CC BY
41
Увы, но Соединенные Штаты будут продолжать поддерживать некоторые страны, во главе которых стоят жестокие злодеи и монархи, пока это приносит нам пользу, и продолжат призывать к демократии и свержению тиранов в других странах. И мы не будем задумываться о том, как Голливуд влияет на наши взгляды и взгляды наших детей.
Как ни странно, но одно из самых громких обвинений США в адрес Советского Союза состояло в том, что Советы фальсифицировали историю, скрывая и опуская факты в книгах и СМИ. На западе мы самодовольно хвастались (и хвастаемся), что знаем всю правду о нашей истории и правительстве. Помню, как будучи студенткой в эпоху гласности и распада СССР, я изучала курс истории России и еженедельно читала советскую прессу, в которой журналисты и граждане страны спешили воспользоваться полученной свободой слова и информации и требовали положить конец искажению собственной истории. Сейчас, кажется, пришло время и для Запада найти лекарство от своей исторической амнезии - и сделать то же самое.
Источники:
1. Анастасия. Анимационный фильм, производство кинокомпании 20th Century Fox, 1997. Режиссёры Дон Блат и Гэри Голдман.
2. Anastasia Producer to Critics: It’s Not History (27 November 1997). The Internet Movie Database.
3. Deneroff, Harry. Anastasia: Fox’s Great Hope. Animation World Magazine 2.8 (November 1997). 27 January 2011.
4. Hastings, A. Waller. Moral Simplification in Disney’s The Little Mermaid. Lion & The Unicorn (June 1993): 83-90.
5. Holden, Stephen. Film Review: A Feeling We’re Not in Russia Anymore. The New York Times 14 Nov. 1997. Web. 27 January 2011.
6. Kupferberg, Noah. Doll Parts: Selling History’s Heroines to Little Girls. Village Voice 41 (23 January 1996). Web.
7. Sun, Chyng Feng and Erica Scharrer. Resistance to Criticism of The Little Mermaid. The Communication Review 7 (2004): 35-55.
Е. Н. Михайлова
Принцип varietas в лингвистической традиции французского возрождения
Интерес к изучению эпохи Возрождения, ее истокам, сущности, противоречиям, наследию во всем его многообразии несмотря на обилие уже имеющихся исследований не только не становится меньше, но существенно возрастает. В истории науки многие ученые пытались проникнуть в тайну творческой лаборатории этой эпохи, сформулировать для нее точное и емкое определение, дать непротиворечивую ее оценку, вывести своего рода универсальный
404
код для ее понимания. Однако для многих поколений ученых эта проблема так и осталась неразрешенной, что во многом предопределено сложностями и противоречиями самой эпохи Возрождения, изобилующей парадоксами. По-своему отражено это положение вещей в высказывании Б.О’Келли: «Нет истины о Ренессансе, есть истины» (O’Kelly, 1960, с. 5).
Поиск ключевого для этой культуры понятия, сквозь призму которого можно было бы высветить ее природу и присущий ей строй мышления, привел к многочисленным исследованиям о «доблести» (virtus), «подражании» (imitatio), «фортуне» (fortuna), «гуманизме» (humanitas). Известный отечественный историк культуры Л.М. Баткин стал первым, кто обратил внимание на возможность объяснить специфику Возрождения через понятие «разнообразие» или «варьета» (varietas, varieta), увидев в этом слове одну из ключевых категорий ренессансной культуры (Баткин. 1990, с. 69). Никто из исследователей до него не усматривал в этом понятии коренную мировоззренческую проблему, а между тем, как убедительно доказал ученый, оно тесным образом связано с эстетикой, философией, онтологией, всем стилем ренессансного мышления. Будучи заимствованным итальянскими гуманистами из цицероновской риторики, понятие varietas вошло в обиход и получило свое воплощение как универсальная категория ренессансной культуры благодаря трактату Леона Баттиста Альберти «О живописи» (1435). При этом, как пишет Л.М.Баткин, онтологическая сущность данного понятия у Альберти и его последователей вышла далеко за рамки живописи, став эпохальной мыслительной установкой Ренессанса (Баткин. 1990, с. 105). Достаточно вспомнить о том, какое место отводили принципу vаrietas художники и теоретики живописи, сколь ощутимо присутствие «разнообразия» жанров, сюжетов, художественных средств в литературе, насколько широко представлено это понятие в философии, истории, естествознании, буквально во всех сферах, затронутых гением титанов Возрождения.
Как один из фундаментальных принципов ренессансного мировоззрения принцип varietas получил своеобразное воплощение и в филологических изысканиях гуманистов, являющихся неотъемлемой составляющей ренессансной культуры. Как известно, «жажда словесности» (aviditas litterarum), охватившая европейских интеллектуалов, привела к тому, что знание языков считалось тогда одним из важнейших признаков образованности. При этом в числе подлежавших обязательному изучению были как языки классической древности, так и живые языки. По выражению С. Ору, эпоха Возрождения стала подлинной эпохой грамматизации языков мира (Auroux. 1996, с. 5-6), дав первые образцы описания языков, на кото-
405
рых говорила Европа, а также языков мира, сведения о которых у европейцев появились благодаря Великим географическим открытиям.
Французские гуманисты достаточно рано включились в процесс грамматизации, в результате чего в течение нескольких десятков лет были заложены основы французской национальной лингвистической традиции, идеи которой еще долго питали европейскую лингвистику.
Свое воплощение принцип varietas в рамках данной традиции получил прежде всего в широкомасштабной языковой программе, на реализацию которой были направлены усилия многих французских гуманистов. Среди проблем, занимавших их внимание, наиболее остро стояли такие, как изучение языков классической древности, борьба с засильем латыни в различных сферах жизни общества, «защита и прославление родного языка», создание теории национального литературного языка, национальной грамматики и словаря, постановка и решение вопросов родства и изменчивости языков.
По-своему представлен принцип varietas в ориентации гуманистов на труды предшественников и современников во всем их разнообразии. Усваивая то, что наиболее полно отвечало потребностям времени, гуманисты стремились брать полезное всюду, где его можно было найти, поэтому развитие грамматического знания осуществлялось благодаря усвоению широкой панорамы воззрений на язык. Лингвистическое движение, развернувшееся во Франции в XVI в., прежде всего развивало идеи античных мыслителей и итальянских гуманистов, помимо этого оно впитало в себя черты средневековой грамматической культуры и идеи современников - соотечественников и представителей многонациональной «республики» европейского гуманизма. Эта жажда гуманистов все объять и все объяснить подчас приводила к эклектичности в изложении рассматриваемых ими вопросов, за что гуманистов не раз упрекали историографы лингвистики XIX-XX вв. Однако, как замечает С. Ору, структура научной системы в значительной степени зависит от ее горизонта ретроспекции (Ору, 2000, с. 97-100). Поэтому нет ничего удивительного в том, что ренессансную систему знания о языке невозможно привести к общему знаменателю, настолько она представляется полипарадигмальной.
Другим примером воплощения принципа varietas в ренессансной системе знания о языке является тяготение к использованию перечня примеров вместо словесного объяснения описываемого явления. Так, обращаясь к рассмотрению вопроса о сущности частей речи, в большинстве своем авторы грамматик ограничиваются их простым перечислением. Например, Жак Дюбуа, автор первой французской грамматики пишет: «Частей речи, как в латинском, так и в галльском восемь: имя, местоимение, глагол, наречие, причас-
406
тие, союз, предлог и междометие» (Dubois, 1531, с. 90). Аналогично через перечень представлены в работах многих авторов грамматические категории частей речи, а подчас и сами правила ограничиваются простым перечислением примеров. В основном такая манера подачи материала характерна для элементарных руководств по языку (так называемых «элементарных грамматик»), однако встречаются примеры такого описания и в объяснительных грамматиках. Вот как выглядит небольшая часть главы, посвященной описанию наречий в объемном трактате Шарля Мопа: “Aduerbes de Temps. Quand, maintenant, or, ore, ores, or-primes, or-aprimes, a cette heure. Prefentement, pour le prefent. Huy, d’huy. Enhuy, d’en-huy, maishuy. Aujourd’huy, d’aujourd’huy, du jourd’huy. toft, tantoft, П toft, П toftque. pluftoft, Touf-jours, de touf-jours, a touf-jours. Touf les iours. Chaque iour, ordinairement, Demain, de demain, a demain, apres demain. Matin, de matin, du matin, a matin, au matin, ce matin. Soir, de foir, du foir, a foir, a ce foir, ce foir, au foir, fur le foir ! Tard, a tard, sur le tard, demain, du lendemain, au lendemain. Souvent. N’agueres. lamais, a iamais, pour iamais, a tout iamais, a touf-jours mais, iadis maifque. Quelque-iour. Tandis, cependant, ce temps pendant, Piega. Lors, dehors, alors. Lors que. Ainfique, Quelquefois, Mainte-fois, Souventefois, le paffe. Par le paffe, l’advenir, a l’advenir. Onc, Oncques. lufqu’a quad, iufques-a guand. Tant que iufqu’a tant que, iufques-a tant que, iufqu’a ce que, iufques-a ce que <...> (Maupas, 1607, p. 321-322). Такого рода описание больше похоже на словник, чем на текст грамматического сочинения с присущими ему правилами. Однако все становится понятным, если учесть значимость принципа varietas для ренессансной культуры. Как пишет Л.М. Баткин, «разнообразие» может осуществляться лишь в форме перечня, логический смысл которого состоит в возможности перехода от одного к другому (Баткин, 1990, с. 129). Именно поэтому в работах гуманистов перечисление подчас заменяет описание явления и как бы снимает вопрос о необходимости объяснения того, что представлено в перечне.
Еще одной отличительной особенностью ренессансной лингвистической традиции, отражающей принцип varietas, является использование примеров из других языков в качестве
иллюстративного материала при описании родного языка. Как известно, в роли языков-эталонов выступали большей частью латинский и древнегреческий языки, в то же время в руководствах по французскому языку приводились многочисленные параллели с живыми языками (итальянским, испанским, английским, немецким и др.). Двуязычные (или «переводные») парадигмы стали в то время непременным атрибутом грамматического описания любого языка. Именно поэтому лингвистическое наследие Ренессанса можно рас-
407
сматривать как прообраз сопоставительного и типологического языкознания.
Отражением универсальности принципа varietas в лингвистической традиции эпохи Возрождения является также обилие разнообразных учебных пособий и словарей, увидевших свет в то время: это и традиционные учебные пособия (так называемые «донаты»), и элементарные руководства по языку (Rudimenta), и многочисленные разговорники (в том числе многоязычные), и серьезные трактаты, в которых поднимаются важные теоретические проблемы грамматики, и так называемые «рассуждения», в которых в своеобразной форме изложены значимые для того времени вопросы языка.
Наконец, различные подходы к решению ключевых проблем языковой программы, а также многообразие способов систематизации и категоризации описываемых языковых явлений, предложенные французскими гуманистами, позволяют говорить о создании самобытной традиции, богатой новаторскими идеями и оригинальными авторскими концепциями. К наиболее значимым для становления и дальнейшего развития французской национальной традиции принадлежат концепции Луи Мегре, Робера Этьена, Пьера де ла Раме, Жана Пилло, Антуана Коши, Анри Этьена, Шарля Мопа.
Своеобразной квинтэссенцией принципа varietas в лингвистической традиции французского Возрождения является трактат «Liber de differentia linguarum et Gallici sermonis varietate; quae voces apud Gallos sint factitiae et arbitrariae vel barbarae; quae item ab origine latina manarint; de hallucinatione Gallicanorum nominum» (Книга о различии народных языков и разнообразии французского языка; какие слова у французов являются искусственными и неисконными, или варварскими; какие по происхождению восходят к латинскому языку; о предположительном происхождении французских имен). Автором этого трактата, опубликованного в феврале 1533 г. в типографии знаменитого парижского издателя Робера Этьена, был Шарль де Бовель (1479-1566), один из наиболее плодовитых ученых первой половины XVI в. В истории французской научной традиции он известен прежде всего как талантливый математик, теолог и философ, что касается размышлений о языке, то для него, как и для многих гуманистов, в особенности в начале XVI в., они представляли собой интерес в связи с необходимостью постижения человека как части мироздания.
В своем трактате о языке де Бовель обращается к решению вопросов, которые вскоре составят основу филологических изысканий французских гуманистов: это проблема происхождения французского языка, вопрос о его статусе и связи с латинским и другими европейскими языками. В то же время де Бовель поднимает вопросы, которые останутся за рамками филологических штудий его соотече-
408
ственников: это вопрос о причинах языковой вариативности, размышления о природе языковых контактов, рассуждения о невозможности заключить французский язык, равно как и другие живые языки, которые в то время принято было называть «вульгарными», в рамки канонической латинской грамматики. Таким образом, в первой трети XVI в. де Бовель предстает как убежденный аномалист, в известной мере продолжатель средневековой традиции в сфере знания о языке.
Как видно уже из названия данного трактата, ключевыми для де Бовеля понятиями являются близкие по значению, но, тем не менее, не вполне идентичные термины differentia и varietas. На страницах своей работы он стремится не только показать, в чем состоит «многообразие и различие языков», но и вскрыть «причины порчи, смешения и изменения народных слов» (Bovillus, 1533, p. 4). В числе первопричин этого разнообразия де Бовель указывает на то, что сегодня принято называть «человеческим фактором в языке». Уже в предисловии к трактату он отмечает: «Употребление звуков и имен, из которых создана ткань языков и наречий, не имеет иного происхождения, чем человеческий произвол в его стихийности и разнообразии» (Bovillus, 1533, p. 3). В дальнейшем, развивая эту идею, он пишет о том, что изменения в языке обусловлены ошибками и отклонениями в произношении, исходящими в первую очередь от людей необразованных, и что искоренить эти недостатки с помощью правил невозможно.
В качестве других причин многообразия языков де Бовель указывает на такие факторы, как «место, время и расположение планет» (Bovillus, 1533, p. 3). Это объяснение содержит указание на важнейшие с позиций современной научной парадигмы факторы языковой вариативности - время и пространство. Что касается формулировки ab horoscopo caeli, которая неоднократно используется на страницах его трактата для объяснения изменчивой природы языка, то она представляет собой интерес как реликт ренессансной парадигмы знания с присущим ему пониманием хода истории. Как известно, в эпоху Возрождения астрология занимала одну из верхних ступеней в иерархии научного знания - она рассматривалась как высшая наука, позволяющая постичь скрытые от непосредственного наблюдения связи явлений, дать единое истолкование Универсума. Как видим, в решении де Бовелем проблемы изменчивой природы языка причудливым образом переплетаются аргументы, которые позволяют говорить о нем и как об оригинальном мыслителе, значительно опередившим свое время, и как о традиционалисте, который сохранил привычные для своего времени постулаты научной картины мира.
409
Принцип varietas проявляет себя в работе де Бовеля не только через разнообразие рассматриваемых вопросов, но и через разноплановость описания. Так, первая часть трактата (Liber de differentia linguarum et Gallici sermonis varietate) посвящена вопросам теории и истории языка, во второй части (Tabulae breves Gallicanarum vocum, docentes quaenam earum factitiae et arbitrariae, vel barbarae sint et quae аb origine latina manarint) представлен этимологический словарь французского языка, в третьей части работы (De hallucinatione Gallicanorum nominum) предпринята попытка решения проблем этимологии сквозь призму топонимики. Именно эта разноплановость описания языка в трактате де Бовеля привела известных французских ученых к мнению, что это три разные работы, собранные в одну книгу (Brunot, 1913, p. 132; Demaiziere, 1978, p. 163). Между тем вполне очевидно единство замысла данной работы и стремление де Бовеля максимально его реализовать: если первая часть трактата представляет собой то, что сам автор назвал «рассуждениями о причинах многообразия языков», то вторая и третья части трактата содержат богатейший эмпирический материал, который впервые был введен в обиход и который призван был подкрепить фактами эти «рассуждения».
В трактате де Бовеля представлен по-своему скрупулезный очерк истории французского языка, насыщенный сведениями по истории и географии, истории культуры и этнографии, грамматики и этимологии, что по-своему отражает особенности эрудитского гуманизма, ярким представителем которого был де Бовель.
Итак, обращение к рассмотрению места, которое принцип varietas занимал в лингвистических воззрениях французских гуманистов, дает основание говорить о том, что он служил для них своеобразным ключом для понимания многообразия языков мира и разнообразия мира родного языка. Что касается работы де Бовеля, то ее с полным основанием можно рассматривать как средоточие принципа varietas в системе ренессансного знания о языке.
Список литературы
1. Баткин Л.М. Леонардо да Винчи и особенности ренессансного творческого мышления. - М., 1990. - 415 с.
2. Ору С. История. Эпистемология. Язык / пер. с фр. - М., 2000. - 408 с.
3. Auroux S. La philisophie du langage. - P., 1996. - VIII, 442 p.
4. Bovillus Carolus. Liber de differentia linguarum et Gallici sermonis varietate; quae voces apud Gallos sint factitiae et arbitrariae vel barbarae; quae item ab origine latina manarint; de hallucinatione Gallicanorum nominum. - Parisiis, apud R.Stephanum, 1533. - 107 p.
5. Brunot F. Histoire de la langue frangaise des origines a nos jours. Т. 2. - P.,
1913.
6. Demaiziere C. Charles de Bovelles. Sur les langues vulgaires et la variete de la langue frangaise. - P., 1973.
410
7. Demaiziere C. Les grammaires frangaises au XVIe siecle : Les grammairiens picards: These. - P., 1983.
8. Dubois Jacques (Sylvius Jacobus Ambianus). In linguam Gallicam Isagoge, una cum eiusdem Grammatica Latino-Gallica ex Hebraecis, Graecis et Latinis scriptoribus. - Parisiis, apud R.Stephanum, 1531. - 131 p.
9. Maupas Charles (Bloisien). Grammaire et Syntaxe Frangoise contenant reigles bien exactes et certaines de la prononciation, orthographe, construction et usage de notre langue, en faveur des estrangiers qui en sont desireux (1607). -Paris, chez Adrian Bacot, 1625. - 360 p.
10. O’Kelly B. Preface // The Renaissance. Image of Man and the World / Ed. by B. O’Kelly. - Athenes, 1966. - P. 3-19.
И. Б. Смирнов
Культурологическое содержание этнонимов в австрийской исторической традиции (Steirische Volkertafel начала VIII века)
Каждый народ вынужден жить на земле в окружении других этнических общностей, взаимодействовать с ними, учитывая их национальные особенности и менталитет. Опыт такого взаимодействия представители этнической общности постепенно получают в процессе своего исторического развития, аккумулируют эти сведения в исторической памяти народа, а затем передают их последующим поколениям. С течением времени многое в этих образах соседей устаревает, меняется, однако историческая память продолжает функционировать в обычном режиме, ибо именно в языке народа закрепляются на века традиционные представления языковой общности о той или иной народности. Именно они постепенно превращаются в устаревшие этнические клише, фактически препятствующие адекватному восприятию других народов, приводящие к помехам в межкультурной коммуникации с той или иной этнической группой или целым народом. Причем, такие помехи чреваты не только отчуждением, отказом от сотрудничества в разных областях общественной жизни, но могут приводить к не прощаемым долгосрочным обидам и вооруженным конфликтам и столкновениям.
Сведения о том или ином народе-соседе этническая группа на протяжении своего существования черпала как из непосредственного общения с его представителями, так и из опосредованных свидетельств - из письменных источников, коими оказывались путевые заметки, письма, воспоминания. К источникам этнических стереотипов могут быть причислены и так называемые насмешливые прибаутки и зарифмовки, в которых высмеивались черты представителей разных национальностей, а также многочисленные фразеологизмы, в частности, пословицы и поговорки. Определенную и не послед-
411
