CC BY
47УДК 902/903
ЛИЧИНЫ-МАСКИ В НАСКАЛЬНОМ ИСКУССТВЕ ПОГРАНИЧНЫХ ТЕРРИТОРИЙ РОССИИ, МОНГОЛИИ, КИТАЯ И КОРЕИ
Е. С. Леванова
Институт археологии РАН
Мотив маски-личины универсален для мирового наскального искусства, однако некоторые регионы мира демонстрируют особо близкие аналогии и параллели в стилистическом оформлении петроглифов, связанных с изображением личин. Среди личин памятников Дальнего Востока России (Сикачи-Алян, Шереметьево, Кия) встречаются очень близкие аналогии некоторым типам этого мотива в наскальном искусстве сопредельных территорий Китая и Южной Кореи. В статье рассмотрены основные памятники на южной границе Внутренней Монголии и Нинся-Хуэйского автономного округа КНР (Хэланьшань), в регионе Чифен (на востоке Внутренней Монголии), а также памятники наскального искусства Южной Кореи.
Ключевые слова: наскальное искусство, личины, петроглифы, Дальний Восток, Китай, Корея, Внутренняя Монголия
FACE-MASK MOTIF IN THE ROCK ART OF BORDER AREAS OF RUSSIA, MONGOLIA, CHINA AND KOREA
E. S. Levanova
Institute of Archaeology RAS
The motif of the face mask is universal for the rock art all over the world, however, some regions show especially close similarities and analogies in the stylistic solutions of petroglyphs with mask images. Some face masks of rock art sites in the Russian Far East (Sikachi-Alyan, Sheremetyevo, Kiya) have very close analogies to certain types of this motif in the rock art of China and South Korea. The article focuses on the key sites on the southern border of Inner Mongolia and the Ningxia Autonomous Region of the PRC (Helanshan range) and in Chifeng region (the east of Inner Mongolia), as well as rock art sites in South Korea.
Keywords: rock art, face masks, petroglyphs, the Far East, China, Korea, Inner Mongolia
Исследование проведено при финансовой поддержке РФФИ, проект № 18-09-00691
Личины - это стилизованные изображения человеческого лица или маски. В первобытном изобразительном искусстве известно множество личин, отличающихся по форме, типу, сложности исполнения и возможного толкования изображения. Мотив личины встречается не только в наскальном искусстве (на валунах, скальных поверхностях, оленных камнях и пр.), но и на древнейших керамических сосудах, глиняных статуэтках (например, догу культуры дзёмон Японского архипелага), ритуальных масках шаманов. Широкое территориальное распространение этого мотива в первобытном искусстве Северной Евра-
зии, тихоокеанского региона от Австралии и Океании до Южной Америки давно является темой изучения и дискуссий в археологии, однако до сих пор открытым остаётся вопрос об истоках традиции изображения личин. Что это: проявление универсалий в мировом искусстве? Или, возможно, родственных традиций в культурах, разделённых тысячами километров и веками?
Сходство изображений личин-масок в древнейшем искусстве культур тихоокеанского региона стало основой широких и подчас излишне смелых сопоставлений наскальных традиций обширного региона [напр., Окладникова, 1979]. Ключевой про-
блемой таких сопоставлений является то, что изучаемые изображения датированы совершенно различными эпохами: от неолита до раннего железного века и нового времени.
В данной статье мы обратимся к нескольким (вероятно, синхронным) региональным традициям наскального искусства, не претендуя при этом на смелые выводы о прямой связи между ними.
На Дальнем Востоке России существовала региональная традиция наскального искусства, представленная памятниками бассейнов Нижнего Амура и Уссури: Сикачи-Алян, Шереметьево, Кия, камень у с. Кали-новка и утраченные к настоящему времени рельефы в пещере Медвежьи Щёки на реке Суйфун. Они были исследованы в середине XX в. экспедициями под руководством А. П. Окладникова [Окладников, 1971; 1977; Дэвлет, Дэвлет, 2005, с. 29-32]. Только за последние 20 лет исследований на Амуре и Уссури было выявлено около 50 новых изображений. Находки пополнили корпус петроглифов редкими вариантами зооморфных и антропоморфных образов, самобытными рельефными личинами, выполненными на гранях валунов или скальных выходов, изображениями личин с волнообразным внутренним заполнением и др.
Петроглифы Сикачи-Аляна (рис. 1) -крупнейший в регионе комплекс наскальных изображений, сосредоточенных в шести пунктах. Они расположены по правому берегу р.Амур и протоки Малышевской, около нанайского с. Сикачи-Алян, в 60 км к северо-востоку от г. Хабаровска. Почти все петроглифы выполнены на отдельно лежащих базальтовых валунах, и лишь некоторые выбиты или вырезаны на вертикальных скальных выходах (пункты 3 и 4). Эти многотонные валуны - тёмно- и красновато-серые с бурым оттенком пористые базальты - являются результатом интенсивной вулканической деятельности. Под многолетним воздействием льда, воды, песка и ветра они приобрели бесчисленные трещины, углубления и сколы, часто их поверхность сглажена. Характерной особенностью древнейших петроглифов памятника является глубокая (от 0,5 до 2 см) выбивка.
Петроглифы Шереметьево (рис. 2; 3: 4, 5; 6: 4) расположены на юге Хабаровского края, где государственная граница с КНР проходит по р. Уссури. Правый берег Уссури более возвышенный, здесь заканчиваются цепи горных хребтов, во многих местах обрываясь у реки отвесными скалистыми берегами. Начиная с середины XIX в. здесь было выявлено более 200 археологических памятников: древних поселений, стоянок, городищ, в том числе и комплекс наскальных изображений у с. Шереметьево [Ласкин и др., 2019, с. 141]. Со времён исследований академика А. П. Окладникова было известно только 3 пункта расположения петроглифов на 5-километровом отрезке правого берега Уссури, между сёлами Шереметьево и Кедрово. С начала 2000-х гг. на Шереметьево совместными экспедициями Хабаровского краевого центра охраны памятников и Института археологии РАН выявлено более 20 новых петроглифов. В 2012 г. между уже известными пунктами удалось
Г
Рис. 1. Сикачи-Алян. Фото: И. Георгиевский
обнаружить новые петроглифы, выполненные на отдельно лежащих базальтовых валунах у береговой полосы [Ласкин, Дэвлет, 2013; 2017; Дэвлет, Ласкин, 2014; 2015; Ласкин и др., 2018].
Петроглифы на реке Кии расположены приблизительно в 45 км от места её впадения в р. Уссури, в излучине правого берега, на вертикальном скальном выходе коренных базальтовых пород. По репертуару и технике выполнения они схожи с наиболее известными изображениями Сикачи-Аляна и Шереметьево.
Изображения антропоморфных личин, зверей, птиц и змей на этих памятниках выполнены в единой, традиционной для Амуро-Уссурийской провинции наскального искусства технике с характерной глубокой выбивкой толстыми линиями.
Хронологические рамки существования традиции наскального искусства в регионе на основании сопоставления особенностей изображений с материалами археологических культур Нижнего Амура соотносятся с огромным временным интервалом от эпохи неолита (Х111-Х тыс. до н.э.) до раннего средневековья (Ги-ХШ вв.н.э.) [Дэвлет, 2015, с. 69]. Основой для хронологической привязки традиции создания петроглифов на данных памятниках стало иконографическое сходство с керамическими материалами (в особенности с декором сосудов малышевской и вознесе-новской культур). Сопоставление мотивов петроглифов данной традиции, керамики и каменного инвентаря местных археологических культур Приамурья по данным современных исследований представлено
Рис. 2. Шереметьево. Фото: И. Георгиевский
в статье И.А.Пономарёвой [Ponomareva, 2018, р. 39].
Наиболее яркий и часто встречающийся мотив петроглифов Амура и Уссури - антропоморфные личины. Именно эти разнообразные по форме и проработке дета-
лей изображения стали символом дальневосточной изобразительной традиции, как и личина на сосуде вознесеновской культуры - логотипом Института археологии и этнографии СО РАН. От других регионов наскального искусства, где обнаружены
Рис. 3. Изображения личин в наскальном искусстве Китая (1-3, 6) и Дальнего Востока (4, 5): 1 - в горах Иньшань, Молехетогоу, уезд Дэнкоу (по: ретайе, 2011]); 2, 3 - Баймяоцзы (фото: И. Георгиевский); 4, 5 - Шереметьево (по: [Окладников, 1971]; 6 - Хэланкоу (по: ретаИе, 2011]).
изображения личин, нижнеамурские отличает многообразие форм и индивидуальность исполнения.
Окладников выделил на основе анализа разнообразных форм, размеров и деталей проработки следующие типы личин: овальные, яйцевидно-овальные, сердцевидные, трапециевидные, прямоугольные, с овальной вершиной и прямым основанием, обезьяновидные или череповидные, парциальные типы личин [Окладников, 1971, с. 78]. Однако индивидуальный характер изображений на наш взгляд делает подобные типологии и классификации условными. Всего на памятниках Нижнего Амура и Уссури 145 изображений личин-масок, ещё 30 личин не наблюдается после экспедиций А. П. Окладникова.
Сходство между личинами на вознесе-новских сосудах и на петроглифах просматривается во внешнем контуре и во внутреннем заполнении. Это, прежде всего, относится к изображению глаз в виде концентрических кругов и каплевидных «рыбок» и скульптурных надбровных дуг. У амурских и уссурийских личин часто внутреннее пространство заполняется орна-
ментальными линиями, которые многократно очерчивают контур лица и контур глаз (рис. 6: 2, 3, 5). Кроме того, аналогии в декоре керамики можно найти парциальным барельефным и череповидным личинам (в сосудах более раннего времени -кондонской и малышевской культур).
Наиболее яркие и узнаваемые образы масок-личин Амура и Уссури удивительным образом находят параллели в наскальном искусстве сопредельных территорий.
Сопоставление изображений нижнеамурских и уссурийских петроглифов с удалёнными традициями наскального искусства Монголии, Китая и Кореи также восходит к исследованиям акад. А. П. Окладникова [Окладников, 1971; 1977]. В настоящее время накоплены данные о новых памятниках, пересмотрены концепции датировки и атрибуции известных, а более совершенные методики документирования заставляют исследователей по-новому взглянуть на уже опубликованные в XX в. памятники. Сотрудники Центра палеоис-кусства Института археологии РАН под руководством д. и. н. Е. Г. Дэвлет (1965-2018 гг.) обратились к теме концептуального сход-
Рис. 4. Баймяоцзы, Китай. Фото: И. Георгиевский
Рис. 5. Сяофыншань, Китай. Фото: И. Георгиевский
ства фигуративных мотивов в петроглифах Северного Китая, Монголии, Южной Кореи, российского Дальнего Востока, отдельных релевантных регионов Центральной Азии и Южной Сибири. В 2018 г. зарубежная экспедиция Петроглифического отряда Института археологии РАН осуществила выезд на памятники автономного региона Внутренняя Монголия КНР с целью определения опорных для данного кросс-культурного исследования местонахождений петроглифов.
На территории КНР исследователи выделяют три больших ареала памятников наскального искусства: северный, юго-восточный прибрежный и юго-западный [Wang, Zhang, 2018, p. 329]. Наибольшее число скоплений наскальных рисунков находится в горах Внутренней Монголии, провинциях Нинся, Цинхай, Ганьсу, Синь-цзян, Тибет.
На протяжённой территории Северного Китая (прежде всего мы говорим о Внутренней Монголии и провинции Нинся) существует множество памятников наскаль-
ного искусства, относящихся к различным хронологическим эпохам и демонстрирующих многообразие вариантов и стилей [Zhu, 2013, p. 145-154; Song, 2015; Heishan, Jayuguan, 2016]. Именно здесь находится наибольшее число памятников, в репертуаре которых представлены различные варианты масок-личин.
Во Внутренней Монголии прослеживается несколько отдельных скоплений петроглифических комплексов: 1) регион Чифен на востоке; 2) центральный регион Шилин-гол; 3) горы Иньшань; 4) горы Чжу-одзышань (Ухай); 5) аймак Алашань на западе. Кроме того, комплексы наскального искусства расположены на южной границе Внутренней Монголии и Нинся-Хуэйского автономного района (горная система Хэ-ланьшань). Таким образом, центральная и юго-западная часть Внутренней Монголии и района Нинся образует особый регион с самой высокой плотностью наскального искусства на севере Китая. Однако сложность учёта состоит в том, что большинство из них не имеют чётких границ и опи-
саны фрагментарно. К примеру, наскальные рисунки в горах Иньшань простираются на тысячи километров, и хотя издано уже несколько монографий, посвящённых наскальному искусству региона, считать его документированным никак нельзя [Неь shan, 2016; Wenjing et а1., 2019, р. 45, 46].
Эта территория в древности была своеобразным «северным коридором» археологических культур Китая, который простирался от Ляонина на востоке до севера провинций Центральной равнины вдоль реки Хуанхэ, до Синьцзяна на западе. Древнейшие культуры региона датированы эпохой камня. К настоящему времени обнаружено более 30 палеолитических и более 2000 неолитических памятников на территории автономного региона Внутренняя Монголия. В основном археологические памятники эпохи камня и бронзы распространены в той части района, которая лежит к западу от хребта Большой Хинган, вплоть до Монгольского нагорья: в бассейне р. Ляохэ на юго-востоке, в бассейне р. Хуанхэ на юге центральной части Внутренней Монголии. Это памятники неолитических культур синлунва (8300-7500 л. н.), чжаобаогоу (7500-6500 л.н.), хуншань (6500-4800 л. н.), сяохэянь (4800-4300 л. н.). Расцвет неолитических культур региона приходится на период климатического оптимума - 6500-5500 л.н. Именно этим временем китайские исследователи очень приблизительно датируют древнейшие изображения северной области Китая [Ше^^ et а1., 2019, р. 43]. Однако датировки относительны, и хронология самых ранних комплексов с личинами-масками как в отечественной литературе, так и в китайской, основывается на стилистических аналогиях, принятых научным сообществом как релевантные, но при этом отражающих скорее индивидуальное видение проблемы авторитетными учёными.
Памятники северо-востока Китая входят в историческую область Южной Маньчжурии. Так называемая южноманьчжурская неолитическая общность имеет устойчивые параллели в археологии бассейна Амура и Приморья, нося контактный характер и распространяя традицию орга-
ногенной (с использованием ракушечника в качестве отощителя) керамики с орнаментом в виде различных модификаций зигзага и спирали [Алкин, 2007, с. 78]. Неолитические культуры Южной Маньчжурии оказали влияние на развитие племён Нижнего Амура, что обусловило гибридный характер вознесеновской культуры, а также зайсановской культуры Южного Приморья [Алкин, 2007; с. 78; Шевкомуд, 1999, с. 18]. Древнейшие наскальные памятники юго-востока Внутренней Монголии исследователи связывают с носителями неолитической культуры хуншань, для которой характерна керамика усечённо-конических форм со штамповым или резным орнаментом, а также расписная, аналоги которой прослеживаются в неолитических культурах круга яншао в бассейне р. Ср. Хуанхэ [Ши, 2018, р. 51].
Северный ареал наскального искусства на территории КНР включает регионы с различным количеством памятников с изображениями масок-личин, схожих с амуро-уссурийскими. Местонахождения типологически схожих личин сконцентрированы в восточной части аймака Алашань и западной части гор Иньшань. Наскальные рисунки долин и предгорий Иньшань (обширная территория Внутренней Монголии и провинции Хэбэй) включают местонахождения в округе и аймаках Баяннур, Баотоу и Уланкаб. Эти памятники расположены в горных и высокогорных районах. Здесь описано более 150 местонахождений наскального искусства и более чем 60 000 отдельных изображений (рис. 3: 1).
В горах Чжуоцзишань (восточная часть региона Ухай на западном краю плато Ор-дос к северу от гор Хэланьшань) памятники наскального искусства растянулись на 75 км. Китайскими исследователями было документировано 119 плоскостей с более чем 360 отдельными изображениями, впервые обнаруженными в 1973 г. Самый распространённый мотив в петроглифах Чжу-оцзишань - личины-маски, составляющие около 90 % от общего числа изображений. Самый крупный памятник - Чжаошаоу (Zhaoshao). Отличительной чертой этого региона является большое количество
«солнцеголовых» личин, которые китайские исследователи считают изображением «бога Солнца» [An, Wu, 2018, с. 23].
Хэланьшань в автономном районе Нинся считается южной границей распространения наскального искусства северокитайского ареала. Первые сведения о существовании петроглифов в данном районе содержатся в трактате «Канон вод с примечаниями» северовэйского учёного Ли Даоюаня, вероятно, V в. н. э. [Комиссаров, Черемисин, 2018, с. 34].
В восточных предгорьях Хэлань около 40 перевалов, где расположены плоскости с петроглифами; наибольшее их число - в ущелье Хэланкоу, пересекающем горную цепь с севера на запад. На начало 90-х гг. XX в. китайскими исследователями выявлено свыше 10 000 и научно зафиксировано около 2000 петроглифов [Варёнов, 2018, с. 245]. На 2019 г. приводятся сведения уже о 35 000 отдельных изображений в горах Хэлань [Wenjing et al., 2019, p. 49]. Основные мотивы наскального искусства этого небольшого по площади, но крайне насыщенного региона - маски-личины, зооморфные изображения, сцены охоты и батальные сцены, геометрические символы. Маски-личины представлены преимущественно в северной и центральной частях региона, но наибольшее число (80 %) сосредоточено в ущелье Хэланкоу (рис. 3: 6). П. Дематте пишет о 708 масках-личинах [Dematte, 2011, p. 201].
Основные памятники локализуются в ущельях Дасифэнгоу (Дасифогоу) и Хэ-ланькоу в уезде Хэлань. Самое масштабное местонахождение - ущелье Хэланькоу, где изображения сосредоточены на склонах обрыва и на отвесной стене возле входа в ущелье. Можно выделить несколько изобразительных пластов, начиная от эпохи неолита до средневековья. Личины Хэлань-коу отличает особая типологическая и стилистическая вариативность. Здесь представлены и парциальные, и простые овальные, и череповидные, и личины с ореолом. Многие из этих образов находят параллели не только в Приамурье, но и в различных традициях Северной и Центральной Азии.
Самым результативным можно считать сравнение с памятниками северо-востока Внутренней Монголии (городской округ Чифен), где выявлено около 200 личин-масок, а самый близкий археологический памятник демонстрирует керамические аналогии возрастом до 8 тыс. лет [Wu, 2018, p. 45]. Именно это местонахождение наскального искусства, по всей видимости, может быть наиболее плодотворно соотнесено с отечественными данными по Приамурью.
В Чифене петроглифы обнаружены в различных районах: и на берегах рек, и в пустыне. Эта область охватывает южную часть гор Большого Хингана и северные предгорья гор Иньшань; ландшафт представлен невысокой холмистой местностью по берегам рек Силяохе, Шара-Мурэн, Ляо-хе и песчаными дюнами на равнине. Местонахождения наскального искусства расположены в различных уездах и хошунах округа: Хэшигтэн-Ци, Суншань, Баарин-Юци, Архорчин-Ци, Харачин и Оннюд-Ци.
Петроглифический отряд ИА РАН провёл в 2018 г. разведки на памятниках Wangjia Yingzi (Вангтяинцзы); Haode du Schan (Хаодёдушань); Yao Jin Qu Shou (Йад-жинчожоу); Jian Yan Shan (Чененшань); Bai Miaozi (Баймяоцзы); Xiao Fengshan (Сяо-фыншан); Xindian (Синдэн). Все они расположены в хошунах Оннюд-Ци и Суншань.
По данным 2013 г. в Оннюд-Ци зарегистрировано 4 крупных скопления наскального искусства с 81 плоскостью (389 отдельных изображений), однако сведения о них опубликованы фрагментарно [Zhu, 2013, p. 143]. В более поздних публикациях приводятся подчас иные названия памятников, а уровень картографии делает практически невыполнимой задачу сопоставления информации о них, в особенности их местонахождения [Wu, 2018, с. 46].
Большинство изображений Чифена -маски-личины и зооморфные образы, которые составляют более 50% от общего числа изображений. Личины были исследованы в 2007-2017 гг. и датированы эпохой неолита (6500-5000 л. н.); китайские исследователи относят их к культуре хун-шань [Wu, 2018, с. 44-46].
Самые репрезентативные памятники: Баймяоцзы, Сяофыншань, Дайхэншань, где представлены как валуны с петроглифами в песчаных дюнах, так и скальные поверхности. Также единичные личины встречаются и на других памятниках района.
Йаджинчожоу (в 35 км на северо-запад от г. Чифен) - местонахождение близ р. Инь-цзинь (Yingjin). Крупные личины (2 шт.) и изображения антропоморфных фигур локализуются на вертикальных скальных выходах, на высоте около 2 м над берегом. Вангтяинцзы (в 20 км на северо-запад от г. Чифен) - местонахождение на скальном отвесе, близ р. Иньхэ (У^е), ориентированное на юго-запад. Состояние сохранности петроглифов плохое, на плоскостях наблюдаются глубокие вертикальные трещины и отслоения корки. Две личины располагаются на поверхности выхода скальной породы, частично фрагментиро-ванного и почти полностью отделённого от основного массива. По-видимому, они подвергались подновлению: в отличие от других петроглифов этого памятника, они имеют чёткие светлые контуры.
Баймяоцзы - известный и самый крупный, но плохо документированный памятник, в 50 км к северо-востоку от г. Вудан, в 129 км от г. Чифен, где китайские специалисты обнаружили 11 местонахождений (всего 14 плоскостей и валунов с петроглифами: 59 изображений, из них 28 или 33 -личины-маски ^и, 2013, р. 146; Ши, 2018, р. 47]. Отдельные валуны расположены в 1,2 км от трассы, они сосредоточены на гряде невысоких холмов в пустынном ландшафте. Сотрудники Петроглифического отряда ИА РАН документировали и провели фотосъёмку 7-ми валунов с личинами-масками с применением методов фотограмметрии для последующей компьютерной обработки и создания 3D-моделей. Работы проводились с группой валунов, расположенных на вершине гряды, а также с отдельными камнями у её основания с южной стороны.
Самый крупный валун расположен в южной части памятника, на нём выбито 15 личин разных форм, самая большая нахо-
дится у основания валуна; выбивка сделана толстыми глубокими линиями (рис. 4). На вершине валуна также документировано 19 ямок-лунок. Наиболее характерны для Баймяоцзы личины сердцевидные, парциальные и череповидные с концентрическим оформлением глаз (рис. 3: 2, 3), сочетающие в себе зооморфные черты, что делает данный памятник наиболее перспективным для сравнения с амуро-уссурийскими петроглифами.
Памятник Сяофыншань расположен в 20 км на север от г. Вудан, у подножия горы Цзяньянь (Jianyan). На скальной поверхности длиной 5,5 м и высотой 2 м расположено 6 изображений личин-масок (рис. 5), выбитых глубокими широкими линиями. Они представляют собой маски со спиралевидным оформлением глазниц.
Памятник Дахэйшань (в 60 км на юго-восток от г. Вудан) не вошёл в маршрут Петроглифического отряда ИА РАН, однако анализ литературы показал, что и здесь представлен интересующий нас мотив наскального искусства. На памятнике расположено несколько плоскостей с петроглифами на пологих склонах и на отдельных валунах: всего 59 плоскостей с 256 одиночными изображениями ^и, 2013, р. 146]. Личины-маски не являются здесь распространённым типом изображений, их всего 6, однако среди них есть маски со спиралевидным оформлением внутреннего заполнения и глаз.
Для региона Чифена и предгорий Инь-шань особенно характерны парциальные личины со спиральными орнаментами. Основной техникой, используемой для создания петроглифов, является выбивка и прошлифовка. Петроглифы выбиты широкими линиями глубиной до 2 см; края выбивки сильно сглажены, что может быть как эффектом прошлифовки после выбивки, так и выветривания породы. Изображения личин относительно большие (до 0,5 м), без особой детализации, но с характерными чертами, позволяющими отнести их к тому или иному типу.
Учитывая большое количество неолитических памятников в округе Чифена, а
также характер выбивки петроглифов, китайские исследователи приходят к выводу, что временем создания типологически схожих череповидных личин и масок со спиральным орнаментом был поздний неолит (археологические культуры синлунва, чжаобаогоу и хуншань). Таким образом, временной период, когда, по мнению исследователей [Шп, 2004, р. 13-26; Fu, 1995; Ши, 2018, р. 59], появляются древнейшие маски-личины - неолит, как и в Приамурье.
К сожалению, анализ южнокорейских памятников наскального искусства не дал столь же впечатляющие аналогий, однако и в Корее встречаются петроглифы со спиралевидным орнаментом, некоторые из которых представляют собой парциальные личины с глазами в форме концентрических кругов. На стеле (менгире), найденной в Чинчхон-дон, близ г. Тэгу на юго-востоке Корейского полуострова, выбиты ямки-лунки и шесть изображений, три из
которых хорошо читаются и представляют собой спирали и личину, выполненную из концентрических кругов (рис. 6: 1). Размеры менгира 1,8 х 1,8 м, данные изображения представлены на его боковой стороне (максимальная ширина её 47 см). Исследователи относят этот памятник к бронзовому веку [Korean rock art, 2015, p. 78-81].
Поиск аналогий амурским и уссурийским петроглифам в искусстве Северного Китая и сопредельных территорий вряд ли когда-либо будет окончен, так как количество и степень изученности петроглифических памятников этого обширнейшего региона все ещё не даёт нам возможности перейти к кросс-культурным исследованиям, которые имели бы под собой достаточно аргументированные основания.
Однако типологическое сходство, и вероятно, родство неолитических традиций Приамурья и северо-восточного Китая про-
Рис. 6. Изображения личин в наскальном искусстве Кореи (1) и Дальнего Востока (2-5): 1 - менгир Чинчхон-дон (по: [Korean rock art, 2015]); 2-4 - Сикачи-Алян (по: [Окладников, 1971]); 5 - Шереметьево (прорисовка по трёхмерной модели: Е. Конакова)
слеживается прежде всего в декоре керамики и в мотивах наскального искусства. В особенности это касается мотива маски-личины. У амурских и уссурийских личин часто внутреннее пространство заполняется орнаментальными линиями, многократно очерчивающими контуры лица и глаз. Это позволяет провести параллели с керамикой малышевской и вознесеновской культур, но и более удалённые неолитичес-
кие традиции демонстрируют распространённость спиралевидных орнаментов. Сердцевидные и череповидные личины с концентрическими кругами в оформлении внутреннего пространства - универсальные мотивы неолитического искусства этого обширного региона, в котором наиболее яркие примеры данной традиции мы находим на Нижнем Амуре, Уссури и на северо-востоке Внутренней Монголии.
Литература
Алтн С. В. Древние культуры Северо-Восточного Китая: Неолит Южной Маньчжурии / Отв. ред. В. Е. Ларичев. Новосибирск: Изд-во ИАЭТ СО РАН, 2007. 168 с.
Вареное А. В. Изображения тигров в горах Хэланьшань: аналогии и датировки // Современные решения актуальных проблем евразийской археологии. Барнаул: Изд-во Алтайского университета, 2018. С. 24S-249.
Дэвлет E.FT, Дэвлет М.А. Мифы в камне: Мир наскального искусства России. М.: Алетейа, 200S. 472 с.
Дэвлет E.FT, Лас^н А.Р. К изучению петроглифов Амура и Уссури //Краткие сообщения Института археологии. 2014. Вып. 232. М.: Языки славянской культуры. С. 8-31.
Дэвлет E. Г., Лас^н А. Р. Петроглифы Хабаровского края: результаты мониторинга последствий паводка в 2013 году на Амуре и Уссури //Археология, этнография и антропология Евразии. 201S. Т. 43. № 4. С. 94-10S.
Комuссаров С. А., Черемuсuн Д.В. «Донаучный» период в изучении петроглифов Китая //Вестник Новосибирского государственного университета. Серия: История, филология. 2018. Т. 17. № 10: Востоковедение. С. 30-37.
Ластн А. Р., Дэвлет E. Г. Новые петроглифы на реке Уссури в Хабаровском крае // Проблемы истории, филологии, культуры. 2013. № 4 (42). С. 209-216.
Лас^н А. Р., Дэвлет E. Г. Петроглифы Амуро-Уссурийского региона: новые открытия и статистические данные //Труды V (XXI) Всероссийского археологического съезда в Барнауле-Белокурихе: сборник научных статей / отв. ред. А. П. Деревянко, А. А. Тишкин. Барнаул: Изд-во Алтайского университета, 2017. Т. III. С. 116-121.
Лас^н А. Р., Дэвлет E. Г., Грuнько А. E., Свойстй Ю. М., Романенко E. В. Новые результаты документирования петроглифов и моделирования сакральных ландшафтов памятников наскального искусства Дальнего Востока //Проблемы истории, филологии, культуры. 2018. Вып. 2. С. 244-2SS. Лас^н А. Р., Дэвлет E. Г., Дэвлет М. А., Свойстй Ю. М., Романенко E. В. Новые петроглифы комплекса Шереметьево на р. Уссури //Российская археология. 2019. № 4. С. 141-147. Окладнuков А. П. Петроглифы Нижнего Амура. Л.: Наука, 1971. 329 с.
Окладнuков А. П. Взаимодействие древних культур Тихого океана (на материалах петроглифов) // Проблемы археологии Евразии и Северной Америки. M.: Наука, 1977. С. 41-49. Окладнuкова E. А. Загадочные личины Азии и Америки. Новосибирск: Наука, 1979. 168 с. Шевкомуд И.Я. Поздний неолит северо-востока Нижнего Амура: Памятники с гребенчато-пунктирной и криволинейной орнаментацией керамики: автореф. дис. ... канд. ист. наук. Новосибирск, 1999. 20 с.
An L., Wu J. Primitive religious information embodied in human-face images of rock art on Zhuozishan Mountain, Wuhai, Inner Mongolia //Intellectual and Spiritual Expression of Non-Literate Peoples: Proceedings of the XVII UISPP World Congress / eds: F. Pimenta et al., Stars and Stones: Voyages in Archaeo-astronomy and Cultural Astronomy. Oxford, 2017. P. 23.
Dematte P. Mobile and settled: the petroglyphs of Helankou, Ningxia, Western China // Rock Art Research: The Journal of the Australian Rock Art Research Association (AURA). 2011. Т. 28. №. 2. P. 197-210. Fu С. Z. Rock art in northern China //Perceiving rock-art: Social and Political Perspectives /eds: K. Hels-kog, B. Olsen. Oslo: Novus forlag, 1995. P. 367-377.
Heishan J. Petroglyph Antique Catalog / Eds: Zhang Xiaodong, Niu Haipeng. Lanzhou: Gonsu Cultural Publishing, 2016. 127 p.
Korean rock art. Ulsan Petroglyph Museum, 2015.
Ponomareva I. Continuity in the rock art tradition of the Siberian Lower Amur Basin // Rock Art Research: The Journal of the Australian Rock Art Research Association (AURA). 2018. Т. 35. № 1. P. 35-46. Tian G. Investigation on Ancient Rock Art in the Middle and Lower Reaches of Yinhe River, Chifeng City, Inner Mongolia //Archeology. 2004. P. 13-26. (На китайском яз.) Shanlin G. Petroglyphs in the Yinshan mountains. Beijing, 1986. (На китайском яз.) Song Y. The Deified Human Face Petroglyphs of Prehistoric China. World Scientific, 2015. 367 p. Xiaokun W., Wenjing Z. Distribution and features of rock carvings in China //Журнал Сибирского федерального университета. Гуманитарные науки. 2018. Т. 11. № 2. С. 328-338.
Wenjing Z., Jiaxin Z., Xiaoxia Z., Yasha Z. Rock Art in Northern China //Rock Art in East Asia: A Thematic Study. ICOMOS, 2019. P. 41-53.
Wu J. A study on the prehistoric non-outlined human face rock art in Chifeng area, China and the application of microerosion dating method //Проблемы истории, филологии, культуры. 2018. № 2. С. 44-62. Zhu L. Rock art in Ongniud banner and its creators // PAPERS XXV Valcamonica Symposium. Centro Camuno Di Studi Preistorici, Capo di Ponte. 2013. P. 145-154.
