CC BY
92
Вестник Омского университета. Серия «Право». 2020. Т. 17, № 1. С. 39-48.
УДК 340
DOI 10.24147/1990-5173.2020.17(1).39-48
LEX SPECIALIS И LEX POSTERIOR В ДИГЕСТАХ ЮСТИНИАНА*
А. А. Петров
Сибирский федеральный университет, г. Красноярск, Россия
Введение. Статья посвящена значению Дигест Юстиниана для выявления происхождения и трансформации правил разрешения коллизий правовых норм. Речь идёт в первую очередь о принципах lex specialis и lex posterior. Цель. Изучение особенностей выражения и действия lex specialis и lex posterior в римском праве на материале Дигест Юстиниана является целью данного исследования. Методология. Автор прибегает к различным приёмам, способам и методам познания феноменов правовой реальности. Речь идёт, в частности, о системном подходе, концептуально-понятийном анализе, историко-правовом анализе, юридико-догматическом методе, сравнительно-правовом методе. Результаты. Обращение к приоритету нового закона над старым и специальной нормы над общей следует оценивать как приёмы судебной аргументации в пользу того или иного решения конкретного дела, а не универсальные правовые максимы, в неизменном виде дошедшие до наших дней. Обращение к тексту Дигест показывает, что приоритет lex posterior выводится прежде всего из написанного по-гречески фрагмента Модестина (D. 1.4.4), который может быть истолкован как общее правило, тогда как принцип lex specialis проявляется иначе. Он отыскивается во многом индуктивным путём из написанных по-латински и разбросанных по различным книгам и титулам Дигест конкретных правил и описаний кейсов, сформулированных Ульпианом (D. 1.5.24; D. 47.12.3.5) и Папинианом (D. 48.19.41; D. 50.17.80). Кроме того, в Дигестах lex posterior рассматривается изолированно от lex specialis, что может быть объяснено автономностью их генезиса, а также несходностью идей, лежащих в основании приоритета специальной нормы над общей и нового закона над старым. Поэтому в Дигестах не найти, например, прямого и однозначного ответа на вопрос о разрешении сложной коллизии между позднее принятой общей и ранее приятой специальной нормами, когда между собой сталкиваются уже сами максимы разрешения нормативных конфликтов. Заключение. Правоведы не вполне обоснованно приписывают современным общим принципам преодоления коллизий норм права как правовым универсалиям, таким как lex superior, lex specialis, lex posterior, римское гражданство. Примат специальной нормы над общей и позднее принятого закона над ранее принятым следует оценивать в общем контексте развития римского права и римской юриспруденции.
Ключевые слова: римское право; коллизия норм права; lex specialis; lex posterior; Дигесты.
Финансирование. Настоящая статья подготовлена в рамках реализации Гранта Президента РФ молодым учёным - кандидатам наук, проект «Совпадение коллизий норм права» (МК-4819.2018.6).
1. Введение
Три общих принципа преодоления нормативных конфликтов независимо от логической [1; 2] либо функциональной [3] трактовки природы коллизий норм права, а именно: Lex superior derogat inferior, Lex specialis derogat generali и Lex posterior derogat priori - зачастую воспринимаются юристами как очевидные, естественные, логичные формулы, с необходимостью существующие в любой развитой правовой системе (см.
© Петров А. А., 2020
примеры в зарубежной [4-7] и отечественной [8-12] научной литературе).
Универсализм и узнаваемость латинской формы выражения данных максим наталкивает на мысль о том, что их корни - в римском праве. Некоторые правоведы полагают, что римские юристы придумали и сформулировали в знакомой нам лаконичной форме универсальные принципы преодоления конфликтов правовых норм: три (lex superior, lex specialis, lex posterior) [13, с. 45], два (lex
* Настоящая статья является расширенной версией доклада автора на III Евразийском семинаре (международной научной конференции) по римскому праву «Рецепция римского права: общие принципы и современность», прошедшем с 10 по 14 сентября 2019 г. в г. Омске.
specialis, lex posterior) [14, с. 374; 15, с. 32] или один (lex specialis [16, с. 338], lex posterior [17, с. 80-81]). Эта теоретическая позиция, непосредственно влияющая на учение о догме права и её эволюции, и является предметом критического анализа в настоящей статье. В качестве эмпирического материала автор обращается прежде всего к тексту Дигест Юстиниана, полагая, что именно в указанном великом памятнике христианизированного римского права, ставшем основой для его последующей рецепции в западной традиции права, указанные максимы уж точно должны быть выражены в той или иной форме.
В настоящей статье латинский текст и перевод Дигест на русский язык приводятся по многотомному изданию под отв. ред. проф. Л. Л. Кофанова1.
2. Методология
Для проверки обоснованности выдвинутой гипотезы автор прибегает к различным приёмам, способам и методам познания феноменов правовой реальности. Речь идёт, в частности, о системном подходе, концептуально-понятийном анализе, историко-право-вом анализе, юридико-догматическом методе, сравнительно-правовом методе.
3. Lex specialis derogat generali и Lex posterior derogat priori как приёмы судебной аргументации
С большой осторожностью следует относиться к идее о том, что Lex specialis derogat generali и Lex posterior derogat priori как общие принципы преодоления коллизий норм в том абстрактном, ясно и лаконично сформулированном виде, к которому привыкли мы, современные юристы, воспитанные в традициях дедуктивного мышления о праве, имели такое же универсальное и неизменное значение в римской юриспруденции.
Очевидно, что римские юристы, скажем мягко, не были склонны к абстрактному теоретизированию как таковому, особенно в сфере общего учения о толковании и применении права. В этом свете коллизионные максимы скорее можно рассматривать в ряду риторических приёмов для аргументации того или иного решения, но вряд ли корректно будет видеть в них универсальные правовые аксиомы как общие требования к деятельности любого правоприменителя.
Так, Тит Ливий в «Истории Рима» показывает обращение к приоритету новой нормы над старой в системе аргументов судебной речи Семпрония, обвиняющего Аппия Клавдия (Ыу. 9.34.6 - 9.34.11): «...6) За сто лет, минувших после диктаторства Мамерка Эмилия, цензорами перебывало столько знатных и самых доблестных мужей; и что же, Аппий Клавдий, за всё это время никто из них, по-твоему, не заглядывал в двенадцать таблиц? Всем было невдомёк, что законную силу имеет последняя воля народа? (7) Куда там! Это как раз все знали и именно поэтому повиновались Эмилиеву, а не тому древнему закону, по которому впервые были избраны цензоры; ведь Эмилиев закон народ утвердил последним по времени, а при противоречии в законах новый всегда отменяет старый. (8) Что ты, собственно, утверждаешь, Аппий? Необязательность Эмилиева закона для народа? Или же для народа он обязателен, и один ты выше закона? (9) Даже те, не знавшие узды, цензоры - Гай Фурий и Марк Геганий, благодаря которым стало ясно, какой вред может быть государству от злоупотребления такой должностью. повиновались Эмилиеву закону. (10) Сто лет чтили закон и все последующие цензоры, в том числе и Гай Плавтий, твой товарищ, избранный при тех, что и ты же, обрядах и с теми же, что у тебя, правами. (11) Разве народ избрал его не полноправным цензором? Так что же? На одного тебя, выходит, - должно быть, за твои несравненные достоинства - распространяется это особенное преимущественное право!»2.
В античной судебной риторике, известной как «Риторика для Геренния» (Ad Негеп-пшш), её не установленный окончательно и достоверно на сегодня автор (возможно, Цицерон) рассматривает конфликты юридических правил как разновидность типичных оснований для возникновения правовых споров [18, с. 33] и в контексте судебной аргументации даёт вполне конкретные и практичные рекомендации судебному оратору, который обнаружит в деле, которое он ведёт, конфликт норм: «Когда два закона противоречат [друг другу], мы должны сначала выяснить, не были ли они отменены или ограничены, а затем - является ли их разногласие таковым, что один требует, а другой запрещает, или один принуждает, а другой позволяет.
Конечно, для человека будет слабым оправданием сказать, что он не смог сделать то, что один закон предписывал, потому что другой закон сделал это необязательным; обязанность строже связывает, чем простое позволение. Также скудным оправданием для человека [станет попытка] показать, что он соблюдал закон, которой был изменён или ограничен, не обращая внимание на требования позднее принятого закона.
После этих соображений мы сразу перейдём к толкованию, пониманию и сердечному наставлению в законе, благосклонном
нам. Затем поясним смысл противоречащего закона и обратим его в пользу нашего дела» [18, с. 48].
Из этого фрагмента, заметим, можно заключить, что римлянам были известны различные стратегии решения коллизионных ситуаций, в частности стратегия взаимного согласования кажущихся противоречивыми правовых установлений.
Подтверждение вариативности преодоления коллизионных ситуаций встречается и непосредственно в Дигестах Юстиниана. Приведём два конкретных примера:
Таблица 1 Table 1
Извлечения из Дигест (D. 1.3.26 и D. 1.3.28) The Digest extract (D. 1.3.26 and D. 1.3.28)
Фрагменты Дигест Латинский текст Перевод на русский язык
D. 1.3.26 Paul. 4 quaest. Non est novum, ut priores leges ad posteriores trahantur Павел в 4-й книге «Вопросов». Не ново то положение, что прежние законы распространяются на последующие
D. 1.3.28 Paul. 5 ad l. Iuliam et Papiam: Sed et posteriores leges ad priores pertinent, nisi contrariae sint, idque multis argu-mentis probatur. Павел в 5-й книге «Комментариев к закону Юлия и Папия». Но и позднейшие законы относятся к предшествующим, если они не противоречат последним; и это подтверждается многими примерами
Очевидно, что в этих двух фрагментах (D. 1.3.26, D. 1.3.28) Павел призывает к согласованному толкованию (где это возможно) изданных в различное время законов.
4. Особенности выражения максим lex posterior и lex specialis в тексте Дигест Юстиниана: язык, способ формулирования и место в структуре документа, взаимосвязи друг с другом
Исследование Дигест позволяет заключить, что максимы lex posterior и lex specialis существуют автономно друг от друга, внешне выражены по-разному и даже изложены на разных языках. Более того, третий классиче-
ский для современной юриспруденции принцип преодоления нормативных конфликтов -lex superior - в Дигестах вовсе эксплицитно не выражен и в лучшем случае может быть лишь косвенно выведен из отдельных положений Свода Юстиниана, рассмотренного через призму господствующей сегодня парадигмы иерархического строения любого развитого законодательства.
4.1. Язык
Максима lex posterior чаще всего ассоциируется с написанным по-гречески фрагментом Модестина (D. 1.4.4.4):
Извлечение из Дигест (D. 1.4.4.4)
The Digest extract (D. 1.4.4.4)
Таблица 2
Table 2
Фрагмент Дигест Латинский и греческий текст Перевод на русский язык
D. 1.4.4.4 Modestinus libro secundo excusationum ^exayevécxepai 5iaxá^ei^ icxupóiepai tWv про aúxwv eicív Модестин во 2-й книге «Оправданий». Позднейшие законы имеют большее значение, чем те, которые были раньше
В приведённом фрагменте Модестина речь идёт именно о большем значении, приоритете новой нормы над старой в правоприменении, но не о формальной отмене старого закона, конфликтующего с новым. Следует заметить, что указанное высказывание и является единственным, изложенным в титуле IV «О конституциях принцеп-сов» Первой книги Дигест по-гречески. Ж.-Л. Гальперин в этой связи замечает, что написание формулы lex posterior в Дигестах по-гречески негативно сказалось на её судьбе в ходе средневековой рецепции римского права: указанный фрагмент не был предметом комментария «Ординарной глоссы» (Glossa ordinaria sive magna) Аккурсия, и, возможно, вследствие этого степень усвоения средневековыми западноевропейскими правоведами в процессе рецепции римского права идеи lex specialis была значительно выше в сравнении с максимой lex posterior [19, с. 373].
В отличие от lex posterior, фрагменты Дигест, связанные с выражением lex specialis (в частности, D. 1.5.24, D. 47.12.3.5, D. 48.19.41, D. 50.17.80), написаны на латинском языке.
4.2. Способ формулирования и место в структуре Дигест
Формула Модестина о большем значении позднейших законов в сравнении с теми, которые были созданы раньше (D. 1.4.4.4), расположена в Титуле IV «О конституциях принцепсов» Первой книги Дигест и выражена как правовое установление максимально общего характера, без привязки к конкретным реальным или вымышленным казусам.
Однако сама по себе абстрактная форма выражения формулы приоритета нового закона над старым ещё не означает, что римляне разработали само понятие принципа Lex posterior derogat priori как юридической максимы [20, с. 92].
Напротив, приоритет специальной нормы формулируется в Дигестах двумя различными путями: есть как фрагмент, который может быть буквально истолкован в качестве общего установления, так и формулировки, в которых обращение к lex specialis связано с рассмотрением конкретных (реальных или гипотетических) казусов.
Так, в Титул XVII «О различных правилах древнего» права Пятидесятой книги Дигест включён такой фрагмент из Папи-ниана (D. 50.17.80):
Таблица 3 Table 3
Извлечение из Дигест (D. 50.17.80) The Digest extract (D. 50.17.80)
Фрагмент Дигест Латинский текст Перевод на русский язык
D. 50.17.80 Papinianus 33 quaest. In toto iure generi per speciem derogatur et illud potissimum habetur, quod ad speciem derectum est Папиниан в 33-й книге «Вопросов». Во всём праве в целом общие (нормы) отменяются посредством специальных, и то, что опирается на специальные (нормы), является более сильным
Несомненно, эта формулировка может быть прочитана в качестве универсального императива. Однако Т. Майер-Мали предостерегает от такой простой её интерпретации, обращая внимание на то, что использование термина derectum указывает не только на приоритет более конкретного правового установления над общим, но и на фигуру правоприменителя (претора в первую очередь), который в каждом конкретном случае должен
подтвердить такой приоритет своим властным распоряжением [21, с. 104-105].
В Дигестах отыскиваются и другие примеры аргументации к lex specialis в конкретных делах.
Так, Папиниан описывает конкретный пример аргументации с опорой lex specialis, обращаясь к конкретному спорному вопросу назначения наказания (D. 48.19.41):
Таблица 4
Извлечение из Дигест (D. 48.19.41)
Table 4
The Digest extract (D. 48.19.41)
Фрагмент Дигест Латинский текст Перевод на русский язык
D. 4S.19.41 Papinianus 2 def. Sanctio legum, quae novissime certam poenam irrogat his, qui praeceptis legis non obtemperaverint, ad eas species pertinere non videtur, quibus ipsa lege poena specialiter addita est. nec ambigitur in cetero omni iure speciem generi derogare, nec sane verisimile est delictum unum eadem lege variis aestimationibus coerceri Папиниан во 2-й книге «Определений». Санкция законов, которая в конце (их текста) налагает определённое наказание на тех, кто не повинуется предписаниям закона, как представляется, не относится к тем случаям, для которых в самом (тексте) закона специально добавлено (указание на) наказание. (Ведь) несомненно, что во всяком ином праве специальное (положение) отменяет общее (положение), и совсем неправдоподобно, что за один (и тот же) деликт по одному и тому же закону назначаются наказания по разным оценкам суммы, подлежащей взысканию
В Титуле V «О положении людей» Первой книги Дигест Ульпиан формулирует решение по вопросу относительно статуса не-
законнорождённых детей с оговоркой о возможности отступления от него на основе специального закона (D. 1.5.24):
Таблица 5 Table 5
Извлечение из Дигест (D. 1.5.24) The Digest extract (D. 1.5.24)
Фрагмент Дигест Латинский текст Перевод на русский язык
D. 1.5.24 Ulpianus 27 ad sab. Lex naturae haec est, ut qui nascitur sine legitimo matrimonio matrem sequatur, nisi lex specialis aliud inducit Ульпиан в 27-й книге «Комментариев к Сабину». Закон природы таков, что те, кто рождаются вне законного брака, следуют статусу матери, если только особый закон не вносит чего-либо другого
Следует заметить, что такие lex specialis в римском праве действительно встречались: «.например, согласно lex Minicia ребёнок, рождённый от римской гражданки и перегрина, лишённого ius conubii (т. е. брачной правоспособности, при котором дети получали права римского гражданства, а отцу принадлежала власть над детьми. - А. П.), не получал римского гражданства, но насле-
довал статус отца; в эпоху Империи ребёнок рабыни, получившей во время беременности свободу, становился свободным» [20, с. 93].
Ульпиан рассматривает и ещё один непростой случай приоритетного применения специальной нормы над общей в деле о наложении штрафа за захоронения в пределах городской черты (Б. 47.12.3.5):
Извлечение из Дигест (D. 47.12.3.5)
The Digest extract (D. 47.12.3.5)
Таблица 6 Table 6
Фрагмент Дигест Латинский текст Перевод на русский язык
D. 47.12.3.5 Ulpianus 25 ad ed. praet. Divus hadrianus rescripto poenam statuit quadraginta Ульпиан в 25-й книге «Комментариев к пре-торскому эдикту». Божественный Адриан
aureorum in eos qui in civitate sepeliunt, quam fisco inferri iussit, et in magistratus eadem qui passi sunt, et locum publicari iussit et corpus transferri. quid tamen, si lex municipalis permittat in civitate sepeliri? post rescripta principalia an ab hoc discessum sit, videbimus, quia generalia sunt rescripta et oportet imperialia statuta suam vim optinere et in omni loco valere
установил рескриптом штраф в 40 золотых, (налагаемый) на тех, которые производит захоронение в черте города, - а (штраф) он приказал вносить в фиск, - и такой же (штраф) - на магистратов, которые это допустили. Кроме того, он приказал место (захоронения) конфисковать, а тело перенести. Однако что, если муниципальный закон позволяет производить захоронения в черте города? Мы посмотрим, отступят ли от этого после (появления вышеупомянутых) императорских рескриптов, поскольку рескрипты являются общеобязательными и императорские постановления должны сохранять свою силу и распространяться на все местности
Несомненно, что в приведённом фрагменте речь идёт о приоритете специального правового установления над общим. Кроме того, в заключительном предложении фрагмента можно увидеть и намёк на идею Lex superior derogat legi inferior, когда речь идёт о соотношении императорских рескриптов и местных правовых установлений [22]. Однако вряд ли можно рассматривать этот фрагмент в качестве апологии иерархии норм, которая в современном виде, скорее всего, отсутствовала в римском праве, поскольку, несмотря на существование иерархии властей, в силу особенностей структуры и источников римского права, в нём сложно обнаружить жёсткую, иерархически выстроенную «пирамиду норм». Это во многом было обусловлено многослойностью римского права: наряду с общеимперским правом, существовал и конгломерат относительно автономных местных правовых систем, связанный с имперским правом в большей степени отношениями координации, а не субординации. Более того, правовые акты императоров «никогда не имели произвольного по отношению к традиции характера. Оформлявшие их юристы согласовывали текст со сложившейся системой и формами права» [22, с. 254].
В этом плане, скорее всего, lex superior гораздо моложе: его корни следует искать, например, в идеях Нового времени о суверенитете государственной власти и связанной с ней политике централизации правовых порядков. Вполне возможно, что идея lex superior является видоизменённой формулой lex posterior, приспособленной для оправдания верховенства суверенной власти в слож-
но устроенных централизованных государствах [19, с. 382-384].
В некотором роде рассматриваемый фрагмент предопределил постановку проблемного вопроса о соотношении принципов преодоления нормативных конфликтов (речь идёт о связи lex specialis и lex posterior). Вместе с тем, как будет показано далее, такое рассмотрение вопроса не вполне согласуется с гетерогенностью оснований возникновения lex specialis и lex posterior в римском праве.
4.3. Отсутствие взаимосвязи lex posterior и lex specialis в тексте Дигест
Весьма примечательно, что в Дигестах максима lex posterior рассматривается изолированно от lex specialis: так, к примеру, прямого и однозначного ответа на вопрос о соотношении ранее приятой специальной и позднее принятой общей конфликтующих норм в Дигестах попросту не найти. Скорее всего, это может быть объяснено следующим образом: основания возникновения lex posterior и lex specialis различаются.
Если с высоты философской мысли попытаться применить к предмету нашего исследования концепцию справедливости по Аристотелю, то lex posterior можно рассмотреть как проявление уравнивающей составляющей справедливости, а lex specialis - как проявление её распределяющей составляющей.
Конкретно-исторически возникновение lex specialis как риторического приёма судебной аргументации в римском праве можно связать с несколькими разнопорядковыми явлениями, например:
1) дихотомией ius commune и ius singulare в римском праве, благодаря кото-
рой, как замечает Г.-Ф. Пухта, сглаживаются противоречия между чистой идеей права, «примиряющего всё на предопределённом ему пути» [23, с. 497], и противными ей проявлениями человеческих воль индивидуального порядка, отражающих несовершенство и хаотичность и социальной организации, и притязания на власть, особый статус и привилегии отдельных лиц;
2) политикой «пряника» в отношении присоединённых к Риму провинций с мягкой инкорпорацией многих местных законов и обычаев в правовую систему Римского государства, такой, что возможность известных отклонений от общих законов не просто фактически допускалась, но и часто прямо провозглашалась.
Генезис lex posterior конкретно-исторически обусловлен другим - нуждой в тайной
утилизации отживших институтов римского права (она сочеталась с максимально возможным внешним уважением к древним законам) и политической борьбой в Римском государстве. Как известно, римлянам был присущ здоровый консерватизм в правотворчестве, который во многом проистекал из особенностей характерного для них инженерного, ориентированного на практику мышления. Поэтому вместо отмены старого закона и принятия взамен его нового римляне прибегали к технологии фактического вытеснения старого, отжившего закона новым через приоритетное применение lex novum. В этом - неочевидное с позиций современного юридического мышления на первый взгляд значение одного из положений Закона XII таблиц (цит. по: [20, с. 92]):
Тит Ливий. История Рима от основания города (VII. 17. 12) The Roman history of Livy (VII. 17. 12)
Таблица 7 Table 7
Фрагмент книги Латинский текст Перевод на русский язык
Livius (Ливий) VII. 17. 12 Ut quodcumque postremum populus iussisset id ius ratumque esset В XII таблицах имелось постановление о том, что впредь всякое решение народного собрания должно иметь силу закона
5. Заключение
Общим выводом исследования является идея о том, что современные правоведы не вполне обоснованно приписывают общим принципам преодоления коллизий норм права, таким как lex superior, lex specialis, lex posterior, римское гражданство в том смысле, что указанные правовые универсалии в неизменной форме могут быть извлечены из памятников римского права, например Ди-гест Юстиниана.
Скорее корректнее говорить о том, что обращение к приоритету нового закона над старым и специальной нормы над общей в римском праве относится к приёмам судебной аргументации в пользу того или иного решения конкретного дела, а не к универсальным правовым максимам.
Lex superior напрямую в Дигестах не отыскивается, а lex posterior рассматривается изолированно от lex specialis, что может быть
объяснено автономностью их генезиса, а также несходностью идей, лежащих в основании приоритета специальной нормы над общей и нового закона над старым. Поэтому вполне логично, что в Дигестах не найти, например, прямого и однозначного ответа на вопрос о разрешении сложной коллизии между позднее принятой общей и ранее приятой специальной нормами, когда между собой сталкиваются уже сами максимы разрешения нормативных конфликтов.
ПРИМЕЧАНИЯ
1 Дигесты Юстиниана. Т. VIII : Статьи и указатели / Центр изучения Римского права ; отв. ред. Л. Л. Кофанов. - М. : Статут, 2006. - 677 с.
2 Тит Ливий. История Рима от основания города : в 3 т. Т. I. - М. : Наука, 1989. - С. 440.
ЛИТЕРАТУРА
1. Lindahl L., Reidhav D. Conflict of legal norms: definition and varieties // Logic in the theory and practice of lawmaking / ed. by M. Araszkiewicz, K. Pleszka. - London : Springer, 2015. - P. 49-95.
2. Goble L. Deontic logic (adapted) for normative conflicts // Logic Journal of the IGPL. - 2014. - № 2 (22). -P. 206-232.
3. HillH. H. A functional taxonomy of normative conflict // Law and Philosophy. - 1987. - Vol. 6, № 2. -P. 227-247.
4. Paulson S. L. On the status of the Lex Posterior Derogating Rule // Liverpool Law Review. - 1983. - № 5. -Р. 5-18.
5. Gonzalez Carlos E. The Logic of Legal Conflict: the Perplexing Combination of Formalism and Anti-Formalism in Adjudication of Conflicting Legal Norms // Oregon Law Review. - 2001. - Vol. 80, № 2. -P. 454-585.
6. Vranes E. Lex Superior, Lex Specialis, Lex Posterior: Zur Rechtsnatur der "Konfliktlósungsregeln" // Heidelberg Journal of International Law. - 2005. - № 65. - Р. 391-405.
7. Jeutner V. Irresolvable norm conflicts in international law: the concept of a legal dilemma. - Oxford : Oxford University Press, 2017. - 128 p.
8. Власенко Н. А. Коллизионные нормы в системе советского права // Правоведение. - 1985. - № 4. -С. 67-71.
9. Матузов Н. И. Коллизии в праве: причины, виды и способы разрешения // Правоведение. - 2000. -№ 5. - С. 225-244.
10. Курбатов А. Я. Разрешение коллизий в предпринимательском праве // Законность. - 2001. - № 3. -С. 39-42.
11. Некрасов С. И. Федеральные и региональные средства и способы преодоления юридических коллизий публично-правового характера // Государство и право. - 2001. - № 4. - С. 5-11.
12. Васильев П. В. Типология коллизий, возникающих между юридическими критериями // Юридическая техника : ежегодник. - 2017. - № 11. - С. 122-126.
13. Власенко Н. А. Коллизии в праве как объект современного научного познания // Юридическая техника : ежегодник. - 2017. - № 11. - С. 39-48.
14. Белясов С. Н. Разрешение межотраслевых коллизий норм права равной юридической силы // Юридическая техника : ежегодник. - 2017. - № 11. - С. 374-377.
15. Малиновский А. А. Римская юриспруденция: методология и дидактика // Российское право: образование, практика, наука. - 2017. - № 4. - С. 29-35.
16. Толстик В. А. Коллизии и псевдоколлизии в праве: проблема разграничения // Юридическая техника : ежегодник. - 2017. - № 11. - С. 336-341.
17. Никонов А. О применении льгот, не закреплённых в налоговом законе // Хозяйство и право. - 1998. -№ 9. - С. 79-83.
18. Шабанов Л. В., Зверев С. Э., Голубева Е. Ю. Первая судебная риторика. Риторика для Геренния (Ad Herennium) : учебник. - СПб. : Алетейя, 2018. - 148 с.
19. Halpérin J.-L. Lex posterior derogat priori, lex specialis derogat generali. Jalons pour une histoire des conflits de norms centrée sur ces deux solutions concurrentes // Legal History Review / Revue d'Histoire du Droit / Tijdschrift voor Rechtsgeschiedenis. - 2012. - Vol. 80. - P. 353-397. - DOI: 10.1163/15718190-000A1212.
20. ЗаблоцкаМ. Римские истоки законодательной техники // Древнее право. - 2016. - № 2 (34). - C. 86-98.
21. Mayer-Maly Th. Partes Iuris // Critical Studies in Ancient Law, Comparative Law and Legal History / ed. by J. W. Cairns and O. F. Robinson. - Oxford ; Portland : Hart Publishing, 2001. - 424 p.
22. Коптев А. В. Кодификация Феодосия II и её предпосылки // Древнее право. - 1996. - № 1. - С. 247-261.
23. Пухта Г. Ф. Энциклопедия права // Немецкая историческая школа права. - Челябинск : Социум, 2010. - 528 с.
Информация об авторе
Петров Александр Александрович - кандидат юридических наук, доцент кафедры теории и истории государства и права
Юридический институт Сибирского федерального университета (Красноярск) Адрес для корреспонденции: 660041, Россия, Красноярск, пр. Свободный, 79 E-mail: [email protected], [email protected] SPIN-код: 1429-9064, AuthorlD: 215490 ORCID ID 0000-0003-3177-8918
Информация о статье
Дата поступления - 8 декабря 2019 г. Дата принятия в печать - 23 января 2020 г.
Для цитирования
Петров А. А. Lex specialis и lex posterior в Диге-стах Юстиниана // Вестник Омского университета. Серия «Право». 2020. Т. 17, № 1. С. 3948. DOI: 10.24147/1990-5173.2020.17(1).39-48.
LEX SPECIALIS AND LEX POSTERIOR IN THE DIGEST*
A.A. Petrov
Siberian Federal University, Krasnoyarsk, Russia
Introduction. The article is devoted to the significance of the Digest for identifying the origin and development of the legal maxims for resolving conflicts of norms such as lex specialis and lex posterior. The purpose of the article is to study lex specialis and lex posterior in Roman law on the example of the Digest. Methodology. The author resorts to various methods of inquiry into legal reality. In particular, the following methods are used: systemic approach, conceptual analysis, legal-dogmatic method, comparative legal method, historical approach. Results. Appeal to the priority of the new law over the old and special rules over the general should be evaluated as methods of judicial argument in favor of a resolving of a specific case, but not universal legal maxims that have survived unchanged to this day. An appeal to the Digest shows that the priority of lex posterior is derived primarily from a Greek fragment written by Modestinus (D. 1.4.4), which can be interpreted as a general rule, while the principle of lex specialis is manifested differently. The lex specialis maxim is found inductively from the written in Latin and scattered in various books and titles of the Digest descriptions of cases by Ulpianus (D. 1.5.24; D. 47.12.3.5) and Papinianus (D. 48.19.41; D. 50.17.80). Moreover, in the Digests, lex posterior is considered in isolation from lex specialis, which can be explained by their autonomous genesis from each other, as well as the dissimilarity of ideas that underlie the priority of the special rule over the general and new norm over the old. Therefore, in the Digests, there is no resolving a multiply conflict between the later general and previous special legal rules. Conclusion. It is not correct to spread the modern general principles of overcoming conflicts of law as legal universals, such as lex superior, lex specialis, lex posterior over the Roman jurisprudence. The primacy of a special rule over a general and later adopted law over a previously adopted one should be evaluated in the context of the development of Roman law and Roman jurisprudence but not fro the modern content of such general legal maxims.
Keywords: roman law; conflict of norms; lex specialis; lex posterior; the Digest.
Acknowledgments. This article was prepared as part of the implementation of the Grant of the President of the Russian Federation to young scientists candidates of science, the project "Coincidence of conflicts of law" (MK-4819.2018.6).
REFERENCES
1. Lindahl L., Reidhav D. Conflict of legal norms: definition and varieties, in: Araszkiewicz M., Pleszka K. (eds.). Logic in the theory and practice of lawmaking. London, Springer, 2015, pp. 49-95.
2. Goble L. Deontic logic (adapted) for normative conflicts. Logic Journal of the IGPL, 2014, vol. 2 (22), pp. 206-232.
3. Hill H.H. A functional taxonomy of normative conflict. Law and Philosophy, 1987, vol. 6, no. 2, pp. 227-247.
4. Paulson S.L. On the status of the Lex Posterior Derogating Rule. Liverpool Law Review, 1983, no. 5, pp. 5-18.
5. Gonzalez Carlos E. The Logic of Legal Conflict: the Perplexing Combination of Formalism and Anti-Formalism in Adjudication of Conflicting Legal Norms. Oregon Law Review, 2001, vol. 80, no. 2, pp. 454-585.
6. Vranes E. Lex Superior, Lex Specialis, Lex Posterior: Zur Rechtsnatur der "Konfliktlosungsregeln". Heidelberg Journal of International Law, 2005, vol. 65, pp. 391-405 (in German).
7. Jeutner V. Irresolvable norm conflicts in international law: the concept of a legal dilemma. Oxford, Oxford University Press, 2017. 128 p.
8. Vlasenko N.A. Legal conflicts in the structure of the Soviet law. Pravovedenie = Jurisprudence, 1983, vol. 4, pp. 67-71. (In Russ.).
9. Matuzov N.I. Legal conflicts: reasons, kinds and resolving. Pravovedenie = Jurisprudence, 2000, vol. 5, pp. 225-244. (In Russ.).
10. Kurbatov A.Ya. Resolving of legal conflicts in business law. Zakonnost' = Legality, 2001, vol. 3, pp. 39-42. (In Russ.).
11. Nekrasov S.I. Federal and regional measures for resolving of legal conflicts in public law. Gosudarstvo i pravo = State and Law, 2001, vol. 4, pp. 5-11. (In Russ.).
12. Vasiliev P.V. Taxonomy of legal conflicts (between juridical criteria). Yuridicheskaya tekhnika: ezhegodnik = Juridical technique: yearbook, 2017, vol. 11, pp. 122-126. (In Russ.).
13. Vlasenko N.A. Legal conflicts in context of modern legal science. Yuridicheskaya tekhnika: ezhegodnik = Juridical technique: yearbook, 2017, vol. 11, pp. 39-48. (In Russ.).
* This article is an expanded version of the author's report at the III Eurasian seminar (international scientific conference) on Roman law "Reception of Roman law: General principles and modernity", held from 10 to 14 September 2019 in Omsk.
14. Belyasov S.N. Resolving legal conflicts between rules of different branches of law with equal legal effect.
Yuridicheskaya tekhnika: ezhegodnik = Juridical technique: yearbook, 2017, vol. 11, pp. 374-377. (In Russ.).
15. Malinovskij A.A. Roman jurisprudence: methodology and didactics. Rossiiskoe pravo: obrazovanie, praktika, nauka = Russian law: education, practice, research, 2017, no. 4, pp. 29-35. (In Russ.).
16. Tolstik V.A. On demarcation between legal conflicts and legal pseudoconflicts. Yuridicheskaya tekhnika: ezhegodnik = Juridical technique: yearbook, 2017, vol. 11, pp. 336-341. (In Russ.).
17. Nikonov A. On the application of privileges not fixed in tax law. Khozyaistvo i pravo = Business & Law, 1998, no. 9, pp. 79-83. (In Russ.).
18. Shabanov L.V., Zverev S.J., Golubeva E.J. The first judicial rhetoric. Rhetoric for Herenia (Ad Herennium), textbook. Saint Petersburg, Aleteiya Publ., 2018. 148 p. (In Russ.).
19. Halpérin J.-L. Lex posterior derogat priori, lex specialis derogat generali. Jalons pour une histoire des conflits de norms centrée sur ces deux solutions concurrentes. Legal History Review = Revue d'Histoire du Droit = Tijdschrift voor Rechtsgeschiedenis, 2012, vol. 80, pp. 353-397. DOI: 10.1163/15718190-000A1212.
20. Mayer-Maly Th. Partes Iuris, in: Cairns J.W., Robinson O.F. (eds.). Critical Studies in Ancient Law, Comparative Law and Legal History. Oxford and Portland, Hart Publishing, 2001. 424 p.
21. Zablocka M. Roman origin of legislative technique. Drevnee pravo = Ancient Law, 2016, no. 2 (34), pp. 8698. (In Russ.).
22. Koptev A.V. Codification of Theodosius the Second and its premises. Drevnee pravo = Ancient Law, 1996, no. 1, pp. 247-261. (In Russ.).
23. Pukhta G.F. Encyclopedia of Law, in: German historical school of jurisprudence. Chelyabinsk, Sotsium Publ., 2010. 528 p. (In Russ.).
About the author
Petrov Alexander - Ph.D. in Law, Associate Professor at the Department of Theory and History of State and Law
Law Institute of the Siberian Federal University (Krasnoyarsk)
Postal address: 79, Svobodny pr., Krasnoyarsk, 660041, Russia E-mail: [email protected], [email protected] SPIN-KOfl: 1429-9064, AuthorlD: 215490 ORCID ID 0000-0003-3177-8918
Article info
Received - December 8, 2019 Accepted - January 23, 2020
For citation
Petrov A.A. Lex Specialis and Lex Posterior in the Digest. Vestnik Omskogo universiteta. Seriya "Pravo" = Herald of Omsk University. Series "Law", 2020, vol. 17, no. 1, pp. 39-48. DOI: 10.24147/1990-5173.2020.17(1).39-48. (In Russ.).
