CC BY
31
УДК 81-112.2
Е. Н. Михайлова
Лингвистическая концепция Шарля де Бовеля (1479-1565)
В статье рассматриваются воззрения на язык Шарля де Бовеля (1479-1565) - яркого представителя французского гуманизма первой половины XVI в. Дается общий обзор проблем, затронутых в его трактате о языке. Анализируются ключевые термины его лингвистической концепции - «varietas» и «idea», которые по-своему отражают понимание им изменчивой природы языка.
Ключевые слова. Ренессансная лингвистическая традиция, Шарль де Бовель, изменчивая природа языка, происхождение и вариативность французского языка, принцип varietas, категория «idea» (архетип).
E. N. Mikhailova
Linguistic conception of Charles de Bovelles (1479-1565)
The article deals with the language views of Charles de Bovelles (1479-1565), a prominent representative of the French humanism in the first half of the XVI th century and gives the general overview of the problems touched in his treatise about the language. The key terms of his linguistic conception - «varietas» and «idea» which in their way reflect his comprehension of the variable language nature are analyzed.
Keywords: Renaissance linguistic tradition, Charles de Bovelles, variable language nature, origin and variability of the French language, principle «varietas», category «idea» (archetype).
Лингвистические воззрения эпохи Возрождения все более притягивают к себе внимание историографов науки о языке, при этом ренессансный период все чаще называют важнейшим поворотным моментом в истории лингвистической мысли. Одним из первых эту мысль выразил в своей статье Р. Холл, назвав эпоху Возрождения «зарей» современной лингвистики, поскольку именно в это время, с одной стороны, были обозначены практически все значимые для лингвистики ХХ в. проблемы, с другой стороны, был сделан существенный шаг вперед в области выработки строгих лингвистических методов [Hall 1936: 106-107]. Включение в сферу рассмотрения все новых текстов, составлявших ренессансную систему знания о языке, дает ученым все больше оснований для того, чтобы говорить о том, что в эпоху Возрождения были заложены основы современной лингвистики [Auroux 1992: 25; Косарик 1995: 110-113; Степанова 2000: 145-148, 282].
Безусловно, первыми свой вклад в разработку новой теории и новой методологии в системе знания о языке внесли итальянские гуманисты. По-своему обогатили новыми решениями вопросы теории и практики описания языков и французские эрудиты, обратившиеся к лингвистической проблематике в начале XVI в. К числу первых французских авторов, предложивших самобыт-
ную лингвистическую концепцию, относится Шарль де Бовель (1479-1566).
Разносторонне образованный человек, эрудит, блистательный ученик Лефевра д'Этампля, один из наиболее известных ученых своего времени, де Бовель выступает и как самобытный филолог и оригинальный теоретик языка. Его концепция изложена в одной из первых в истории французской лингвистической мысли работ, написанных в жанре «рассуждений» о языке [Bovillus 1533]. При этом имя де Бовеля-лингвиста продолжает оставаться в тени многих именитых соотечественников, занимавшихся проблемами кодификации французского языка. Внимание историографов лингвистики приковано в основном к концепциям таких авторов, как Ж. Дюбуа, Ж. Дю Белле, Л. Мегре, Р. и А. Этьены, П. де ла Раме. Если в западноевропейской историографии лингвистики воззрения де Бовеля были предметом специального рассмотрения [Demaiziere 1973, 1983; Schmitt 1976, 1979; Ceard 1980], в отечественной историографии лингвистики имя одного из первых теоретиков французского языка практически не известно.
Между тем лингвистическая концепция Ш. де Бовеля заслуживает внимания не только как памятник лингвистической мысли столь яркой эпохи, какой была эпоха Возрождения, но и как
© Михайлова Е. Н., 2017
пример оригинальной концепции, которая позволяет по-новому взглянуть на историю западноевропейской лингвистической традиции, и в частности, на многообразие путей, которые были предложены в то время для рассмотрения разнообразия мира языка. Де Бовелем были не только обозначены, но и по-своему убедительно решены такие проблемы, как происхождение французского языка, вопрос о его связи с латинским языком и другими европейскими языками, проблема языковой эволюции и связанная с ней проблема языковой вариативности. Оригинальное решение этих проблем в работе одного из представителей блестящей плеяды французских гуманистов позволяет по-новому взглянуть на историю ренессансной лингвистической традиции во Франции. Более того, оно дает основание для рассмотрения проблемы филиации идей: ведь трактат французского ученого вышел в свет как раз в то время, когда в Италии разгорелась бурная полемика вокруг вопросов языка, вызванная знакомством гуманистов с трактатом Данте, впервые опубликованном в 1529 г. До этого, как пишет Л. Г. Степанова, трактат Данте был известен узкому кругу лиц по рукописи [Степанова 2000: 265].
Сравнительно небольшой по объему (107 с.) трактат де Бовеля имеет тяжеловесное (в духе времени) название: «Liber de differentia linguarum et Gallici sermonis varietate; quae voces apud Gallos sint factitiae et arbitrariae vel barbarae; quae item ab origine latina manarint; de hallucinatione Gallicanorum nominum» (Книга о различии народных языков и разнообразии французского языка; какие слова у французов являются искусственными и неисконными, или варварскими; какие по происхождению восходят к латинскому языку; о предположительном происхождении французских имен).
Своеобразная разноплановость содержания трактата, получившая отражение в его названии, послужили в свое время для Ф. Брюно основанием для того, чтобы рассматривать его как три разные работы, собранные в один конволют [Brunot 1913: 132]. В дальнейшем эту точку зрения разделяла и К. Демезьер [Demaizière 1983: 163]. Между тем разноплановость содержания трактата де Бо-веля по-своему раскрывает авторский замысел: в первой части речь идет «о различии народных языков и разнообразии французского языка», вторая и третья части содержат внушительный по объему эмпирический материал, призванный подкрепить фактами общие «рассуждения».
Как памятник лингвистической мысли своего времени трактат де Бовеля отражает особого рода филиацию идей, охватывающую как предшествующую лингвистическую традицию, так и идеи, получившие отражение в работах его современников. При этом его трактат изобилует множеством отсылок к Библии, что отражает основной круг интересов его автора - богословие.
Как показывает текстологический анализ трактата, де Бовель выступает продолжателем античной традиции, где в рамках спора об аналогии и аномалии по-своему решались вопросы, касавшиеся «многообразия и единства» языка. Кроме того, де Бовель выступает продолжателем средневековой научной традиции, но не столько в плане проблематики, сколько в плане стиля изложения, системы доказательств и частично методов, посредством которых он объясняет описываемые языковые явления. Однако в большей степени де Бовель выступает как восприемник гуманистических идей начала XVI в. Его трактат представляет собой своеобразную квинтэссенцию одной из важнейших, а по сути, ключевых категорий ренес-сансного мировоззрения - категории «varietas» (разнообразия) [Михайлова 2016: 212-214]. Как пишет Л. М. Баткин, онтологическая сущность данного понятия, заимствованного итальянскими гуманистами из цицероновской риторики, стала эпохальной мыслительной установкой Ренессанса [Баткин 1990: 105].
Как следует из названия, трактат де Бовеля посвящен проблеме языковой вариативности, или, по выражению де Бовеля, вопросам «многообразия языков мира и разнообразия французского языка». Ключевыми терминами в данной работе выступают, соответственно, «differentia» (различие) и «varietas» (разнообразие). В то же время, как показывает анализ трактата, не менее значимое место в понимании де Бовелем изменчивой природы языка, играет еще один термин - «idea», который обладает в его работе достаточно размытой семантикой. Как один из важнейших терминов философии неоплатонизма он приобрел в трактате де Бовеля новое, достаточно широкое содержание, включающее такие качества, как системность, устойчивость, целостность, нормативность, национальный дух [Михайлова 2016].
Стремление понять причины многообразия языков мира и разнообразия мира родного языка привело де Бовеля к необходимости оперировать не только обширным корпусом примеров из французского и ряда других языков, но и данными по истории и географии, истории культуры и эт-
нографии. Сведения, по-своему строго и методично изложенные на страницах этого трактата, говорят об исключительной эрудиции его автора. Не случайно в свое время о нем отзывались как о «несравненном де Бовеле» (l'incomparable Charles Bouelles [Demaizière 1973: 62]). Немало сведений лингвистического и исторического характера было заимствовано им из Библии, что отражает основной круг его научных интересов - теологию и философию.
Среди источников, на которые опирается де Бовель, имеются труды как античных, так и современных ему авторов: Плиний Старший, Вероз, Жюстен, Иоанн Тритемий и др. Однако чаще всего де Бовель обращается к трактату Юлия Цезаря «Записки о Галльской войне». Помимо частых упоминаний имени Цезаря на страницах своей работы де Бовель использует в качестве образца для подражания и первую главу из его «Записок», в которой дается географический очерк Древней Галлии. По этому образцу де Бовель выстраивает третью главу первой части своего трактата, в которой рассматривается вопрос о границах распространения французского языка. Обозначив пять природных границ Франции (Альпы, Рейн, Океан, Пиренеи, Средиземное море), он замечает: «Вся Галлия по эту сторону Альп, окруженная этими пятью границами, та самая, что некогда вскормила людей с единым языком и общими привычками, ныне знает как различные нравы, так и различные говоры» [Bovillus 1533: 6].
Де Бовель является первым во Франции гуманистом, попытавшимся дать научное обоснование проблеме происхождения французского языка. Как известно, в эпоху Возрождения его истоки гуманисты чаще всего возводили к латыни, решая таким образом проблему защиты и прославления родного языка. С одной стороны, это было связано с высоким социальным статусом латыни, а, с другой стороны, - с обилием латинизмов в словарном составе французского языка, что давало основание говорить о том, что он буквально «сделан» из латинского. Позиция де Бовеля в этом вопросе сводится к признанию смешанного характера французского языка, поскольку, как он пишет, этот язык «имеет в своем составе большое число варварских слов» [Bovillus 1533: 3]. Убедительные аргументы в пользу этого положения он находит во французских топонимах и в этимологии ряда французских слов, что, несомненно, было связано исключительным интересом, который гуманисты проявляли к истории своей страны и происхождению родного языка. Примечательно, что концеп-
ция де Бовеля сложилась до начала движения в защиту французского языка, инициированного Манифестом «Плеяды» (1549).
Проблема происхождения французского языка в концепции де Бовеля тесно связана с проблемой классификации языков, точнее, языков Западной Европы. Их классификация мыслится им как некая иерархия, вершиной которой является латинский язык. Близкими ему по своему словарному составу признаются итальянский, французский, испанский, которым противопоставлен немецкий язык [ВоуШш 1533: 5].
Признавая исключительное многообразие французского языка, де Бовель полагал, что это все же единый язык, хотя и слишком «разнообразный» и «изменчивый». Пытаясь объяснить причины этого «разнообразия», он одним из первых в истории языкознания обратился к проблеме языковых контактов. Широко опираясь на факты истории, он предложил свою версию происхождения и эволюции французского языка, в известном смысле предвосхищающую современную теорию стратов. В частности, он пишет: «Я бегло осветил вопрос о вторжениях варваров, прошедших через Галлию или обосновавшихся в ней, для того, чтобы показать, что это имело отношение к французскому языку, который, хоть и восходит к языку Рима, тем не менее, кажется ныне непохожим на него, будучи по природе смешанным и в значительной степени отличным от латинского языка, так как он заимствовал множество варварских слов» [ВоуШш 1533: 11].
Значительный интерес для истории лингвистической мысли эпохи Возрождения представляют собой рассуждения де Бовеля о причинах языковых изменений. Он видит их, с одной стороны, в «человеческом произволе, его стихийности и разнообразии»; с другой стороны, в числе причин, которые «портят и разнообразят народные слова», он называет «время, место и расположение планет» [ВоуШш 1533: 3]. Как видим, в этой концепции причины языковой эволюции сводятся к «человеческому фактору», территориальной и исторической изменчивости языка, что и с позиций современной лингвистики выглядит вполне убедительно. Что касается формулы аЬ horoscopo саеН, часто упоминаемой на страницах трактата, то она отражает специфику ренессансной научной системы знания. В эпоху Возрождения такое объяснение считалось вполне убедительным, поскольку астрология в то время рассматривалась как высшая наука, позволяющая постичь скрытые
от непосредственного наблюдения связи явлений, дать единое истолкование мироздания.
По ряду вопросов, касающихся понимания природы языка, воззрения де Бовеля отличаются от воззрений представителей более поздних этапов лингвистического движения во Франции. Так, трактовка большинства поднимаемых им проблем связана с пониманием языка не столько как системы, хотя в его трактате широко используется термин «архетип» (idea), сколько как совокупности слов. Иными словами, его концепция является одним из примеров атомизма в языкознании, что и обусловило его приверженность воззрениям тех ученых, которые видели в языке не аналогию, а аномалию. Отсюда и горячее убеждение де Бовеля в том, что «народные языки» невозможно описать по модели известных латинских грамматик.
По-своему подходит де Бовель и к решению вопроса о превосходстве одного языка над другим. Как известно, этот вопрос занимал внимание западноевропейских гуманистов в течение всего XVI в. и подчас был предметом бурной полемики, результатом которой стало появление многочисленных апологий народных языков. Одна из глав трактата де Бовеля всецело посвящена этому вопросу. Призывая прекратить этот бессмысленный с его точки зрения спор, он пишет: «Скажи на милость, возможно ли что-либо решить в этом споре двух народов о том, чей языковой архетип более верен, если каждому нравится свой язык и для каждого именно он является наиболее совершенным?» [Bovillus 1533: 47].
Значимость трактата де Бовеля для истории лингвистической мысли обеспечивается не только совокупностью рассматриваемых им проблем и богатым эмпирическим материалом, но и использованием по-своему строгой системы методов анализа. Новаторство французского гуманиста состоит в том, что он увидел возможность объяснить изменчивую природу языка с опорой на данные «внешней истории», сумев объяснить таким образом изменения, претерпеваемые языком во времени и пространстве.
Наиболее широко в трактате де Бовеля представлен прообраз сравнительно-исторического метода, при помощи которого автор стремится выявить этимологию некоторых французских слов. В большинстве случаев прослеживается наблюдательность и удивительная прозорливость автора, который на обширном эмпирическом материале доказывает «смешанный характер» французского языка. Так, он рассматривает латинско-французские соответствия causa - ^ose, debere -
debuoir, pauper - poure, etc., на основании чего выводит закономерности преобразований, которые латинские формы в течением времени претерпели во французском языке. О некоторых словах германского происхождения (напр., forest) он отзывается как о словах темного, неясного происхождения. Имеются в его трактате и случаи ложной этимологии (например, относительно слова flèche, которое он возводит к греческому ф^еуш, то есть «жечь») [Bovillus 1533: 14].
Достаточно широко представлены в трактате де Бовеля и элементы сопоставительного анализа. В частности, на примере утвердительных и отрицательных частиц показано многообразие вариантов, представленных во французских диалектах начала XVI в.: «Жители Лотарингии, соседи верхних германцев, произносят ау; жители Бургундии (соседи лотарингцев) - о; жители Окситании и Ош, владения которых по всей Франции обычно называют Лангедок по их манере утверждать, произносят: а^ и oc; жители Пуату произносят: ouan; часть белгов, как [например]; жители Амьена или Перроны : oue c u гласным; жители Сен-Кентена, Лаона и Эссы произносят auy ; парижане - ouy ; испанцы - si; жители Эно (hainaut) - аш> [Bovillus 1533: 16].
Кроме того, в арсенале научных методов де Бо-веля представлен метод бинарных оппозиций. Наиболее яркое отражение он получил в 46-й главе первой части трактата, где речь идет о сходстве и различии французских согласных (figura oppositionis et affinitatis consonantium literarum):
BCDFGILMSZ Consonantes molles (= Мягкие согласные)
PQ T VC G R N X S Consonantes duriores (= Более твердые согласные)
[Bovillus 1533: 41].
Одна из причин, по которой лингвистические воззрения де Бовеля не получили должного отклика ни у современников, ни у потомков, в определенной мере связана с изменением направления лингвистической программы французского гуманизма в середине XVI в. Оно привело к тому, что некоторые из высказанных им идей вскоре оказались «вне фокуса» ренессансной парадигмы знания о языке, ориентированной на вопросы нормы. Появление логического и философского направлений в языкознании XVII-XVIII вв. в еще большей степени способствовало тому, что его лингвистическая концепция оказалась предана забвению.
Между тем нельзя не увидеть того, что предложенная Ш. де Бовелем концепция языка содержит идеи, которые отражают в общих чертах про-
блематику современной лингвистики и которые получили научное подтверждение в таких направлениях современного языкознания, как диалектология, фразеология, топонимика, этнолингвистика, диахроническая лингвистика. Несомненно, настало время для того, чтобы имя автора этой оригинальной концепции заняло достойное место в истории лингвистической мысли ренессансной Европы.
Библиографический список
1. Баткин, Л. М. Леонардо да Винчи и особенности ренессансного творческого мышления [Текст] / Л. М. Баткин. - М. : Искусство, 1990. -415 с.
2. Косарик, М. А. К проблеме традиции и инновации в истории языкознания. Ренессансная и современная лингвистические парадигмы - связь эпох [Текст] / М. А. Косарик // Вестник МГУ. Филология. № 5. 1995. - С.104-116.
3. Михайлова, Е. Н. Проблема языковой вариативности в концепции Шарля де Бовеля (1479-1565) [Текст] / Е. Н. Михайлова // Романские языки и культуры: от античности до современности: VIII Международная научная конференция: Москва, филологический факультет МГУ имени М. В. Ломоносова, 26-27 ноября 2015 г. : Сб. материалов / Отв. ред. Л. И. Жолудева. - М. : МАКС Пресс, 2016 а. -С. 211-217.
4. Михайлова, Е. Н. Семантика термина «idea» в трактате Ш. де Бовеля «Liber de differentia linguarum et Gallici sermonis varietate» (1533) [Текст] / Е. Н. Михайлова // Иностранные языки: Лингвистические и методические аспекты: Межвузовский сборник научных статей. - Тверь : Изд-во ТГУ, 2016 б. - С. 287-292.
5. Степанова, Л. Г. Итальянская лингвистическая мысль XIV-XVI веков (от Данте до позднего Возрождения) [Текст] / Л. Г. Степанова. - СПб. : Изд-во РХГИ, 2000. - 504 с.
6. Сулимова, Н. Г. История развития испанской грамматической мысли (XV-XIX вв.) [Текст] / Н. Г. Сулимова. - М. : МАКС Пресс, 2005. - 332 с.
7. Auroux S. (dir.) Histoire des idées linguistiques. Vol. 2. Le développement de la grammaire européene [Текст] / S. Auroux (dir.). Liège, 1992.
8. Brunot F. Histoire de la langue française dès origines à nos jours. Т. 2. [Текст] / F. Brunot. -Paris: F. Colin, 1927. - 495 p.
9. Céard J. De Babel à la Pentecôte : la transformation du mythe de la confusion des langues au XVI
siècle [Текст] / J. Céard // Bibliothèque d'Humanisme et Renaissance. XLII. - 1980. -P. 577-594.
10. Demaizière C. Charles de Bovelles. Sur les langues vulgaires et la variété de la langue française [Текст] / C. Demaizière. - Paris : Hachette, 1973.
11. Demaizière C. La grammaire française au XVI-e siècle : Les grammairiens picards [Текст] / C. Demaizière.) - Paris: Didier-Erudition, 1983. -VIII, 1096.
12. Hall R. A. Jr. Linguistic Theory in Italian Renaissance [Текст] / R. A.Jr. Hall. // Language, 1936. N 12 / 2. P. 96-107.
13. Schmitt C. Charles de Bovelles, Sur les langues vulguaires et la variété de la langue française (1533), une source importante pour l'histoire du vi-cabulaire français [Текст] / C. Schmitt // Travaux de linguistique et de littérature (14). - P., 1976. -P. 129-156.
14. Schmitt C. Bovelles linguiste [Текст] / C. Schmitt // Charles de Bovelles et son cinquième centenaire 1479-1979: Actes du colloque intranational tenu à Noyon les 14-16 septembre 1979. - P., 1982. - P. 247-263.
Источники
1. Bovillus Carolus. Liber de differentia linguarum et Gallici sermonis varietate; quae voces apud Gallos sint factitiae et arbitrariae vel barbarae; quae item ab origine latina manarint; de hallucinatione Gallicanorum nominum [Texte] / Carolus Bovillus. -Parisiis, apud R.Stephanum, 1533. - 107 p.
Bibliograficheskij spisok
1. Batkin, L. M. Leonardo da Vinchi i osobennosti renessansnogo tvorcheskogo myshlenija [Tekst] / L. M. Batkin. - M. : Iskusstvo, 1990. - 415 s.
2. Kosarik, M. A. K probleme tradicii i innova-cii v istorii jazykoznanija. Renessansnaja i sovre-mennaja lingvisticheskie paradigmy - svjaz' jepoh [Tekst] / M. A. Kosarik // Vestnik MGU. Filologija. № 5. 1995. - S.104-116.
3. Mihajlova, E. N. Problema jazykovoj variativ-nosti v koncepcii Sharlja de Bovelja (1479-1565) [Tekst] / E. N. Mihajlova // Romanskie jazyki i kul'-tury: ot antichnosti do sovremennosti: VIII Mezhdu-narodnaja nauchnaja konferencija: Moskva, filologiche-skij fakul'tet MGU imeni M. V. Lomonosova, 26-27 nojabija 2015 g. : Sb. materialov / Otv. red. L. I. Zholu-deva. - M. : MAKS Press, 2016 a. - S. 211-217.
4. Mihajlova, E. N. Semantika termina «idea» v traktate Sh. de Bovelja «Liber de differentia linguarum et Gallici sermonis varietate» (1533) [Tekst] /
E. N. Mihajlova // Inostrannye jazyki: Lingvistiche-skie i metodicheskie aspekty: Mezhvuzovskij sbornik nauchnyh statej. - Tver' : Izd-vo TGU, 2016 b. - S.287-292.
5. Stepanova, L. G. Ital'janskaja lingvisticheskaja mysl' XIV-XVI vekov (ot Dante do pozdnego Voz-rozhdenija) [Tekst] / L. G. Stepanova. - SPb. : Izd-vo RHGI, 2000. - 504 s.
6. Sulimova, N. G. Istorija razvitija ispanskoj grammaticheskoj mysli (XV-XIX vv.) [Tekst] / N. G. Sulimova. - M. : MAKS Press, 2005. - 332 s.
7. Auroux S. (dir.) Histoire des idées linguistiques. Vol. 2. Le développement de la grammaire européene [Tekst] / S. Auroux (dir.). Liège, 1992.
8. Brunot F. Histoire de la langue française dès origines à nos jours. T. 2. [Tekst] / F. Brunot. - Paris:
F.Colin, 1927. - 495 p.
9. Céard J. De Babel à la Pentecôte : la transformation du mythe de la confusion des langues au XVI siècle [Tekst] / J. Céard // Bibliothèque d'Humanisme et Renaissance. XLII. - 1980. -P. 577-594.
10. Demaizière C. Charles de Bovelles. Sur les langues vulgaires et la variété de la langue française [Tekst] / C. Demaizière. - Paris : Hachette, 1973.
11. Demaizière C. La grammaire française au XVI-e siècle : Les grammairiens picards [Tekst] / C. Demaizière.) - Paris: Didier-Erudition, 1983. -VIII, 1096.
12. Hall R. A. Jr. Linguistic Theory in Italian Renaissance [Tekst] / R. A.Jr. Hall. // Language, 1936. N 12 / 2. P. 96-107.
13. Schmitt C. Charles de Bovelles, Sur les langues vulguaires et la variété de la langue française (1533), une source importante pour l'histoire du vi-cabulaire français [Tekst] / C. Schmitt // Travaux de linguistique et de littérature (14). - P., 1976. -P. 129-156.
14. Schmitt C. Bovelles linguiste [Tekst] / C. Schmitt // Charles de Bovelles et son cinquième centenaire 1479-1979: Actes du colloque intrena-tional tenu à Noyon les 14-16 septembre 1979. - P. : 1982. - P. 247-263.
Дата поступления статьи в редакцию: 05.02.2017 Дата принятия статьи к печати: 16.02.2017
