CC BY
9мендовали Г. Гросс и Э. Анушат, но и на использовании приемов математической логики, приемов теории игр, теории рефлексивных игр, методов эвристики, информационного моделирования, фактологического анализа и др.
Однако для того, чтобы следователи действительно стали обладателями, по крайней мере, большинства этих мыслительных приемов и их мышление было в полном смысле специфическим криминалистическим мышлением, необходимо, чтобы вопросы осмысления и выделения содержания мыслительной деятельности современных следователей и дидактической практики обучения ими стали одним из важных направлений криминалистических исследований. Это особенно необходимо в условиях развития организованной преступной деятельности, более высокого уровня ее криминального профессионализма, изощренности в действиях сокрытия следов. Без освоения следователем должного криминалистического мышления далеко не всегда можно раскрыть сложные преступления.
Чтобы в криминалистике на базе всех современных методов и других научно-методических данных могли быть систематизированы основы криминалистического мышления, и они могли быть рекомендованы для усвоения и развития выпускникам юридических вузов, выбравших криминалистическую специализацию, представляется, необходимо следующее:
- разработать цельную теоретическую концепцию криминалистического мышления как своеобразную криминалистическую теорию такого мышления. В нем должна быть раскрыта информационная сущность, заключение и научные основы этого мышления у следователей для решения не только криминалистических, но и иных юридических задач. Разработка такой теории возможна лишь с большим коллективом из числа не только ученых-криминалистов, но и философов, психологов, математиков и др.;
- на основе указанной теории разработать дидактические приемы доведения до студентов знаний, сути, особенностей и значения криминалистического мышления для их будущей юридической деятельности, особенно в сфере уголовного судопроизводства, но, главное, и научить пользоваться его приемами в объеме, необходимом для следственной деятельности. В данном случае, это и будет та школа обучения, о необходимости которой писал Ганс Гросс.
Библиографические ссылки
1. Гросс Г. Руководство для судебных следователей как система криминалистики. М., 2002.
2. Анушац Э. Искусство раскрытия преступлений и законы логики. М., 2001.
3. Трегубов С.М. Основы уголовной техники. М., 2002.
4. Белкин Р.С. Ведется расследование. М., 1976.
References
1. Gross G. Guide for forensic investigators as a system of criminology. M., 2002.
2. Anushats E. Art solving crimes and the laws of logic. M., 2001.
3. Tregubov S.M. Fundamentals of criminal techniques. M., 2002.
4. Belkin R.S. An investigation is underway. M., 1976.
Информация об авторе
Яблоков Николай Павлович, доктор юридических наук, профессор, профессор кафедры криминалистики Московского государственного университета им. М.В. Ломоносова, заслуженный деятель науки РФ, заслуженный юрист РФ, г. Москва, Россия. E-mail: kriminalist2010@mail.ru
Information about the author
Yablokov Nikolai Pavlovich, doctor of sciences (law), professor, professor of the chair offorensics of the Moscow State University named after M.V. Lomonosov, Honored Scientist of the Russian Federation, Honored Lawyer of the Russian Federation, Moscow, Russia. E-mail: kriminalist2010@mail.ru
Received: 08.04.2015
Получена: 08.04.2015
УДК 343
ШАГИМУРАТОВА Залия Альбертовна
ПРЕДЕЛЫ ДОПУСТИМОСТИ ИСПОЛЬЗОВАНИЯ КРИМИНАЛИСТИЧЕСКИХ СРЕДСТВ ИЗОБЛИЧАЮЩЕЙ НАПРАВЛЕННОСТИ
Эффективное использование тактических приемов изобличения требует от следователя специальных криминалистических знаний, профессионального опыта и интуиции. Следователь должен думать не только о достижении цели, но и о том, насколько его действия законны, оправданны и допустимы. Умелое, тактически правильное проведение допросов подозреваемых, обвиняемых в значительной мере определяет качество всего предварительного расследования.
Следственные действия в первую очередь должны соответствовать требованиям процессуального законодательства. Основны-
SHAGIMURATOVA Zaliya Albertovna
LIMITS OF ADMISSIBILITY IN USING CRIMINOLISTIC MEANS OF CONDEMNING
ORIENTATION
The effective use of tactical techniques of the exposure requires special criminalistic knowledge, experience and intuition. An investigator must think not only about the achievement of his aims, but also about his actions, they must be legal and allowable. Tactically correct and skilful conducting of interrogation of a suspect and an accused to a considerable extent determines the quality of the whole pre-trial insvestigation. Investigative actions should primarily meet the requirements of procedural law. The main limits of acceptable practice on the use of a reception especially are legal and ethical. The problem
ми пределами допустимости использования на практике того или иного приема прежде всего являются: законность и этичность. Проблема использования исключительно законных и нравственно оправданных средств в целях наиболее полной реализации назначения уголовного судопроизводства в целом, а также для решения частных задач расследования и раскрытия преступлений приобретает в современных условиях особую значимость.
of using entirely legal and moral justified means for an absolute and full execution of criminal proceedings in general and also for solving problems connected with investigation and detection of crimes is very important in our modern life.
Ключевые слова: обман, допрос, тактика допроса, тактика изобличения, следователь, конфликт, следственная ситуация, тактические приемы, запрет, законность, этичность.
Key words: deception, interrogation, interrogation technique, exposure technique, inspector, conflict, investigation situation, tactics, ban, lawfulness, ethics.
Тактика изобличения зависит от ряда обстоятельств: во-первых, тактические рекомендации рассматриваемой направленности должны соответствовать требованиям уголовно-процессуального закона, этики, избирательности и научной состоятельности, во-вторых, приемы варьируются в зависимости конкретной следственной ситуации и категории расследуемого преступления. Цель же изобличающего тактического воздействия в ходе производства коммуникативных следственных действий определяется задачами преодоления конфликта и создания у допрашиваемого убежденности в бесперспективности препирательства, и в конечном итоге в необходимости дачи правдивых показаний. Криминалисты дискутируют по вопросу о возможности или, напротив, недопустимости использования обмана в тактических целях. Л.Л. Каневский в этой связи писал, что «правомерное психологическое воздействие не допускает ни обмана, ни недобросовестности в отношениях с допрашиваемыми» [1, с. 123]. Недопустимо применение таких тактических приемов, которые основаны на обмане, связаны с угрозой или шантажом, сопряжены с физическим и психическим насилием, унижением чести и достоинства допрашиваемого, связаны с понуждением допрашиваемого к даче ложных показаний, оговору и самооговору.
Современное уголовно-процессуальное законодательство по сфере реализации процессуальных гарантий в контексте ч. 4 ст. 164 УПК РФ существенно отличается от ранее действовавшего, на что обратил внимание О.В. Полстовалов: «УПК РСФСР запрещал домогаться показаний путем насилия, угроз и иных незаконных мер (ч. 3 ст. 20 УПК РСФСР), но в ч. 4 ст. 164 УПК РФ 2001 г. закреплено более общее правило, распространяющееся на все производимые следственные действия ...» [2, с. 140]. Также и в новом законе не было упоминания о недопустимости обмана, поскольку законодатель эту излишне абстрактную категорию обоснованно обошел вниманием, однозначно дав понять, что применение обмана - вопрос факта. В российском уголовном процессуальном законодательстве обман напрямую не запрещен. В соответствии с ч. 2 ст. 9 УПК РФ «никто из участников уголовного судопроизводства не может подвергаться насилию, пыткам, другому жестокому или унижающему человеческое достоинство обращению». Согласно ч. 4 ст. 164 УПК РФ, недопустимо при производстве следственных действий применение насилия, угроз и иных незаконных мер, а равно создание опасности для жизни и здоровья участвующих в них лиц. Как мы видим, редакция ч. 4 ст. 164 УПК РФ требует расширительного толкования в контексте оборота «иные незаконные меры», но в самом уголовном процессуальном законодательстве такие запреты встречаются не часто. В частности, в ч. 2 ст. 189 УПК РФ говорится применительно к общим правилам проведения допроса: «Задавать наводящие вопросы запрещается. В остальном следователь свободен при выборе тактики допроса». Означает ли это, что обман, если он не является формой реализации угроз, либо своего рода психическим насилием (если вообще можно согласиться с подобным допущением), либо сам по себе имеет форму наводящих вопросов, законом не запрещен?
Обман недопустим, когда он выступает формой грубого нарушения уголовно-процессуального закона. Однако и здесь не все просто. Например, обман при допросе, скажем, в качестве подозреваемых таких психических девиантов, как дебилы, отличающихся повышенной внушаемостью, может спровоцировать самооговор. В этом контексте нельзя полностью отрицать этической составляющей, отдав все дискретные сегменты в оценке допустимости обмана на усмотрение толкователя буквы и духа закона. В.Е. Коновалова отметила, что «нравственные требования судопроизводства означают не только провозглашение высоких этических начал, но и соблюдение их во всех сферах уголовно-процессуальной деятельности, связанной с расследованием преступлений» [3, с. 62].
Тем не менее, важно остановиться на решении вопроса в плоскости нормативных предписаний: подпадает ли обман прямо или косвенно хоть под один из запретов, оговоренных в уголовно-процессуальном законодательстве? В конечном итоге, принципиально важно именно с процессуальных позиций определиться с тем, будут ли допустимыми доказательства, полученные в ходе следственных действий, проводимых с использованием обмана. Например, вопрос о необходимости дезинформации о причинах появления на месте производства обыска (скажем, при появлении следственной группы перед дверью в квартиру, где предполагается произвести обыск) всегда решался однозначно положительно и особых дискуссий не вызывал.
Р.С. Белкин, который в связи с отсутствием прямого запрета обмана в законе настаивал на его допустимости, однако приводил перечень случаев, когда он никоим образом не мог быть оправдан. Обман, по мнению Р.С. Белкина, недопустим, когда он основан на правовой неосведомленности противодействующего следствию лица, на заведомо невыполнимых обещаниях этому лицу, на фальсифицированных доказательствах, на дефектах психики и мистико-религиозных предрассудках [4, с. 111]. Время показало, что этот перечень оказался не исчерпывающим: И.А. Макаренко обоснованно дополнила его использованием обмана при общении с несовершеннолетним [5, с. 223]. Можно дополнить этот перечень недопустимых случаев использования обмана также ситуацией допроса лица с психической девиацией, не исключающей адекватности восприятия и сообщения следствию интересующей
информации, но предопределяющей повышенный уровень конформизма субъекта (например, именно такой девиацией является самая мягкая степень олигофрении). Допрос дебилов может превратиться при использовании обмана в процесс получения сведений по принципу «что просят, о том и скажу».
В контексте рассмотрения особенностей тактики допроса А.А. Леви, Г.И. Пичкалёва и Н.А. Селиванов отметили следующее: «Необходимо проявлять общительность, соблюдать культуру речи, не допускать вспыльчивости, нетерпеливости, раздражительности, грубости, оскорбительных выражений или оскорбительного тона, пренебрежения к допрашиваемому, самолюбования, высокомерия» [6, с. 13]. Допрос является самым распространенным и эффективным следственным действием, производимым при расследовании любого преступления по всем без исключения уголовным делам. Таким образом, допрос можно смело назвать самым распространенным способом получения доказательств по делу, а для обвиняемого это еще и способ защиты от предъявленного обвинения. Производство допроса требует от следователя высокой общей и профессиональной культуры, глубокого знания психологии людей, мастерского владения тактическими приемами. «Правомерное психическое влияние, - как замечает Ратинов А.Р., - само по себе не диктует конкретное действие, не вымогает показание того или иного содержания, а вмешиваясь во внутренние психические процессы, формирует правильную позицию человека, сознательное отношение к своим гражданским обязанностям и лишь опосредованно приводит его к выбору определенной линии поведения.» [7, с. 254]. Правомерное психическое воздействие на лицо не только возможно, но и целесообразно во время допроса обвиняемого в конфликтной ситуации.
Необходимо большое внимание уделять этике допроса. Недопустимы действия, преследующие цель унижения человеческого достоинства. Поведение следователя не должно характеризоваться скоропалительными выводами, поспешностью, небрежностью [8, с. 136]. Как бы ни складывалась ситуация расследования, действия следователя должны соответствовать букве и духу закона, а также этическим предписаниям. Важно отметить, что законные и этичные методы расследования - это не альтернатива противоправным действиям следователя, а единственно возможный способ организации уголовного преследования на досудебных стадиях процесса.
Грамотный подход к выбору тактики допроса подозреваемого, обвиняемого, научные знания в области психологии, мастерство, проявляющееся в профессиональных умениях и навыках ведения допроса помогают следователю получить истинные знания об обстоятельствах, входящих в предмет доказывания. В условиях, когда зачастую идет противодействие установлению реальных фактов, уклонение от дачи правдивых показаний со стороны подозреваемого, обвиняемого следователь не может быть простым регистратором сообщенных ему сведений, он должен стремиться к получению правдивых и достоверных показаний. В подобных случаях тактика допроса должна носить наступательный характер с использованием всех имеющихся в распоряжении следователя законных средств. Но необходимо учитывать, что в любом случае тактические действия следователя должны соответствовать норме закона, правилам этики, быть научно-обоснованными, проверенными, опробованными практикой, целесообразными, эффективными и безопасными для подслественного. При любой ситуации, сложившейся во время допроса, следователем должны соблюдаться права лица, привлекаемого к уголовной ответственности.
Библиографические ссылки
1. Каневский Л.Л. Криминалистические проблемы расследования и профилактики преступлений несовершеннолетних. Красноярск: Изд-во Красноярского ун-та, 1991.
2. Полстовалов О.В. О проблеме допустимости обмана в следственной тактике // Воронежские криминалистические чтения: Сб. науч. трудов. Вып. 4 / Под ред. О.Я. Баева. Воронеж: Изд-во Воронежского гос. ун-та, 2003.
3. Коновалова В.Е. Нравственные начала судопроизводства: состояние и тенденции // Роль и значение деятельности профессора Р.С. Белкина в становлении и развитии современной криминалистики. Материалы Международной научной конференции (к 80-летию со дня рождения Р.С. Белкина). М.: Академия управления МВД РФ, 2002.
4. Белкин Р.С. Криминалистика: проблемы сегодняшнего дня. Злободневные вопросы российской криминалистики. М.: НОРМА-ИНФРА-М, 2001.
5. Макаренко И.А. Нравственные основы допроса несовершеннолетнего обвиняемого // 50 лет в криминалистике: К 80-летию со дня рождения Р.С. Белкина: Материалы международной научно-практической конференции. Воронеж, 2002.
6. Леви А.А., Пичкалёва Г.И., Селиванов Н.А. Получение и проверка показаний следователем: Справочник. М.: Юрид. лит., 1987.
7. Ратинов А.Р. Судебная психология для следователей. М.: ООО Изд-во «Юрлитинформ», 2001.
8. Кирянина И.А., Мишенина А.А. Актуальные вопросы тактики допроса несовершеннолетних участников уголовного процесса // Правовое государство: теория и практика. 2014. № 4 (38). С. 133-136.
References
1. Kanevski L.L. Criminalistics problems of investigation and prophylaxis of crimes minor. Krasnoyarsk: Izd-vo Krasnoyarsk un-tH, 1991.
2. Polstovalov O.V. About the problem of admission of deception in inquisitional tactics // Voronezh criminalistics reading: sb. nauch. trudov. Vip. 4 / Pod. red. О.1. Baeva. Voronezh: Izd-vo Voronezh Gos. Univ., 2003.
3. Konovalov V.E. Moral beginning of rule-making : the state and tendencies // The role and importance of professor R.S. Belkinya in the development of modern criminology. Proceedings of the International scientific conference [the 80-th anniversary of R.S. Belkinya]. Moscow: Academy of the Interior Ministry of the Russian Federation, 2002.
4. Belkin R.S. Criminalistics: problems of today. Topical questions of Russian criminalistics. Moscow: NORMA-INFRA-M, 2001.
5. Makarenko I.A. Moral bases of interrogation of minor defendant // 50 years in forensic science: the 80th anniversary of R.S. Belkinya: Proceedings of the international scientific-practical conference. Voronezh, 2002.
6. Levi A.A., Pichkaleva G.I., Selivanov N.A. Receipt and verification of testimonies an investigator: reference Book. Moscow: Jurid. lit.., 1987.
7. Ratinov A.R. Judicial psychology for investigators. Moscow: ООО Izd-vo "Yurlitinform", 2001.
8. Kiryanina I.A., Mishenina A.A. Topical issues of interrogation tactics minors involved in criminal proceings // The Rule - of - Law State: Theory and Practice. 2014. № 4. P. 133-136.
Информация об авторе
Шагимуратова Залия Альбертовна, старший преподаватель кафедры финансового и экологического права Института права ФГБОУ ВПО «Башкирский государственный университет», г. Уфа, Россия. E-mail: zaliya2008@mail.ru
Получена: 08.04.2015
Information about the author
Shagimuratova Zaliya Albertovna, Senior instructor of the chair offinancial and environmental law of the Institute of Law of the FBSEIHPE Bashkir State University, Ufa, Russia. E-mail: zaliya2008@mail.ru
Received: 08.04.2015
УДК 340.6
КАЛИНИН Алексей Юрьевич,
доктор юридических наук, профессор ПЕЧНИКОВА Ольга Глебовна,
кандидат юридических наук, доцент
ПРЕДПОСЫЛКИ РАЗВИТИЯ МЕДИКО-ЭКСПЕРТНОГО ЗАКОНОДАТЕЛЬСТВА РОССИИ
В статье производится анализ наиболее раннего этапа развития законодательства по медицинской экспертизе. Рассматриваются обрядовые традиции погребения на Руси, где называются элементы судебной экспертизы. Высказывается авторская точка зрения на вопросы становления медико-экспертного законодательства, сформулированная на основании изучения архивных документов и первых актов нормативного регулирования в России. Особое внимание отводится Русской Правде краткой и пространной редакций, где упоминаются элементы судебной экспертизы, сохранившие актуальность и в наши дни.
Ключевые слова: регламентация медико-экспертного законодательства, история медицинской экспертизы, история медицинского права, Русская Правда, медицинское право.
KALININ Aleksei Yyryevich,
doctor of sciences (law), professor PECHNIKOVA Olga Glebovna,
candidate of sciences (law), associate professor
BACKGROUND OF MEDICAL EXPERT LEGISLATION OF RUSSIA
In this paper, an analysis of the earliest stages of development of legislation on medical examination is carried out. Ceremonial burial traditions in Russia are reviewed with the elements of forensics mentioned. The author's point of view on issues of formation of medical expert legislation, formulated on the basis of a study of archival documents and regulatory acts first in Russia is stated. Particular attention is paid to Russkaya Pravda Short and the Vast Editions, where the elements referred to forensic examination remain relevant even in our days.
Key words: regulation of medical expert legislation, the history of medical examination, history of medical law, Russkaya Pravda, medical law.
Предпосылки развития медико-экспертного законодательства России восходят к началу X в., когда стали появляться ранние упоминания о «покойниках», смерти и связанных с ними русских обычаях погребения. Ибн Руста (арабский географ), в это время посетивший Русь, писал, что «когда умирает у них кто-либо, труп его сжигают», если смерть настигала знатного человека, «ему выкапывали могилу в виде большого дома». В могилу складывали украшения, еду, напитки, деньги, различную утварь, закапывали жен [1, с. 397 - 398]. Мы можем встретить описание подобных языческих обычаев в Повести временных лет, начала XII в.: «делали большую колоду и возлагали на эту колоду мертвеца и сжигали, а после, собрав кости, вкладывали их в небольшой сосуд и ставили их на столбах при дорогах». Здесь же рассказывалось о трупах и ранах, получаемых в результате военных сражений [2, с. 27 - 53], являвшихся элементами судебно-медицинской экспертизы. Представленные экспертные элементы, в сочетании с описанием признаков болезней, позволяли судить о возможности дальнейшего участия в баталиях. Сохранившиеся до наших дней памятники древности, не позволили нам точно определить дату первого устно вынесенного решения о годности или не годности к несению военной службы, которое, по нашему мнению, можно назвать прообразом многих современных экспертных заключений.
Повесть о разорении Рязани Батыем, 1237 г. рассматривала описание крепости и мужества русского войска, называя ратников «удальцами и резвецами рязанскими», отмечалась также их способность биться «одного с тысячей» [3, С. 189 - 196, 261 - 263]. До сопровождения походов медиком-иностранцем, экспертную оценку боеспособности и состояния здоровья «воинства», основанную на поверхностном визуальном осмотре строя, проводили «князья местные» и «воеводы крепкие».
Исследуя становление экспертной регламентации в России, обратимся к первым правовым источникам. К примеру, ст. 2 Русской Правды краткой редакции гласила: «Или будеть кровав или синь надьражен, то не искати ему видока человеку тому; аще не будеть на нем знамениа никотораго же, то ли приидеть видок; аще ли не можеть мьстити, то взяти ему за обиду 3 гривне, а летцю мьзда». Более понятна для нас она становится в переводе Б.Б. Ка-фенгауза: «Если придет на суд человек, избитый до крови или в синяках, то не надо искать свидетеля, но если не будет на нем никаких следов побоев, то надо искать свидетеля. Если он не может привести его, то делу конец. Если потерпевший не может мстить за себя, то пусть возьмет с виновного 3 гривны и сверх того плату лекарю» [4, с. 397 - 400]. Анализируя эту статью, мы видим кроме упоминания о лекаре, общие элементы судебно-медицинской экспертизы живых лиц - описание видимых наружных повреждений, соответствующих филологическим особенностям того времени («... придет на суд человек, избитый до крови и в синяках», «следы побоев» и др.). Общие элементы судебно-медицинской экспертизы, по нашему мнению, содержались также в 5 - 8 ст. этого документа: «5. Оже ли утнеть руку, и отпадеть рука, либо усохнеть, то 40 гривен. 6. Аще будеть нога цела или начьнеть храмати, тогда чада смирять. 7. Аще ли перст утнеть которыи любо, 3 гривны за обиду. 8. А во усе 12 гривне, а в бороде 12 гривне».
