CC BY
45
ЛЕВ ТОЛСТОЙ О ЦЕННОСТЯХ И ЭТИКЕ (ПО ДНЕВНИКУ И ИСПОВЕДИ)
© Стукова О.В.*
Санкт-Петербургский государственный университет, г. Санкт-Петербург
Много знаний нужных и важных - но самое главное: КАК ЖИТЬ!
ЛЕВ Толстой
О Льве Толстом, его уникальной духовно-нравственной системе, изложенной как в многочисленных статьях, так и нашедшей отражение в его романах, написано много. Но наиболее ярко и откровенно взгляды великого писателя выражены им самим в его «Исповеди» и «Дневнике» [1, 2].
В числе главных вопросов, которые ставит сам Толстой:
1. «отношение церкви православной к др.церквам - к католичеству и к так называемым раскольникам» [1, XV, с. 63].
Писатель известен своей гуманистической позицией по соединению искусственно разрозненных людей, одинаково относящих себе к христианам - ему больно, что одни считают других еретиками... Он перечисляет целый ряд конфессий и сект и прямо заявляет, что много знал людей разных вер и «много встречал из них людей нравственно высоких и истинно верующих».
Совершенно естественна, хотя и прискорбна констатация Толстого, что:
1) обвинение собеседника в том, что его вера ложная, поскольку моя истинная - «есть самое жестокое слово», и
2) что мы не можем не относиться враждебно к людям, которые пытаются обратить наших детей в ЧУЖУЮ веру, которая нам кажется ложной.
Но что же делать? Как же нам всем объединиться?
«Нельзя ли, - говорил я, - выше понимать учение, так, чтобы с высоты учения исчезали бы различия...» [там же, с. 65].
Как верно сказано! И как редка и неожиданна такая позиция среди западных мыслителей, со времен Декарта только утрировавших, подчеркивавших противоречивую двоичность мира. Только для Востока характерно стремление преодолеть это вечное противоречие в бытии, а точнее - только в нашем сознании. Великие Учителя Индии советовали, чтобы снять противоречие, - подняться над ним на такую духовную высоту, где все противо-
* Докторант кафедры Теории и истории социологии, кандидат биологических наук.
Интеллектуально-духовные идеалы современного общества
7
речия просто исчезают. Возможно, эту глубокую, точнее, ВЫСОКУЮ мысль Толстой и почерпнул из переписки с М. Ганди.
Поэтому далее у мыслителя следует закономерный вывод: необходимо просто поставить «существенное в вере выше несущественного». Он перечисляет здесь Никейский символ и семь таинств, которые нас объединяют с католиками и староверами. Тогда, может быть, такие тонкости, как filioque и 2-или 3-еперстие не стоят жизней сотен и даже тысяч людей... Тем более, что это, очевидно, за пределами нашего ума, особенно большинства людей... Толстой прямо вывел:
«... я хочу, чтобы все то, что необъяснимо, было таково...потому, что я вижу пределы своего ума.»
2. Проблема веры или неверия в Бога. В подтверждение того, что мы сами и, возможно, весь мир зиждится на некой невидимой нам и непостижимой нашему уму «державе», (в смысле ОСНОВЕ, фундаменте) - Л. Толстой приводит свой сон. В этом сне он вначале падает в бездну, а потом оказывается прочно висящим поперек тела на некой «помоче», и «я лежу на ней в самом устойчивом равновесии, и что она одна и держала прежде (т.е. ВСЕГДА! - О.С.). И тут, как это бывает во сне, мне представляется тот механизм, посредством которого я держусь, очень естественным, понятным и несомненным, несмотря на то, что наяву этот механизм не имеет никакого смысла. Я во сне даже удивляюсь, как я не понимал этого раньше...» [1, XVI, с. 70].
Несколько удивляет, что писатель даже не пытался понять, что это был за механизм, что за Опора, которая его держала...
Автору данной статьи, задолго до прочтения Дневников Толстого, посчастливилось в самый тяжелый период своей жизни увидеть, и даже не совсем во сне, как мне был брошен сверху канат, по которому я легко тогда выкарабкалась. И канат этот был брошен Богородицей Новой, Грядущей...
Проблемы веры Льва Толстого в Бога сложна. Как он пишет в своей Исповеди [1, с. 5], уже в возрасте 11 лет, собратья гимназисты убедили его, «что бога нет и все, чему нас учат, одни выдумки (это было в 1838 году)». После этого они вместе издевались над искренне верующими, включая его собственного старшего брата Дмитрия...
Однако в конце жизни Толстой, как известно, искренне верил, и в Дневнике его неоднократно встречаются слова: «Бог помог мне...» [2, 15 февраля 1895, с. 75].
Собственная богословская, точнее, духовно-этическая система мыслителя, известная как «толстовство», не имеет в своей основе значительных богословских новшеств. Она была начата в 1895 г. как набросок критики на православную и др. Христианские церкви, под названием «Дьявол в аду» (опубликована позже как «Разрушение ада и восстановление его»). Как и
8
КУЛЬТУРА. ДУХОВНОСТЬ. ОБЩЕСТВО
Вольтер, обрушивший свой удар на христианство под флагом разоблачения фактов морального разложения в рядах католического клира, Толстой всю свою аргументацию свел к критике пошатнувшихся нравственных устоев современного ему высшего общества, а также православия, неспособного чем-то помочь. Богословские аргументы его слабы, они сводятся к непониманию им некоторых важных для православия догматов, например, Святой Троицы и др. Как мы видели выше, он сам часто признавался в этом непонимании тонкостей богословия. Поэтому жесткое осуждение писателя за его «ересь» и создание собственной «секты» - было связано, по-видимому, главным образом с социальной значимостью и массовостью «толстовства». Действительно, в условиях, когда в России уже с середины XIX века большинство дворянства с презрением отошло от веры в более или менее циничный атеизм, шли брожения и в простом народе - такое богоискательство на основе высоких, искренних и громких призывов к Любви между ВСЕМИ людьми, за всепрощение и непротивление злу, за освобождение крепостных -не могло не найти горячей поддержки в разных слоях русского народа. Этому способствовали многочисленные и всем известные факты разврата, пьянства и коррупции среди православного духовенства.
Но рассмотрим все же кратко содержание очерка «Дьявол в аду» - он потрясает своей притчевой яркостью и актуальностью даже в наши дни. Это по форме сказка-сон. В момент, когда Христос подвергся распятью на Голгофе, дьявол в аду уже ликовал и ждал его там с нетерпением. Он приготовил для Спасителя сверхпрочные оковы и даже примерил их на себя, когда Христос возгласил свое «- Господи, на что Ты меня покинул?», но тут Иисус вдруг добавил: - «Прости им, Господи, ибо не ведают что творят...» (действительно, одна из мощнейших молитв в мире: искренняя молитва за врагов!) и тут небо и земля содрогнулись и оковы на дьяволе защелкнулись намертво! Так он и остался на века, прикованный в аду... Но через несколько веков (он потерял им счет) сверху послышался шум.
- «Как это возможно, чтобы ад снова стал обитаем? - удивлялся дьявол. - Ведь Он дал людям САМОЕ ВЕЛИКОЕ, непобедимое учение как Путь к Спасению - «любите ВСЕХ»!
Это же так просто! Как после этого можно было попасть в ад?!» Но вскоре дьяволу на голову посыпались бесенята. Они поведали старому дьяволу, как сумели испортить даже ТАКОЕ гениальное в простоте Учение. - «Мы встали за спиной десятков уважаемых отцов церкви и внушили каждому, что ТОЛЬКО он верно понимает Учение Христа. И каждый написал свое толкование, и они потом дрались и убивали др. А потом пошли войной др. на др, и сотни и тысячи полегли в религиозных войнах... Жаль, ты не видел это го! А потом они жгли на кострах сотни...». Дьявол был потрясен такой изобретательности бесенят...
Интеллектуально-духовные идеалы современного общества
9
Очень яркая притча, наглядно выявляющая главные проблемы христианства за века. Тут явно не за что отлучать автора от церкви, хотя в конце он, видимо, разгорячившись, позволяет себе лишние, недопустимые слова в адрес Бога...
Мы не можем судить ни автора, ни церковь, отлучившую его. Этот сложнейший вопрос выходит за пределы задачи данной публикации.
3. Другой важнейший вопрос в Дневниках и вообще для Толстого - это проблема Смысла жизни. Неоднократно писатель возвращается к ней, повторяя:
- «Есть ли в моей жизни такой смысл, который не уничтожался бы неизбежно предстоящей мне смертью?» [1, с. 22, 58].
В Исповеди, уже в начале ее, писатель утверждает, что много сил и времени положил на изучение научных данных по этому важнейшему для него вопросу, но так ничего существенного и не нашел...
- «Вопрос мой - тот, который в 50 лет привел меня к самоубийству (!), был самый простой вопрос, лежащий в душе каждого человека, от глупого ребенка до мудрейшего старца, - тот вопрос, без которого жизнь невозможна, как я и испытал это на деле. Вопрос состоит в том: «Что выйдет из того, что я делаю нынче, что буду делать завтра, - что выйдет из всей моей жизни?» Иначе выраженный, вопрос будет такой: «Зачем мне жить, зачем чего-нибудь желать, зачем что-нибудь делать?» [там же].
Не найдя ответа в науке, у мудрецов, Толстой сам, своим умом, начал маленькими шагами, по крупицам продвигаться к решению: «... я говорил себе: «Все человечество живет и развивается на основании духовных начал, ИДЕАЛОВ, руководящих его. Эти идеалы выражаются в религиях, в науках, в искусствах, формах государственности. Идеалы эти все становятся выше и выше, и человечество идет к высшему благу. Я - часть человечества, и потому призвание мое состоит в том, чтобы содействовать сознанию и осуществлению идеалов человечества».
Здесь можно поспорить с тем тезисом, что «идеалы становятся выше и выше» и что мы неуклонно и сознательно идем к высшему благу... Писатель со свойственным ему прекраснодушием завышает оценку идеалов человечества, ставит максимальную, самую высокую планку. Тогда, продолжает мыслитель, каждому человеку остается решить «что я такое», «что мне делать» - т.е. найти свое место в общем великом деле. Однако за длинную его жизнь, как признается Толстой, много раз он впадал в глубокую депрессию неверия в смысл своей жизни. Это были периоды атеизма, утраты веры. Глубокие погружения его в биологию, не допускавшую НИЧЕГО после смерти, помочь не могли...
«Мир есть нечто бесконечное и непонятное. Жизнь человеческая есть непостижимая часть этого непостижимого «всего» ... «... смысл жизни состоит в развитии и содействии этому развитию...» [1, с. 28].
10
КУЛЬТУРА. ДУХОВНОСТЬ. ОБЩЕСТВО
Такие слабые аргументы науки не могли удовлетворить писателя, и он начинал строить свое понимание Смысла Жизни с самого начала, по крупицам. Характерно при этом, что, то падая в бездну отчаяния, депрессии и неверия (см. ниже у нас уровень 1, низший), то взмывая в немыслимые для обычного человека духовные высоты, Толстой за свой период жизни, пока вел Дневник, перебрал и прочувствовал все мыслимые состояния и представления о Смысле Жизни, но никакой шкалы не построил. Хотя ему много раз уже было знакомо то неповторимое состояние, ... «когда ступишь на ступень и заносишь ногу на другую» [2, 27 марта 1895, с. 83].
Но Толстой и не стремился никогда к построению систем... Поэтому мы собрали из разных мест его Дневника и сами разложили эти его разные представления и формулировки по классической ведическо-пифагорейской шкале (этим аршином служит наш позвоночник и прилегающие жизненноважные центры, см. детально: нашу статью [3].
Начинает Толстой сразу с Высших Ценностей, поэтому мы можем дать Шкалу в ее обычном виде, сверху вниз, от Высших Ценностей к низшим:
7 Высший уровень (темя, верх головы): ощущение единения с Богом, доступное на секунды и лишь единицам из миллионов. Толстой знал это:
«... я знаю, говорила через меня божья сила. У меня были времена, когда я чувствовал, что становился проводником воли божьей...» [2, 27 марта 1895, с. 82].
6. Лоб, «третий глаз» - эпифиз: познать весь мир, все его тайны: т.е. по Толстому: «содействовать сознанию и осуществлению идеалов человеческих» [1, V, с. 25].
5. Горло, щитовид. железа: познать и прочувствовать Прекрасное. Здесь у Толстого всегда были проблемы, он неоднократно в Дневнике высказывает свое непонимание и возмущается бессмысленностью и ненужностью искусств, предметов роскоши (красивые вещи, антиквариат), даже музыки как таковой... Но это, очевидно, лишь свойственное автору глубокое самобичевание, вплоть до самоуничижения; здесь, видимо, наложилась ревность писателя к жене, увлекавшейся музыкой композитора Танеева, часто бывавшего в Ясной Поляне. Впрочем, в статье об искусстве Толстой все же в последних правках вносит мысль о Троице, как он ее по-своему понимал -Истине-Добре и Красоте как основе искусства [2, с. 158 и с. 458 (примеч)].
4. Сердце: Любовь ко всем людям, к Богу, ко всем существам... Толстой часто упоминает все разнообразные оттенки ценностей этого уровня - ценностей всех религий, особенно христианства: «Задача человека в жизни -спасти свою душу; чтобы спасти свою душу, нужно жить по-божьи, а чтобы жить по-божьи, надо отрекаться от всех утех жизни, трудиться, смиряться, терпеть и быть милостивым» [1, ХШ, с. 57].
Интеллектуально-духовные идеалы современного общества
11
3. Центр живота: НАДО! Надо исполнять свой долг. Для этого уровня характерна жесткая императивность, даже принуждение. Интересно, что у Толстого при всем многообразии его состояний и сомнений, эта форма, стадия совершенно не упоминается, кроме разве что знаменитого «Надо жить, надо любить, надо верить!» князя Андрея в «Войне и мире», но там это все равно светло окрашено высокой энергетикой Сердца. Есть еще в Дневнике похвалы в адрес Шопенгауэра с его «волей к жизни и власти» - что типично для данного уровня. Однако тут Толстой, восхищаясь, говорит, что надо бы «поставить служение богу вместо познания тщеты жизни»... [2, с. 107], что поднимает весь смысл сразу на следующий уровень.
2. Низ живота: для этого уровня характерны ценности быта, простой жизни в семье, а также секс. Толстой в молодости, по его частым покаянным записям в Дневнике и Исповеди, много был подвержен увлечениям вне брака, о чем потом жалел и что, возможно, еще долго накладывало отпечаток на его творчество и тяжелый характер...
1. Копчик: И первая, самая низшая ступень - допущение либо отсутствия смысла в жизни (а это - депрессии вплоть до суицида), либо того, что «мы сами не что иное, как хотение жизни...» [с. 30]. Сюда писатель складывает все скептические сентенции Шопенгауэра, ложно выдернутые из буддизма, что жизнь есть страдание, и что потому надо спешить уйти из жизни... Однако это все лишь та самая 1-я ступень лестницы Духовного Восхождения, издавна известной и в буддизме, и в индуизме.
Надо заметить, что великий писатель часто пишет о громадности, необъятности и многомерности человеческой личности (в «Войне и мире» Пьер: «Убить кого?! МЕНЯ?!!..»), даже проговаривается о многих воплощениях и мирах существования... «Человек течет, и в нем есть все возможности: был глуп, стал умен, был зол, стал добр, и наоборот. В этом величие человека. И от этого нельзя судить человека. Какого?! Ты осудил, а он уже другой...» [2, 3.02.98, с. 158].
Следовало бы затронуть обширную у Толстого проблему воспитания детей, однако это не может уже вместиться ни в тему, ни в объем данной публикации.
Список литературы:
1. Толстой Л.Н. Исповедь // В кн: Толстой Л.Н. Избранное. Исповедь. Тайный дневник. - Ростов н/Д: Феникс, 1998. - С. 3-70.
2. Толстой Л.Н. Дневники 1895-1905.
3. Стукова О.В. Актуальность пифагорейско-ведической уровневой шкалы ценностей // Система ценностей современного общества. - 2014. -№ 35. - С. 30-34.
