CC BY
0
Вестник Томского государственного университета. История. 2024. № 91 Tomsk State University Journal of History. 2024. № 91
Научная статья
УДК 94(571.16)"1905/1917"
doi: 10.17223/19988613/91/8
Либеральная профессура и студенчество Томска в начале XX в.: нюансы взаимоотношений в условиях политизации российского общества
Ольга Анатольевна Харусь
Томский государственный университет, Томск, Россия, [email protected]
Аннотация. Раскрывается влияние политизации российского общества в начале ХХ в. на взаимоотношения студентов и либерально настроенных профессоров Томского университета и Томского технологического института. Выявлены факторы, определившие особенности коммуникации главных акторов вузовского сообщества в различных социально-политических обстоятельствах. Сделан вывод о ситуативном характере внеучебных контактов либеральной профессуры и студенчества в период революции. В качестве инвариантного ядра во взаимоотношениях профессоров и студентов определена научно-познавательная компонента, обусловившая доминирование выстроенной на принципах академичности коммуникации.
Ключевые слова: профессура, студенчество, Томск, политика, повседневность, начало XX века
Для цитирования: Харусь О.А. Либеральная профессура и студенчество Томска в начале XX в.: нюансы взаимоотношений в условиях политизации российского общества // Вестник Томского государственного университета. История. 2024. № 91. С. 73-79. doi: 10.17223/19988613/91/8
Original article
Liberal professorship and the student body of Tomsk in the early XX century: Nuances of relations in the conditions of politicization of Russian society
Olga A. Kharus
Tomsk State University, Tomsk, Russian Federation, [email protected]
Abstract. The purpose of the study is to determine the impact of the politicization of Russian society in the early 20th century on the relationship between liberal-minded professors and students of the two universities: Tomsk University and Tomsk Institute of Technology. A comprehensive study of archival documents, materials of local periodicals as well as published personal sources allowed us to reveal the features of communication between the two main actors of the university community in different socio-political circumstances. The main factors supporting student resistance by teachers, driven by the revolutionary rise in 1905, were identified as:1) the similarity of positions of liberal professors and students on the issue of the need to modernize the social order; 2) the desire of professors to counteract the authorities' interference in solving the internal university issues. The publication of the manifesto on 17 October 1905, the imposition of martial law and the beginning of repression influenced the change in attitude of the liberals to the student riots. While not impeding the students' legitimate social and political activities, professors have taken measures to prevent revolutionary disturbances in universities in the form of meetings, strikes and rallies. After the 1905-1907 revolution was completed, the traditional format of communication between teachers and students was restored. The problems of specific academic disciplines again was the subject area of communication.
Communication channels and tone of communication acquired a more formalized character, generally corresponding to the status-role relations of professors and students. According to the results of the study, the conclusion has been made about the situational nature of extracurricular contacts between liberal professors and students during the revolution. As an invariant core in the relationship between professors and students the scientific and cognitive component has been defined, which determines the dominance of communication built on the principles of academicity. Keywords: professorship, student body, Tomsk, politics, everyday life, early XX century
For citation: Kharus, O.A. (2024) Liberal professorship and the student body of Tomsk in the early XX century: Nuances of relations in the conditions of politicization of Russian society. Vestnik Tomskogo gosudarstvennogo universiteta. Istoriya - Tomsk State University Journal of History. 91. pp. 73-79. doi: 10.17223/19988613/91/8
Проблема взаимоотношений преподавателей и студентов в Российской империи на рубеже XIX-XX вв. не относится к числу «белых пятен» отечественной
историографии. Прямо или косвенно она затрагивается во всех научных трудах, посвященных истории высшей школы, поскольку речь идет о главных акторах
© О.А. Харусь, 2024
этого академического пространства. Более того, в последние годы появились и специальные исследования, предметом которых являются не только разнообразные формы коммуникации профессоров и студентов в образовательном процессе, но и их внеучебные контакты. Кейсы различных российских университетов стали основой для характеристики, типологии и анализа причин профессорско-студенческих конфликтов [1, 2]. Результаты этих исследований позволили обозначить некий универсальный комплекс принципов, норм и проявлений взаимоотношений профессуры и студенчества, присущих в целом высшей школе Российской империи. Значимость такого рода обобщений на уровне социально-типичного не подлежит сомнению. При этом неменьший интерес представляет детальная историческая реконструкция сложных, многообразных, демонстрировавших определенную вариабельность в различных обстоятельствах взаимоотношений этих акторов на уровне отдельных вузов с учетом особенностей мировоззренческих ориентиров и поведенческих установок различных групп преподавателей и студентов. Примером реализации подобной исследовательской стратегии являются научные статьи, в которых рассматриваются различные аспекты взаимоотношений студентов и профессоров Томска, в частности внеаудиторные коммуникации, конфликтные ситуации, благотворительная деятельность преподавателей Томского университета в пользу студентов [3], «буферная» позиция профессоров и преподавателей Томского университета и Томского технологического института в условиях обострившегося в конце XIX - начале XX в. противостояния власти и студенчества) [4, 5].
Стремлением продолжить исследования в формате детализации исторической реконструкции взаимоотношений двух основных акторов высшей школы Российской империи продиктован и замысел данной статьи. Его реализация обеспечивается за счет трех основных параметров, определивших выбор фокуса исследования: 1) пространственный параметр - объектами исследовательского интереса являются профессора и студенты двух вузов города Томска (Императорского Томского университета и Томского технологического института); 2) временной параметр - хронологические рамки исследования ограничиваются периодом 1905 -февраля 1917 г., что позволяет определить особенности взаимоотношений профессоров и студентов в различных социально-политических обстоятельствах (как связанных с революционными событиями и всплеском оппозиционных настроений в обществе, так и сопряженных с периодом относительного «затишья» в общественно-политической жизни, последовавшего после первой революции); 3) предметный параметр -основной акцент при анализе форм, содержания, направленности коммуникации предполагается на характеристике позиции представителей профессорской корпорации, являвшихся носителями либеральной субкультуры (данный акцент представляется вполне уместным с учетом признанного специалистами по истории высшей школы доминирования в профессорской среде на рубеже Х1Х-ХХ вв. либеральных настроений [6. С. 49; 7. С. 17].
Основная цель исследования заключается в том, чтобы определить, каким образом и насколько существенно политизация российского общества в начале ХХ в. повлияла на взаимоотношения либерально настроенных профессоров и студентов томских вузов. Такая постановка цели предполагает решение двух ключевых задач: 1) вычленить инвариантную компоненту во взаимоотношениях либеральной профессуры и студенчества, основанную на устойчивых традициях и своеобразных поведенческих паттернах, сформировавшихся в вузовской среде и остававшихся неизменными при различных внешних обстоятельствах; 2) выявить новые оттенки, обусловленные наметившимися в начале века социально-политическими трансформациями, определить их природу и значимость в сложившейся к этому времени системе взаимоотношений профессоров и студентов.
Политизация общества в условиях назревания системного кризиса Российской империи в начале XX в. не могла не затронуть профессоров и студентов вузов, являвшихся представителями социально активной части населения. Присущая многим из них искренняя заинтересованность в решении насущных политических и экономических проблем Отечества, а также обозначившиеся в связи с созданием представительного органа в виде Государственной думы перспективы вовлечения граждан в сферу политической жизни придали импульс не только формированию гражданского самосознания, но и политической самоидентификации различных групп корпоративного вузовского сообщества. Но при этом доминанты в мировоззренческих ориентирах, поведенческих практиках и, соответственно, политических предпочтениях профессоров и студентов имели несомненные различия, во многом обусловленные такими специфическими характеристиками этих социальных групп, как общественное положение, возраст, образовательный уровень, род деятельности и позиция в вузовском сообществе.
Представляя собой интеллектуальную элиту российской интеллигенции, профессура имела к тому же привилегированный гражданский статус и пользовалась значительным авторитетом в обществе. При этом начиная со второй половины XIX в. в целом по России наблюдалась тенденция демократизации ее социального состава, проявлявшаяся в увеличении относительной численности выходцев из разночинско-чиновничьей среды, офицеров, купцов, мещан, крестьян, казаков [6. С. 44-45; 7. С. 17-18; 8. С. 7]. Специфика сферы профессиональной деятельности определялась органичным сочетанием функций исследователя и преподавателя, своего рода наставника молодежи, призванного осуществлять подготовку компетентных и лояльных по отношению к власти специалистов для государственной службы. И если роль «воспитателей» студенчества предполагала наличие четко обозначенных границ легитимности в процессе политической самоидентификации профессоров, то научная работа способствовала культивированию свойств творческой, инициативной личности, способной как к саморефлексии, так и к рефлексии по поводу окружающей действительности, обладающей чувством собственного достоинства
и заинтересованной в обеспечении условий для самореализации. Совокупность перечисленных факторов во многом предопределила преобладание либеральных умонастроений в профессорской корпорации, значительная часть представителей которой связывала перспективы общественного переустройства России с формированием правового государства [6. С. 49; 7. С. 1113]. Вместе с тем оппозиционность профессуры, несомненно, подпитывалась политикой правительства, ориентированной на усиление регламентации системы высшего образования, а стремление преподавателей вузов добиваться академической автономии органично переплеталось с признанием необходимости обеспечения таких гражданских прав и свобод, как свобода собраний, союзов, слова, печати и проч.
В таком историческом контексте вполне логичным и закономерным предстает содержание постановления, принятого 18 января 1905 г. на собрании педагогического коллектива Томского технологического института (ТТИ). Подчеркнув, что их акция не имеет импульсивного характера и предпринята с целью зафиксировать позиции, сформировавшиеся за последние десять лет под влиянием окружающей действительности, профессора и преподаватели выдвинули требования обеспечить неприкосновенность личности и жилища, свободу совести, слова, печати, собраний, союзов, уравнять всех лиц без различия сословия, нации, вероисповедания и пола в общегражданских и политических правах, сформировать на основе свободных выборов орган народного представительства и наделить его функциями законодательной власти и контроля над администрацией [9].
Между тем в среде студентов, склонных к проявлению политической активности, в начале XX в. наибольшей популярностью пользовались революционно-демократические идеи, пропагандировавшиеся представителями социалистических партий. Отчасти радикальный настрой студенчества, по-видимому, можно объяснить возрастными особенностями этой категории населения, в частности присущими многим молодым людям завышенными социально-политическими ожиданиями, революционным романтизмом, критическим настроем в отношении окружающей действительности и склонностью к решительным действиям во имя достижения быстрых и ощутимых результатов в переустройстве общественного порядка. Здесь уместно заметить, что средний возраст вступивших в конце 1905 г. в кадетскую и октябристскую партии профессоров томских вузов, который удалось установить на основе разрозненных фрагментарных данных периодической печати и архивных документов, составлял 38 и 45 лет соответственно. Безусловно, абсолютизировать результаты произведенных расчетов нет никаких оснований не только по причине сомнительной репрезентативности имеющихся сведений о 25 членах местной кадетской организации и 14 членах октябристской. Не менее важным является то обстоятельство, что далеко не все носители либеральной субкультуры сочли необходимым присоединиться к политическим партиям соответствующей ориентации. Вместе с тем с высокой степенью вероятности можно констатировать, что межпоколен-
ческий разрыв между студентами и либерально настроенными профессорами не просто существовал, но и был довольно существенным. Зрелый возраст последних предполагал наличие значительного жизненного опыта и здравого смысла, сформированного чувства личной ответственности и негативное (или по меньше мере настороженное) отношение к радикальным трансформациям существующего общественного устройства.
Широкое распространение революционно-демократических идей среди учащихся томских вузов было связано и с демократичным составом студентов, большинство которых были выходцами из мещан, крестьян, учителей, врачей, фельдшеров, «низшего духовенства» [10. С. 7-8; 11. С. 13, 14, 21-22, 26-27]. Кроме того, следует принять во внимание и тот факт, что в отличие от профессоров, имевших не только права и привилегии, но и целый комплекс служебных обязанностей, а также следовавших определенному этическому кодексу и устойчивым представлениям об общественном долге и просветительской миссии интеллигенции, студенты не имели подобных «ограничителей» при выборе своих политических предпочтений и поведенческих стратегий.
И все же на волне стремительной политизации общества к началу первой российской революции явно обозначилась некая общность интересов и социальных установок либеральной профессуры и студенчества, проявлявшаяся главным образом в признании необходимости модернизации общественного устройства посредством обеспечения гражданских прав и свобод населению Российской империи. Именно сходством позиций по этому вопросу, а также стремлением оградить автономию вузов от регламентирующего воздействия государства и было во много продиктовано отношение профессоров томских вузов к различным проявлениям политической и социальной активности студентов в 1905 г.
Звучавшие в ходе студенческих выступлений требования, связанные с демократизацией системы высшего образования, встречали неизменную поддержку со стороны либерально настроенных профессоров томских вузов. В годы первой революции Совет технологического института принял целый ряд резолюций, в которых заявлял о необходимости отстранения инспекции от надзора за студентами, упразднения профессорского суда, отмены свидетельств о политической благонадежности при поступлении в вуз и т.п. [12. С. 161; 13]. Письменное требование отменить свидетельства благонадежности для студентов предъявил ректору В.В. Сапожникову проректор университета, член конституционно-демократической партии Н.Н. Ро-зин [14]. В.В. Сапожников, также являвшийся членом кадетской партии, возглавил работу специальной комиссии, созданной в университете для рассмотрения требований студентов и решения вопроса о сходках [15. 1906. 30 нояб.].
Отношение либеральной профессуры к так называемым студенческим беспорядкам определилось в первые же дни революции, когда предметом обсуждения преподавателей двух вузов стал разгон казаками и по-
лицией уличной демонстрации, состоявшейся в Томске 18 января 1905 г. при активном участии студентов. Принятое на совместном заседании решение помимо требования детального беспристрастного расследования действий полиции и казаков содержало чрезвычайно важное заявление, отразившее принципиальную и остававшуюся неизменной вплоть до октября 1905 г. позицию преподавателей. Суть ее заключалась в констатации в качестве основной причины студенческих волнений несовершенства существующего политического и общественного устройства страны, нуждающегося в модернизации на основе принципов правового государства [9]. Исходя из этого, Совет Томского технологического института большинством голосов принял решение о закрытии вуза до 1 сентября 1905 г. ввиду отсутствия надежд на успокоение студентов в ближайшее время [5. С. 262]. Мнение о невозможности начала занятий при существующем государственном строе разделяла и либеральная профессура Томского университета [15. 1905. 13 окт.; 16]. В сентябре 1905 г. эта позиция была в очередной раз подтверждена в резолюции созданной в технологическом институте группы Академического союза профессоров, преподавателей и лаборантов, заявивших о необходимости политических реформ как предпосылки восстановления нормального хода занятий [9]. На принятое студентами ТТИ в начале октября 1905 г. решение объявить забастовку профессорско-преподавательская академическая группа отреагировала в той же, ставшей уже привычной, тональности, фактически тем самым поддержав забастовщиков. В постановлении, подписанном председателем группы профессором В.А. Обручевым, в качестве единственно возможного средства успокоения студенчества и восстановления нормальной академической жизни указывалось законодательное закрепление гражданских прав и свобод [5. C. 265-266].
Таким образом, ответственность за студенческие беспорядки либерально настроенные представители профессорско-преподавательской корпорации возлагали не на их участников, а на тот политический строй, при котором население лишено элементарных гражданских прав. Именно поэтому они не только не считали для себя возможным осуждать проявления политической активности со стороны студентов, но и подчеркивали необходимость поддерживать с ними контакты в условиях прекращения занятий «впредь до выяснения дел в России» [17]. Эти контакты со студентами осенью 1905 г. воплощались главным образом в предоставлении возможности использовать учебные аудитории для организации студенческих сходок и распространения нелегальных изданий [18. Л. 7]. Для бастовавших учащихся различных учебных заведений города в помещениях ТТИ был организован цикл лекций, с которыми выступили профессора университета И.А. Малиновский, Н.Н. Розин, В.В. Сапожников, М.Н. Соболев. Формат общения с лекторами при этом явно отличался от традиций академической среды: слушателям было предоставлено право развернуть дискуссию с выступившим оратором, что привлекло внимание многих молодых людей и сделало эти лекции (зачастую, по словам попечителя Западно-Сибирского
учебного округа Л.И. Лаврентьева, превращавшиеся в «настоящую сходку») весьма популярными [19].
Однако к концу 1905 г. ситуация изменилась в связи с изданием Манифеста 17 октября, который, по мнению большинства либералов, открыл перспективы для модернизации общественного и политического устройства страны. В новых политических условиях революционные методы борьбы с существующим режимом и всевозможные «общественные беспорядки» воспринимались ими как препятствие на пути реализации декларированных Манифестом реформ. На снижение градуса оппозиционности либерально настроенных профессоров повлияли и последовавшие за введением 23 декабря 1905 г. военного положения репрессии. Фамилии некоторых из них были внесены в представленный Томскому губернатору начальником городского охранного отделения список лиц, «коих дальнейшее оставление на службе в гор. Томске нежелательно», а три профессора технологического института, включая директора института Е.Л. Зубашева, были отстранены от службы и высланы из пределов Сибири и Степного края. В перечне предъявленных профессорам обвинений значились поддержка октябрьских забастовок учащихся и служащих, личное участие в сходках и митингах, выступления с противоправительственными речами, нравственное и материальное покровительство забастовщикам [20. С. 81-82].
Изменившиеся внешние обстоятельства не могли не повлиять на отношение профессоров к проявлениям политической активности студентов. Отныне их усилия были направлены на предотвращение организации различных сходок и митингов в стенах вузов. Опасаясь очередной волны студенческих беспорядков в ответ на введение военного положения, либерально настроенные представители профессорско-преподавательского состава университета и технологического института на совместном совещании 26 декабря 1905 г. высказались против открытия вузов [12. С. 177-178]. После возобновления занятий осенью 1906 г. в адрес студентов звучали призывы профессоров отказаться от проведения сходок в условиях военного положения, чтобы не ставить вузы под угрозу очередного закрытия губернатором [18. Л. 18].
Вместе с тем либеральная профессура не видела причин препятствовать легитимным формам общественно-политической деятельности студенческой молодежи, созданию легальных союзов и организаций учащихся. По предложению профессора В.А. Обручева, являвшегося первым председателем томского бюро партии народной свободы, на заседании Совета ТТИ 21 февраля 1907 г. были утверждены уставы трех кружков самообразования, представлявших собой студенческие фракции социал-демократической, эсеровской и кадетской партий, при условии, что в их состав будут входить только студенты института [12. С. 193; 21. Л. 7981]. Утвердил Совет и устав Центрального студенческого органа после внесения в него по настоянию профессоров поправки о возможности представительства в ЦСО не только представителей так называемых кружков самообразования, но и политически неорганизованных студентов [18. Л. 37-38; 21. Л. 274]. В дан-
ном случае ярко проявилась принципиальная позиция носителей либеральной субкультуры, предусматривавшая предоставление равных прав на самоорганизацию всем студентам независимо от их политических позиций и предпочтений, а также при отсутствии таковых.
В общественно-политической ситуации, сложившейся в стране в связи с роспуском II Государственной думы и изданием 3 июня 1907 г. нового избирательного закона, коммуникативный регистр, во многом определявший взаимоотношения либеральной профессуры и студенчества, претерпел заметные изменения в сравнении с периодом революционных потрясений и подъема студенческого движения. Предметная область общения сместилась с обсуждения проблем, становившихся поводом для студенческих волнений, на проблематику конкретных учебных дисциплин. Коммуникационные каналы, как и тональность общения приобрели более формализованный характер, в целом адекватный различиям в социальных статусах и функциональных ролях участников этого взаимодействия и поддерживавший соответствовавшую статусно-ролевым отношениям иерархическую дистанцию. Таким образом, фактически произошло восстановление привычного, традиционного формата общения двух главных акторов вузовского пространства, связанного с преобладанием взаимодействия в рамках классических для того времени технологий учебной и внеучебной работы.
Преподавательская деятельность профессоров была неразрывно связана с их научными исследованиями. Это проявлялось как при организации практических занятий, так и в лекционном материале. Ярким примером привлечения студентов к прикладным исследованиям являлись, например, проводившиеся М.Н. Соболевым практические занятия, в ходе которых ставились и решались задачи по систематизации собранных в 1910 г. в ходе научной экспедиции в Монголию статистических материалов по торговле России с Монголией, обрабатывались данные Томского отделения Русского технического общества о положении кустарных промыслов в Томской губернии и пр. [22]. Язык науки доминировал в лекциях профессоров, опиравшихся не только на новейшие достижения в различных отраслях знания, но и на результаты собственных исследований. В предисловии к своему фундаментальному труду «Очерки философии права», замысел которого во многом был продиктован желанием помочь студентам в освоении содержания преподававшегося им учебного курса, профессор И.В. Михайловский особо подчеркивал, что основные положения курса «явились результатом напряженной и весьма продолжительной работы мысли» [23]. И здесь же звучало своеобразное предупреждение для тех, кто рассчитывал при подготовке к экзамену найти в Очерках упрощенную версию интерпретации философских доктрин и концепций: «...настоящая книга никоим образом не может претендовать на легкость изложения: она требует внимательного и вдумчивого изучения. Я вовсе не имел в виду ради учебных интересов жертвовать научными интересами» [23]. В целом цитируемое предисловие, весьма лаконичное по форме, но емкое по содержанию и смыслу, фактически представляло собой изложенное
в концентрированном виде кредо автора как преподавателя высшей школы. Важной составляющей этого кредо стало подчеркнутое дистанцирование от каких бы то ни было политических течений: «.наука и "политика" - два противоположных полюса. Не модные лозунги, а искание истины и сознание великой ответственности пред своею совестью за каждое предлагаемое учащейся молодежи от имени науки слово определяли собой то настроение, с которым писалась эта книга» [23]. К этому же призывал профессор с учебной кафедры и своих студентов, предостерегая их от губительных для науки права политических пристрастий и увлечений [24. С. 12].
Опора на факты, стремление к взвешенным, научно обоснованным выводам в противовес пропаганде каких бы то ни было политических воззрений являлись базовыми принципами преподавательской деятельности для большинства коллег И.В. Михайловского. Так, в своем последнем слове на судебном процессе, поводом для которого послужила опубликованная им в 1909 г. работа «Кровавая месть и смертная казнь», И.А. Малиновский заявил, что «как ученый-исследователь привык искать научную истину; как университетский преподаватель привык говорить правду и только правду» [25. С. 317]. В некоторых случаях подчеркнутое стремление профессоров строго следовать академической манере изложения учебного материала вызывало даже определенное недовольство отдельных студентов. В воспоминаниях бывшего студента Томского университета А.Н. Морачевского, опубликованных под псевдонимом Зарницын, имеется такая зарисовка: «Профессор политической экономии С[оболев] "сушил" аккуратно интересный предмет, впадая в частые противоречия и осторожно обходя самые животрепещущие вопросы: рабочий, экономического материализма, добавочной стоимости и пр. Лекции его изобиловали всегда массою ненужных цитат, затемняющих основную мысль» [26. С. 424].
Академический стиль лекций профессоров фактически являлся одним из проявлений либеральной субкультуры, основанной на уважительном отношении к праву и предполагавшей личную ответственность за выполнение нормативных требований в повседневной, в том числе профессиональной, деятельности. Вместе с тем гражданская позиция тех из них, кто считал своим долгом участие в решении назревших общественных проблем, находила отражение в публичных выступлениях вне стен вузов, в научно-популярных трудах и публицистических статьях, в том числе размещенных на страницах издававшейся в Томске газеты либерального направления «Сибирская жизнь», редакторами которой в 1905-1910 гг. являлись профессора университета, активные члены местной кадетской организации И.А. Малиновский и М.Н. Соболев. Очевидно, что проявлявшие интерес к актуальной общественно-политической повестке студенты имели возможность ознакомиться с представлениями своих преподавателей о российской действительности и предпочтительных, на их взгляд, способах ее преобразования.
Своеобразной формой приобщения студентов к поиску решений социально значимых проблем на основе
скрупулезных исследований, позволявших делать научно обоснованные выводы в противовес политически ангажированным заявлениям, стал созданный по инициативе либеральной профессуры Томского университета «Сибирский кружок томских студентов». Устав, утвержденный Советом университета в ноябре 1907 г., определял статус кружка как легального академического общества, целью которого являются изучение и систематизация материалов по географии, этнографии, археологии, экономике и истории Сибири. Руководителями работы студентов в секциях кружка стали являвшиеся членами кадетской партии профессора Н.Я. Новомбергский (вопрос о земстве в Сибири), М.И. Боголепов (экономические проблемы региона), М.Н. Соболев (аграрная проблема в России и вопрос о безработице в регионе), И.А. Малиновский (вопросы обычного права в Сибири) [15. 1910. 6 окт.; 27. 1908. 2 нояб., 15 нояб., 21 дек.]. Члены студенческого кружка имели возможность не только обсуждать с компетентными экспертами, каковыми являлись их преподаватели, актуальные проблемы регионального развития, приобретать под их руководством необходимые навыки исследовательской работы, но и проявлять свою гражданскую активность, предлагая аргументированные варианты решения рассматриваемых на заседаниях кружка проблем. Например, от имени участников
студенческого кружка группе сибирских депутатов в III Государственной думе была представлена статистически выверенная и сопровождавшаяся конкретным фактическим материалом информация по вопросу о порто-франко в устьях рек Оби и Енисея [27. 1908. 2 нояб.].
В целом имеются основания полагать, что повторяющимся, «нормальным» началом, конструирующим стиль взаимоотношений профессоров и студентов томских вузов, была выстроенная на принципах академичности коммуникация. Появление в предметном поле коммуникации либерально настроенных профессоров и студентов политических вопросов на волне революционного подъема 1905 г. имело ситуативный характер и было вызвано общим всплеском оппозиционных настроений. Исследование взаимоотношений двух главных акторов вузовского сообщества с концептуально-методологических позиций истории повседневности, предполагающих акцент на «устойчивых структурах», которые «меняются чрезвычайно медленно, редко переживают дисбалансировку и сравнительно быстро восстанавливаются» [28. С. 30], позволяет делать вывод о доминировании научно-познавательной компоненты в общении представителей профессорской корпорации со студентами даже в условиях стремительной политизации российского социума.
Список источников
1. Грибовский М.В. Профессура и студенчество в предреволюционном российском университете: грани взаимоотношений // Вестник Томского
государственного университета. История. 2010. № 4 (12). С. 158-166.
2. Грибовский М.В. «Не дело студентов назначать себе преподавателей»: конфликты между профессорами и студентами российских универ-
ситетов на рубеже Х1Х-ХХ вв. // Вестник Томского государственного университета. 2017. № 424. С. 67-73.
3. Фоминых С.Ф., Степнов А.О. Коллективный портрет профессоров императорского Томского университета в зеркале их взаимоотношений
со студенчеством (конец XIX - начало XX в.) // Вестник Томского государственного университета. 2019. № 446. С. 159-169.
4. Ищенко О.В. Профессора и преподаватели томских вузов в условиях противостояния власти и студенчества на рубеже Х1Х-ХХ вв. //
Вестник Томского государственного университета. 2009. № 323. С. 149-151.
5. Ищенко О.В. Отношение профессоров Томского технологического института к студенческому движению в годы первой революции в Рос-
сии // Известия Томского политехнического университета. 2007. Т. 310, № 3. С. 262-268.
6. Иванов А.Е., Кулакова И.П. Русская профессура на рубеже XIX-XX веков // Российская история. 2013. № 2. С. 44-62.
7. Торопов М.В. Правовая культура российской либеральной профессуры в 1860-1870-е годы : автореф. дис. ... канд. юрид. наук. М., 2011. 28 с.
8. Никс Н.Н. Московская профессура второй половины XIX - начала XX вв. Социокультурный аспект : автореф. дис. .канд. ист. наук. М.,
2004. 18 с.
9. Центр документации новейшей истории Томской области (ЦДНИТО). Ф. 4204. Оп. 4. Д. 1073. Л. 18.
10. Соболев М.Н. Экономическое положение томских студентов. Томск : Паровая типо-лит. П.И. Макушина, 1902. [4], 55 с. (Известия Томского университета. Труды Юридического кабинета при Томском университете, Статистико-экономическое отделение; вып. 2, кн. 22).
11. Попов М.Ф. Краткий исторический очерк Императорского Томского университета за 25 лет его существования (1888-1913 гг.). Томск : Типо-лит. Сиб. т-ва печ. дела, 1913. [2], 29 с.
12. Матвеев М.И. Студенты Сибири в революционном движении. Томск : Изд-во Том. ун-та, 1966. 238 с.
13. Государственный архив Российской Федерации (ГАРФ). Ф. 102. 1907. ОО. Д. 362. Л. 6.
14. ГАРФ. Ф. 102. Оп. 233 (1905, II отд.). Д. 3. Ч. 42. Л. 21.
15. Сибирская жизнь : ежедневная газета. Томск, Тип. Сиб. т-ва печ. дела.
16. Государственный архив Иркутской области (ГАИО). Ф. 601. Оп. 1. Д. 178. Л. 53.
17. ГАРФ. Ф. 518. Оп. 1. Д. 29. Л. 89.
18. ГАРФ. Ф. 102. 1907. 4-е д-во. Д. 77, ч. 5, т. 2.
19. Государственный архив Томской области (ГАТО). Ф. 126. Оп. 2. Д. 2017. Л. 48-50.
20. Харусь О.А. Профессиональные союзы сибирской интеллигенции: сценарии и практики участия в политических процессах 1905 года // Вестник Томского государственного университета. История. 2023. № 86. С. 76-83.
21. ГАТО. Ф. 126. Оп. 2. Д. 2182.
22. Соболев Михаил Николаевич // Электронная энциклопедия ТГУ. URL: https://wiki.tsu.ru/wiki/index.php
23. Михайловский И.В. Очерки философии права. Томск : В.М. Посохин, 1914. Т. 1. 625 с.
24. Михайловский И.В. Культурная миссия юристов. Правовые прелюдии к грядущей культуре. Томск : Типо-лит. Сиб. т-ва печ. дела, 1910. 27 с.
25. Малиновский И.А. Маруся и дети. Воспоминания // Императорский Томский университет в воспоминаниях современников / под ред. С.Ф. Фоминых. Томск : Изд-во Том. ун-та, 2014. С. 287-341.
26. Зарницын Н. Дни юности // Императорский Томский университет в воспоминаниях современников / под ред. С.Ф. Фоминых. Томск : Изд-во Том. ун-та, 2014. С. 421-427.
27. Сибирь : демократическая частная газета. Иркутск.
28. Соловьев К.А. Политическая повседневность: общие принципы и подходы // Будущее нашего прошлого - 6: история повседневности и повседневность историка. М. : РГГУ, 2021. С. 26-33.
References
1. Gribovskiy, M.V. (2010) Professura i studenchestvo v predrevolyutsionnom rossiyskom universitete: grani vzaimootnosheniy [Professors and
Students in a Pre-Revolutionary Russian University: Facets of Relationships]. Vestnik Tomskogo gosudarstvennogo universiteta. Istoriya — Tomsk State University Journal of History. 4(12). pp. 158-166.
2. Gribovskiy, M.V. (2017) It is none of students' business to appoint teachers themselves": conflicts between professors and students of Russian univer-
sities at the turn of the 20th century. Vestnik Tomskogo gosudarstvennogo universiteta — Tomsk State University Journal. 424. pp. 67-73. (In Russian). DOI: 10.17223/15617793/424/9
3. Fominykh, S.F. & Stepnov, A.O. (2019) A Collective Portrait of Professors of the Imperial Tomsk University in the Mirror of Their Relationships
with Students (Late 19th - Early 20th Centuries). Vestnik Tomskogo gosudarstvennogo universiteta — Tomsk State University Journal. 446. pp. 159169. (In Russian). DOI: 10.17223/15617793/446/20
4. Ishchenko, O.V. (2009) Professora i prepodavateli tomskikh vuzov v usloviyakh protivostoyaniya vlasti i studenchestva na rubezhe XIX-XX vv.
[Professors and teachers of Tomsk universities in the context of confrontation between the authorities and students at the turn of the 19th and 20th centuries]. Vestnik Tomskogo gosudarstvennogo universiteta — Tomsk State University Journal. 323. pp. 149-151.
5. Ishchenko, O.V. (2007) Otnoshenie professorov Tomskogo tekhnologicheskogo instituta k studencheskomu dvizheniyu v gody pervoy revolyutsii
v Rossii [Attitude of professors of Tomsk Technological Institute to the student movement during the first revolution in Russia]. Izvestiya Tomskogo politekhnicheskogo universiteta. 310(3). pp. 262-268.
6. Ivanov, A.E. & Kulakova, I.P. (2013) Russkaya professura na rubezhe XIX-XX vekov [Russian professors at the turn of the 20th centuries].
Rossiyskaya istoriya. 2. pp. 44-62.
7. Toropov, M.V. (2011) Pravovaya kul'tura rossiyskoy liberal'noy professury v 1860—1870-e gody [Legal Culture of Russian Liberal Professors in
the 1860s-1870s]. Abstract of Law Cand. Diss. Moscow.
8. Niks, N.N. (2004) Moskovskaya professura vtoroy poloviny XIX — nachala XX vv. Sotsiokul'turnyy aspect [Moscow Professors in the Second Half
of the 19th - Early 20th Centuries. The Sociocultural Aspect]. Abstract of History Cand. Diss. Moscow.
9. The Center for Documentation of Contemporary History of Tomsk Oblast (TsDNITO). Fund 4204. List 4. File 1073. p. 18.
10. Sobolev, M.N. (1902) Ekonomicheskoepolozhenie tomskikh studentov [The Economic Situation of Tomsk Students]. Tomsk: P.I. Makushin.
11. Popov, M.F. (1913) Kratkiy istoricheskiy ocherk Imperatorskogo Tomskogo universiteta za 25 let ego sushchestvovaniya (1888—1913 gg.) [A brief historical essay on the Imperial Tomsk University for 25 years of its existence (1888-1913)]. Tomsk: Tipo-lit. Sib. t-va pech. dela.
12. Matveev, M.I. (1966) Studenty Sibiri v revolyutsionnom dvizhenii [Students of Siberia in the Revolutionary Movement]. Tomsk: Tomsk State University.
13. The State Archives of the Russian Federation (GARF). Fund 102. 1907. OO. File 362. p. 6.
14. The State Archives of the Russian Federation (gARf). Fund 102. List 233 (1905, II). File 3. Part 42. p. 21.
15. Sibirskaya zhizn'. A daily newspaper. Tomsk: Tip. Sib. t-va pech. dela.
16. The State Archive of the Irkutsk Region (GAIO). Fund 601. List 1. File 178. p. 53.
17. The State Archives of the Russian Federation (GARF). Fund 518. List 1. File 29. p. 89.
18. The State Archives of the Russian Federation (gARf). Fund 102. 1907. 4-e d-vo. File 77, Part 5, Vol. 2.
19. The State Archives of the Tomsk Region (GATO). Fund 126. List 2. File 2017. pp. 48-50.
20. Kharus, O.A. (2023) Professional unions of the Siberian intelligentsia: scenarios and practices of participation in the processes of 1905. Vestnik Tomskogo gosudarstvennogo universiteta. Istoriya — Tomsk State University Journal of History. 86. pp. 76-83. (In Russian). DOI: 10.17223/19988613/86/10
21. The State Archives of the Tomsk Region (GATO). Fund 126. List 2. File 2182.
22. The TSU Electronic Encyclopedia. (n.d.) Sobolev Mikhail Nikolaevich. [Online] Available from: https://wiki.tsu.ru/wiki/index.php
23. Mikhaylovskiy, I.V. (1914) Ocherki filosofiiprava [Essays on the philosophy of law]. Vol. 1. Tomsk: V.M. Posokhin.
24. Mikhaylovskiy, I.V. (1910) Kul'turnaya missiya yuristov. Pravovye prelyudii k gryadushchey kul'ture [The cultural mission of lawyers. Legal preludes to the coming culture]. Tomsk: Tipo-lit. Sib. t-va pech. dela.
25. Malinovskiy, I.A. (2014) Marusya i deti. Vospominaniya [Marusya and children. Memories]. In: Fominykh, S.F. (ed.) Imperatorskiy Tomskiy universitet v vospominaniyakh sovremennikov [Imperial Tomsk University in the Memoirs of Contemporaries]. Tomsk: Tomsk State University. pp. 287-341.
26. Zarnitsyn, N. (2014) Dni yunosti [Days of Youth]. In: Fominykh, S.F. (ed.) Imperatorskiy Tomskiy universitet v vospominaniyakh sovremennikov [Imperial Tomsk University in the Memoirs of Contemporaries]. Tomsk: Tomsk State University. pp. 421-427.
27. Sibir'. Democratic private newspaper. Irkutsk.
28. Soloviev, K.A. (2021) Politicheskaya povsednevnost': obshchie printsipy i podkhody [Political everyday life: General principles and approaches].
In: Budushchee nashego proshlogo — 6: istoriya povsednevnosti i povsednevnost' istorika [The Future of our Past - 6: The History of Everyday Life and the Everyday Life of a Historian]. Moscow: RSUH. pp. 26-33.
Сведения об авторе:
Харусь Ольга Анатольевна - доктор исторических наук, профессор, профессор кафедры истории и документоведения Томского государственного университета (Томск, Россия). E-mail: [email protected]
Автор заявляет об отсутствии конфликта интересов.
Information about the author:
Kharus Olga A. - Doctor of Historical Sciences, Professor, Professor of the Department of History and Documentation of the Tomsk State University (Tomsk, Russian Federation). E-mail: [email protected]
The authors declare no conflicts of interests.
Статья поступила в редакцию 11.06.2024; принята к публикации 12.09.2024 The article was submitted 11.06.2024; accepted for publication 12.09.2024
