CC BY
57УДК 81'23
ЛИНГВИСТИЧЕСКИЕ ФАКТОРЫ ИНТЕРПРЕТАЦИОННЫХ ДЕВИАЦИЙ
Н.В. Акимова
Статья посвящена проблеме понимания/непонимания текста. Подчеркивается роль лингвистических факторов, провоцирующих непонимание и недопонимание. Обобщены представления о речевых единицах (ранее они рассматривались как языковые единицы), усложняющих понимание текста. Освещена история изучения таких единиц. Унифицирована терминология. Определены механизмы и типы коммуникативных девиаций, в основу их классификации положен критерий корреляции значения и смысла. Проанализирована роль девиантных речевых единиц в возникновении вариативности понимания.
Ключевые слова и фразы: коммуникативная девиация, девиантная речевая единица, вариативность, понимание, непонимание, недопонимание, интерпретация, психолингвистика.
LINGUISTIC FACTORS OF INTERPRETATIVE DEVIATIONS
The article deals with the problem of understanding/misunderstanding of a text. The role of linguistic factors causing confusion and misunderstanding is emphasized. The idea of speech units (earlier they were considered as linguistic units) which complicate understanding of a text, is generalized. The history of study of such units is lighted up. Terminology is unified. Мechanisms and types of speech deviations are determined, the criterion of correlation of meaning and sense underlies the classification. The role of speech deviation units in understanding variability is analysed.
Keywords and phrases: communicative deviation, deviation speech units, variability, understanding, misunderstanding, interpretation, psycholinguistics.
Проблема интерпретации языковых знаков и текстовых структур привлекает внимание ученых уже многие десятилетия, причем не только лингвистов. Ее решению посвящены многочисленные труды психологов (Л.С. Выготского, И.А. Зимней, А.Р. Лурии,
A.Н. Леонтьева и др.), философов (Х. Гадамера, П. Рикера).
Среди лингвистических исследований внимания заслуживают работы Ф.С. Бацевича, Н.И. Жинкина, С.Д. Кацнельсона, Л.В. Сахарного, Ю.С. Степанова, Ю.А. Сорокина и др. [Бацевич 2004; Сахарный 1991; Сорокин 1985 и др.], в которых неоднократно отмечается активная позиция интерпретатора, подчеркивается отличие письменного или устного текста от воспринятого реципиентом, разработана общая модель понимания. Отдельно стоит отметить разработки последних лет, послужившие основой современной концепции понимания текста, представленные монографиями и публикациями А.А. Залевской,
B.П. Белянина, А.И. Новикова, И.А. Стернина, Е.Ф. Тарасова и др. [Залевская 2001; Белянин
2006; Новиков 2003; Стернин 2006; Тарасов 2004 и др.]. Эти авторы уточнили и конкретизировали наследие предшественников, определили структуру понимания, обратили внимание на проблему вариативности, дифференцировали содержание и смысл текста, подчеркнули антропоцентрический характер психолингвистических исследований и т.п. Среди зарубежных англоязычных изданий хотелось бы отметить исследования А.С. Graesser, J.F. Kess, M.C. Langston, G. McKoon, M. Sadoski, M. Singer, T. Trabasso, P.D. Turney, P. Wiemer-Hastings, K. Wiemer-Hastings, R.A. Zwaan и др. [Graesser et al. 1994; 2001; Kess 1992; McKoon and Ratcliff 1992; Sadoski 1999; Zwaan et al. 1995], которые отличаются от отечественных прагматичностью и направленностью на компьютерную обработку текста. В целом, количество публикаций по этой теме свидетельствует о неугасающем интересе к ней и актуальности ее изучения.
По мнению Ю.А. Сорокина, выяснение закономерностей взаимодействия реципиента и текста позволяет: уточнить психолингвистическую структуру текстов, удовлетворяющих лингвистическим и психологическим ожиданиям реципиентов; функционально ориентировать тексты на определенные социальные (профессиональные) группы реципиентов, позволяет оптимальным образом управлять коммуникативными процессами социума [Сорокин 1985: 5].
Необходимость детального лингвистического изучения проблемы вариативности понимания подчеркивается многими современными учеными [Ким 2010: 27; Садченко 2009: 3; Сенченко 2009: 4; и др.]. Т.А. Сенченко отмечает, что изучение проблемы инварианта и вариативности восприятия текста становится важной задачей, поскольку очевидна прикладная значимость указанной проблематики для методики обучения языку, сферы массовой коммуникации (создаются целые методики написания текста, доступного для восприятия разными реципиентами), компьютерного моделирования речевой деятельности (особенно в сфере машинного перевода) [Сенченко 2009: 4].
Вопрос о языковых единицах, провоцирующих вариативное восприятие и усложняющих понимание текста, неоднократно поднимался в лингвистической литературе (в работах Ю.Д. Апресяна, А.А. Боронина, Т.В. Булыгиной, Т.Е. Водоватовой, А.А. Дживаняна, А.И. Новикова, Т.Б. Радбиля, В.З. Санникова, Л.В. Сахарного, Ю.А. Сорокина, А.Д. Шмелева, Л.В. Щербы, Г.Н. Эйхбаум и др. [Апресян 1990; Боронин 2006; 2009; 2010; Булыгина 1990; Водоватова 2007; Дживанян 1991; Новиков 2003; Радбиль 2006; 2007; Санников 2005; Сахарный 1991; Сорокин 2009; Шмелев 1990; Эйхбаум 1986]).
Периодичность появления публикаций по этой теме свидетельствует, что названная проблема уже более 100 лет не теряет актуальности.
В статье попробуем обобщить представления о языковых единицах, усложняющих понимание текста, проанализировать роль таких единиц в возникновении вариативности понимания.
Первые представления об особых языковых единицах связаны с работами Л.В. Щербы [Эйхбаум 1986: 29], намного позже появились публикации Г.Н. Эйхбаум об «экспоненциальной и содержательной тавтологии в коммуникативно-речевом акте», где используется понятие «аномальные» выражения [Эйхбаум 1986: 29]. А.А. Дживанян, Л.В. Короткова, А.Е. Бочкарев и др. развивают похожие идеи [Дживанян 1991; Короткова 2001; Бочкарев 2009]. Авторы используют различные термины, описывая языковые единицы, нарушающие коммуникативную логику.
Новый виток теория дефектности/аномальности получила в контексте современной психолингвистики. Этому вопросу посвящены некоторые публикации Ю.А. Сорокина и А.А. Боронина [Сорокин 1985; Боронин 2006; 2009; 2010 и др.]. В них ученые расширяют понятие дефектности/аномальности, включая в него высказывания, в которых происходит «нарушение семантических ограничений на сочетаемость слов» (человек-медведь, honest worm), контрадикторные высказывания (Серж подошел к своей чужой жене Мари), самофальсифицирующиеся высказывания (Все критяне лжецы) и даже остроты [Боронин 2006: 137]. При этом в публикациях А.А. Боронина использованы различные термины, обозначающие такие речевые единицы: «аномальные» высказывания, содержательно неполноценные тексты (дезинформация, чрезмерное информационное дублирование и др.) [Боронин 2009: 136] и «дефектный» языковой материал [Боронин 2010: 60]. В украинском языкознании также присутствует идея ненормативных и даже вредных языковых единиц, получившая название «патогенного текста» [Потятыник 1997: 4 и др.]. Таким образом, под речевыми единицами, усложняющими интерпретацию текста, понимаются высказывания и тексты: содержащие недостаточно информации; содержащие избыток информации (информационное дублирование), нарушающие законы сочетаемости [Акимова 2012а].
Указанные языковые единицы имели разные названия: аномальные высказывания [Эйхбаум 1986: 29], аномальные образования [Дживанян 1991: 4; Короткова 2001: 1; Санников 2005: 3], асемантичные тексты или псевдотексты [Ягунова 2009: 6], гипер- и гиповербализированные [Ковшикова 1997: 98; Саенко 2004: 76], дефектные тексты или дефектный речевой материал [Боронин 2010: 59], неинформативные выражения [Водоватова
2007: 6], лексика, засоряющая канал общения [Ленец 2010: 17], языковые аномалии [Апресян 1990: 50; Радбиль 2007: 241; Радбиль 2006: 3], отрицательный языковой материал (Л.В. Щерба цит. по [Сахарный 1991: 221]), патологические [Сорокин 1985: 2] или патогенные [Потятыник 1997: 3] тексты; псевдослова [Ткаченко 2007: 1], слова-паразиты [Сорокин 1985: 16], тексты-примитивы [Сахарный 1991: 221] и под. Разнообразие терминов усложняет изучение данного объекта.
Под нарушением норм понимается не столько нарушение правил произношения, правописания, словоупотребления или грамматики, сколько алогичность, семантическое дублирование, сатиация (нивелирование значения часто употребляемых слов) и некоторые другие частные случаи. Поэтому кажется неточным использование термина «аномальные» (согласно словарю, аномалия - это отклонение от нормы, от общей закономерности, неправильность [Большой толковый словарь русского языка 2009: 40], хотя не все девиантные единицы являются неправильными с точки зрения языка). Речь идет о преднамеренном употреблении плохо сочетаемых или непонятных языковых единиц, которые далеко не всегда нарушают какие-то нормы. Понятие «дефектные» (т.е. «имеющие дефект, испорченные» [Большой толковый словарь русского языка 2009: 255]) также плохо подходит для их обозначения, поскольку такие языковые единицы с точки зрения языка нормальные, а их дефектность контекстуально обусловлена. Термины «гипер- и гиповербализированные», «неинформативные» не охватывают всех случаев речевых девиаций. Слово «примитив» имеет оценочную коннотацию и обозначает «то, что является простым и неразвитым по сравнению с поздним, более совершенным» [Большой толковый словарь русского языка 2009: 983], следовательно, также соответствует лишь части девиаций. Понятие «асемантичные» размыто, а в узком смысле оно вряд ли может применяться к текстовым единицам. Термин «алогичный» очень широк и слабо связан с лингвистикой. Определения «псевдотексты» и «псевдослова» содержат эмоциональную коннотацию (это же касается и сочетаний «слова-паразиты» и «отрицательный языковой материал») и предполагают существование определенного эталонного аналога. Термины «патологический» (по словарю «то, что отклоняется от нормы, болезненно ненормальный, уродливый» [Большой толковый словарь русского языка 2009: 787]) и «патогенный» (по словарю «болезнетворный» [Большой толковый словарь русского языка 2009: 786]) слишком тесно связаны с медициной. Вопрос о способности дефектных языковых единиц вызывать болезни еще не получил медицинского освидетельствования, следовательно, такие термины пока рано использовать.
Проанализировав указанные дефиниции и посоветовавшись с коллегами на конференциях и симпозиумах, мы пришли к выводу, что для названия речевых единиц, которые усложняют понимание текста, лучше использовать термин «девиантные речевые единицы», поскольку в ситуации общения они провоцируют определенные «девиации» -отклонения от нужного направления под влиянием внешних причин [Большой толковый словарь русского языка 2009: 244]. Такие слова и выражения, как отмечает Т.Б. Радбиль, «не содержат очевидных нарушений в речевой актуализации системно-языковых закономерностей, не содержат коммуникативно-прагматических отклонений, но при этом все же производят впечатление «странных», порой даже «нелепых» высказываний, явным образом оцениваемых как девиантные любым средним носителем языка [Радбиль 2007: 239]. Словосочетание «речевые единицы» предпочитаем общепринятым терминам «высказывание» и «текст», поскольку, во-первых, на практике граница между высказываниями и текстом размыта (так, например, рекламный лозунг одни ученые рассматривают как высказывание, другие - как текст); а во-вторых, термин «текст» имеет много принципиально отличных определений, что усложняет его понимание и использование [Акимова 2012а; 2012в].
Девиантные речевые единицы, которые встречаются в текстах на украинском, русском и белорусском языках, в целом можно разделить на три большие группы по механизму возникновения девиаций. Каждая из этих групп имеет определенные специфические особенности:
1. Недостаточно информативные - содержат недостаточно информации; в таких языковых единицах множество лакун, возникающих вследствие отсутствия лексико-грамматических или лексических значений в одной или нескольких лексемах в их составе. К этой группе чаще всего можно отнести большинство сокращений, иноязычных заимствований, особенно латинизированных; малоизвестной исторически и социально ограниченной лексики, инвективов; «детскую речь» и речь в измененных состояниях сознания; высказывания на малознакомом иностранном языке и под.
2. Избыточные - содержат слишком много информации. К этой группе в основном следует отнести некоторые многозначные лексемы и фразеологические единицы, интертексты, тавтологии, игру слов, метафоры, лозунги и т.д.
3. Несочетаемые - высказывания, в которых нивелированы семантические ограничения на сочетаемость слов. Они представлены псевдопредложениями; алогизмами; экспрессивами; метафорическими конструкциями, нарушениями ожидаемой манеры
изложения информации, эллиптическими конструкциями разговорной речи и т.д. [Акимова 2012а; 2012в].
Остроты, как и другие типы намеренно художественно (по цели и средствам) искаженных текстов, рассматриваем как условно «нормальные».
Итак, как видим, девиантные речевые единицы - явление довольно распространенное. В научной литературе существует мнение, что природа девиантных речевых единиц «принципиально недоступна исчерпывающему толкованию (всегда сохраняется некоторый неверифицируемый «остаток») [Радбиль 2006]. Л.В. Сахарный считает, что генезис таких единиц разнообразен [Сахарный 1991: 222-223]. Однако, опираясь на предложенную классификацию, мы можем определить механизм речевых девиаций. Он лежит в сфере корреляции значения и смысла использованных языковых единиц:
— Если в некотором контексте реализуется только одно значение и один смысл лексической единицы, то такую единицу нельзя считать девиантной, ее понимание не вызывает сложностей. Например: Торги на фондовом рынке РФ завершились без определенной динамики [РосБизнесКонсалтинг от 24.04.2012].
Если в некотором контексте реализуется несколько значений и смыслов лексической единицы, то мы рассматриваем ее как избыточную девиантную речевую единицу. Например: На автомобиль Lada россиян будут подсаживать с детства [РосБизнесКонсалтинг от 3.08.12]. «Подсаживать» по словарю русского языка трактуется через лексему «Подсадить», которая обозначает «1. Помочь кому-л. сесть, взобраться куда-л. 2. Разг. Посадить кого-л. дополнительно к кому-л., куда-л. с какой-л. целью. 3. что и чего. Посадить дополнительно (какое-л. растение). 4. Спец. Произвести подсадку. 5. на что. Жарг. Вызвать пристрастие к употреблению наркотиков» [Большой толковый словарь русского языка 2009: 879], из контекста не понятно первое, второе или пятое значение имел в виду автор, соответственно возможны минимум 3 варианта интерпретации [Акимова 2013]. Тексты с девиантными речевыми единицами обнаружены нами также в украинском и белорусском языках (о девиантных речевых единицах в украинских и белорусских текстах см. [Акимова 2012в; 2013]).
Если в некотором контексте реализуется одно значение, которое не ассоциирует смыслов, или лексическая единица со стертым или неизвестным значением, то такую единицу определяем как недостаточную девиантную речевую единицу. Например: Русский робототехник попросил у миллиардеров денег на рецепт бессмертия [РосБизнесКонсалтинг от 20.07.2012]. В этом анонсе использована мифологема «рецепт бессмертия», характерная
для различных верований, однако из контекста не понятно, на что же нужны деньги этому конструктору, более того, в указанном контексте словосочетание «рецепт бессмертия» не вызывает никаких ассоциаций, не несет смысла. Значение данного выражения стерто вследствии сатиации [Акимова 2013]. Недостаточных девиантных речевых единиц немало и в украинских, и белорусских текстах [Акимова 2012в; 2013].
— Если в некотором контексте реализуется одно или несколько значений, которые противоречат ассоциированным ими смыслам, то такую единицу определяем как несочетаемую девиантную речевую единицу. Например: Сказ о том, как один ZTE V880e всех флагманов победил [РосБизнесКонсалтинг от 20.07.2012]. В этом примере публицистический стиль изложения совмещается с фольклорной манерой повествования (используется сказовая модель). С одной стороны, такое сочетание позволяет упростить и менее критично подать информацию, с другой - ощутима определенная стилистическая несовместимость [Акимова 2013]. Несочетаемые девиантные речевые единицы характерны также для украинской и белорусской речевой практики [Акимова 2012в; 2013].
Возникновению коммуникативных девиаций также способствуют «умышленные ошибки» и немотивированные пунктуационные выделения [Боронин 2006: 142], необоснованные или чрезмерные акцентуации графическими средствами [Осипова 1983: 76], низкий уровень грамотности [Осипова 1983: 23; Саенко 2004: 353] и некоторые другие факторы.
Часто девиантные речевые единицы употребляются вполне сознательно с целью привлечь внимание; расширить читательскую аудиторию, создать интригу, чтобы заставить реципиента додумать то, чего нельзя написать по экстралингвистическим причинам; запутать читателя; обесценить информацию, создать положительный или отрицательный оттенок сообщения; сформировать ассоциативную связь с другой информацией и т.п. Интенциональное использование девиантных речевых единиц отмечают также и другие ученые [Боронин 2006, 2009, 2010; Радбиль 2006].
Итак, проблема понимания текста интересовала людей с древнейших времен. Причины непонимания и недопонимания, как нам кажется, нужно искать не только во внелингвистических обстоятельствах. Следы и объективные основания непонимания и коммуникативных девиаций находятся непосредственно в тексте, реализуясь в девиантных речевых единицах, т.е. речевых единицах, усложняющих понимание текста. Девиантные речевые единицы, которые встречаются в текстах на восточнославянских языках, можно разделить на три группы: недостаточно информативные, избыточные и несочетаемые.
Механизм возникновения речевых девиаций лежит в сфере корреляции значения и смысла использованных речевых единиц. Возникновению коммуникативных девиаций способствуют также другие факторы. Часто девиантные речевые единицы употребляются с определенной целью.
Избежать излишней девиантности текста можно с помощью корректного использования иллюстраций, а главное - внимательного (или даже придирчивого) отношения к подбору языковых единиц. Объем статьи не позволяет представить детальный анализ способов предотвращения чрезмерной девиантности, этот вопрос планируем раскрыть в последующих работах.
Список литературы
Аюмова Н.В. Мовш передумови виникнення комушкативних девiацiй // Науковi записки Вшницького державного педагогичного ушверситету iменi Михайла Коцюбинського. Сер. Фшолопя (мовознавство): зб. наук. праць / гол. ред. Н.Л. 1ваницька. Вшниця: ТОВ <^рма «Планер», 2012. Вип. 16. С. 184-188.
Аюмова Н.В. Про лшгвютичш мехашзми виникнення варiативностi розумшня тексту // Лшгвютика: зб. наук. праць. Луганськ: ДЗ «ЛНУ iменi Тараса Шевченка», 2012. № 3 (27). Ч. II. С. 88-95.
Аюмова Н.В. Специфша варiативного сприйняття текстiв сайтiв новин // Науковi записки. Сер. Фшолопчш науки (мовознавство). Кiровоград: РВЦ КДПУ iм. В. Винниченка, 2013. Вип. 117. С. 353-356.
Апресян Ю.Д. Языковые аномалии: типы и функции // Res Philologica = Филологические исследования: памяти акад. Георгия Владимировича Степанова (1919— 1986) / под ред. Д.С. Лихачева. М.; Л., 1990. С. 50-71.
Бацевич Ф.С. Пролегомены к теории коммуникативного смысла // Культура народов Причерноморья. 2004. № 49. Т.1. С. 77-79.
Белянин В.П. Психологическое литературоведение. Текст как отражение внутренних миров автора и читателя: монография. М.: Генезис, 2006. 320 с.
Большой толковый словарь русского языка / гл. ред. С.А. Кузнецов. СПб.: Норинт, 2009. 1536 с.
Боронин А.А. Понятие стиль в психолингвистическом освещении // Вопросы психолингвистики. 2010. № 11. С. 59-64.
Боронин А.А. Психосемиотические метаморфозы в словесной коммуникации // Вопросы психолингвистики. 2009. № 10. С. 133-139.
Боронин А.А. Феномен непонимания и интерпретация художественного текста // Вопросы психолингвистики. 2006. № 4. С. 134-142.
Бочкарев А.Е. Эпистемологические основания теории значения: автореф. дис. ... д-ра филол. наук: спец. 10.02.19 - «Теория языка». М., 2009. 41 с.
Булыгина Т.В., Шмелев А.Д. Аномалии в тексте: проблемы интерпретации // Логический анализ языка: сб. науч. тр. М., 1990. С. 94-106.
Бутакова Л.О. Интерпретация художественного текста: поэтика «с человеческим лицом», «усредненным» сознанием или поэтика без «лица» и «сознания»? // Вопросы психолинвистики. 2004. № 1. С. 57-63.
Водоватова Т.Е. Инференциальный смысл высказываний с пониженной и повышенной информационной емкостью: автореф. дис. ... д-ра филол. наук: спец. 10.02.19 -«Теория языка». Волгоград, 2007. 41 с.
Дживанян А.А. Лингвистические и логико-когнитивные параметры алогических образований в художественном тексте (на материале английского языка): автореф. дис. ... канд. филол. наук: спец. 10.02.04 «Германские языки». М., 1991. 20 с.
Залевская А.А. Текст и его понимание: монография. Тверь: Твер. гос. ун-т, 2001.
177 с.
Ким Л.Г. Вариативно-интерпретационное функционирование текста: теоретико-экспериментальное исследование: автореф. дис. ... д-ра фшол.. наук: спец. 10.02.19 -«Теория языка». Кемерово, 2010. 50 с.
Ковшикова Е.В. Категория коммуникативной точности: дис. ... канд. филол. наук: спец. 10.02.19 - «Теория языка». Волгоград, 1997. 192 с.
Короткова Л.В. Семантико-когштивний та функцюнальний аспекти текстових аномалш у сучаснш англомовнш художнш прозг автореф. дис. ... канд. фшол. наук: спец. 10.02.04 - «Германсью мови». К., 2001. 20 с.
Ленец А.В. Коммуникативный феномен лжи: лингвистический и семиотический аспекты (на материале немецкого языка): автореф. дис. ... д-ра филол. наук: спец. 10.02.19 -«Теория языка», 10.02.04 «Германские языки». Ростов н/Д, 2010. 42 с.
Новиков А.И. Текст и контртекст: две стороны процесса понимания // Вопросы психолингвистики. М.: Институт языкознания, 2003. № 1. С. 64-76.
Осипова Г.Ф. Работа руководителя с документами. М.: Экономика, 1983. 48 с.
Потятиник Б.В. Патогенний текст у масовш комушкацп: щентифшащя, типолопя, нейтралiзацiя: автореф. дис. ... д-ра фшол. наук: спец. 10.01.08 «Журналютика». К., 1997. 32 с.
Потятиник Б.В. Удар по мегамашиш (В очшуванш нового Дона Юхота) // Медiафiлософiя. № 1. URL: http://media-journal.franko.lviv.ua/N1/ Mediaphilos/potyatynyk.htm.
Радбиль Т.Б. Аномалии в сфере языковой концептуализации мира // Русский язык в научном освещении. 2007. № 1 (13). С. 239-265.
Радбиль Т.Б. Языковые аномалии в художественном тексте: дис. ... д-ра филол. наук: спец. 10. 02. 01 - «Русский язык». М., 2006. 496 с.
Романов Д.А. Психолингвистическое обоснование эмоциональной идентификации // Вопросы языкознания. 2005. № 1. С. 98-107.
РосБизнесКонсалтинг. URL: http://www.rbc.ru/ (дата обращения 24.04.2012).
Садченко В.Т. Вторичный семиозис в художественном тексте: автореф. дис..... д-ра
фшол. наук: спец. 10.02.01 - «Русский язык». Владивосток, 2009. 38 с.
Саенко А.Н. Содержательно-стилистические особенности информационных текстов в Интернете // Научные записки Луганского национального педагогического университета. Вып. 5. Т. 1. Сер. Филологические науки: сб. науч. тр. Луганск: «Альма-матер», 2004. С. 350360.
Санников В.З. Об истории и современном состоянии русской языковой игры // Вопросы языкознания. 2005. № 4. С. 3-20.
Сахарный Л.В. Тексты-примитивы и закономерности их порождения // Человеческий фактор в языке: язык и порождение речи. М.: Наука, 1991. С. 221-237.
Сенченко Т.А. Структуры текста и их восприятие: экспериментальное исследование (на материале текстов разных типов): автореф. дис. ... канд. филол. наук: спец. 10.02.19 -«Теория языка». Бийск, 2009. 20 с.
Сорокин Ю.А. Психолингвистические проблемы восприятия и оценки текста // Психолингвистические аспекты изучения текста. М., 1985. С. 5-34.
Стернин И.А. Значение в языковом сознании: специфика описания // Вопросы психолингвистики. 2006. № 4. С. 171-179.
Тарасов Е.Ф. Языковое сознание // Вопросы психолингвистики. 2004. № 2. С. 34-47.
Ткаченко Н.М. Исследование стратегий идентификации значения псевдослова: автореф. дис. ... канд. филол. наук: спец. 10.02.19 - «Теория языка». Ижевск, 2007. 20 с.
Холодная М.А. Психология интеллекта. Парадоксы исследования. СПб.: Питер, 2002.
272 с.
Шмелёв А.Д. Парадокс самофальсификации // Логический анализ языка: сб. науч. тр. М., 1990. С. 83-93.
Эйхбаум Г.Н. Экспонентная и содержательная тавтология в коммуникативно-речевом акте // Языковое общение и его единицы: межвуз. сб. науч. тр. Калинин, 1986. С. 28-39.
Ягунова Е.В. Вариативность стратегий восприятия звучащего текста (экспериментальное исследование на материале русскоязычных текстов разных функциональных стилей): автореф. дис. ... д-ра филол. наук: спец. 10.02.19 - «Теория языка», 10.02.21 - «Прикладная и математическая лингвистика». М., 2009. 39 с.
Graesser A.C., Singer M. & Trabasso T. Constructing inferences during narrative text comprehension // Psychological Review. 1994. № 101. Р. 371-395.
Graesser С., Wiemer-Hastings P., Wiemer-Hastings K. Constructing inferences and relations during text comprehension // Text representation: linguistic and psycholinguistic aspects / Sanders, Schilperoord, Spooren (eds.). Amsterdam/Philadelphia: Benjamins, 2001. Р. 21-26.
Kess J.F. Psycholinguistics: psychology, linguistics, and the study of natural language. Amsterdam/Philadelphia: John Benjamins, 1992. 363 р.
McKoon G., Ratcliff R. Inference during reading // Psychological Review. 1992. № 99. Р. 440-466.
Sadoski M. Comprehending comprehension // Reading Research Quarterly. 1999. № 34 (4). Р. 493-501.
Zwaan R.A., Langston M.C., Graesser A.C. The construction of situation models in narrative comprehension: An event-indexing model // Psychological Science. 1995. № 6. Р. 292297.
References
Akimova N.V. Language predictors of communicative deviations [Movni peredumovi viniknennya komunikativnikh deviatsij]. Naukovi zapiski Vinnits'kogo derzhavnogo pedagogichnogo universitetu imeni Mikhajla Kotsyubins'kogo. Ser. Filologiya (movoznavstvo): collected works / N.L. Ivanits'ka (ed.). Vinnitsya: TOV «Firma «Planer», 2012. Vol. 16. P. 184-188.
Akimova N.V. On the linguistic mechanisms of text comprehension variability [Pro lingvistichni mekhanizmi viniknennya variativnosti rozuminnya tekstu]. Lingvistika: collected works. Lugans'k: DZ «LNU imeni Tarasa Shevchenka», 2012. № 3 (27). T. II. P. 88-95.
Akimova N.V. The specificity of the variable perception of the texts of news sites [Spetsifika variativnogo sprijnyattya tekstiv sajtiv novin]. Naukovi zapiski. Ser. Filologichni nauki (movoznavstvo). Kirovograd: RVTS KDPU im. V. Vinnichenka, 2013. Vol. 117. P. 353-356.
Apresyan Yu.D. Linguistic anomalies: types and functions [Yazykovye anomalii: tipy i funktsii]. Res Philologica = Filologicheskie issledovaniya: in the memory of akad. G.V. Stepanov (1919—1986) / D.S. Likhachev (ed.). M.; L., 1990. P. 50-71.
Batsevich F.S. [Prolegomeny k teorii kommunikativnogo smysla]. Kul'tura narodov Prichernomor'ya. 2004. № 49. T.1. P. 77-79.
Belyanin V.P. Psychological literature. Text as a reflection of the inner worlds of author and reader [Psikhologicheskoe literaturovedenie. Tekst kak otrazhenie vnutrennikh mirov avtora i chitatelya]: monography. M.: Genezis, 2006. 320 p.
Big dictionary of the Russian language [Bol'shoj tolkovyj slovar' russkogo yazyka]. S.A. Kuznetsov (ed. in chief). SPb.: Norint, 2009. 1536 p.
Boronin A.A. The notion of style in the light of psycholinguistics [Ponyatie stil' v psikholingvisticheskom osveshhenii]. Voprosypsikholingvistiki. 2010. № 11. P. 59-64.
Boronin A.A. Psychosemiotic metamorphosis in verbal communication [Psikhosemioticheskie metamorfozy v slovesnoj kommunikatsii]. Voprosy psikholingvistiki. 2009. № 10. P. 133-139.
Boronin A.A. The phenomenon of misunderstanding and interpretation of a literary text [Fenomen neponimaniya i interpretatsiya khudozhestvennogo teksta]. Voprosy psikholingvistiki. 2006. № 4. P. 134-142.
Bochkarev A.E. Epistemological foundations of the theory of meaning [Ehpistemologicheskie osnovaniya teorii znacheniya]: doctor thesis abstract: spets. 10.02.19 -«Teoriya yazyka». M., 2009. 41 p.
Bulygina T.V., Shmelev A.D. Anomalies in the text: problems of interpretation [Anomalii v tekste: problemy interpretatsii]. Logicheskij analizyazyka: collected works. M., 1990. P. 94-106.
Butakova L.O. Interpretation of a literary text: poetics "with a human face", with "average" consciousness or poetics without a "face" and "consciousness"? [Interpretatsiya khudozhestvennogo teksta: poehtika «s chelovecheskim litsom», «usrednennym» soznaniem ili poehtika bez «litsa» i «soznaniya»?]. Voprosypsikholinvistiki. 2004. № 1. P. 57-63.
Vodovatova T.E. Inferential meaning of utterances with low and high information capacity [Inferentsial'nyj smysl vyskazyvanij s ponizhennoj i povyshennoj informatsionnoj emkost'yu]: Doctor thesis abstract: spets. 10.02.19 - «Teoriya yazyka». Volgograd, 2007. 41 p.
Dzhivanyan A.A. Linguistic and logical-cognitive parameters of illogical formations in a literary text (in the English language) [Lingvisticheskie i logiko-kognitivnye parametry alogicheskikh obrazovanij v khudozhestvennom tekste (na materiale anglijskogo yazyka)]: PhD thesis abstract: spets. 10.02.04 - «Germanskie yazyki». M., 1991. 20 p.
Zalevskaya A.A. Text and its understanding [Tekst i ego ponimanie]: monography. Tver': Tver state university publishing, 2001. 177 p.
Kim L.G. Variable-interpretative functioning of a text: theoretical and experimental study [Variativno-interpretatsionnoe funktsionirovanie teksta: teoretiko-ehksperimental'noe issledovanie]: Doctor thesis abstract: spets. 10.02.19 - «Teoriya yazyka». Kemerovo, 2010. 50 p.
Kovshikova E.V. Category of communicative accuracy [Kategoriya kommunikativnoj tochnosti]: PhD thesis: spets. 10.02.19 - «Teoriya yazyka». Volgograd, 1997. 192 p.
Korotkova L.V. Semantic, cognitive and functional aspects of text anomalies in the modern English literary prose [Semantiko-kognitivnij ta funktsional'nij aspekti tekstovikh anomalij u suchasnij anglomovnij khudozhnij prozi]: PhD thesis abstract: spets. 10.02.04 - «Germans'ki movi». K., 2001. 20 p.
Lenets A.V. Communicative phenomenon of lying: linguistic and semiotic aspects (in the German language) [Kommunikativnyj fenomen lzhi: lingvisticheskij i semioticheskij aspekty (na materiale nemetskogo yazyka)]: Doctor thesis abstract: spets. 10.02.19 - «Teoriya yazyka», 10.02.04 «Germanskie yazyki». Rostov n/D, 2010. 42 p.
Novikov A.I. Text and context: two sides of the process of understanding [Tekst i kontrtekst: dve storony protsessa ponimaniya]. Voprosy psikholingvistiki. M.: Institut yazykoznaniya, 2003. № 1. P. 64-76.
Osipova G.F. Work of the head with documents [Rabota rukovoditelya s dokumentami]. M.: Ehkonomika, 1983. 48 p.
Potyatinik B.V. The pathogenic text in Mass Communication: identification, typology, neutralization [Patogennij tekst u masovij komunikatsii: identifikatsiya, tipologiya, nejtralizatsiya]: Doctor thesis abstract: spets. 10.01.08 «Zhurnalistika». K., 1997. 32 p.
Potyatinik B.V. Hitting the megamachine (Waiting for the new Don Quixote) [Udar po megamashini (V ochikuvanni novogo Dona Kikhota)]. Mediafilosofiya. № 1. URL: http://media-journal.franko.lviv.ua/N1/ Mediaphilos/potyatynyk.htm.
Radbil' T.B. Anomalies in the sphere of linguistic conceptualization of the world [Anomalii v sfere yazykovoj kontseptualizatsii mira]. Russkij yazyk v nauchnom osveshhenii. 2007. № 1 (13). P.239-265.
Radbil' T.B. Linguistic anomalies in literary texts [Yazykovye anomalii v khudozhestvennom tekste]: Doctor thesis. 10. 02. 01 - «Russkij yazyk». M., 2006. 496 p.
Romanov D.A. Psycholinguistic justification of emotional identification [Psikholingvisticheskoe obosnovanie ehmotsional'noj identifikatsii]. Voprosy yazykoznaniya. 2005. № 1. P. 98-107.
RosBisnessConsalting. URL: http://www.rbc.ru/ (access date 24.04.2012).
Sadchenko V.T. Secondary semiosis in a literary text [Vtorichnyj semiozis v khudozhestvennom tekste]: Doctor thesis abstract: spets. 10.02.01 - «Russkij yazyk». Vladivostok, 2009. 38 p.
Saenko A.N. Substantial and stylistic features of informational texts on the Internet [Soderzhatel'no-stilisticheskie osobennosti informatsionnykh tekstov v Internete]. Nauchnye zapiski Luganskogo natsional'nogopedagogicheskogo universiteta. Vol. 5. T. 1. Ser. Filologicheskie nauki: collected works. Lugansk: «Al'ma-mater», 2004. P. 350-360.
Sannikov V.Z. On the history and present state of Russian language game [Ob istorii i sovremennom sostoyanii russkoj yazykovoj igry]. Voprosy yazykoznaniya. 2005. № 4. P. 3-20.
Sakharnyj L.V. Texts-primitives and regularities of their generation [Teksty-primitivy i zakonomernosti ikh porozhdeniya]. Chelovecheskij faktor v yazyke: yazyk i porozhdenie rechi. M.: Nauka, 1991. P. 221-237.
Senchenko T.A. Text structures and their perception: an experimental study (based on the texts of different types) [Struktury teksta i ikh vospriyatie: ehksperimental'noe issledovanie (na materiale tekstov raznykh tipov)]: PhD thesis abstract: spets. 10.02.19 - «Teoriya yazyka». Bijsk, 2009. 20 p.
Sorokin Yu.A. Psycholinguistic issues of perception and evaluation of a text [Psikholingvisticheskie problemy vospriyatiya i otsenki teksta]. Psikholingvisticheskie aspekty izucheniya teksta. M., 1985. P. 5-34.
Sternin I. A. Meaning in the linguistic consciousness: specificity of description [Znachenie v yazykovom soznanii: spetsifika opisaniya]. Voprosypsikholingvistiki. 2006. № 4. P. 171-179.
Tarasov E.F. Linguistic consciousness [Yazykovoe soznanie]. Voprosy psikholingvistiki. 2004. № 2. P. 34-47.
Tkachenko N.M. Investigation of strategies of identifying of meanings of pseudowords [Issledovanie strategij identifikatsii znacheniya psevdoslova]: PhD thesis abstract: spets. 10.02.19 -«Teoriya yazyka». Izhevsk, 2007. 20 p.
Kholodnaya M.A. Psychology of Intelligence. Paradoxes of research [Psikhologiya intellekta. Paradoksy issledovaniya]. SPb.: Piter, 2002. 272 p.
Shmelyov A.D. Paradox of self-falsification [Paradoks samofal'sifikatsii]. Logicheskij analiz yazyka: collected works. M., 1990. P. 83-93.
Ehjkhbaum G.N. Exponential and meaningful tautology in a communicative speech act [Ehksponentnaya i soderzhatel'naya tavtologiya v kommunikativno-rechevom akte]. Yazykovoe obshhenie i ego edinitsy: interunivers. collected works. Kalinin, 1986. P. 28-39.
Yagunova E.V. Variability of strategies of perception of a sounding text (experimental research on the material of Russian texts of various functional styles) [Variativnost' strategij
vospriyatiya zvuchashhego teksta (ehksperimental'noe issledovanie na materiale russkoyazychnykh tekstov raznykh funktsional'nykh stilej)]: Doctor thesis abstract: spets. 10.02.19 - «Teoriya yazyka», 10.02.21 - «Prikladnaya i matematicheskaya lingvistika». M., 2009. 39 p.
Graesser A.C., Singer M. & Trabasso T. Constructing inferences during narrative text comprehension. Psychological Review. 1994. № 101. Р. 371-395.
Graesser С., Wiemer-Hastings P., Wiemer-Hastings K. Constructing inferences and relations during text comprehension. Text representation: linguistic andpsycholinguistic aspects / Sanders, Schilperoord, Spooren (eds.). Amsterdam/Philadelphia: Benjamins, 2001. Р. 21-26.
Kess J.F. Psycholinguistics: psychology, linguistics, and the study of natural language. Amsterdam/Philadelphia: John Benjamins, 1992. 363 р.
McKoon G., Ratcliff R. Inference during reading. Psychological Review. 1992. № 99. Р.440-466.
Sadoski M. Comprehending comprehension. Reading Research Quarterly. 1999. № 34 (4). Р. 493-501.
Zwaan R.A., Langston M.C., Graesser A.C. The construction of situation models in narrative comprehension: An event-indexing model. Psychological Science. 1995. № 6. Р. 292-297.
СВЕДЕНИЯ ОБ АВТОРЕ:
Акимова Наталья Владимировна, кандидат филологических наук, заведующий кафедрой педагогики и психологии
Социально-педагогический институт «Педагогическая академия» Украина, 25015, Кировоград, ул. Шевченко, 26 Е-mail: natasha-shadow@rambler.ru
ABOUT THE AUTHOR:
Akimova, Natalia Vladimirovna, Candidate of Philology, Head of the Department of Pedagogy and Psychology
Kirovograd Socio-Pedagogical Institute "PedagogicalAcademy " 26 Shevchenko street, Kirovograd 25015 Ukraine Е-mail: natasha-shadow@ramblerru
