CC BY
18
сийскую Федерацию Республики Крым и образования в составе Российской Федерации новых субъектов [6]. В то же время конституции республик имеют свои специфические черты. Следует отметить, что отличительной особенностью структуры и основного содержания конституций являются различные наименования высшего должностного лица субъекта Российской Федерации, высшего законодательного органа государственной власти и высшего исполнительного органа государственной власти субъекта Российской Федерации, национальные аспекты территории. Эта тенденция отмечается не только в конституциях, но и уставах иных субъектов Российской Федерации.
Все вышеперечисленное позволяет выделить следующие характерные черты конституций республик в составе Российской Федерации как основных источников права этих субъектов Федерации:
1. Предусмотрен особый порядок принятия конституций республик в составе Российской Федерации, что позволяет говорить о том, что они обладают юридической силой на соответствующих территориях среди всех нормативно-правовых актов.
2. Существует законодательно закрепленный
специальный порядок внесения изменений, поправок и дополнений в тексты конституций республик, входящих в состав Российской Федерации.
3. Для охраны и защиты конституций республик в составе Российской Федерации, как правило, в субъектах существуют специальные государственные органы - конституционные суды.
Литература
1. Конституция РСФСР от 10.07.1918 // СПС Гарант.
2. Баранов П. П., Шпак В. Ю. Политическое право в многообразии своих определений: философский анализ // Философия права. 2007. № 1.
3. Конституция РСФСР 1978 г. // Ведомости Верховного Совета РСФСР. 1978. № 15. Ст. 407.
4. Постановление Съезда народных депутатов РСФСР от 05.04.1991 «Об основных началах национально-государственного устройства РСФСР (О федеративном договоре) // СПС Кон-сультантПлюс.
5. Михалева Н. А. Конституции и уставы субъектов Российской Федерации. М., 2011.
6. Конституция Республики Крым от 11 апреля 2014 г. // СПС КонсультантПлюс.
УДК 340.15 (470) ББК 67.0
© 2015 г. В. В. Клочков
ЛИБЕРАЛЬНЫЙ ТОРИЗМ И РЕФОРМА СИСТЕМЫ ПОДДЕРЖАНИЯ ОБЩЕСТВЕННОГО ПОРЯДКА В ВЕЛИКОБРИТАНИИ КОНЦА 20-Х ГОДОВ XIX ВЕКА
В статье рассматриваются общее состояние английской правовой системы конца 20-х гг. XIXв., а также специфические особенности системы поддержания общественного порядка в этот период. Исследуется значение реформ либеральных тори в процессе трансформации системы поддержания общественного порядка в полицейские механизмы современного типа. Анализируется роль либерального торизма в осуществлении указанных реформ.
Ключевые слова: английская правовая система, либеральный торизм, эволюция системы поддержания общественного порядка, междисциплинарные исследования.
A LIBERAL TORIZM AND REFORM OF SYSTEM OFA PUBLIC ORDER MAINTENANCE IN GREAT BRITAIN AT THE END OF THE 20th YEARS OF THE XIX CENTURY
A common state of the legal system of England at the end of the 20th of the XIX century has been revealed as well as specific peculiarities of law and order maintenance system in England of the examined period. The role and significance of the liberal toryism and its reforms in the process of transformation of law and order maintenance system in England at the end of the 20th of the XIX century is examined. A kind of special attention is given to the role in the liberal toryism in the investigated period.
Keywords: england legal system, liberal toryism, evolution of law and order maintenance system, interdisciplinary studies.
Социально-политическая трансформация британского общества в конце 20-х гг. XIX в. становится все более привлекательным объектом для междисциплинарного исследования. Так происходит не в последнюю очередь потому, что именно в это время были проведены серьезные реформы в области правовых процедур и реорганизация системы охраны общественного порядка. Данные преобразования в значительной степени способствовали становлению нового комплекса институтов общественной саморегуляции. Постепенно формировалось гражданское общество, основанное на свободе предпринимательской деятельности и равенстве подданных перед законом, уважении к праву и законодательству, несовместимом с юридически установленными привилегиями отдельных лиц и различных социальных групп при обращении к правосудию [1, с. 207-268; 2, с. 194-204, 259-267; 3; 4; 5; 6; 7, p. 431-436].
Между тем в работах исследователей, посвященных социальной истории Англии XIX в., реформам правовой системы и законодательства, проведенным в 20-е гг., не было уделено такого пристального внимания, как изменениям в экономической и политической областях. Во многом подобное положение вещей объясняется ярко выраженным историческим характером права Англии, благодаря которому описание процесса его реформирования требует обширных экскурсов в правовую теорию и историю институтов английского права, не имеющих аналогов на континенте.
Поэтому приступая к рассмотрению подобной проблематики, необходимо иметь в виду несколько обстоятельств. Во-первых, структура английского права принципиально отлична от европейской модели. Она основана на подразделении правовых норм в зависимости от формы и характера судебных исков, способов проведения процессуальных действий и методов обеспечения исполнения судебного решения. Во-вторых, английское право является прецедентным правом, в котором процессуальные нормы (adjective law) и формы судебных решений имеют первостепенное значение перед нормами материального (substantive law) права. Наконец, верное понимание механизмов поддержания общественного порядка и особенностей судебной системы в 20-е гг. XIX в. возможно лишь с учетом их исторической природы и той тесной взаимосвязи, которая существовала в изучаемый период между административными и судебными функциями магистратов.
Исследование причин проведения, содержания и исторического значения проводимых в 20-е гг. XIX в. реформ английского права, механизмов поддержания общественного порядка и судебной системы позволяет выделить три основных направления реформ: усовершенствование деятельности судов общего права и модернизация существующих юридических процедур; разделение судебных и административных функций магистратов путем учреждения специальных полицейских сил, ответственных за поддержание общественного порядка; отмена чрезмерно жестоких, не соответствующих потребностям времени уголовных наказаний и общая гуманизация уголовного права.
Деятельность судов общего права стала предметом пристального парламентского рассмотрения на сессии 1828 г., практически сразу же после прихода к власти торийского кабинета герцога Веллингтона. Один из наиболее известных юристов того времени, член партии вигов Генри Брогэм произнес 7 февраля беспрецедентную по длительности речь о состоянии судов и процедур общего права. Данная проблема назрела давно, о чем свидетельствовало то обстоятельство, что аналитический доклад Брогэма был выслушан нижней палатой «в почтительном молчании и с неослабевающим вниманием» [8, с. 127-247; 9; 10, р. 51; 11].
Брогэм, которому были хорошо известны специфические особенности английской судебной системы, обратил внимание парламентариев на то, что залогом успешного отправления правосудия является профессиональная подготовка судей и их личные качества. По мнению известного юриста, правительству следовало бы заполнять судейские вакансии специалистами, сочетающими практические навыки с хорошей теоретической подготовкой. С другой стороны, партия, находящаяся у власти, должна иметь в своем составе экспертов, способных ответственно контролировать назначения судей на должности. При этом следует особо отметить, что процедура назначения судей никогда не рассматривалась Бро-гэмом как мера партийной политики. Напротив, он с чрезвычайной почтительностью отозвался о политической мудрости одного из лидеров торийского кабинета сэра Роберта Пиля, упомянув данные им положительные рекомендации в ряду претендентов на судебные кресла, известных как сторонники вигов [12, с. 364-365].
Не удовлетворяло докладчика и то, что назначение на многие должности в судах общего пра-
ва, особенно в судах, рассматривающих дела на основе канонического права (Consistorial Courts), находилось под контролем епископов англиканской церкви. Брогэм спрашивал: если суды общего права призваны решать важные вопросы, затрагивающие сферу общественной морали, то на каком основании преобладающее влияние при назначении судей в них отдано церкви, но не является (что было бы логичнее) прерогативой короны?
Особые нарекания Брогэма вызывали нерегулярность проведения заседаний в судах общего права и состояние органов правосудия на местах, особенно института мировых судей (Justice of the Peace). Последние, по мнению эксперта, должны были назначаться на должность нижней палатой по согласованию с министрами кабинета. Это способствовало бы повышению профессионального уровня местной юстиции, положительно сказываясь на поддержании общественного порядка в графствах. Особое внимание палаты было обращено на то, что многие мировые судьи, более или менее справляясь с текущими делами, проявляли себя не лучшим образом при рассмотрении сложных юридических казусов в заседаниях квартальных сессий, что делало необходимым создание специального апелляционного органа для пересмотра решений мировых судей.
Все указанные обстоятельства привели Брогэ-ма к мысли о том, что дешевая, не отягощенная излишним административным аппаратом юстиция, долгое время являвшаяся предметом законной гордости английской короны, нуждается в серьезной модернизации. Одним из ее главных моментов должно было стать назначение правительственного жалования мировым судьям и разделение собственно судебных и административных функций при отправлении правосудия [13, р. 367].
Помимо этого, докладчиком были предложены следующие меры: радикальное удешевление судебных процедур для пресечения возможной коррупции в органах правосудия и создание всех необходимых условий для скорейшего восстановления нарушенного права при судебных разбирательствах по гражданско-правовым спорам, которые не должны рассматриваться в качестве средства пополнения бюджета. Было предложено исследовать и доводить до логического конца принятое к рассмотрению дело в одном суде при недопустимости параллельного возбуждения дела по этим же основаниям в иной судебной инстанции. Предполагалось предоставить ответчику право предъявлять суду общего права аргументы в свою защиту, а также ликвидировать все устаревшие процедуры общего права с целью упрощения процессуальных форм и уменьшения
количества дел, пересматриваемых высшими судебными инстанциями.
Дальнейшие события показали, что изменения в судебной системе и процессуальные корректировки, предложенные Брогэмом, по сути дела были восприняты правительством Веллингтона как программа действий, что лишний раз указывало на непартийный характер предполагаемых реформ. С другой стороны, торийский кабинет фактически благосклонно отнесся к реформистским начинаниям оппозиции, в полной мере реализованным в 1832-1833 гг. в период пребывания у власти виг-ского кабинета лорда Грея. Однако подобный реформизм, и это следует отметить особо, касался только мероприятий, необходимость которых была давно осознана в обществе, а реализация могла принести очевидное улучшение системы административного управления, принципиально важной для тори, ощущавших себя, прежде всего, министрами короны. Первым шагом в данном направлении стала подготовка и принятие парламентского акта, учреждающего впервые в истории Англии специальные полицейские силы для поддержания общественного порядка.
Уже в середине декабря 1828 г. в частной переписке со своим заместителем на посту министра внутренних дел Г. Хобхаузом Р. Пиль поделился соображениями о подготовке законопроекта, направленного на усовершенствование системы поддержания общественного порядка в столице. Основываясь на данных полицейской статистики за 1827 г., Р. Пиль пришел к выводу о крайне низкой эффективности существующих сил охраны правопорядка, поручив одному из своих коллег по партии Л. Грегсону подготовить материалы для обоснования необходимости соответствующих изменений [14, p. 39-42].
Действительно, система поддержания общественного порядка в столице и на местах, унаследованная еще от времен первых Стюартов, совершенно не отвечала потребностям новой индустриальной эпохи. В графствах и приходах какие-либо организованные полицейские силы отсутствовали, обязанности по поддержанию порядка возлагались на ночную стражу (watchmen), действующую на добровольных началах. В Лондоне в 1748 г. при содействии известного писателя Г. Филдинга была учреждена специальная структура охраны (Bow Street Runners), именуемая так по месту нахождения штаб-квартиры на Боу стрит. Раннеры представляли собой прообраз организованных полицейских сил, но принципы организации их работы были далеки от идеала [15, p. 1-36; p. 368-370].
Именно поэтому в законопроекте об учреж-
дении специальных полицейских сил, представленном Р. Пилем в палату общин 15 апреля 1828 г., предполагалось принять следующие меры по поддержанию общественного порядка в столице: учредить специальные полицейские силы, подчиненные непосредственно министру внутренних дел, с штаб-квартирой в Скотленд-Ярде; постепенно довести количество полицейских до тысячи человек, определив для них круглосуточный порядок несения службы с оплатой в 16 шиллингов в неделю; производить отбор и обучение для работы в полиции при помощи специальных комиссионеров, снабжая поступивших на службу униформой за государственный счет. Предлагалось осуществлять финансирование полицейских сил путем взимания специального налога (Police Rent) в объеме 8 пенсов с 1 фунта стерлингов дохода, взимаемого в тех районах, где полиция обеспечивает охрану общественного порядка. Назначение полицейских магистратов на должность становилось прерогативой министра внутренних дел, что привело к разделению судебной и административной функций при отправлении правосудия. Также устанавливалось, что сферой ответственности полиции является только предотвращение и расследование преступлений [17, p. 41].
Р. Пилем была проделана огромная работа по облегчению процедуры утверждения билля в палате лордов. Ссылаясь на данные полицейского отчета за 1828 г., свидетельствующие о значительном росте преступности, автор законопроекта просил главу кабинета герцога Веллингтона о содействии при его обсуждении в верхней палате. Аргументация Пиля возымела должное действие, и в июне 1829 г. билль стал законом. Внедрение новой полицейской организации началось с 1 сентября 1829 г. Частная переписка Р. Пиля в период с конца мая до середины июля 1829 г. свидетельствует о том, что один из лидеров партии тори уделял огромное внимание кадровым назначениям в полицейской администрации. Подобное отношение к делу очень быстро принесло результат: уже к ноябрю 1829 г. современники отмечали, что с появлением организованных полицейских сил в центральных районах столицы стало гораздо спокойнее, а уровень преступности значительно снизился [18, p. 39-42].
Анализ отношения консервативных лидеров к реформированию процедур английского права, механизмов поддержания общественного порядка и судебной системы в конце 20-х гг. XIX в. приводит к заключению о том, что все изменения, производимые в традиционно сложившейся юридической системе, рассматривались лидерами партии тори и парламентариями преимущественно с практической точки зрения. Социально-по-
литические последствия нововведений и их роль в становлении нового общественного порядка получали оценку скорее морально-психологического характера, нежели были предметом теоретического изучения. Относясь с достаточной осторожностью к утверждениям о присущим либеральным тори реформаторским настроениям в правовой сфере, отметим, что лидеры партии рассматривали правовые реформы как меры государственной, а не партийной политики, вследствие чего были склонны допустить назревшие изменения в этой сфере. При этом следует обратить самое серьезное внимание на то, что реформизм торийских лидеров в правовой сфере носил скорее практический характер, отвечающий насущным потребностям общества и учитывающий его настроения, тогда как специалисты вигской партии в области права отличались более концептуальным подходом к рассматриваемой проблематике. Аналитический доклад Брогэма, приведший к самой серьезной модернизации процедур английского права в 18321833 гг., не сравним по глубине проникновения в суть вопроса с предложениями Пиля о реформировании системы охраны общественного порядка. Обе меры имели серьезный практический успех, но в концептуальном отношении реформистские интенции вигской партии выглядят более убедительно. Отношение же лидеров тори к проблеме носило более утилитарный характер: стремление к практическому устранению отмеченных недостатков в правовой области сочеталось с достаточно консервативным отношением к вопросу в целом, отрицательно сказываясь на полноте восприятия политических последствий происходящего. Очевидно, что административные меры, направленные на улучшение системы управления, больше привлекали внимание торийских министров, нежели социальные изменения, за проведение которых в жизнь партии пришлось нести груз политической ответственности.
Литература
1. Давид Р., Жоффре-Спинози К. Основные правовые системы современности. М., 1997.
2. Аннерс Э. История европейского права. М., 1996.
3. История государства и права зарубежных стран / под ред. О. А. Жидкова, Н. А. Крашенин-никовой. М., 1998.
4. Конституционное право зарубежных стран / под ред. В. Е. Чиркина. М., 1997.
5. Конституции зарубежных государств / под ред. В. В. Маклакова. М., 1997.
6. Черниловский З. М. Всеобщая история государства и права. М., 1995.
7. Smith G. Constitutional and Legal History of England. New York, 1955.
8. Hansard Parliamentary Debates, 1828, Vol. XVIII.
9. The Times. 1828. 9 August. Доклад барона Брогэма (1778-1868).
10. Dictionary of British History / Ed. By. J. P. Kenyon. L., 1994.
11. New C. Life of Henry Brougham. Oxford, 1961.
12. English Historical Documents / Ed. by A. As-pinall & E. Smith. Vol. XI (1783-1832). L.: Eyre & Spottiswood, 1959.
УДК 340.5 ББК 67.0
13. EHD. Vol. XI (1783-1832). P. 367.
14. Peel to Mr. Hobhouse, 1828, 12 Dec. In.: Sir Robert Peel from His Private Papers / Ed. by C. S. Parker. Vol. II. L.: John Murray, 1899.
15. Report of the Select Committee of the House of Commons on the State of the Police of the Metropolis. L., 1816.
16. Quoted in: EHD. Vol. XI.
17. Peel to Mr. Hobhouse, 1828, 12 December. In: Private Papers.
18. Peel to Mr. Gregory, 1829, 29 May. In.: Private Papers. Vol. II.
© 2015 г. С. Г. Закирова
ПРОБЛЕМЫ И ПЕРСПЕКТИВЫ СТАНОВЛЕНИЯ ЮРИДИЧЕСКОЙ КОМПАРАТИВИСТИКИ КАК САМОСТОЯТЕЛЬНОЙ НАУКИ
В статье рассматриваются понятие и предмет юридической компаративистики как самостоятельной юридической науки. Проводится анализ различных подходов к истории возникновения юридической компаративистики. Выделяется процесс становления национальных и международных организаций в области сравнительного правоведения.
Ключевые слова: сравнительное правоведение, юридическая компаративистика, предмет юридической компаративистики, история сравнительного правоведения.
PROBLEMS AND PROSPECTS OF FORMATION OF A LEGAL COMPARATIVISTICS
AS INDEPENDENT SCIENCE
The author considers the concept and the subject of comparative law as an independent legal science. It is analyzed of different approaches to the history of the origin of the comparative law. It is shown the process of establishing national and international organizations in the comparative law.
Keywords: comparative law, legal comparative studies, legal comparative studies subject, history of comparative law.
Сравнительное правоведение сегодня имеет почти двухвековую историю существования. Однако за весь этот период не утихают острые дискуссии об определении содержания и структуры данной науки. Некоторые ученые до сих пор считают юридическую компаративистику только методом научного познания права. Впрочем, правовое сообщество уже определилось с ролью сравнительного правоведения как в юридической науке в целом, так и в системе юридического образования. Наряду с термином «сравнительное правоведение» в юридической литературе активно используются термины «компаративизм», «сравнительная юриспруденция», «сравнительное право». Термин «компаративизм» происходит от латинского «сomparatrvus» («сравнительный») и достаточно активно используется отечественной
наукой для обозначения сравнения правовой материи. Юристы, занимающиеся сравнительным правоведением, во всем мире называются компаративистами.
В современном правоведении существуют два основных противоположных подхода к определению сущности термина «юридическая компаративистика». Сторонники одного подхода трактуют ее исключительно как метод научного анализа, который используется в том или ином объеме различными юридическими науками. Эта позиция, которую обосновал Х. Гаттеридж, была господствующей после Первой мировой войны. Как считает А. В. Кресин, «по мнению сторонников "метода", в XIX в. состоялась только эволюция научных основ сравнительно-правового метода, который существовал с древних времен,
