss. 117. Pp. 121—126.
LINGUOCOGNITIVE APPROACH TO THE INTERPRETATION OF THE UNCERTAINTY CATEGORY (ON THE EXAMPLE OF THE ENGLISH LANGUAGE)
S. A. Pesina
Nosov Magnitogorsk State Technical University, Magnitogorsk, Russia, St. Petersburg State University, St. Petersburg, Russia. [email protected]
I.R.Pulekha
Nosov Magnitogorsk State Technical University, Magnitogorsk, Russia. [email protected]
D.M. Kalashnik
Saint-Petersburg University of Humanities and Social Sciences, St. Petersburg, Russia. [email protected]
The purpose of the article is to study the functional peculiarities of language units of uncertainty, to present their classification and to understand the reasons that lead to their widespread use in various types of discourses. The classification of language units of uncertainty is based on their functional features. The possible list of their functions includes the following features: they act as a link between the old and the new information; they serve as a reference to an open list of elements that is difficult to enumerate to the end; they can act as markers of general uncertainty, when the subject of the conversation does not require precise wording; when speakers focus on important information, disregarding details; when the speaker uses hedging techniques and some others. Our study proved that markers of the category of uncertainty are not considered as redundant, and are viewed as qualifying elements that structure the content of the statement. The results of the study, as well as the presented illustrative material, are considered as evidence of increasing frequency of use of language units of uncertainty in the communication process in order to achieve the necessary pragmatic effect.
Keywords: uncertainty category markers, cognitive category, cognitive prototype, approximator, discourse.
References
1. Adamovich, S. V. Semanticheskaja kategorija approksimacii i sistema sredstv ee vyrazhenija [Semantic category of approximation and the system of means of its expression] / S. V. Adamovich // Grodno : GrGU., 2011. - 183 s. (in Russ.)
2. Karasik, V. I. Interpretativnye modusy obshhenija [Interpretative communication modes] / V. I. Karasik // Uchenye zapiski Tavricheskogo nac. un-ta im. V.I. Vernadskogo. Ser.: Filologija. Social'nye kommunikacii. T. 24 (63). № 1. Ch. 1., 2011. - pp. 255-262. (in Russ.)
3. Martynova, I. A. Leksicheskie markery neopredelennosti v razgovornom anglojazychnom diskurse [Lexical markers of uncertainty in colloquial English discourse] / I. A. Martynova // Vestnik VGU. Ser.: Lingvistika i mezhkul'turnaja kommunikacija. № 2, 2016. - pp. 30-34. (in Russ.)
4. Nazarova, O. L., Pesina, S. A. Social'nyj harakter jazyka kak sovokupnost' kollektivnyh tipizirovan-
126
C. A. necuHa, H. P. nynexu, ff. M. KanawuuK
nyh znakovyh situacij [The social nature of the language as a set of collective typed character situations] / O. L. Nazarova, S. A. Pesina // Voprosy kognitivnoj lingvistiki. № 3. 2016. - pp. 134-140. (in Russ.)
5. Pesina, S. A., Zimareva, O. L. Semanticheskij analiz i reprezentacija znachenij v strukture mnogoznach-nyh slov [Semantic analysis and representation of meanings in the structure of multi-valued words] / S. A. Pesina, O. L.Zimareva // Voprosy kognitivnoj lingvistiki. № 1 (50)., 2017. - pp. 146-154. (in Russ.)
6. Pesina, S.A. Kognitivnyj podhod k vzaimodejstviju jazyka i myshlenija [Cognitive approach to the interaction of language and thinking] / S.A. Pesina // Vestnik OGU: Problemy ontologii, teoriipoznanija i filosofskoj antropologii. - Orenburg, 2009. № 7(101) : July. pp. 178-181. (in Russ.)
7. Pesina, S.A. Razgranichenie jazyka i rechi v svete prototipicheskoj semantiki [Differentiation of language and speech in the light of prototypical semantics] / S.A. Pesina // Vestnik TGU. - Tomsk, 2006. № 291 : ijun'. pp. 177-182. (in Russ.)
8. Pesina, S.A. Jazykovaja kartina mira v filosofskom i lingvisticheskom osmyslenii [Language picture of the world in philosophical and linguistic understanding] / S.A. Pesina // Izvestija RGPU im. A. I. Gercena: Ob-shhestvennye i gumanitarnye nauki: Nauchnyj zhurnal, 2005. № 3 (10). - pp. 358-362. (in Russ.)
9. Pesina, S.A. Invariantnost' v kognitivnoj lingvistike i filosofii jazyka [Invariance in cognitive linguistics and language philosophy] / S.A. Pesina / Uchebnoe posobie. M. : FLINTA : Nauka, 2014. (in Russ.)
10. Pesina, S.A., Druzhinin, A.S. Kognitivnyj i antropocentricheskij podhod k processu kommunikacii [Cognitive and anthropocentric approach to the communication process] / S.A. Pesina, A.S. Druzhinin // Vestnik Brjanskogo gosudarstvennogo universiteta. 2016, №3 (29). pp. 161-165. (in Russ.)
11. Pesina, S.A. Slovo v ponimanii filosofii jazyka i lingvistiki [The word in understanding the philosophy of language and linguistics] / S.A. Pesina // Vestnik Voronezhskogo gosudarstvennogo universiteta. Serija Fi-losofija. 2011. № 2 (4). - pp. 122 - 131. (in Russ.)
12. Pesina, S.A. Reprezentacija slov v leksikone [Representation of words in the lexicon] / S.A. Pesina // Mezhdunarodnyj kongress : sb. mat-lov ; In-t jazykoznanija Ros. Akademii nauk, Tamb. gos. Un-t. Tambov : Izdatel'skij dom TGU, 2010. pp. 121-123. (in Russ.)
13. Puleha, I. R., 2017. Prilozhenie v sovremennom anglijskom jazyke [Application in modern English] / Puleha I. R. / Monograph. Magnitogorsk : Izd-vo Magnitogorsk. gos. teh. un-ta im. G. I. Nosova, 2017. 127 s. (in Russ.)
14. Channell, J. Vague Language. - New York: Oxford University Press, 1994. - 226 p.
15. Galsworthy, J., 1994. The Man of Property. Hertfordshire : Wordsworth Editions. 293 p.
16. Lyons, J. Language, Meaning and Context. London: Fontana Linguistics, 1981. 256 p.
17. Salinger, J. D. The Catcher in the Rye // Penguin, 2011.
