CC BY
351
У ЛИЧНОСТЬ И ПРЕСТУПНОСТЬ
Т УДК 343.9 С. 26—31
Воронин Ю. А.
ЛИЧНОСТЬ ПРЕСТУПНИКА: КОНЦЕПТУАЛЬНЫЕ АСПЕКТЫ
Статья посвящена анализу проблемы адекватной трактовки содержания понятия личности преступника, автор рассматривает ее конституирующие признаки и особенности. Важность анализируемой проблемы определяется необходимостью выяснения и раскрытия социальных связей и социально-психологических зависимостей, которые приводят значительное число индивидов к совершению преступлений. Это является существенным условием успешности предупреждения преступности. В статье подчеркивается, что изучение личности преступника является, таким образом, одной из важнейших задач российской криминологической науки.
Ключевые слова: преступность, личность преступника, преступное поведение, социальные связи, психологические зависимости, предупреждение преступности.
1. Как известно, совокупный преступный потенциал общества трансформируется в наличную преступность только через поведение конкретных индивидов. Вполне объяснимо, таким образом, значение роли личности в процессе детерминации преступности. Методологической базой учения о личности преступника в российской криминологии служит одна из приоритетных в философии и социологии концепций, согласно которой человек является прежде всего существом социальным. Главным фактором, определяющим его личностные (интеллектуальные, волевые, нравственные) качества, выступают общественные отношения, в которых он живет. Очевидно также, что говоря о человеке как о существе социальном, нельзя игнорировать значение его природных, биологических характеристик. Человеческий индивид — существо биосоциальное, его общественные черты находятся в тесной взаимосвязи с биологическими, физическими, психофизиологическими свойствами.
Возникает вопрос: какое место в этой диалектической взаимосвязи социального
26
и биологического занимает личность человека? Представляется, что если человек — это единая, целостная биосоциальная система, то личность — лишь часть, компонент данной системы, совокупность выработанных в нем в процессе общественного развития свойств и характеристик. Личность — социальная сторона человека, он — ее материальный носитель.
2. Учение о личности преступника — часть более общего учения о человеческой личности, оно также должно базироваться на рассмотренных выше положениях. Это значит, что в характеристике личности преступника необходимо исходить из ее социальной обусловленности, раскрывать те социальные связи и зависимости, которые приводят значительное число людей к совершению преступлений. И тогда выясняется, что не существует изначально криминогенных личностных качеств. Преступник — это прежде всего член общества, он формируется в свойственных этому обществу условиях. Поэтому в структуре его личности не может быть того, чего мы не найдем
в реальных социальных отношениях, в рамках которых он существует. Именно в этом должна заключаться принципиальная позиция российской криминологии, рассматривающей преступность как явление социальное, а не биологическое.
Указанная позиция включает два компонента. Во-первых, личность преступника следует изучать в рамках конкретного уголовного дела как социальную сущность индивидуально-конкретного лица, совершившего то или иное преступление, не ограничиваясь при этом лишь признаками, укладывающимися в понятие «субъект преступления». Во-вторых, при всей важности исследования личности преступника в причинной цепочке конкретного преступления, необходимо подходить к ее изучению как к особому социальному типу (антиподу законопослушного типа личности). Речь, естественно, идет о научной абстракции, объединяющей в себе типичные социально-психологические, правовые и иные характеристики, свойственные подавляющей массе лиц, совершивших преступления. В рамках второго подхода, широко практикуемого именно в криминологии, исследуется, анализируется весь спектр социально-негативных черт (навыков, убеждений, деформированных потребностей и интересов), генерирующих преступное поведение. На этой основе затем строится классификация типов личности преступников, по сути — классификация причин индивидуального преступного поведения в их субъективном преломлении.
Какой бы из названных (и в сущности дополняющих друг друга) подходов ни избирался, нельзя обойтись без общего определения личности преступника как научной категории. Криминологические исследования позволяют сделать вполне определенный вывод о том, что в подавляющем большинстве случаев (хотя и не во всех без исключения) отличительной особенностью личности преступника является деформированное (в разной степени) нравственное и правовое сознание, приобретенная в процессе социализации социально-негативная направленность. В данном случае речь идет о так называемом социологическом критерии
определения личности преступника. Но ограничиваться только им нельзя. Необходимо, чтобы названные специфические черты нашли воплощение в общественно опасном, виновном, запрещенном под угрозой уголовной ответственности деянии, т. е. в преступлении. И этот второй, юридический, критерий имеет решающее, принципиальное значение для определения личности преступника.
Исходя из приведенных критериев, под личностью преступника как криминологической категорией следует понимать совокупность типичных социальных, психологических и нравственных характеристик лиц, совершивших преступления вследствие деформированного нравственного и правового сознания, негативной социальной направленности [1].
3. Криминологическая характеристика преступника исходит из определенной структуры его личности, в которой, наряду с социально-положительными, социально-нейтральными элементами, присутствуют и негативные. По поводу элементов этой структуры существуют различные точки зрения, но криминологи достаточно единодушны в признании следующих из них.
Во-первых, это социально-демографическая подструктура личности субъектов данной категории. С помощью социально-демографических признаков — пола, возраста, семейного положения, образования, профессии — выясняется уровень преступной активности различных групп населения. Скажем, мужчины, по сравнению с женщинами, демонстрируют значительно большею криминогенную активность: представительниц «слабого» пола в структуре преступников насчитывается в среднем около 15 %. Уровень зарегистрированной преступности в среде рабочего класса, особенно занятого неквалифицированными видами физического труда, значительно выше, чем в иных социальных стратах (служащих, студентов, учащихся и т. д.).
Во-вторых, это уголовно-правовая характеристика личности преступника. Она включает данные о типичных видах преступной деятельности соответствующих
27
субъектов, единоличном или групповом характере их криминальной активности, рецидиве, степени эффективности примененных к ним мер уголовно-правового воздействия.
В-третьих, это социально-психологическая характеристика личности преступника. Она позволяет выяснить типичные способы взаимодействия личности и социальной среды, т. е. неблагоприятные факторы, под влиянием которых формируются криминогенные личностные особенности. Речь здесь также идет об эмоциональной, волевой, интеллектуальной сферах, анализ которых помогает раскрыть содержание негативных взглядов, наклонностей, интересов, понять типичные мотивы и цели совершения преступлений.
В эту группу характеристик многие криминологи включают также «извращенные потребности», среди них — тяготение к алкоголю, наркотикам, сексуальным извращениям, стяжательству и т. д. Действительно, многим из преступников свойственны те или иные из названных «пристрастий». Однако в их основе нетрудно обнаружить первичные, объективно обусловленные потребности. За так называемыми извращенными потребностями стоят необходимые условия человеческого бытия. Алкоголиком и наркоманом в конечном счете движет потребность в физическом и духовном комфорте, которых они в трезвом состоянии не испытывают; хулиганом — стремление к самовыражению и самоутверждению; потребность в деньгах вызывает у одних стремление заработать их, у других — красть, грабить, брать взятки и т. д. Антисоциальными являются не потребности вообще, а в большей степени их личностная интерпретация, выбор аморальных, противоправных способов и средств их удовлетворения.
Наконец, четвертым элементом является нравственно-этическая характеристика личности. Нравственное сознание и нравственные отношения, т. е. представления о добре и зле, совести и долге, чести и достоинстве, относятся к числу основных регуляторов, управляющих поведением личности. Что касается поведения преступного, то именно оно
и несет на себе печать дефектов нравственного облика человека. Потому так велико значение их криминологического изучения. Именно оно свидетельствует, что одними из типичных нравственных (точнее, безнравственных) качеств очень многих из этой категории лиц являются цинизм, корысть, жестокость и иные, не красящие (хотя и не исчерпывающие) внутренний облик любого человека черты.
В рамках нравственно-этической характеристики следует упомянуть о специфике правосознания преступников. Если давать оценку отношения преступников к праву в целом, то они не занимают какой-то особой, четко выраженной позиции. В принципе ими признается необходимость существования закона, поскольку правовые санкции предусмотрены за те деяния, от которых не хотят страдать и сами преступники. Однако в индивидуально-личностном преломлении право для них нечто чуждое и далеко не всегда понятное. Не случайно многие из них просто не понимает, за что, собственно, их наказали. При этом ясно, какие именно запреты они нарушили, но эти запреты не приняты ими, не стали внутренним регулятором их поведения. Существует поэтому типичный для судебной практики парадокс, когда многие из подсудимых просто удивлены назначенному им конкретному уголовному наказанию, хотя факт совершения преступления признают.
Принципы равенства перед законом, социальной справедливости в общепринятом понимании для многих преступников чужды. Они проявляют терпимость, а порой и прямое одобрение правонарушений, допускаемых людьми из их среды. Одновременно существует обостренная реакция на те нарушения, жертвой которых становятся они сами, их друзья и близкие. Наблюдается и другое: лица, виновные в насильственных преступлениях нередко осуждают корыстных правонарушителей; субъекты же экономических, коррупционных преступлений крайне неодобрительно относятся к хищениям личного имущества, нередко затрагивающих их самих.
Что же касается попыток выделять пятый, так называемый «социально-биологический», элемент структуры личности
преступника, то подобная постановка вопроса вызывает сомнения. Признаки биологические и физические (телосложение, физиологические особенности, темперамент, сексуальная ориентация и т. д.) относятся не к личности, а наряду с нею включены в структуру конкретного человека как социально-биологической особи.
Вместе с тем вполне правомерно вести речь о различной степени взаимосвязи различных подструктур личности с биологическими свойствами ее «носителя» — человека. Во-первых, направленность личности, ее отношения, моральные черты не имеют непосредственных природных задатков, а отражают индивидуально преломленное общественное сознание. Во-вторых, знания, навыки, умения и привычки, приобретенные личным опытом, хотя и не обусловлены биологически, однако уже испытывают заметное влияние природных предпосылок. В-третьих, индивидуальные особенности психических процессов и функций (например, восприятие, память) еще в большей степени зависят от влияния природного, биологического, хотя оно, разумеется, не распространяется на содержание психической деятельности. Наконец, в-четвертых, темперамент, половые особенности человека, присущие ему патологии преимущественно связаны с физиологическими и морфологическими особенностями мозга, а не с социальными воздействиями.
4. С методологической и практической точек зрения представляется необходимым оценить продолжающуюся в криминологии дискуссию по острой проблеме: о роли биологических свойств человека в преступном поведении.
Позиция большинства российских криминологов (которую разделяет и автор) заключается в том, что никакие природные, биологические особенности человека не могут фатально обрекать его на роль преступника. В причинной основе преступного поведения лежат социальные качества, а не биологическое начало и природные задатки тех или иных субъектов. Вместе с тем, нельзя отрицать влияния естественных характеристик человека на формирование его личности, особенности его поведения.
Одни из этих особенностей играют роль условий, затрудняющих нравственное формирование личности, другие — содействуют проявлению негативных личностных свойств в преступном поведении в виде психопатий, не исключающих вменяемости (в частности при совершении хулиганства, тяжких насильственных и корыстно-насильственных преступлений). По данным криминологов, более 70 % осужденных в уголовно-исполнительных учреждениях имеют те или иные аномалии психики, оставаясь при этом вменяемыми. Речь идет в основном об алкогольных психозах, умственной отсталости (олигофрении и дебильности). В среде законопослушных граждан (точнее, находящихся на свободе) таких лиц примерно в 15 раз меньше, хотя абсолютная цифра очень велика — около 10 миллионов человек.
Можно со всей определенностью утверждать, что криминогенность психических аномалий бесспорна. Однако признавая их в качестве условий совершения преступлений на широком статистическом уровне, нет оснований рассматривать названные аномалии в качестве главной причины индивидуального преступного поведения. Они лишь откладывают отпечаток на характер общественно опасного поведения, но не являются его главной, специфической причиной.
Бытует и иная (правда, с абсолютно меньшим числом сторонников) трактовка рассматриваемой проблемы в российской криминологической науке. Отстаивающие ее криминологи утверждали, что существуют врожденные задатки, особые качества психики, которые способны служить благодатной почвой для созревания социально-патологической личности. Некоторые исследования в области генетики (правда, не человека, а животных) как будто могут навести на мысль, что определенные основания для приведенного выше утверждения действительно имеются. Так, американские исследователи выявили зависимость агрессивного поведения животных от наследственных факторов, предположив вслед за этим возможность существования подобной генетической зависимости и у людей. Подтверждает ли это правоту сторонников
анализируемой позиции, когда они настаивают на существовании у людей врожденных нравственных задатков, а значит и криминогенной предрасположенности?
Во-первых, некорректно было бы утверждать, что упомянутое биологическое свойство присуще человеку в том же виде, что и животным. Ведь человеческое общество развивается не по законам естественного отбора (или не только по его законам).
Во-вторых, остается непонятным, почему пороки нравственного воспитания сами по себе не могут привести к появлению негативных личностных качеств. Почему для этого требуются чаще всего какие-то биологические предпосылки? Ведь даже такое свойство, как агрессивность, присуще отнюдь не всем животным. С другой стороны, трудно предположить, что все преступления (а они очень различаются по своему характеру) совершаются лишь людьми с агрессивными наклонностями. Или для должностной халатности, лжесвидетельства, отказа в предоставлении гражданину информации, нарушения правил охраны труда, невыплаты заработной платы и т. д. и т. п. существуют какие-нибудь другие биологические предпосылки? Тогда какие?
В-третьих, недостаток анализируемого подхода заключается в том, что он недооценивает роль человеческого сознания в преступном поведении. Ведь даже
если согласиться с тем, что существует тип людей с прирожденными агрессивными свойствами или специфическими сексуальными наклонностями, сознание все равно остается основным регулятором их поведения. Если проанализировать такую разновидность преступного поведения, как изнасилование, то совершенно очевидно, что оно не может быть совершено без определенных биологических предпосылок (в данном случае полового влечения). Но можно ли считать половую потребность причиной данного преступления? Она присуща всякому биологически (физиологически) полноценному субъекту. Но выбор преступного или правомерного способа удовлетворения этой потребности регулируется сознанием человека. Напомню афоризм из немецкой классической философии: человек — это животное, но такое животное, которое может осознать, что оно — животное. Эта способность к осознанию, к обособлению себя не только в интеллектуальном, но и нравственном значении, играет роль основного регулятора поведения человека, определяет «степень его животности или человечности».
Таким образом, способность противостоять негативному (в социальном значении) влиянию биологических свойств человека определяется нравственными качествами его личности, и именно это является решающим при выборе преступного или законопослушного варианта поведения.
СПИСОК ЛИТЕРАТУРЫ
1. Воронин, Ю. А. Введение в криминологию / Ю. А. Воронин. — М. : Флинта ; МПСИ, 2017. — С. 80—82.
REFERENCES
1. Voronin Yu. A. Vvedenie v kriminologiyu [Introduction to Criminology]. Moscow, Flinta, MPSI Publ., 2017. pp. 80—82. (In Russian).
ВОРОНИН Юрий Александрович — доктор юридических наук, профессор кафедры уголовного и уголовно-исполнительного права, криминологии, ЮжноУральский государственный университет, г. Челябинск. E-mail: voroninya@yandex.ru.
Voronin Yu. A.
PERSONALITY OF CRIMINAL: CONCEPTUAL ASPECTS
The article is devoted to the problem of the adequate formulation the definition of personality of criminal. It is considered the constitutive features and specificity of such a person. An importance of the analyzed problem is determined by the necessity of clarification and opening social links and socio-psychological dependencies that lead many individuals to criminal acts. This is an essential condition of successful prevention of criminality. The article emphasizes that a study of personality of criminal is one of the most important tasks of Russian criminological science.
Keywords: criminality, personality of criminal, criminal act, social links, psychological dependencies, crime prevention.
VORONIN Yuri Alexandrovich — Doctor of Law Sciences, Professor of the Department of Criminal and Criminal-Executive Law, Criminology, South Ural State University, Chelyabinsk, Russian Federation. E-mail: voroninya@yandex.ru.
Дата поступления статьи в редакцию: 27.02.2019.
