CC BY
134
УДК 23/28:215:234.2:236: 241.13:316.423.2:316.74
Чеснова Е.Н. (ТГПУ им. Л.Н. Толстого)
Тел.: (4872) 35-74-37, e-mail: Elenika.Nova@ gmail .com
Якимова Е.Г. (ТГПУ им. Л.Н. Толстого)
Тел.: (4872) 35-74-37, e-mail: [email protected]
ФИЛОСОФИЯ ВЕРЫ И ЭСХАТОЛОГИЧЕСКИЕ «ПРЕДЧУВСТВИЯ» В УЧЕНИИ Л.Н. ТОЛСТОГО
Статья посвящена рассмотрению оснований человеческого бытия -веры, смысла жизни, смерти в религиозно-нравственном учении Л.Н. Толстого. Проводится анализ влияния веры, осознания смысла жизни и смерти на мировоззрение человека, на его духовность, нравственную деятельность. В статье анализируется взаимосвязь ценностно-значимых оснований бытия человека с сотериологическими представлениями и эсхатологическими «предчувствиями» религиозного мыслителя. Раскрываются особенности оригинального учения мыслителя.
Ключевые слова: вера, жизнь, предчувствия, смерть, конечность, спасение, бессмертие, сотериология, эсхатология
Статья посвящена рассмотрению таких ценностно-значимых феноменов, как вера, смысл жизни и смерть в религиозно-нравственном учении Льва Николаевича Толстого. Они не утратили своей актуальности и на современном этапе развития общества. Во многом само религиозно-нравственное учение великого русского мыслителя не утратило своей актуальности и предвосхитило духовно-нравственные проблемы современной культуры, общества. Понимание Л.Н. Толстым Бога, связи человека с Ним, отношение к культовой практике предвосхитило популярную сейчас концепцию личного Бога, отход и неприятие современным человеком культовой практики, постулирование личной связи с Богом. Личность Толстого неоднозначна. За свои духовные искания, стремление к истокам христианского вероучения и как следствие резкую, радикальную критику церкви он поплатился отлучением от православной церкви. Его взгляды были определены как еретические. Сегодня то, что видный современный социолог и теолог Питер Бергер обозначил как «еретический императив», право свободного выбора человека в области религии и понимания основ вероучения, обращение к истокам религии являются нормой. Религиозный синкретизм сознания, синтез различных религиозных учений при формировании собственного мировоззрения, религиозная мобильность, отстаивание права на личный свободный выбор характеризует современного человека. Все это последствия процессов секуляризации сегодня, но во многом они характеризовали жизнь и личность Л.Н. Толстого. В этом плане великий русский мыслитель в полной мере современен нам и необходим как образец цельной нравственной личности в период кризиса ценностей и культуры. А раскрываемые в его религиозно-
нравственном учении феномен веры, смысл жизни, понимание смерти, конечности составляют основу духовного поиска современного человека. Для мыслителя они представляют собой центральные смыслообразующие «структуры человеческого бытия» [4]. Каждый из них влияет на жизнь человека, общества, формирует его парадигму мышления и характеризует его представления и настроения.
Вера в учении Л.Н. Толстого имеет свою специфику, оставаясь, по мнению Е.Д. Мелешко, центральной для религиозно-нравственных исканий мыслителя. Вера («неизбежное свойство души») у Л.Н. Толстого наряду с душой и Богом является одним из метафизических начал [17]. Вера выступает как нравственная добродетель человека, одна из основополагающих характеристик духовной жизни человека. Данный критерий веры является универсальным для христианской теологии (католической и протестантской теологии, православного богословия), религиозной этики [22, с. 121]. Вера неизбежно соединена с жизнью, выступая основанием смысла жизни. Уже в первой своей исследовательской работе «Соединение и перевод четырех Евангелий» (1879 г.) он пытается определить сущность истинной веры [9, с. 10; 7, с. 10]. Религиозный феномен коренится «в единой нравственной основе жизни», общей для всех христианских вероучений, основывается на смысле, «который мы приписываем жизни» [12], и в тоже время для мыслителя она выступает сама есть смысл жизни, она «то, что дает силу, направление жизни» [20].
Вера раскрывается с ее практической стороны, в ее неразрывной связи с делами, поступками человека (вера содействует делам, которые совершают веру, «делают веру верою»). Без дел вера «это только желание верить во что-нибудь» [12]. Вера истинная предстает как совершаемое действие, имеющее смысл только в исполнении воли Бога, но не в личном благе. Вера и поступки человека коррелируются тем учением, в которое тот верит, актуализация веры, ценностная направленность будут характеризовать истинность веры [12]. Вера органично вплетается в его учение о непротивлении злу силой, выступает основанием спасения от «погибельной жизни», от дурной мирской жизни [12]. Вера предстает как моральный критерий, основание для нравственных представлений (добра, зла, блага и т.д.), мотивации человека. Она выступает в качестве мировоззрения, в котором происходит оценка «всех явлений жизни» [12].
Гносеологический аспект веры в учении мыслителя не отделен от нравственной составляющей. Истинность или ложность веры человека проявляется через понимание нравственности его поступков, в выборе ценностных оснований для жизни, «разумного сознания» человеком смысла своей жизни. Критерий рациональности веры соединен с критерием нравственной добродетели. Поэтому истинная вера для него разумна, выступает как первый познающий принцип, духовное знание и сила жизни. Неверие человека означает для него желание утвердиться в том, чего нет. Это ложная вера. Признаками истинной веры Л.Н. Толстой видит ясность, простоту, неизменность, отсутствие эгоизма и гордыни. Истинная вера ведет к познанию,
к обращению к источникам веры. Первыми предметами для веры, знания веры выступают человек и жизнь. Спецификой гносеологического понимания веры для мыслителя является то, что он, не ставя под сомнение существование самой веры, как и многие мыслители, при ее раскрытии не избежал отождествления веры с вероучением, религией, с откровением. Часто в своих трудах Л.Н. Толстой не делает между ними различия, они служат у него взаимозаменяемыми понятиями. Но в то же время он проводит резкую грань между верой человека и вероучением, религией. Считая, что вера едина для всех людей, это внутренне состояние человека, а религия это лишь внешнее различное по степени приближенности к единой истине. Религия это выраженное во внешний мир сознание своей собственной веры человеком.
Помимо этого в созданном оригинальном учении о вере, в своей «философии веры» продолжающую русскую традицию цельного духовного знания, ярко выраженную в славянофильстве [7, с. 10-11], раскрывается экзистенциальный критерий веры. Для мыслителя вера неотделима от человека, ее невозможно просто взять и изменить по своему усмотрению. Вера отражает мировоззрение каждой отдельной личности, склад ее души. Вера для Л.Н. Толстого это личная вера, личная связь, отношение с Богом. И изменить установленные отношения человека с Богом извне, насильственно невозможно. Л.Н. Толстой пишет: «нельзя обмануть или заставить верить человека в то, во что он не верит, и нельзя потому, что тот, кто верит, — т.е. установил свои отношения с Богом и потому знает, что вера есть отношение человека к Богу, — не может желать установить отношения другого человека с Богом посредством насилия или обмана» [20]. Но практика навязывания собственного опыта веры другому человеку, обществу существует. Для Л.Н. Толстого это не приводит к истинной вере. «Люди навязывают другим подобие веры, и другие принимают это подобие веры, — подобие веры, т.е. обман веры», который имеет долгую историю в христианстве и в «браманизме, буддизме, конфуцианстве, магометанстве, в которых были те же явления» [20]. Учить вере невозможно, по мнению Л.Н. Толстого, истинная вера не ограничивается учением церкви и нахождением в ней. Вера присутствует везде, истинная вера раскрывается как раз в многообразии веры. Нет только истинной веры там, где присутствует обман, насилие. Истинная вера по мысли Л. Н. Толстого не может быть «насилующая», не может быть навязанной человеку. Потому, что «вера есть смысл жизни, отношение с Богом, устанавливаемое каждым человеком, и что потому нельзя учить вере, а только обману веры» [20]. Данная установка личной веры, личного опыта веры перекликается с распространенной сейчас идеей «личной связи с Богом», возникшей в протестантизме. Учение религиозного мыслителя уникально. В нем произошел синтез множества учений и, в то же время, оно во многом предвосхитило современные духовные искания. Во многом воззрения мыслителя перекликаются с учением немецко-американского неортодоксального протестантского теолога Пауля Тиллиха, а именно в понимании развития веры, ее экзистенциальных оснований, признания за верой решающего права влияния на жизнь, духовность, нравственность человека.
На основе критериального подхода в исследовании веры можно выделить в философии веры Л.Н. Толстого присутствие такого критерия в понимании веры, как совокупность рационального, эмоционального, бессознательного, иррационального и рационального как целостность веры [22, с. 120]. В рамках данного критерия можно отметить, что Лев Николаевич Толстой и Пауль Тиллих близки в понимании целостности веры, а именно в утверждении в вере рационального и эмоционального элементов. У П. Тиллиха это выразилось в утверждении того, что вера является целокупным, центрированным актом всех сил ума и эмоций, сознательного и бессознательного. Вера предстает как «высший интерес» и «безусловная забота» человека. Вера для протестантского теолога не просто рациональна или эмоциональна, она акт всех сил человека, который непосредственно действителен в делах. У Л.Н. Толстого целостность веры выразилась в понимании веры как особого «душевного состояния» отличного от доверия и надежды, которую он вообще выводит из сферы добродетелей. Вера предстает у него как особая мировоззренческая установка, ориентированная на деятельностную активность верующего человека. Он пишет: «Вера есть сознание человеком такого своего положения в мире, которое обязывает его к известным поступкам. Человек поступает согласно своей вере <...> только потому, что, определив свое положение в мире, он естественно поступает соответственно этому положению» [21]. Вера предстает как личное, внутренне состояние, «испытываемое человеком в самом себе» [21], которое разумно и осмысленно направляет его деятельность. Понимание веры мыслителем также очень близко к «философской вере» К. Ясперса, у которого она предстает как соединение иррационального и рационального, как особый «союз со знанием». У Л.Н. Толстого вера всегда согласована с существующими знаниями людей, истинная вера никогда не противостоит разуму, она делает мировоззрение человека «более разумным» [21]. Вера спасает человека и дает смысл жизни, является им.
Понимание смысла жизни Л.Н. Толстым, также как и вера, представляет для нас особый интерес. Он характеризует мировоззрение человека, его духовное состояние, влияет на мотивы его поступков. Проблема смысла жизни в биографии и мировоззрении Л.Н. Толстого раскрывается в работах П.П. Бирюкова, В.Ф. Булгакова, И.А. Бунина, В.В. Вересаева, Н.К. Гудзий, Н.Н.Гусева, Л.Д. Опульской, Р. Роллан, Б.М. Эйхенбаум. Философское, этическое осмысление смысла жизни в религиозно-нравственном учении и художественных произведениях мыслителя представлено в работах И.О. Лосского, С.Н. Булгакова, И.А Ильина, В.В. Розанова, Л.И. Шестова, Н.А. Заозерского, П.А. Сорокина, Е.Д. Мелешко, С.А. Гусовой, А.А. Гусейнова, В.Б. Ремизова, Г.Н. Андреева (Фейн), А. Д. Зориной и других. Отдельно следует отметить осмысление учения Л.Н. Толстого проведенное богословом Д.В. Скрынченко в контексте анализа ценности жизни в философском и христианском учении, в рамках православной антропологии. Смысл жизни в учении Л.Н. Толстого имеет такие важнейшие аспекты как психологические, онтологические, нравственные, по мнению А.Д. Зориной. Главным в учении
мыслителя является, как считает Н.В. Кудрявая, то, что смысл жизни заключается в земном существовании человека, где нет пропасти «между познающим и познаваемым» [4]. А это возможно лишь в глубокой связи веры с разумом, в осознании истины, лежащей в основании религий мира. Стремление понять смысл жизни для Л.Н. Толстого это попытка осознать «несоответствия своей личной жизни тому идеальному смыслу, непосредственное сознание которого сделало возможным для человека сам этот вопрос» [4]. А также снять противоречия между действительностью и идеальным представлением о смысле жизни, прийти к реализации истины религиозного вероучения, в том числе и через претворение идеи о непротивлении злу силой. Истины религии связанные со смыслом жизни являются сознанием жизни, которое присуще каждому человеку, отражены в его мировоззрении и поступках. Смысл жизни становится в учении Л. Н. Толстого единственно возможным способом бытия человека, который заключается в познании и самосовершенствовании, в нравственном делании. Это «осознание человеком божественного начала в себе, в каждом другом и - своего единства со всем в Боге <...> в мысли о жизни всегда со-мыслится божественное, сверхпространственное и сверхвременное начало, «на фоне» которого мысль обретает саму себя - свою определенность как законченная мысль» [4]. Смысл жизни становится у Л.Н. Толстого трансцендентной рефлексией самой жизни, поиск, сознание Бога, как трансцендентной сознанию жизни, понимаемой как конечная жизнь сущности. Смысл жизни предстает как осознание реальности, выраженное в действенном изменении себя, самосовершенствовании. Непосредственным сознанием жизни выступает вера, через которую происходит осознание смысла жизни и смерти.
Понимание смысла жизни неизбежно связано не только с верой, но и с осознанием, знанием смерти. Многие отечественные толстоведы считают «смерть» отправным моментом в философских исканиях Л.Н. Толстого. Смысл жизни неразрывно связан с «пониманием конечности человеческого существования» [4]. Нравственный смысл жизни и смерти в учении религиозного мыслителя является системообразующим. Но приоритетом выступает смысл жизни, так как отношение человека к жизни, как считают Н.И. Хагурова, А. Д. Зорина «продолжает действовать и после его смерти» [4]. В данном контексте проблему начали рассматривать отечественные толстоведы только с 80-х годов XX века. Среди них наибольший интерес представляют исследования К.Г. Исупова, В.Н. Назарова, С.А. Меситовой, Г.А. Попова, А.К. Горского, Н.И. Хагуровой, Ю.Г. Семикиной. Смерть, ее понимание и влияние на человека рассматривается исследователями творчества мыслителя как его этическая танатология. Например, С.А. Меситова в своем исследовании религиозно-нравственного учения Л.Н. Толстого раскрывает концепцию смерти через такие понятия как «этическая мифологема смерти», «нравственная умоперемена» (преодоление архетипа смерти происходит на основаниях разумной веры «в благо Любви к ближнему»), «духовный опыт смерти», через призму этической танатологии жизнь и смерть предстают как инверсии -рождение «разумного сознания», «мифологема «танатос-амартиа» смерть как осознание греха», «смерть как освобождение» [8, с. 10-11, 13]. Вера, жизнь,
смерть формируют духовное пространство человека в учении Л.Н. Толстого. С ними неразрывно связаны, например, такие понятия как Бог, человек, любовь.
Учение о вере, смысле жизни и смерти Л.Н. Толстого тесно переплетается с его сотериологическими воззрениями, которые имеют свою специфику. В сотериологических воззрениях религиозного мыслителя переплетаются гносеологические, нравственные, экзистенциальные критерии веры. Например, вера предстает духовным знанием и силой жизни, знанием смысла жизни, который не уничтожаем смертью. Вера помогает познать и определить свой путь спасения [23, с. 85]. Религиозный мыслитель, раскрывая роль веры в спасении человека, придерживается также как протестанты идеи о спасении только верой. Но вера как мирская аскеза основана у него на принятии учения о непротивлении злу силой. Он также отходит от православной традиции спасения. Во многом Л.Н. Толстой стремиться к христианской концепции спасения, очищенной от догматических различий католицизма, протестантизма и православия. Но отличительной чертой учения мыслителя о спасении выступает, не только стремление к изначальному христианству, но понимание того, что все происходит с человеком в этом мире, здесь и сейчас до его смерти и воскресения. Искупление грехов и спасение человека происходит в течении его жизни, а не после смерти. Поэтому главной ценностью для Л.Н. Толстого выступает христианское учение (в его истоках) о смирении, самоотвержении, терпении обид, любви, «нестяжательности, чистоте телесной, семейной, неосуждения и освобождения от неволи уз, миролюбия» [20].
Вера, смысл жизни и смерти в сотериологическом аспекте у Л.Н. Толстого связаны с идеей конечности бытия мироздания и человечества. Они не только характеризуют духовную жизнь человека у мыслителя, но и формируют его собственную эсхатологическую концепцию, основанную во многом на «предчувствии» неизбежности биологической смерти человека и ощущении конечности бытия. В «Записках сумасшедшего» Л.Н. Толстой так описывает свое эсхатологическое «предчувствие» смерти и конечности бытия: «Она (смерть - курсив Е.Я., Е.Ч.) придет, она вот она, а ее не должно быть. Если бы мне предстояла действительно смерть, я не мог испытывать того, что испытывал, тогда бы я боялся. А теперь и не боялся, а видел, чувствовал, что смерть наступает, и вместе с тем чувствовал, что ее не должно быть. Все существо мое чувствовало потребность, право на жизнь и вместе с тем совершающуюся смерть <...> И тоска, и тоска, такая же духовная тоска, какая бывает перед рвотой, только духовная. Жутко, страшно, кажется, что смерти страшно, а вспомнишь, подумаешь о жизни, то умирающей жизни страшно. Как-то жизнь и смерть сливались в одно» [14].
Обращение религиозного мыслителя к сотериологии, к идее конечности бытия, смерти, эсхатологии связано, во-первых, с попыткой понять, что представляет собой смерть и что находится за гранью жизни человека, а, во-вторых, с продолжением Л.Н. Толстым поиска решения проблем духовной жизни людей. Поэтому данные идеи занимают важное место в литературном и религиозно-нравственном наследии писателя. В этом плане мы разделяем
мнение отечественной исследовательницы творчества Л.Н. Толстого Ж.Л. Океанской, что «жизнь под угрозой смерти и смерть как мера жизни» является постоянным предметом осмысления этого выдающегося русского писателя и мыслителя [10, с. 5]. И как справедливо заметил известный отечественный философ и богослов С.Н. Булгаков: «Дитя двух миров, человек может забыть о своем происхождении и утратить живое чувство связи с миром иным, лишиться переживания запредельного наряду с переживанием имманентного, но он не может не знать о предстоящем ему уходе из этого мира, и в этом причина неискоренимости эсхатологии с ее проблемами в человеческом сознании» [1, с. 390].
Многие отечественные философы и писатели второй половины XIX века (В.С. Соловьев, Н.А. Бердяев, С.Н. Булгаков, Ф.М. Достоевский, Н.В. Гоголь, Л.Н. Толстой) затрагивали в своих работах проблематику смерти, конечности бытия, являющуюся ядром эсхатологии. Отчасти это было связано с кризисными явлениями этого периода исторического развития, ощущением глобальных перемен и нарастанием революционных настроений в обществе, чувствами дисгармонии и катастрофичности мира, которые рассматривались сквозь призму библейских пророчеств о «конце света» как «предчувствия» приближения «последних времен» существования мира и человеческого рода. Например, Ф.М. Достоевский, делясь с читателями о своих «предчувствиях» в «Дневнике писателя» отмечает: «Подошли сроки уже чему-то вековечному, тысячелетнему, тому, что приготовлялось в мире с самого начала его цивилизации» [3]. На формирование эсхатологических «предчувствий» и обращений к вопросам смерти и конечности бытия оказала так же ситуация 1870-х годов: «эпидемия самоубийств», полемика по проблеме суицида в религиозных, законодательных, научных изданиях [11].
Таким образом, эсхатологические «предчувствия» и настроения в обществе второй половины XIX века способствовали появлению целого ряда богословских, философских, религиозно-этических и литературных произведений, в которых рассматривались вопросы смерти, конечных судеб мира и человечества, а так же возникновению интерпретаций (часто парадоксальных, неожиданных и критических) классических богословских источников и текстов Священного Писания, связанных с «концом света». Как справедливо отмечает отечественный писатель А.Н. Варламов, авторы конца XIX века «пытались либо прорваться к отвернувшимся от них читателям с эсхатологическими угрозами, либо <...> представили эсхатологическую опасность в качестве некоего национального мифа, камертона всей русской истории <... > Литература потянулась к Библии за моральной поддержкой, но, по образному выражению одного из богословов, «начала читать Писание с конца» [2, с. 143-150].
Именно в такой исторической и социокультурной обстановке творил свои «бессмертные» произведения Л.Н. Толстой. Эсхатологическими представлениями и «предчувствиями» пронизано его литературное творчество (особенно ярко их можно проследить в таких произведениях, как «Три смерти» (1858), «Война и мир» (1863-1869), «Анна Каренина» (1878), «Смерть Ивана
Ильича» (1886), «Живой труп» (1887), «Власть тьмы» (1900) и др.), религиозно-нравственное творчество («Исповедь» (1879-1882), «Исследование догматического богословия» (1879-1880), «Соединение, перевод и исследование четырех Евангелий» (1880-1881), «В чем моя вера?» (1894), «Царство Божие внутри вас» (1893) и др.).
В своих религиозно-нравственных произведениях Л.Н. Толстой в соответствии с тенденциями своего времени осуществляет критический анализ и собственную интерпретацию христианского вероучения и его основных догматов, акцентируя внимание на вопросах эсхатологии и их этических основаниях. Л.Н. Толстой рассуждает о смерти и конечности бытия мира и человека, подвергает критике веру в бессмертие души, в загробную жизнь отдельной человеческой личности в значении второго пришествия Христа и дальнейших вечных мучений в аду или постоянного блаженства в раю, отрицает догмат о воскресении Христа.
Смерть, по мнению Л.Н. Толстого, является, с одной стороны, неизбежным окончанием жизни человека. Она начинается с разрушения составляющих клеток, переходя впоследствии к телу. А поскольку «тела наши составляют частицы того большого круга, который совершает земля, солнце, которые также рождаются, стареются и умирают», постольку и «все, что мы видим, знаем, подлежит этому закону жизни - рождения и смерти» [15]. С другой стороны, смерть представляет собой одну из ступеней целого ряда изменений, совершающихся с людьми под воздействием объективных законов природы: «есть ряд изменений, совершающихся со всеми нами, в числе которых одно из самых значительных есть смерть, и что изменения эти совершаются над всеми нами, - различно сочетаясь - одни прежде, другие после» [15].
Осознавая неизбежность биологической смерти человека, Л.Н. Толстой предается размышлениям о жизни после смерти и бессмертии человеческой души. Л.Н. Толстой отрицает индивидуальное бессмертие души в его христианском понимании и считает его бессмысленным: «Мы говорим о жизни души после смерти. Но если душа будет жить после смерти, то она должна была жить и до жизни. Однобокая вечность есть бессмыслица» [13, с. 17]. Здесь следует учитывать тот факт, что отчасти это отрицание строится на анализе текстов Священного Писания, которые не содержат упоминание о бессмертии человеческой личности: «нигде в Ветхом Завете не сказано того, чему нас учат в Священных историях - что Бог вдунул в человека душу бессмертную, или того, что первый человек до греха был бессмертен» [12].
Однако, рассуждая о бессмертии и жизни после смерти, Л.Н. Толстой неожиданно приходит к следующим выводам: «Куда мы идем после смерти? Туда, откуда пришли. Там, откуда мы пришли, не было того, что мы называем своим «я», - от этого-то мы и не помним того, где мы были, долго ли мы там были и что там было. Если мы после смерти придем туда, откуда вышли, то и после смерти не будет того, что мы называем своим «я». От этого мы никак не можем понять, какая будет наша жизнь после смерти. Одно можно наверное сказать, что как нам не было дурно до рождения, так не может быть дурно и
после смерти» [12]. Таким образом, отрицая индивидуальное бессмертие души, Л.Н. Толстой верил в бессмертие духовной жизни и бессмертие человечества, которое будет лишено таких личностных качеств, как сознание, индивидуальность, «я». Так, Лев Николаевич утверждал: «Когда Бог говорил: будете жить и не умрете, то Он говорит это народу. Вдунутая в человека Богом жизнь есть жизнь смертная для каждого отдельного человека, но жизнь эта продолжается из поколения в поколение, если люди исполняют завет с Богом, то есть условия, положенные для этого Богом» [12].
Таким образом, бессмертие в учении Л.Н. Толстого предстает как «родовое», а не индивидуальное бессмертие, заключающееся в значении смены поколений людей. И в этом плане мы согласны с отечественным исследователем И.А. Игнатьевым, который не только отстаивает идею «родового» бессмертия в учении Л.Н. Толстого, но и демонстрирует ее этическую направленность, связанную с духовным развитием человечества, его нравственным совершенствованием, благодаря исполнению заповедей христианства. В толстовской интерпретации таких заповедей пять:
• Быть в мире со всеми, не гневаться (Мф. 5:22-26);
• Избегать прелюбодеяния в воображении, мыслях, поступках (Мф.
5:27-32);
• Не клясться, не давать обетов, обещаний (Мф. 5:33-37);
• Не противиться злому (Мф. 5:38-41);
• Любить врагов своих, молиться за обижающих (Мф. 5: 42-44) [5].
Поэтому дела и поступки человека в «земной» жизни в соответствии с
этими заповедями обеспечивают нравственное, духовное бессмертие человека: «Я умру так же, как и все... но моя жизнь и смерть будут иметь смысл и для меня и для всех» [12]. Исследуя проблему смерти и бессмертия в учении Л.Н. Толстого, отечественный ученый П.С. Карако отмечает, что если «человек в своей настоящей жизни, любя других людей, делая им добро, этим самым обеспечивает и свое будущее существование после своей смерти» [6, с. 22].
В рамках традиционных эсхатологических идей христианства отсутствует идея «родового» бессмертия, в данной религии акцент делается на загробной жизни и бессмертии индивидуальной человеческой души, которая подвергнется сначала частному суду после смерти, а в «конце времен» во время второго пришествия Христа воскресению и Страшному суду, где будет определена окончательная участь каждого человека в соответствии с его делами и поступками при жизни. Важную роль в христианстве играет так же идея воскресения мертвых, которая базируется на воскресении Иисуса Христа.
Заслуживает внимание тот факт, что Л.Н. Толстой видел распространенность и привлекательность идеи индивидуального бессмертия в том, что она является наградой за преодоление трудностей, соблазнов и искушений, что, с его точки зрения, не соответствует учению Христа: «Стараться верить в то, что за добрые дела я буду награжден вечным блаженством, а за дурные - вечными муками, - думать так не содействует пониманию учения Христа. <...> Все учение Христа в том, чтобы ученики его,
поняв призрачность личной жизни, отреклись от нее и переносили ее в жизнь всего человечества, в жизнь сына человеческого. Учение же о бессмертии личной души не только не призывает к отречению от своей личной жизни, но навеки закрепляет эту личность» [12]. Современный отечественный исследователь Игнатьев В. А., следуя логике таких рассуждений Л.Н. Толстого, делает неожиданный вывод: «Вечная жизнь, осуществляемая в поколениях потомков (при исполнении ими заповедей), подменена бессмертием душ умерших, воскрешаемых для вечной жизни вместе с преображенным телом»
[5].
На основе критического анализа текстов Священного писания Л. Н. Толстой не только подвергает сомнению воскресение мертвых, но и отрицает воскресение Иисуса Христа: «Никогда Христос не только ни одним словом не утверждал личное воскресение и бессмертие личности за гробом, но и тому восстановлению мертвых в Царстве Мессии, которое основали фарисеи, придавал значение, исключающее представление о личном воскресении...» [12].
Кроме воскресения, Л.Н. Толстой подвергает критическому анализу основные эсхатологические идеи христианства и доказывает их бессмысленность. Сюда, прежде всего, следует отнести идеи 1) о частном и общем (Страшном) суде над душами людей после смерти и мытарствах души; 2) разделения праведников и грешников на Страшном суде во время второго пришествия Христа; 3) вечных мучений грешников в аду; 4) постоянного блаженства праведников и ангелов в раю (подробный анализ этих эсхатологических идей содержится в работе Л.Н. Толстого «Исследование догматического богословия») [24]. Л.Н. Толстой утверждал: «Смысл моей жизни, по этому учению, есть совершеннейшая бессмысленность, без сравнения худшая той, которая мне представлялась при свете одного моего разума. Тогда я видел, что я живу, и, пока живу, пользуюсь жизнью, а умру - не буду чувствовать. Тогда меня пугала бессмысленность моей личной жизни, неразрешимость вопроса: зачем мои стремления, моя жизнь, когда все кончится? Но теперь еще хуже: все это не кончится, а вся эта бессмыслица, прихоть чья-то будет вечно продолжаться» [17].
Таким образом, эсхатологические представления и «предчувствия» в религиозно-нравственном учении Л.Н. Толстого могут быть выражены его словами в «Ответе на определение Синода от 20-22 февраля 1901 г. и на полученные мною по этому случаю письма»: «Еще сказано: «не признает загробной жизни и мздовоздаяния». Если разуметь жизнь загробную в смысле второго пришествия, ада с вечными мучениями, дьяволами, и рая — постоянного блаженства, то совершенно справедливо, что я не признаю такой загробной жизни; но жизнь вечную и возмездие здесь и везде, теперь и всегда, признаю до такой степени, что, стоя по своим годам на краю гроба, часто должен делать усилия, чтобы не желать плотской смерти, то есть рождения новой жизни, верю, что всякий добрый поступок увеличивает истинное благо моей вечной жизни, а всякий злой поступок уменьшает его» [19].
В заключение можно отметить, что религиозно-нравственное учение Л.Н. Толстого представляет собой оригинальное, законченное учение, в котором раскрываются центральные феномены человеческого бытия как вера, смысл жизни и смерть. Они влияют на жизнь человека, формируют его мировоззрение и эсхатологические представления и «предчувствия». Через связь с ними раскрываются такие смыслообразующие понятия как Бог, человек, любовь. Они характеризуют человека в нравственном, онтологическом, экзистенциальном, антропологическом аспектах. Рассмотрение веры, смысла жизни, смерти подводит нас к пониманию глубины религиозно-нравственного синтеза в учении мыслителя. Раскрывает неотъемлемую связь с сотериологией и эсхатологией, выводя нас на проблемы бессмертия, конечности судьбы, участи души после смерти, проблемы воздаяния и многих других, которые во многом являются оригинальной концепцией мыслителя. Оригинальность учения Л.Н. Толстого характеризуется также и универсальностью своих положений, так как учение мыслителя с одной стороны отстоит от официальных доктрин православной, католической, протестантской религий, но подвергнутых глубокому осмыслению им. А с другой стороны в нем также анализируются основные положения и архетипы индуизма (брахманизма), буддизма, конфуцианства, ислама. В этом плане учение Л.Н. Толстого не утрачивает своей современности и служит во многом основанием для раскрытия экзистенциальных оснований человека в современном мире.
Литература
1. Булгаков С.Н. Апокалиптика и социализм // Сочинения. В 2 т. Т. 2. Избранные произведения. М.: Наука, 1993. С. 368-434.
2. Варламов А.Н. «О дне же том и часе никто не знает...»: апокалиптические мотивы в русской литературе ХХ века // Литературная учеба. 1997. № 5-6. С. 143-150.
3. Достоевский Ф.М. Дневник писателя. 1877 г. [Электронный ресурс] // Русская виртуальная библиотека: [сайт]. URL: http://rvb.ru/dostoevski/01text/vol14/01journal 77/232.htm (дата обращения: 24.09.2014).
4. Зорина А.Д. Учение Л.Н. Толстого о смысле жизни: автореф. дис. ... канд. филос. наук : 09.00.05. М., 2007. 19 с.
5. Игнатьев И.А. Л.Н. Толстой: критика учений о воскрешении и бессмертии. [Электронный ресурс] // Вестник Рязанского государственного университета им. С.А. Есенина. 2009. № 24. URL: http://cyberleninka.ru/article/n/l-n-tolstoy-kritika-ucheniy-o-voskreshenii-i-bessmertii (дата обращения: 20.09.2014).
6. Карако П.С. Феномен смерти и бессмертия человека в творчестве Л.Н. Толстого (к 180-летию со дня рождения Л.Н. Толстого) // Философия и социальные науки: научный журнал. 2008. № 4. С. 21-24.
7. Мелешко Е.Д. Христианская этика Л.Н. Толстого. М.: Наука, 2006. 309 с.
8. Меситова С.А. Этическая танатология Л.Н. Толстого: толстовский опыт переживания смерти и его нравственно-религиозный смысл: автореф. дис. ... канд. филос. наук : 09.00.05. Тула, 2003. 24 с.
9. Моральная философия Л.Н. Толстого: учебное пособие / Е.Д. Мелешко, С. А. Гусова. Тула: Изд-во ТГПУ им. Л.Н. Толстого, 2005. 98 с.
10. Океанская Ж.Л. «Анна Каренина»: идиллия и эсхатология Л.Н. Толстого. Шуя: Шуйский фил. ФГБОУ ВПО "ИвГУ", 2013. 189 с.
11. Паперно И. Самоубийство как культурный институт. М.: Новое литературное обозрение, 1999. 256 с.
12. Толстой Л.Н. В чем моя вера? [Электронный ресурс] // Lib.ru: «Классика» : [сайт]. URL: http://az.lib.ru/t/tolstoi lew nikolaewich/text 0152.shtml (Дата обращения: 28.09.2014).
13. Толстой Л.Н. Дневники и записные книжки 1910 года. М.: Директ-медиа, 2010. 388 с.
14. Толстой Л.Н. Записки сумасшедшего [Электронный ресурс] // Русская виртуальная библиотека : [сайт]. URL: http://rvb .ru/tolstoy/01 text/vol 12/01 text/0279 .htm (дата обращения: 02.10.2014).
15. Толстой Л. Н. Избранные дневники 1895-1910 гг. [Электронный ресурс] // Крокус - библиотека классической и современной прозы: [сайт]. URL: http://croquis.ru/919.html (дата обращения: 05.10.2014).
16. Толстой Л.Н. Исповедь. Тайный дневник. Ростов-н/Д: Феникс, 1998. 544 с.
17. Толстой Л.Н. Исследование догматического богословия [Электронный ресурс] // Lib.ru: «Классика» : [сайт]. URL: http://az.lib.ru/t/tolstoi lew nikolaewich/text 0150.shtml (дата обращения: 20.10.2010)
18. Толстой Л.Н. Круг чтения: Избранные, собранные и расположенные на каждый день Л. Толстым мысли многих писателей об истине, жизни и поведении, 1904-1908. Т. 1. М.: Гос. изд-во худ. лит., 1957. 610 с.
19. Толстой Л.Н. Ответ на определение Синода от 20-22 февраля 1901 г. и на полученные мною по этому случаю письма [Электронный ресурс] // Библиотека оккультной и теософической литературы: [сайт]. URL: http://www.theosophy.ru/lib/tolstotv.htm (дата обращения: 01.10.2014 г).
20. Толстой Л.Н. Церковь и государство [Электронный ресурс] // Lib.ru: «Классика» : [сайт]. URL: http ://az. lib .ru/t/tol stoi lew nikolaewich/text 0770.shtml (дата обращения: 06.09.2014).
21. Толстой Л.Н. Что такое религия и в чем сущность ее? // Lib.ru: «Классика» : [сайт]. URL: http://az.lib.ru/t/tolstoi lew nikolaewich/text 0760-1.shtml (дата обращения: 06.10.2014).
22. Чеснова Е.Н. Критерии определения смыслового содержания понятия религиозной веры // Наука, техника, человек: межвузовский сборник научных работ аспирантов и молодых ученых / под ред. д-ра филос. наук, проф. О.Д. Гараниной, д-ра филос. наук, проф. С.И. Некрасова, канд. филос. наук, проф. И.А. Ламбаевой. М.: МГТУ ГА, 2013. Вып. 5. С. 118-121.
23. Чеснова Е.Н. Осмысление феномена веры в религиозно-нравственном учении Л.Н. Толстого [Электронный ресурс] // Гуманитарные ведомости ТГПУ им. Л.Н. Толстого. 2012. № 3. С. 82-86. URL: http://tsput.ru/fb/hum/3/index.html#82 (дата обращения: 16.09.2013).
24. Якимова Е.Г. Эсхатология как неотъемлемый элемент жизни и творчества Л.Н. Толстого [Электронный ресурс] // Гуманитарные ведомости ТГПУ им. Л.Н. Толстого. 2012. № 3. С. 87-93. URL: http://tsput.ru/fb/hum/3/index.html#87/z (дата обращения: 03.10.2014)
Chesnova Ye.N., Yakimova Ye.G.
PHILOSOPHY OF FAITH AND ESCHATOLOGICAL «PREMONITIONS» IN THE TEACHINGS OF LEO TOLSTOY
The article considers the foundations of human existence - the faith, the meaning of life and death in the religious and moral teachings of Leo Tolstoy. The analysis of the influence of faith, understanding the meaning of life and death in the worldview of man, his spiritual, moral activity The article analyzes the relationship of value-relevant grounds of human existence with soteriological views and eschatological "premonitions" religious thinker. The peculiarities of the original teachings of the thinker.
Keywords: faith, life, premonitions, death, the finiteness of life, salvation, immortality, soteriology, eschatology
