CC BY-NC-ND
63
LEX AUTEM IURIS EST SPECIES: ПОНЯТИЕ ЗАКОНА (LEX) В СОЧИНЕНИЯХ ИСИДОРА СЕВИЛЬСКОГО*
Закон (lex) - основа системы римского права. В правовой культуре Толедского королевства на Пиренейском полуострове эта категория была не менее актуальна. Не случайно в трудах Исидора Севильского (ок. 570 -636) немалое внимание уделено определению идеального закона. В его понимании lex - это и высший неизменный божественный закон, открывающийся в Библии, и законы, издаваемые людьми. Основными качествами идеального закона выступают разумность, целесообразность и равное отношение ко всем гражданам.
Выстраивая свою концепцию, Исидор отталкивался от предшествующей культурной традиции, которая естественным образом включала как наследие язычников - писателей и юристов, - так и Библию и труды Отцов Церкви.
Ключевые слова: Закон, Исидор Севильский, римские юристы, идеал закона, Толедское королевство, идеал законодателя, античное наследие.
Понятие закона является основным в любой системе права, но для римского права оно, пожалуй, наиболее значимо. И все же, хотя юристы древности активно оперировали этим понятием, они не сформулировали четкого определения закона1 и не выделили его основные характеристики. Для них закон (lex) был обязательной частью их повседневной практики, а потому представлялся чем-то самим собой разумеющимся. Поэтому мы не можем говорить о какой-то единой целостной концепции закона в римском
* Научно-исследовательская работа выполнена в рамках реализации Федеральной целевой программы «Научные и научно-педагогические кадры инновационной России» на 2009-2013. © Криницына Е.С., 2010
праве классического периода2. К тому же употребление слова lex («закон») не ограничивалось лишь собственно юридическими текстами: оно бытовало в философских и других произведениях, что не могло не влиять на оттенки его значений. Раннехристианские богословы, отталкиваясь от прежней культурной традиции, в своих произведениях придали слову lex новые коннотации.
Уже начиная с античности следует говорить не о каком-то раз и навсегда установленном определении слова lex, но только о многообразии смыслов этого понятия и его эволюции. Отдельно следует рассматривать его развитие в эпоху раннего Средневековья. История его употребления в Толедском королевстве на Пиренейском полуострове (565-711/713) представляет собой интереснейший этап этого процесса. Исследователи отмечают, что культура Толедского королевства, в том числе и правовая, сформировалась под сильным влиянием римского наследия3; по существу, многие тенденции, намеченные ранее, в Испании VII века получили дальнейшее развитие. Это касается и понимания сути закона. Правоведы королевства выработали концепцию идеального закона, определили его роль в жизни людей и место в системе права, что впоследствии отразилось в первой книге свода законов (Liber Iudiciorum), изданного по инициативе короля Рецесвинта в 654 г. Исследователи не раз обращались к изучению этой правовой модели4, указывая, что ее основные черты были сформулированы Исидором Севильским (ок. 570-636), главным образом в его грандиозной энциклопедии «Этимологии, или Начала» в 20 книгах. Однако анализ особенностей понимания Исидором слова lex не входил в их задачи. Исследователи, изучающие истоки правовых представлений самого Исидора Севильского, как правило, ограничиваются сравнением его воззрений с положениями, высказанными римскими юристами, при этом не беря в расчет литературную традицию, которая тоже была источником для формирования исидоровой концепции закона5.
Задачей настоящей статьи является именно анализ особенностей понимания Исидором термина lex, а также истоки его представлений о законе и его функциях.
Исидор, наставником которого был его старший брат Леандр Севильский, человек широко образованный и наделенный писательским талантом, был хорошо знаком не только со Священным писанием и сочинениями Отцов Церкви, но и с произведениями
латинских поэтов, писателей и, что в данном случае представляется особенно важным, с трудами римских юристов6. Так, в «Эти-мологиях» он дважды ссылается на мнение Юлия Павла7. О сочинениях других античных правоведов, которые имели хождение в Толедском королевстве, нам известно из знаменитого закона о цитировании 426 г., вошедшего в «Бревиарий Алариха»8, и схолии к нему9. Авторы схолии, созданной юристами Алариха II, выделяют лишь произведения Павла, Гая и Папиниана, т. е. те, что были включены в «Бревиарий»10. Исидор должен был хорошо знать их, а также те кодексы, которые вошли в компиляцию Алариха, т. е. «Кодекс Феодосия», новеллы императоров Феодосия, Валентини-ана, Марциана, Майориана и Севера и, наконец, отрывки из кодексов Григория и Гермогениана11.
Представления Исидора о праве формировались также и под влиянием римских классических авторов, в первую очередь Цицерона, на которого в «Этимологиях» он ссылается едва ли не чаще, чем на Священное Писание. Кроме того, епископ Севильи был хорошо знаком с наследием Авла Геллия, Варрона, Плиния, Апулея, Светония, Сенеки, Вергилия, Овидия и др. Он собрал в Севилье богатейшую библиотеку, содержащую труды как христианских, так и античных авторов12. Говоря о законе, Исидор подкреплял свои мысли цитатами из их произведений.
Что есть закон
По мнению севильского епископа, закон - это «вид права», точнее, как бы мы сказали сейчас, один из его источников13. Исидор выводил слово lex из слова legendo; отличительная черта закона, по его мнению, состоит в том, что его можно огласить14. Очевидно, что представленное толкование очень древнее. Так, Марк Теренций Варрон объяснял leges как "lectae" - собранные и представленные народу тексты15.
Марк Туллий Цицерон также выводил термин lex из глагола legere, в который он вкладывал значение «выбирать»16. Согласно его точке зрения, закон отличают справедливость, воздающая каждому по заслугам, и возможность выбора. Первое свойство закреплено в греческом языке (ведь слово vo^og «закон» одного корня с глаго-
лом vé|j.w «уделять»)17, а второе - в латинском. Принято считать, что за этим стоит отсылка к практике комиций, т. е. к выбору народа18. В то же время речь может идти о выборе между преступлением и законопослушностью. Например, во второй книге Цицерон объясняет слово «закон» как предпочтение справедливого и истинного начал19. Обе интерпретации не отменяют, а дополняют друг друга. Исидор же счел верной античную этимологию, но по каким-то причинам отверг значение «собирать» и остановился на значении «читать».
Вероятно, за его толкованием стоит реальная практика законотворчества. Дело в том, что современное разделение законодательства Вестготской Испании на королевское и церковное носит весьма условный характер. Законодательство церковное, т. е. каноны общегосударственных (толедских) и провинциальных соборов, затрагивало в том числе и светские вопросы, точно так же, как и король мог издать постановление, касающееся церковной жизни. Вестготские епископы до мельчайших подробностей разработали и письменно зафиксировали порядок проведения собора. Он основывался на IV каноне IV Толедского собора 633 г., который был дополнен новыми правилами20. Согласно этому документу, постановления зачитывались архидьяконом вслух и подлежали обсуждению21. По правилам, высказывать мнение имели право исключительно епископы, заседавшие в базилике. Если же кто-то из собравшихся снаружи желал пожаловаться или внести свое предложение, он мог сделать это через архидьякона церкви, который выносил это на обсуждение участников собора22.
Через чтение и обсуждение появлялось на свет не только церковное, но и королевское законодательство. Чтобы рассмотреть этот вопрос, мы вынуждены слегка раздвинуть хронологические рамки. Почти через 20 лет после смерти Исидора, в 653 г. на VIII соборе в Толедо король Рецесвинт зачитал перед собравшимися объемный tomus regius - т. е. перечень вопросов, подлежащих обсуждению и решению. В числе прочего, как считается, на этом соборе был принят новый свод законов (Liber Iudiciorum)23. Его первая книга, не включившая в себя норм прямого действия, посвящена образу совершенного законодателя и идеального закона. Так, в первом законе второго титула законодателю предписывается излагать дело в целом, а не по частям, завоевывая таким образом симпатию слу-
шателей24. Очевидно, что и за этим фрагментом стоит зачитывание вслух и обсуждение законопроектов.
Вероятно, при толковании термина lex Исидор исходил из этой реальной практики, поэтому понимание закона как читаемого текста было ему гораздо ближе. Кроме того, такое толкование позволило ему логично объяснить разницу между законом и обычаем, который относился к сфере неписаного права25. Из сравнения текстов Цицерона и Исидора видно, как епископ Севильи умел переосмыслить творческое наследие античных авторов, так что оно, видоизменившись, объясняло современные ему реалии.
Каким должен быть закон
Концепция идеального закона тоже была разработана Исидором в опоре на предшествующую культурную традицию. Так, он писал, что закон должен быть «честным, справедливым, выполнимым, согласным с природой, с обычаями родины, соответствующим по месту и времени, необходимым, полезным, а также понятным всем, чтобы его неясность не вела к обману, и [должен он быть составлен] не ради пользы отдельного лица, а ради общего блага граждан»26. Как мы видим, lex у Исидора всегда служит справедливости. Епископ Севильи таким образом стремился дать читателям представление о том, каким следует быть закону. Не случайно потом этот отрывок будет дословно включен в первую книгу Liber Iudiciorum21, воспевающей идеальный закон.
В целом же представленные выше требования предъявлялись к закону всегда. Еще Варрон настаивал на том, что закон должен быть одинаков для всех28. Цицерон трактовал понятие «закон» шире, чем просто записанное постановление. По его мнению, закон -это еще и данный природой здравый разум, способный отделять дурное от хорошего. Следовательно, закон находится в согласии с природой, своим источником29. Особое значение придавалось справедливости как обязательной черте истинного закона.
Представления о законе как о постановлении a priori разумном и справедливом Исидор мог почерпнуть из трудов латинских авторов, как язычников, так и христиан, из которых первым эту концепцию изложил Цицерон (опираясь на диалоги Платона30). Он
сравнивал дурные законы с ядом, прописанным больному невежественным врачом, так как они только вредят обществу. Они, по мнению Цицерона, заслуживают названия закона не больше, чем решения, принятые шайкой разбойников. Настоящий закон должен отличать справедливое от несправедливого, карать преступников и защищать права порядочных людей31. Через несколько веков Аврелий Августин, заочно споря с Цицероном, будет использовать эти же самые аргументы, но уже для того, чтобы доказать, что в Римской республике не существовало ни истинной справедливости, ни права32. Таким образом, идеал справедливого закона имеет очень древнюю культурную традицию.
Источники законотворчества
Рассмотрим теперь, как, по представлениям Исидора, возникает закон. Епископ Севильи писал (следуя за римским юристом Гаем)33, что lex - это «народное постановление, которым старейшины (maiores) вместе с плебсом сделали что-то незыблемым»34. То, что в данном контексте под словом народ (populus) подразумевается народное собрание, думаю, не нуждается в специальном объяснении. Слово maiores же в текстах Исидора обычно означает предков , но очевидно, что здесь это значение не подходит по контексту. Maiores вместе с plebs составляют populus, общество полноправных граждан. С большой долей вероятности можно заключить, что под maiores здесь подразумевается элита этого общества. При этом нет никакого намека на конкретный социальный статус этой элиты. Авторитет maiores очень высок, и не в последнюю очередь благодаря их возрасту (поэтому Исидор и назвал их maiores natu). Это истолкование подтверждается текстом самого Исидора: ниже он писал, что maiores natu были первыми в государстве35.
Итак, издание законов, согласно «Этимологиям», находится в руках народа и «старейшин» (maiores). На первый взгляд, это утверждение - явный анахронизм, так как, согласно общепринятой точке зрения, уже в Поздней Империи под leges понимались конституции императоров36. Максима Исидора как будто бы противоречит современной ему реальности, в которой право издавать закон находилось в руках короля. Самое простое и логичное объ-
яснение, которое можно дать, заключается в том, что задачей Исидора было написать энциклопедию по истории права, и поэтому он счел нужным напомнить древнейшее происхождение закона. Об этом свидетельствует и контекст: определение закона включено им в право квиритов37, а после него помещены главы о сена-тусконсультах и плебисцитах - правовых явлениях, уже давно ставших историей.
Интересно, что в «Институциях» Юстиниана мы также обнаруживаем, что lex есть волеизъявление римского народа38. В этом же титуле помещено определение плебисцита, в следующем - се-натусконсульта, а затем следует знаменитая конституция Inst. I.2.6, по которой все решения императора признаются имеющими силу закона - legis vigorem. В ней законодатель объясняет, что народ передал правителю свой империй39. То есть и здесь тоже своеобразно излагается история римского законодательства. Вероятно, Исидор приблизительно так же представлял себе модель взаимоотнооше-ний правителя и народа, воплотившуюся в реальной практике законотворчества.
В идеале законы издавал король40. Правда, существовали еще постановления общегосударственных Толедских соборов, где не разделялось каноническое и цивильное право. Теоретически все принятые на соборе решения должны были закрепляться специальным королевским законом - lex in confirmatione concilii41. Однако даже соборные постановления, не подкрепленные правителем, были обязательны к исполнению. Хотя, несмотря на это, они никогда не назывались leges, только cánones или decreta.
Что же касается законов (leges), издаваемых монархом, то и они, очевидно, подлежали обсуждению и утверждению на общегосударственном соборе. По крайней мере, мы можем уверенно говорить о том, что «Книга приговоров» Рецесвинта была отредактирована и принята отцами VIII Толедского собора42. Таким образом, король был, возможно, главным, но не абсолютным источником законов. Законотворчество в Вестготской Испании было коллегиальным: проект закона обсуждали епископы, их викарии, аббаты и наиболее влиятельные магнаты. При этом епископы являлись представителями своей паствы (populus, plebs). Именно так обратился к ним Рецесвинт, назвав их правителями народа (rectores plebium)43. На это указывает и процедура выбора епископа: его должны были из-
бирать как клирики, так и миряне44, заинтересованные в том, чтобы епископом стал человек, способный защитить их интересы. А если так, то в обсуждении законов участвовал и народ, пусть и через посредников. Следовательно, законотворчество мыслилось как общегосударственное дело, в котором участвовал каждый гражданин. И в таком контексте определение закона, данное Исидором, уже не выглядит анахронизмом: под plebs он мог подразумевать паству, а под maiores natu - епископов.
Тем не менее, главным источником создания законов (leges) оставался правитель. Именно он формулировал положения и потом выносил их на обсуждение45. Но в представлениях современников правитель не был абсолютно независимым законодателем: все его действия должны были быть подчинены заботе о подданных.
Король и закон
Образ такого идеального правителя и законодателя начал складываться в трудах Исидора. Фактором, оказавшим несомненное влияние на его формирование, стала сложная политическая ситуация, в которой находилось государство. Отсутствие правящей династии в Толедском королевстве приводило к постоянной борьбе за власть среди равносильных группировок знати, часто доходящей до кровопролитных сражений и хаоса. Общество нуждалось в незыблемых принципах, по которым можно было бы отличить законную власть от незаконной. За разработку этих принципов взялись виднейшие представители Церкви как самая образованная часть общества. Епископы формулировали моральные нормы, которым королям волей-неволей приходилось следовать, так как такое поведение повышало их авторитет в глазах подданных46.
Главнейшей из добродетелей считалась справедливость47. Согласно представлениям Исидора Севильского, она заключается в первую очередь в том, чтобы обеспечить процветание подданных48. Король осуществляет свою задачу, издавая законы, которые служат общественной пользе49. Сам правитель повинуется законам и следит за их исполнением. Эта идея была сформулирована Аврелием Августином50, но нашла свое продолжение в трудах Исидора. Позднее король Рецесвинт обяжет всех: и народ, и правителей по-
виноваться закону, который в его толковании есть не что иное, как квинтэссенция воли Бога51. В этом законе из Liber Iudiciorum нашли продолжение представления Исидора Севильского о праве, справедливости и законности.
Исидор настаивал на законопослушности правителей и объяснял это тем, что только личным примером они могут заставить подданных повиноваться закону52, тогда как в противном случае государство рискует впасть в анархию53. Как отмечает севильский епископ, король должен всегда помнить, что его власть - это данный ему Богом инструмент, с помощью которого он должен поддерживать правопорядок и защищать своих подданных54. Употребляя данную ему власть во благо, король выполняет свой долг перед Господом55.
Каковы же истоки подобных политико-правовых представлений Исидора? Их явно следует искать в культуре Рима, однако у юристов классической эпохи даже не сформировалось единого мнения по ключевому вопросу, а именно, должен ли сам правитель соблюдать закон. Так, Юлий Павел в «Сентенциях» отмечал, что императору подобает повиноваться законам56. «Сентенции» были весьма авторитетным правовым сочинением не только в Римской империи, но и в так называемых романо-варварских королевствах. Многочисленные фрагменты из этого произведения, в том числе и этот титул, собраны в «Бревиарии Алариха». Юрист Домиций Ульпиан, напротив, провозгласил, что принцепс свободен от соблюдения закона и ничто не мешает ему открыто пренебречь им, например, наделив привилегиями супругу57. Этот отрывок вошел потом в «Дигесты» Юстиниана, однако в «Бревиарий Алариха» включен не был: очевидно, он противоречил изменившимся представлениям о власти.
В императорской конституции Валентиниана III 429 г. провозглашалось, что императоры добровольно подчиняются законам58. Таким образом, император предпочел отказаться от «свободы от соблюдения законов», потому что его авторитет основан на авторитете действующего права59. Сложно установить, знал ли Исидор эту конституцию, ведь она не была включена в «Бревиарий», но не вызывает сомнений, что подобная позиция ему весьма импонировала.
Епископ Севильи черпал аргументы не только в произведениях римских юристов, но и в сочинениях выдающихся мыслителей.
Сенека, Плиний Младший и Дион Хризостом сходятся в одном: задача правителя состоит в служении общественному благу, которое для них неразрывно связано с понятиями справедливости и законности, поэтому они настаивали на верховенстве закона60. Эта идея и получила дальнейшее развитие в трудах севильского епископа.
Согласно представлениям Исидора, право и закон необходимы для нормальной жизни и процветания человеческого общества. Если же говорить конкретно, то функция закона состоит в том, чтобы «страхом обуздывать человеческую дерзость, чтобы обезопасить честных [людей] от [посягательств людей] дурных, и у самих нечестивцев пресекать возможность наносить вред, устрашив их наказанием»61. Таким образом, закон действует двумя способами: или запрещая совершать неправедливые поступки, или побуждая совершать справедливые62. Но по сути, если переводить это на философский уровень, закон выступает как инструмент для того, чтобы установить на земле высшую божественную справедливость. В этом смысле закон священен, и о его сакральном статусе писали и язычники, и христиане.
Сакральность закона
Итак, согласно Цицерону, закон - это выражение Божественной мысли, которая приказывает или запрещает63. Именно поэтому он вечен и незыблем64 и поэтому подлежит обязательному исполнению. Вероятно, право (ius) в архаическом Риме понималось как воля божества, которую нужно было правильно истолковать и в дальнейшем ей следовать65. Под влиянием христианства эти представления трансформировались. Мало сказать, что место Юпитера механически занял Бог христиан; усложнилось само понятие закона. Благодаря переводу Библии на латинский язык понятие lex впитало в себя те коннотации, которые в оригинале обозначались греческими vo^og в Септуагинте и в Новом Завете66. Таким образом, слово lex в Вульгате имеет несколько оттенков значения. В Ветхом Завете это закон, данный Богом Моисею, а также религиозные заповеди, по которым живут иудеи. В Новом Завете lex сохраняет это значение и приобретает дополнительные. Так, Апостол Павел в По-
слании к Римлянам осуждает тех, кто следует букве, а не смыслу этого закона, т. е. механически выполняет обряды и ритуалы67. Он говорит о новом законе, установленном Иисусом. Все заповеди, данные Моисею, сводятся Павлом к одной - возлюбить ближнего как самого себя, эта любовь и есть исполнение нового закона68.
В этом значении слово lex появляется в трудах христианских писателей, в том числе, конечно, и Исидора Севильского, в шестой, седьмой и восьмой книгах его «Этимологий», посвященных христианскому вероучению и организации Церкви. Здесь оно носит два основных значения: закона, данного Богом иудеям и записанного в Ветхом завете69, и закона, данного Иисусом всем христианам, зафиксированного, соответственно, в Новом завете70. И в том и в другом случае интересующее нас слово обозначает волю и предписание Бога, которым регламентируются поведение и взаимоотношения верующих.
Как же соотносятся вечный божественный и несовершенный человеческий законы? Исидор не уделил внимания этому вопросу. Зато об этом подробно писал один из его любимых авторов, выдающийся богослов Аврелий Августин. По его мнению, есть два рода людей: счастливые праведники, соизмеряющие свои деяния с вечным законом, и достойные презрения прочие, возлюбившие мирскую жизнь и мирские законы71. В трактате «О Граде Божием» он называет вечным законом понятную и неизменную волю Гос -пода72. Те, кто живут по ней, не нуждаются в предписаниях земных законов, ибо их жизнь и так праведна и справедлива. И напротив, те, кто следуют предписаниям, созданным людьми, не свободны от соблюдения божественного закона. Августин объясняет это тем, что земные законы (при условии, что они справедливы) суть не что иное, как отпечаток божественных73. Таким образом, получается, что гражданские законы призваны конкретизировать повеления Господа и заставить людей исполнять их. Это означает, что цель законодателя состоит в том, чтобы правильно понять, истолковать и воплотить волю и замысел Бога.
Представления о людском законе как о проекции закона божественного отражены в оригинальном памятнике конца IV - первой половины V вв. «Сопоставление законов Моисеевых и римских» (Lex Dei seu Collatio legum mosaicarum et romanarum). Автор этого произведения стремился показать, что римские законы имеют
прямые параллели с заповедями Моисея, а следовательно, являются отражением божественного правопорядка. «Сопоставление» было хорошо известно на Пиренейском полуострове и, возможно,
было одним из источников Исидора.
* * *
В произведениях самого Исидора понятие lex носит двоякий смысл: это и высший неизменный божественный закон, открывающийся в Библии, и законы, издаваемые людьми. Очевидно, что взаимосвязь между ними основана на тех же принципах, что и у Августина: земной закон мыслится как инструмент для установления божественной справедливости и защита от несправедливости. Поэтому lex в произведениях Исидора оказывается постановлением, справедливость и необходимость которого не вызывают сомнений. Основными качествами идеального закона выступают разумность, целесообразность и равное отношение ко всем гражданам.
Изначально, в республиканском Риме, законы принимались гражданами-участниками комиций. В дальнейшем, в эпоху Империи, место последних с течением времени занял Сенат, но исключительно в роли выразителя интересов всего народа. В Толедском же королевстве сопоставимые функции выполнял уникальный институт общегосударственных церковных соборов74, где интересы народа (в данном случае паствы) представляли епископы (значительная часть которых в начале VII в. еще происходила из семей испано-римской сенаторской аристократии, что в определенной степени сближало этот орган с древним римским Сенатом). Даже если закон издавался лично королем, он все равно, как правило, подлежал обсуждению отцов собора.
Поскольку в издании закона (пусть и косвенным образом) были задействованы все жители королевства (т. е. он возникал не произвольно, а с согласия всех), то и подчиняться ему должны были все без исключения, в том числе и правитель. Законопослушность монарха представлялась Исидору гарантией стабильности всего государства. В его мировоззрении правителю отводилась роль прямого исполнителя воли Бога75, поскольку издаваемые им законы должны были служить процветанию государства и счастью подданных, в чем и заключается промысел Господень.
Выстраивая свою концепцию, Исидор отталкивался от предшествующей культурной традиции, которая естественным образом включала как наследие язычников - писателей и юристов, - так и Библию и труды Отцов Церкви. В сознании епископа Севильи одно не исключало другого. Поэтому его концепция идеального закона, на первый взгляд весьма синкретичная, на самом деле оказывается весьма продуманной и удачной попыткой соединения элементов античного и христианского наследия.
Примечания
Пожалуй, единственными дошедшими до нас полноценными определениями закона можно считать фрагменты из сочинений Папиниана и Гая. D. 1, 3, 1 Pap. I Def.: «lex est commune praeceptum, virorum pru-dentium consultum, delictorum quae sponte vel ignorantia contrahuntur coercitio, communis rei publicae sponsio»; Gai Inst. I, 3: «Lex est, quod populus iubet atque constituit».
Римские юристы вообще не любили определений. См.: D. 50, 17, 202 (Iavolenus 11 Epist. = Ñ «Omnis definitio in iure civili periculosa est». Ср.: ДождевД.В. Римское частное право. М., 2008. С. 100-102; Martini R. Le definizioni dei giuristi romani. Milano, 1966. P. 384386; The Roman Law Tradition / Ed. A.D.E. Lewis and D.J. Ibbetson. Cambridge, 1994. Р. 54-70
См., например, Merea P. Estudos de direito visigótico. Coimbra, 1948; Sánchez-Albornoz y Menduiña C. Pervivencia y crisis de la tradición jurídica romana en la España goda // Estudios sobre las instituciones medievales españolas. Mexico, 1965. P. 547-550; Torres LópezM. El Derecho y el Estado // Menéndez Pidal R. História de España. T. III: España visigoda. Madrid, 1985. P. 219-223 etc.
См., например, King P.D. Law and Society in the Visigothic Kingdom. Cambridge, 1972; Petit C. Iustitia et Judicum en el Reino de Toledo. Un estudio de teología jurídica visigoda // La Giustizia nell'alto medioevo (secoli V-VIII). Settimane di studio del Centro Italiano di studi sull'alto Medioevo. Spoleto, 1995. P. 843-932; Alvarez Cora E. Qualis erit lex: la naturaleza jurídica de la ley visigótica // Anuario de Historia del Derecho Español. 1996. T. 66. P. 11-117.
García Gallo A. San Isidoro jurista // Isidoriana. 1961. P. 133-143; Chur-ruca J. de. Las instituciones de Gayo en San Isidoro de Sevilla. Bilbao, 1975.
2
3
4
5
9 10
Об Исидоре Севильском см. подробнее: Уколова В.И. Исидор Севильский как деятель культуры раннего средневековья // Проблемы испанской истории. М., 1984. C. 176-190; Bourret J.-C.E. L' école chrétienne de Séville sous la monarchie des wisigoths. Paris, 1855; Brehaut E. An Encyclopedist of the Dark Age. NewYork, 1912; Fontaine J. Isidore de Séville et la culture classique dans l'Espagne wi-sigothique. 2 vols. Paris, 1959; Madoz J. San Isidoro de Sevilla: semblanza de su personalidad literaria. León, 1960; Diesner H.-J. Isidor von Sevilla und das Westgotishe Spanien. Berlin, 1977; Henderson J. The Medieval World of Isidore of Seville. Truth from words. Cambridge, 2007.
Isid. Etym. V, 14, 1: «Responsa sunt quae iurisconsulti respondere di-cuntur consulentibus; unde et responsa Pauli (здесь и далее выделено мной. - Е.К.) dicta»; Etym. V, 24, 30: «...sive quod stipulum iuxtaPau-lum iuridicum firmum appellaverunt».
Свод законов, созданный в 506 г. по приказу вестготского короля Алариха. Представлял собой компиляцию императорских кодексов и произведений римских юристов. CTh. 1, 4, 3 [= Brev. 1, 4, 1].
Brev. 1, 4, 1 inter. : «Sed ex his omnibus iuris consultoribus, ex Gregoriano, Hermogeniano, Gaio, Papiniano et Paulo, quae necessaria causis praesen-tium temporum videbantur, elegimus».
García Gallo A. San Isidoro jurista // Isidoriana. 1961. P. 133-143; King P.D. The Barbarian Kingdoms // The Cambridge History of Medieval Political Thought c. 350-c. 1450. Cambridge, 1988. P. 141; Brehaut E. Op. cit. P. 164-166.
Уколова В.И. Античное наследие и культура раннего средневековья. М., 1989. С. 201-202; Fontaine J. Op. cit. T. 2. P. 734-762. Isid. Etym. V, 3, 1: «Ius generale nomen est, lex autem iuris est species. <...> Omne autem ius legibus et moribus constat». Isid. Etym. V, 3, 2: «Lex est constitutio scripta. Mos est vetustate probata consuetudo, sive lex non scripta. Nam lex a legendo vocata, quia scripta est».
Var. Lin. lat. 6, 66, 4: «item ab legendo leguli, qui oleam aut qui uvas legunt; hinc legumina in frugibus variis; etiam leges, quae lectae et ad populum latae (выделено мной. - Е.К.) quas observet». Cic. Leg. I, 19: «Itaque arbitrantur prudentiam esse legem, cuius ea uis sit, ut recte facere iubeat, uetet delinquere, eamque rem illi Graeco putant nomine voq^ov <a> suum cuique tribuendo appellatam, ego nostro a legendo. Nam ut illi aequitatis, sic nos delectus uim in lege ponimus, et proprium tamen utrumque legis est».
s
7
8
11
12
13
14
15
16
21 22 23
27
28
Boisacq E. Dictionnaire étymologique de la langue grecque. Heidelberg; Paris, 1923. Р. 662-663.
См.: КофановЛ.Л. Lex и ius: возникновение и развитие римского права в VIII - III вв. до н. э. М., 2006. С. 165.
Cic. Leg. II, 11: «.in ipso nomine legis interpretando inesse uim et sen-tentiam iusti et ueri legendi».
Orlandis J., Ramos-Lisson D. História de los concilios de la España romana y visigoda. Pamplona, 1986. Р. 170-171. Ibid. Р. 175.
Concilio de Toledo IV, can. 4 // Concilios. P. 188. Ureña y Smenjaud R. de. Legislación gótico-hispana: (Leges antiquiores-Liber Iudiciorum). Estudio critíco. Pamplona, 2003. P. 352-353. LVis I, 2, 1: «In suadendibus legibus erit plena causa dicendi, non ut partem orationis meditandi videatur gratia (sc. audientium. - Е.К.) obtinere, sed desideratum perfectionis obtinuisse laborem». Isid. Etym. V, 3, 2: «Lex est constitutio scripta. Mos est vetustate probata consuetudo, sive lex non scripta. Nam lex a legendo vocata, quia scripta est».
Isid. Etym. V, 21, 1: «Erit autem lex honesta, iusta, possibilis, secundum naturam, secundum consuetudinem patriae, loco temporique conveniens, necessaria, utilis, manifesta quoque, ne aliquid per obscuritatem in cap-tionem contineat, nullo privato commodo, sed pro communi civium utili-tate conscripta». LVis I, 2, 4.
Var. Men. 264: «lex neque innocenti propter simultatem obstrigillat, ne-que nocenti propter amicitiam ignoscit».
Cic. Leg I, 33: «Quibus enim ratio <a> natura data est, isdem etiam recta ratio data est; ergo et lex, quae est recta ratio in iubendo et uetando; si lex, ius quoque; et omnibus ratio»; Cic. Leg. I, 43: «Atqui si natura confirma-tura ius non erit, uirtutes omnes tollantur. <...> Nam haec nascuntur ex eo quod natura propensi sumus ad diligendos homines, quod fundamentum iuris est».
См., например: Plat. De leg. III, 688a-b // Platonis Leges et epinomis. Vol. 1. Londini, 1859. P. 299-300; Plat. De leg. IV 715b // Ibid. P. 429. Cic. Leg. II, 13: «Ergo est lex iustorum iniustorumque distinctio, ad illam antiquissimam et rerum omnium principem expressa naturam, ad quam leges hominum diriguntur, quae supplicio improbos adficiunt, defendunt ac tuentur bonos».
Aug. De civ. Dei XIX, 21, 1 // PL. T. 41. Col. 648. Cf.: Aug. De libero arbitrio I, 5, 11: «Nam mihi lex esse non videtur, quae justa non fuerit» // PL. T. 32. Col. 1227.
18
19
20
24
25
26
29
30
31
32
33 Gai Inst. 1, 3: «Lex est, quod populus iubet atque constituit».
34
40
Isid. Etym. V, 10, 1: «Lex est constitutio populi, qua maiores natu simul cum plebibus aliquid sanxerunt».
Isid. Etym. V, 33, 8: «Maius dictus a Maia matre Mercurii; vel a maiori-bus natu, qui erant principes reipublicae. Nam hunc mensem maioribus, sequentem vero minoribus Romani consecraverunt». См.: Покровский И.А. История римского права. СПб., 1998. С. 226; Сильвестрова Е.В. Lex generalis. Императорская конституция в системе источников греко-римского права V-X в. М., 2007. С. 74-75; Lineamenti di storia del diritto romano / Sotto la direzione di M. Talaman-ca. Milano, 1979. Р. 637.
Isid. Etym. V, 9, 2: «Constat autem ius Quiritum ex legibus et plebiscitis, constitutionibus principum et edictis; sive prudentium responsis». Inst. 1, 2, 4: «Lex est, quod populus romanus senatore magistrate interrogante, veluti consule, constituebat».
Inst.1, 2, 6: «Sed et quod principi placuit, legis habet vigorem, cum lege regia, quae de imperio eius lata est, populus ei et in eum omne suum imperium et potestatem concessit. Quodcumque igitur imperator per epis-tulam constituit vel cognoscens decrevit vel edictio praecepit, legem esse constat...».
Isid. Sent. III, 5: «Justum est principem legibus obtemperare suis».
41 Orlandis J., Ramos-Lisson D. Historia de los concilios. Р. 190-195.
42
По итогам Собора участники приняли следующее решение: «Legem denique, quam pro coercenda principum horrenda cupiditate idem cle-mentissimus edidit princes, simili robore firmamus, atque in futuris retro temporibus modis omnibus observetur pari sententia definimus» // Concilios. P. 286.
Concilio de Toledo VIII: «Vos etiam inlustres viros, quos ex officio palatino huic sanctae synodo interesse mos primaevus obtinuit ac non vilitas expectabilis honoravit et experientia aequitatis plebium rectores exe-git...» // Concilios. P. 265.
Conclio IV de Toledo, can. 19: «Quiquumque igitur deinceps ad ordi-nem sacerdotii postulatur, et in his quae praedicata sunt, exquisitus in nullo horum deprehensus fuerit atque examinatus probabilis vita atque doctrina extiterit, tunc secundum sinodalia vel decretalia constituta cum omnium clericorum vel civium volumtate ab universis conprovincialibus episcopis aut certe a tribus in sacerdotio die dominica consecrabitur...» // Concilios. P. 198-200.
Только королю принадлежало право созывать собор. Перед началом заседания он зачитывал tomus regius, в котором перечислялись вопросы, подлежащие обсуждению (Ziegler A.K. Church and State in
35
36
37
38
39
43
44
45
47
48
49
50
Visigothic Spain. Washington, 1930. P. 38; de Valdeavellano L.G. Curso de Historia de las Instituciones españolas (De los origines al final de la Edad Media). Madrid, 1977. P. 199-200; Torrez LópezM. Op. cit. P. 303304; Orlandis J., Ramos-Lissón D. Historia de los concilios. P. 183). King P.D. The Barbarian Kingdoms // The Cambridge History of Medieval Political Thought c. 350-c. 1450. Cambridge, 1988. P. 144; Valdeavellano L.G. de. Op. cit. P. 192-195; González T. La Iglesia desde la conversión de Reccaredо hasta la invasión arabe // Historia de la Iglesia en España. T. 1 / Dirigida por R.G. Villoslada. Madrid, 1979. P. 431-432. Isid. Etym. IX, 3, 5: «Regiae virtutes praecipuae duae: iustitia et pietas». Cp.: King P.D. Law and Society in the Visigothic Kingdom. Cambridge, 1972. P. 29-36. Isid. Etym. V, 20-21.
Ullmann W. A History of Political Thought: the Middle Ages. Harmonds-worth, 1970. P 13.
LVis II, 1, 2: «Quapropter si obediendum est Deo, diligenda est iustitia; <...> Gratanter ergo iussa celestia amplectentes, damus modestas simul nobis et subditis leges, quibus ita et nostri culminis clementia et suc-cedentium regum nobitas adfutura una cum regimonii nostri generali mul-titudine universa obedire decernitur hac parere iubetur...». Isid. Sent. III, 51 (Quod principes legibus teneantur): «Justum est prin-cipem legibus obtemperare suis. Tunc enim jura sua ab omnibus custo-dienda existimet, quando et ipse illis reverentiam praebet». Isid. Sent. III, 50 (De patientia principum).6: «Reges vitam subditorum facile exemplis suis vel aedificant, vel subvertunt, ideoque principem non oportet delinquere, ne formam peccandi faciat peccati ejus impunita li-centia».
Isid. Sent. III, 49 (De justitia principum).3: «Dedit Deus principibus prae-sulatum pro regimine populorum, illis eos praeesse voluit, cum quibus una est eis nascendi moriendique conditio. Prodesse ergo debet populis principatus, non nocere; nec dominando premere, sed condescendendo consulere, ut vere sit utile hoc potestatis insigne, et dono Dei pro tutione utantur membrorum Christi». Ср.: Reydellet M. La conception du souve-rin chez Isidore de Seville // Isidoriana. Leon, 1961. P. 458; Ullmann W. Op. cit. P. 34-35; González T. Op. cit. P. 429-431. Isid. Sent. III, 49 (De justitia principum).3: «Membra quippe Christi fideles sunt populi, quos dum ea potestate, quam accipiunt, optime regunt, bonam utique vicissitudinem Deo largitori restituunt». Paul. Sent. IV, 5, 3: «Testamentum, in quo imperator heres scriptus est, inofficiosum argui potest: eum enim qui leges facit pari maiestate legibus obtemperare conuenit».
46
51
52
53
54
55
56
59
60
65
66
67
68
D. 1, 3, 31 (Ulpianus 13 ad l. iul. et pap.): «Princeps legibus solutus est: augusta autem licet legibus soluta non est, principes tamen eadem illi privilegia tribuunt, quae ipsi habent».
Idem AA [Theodosius et Valentinianus] ad Volusianum pp. Digna vox maiestate regnantis legibus alligatum se principem profiteri: adeo de auc-toritate iuris nostra pendet auctoritas. Et re vera maius imperio est submit-tere legibus principatum.
Сильвестрова Е.В. Указ. соч. С. 52.
Шалимов О.А. Образ идеального правителя в Древнем Риме в середине I - начале II века н. э. М., 2000. С. 149-150. См. также: Rostov-tzeff M. The Social & Economic History of the Roman Empire. Oxford, 1926. P. 114-115; Jones C. The Roman World of Dio Chrysostom. Cambridge, 1978. P. 115.
Isid. Etym. V, 20, 1: «Factae sunt autem leges ut earum metu humana coerceatur audacia, tutaque sit inter inprobos innocentia, et in ipsis inpiis formidato supplicio refrenetur nocendi facultas». Isid. Etym. V, 19, 1: «Omnis autem lex aut permittit aliquid, ut: 'Vir fortis petat praemium,' aut vetat, ut: 'Sacrarum virginum nuptias nulli petere li-ceat,' aut punit, ut: 'Qui caedem fecerit, capite plectatur.' Eius enim prae-mio aut poena vita moderatur humana». Cfr.: Cic. Leg. I, 33: «... ergo et lex, quae est recta ratio in iubendo et uetando...»; Cic. Leg I, 42: «Est enim unum ius quo deuincta est hominum societas et quod lex constituit una, quae lex est recta ratio imperandi atque prohibendi...». Cic. Leg. II. 10: «Quam ob rem lex uera atque princeps, apta ad iubendum et ad uetandum, ratio est recta summi Iouis»; Cic. Leg II, 11: «Ergo ut illa diuina mens summa lex est, item quom in homine est perfecta <ratio, sedet> in mente sapientis»; Cic. Phil. XI, 28: «Est enim lex nihil aliud nisi recta et a numine deorum tracta ratio, imperans honesta, prohibens contraria».
Cic. Leg I, 33: «...ergo et lex, quae est recta ratio in iubendo et uetando.»; Cic. Leg. II, 10: «Quam ob rem lex uera atque princeps, apta ad iubendum et ad uetandum, ratio est recta summi Iouis». Кофанов Л.Л. Указ. соч. С. 167, 183-186.
Филиппов И.С. Указ. соч. С. 157. Стоит заметить, остальные синонимы, на которые указывает автор, очень редко передаются через термин lex. Так, слово проатауца обычно переводится Иеронимом как praeceptum, vö|ji|ja как legitima, а Ьоуца и производные от него встречаются лишь в тех книгах, которые не вошли в латинский канон. Rom. 2:17-29.
Rom. 13:8-9: nemini quicquam debeatis nisi ut invicem diligatis qui enim diligit proximum legem implevit, nam non adulterabis non occides non
57
58
61
62
S3
64
furaberis non concupisces et si quod est aliud mandatum in hoc verbo instauratur diliges proximum tuum tamquam te ipsum. Isid. Etym. VI, 1, 5: «Hi sunt quinque libri Moysi, quos Hebraei Thora, Latini Legem appellant. Proprie autem Lex appellator, quae per Moysen data est»; Etym. VI, 2, 38: «Vbi enim Christus advenit, sacerdotium Iudaeorum obmutuit, lex et prophetia cessavit»; Etym. VIII, 5, 12: «Apel-litae, quorum Apelles princeps fuit, qui, creatorem angelum nescio quem gloriosum superioris Dei faciens, Deum legis Israhel illum igneum adfir-mans, dixit».
Isid. Etym. VII, 3, 21: «Vnde et digito Dei scripta est lex, data die quin-quagesimo ab occisione agni, et die quinquagesimo venit Spiritus sanctus a passione Domini nostri Iesu Christi»; Etym. VIII, 10, 2: «Gentiles sunt qui sine lege sunt, et nondum crediderunt».
Aug. De lib. arb. I, 15, 31: «Puto in promptu esse quod quaeris: nam beatos illos ob amorem ipsorum aeternorum sub aeterna lege agere existimo; miseris vero temporalis imponitur» (PL. T. 32. Col. 1238). Aug. De civ. Dei X, 7: «De illa quippe superna civitate, ubi Dei voluntas intelligibilis atque incommutabilis lex est...» (PL. T. 41. Col. 285). Aug. De lib. arb. I, 15, 31: «Recte judicas, dummodo illud inconcussum teneas, quod apertissime jam ratio demonstravit, eos qui temporali legi serviunt, non esse posse ab aeterna liberos; unde omnia quae justa sunt, justeque variantur, exprimi diximus: eos vero qui legi aeternae per bonam voluntatem haerent, temporalis legis non indigere, satis, ut apparet, intel-ligis» (PL. T. 32. Col. 1238).
Напомню, что до VIII в. на Западе институт общегосударственных соборов (в отличие от провинциальных) не существовал нигде, за исключением Толедского королевства.
Ср.: King P.D. The Barbarian Kingdoms // The Cambridge History of Medieval Political Thought c. 350-c. 1450. Cambridge, 1988. P. 127-128, P. 140.
69
70
71
72
73
74
75
