CC BY
186
Вопросы международного права и сравнительного правоведения
УДК 341.1/8
коллизии норм применимого права и принцип LEX SPECIALIS
в ситуациях вооруженных конфликтов
© Карепова К. А., Лисаускайте В. В., 2017
Иркутский государственный университет, г. Иркутск
Рассматриваются аспекты взаимодействия международного гуманитарного права и международного права прав человека в контексте их применения в ситуациях вооруженных конфликтов, а также принцип lex specialis как способ разрешения возникающих противоречий.
Ключевые слова: международное гуманитарное право; международное право прав человека; вооруженные конфликты; права человека; коллизии применимого права; принцип lex specialis.
Международное гуманитарное право (далее — МГП) и международное право в области прав человека (далее — МППЧ), являясь отраслями международного публичного права, представляют собой целостную концепцию защиты и обеспечения комплекса прав и свобод человека, в том числе и в ситуациях вооруженных конфликтов. При всем том гуманитарное право и право прав человека имеют различную материальную сферу применения и различную сферу применения в отношении лиц. Сравнение их сфер применения позволит обозначить как имеющуюся комплементарность, так и некоторые различия между этими отраслями права.
Международное право прав человека — это совокупность общепризнанных и нормативно закрепленных норм и принципов, регламентирующих права и свободы человека, устанавливающих обязанности государств по их обеспечению и реализации, а также международные механизмы контроля за соблюдением государствами этих норм и принципов. Право прав человека имеет всеобъемлющий характер. Хотя входящие в его состав нормы рассчитаны, в отличие от гуманитарного права, на применение в первую очередь в условиях мирного времени, они сохраняют свое значение и в обстоятельствах вооруженного конфликта. Это, например, относится к нормам, запрещающим рабство и работорговлю; к нормам, регулирующим право на свободу мысли, совести и религии, право каждого при рас-
смотрении любого уголовного обвинения, предъявляемого данному лицу, на справедливое и публичное разбирательство дела компетентным независимым и беспристрастным судом; право лиц, лишенных свободы, на гуманное обращение и т. д.
Международное гуманитарное право является важнейшим инструментом защиты прав человека в чрезвычайных ситуациях вооруженных конфликтов. Данная отрасль права призвана регулировать поведение государств в ситуациях военных конфликтов, а также регламентировать такие действия, чтобы смягчить их жестокость и обеспечить гуманитарные стандарты в отношении воюющих, раненых, больных, военнопленных и мирного гражданского населения. Основой гуманитарного права является прежде всего идея гуманизма, уважения достоинства человеческой личности.
Следует отметить, что цели международного гуманитарного права во многом совпадают с целями права прав человека. Обе международно-правовые отрасли занимаются защитой жизни, здоровья и достоинства отдельных лиц, обе направлены на недопущение произвольных действий по отношению к ним. Гуманитарное право в основном регулирует отношения между государствами (международный вооруженный конфликт) и государством и антиправительственными силами (немеждународный вооруженный конфликт), а право прав человека — между государствами и отдельными лицами. Гуманитарное право являет-
ся своего рода особой отраслью международного права, применяющейся только во время вооруженных конфликтов, когда осуществление прав человека существенно ограничено, тогда как право прав человека представляет собой более общие принципы, которые призваны всегда гарантировать лицам их фундаментальные права и свободы и защищать от негативных социальных явлений.
Отличительной особенностью применения данных отраслей является и тот факт, что право прав человека позволяет государству приостанавливать ряд прав человека, если оно сталкивается с возникновением чрезвычайной ситуации. Так, пункт 1 ст. 4 Международного пакта о гражданских и политических правах предусматривает: «Во время чрезвычайного положения в государстве, при котором жизнь нации находится под угрозой и о наличии которого официально объявляется, участвующие в настоящем Пакте Государства могут принимать меры в отступление от своих обязательств по настоящему Пакту только в такой степени, в какой это требуется остротой положения, при условии, что такие меры не являются несовместимыми с их другими обязательствами по международному праву и не влекут за собой дискриминации исключительно на основе расы, цвета кожи, пола, языка, религии или социального происхождения». Однако государство не может приостанавливать или отказываться от некоторых основных прав, которые должны соблюдаться при любых обстоятельствах (в том числе и в ситуации, указанной в ст. 4 вышеупомянутого Пакта). К таким правам относятся право на жизнь, запрещение пыток и иного жестокого обращения, право не содержаться в рабстве, не подвергаться тюремному заключению за долги, право на свободу мысли, совести и религии, право на признание правосубъектности.
Конкурентность норм. Несмотря на взаимосвязанность гуманитарного права и права прав человека, а также их компле-ментарность, между нормами данных отраслей права наблюдается некая конкуренция, что в свою очередь порождает некоторые противоречия, или, как их еще называют, коллизии. Под коллизией (от лат. со1Шю — столкновение) в традиционном смысле принято понимать: 1) расхождение или противоречия между отдельными нормативными
правовыми актами, регулирующими одни и те же либо смежные общественные отношения, 2) противоречия, возникающие в процессе правоприменения и осуществления компетентными органами и должностными лицами своих полномочий [1].
Говоря о международном гуманитарном праве и праве прав человека, отметим, что коллизии в контексте применимого права складываются прежде всего по поводу отношений по охране жизни и здоровья, свободы, чести и достоинства и пр. Так, такое абсолютное и не допускающее отступлений право, как право на жизнь присуще каждому человеку. Однако в условиях вооруженного конфликта лишение жизни не будет являться нарушением закона (закона войны), если оно является результатом абсолютно необходимого применения силы. Но необходимо уточнить, что гуманитарное право прямо не запрещает только предумышленное убийство комбатантов, пока они не сдались или иным образом не прекратили участие в военных действиях. Что же касается гражданских лиц, то здесь МГП обязывает стороны конфликта воздерживаться от нападений на гражданских лиц (и лиц, обладающих подобным статусом) и требует от них постоянного принятия мер предосторожности, чтобы предотвратить случайные убийства таких лиц при нападениях на комбатантов или военные объекты. В международном праве прав человека принципа избирательности нет. «Никто не может быть умышленно лишен жизни» — основополагающее неотъемлемое право любого человека, закрепленное в таких документах, как Всеобщая декларация прав человека, Конвенция о защите прав человека и основных свобод, Международный пакт о гражданских и политических правах и национальном праве государств. А принципы соразмерности и принятия мер предосторожности в праве прав человека действуют в отношении любого применения силы, и, поскольку различий между гражданскими лицами и комбатантами не проводится, то, соответственно, они и действуют в отношении широкого круга лиц.
Другим примером возникающих противоречий может являться обстоятельство содержания во время вооруженного конфликта лиц под стражей (интернирование). Регулирование данного обстоятельства определяется в IV Женевской конвенции и в ст. 75 Дополнительного протокола I.
Однако этими договорами недостаточно конкретизируются процессуальные права интернированных лиц и процедурные гарантии в отношении интернирования. С позиции международного права прав человека «право на свободу и личную неприкосновенность», закрепленное во Всеобщей декларации прав человека и Конвенции о защите прав человека и основных свобод, выступает в качестве основополагающего условия, которым должны пользоваться все лица, а такое обстоятельство, как содержание под стражей, рассматривается в качестве формы лишения свободы, что, собственно, предопределяет необходимую в таких ситуациях регламентацию и предоставление правовых мер защиты и гарантий для этих лиц. Данное обстоятельство отсутствия полного регулирования возникающих отношений со стороны гуманитарного права и применяемость к этим отношениям смежной отрасли права прав человека, на наш взгляд, также являются коллизионным пробелом.
Lex specialis как способ преодоления коллизии. Традиционно в теории права выделяют несколько основных способов разрешения нормативных коллизий. Эта практика восходит к принципам римского права:
1) lex superior derogat legi interiori — высший по силе закон отменяет низший по силе закон («иерархическая коллизия»);
2) lex posterior derogat legi priori — позднейший закон отменяет более ранний («темпоральная коллизия»);
3) lex specialis derogat legi generali — специальный закон отменяет (вытесняет) общий закон.
Так как дифференциация норм МГП и МППЧ носит родо-видовой характер, то полагаем, что такие способы, как разграничение по силе (1) и новизне (2), здесь будут излишни.
Согласно принципу lex specialis при конкуренции норм общего (generalis) и специального (specialis) характера предпочтение при толковании и применении должно отдаваться специальным нормам. Во взаимодействии гуманитарного права и права прав человека под специальными нормами принято понимать нормы МГП. Именно такая позиция предлагается Международным судом в его Консультативных заключениях по делам о ядерном оружии [2], а также Комиссией междуна-
родного права [3]. Суть данного принципа достаточно полно сформулирована в основополагающей статье М. Сассоли и Л. Олсон, которые отмечают, что lex specialis является неким «объективным стандартом, устанавливающим приоритетность двух норм, которые применимы по отношению к одной проблеме, но регулируют ее по-разному» [4]. Помимо этого причины, по которым предпочтение отдается более специальной норме, заключаются и в том, что подобная норма, подлежащая применению в первую очередь, ближе к конкретному предмету рассмотрения и лучше учитывает уникальность контекста, следовательно, и лучше выражает намерение государств относительно того, как регулировать сложившуюся проблему [5].
Так, например, принцип lex specialis выступает в качестве метода, обеспечивающего взаимодействие норм гуманитарного права и права прав человека в целях усиления защиты медико-санитарного персонала, медицинских формирований и санитарно-транспортных средств. Международное гуманитарное право обуславливает необходимость защиты тем, что они относятся к одной из основных категорий (наряду с гражданским населением, ранеными и больными, лицами, потерпевшими кораблекрушение), которым в соответствии с нормами данной отрасли предоставляется первостепенная защита [6].
В отличие от гуманитарного права право прав человека предусматривает защиту всех лиц, находящихся под юрисдикцией государства, без какой-либо дифференциации. Из этого следует, что, по общему правилу, медицинский персонал имеет право на предоставляемую МППЧ защиту наряду с остальными гражданами, находящимися под юрисдикцией государства, включая защиту от необоснованного лишения права на жизнь, защиту от пыток, жестокого, бесчеловечного или унижающего достоинство обращения или наказания, защиту от необоснованного ареста и содержания под стражей либо от необоснованного ограничения свободы передвижения [7]. Вместе с тем медицинский персонал, медицинские формирования и санитарный транспорт не подлежат особой защите в связи с выполняемой ими функцией, в отличие от мер, предусмотренных гуманитарным правом.
Таким образом, нормы гуманитарного права, будучи более детализированными в
вопросах регламентации мер защиты, предоставляемых отдельным лицам, превалируют над более общими в данном случае нормами права прав человека, на основании принципа lex specialis.
Несмотря на это, данный принцип не является общепринятым. Некоторые источники гуманитарного права напрямую предусматривают возможность применения иных норм для улучшения защиты прав человека в условиях вооруженного конфликта. Так, еще всем известная оговорка Мартенса устанавливает, что в случаях, не предусмотренных международными конвенциями, население и участвующие в конфликте стороны остаются под охраной и действием начал международного права, поскольку они вытекают из установившихся международно-правовых обычаев, законов человечности и требований общественного сознания [8]. В настоящее время в Дополнительном протоколе I, касающемся защиты жертв международных вооруженных конфликтов, устанавливается положение, предусматривающее наряду с гуманитарным правом применение «других норм международного права, относящихся к защите основных прав человека в период международных вооруженных конфликтов» [9]. Помимо этого, в преамбуле Дополнительного протокола II указано, что «международные документы, касающиеся прав человека, предоставляют основную защиту человеческой личности» [10]. Подобные отсылки только подтверждают комплементарность данных отраслей международного права.
Вывод. Нельзя отрицать, что гуманитарное право и право прав человека являются взаимодополняющими отраслями международного публичного права. Существуют такие ситуации, когда каждая из этих отраслей может заполнить пробелы другой, поскольку те или иные вопросы более подробно урегулированы именно ею. На практике взаимодействие между гуманитарным правом и правом прав человека, как правило, происходит в соответствии с конкретными проблемами в момент их возникновения, путем абстрактного применения определяющих принципов и норм.
Однако помимо такой взаимосвязанности и взаимодополняемости могут возникать и ситуации несовместимости этих отраслей в фундаментальном смысле, что предопределяется отчасти их предметами
правового регулирования и различными механизмами защиты прав. Хотя данные отрасли права имеют сходные аксиологические основания, по своей сути они отличаются. Нормы международного гуманитарного права и международного права прав человека применимы к вооруженным конфликтам, тогда как чрезвычайные ситуации, не достигшие стадии вооруженного конфликта, регулируются только нормами права прав человека.
Помимо этого, в отношении этих двух отраслей существуют и отличные правовые инструменты и механизмы. Одним из таких инструментов выступает и принцип lex specialis, признанный в качестве инструмента толкования и разрешения конкуренции между нормами гуманитарного права и права прав человека в пользу первых как норм более специальных. Однако данный принцип в отношении норм гуманитарного права не всегда носит универсальный характер, поскольку его применение основывается на узкой специфике, обусловленной сложившейся чрезвычайной ситуацией (ситуацией вооруженного конфликта), в то время как применение норм права прав человека, охватывающего более широкий спектр прав и гарантий, должно быть обеспечено при условии отсутствия таковых положений в гуманитарном праве. Тем самым все вышесказанное еще раз подтверждает взаимосвязь и взаимодополняемость данных отраслей международного права. q
1. Матузов Н. И., Малько А. В. Теория государства и права : учебник. М., 2005. С. 368.
2. Консультативное заключение Международного суда относительно законности угрозы ядерным оружием или его применения [Электронный ресурс]. URL: http://www.icj-cij.org/homepage/ru/advisory/advisory_1996-07-08.pdf
3. Доклад о работе 58-й сессии Комиссии международного права ООН [Электронный ресурс]. URL: https://conf.unog.ch/esportal/?q=file/ 34311/ download &token=fa2pqkj 8
4. Сассоли М., Олсон Л. Взаимодействие международного гуманитарного права и права прав человека там, где это действительно важно: допустимые убийство и интернирование боевиков во время немеждународных вооруженных конфликтов [Электронный ресурс]. URL: http://cyber leninka.ru/article/n/ vzaimodeystvie-mezhdunarodnogo-gumanitarnogo-prava-i-prava-prav-cheloveka-tam-gde-eto-deystvitelno-vazhno-dopustimost-ubiystva-i.
5. Там же.
6. Данное положение следует из I—IV Женевских конвенций (Женева, 12 авг. 1949 г.) и Дополнительных протоколов I и II (Женева, 8 июня 1977 г.), а также Протокола III (Женева, 8 дек. 2005 г.).
7. Данное положение следует из Международного пакта о гражданских и политических правах (Нью-Йорк, 16 дек. 1966 г.).
8. Современная формулировка оговорки Мартенса, упоминаемой в Конвенции о законах и обычаях сухопутной
войны (18 октября 1907 г.). Данная формулировка сделана на основе п. 2 ст. 1 Дополнительного протокола, касающегося защиты жертв международных вооруженных конфликтов от 8 июня 1977 г. (Протокол I).
9. Дополнительный протокол I от 8 июня 1977 г. Ст. 72.
10. Преамбула Дополнительного протокола, касающегося защиты жертв вооруженных конфликтов немеждународного характера от 8 июня 1977 г. (Протокол II).
список литературы
Женевская конвенция об улучшении участи раненых и больных в действующих армиях (Женева, 12 авг. 1949 г.) // Сборник действующих договоров, соглашений и конвенций, заключенных СССР с иностранными государствами. — М., 1957. — Вып. 16. — С. 71-124.
Женевская конвенция об обращении с военнопленными (Женева, 12 авг. 1949 г.) // Сборник действующих договоров, соглашений и конвенций, заключенных СССР с иностранными государствами. - М., 1957. - Вып. 16. - С. 125-204.
Женевская конвенция о защите гражданского населения во время войны (Женева, 12 авг. 1949 г.) // Сборник действующих договоров, соглашений и конвенций, заключенных СССР с иностранными государствами. - М., 1957. - Вып. 16. - С. 204-280.
Международный пакт о гражданских и политических правах от 16 дек. 1966 г. [Электронный ресурс]. - URL: http://www.un.org/ru/documents/ decl_conv/conventions/pactpol.shtml (дата обращения: 17.05.2017)
Доклад о работе 58-й сессии Комиссии международного права ООН: UN Doc. A/61/10 (2006) [Электронный ресурс]. - URL: https://conf. unog.ch/ esportal/?q=file/34311/download&token =fa2pqkj8 (дата обращения: 17.05.2017).
Дополнительный протокол к Женевским конвенциям от 12 августа 1949 г., касающийся защиты жертв международных вооруженных конфликтов (Протокол I) от 8 июня 1977 г. // Права человека : сб. между-нар. договоров. Т. 1 (ч. 2). Универсальные договоры. - Нью-Йорк ; Женева, 1994. - С. 1118.
Дополнительный протокол к Женевским конвенциям от 12 августа 1949 г., касающийся защиты жертв
вооруженных конфликтов немеждународного характера (Протокол II) от 8 июня 1977 г. // Сборник международных договоров СССР. - М., 1993. -Вып. XLVI. - С. 182-191.
Консультативное заключение Международного суда относительно законности угрозы ядерным оружием или его применения: UN Doc. A/51/218 от 8 июля 1996 г. [Электронный ресурс]. - URL: http: //www.icj-cij .org/homepage /ru/ advisory/advisory_1996-07-08.pdf (дата обращения: 17.05.2017)
Матузов Н. И. Теория государства и права : учебник / Н. И. Матузов, А. В. Малько. - М. : Юристъ, 2005. - 542 с.
Сассоли М. Взаимодействие международного гуманитарного права и права прав человека там, где это действительно важно: допустимые убийство и интернирование боевиков во время немеждународных вооруженных конфликтов [Электронный ресурс] / М. Сассоли, Л. Олсон // Междунар. журн. Красного Креста. - 2008. - Т. 90, № 871. - URL: http://cyberleninka.ru/article/n/ vzaimodeystvie-mezhdunarodnogo-gumanitarnogo-prava-i-prava-prav-cheloveka-tam-gde-eto-deystvitelno-vazhno-dopusti-most-ubiystva-i (дата обращения: 17.05.2017).
Conflict of Laws and the Lex Specialis in Situations of Armed Conflict
© Karepova K., Lisauskaite V., 2017
The paper considers some aspects of the interaction between international humanitarian law and international human rights law in situations of armed conflict; and the lex specialis principle as a means for resolving conflict of laws.
Key words: international humanitarian law; international human rights law; armed conflicts; human rights; conflict of laws; lex specialis.
