CC BY
117
УДК 811.161.1' 373+821.221.18(092)
ЛЕКСИКО-ТЕМАТИЧЕСКАЯ СЕТКА АССОЦИАТИВНО-СЕМАНТИЧЕСКОГО МИКРОПОЛЯ ЛИТЕРАТУРНОГО ГЕРОЯ (ПО РОМАНУ Г.И.ГАЗДАНОВА «ЭВЕЛИНА И ЕЕ ДРУЗЬЯ»)
Кухтенкова А.А.
В статье предпринята попытка проанализировать одно из звеньев тематической сетки романа Г.И. Газданова «Эвелина и ее друзья», а именно лексико-тематическую сетку ассоциативно-семантического пространства одного из героев этого романа, выявить и описать участие текстовых парадигм, прежде всего, синонимов, антонимов, корневых повторов в изображении
движения чувств, связанных с поиском героя лирического мира, эмоционального гармонического равновесия. Характеристика героя складывается из мнений о нем рассказчика, друзей и самого этого персонажа по имени Мервиль. Ключевые слова: тематическая сетка текста, ассоциативно-семантическое микрополе героя, семно-семемный анализ.
A LEXICAL-THEMATIC GRID OF THE ASSOCIATIVE-SEMANTIC MICROFIELD OF A LITERARY CHARACTER (FROM THE NOVEL BYG.I. GAZDANOV «EVELYN AND HER FRIENDS»)
Kukhtenkova A-А.
The article analyzes one of the thematic units of the grid of G.I. Gazdanov's novel «Evelyn and her friends», namely lexical-thematic grid of associative-semantic space of one of this novel's heroes. The article considers the problem to identify and describes the participation of textual paradigms, especially, synonyms, antonyms and root repetitions in creating the image of a sense of movement associated with the search for the character of the lyrical world, the emotional harmonic poise. Main features of the character are based on the opinions about him of the narrator, friends and personal opinion of the character called Merville. Keywords: thematic grid of the text, associative-semantic microfield of the character, sememe analysis.
Цель статьи - описать фрагмент тематической сетки романа Г.И. Газданова «Эвелина и ее друзья», а именно лексико-тематическую сетку ассоциативно-семантического поля одного из пяти главных персонажей - Мервиля.
Основной метод нашего исследования соотносится с описанием языковой организации текста, ее отдельных фрагментов, а именно: выявление и характеристика текстовых парадигм, соответствующих языковым лексико-семантическим и лексико-словооб-разовательным объединениям (синонимы, антонимы, тематические группы, семантические поля, одномор-фемные слова), и тех словесных рядов, которые образуются в самом тексте (например, лексические повторы, ассоциативно-тематические ряды), участвующих в создании тематической сетки произведения в целом или, например, ее фрагменту, связанного с ассоциативно-семантическим полем отдельного образа, и последующей интерпретацией индивидуальных особенностей стиля писателя. «Помощником» этого текстоцентрического метода является семно-семем-ный анализ, связанный с компонентной, дефиницион-ной и контекстологической методиками.
За основу нами взята теория текстовых парадигм Н.С. Болотновой, в первую очередь, «смысловых» (например, по типу синонимов, антонимов) и «фор-
мально-смысловых (например корневой повтор) текстовых парадигм» [Болотнова 1992: 153-162; 1994: 40-103; 2001, 2003, 2009]. Принимаем во внимание и классификацию И.А. Пушкаревой «смысловых лексических парадигм», которые рассматриваются как "разновидность текстовых парадигм" [Пушкарева 1998:9]. Смысловые лексические парадигмы - "коммуникативно обусловленные текстовые объединения слов или (сверхсловных элементов) на ассоциативной основе..." [Пушкарева 1998:9]. Текстовые парадигмы участвуют в формировании тематической сетки текста. Мы синонимизируем понятия «тематическая сетка текста» И.В. Арнольд (1984, 1999, 2010) и «лексико-тематическая сетка» И.Е. Ивановой (2000). Понятие «текстовая парадигма» связано с понятием «тематическая сетка текста». ".тематической сеткой текста, - пишет И.В. Арнольд, - является набор повторяющихся в нем сем, то есть наименьших единиц плана содержания. Наличие общих компонентов в семном составе денотативных значений или в коннотациях разных слов, то есть семантические повторы, обнаруживается по лексическим связям слов в тексте" [Арнольд 1999: 214]. В этом определении содержится и значимое для нашей статьи объяснение понятия «семантические повторы», как "наличие общих компонентов в семном составе денотативных значений или коннотаций", что наблюдается, например, при использо-
вании синонимов, антонимов, слов, принадлежащих одной тематической группе, ассоциативно сближенных слов, относящихся к одному семантическому полю, которое по содержанию (а также и общекатегориальному оформлению) более далекие друг от друга, по сравнению с лексическими синонимами. Семантический повтор - "сознательное двукратное, а иногда и многократное формальное или семантическое воспроизведение одних и тех же, подобных или противоположных языковых единиц в той же или измененной последовательности в таких условиях, чтобы их можно было заметить (в составе одного предложения, абзаца или целого текста)" [Гак 1987:25]. И.Е. Иванова рассматривает лек-сико-тематическую сетку "в качестве основного способа выявления тематического ядра текста". Мы учитываем следующее замечание "...лексико-тематическая сетка является главным способом структурно-семантической организации текста; на ее основе может быть выявлена коммуникативно-прагматическая направленность текста" [Иванова 2000:5].
В романе Г.И. Газданова «Эвелина и ее друзья» речь идет о жизни пятерых друзей (герой-рассказчик, Андрей, Артур, Мервиль, Эвелина), товарищей по давним университетским временам. Главным и объединяющим персонажем становится фигура рассказчика, передающего позиции автора и отслеживающего метаморфозы своих друзей, их переживания (движения чувств). Очень точно значимость рассказчика подметил Жорж (поэт, брат Андрея): .в вашем удивительном союзе твоя роль - это нечто среднее между духовником и юрисконсультом... - моральная помощь[Газданов 2014:612]. Все герои романа обращаются к нему за советом, доверяют ему свои сокровенные мысли и чувства. Сюжет произведения наполняют постепенные «превращения», или «довоплоще-ния» героев. Каждый из них проходит путь постижения истинного смысла своего бытия. Происходящие с героями превращения объясняются рассказчиком наличием потенциальных возможностей второй природы, подлинной, более важной, чем биографические подробности [Газданов 2014:597].
Удивительный своеобразный и нерасторжимый (мы так тесно связаны) союз»,... странный (мы очень разные), но неразрывный союз [Газданов 2014:459] (пяти друзей) так представлен в словах рассказчика: «Я думал о своих друзьях. У каждого из них было что-то чего у меня не было, - чаще всего чувство, которое искало бы выхода или удовлетворения ... стремление к спокойствию и обеспеченности,
как у Андрея. У Артура были бурные страсти... У Мервиля - лирический мир и поиски эмоционального равновесия»... [Газданов 2014:584]. Рассказчик считает Мервиля неисправимым романтиком, он никогда не хотел отказаться от своих иллюзий и измерить то расстояние, которое, их отделяло от действительности... [Газданов 2014:595], Эвелина знала, что все ее нелепые увлечения были похожи на вздорный мираж и что в этом не было ни подлинного чувства, ни подлинного увлечения [Газданов 2014:584].
Контекстуальная дистантная синонимическая пара своеобразный, странный (о союзе друзей), на основании общей интегральной семы 'необычный вопреки ожиданиям', не противоречит другой синонимической паре - нерасторжимый, неразрывный, объединенной интегральной семой 'крепкий'. Первая синонимическая пара по отношению ко второй добавляет смысл неразгаданности, в читательском восприятии может присутствовать "модус удивления" (Л.Ю. Фуксон1). Ассоциаты лирический мир, романтиком являются ведущими в образе Мервиля. Контекстуальные синонимы иллюзия, мираж ('нечто кажущееся') сближают взгляды Мервиля и Эвелины, но героиня, живя в фантазиях, понимает их ложность, что отмечено лексическим повтором подлинного. Чувства: страсти, увлечения определяют конкретный этап в жизни героев. Индивидуально-авторская пара ассоци-атов спокойствия и эмоционального равновесия, пересекающиеся по потенциальной семе 'внутренняя гармония', описывает желания и поиски.
Особенность данного романа, посвященного судьбам пяти друзей, в том, что единую тематическую сетку выявить в нем трудно: рассказы о «движении чувств» каждого из пяти персонажей имеют определенную автономность. Поэтому, наблюдая текстовые парадигмы, участвующие в экспликации жизненных стремлений, «движений чувств» каждого из пяти друзей в указанном романе, можно говорить о лексико-тематической сетке, соотнесенной с ассоциативно-семантическим полем определенного персонажа. Эта сетка является частью общей тематической сетки целого текста, которую И.Е. Иванова называет «второстепенной лексико-тематической сеткой». "Лексические единицы, входящие во второстепенную лексико-тематическую сетку, являются частными темами и реализуются на отдельных участках текста" [Иванова 2000:7]. Но, наш взгляд, точнее фрагмент общей тематической сетки произведения называть не «второсте-
'См. Федорченко, И.А. Лингвистический анализ текста: учебно-методическое пособие / И.А. Федорченко. - Новосибирск: Изд-во НГПУ, 2015. - 163с.
пенной», а частным проявлением общей тематической сетки, одним из ее фрагментов.
Описание образа Мервиля вне лирического мира, где немаловажную роль играет использование лексических и корневых повторов, находим в словах рассказчика: ...я предпочитал те периоды жизни Мервиля, когда он терял на время то, что называл лирическим миром, или думал, что он его потерял. В действительности потери этого мира не было... это объяснялось его умственным и душевным превосходством над всеми его спутниками в том сентиментальном путешествии, которое продолжалось всю его жизнь [Газданов 2014:515]. ...Я только должен лишний раз констатировать, что до тех пор, пока ты не впадаешь в твой очередной сентиментальный транс, ты рассуждаешь, в общем, как нормальный человек., что ты всегда называл лирическим миром [Газданов 2014:486]. ...Когда он был несчастен, он был прекрасным и внимательным собеседником - качество, которое он неизменно терял всякий раз, когда погружался вновь в свой лирический мир [Газданов 2014: 515-516].
Основу «лексико-тематической сетки» образа Мервиля организуют повторяющиеся слова, значения или отдельные семы, то есть, по В.Г. Гаку, семантические повторы. Ассоциаты лирический мир, сентиментальные путешествия, сентиментальный транс соединяются с однокоренными повторами терял/потерял/потери. Также в тексте, под влиянием наблюдений рассказчика, на этот ассоциативный ряд наводится потенциальная сема 'иллюзорный, ирреальный'. По мнению рассказчика, Мервиль оказался в плену иллюзий и ошибочно полагал, что терял на время лирический мир, что обозначено темпоральным показателем (всю жизнь и его антонимом на время). Темпоральной тематической цепочкой представлен его сентиментальный транс при помощи прилагательного очередной, наречия вновь и устойчивого словосочетания всякий раз. Транс - 'Психическое состояние отрешённости, отчуждённости от окружающего мира' [МАС т.4: 87]. Как видно из толкования, лексема транс свидетельствует об утере ощущения действительности. Указанные уточняющие темпоральные показатели сигнализируют регулярность и частотность этого состояния. Составной союз до тех пор пока определяет границу метаморфоз, происходящих с Мервилем. Контекстуальные синонимы погружался, впадаешь выражают привычное и необходимое для Мервиля состояние. Погрузиться -4. во что. 'Прийти в какое-л. состояние. // Полностью, целиком отдаться какому-л. занятию, чувству' [Кузнецов 2003:857]; впадать - 2. во что. 'Погрузиться в ка-
кое-л. состояние, положение (обычно тяжёлое, трудное)' [Кузнецов 2003:154]. При этом отметим, что речь идет о приятном для героя состоянии.
Содержание лексико-тематической сетки, соотнесенной с ассоциативно-семантическим полем образа Мервиля, продолжим анализировать перефрастическим синонимическим рядом, характеризующим этого персонажа как представителя лирического/сентиментального/иллюзорного/воображаемого мира. Выявим семантический стержень приведенного ряда, обратившись к толкованиям определений: лирический, сентиментальный. Лирический - 2. 'Проникнутый лиризмом, эмоциями, полный чувства. // Такой, при котором эмоциональный элемент получает перевес над рассудочным' [МАС т.2:186]. Сентиментальный - 2. 'Легко приходящий в умиление, способный быстро расчувствоваться; чувствительный. С-ая натура' [Кузнецов 2003:1176]. Иллюзорный -'1. Призрачный, несбыточный, ошибочный' [Кузнецов 2003:388]. Воображаемый - '1. Не существующий в действительности, мнимый [Кузнецов 2003: 149]. Лирический мир для героя связан с полноценной жизнью, романтическими идеями, эмоциями, без этого "жизнь казалась ему пустой'. Мервиль живет чувствами, ощущениями, стихийным порывом, а не размышлениями. Эти фразеосочетания сближаются одинаковым вторым компонентом мир, а первые компоненты соединяются попарно: лирический/сентиментальный (чувства/ расчувствовался); иллюзорный/воображаемый в содержании дефиниций не имеют общей эксплицитной семы, но можно говорить о потенциальной - 'нереальный'. Кроме того, в этом случае применим метод ступенчатой идентификации Э.В. Кузнецовой, в результате чего на второй ступени анализа обнаружим общую сему - 'мнимый', которая содержится в лексемах воображаемый/призрачный - 2. 'Воображаемый, мнимый, нереальный' [Кузнецов 2003:978].
Раскрытие содержания перефразы лирический мир, которая становится доминантой «лексико-тема-тической сетки» ассоциативно-семантического поля, находим в словах рассказчика: . и я с недоумением иногда вспоминал о Мервиле и его судорожных поисках лирического мира, без которого жизнь казалась ему пустой [Газданов 2014:476] ... смысл его существования заключался в потребности жертвовать своими удобствами, своим спокойствием и своими деньгами для лирического мира, о котором он говорил и который населяли воображаемые и замечательные женщины, которым никак не удавалось окончательно воплотиться в тех, кого он встречал в действительности. Все остальное имело для него второстепенное значение... [Газданов 2014:457].
"Слово, вокруг которого происходит формирование лексико-тематической сетки, является доминантой" [Иванова 2000:8]. Средством для достижения душевного спокойствия Мервиля выступает лирический мир (рассказчик называет это иллюзорной целью), дополняя указанный синонимический ряд, о чем свидетельствует последняя фраза (все остальное - второстепенное значение). Главное в жизни Мервиля актуализируется при помощи стилистических синонимов жизнь/существование [Евгеньева 2001], [Горбачевич 2012], ассоциатов удобства/спокойствия, содержащих общие потенциальные семы 'удовлетворение', 'комфорт', 'необременительное', 'приятное'. Наличие двух противопоставленных миров отмечено «межчастеречными антонимами» (Н.А. Вирячева) воображаемые-действитель-ность. В антонимические отношения в тексте вступают лексемы лирический/пустой. Контекстуальные синонимы воображаемые/иллюзорной объединяются общей потенциальной семой - 'призрачный'.
Мы учитываем следующее замечание И.В. Арнольд: "Семантическая нагрузка слова в тексте объективируется через многократное его употребление или употребление его семантических эквивалентов" [Арнольд 1999:132]. Трехкратный лексический повтор возвратного местоимения свой усиливает ассоциативную связь между собирательно-абстрактными суще-ствительнымиудобства/спокойствие/деньги, объединенные потенциальной семой - 'комфорт'. Ассоциативно связаны также лексиколизованные формы множественного числа (поиски, потребности). Для первого ассоциата рассказчик использовал экспрессивное прилагательное судорожных, обозначая необходимость искомого; для второго важен примыкающий инфинитив жертвовать, подчеркивающий следствие глубокой погруженности героя в эти «судорожные поиски». Интерес представляют однородные, именно в этом контексте, определения воображаемые и замечательные (женщины), прилагательные становятся контекстуальными синонимами, так как все воображаемые Мервилем женщины были замечательные. Замечательные - это элемент несобственно прямой речи Мервиля. Прилагательное воображаемые анто-нимически ассоциируется с существительным действительность, к которому ассоциативно «подтягивается» тематический ряд, связанный с типичным и обычным стремлением людей: удобства, деньги, спокойствие. Проанализированный фрагмент свидетельствует о наполненности контекста «смысловыми лексическими парадигмами» (контекстуальными синонимами, ассоциатами, антонимами). Наиболее точно
стиль писателя, "его удивительный, ни на кого не похожий творческий почерк" Вячеслав Иванов определил как «магический реализм» [Иванов1 2014:670], что соответствует доминированию в романах Г.И. Га-зданова экзистенциональных поисков его героев, смешению реального и иллюзорного в их рассуждениях о жизни, смятению чувств.
Изменчивость психического состояния Мер-виля находим в словах рассказчика: Я внимательно на него посмотрел; в выражении его лица я впервые увидел счастливое спокойствие, которое до сих пор было ему совершенно чуждо. "Он бывал либо мрачен, либо находился в состоянии судорожного восторга, - как герой Достоевского", - сказала о нем Эвелина, охарактеризовав его состояние как "очередной период иллюзорного счастья" [Газданов 2014:503].
Текстовые антонимы мрачен - (судорожный) восторг соответствуют противопоставлению 'грустный-радостный'. Лексический повтор прилагательного судорожный (поиск, восторг) углубляет представление о жизненной и в то же время нервнонапря-женной, больше эмоциональной, чем интеллектуальной энергии Мервиля.
Одно и то же состояние героя оценивается, со стороны, по-разному: счастливое спокойствие (с точки зрения рассказчика) и иллюзорное счастье (с точки зрения Эвелины); сам герой в понимании себя ближе к первой оценке. Участвует формально-смысловая (по Н.С. Болотновой) парадигма - однокорневые повторы счастливое/счастье. Контекстная поддержка до сих пор было совершенно чуждо обнажает метаморфозу эмоционального состояния героя. Мер-виль был убежден в следующей истине: "логика и анализ, выводы и заключения неизменно оказываются несостоятельными, когда речь идет о движении человеческих чувств" [Газданов 2014:563]. Именно вариации и радуга чувств составляли основу «лирического мира» этого героя. Писатель в изображение образа Мервиля неоднократно констатирует факт чувств, но далеко не всегда представляет их конкретно, а оставляет на домысливание читателю или сообщает о какой-то метаморфозе героя.
В романе сопоставляется позиция Мервиля и рассказчика. Для второго мир грез, мечтаний, иллюзий и фантазий потерял значение, - очевидность и реальность разрушили прежний мир его иллюзий. Сближение взглядов рассказчика и Мервиля и их существенное отличие отметил сам Мервиль: . судьба не оставляет нам возможности выбора. И тебе, и мне
1 См Газданов, Г.И. Малое собрание сочинений / Г.И. Газданов. -СПб.: Азбука, 2014. - С. 670.
суждено пребывание в лирическом мире. С той разницей, что ты хочешь его понять и анализировать, а я принадлежу одному чувству, тому, которое я испытываю [Газданов 2014:664]. .. Искусство, музыка, поэзия, лиризм - все _расцветает, когда ты смотришь в единственные в мире глаза, чудесно отражающие твое чувство, - и все увядает, когда ты больше не видишь этих глаз [Газданов 2014:528]. К конверсивам погружаться, впадать добавляется лексема пребывание. Пребывать - '4. Быть, находиться в каком-л. состоянии, положении' [Кузнецов 2003:955]. Сквозной повтор фразеосочетания лирический мир поддерживает устойчивое сочетание испытываю чувство, а также коннотативно окрашенный тематический ряд: искусство, музыка, поэзия, лиризм и метафорические антонимы расцветает, увядает, соответствующие смыслу - 'обретение/утрата жизнерадостности'. Эти парадигмы и связанный с ними повтор лексемы чувство очень значимы в ассоциативно-семантическом поле Мервиля. В данном контексте чувство Мервиля имплицитно представлено в намеке на его сильное увлечение, любовь к Лу: все расцветает, когда ты смотришь в единственные в мире глаза. Причинно-следственные ассоциаты анализировать, понять отражают рассудочный, логический подход рассказчика, у которого рациональное доминирует над чувственным, что подтверждают его слова: .. главные враги логики в нашем союзе - это Эвелина и Мервиль, главным ее защитником считаюсь я [Газданов 2014:632]. Антонимия враги/защитники отчетливо разделяет две позиции.
Рассказчик понимает, как много значит для друга «лирический мир». Но Мервиль безутешно говорил ... что ощущения теряют свою силу, что ему все труднее и труднее вновь находить тот лирический мир, вне которого он не представлял себе счастья ...конец будет катастрофой [Газданов 2014: 456457]. Проспективная лексема катастрофа свидетельствует о трагической судьбе героя. Реакцию Мервиля на эти размышления рассказчика читаем: . тебе почти что жаль меня - за мое ослепление и мое иллюзорное счастье. Я думаю все-таки, что прав я, а не ты [Газданов 2014:507]. ...Моя жизнь проходит в судорожных, но чаще всего неуспешных попытках найти какое-то гармоническое эмоциональное равновесие, которое иногда кажется мне недостижимым [Газданов 2014:516]. Стремление к обретению лирического мира является стимулом жизни героя, что выражено глаголом находить и лексическими аксиологическими повторами труднее и труднее. Необычно то, что сам герой соотносит свое желание обрести лирический мир с жестокими по отношению к
себе синонимически выраженными характеристиками: ослепление/иллюзорное счастье. Его искренне подчеркнутое недовольство собою, нервное напряжение, связанное с поисками лирического мира, проявляется в лексических повторах прилагательных неуспешный, судорожный (поиски). Отрицательные коннотации, содержащиеся в прямом лексическом значении исходного глагола «ослепить» 'лишить возможности правильно понять что-либо, разобраться в чем- либо' свидетельствуют о преобладании у Мервиля эмоционального восприятия жизни.
Метаморфоза Мервиля состоит в том, что он, по наблюдениям рассказчика и Андрея, закончил с эмоциональными блужданиями. На смену эмоциональным блужданиям пришло долгожданное гармоническое эмоциональное равновесие, оно и стало обретением желанного лирического мира, но уже не иллюзорного, а земного, связанного с любовью к Лу.
По мнению рассказчика Мервиль никогда не был донжуаном, Андрей уточнил его слова: он похож на Дон Кихота [Газданов 2014:659]. В ассоциативно-семантическое поле образа героя попадает такая его антонимическая (в широком понимании антонимии -Е.Н. Миллер 1990) характеристика, как не Дон Жуан, а Дон Кихот. В этом аллюзивном противопоставлении подчеркивается искренность, открытость Мер-виля, его бесстрашие в судорожных поисках лирического мира, его готовность жертвовать своими удобствами, спокойствием, своими деньгами.
Итак, ассоциативно-семантическое пространство одного из героев романа Г.И. Газданова «Эвелина и ее друзья» - Мервиля в сжатом виде представляют собою лексико-тематическую сетку. В центре - тематический ряд, включающий и некоторые контекстуальные синонимы, - с ключевым фразеосочетанием лирический мир: иллюзорное счастье, сентиментальный транс, сентиментальное путешествие, ослепление, иллюзорный мир, воображаемая действительность. Этот ряд непосредственно связан с повторяющимися синонимами жизнь/существование и сочетающимися с ними антонимами воображаемый/реальный; эмоциональное блуждание/эмоциональное гармоническое равновесие, синонимами бурные/неудержимые, параллельными синонимо-антонимическими метафорическими парами: впадать/погружаться, увядать/расцветать (о чувствах). Лексические и корневые повторы вместе с антонимией (найти, потерять/потеря; поиски/искать; судорожный восторг, судорожная жизнь) согласуются с текстовой синонимической парадигмой, элементы которой часто повторяются в романе: метаморморфоза(ы), воплоще-ние(я), перевоплощения, перемены, соотносятся со
вторым ключевым фразеосочетанием движение чувств, оно, так же, как и лирический мир принадлежит самому герою - Мервилю. То есть вехи ассоциативно-семантического поля героя определяются не рассказчиком, от лица которого написан роман, а самим Мервилем, самохарактеризующим свою эмоционально насыщенную жизнь, включающую нелицеприятное отношение к себе: неуспешные, судорожные (поиски). Некоторые синонимы, описывающие лирический мир и соотносящееся с ним движение чувств, являются фактами несобственно прямой речи героя (воображаемые/замечательные женщины; синонимы иллюзорное счастье/ослепление) тоже сначала появляются в речи самого героя, как факты самохарактеристики, а потом - в речи его друзей.
Лексико-тематическая сетка ассоциативного поля Мервиля в основном соотносится с рассказом о нем главного героя, от лица которого идет повествование, но роман так построен, что все персонажи говорят о себе и о своих друзьях (и мнения иногда не совпадают). Поэтому в лексико-тематической сетке ассоциативного поля Мервиля сталкиваются разные мнения о нем, включая и его самого. Мнения о нем дополняют друг друга, совпадают и расходятся. И таким образом, лексико-тематическая сетка ассоциативного поля Мервиля в сжатом виде эксплицирует многообразную сущность этого героя, преобладание в нем лирического, чувственного начала.
По нашим наблюдениям, из всех пяти друзей, изображенных в романе Г.И. Газданова, образ Мервиля более цельный, более яркий, можно сказать - ведущий, так как многие его определения, связанные с движением чувств (включая и это фразеосочетание), используются героем-рассказчиком для описания других и самого себя. Они являются как бы мерилом в объяснениях бурных проявлений чувств, заблуждений, исканий спокойного гармонического существования.
Цельность и самодостаточность образа Мер-виля особенно проявляется ближе к концу романа, когда он встретил и полюбил Лу - в связи с этим он по-настоящему приобретает постоянно желаемый им лирический мир. В лексико-тематической сетке его ассоциативно-семантического поля происходит смысловой сдвиг; в основной текстовой парадигме на первое место выдвинулся ассоциат эмоциональное гармоническое равновесие, а ассоциаты ослепление, иллюзорный мир/жизнь уходят в тень. В сетку добавляется и лексический повтор, связанный с употреблением слова катастрофа. Чувство приближения возможной катастрофы сопровождается ощущением пустоты и увядания. Писатель нередко отмечает факт чувства, эмоции, но не описывает его явно. Отсутствие лирического мира для Мервиля - эмоциональная катастрофа, в то время как одержимость идеей приводит его к желаемому результату.
Список литературы
1. Арнольд И.В. Лексико-семантическое поле в языке и тематическая сетка текста / И.В. Арнольд // Текст как объект комплексного анализа в вузе. Л.: Наука, 1984. С. 3-11.
2. Арнольд И.В. Стилистика современного английского языка: стилистика декодирования / И.В. Арнольд. - М.: Просвещение, 1999. - 300 с.
3. Арнольд И. В. Основы научных исследований в лингвистике/И.В. Арнольд. М.: Либроком, 2010. - а 140с.
4. Болотнова Н.С. Художественный текст в коммуникативном аспекте и комплексный анализ единиц лексического уровня/ Н.С. Болотнова - Томск: Изд-во Том. ун-та, 1992. - 312с.
5. Болотнова Н.С. Лексическая структура художественного текста в ассоциативном аспекте/ Н.С. Болотнова. - Томск: Изд-во пед. ин-та, 1994. - 212 с.
6. Болотнова Н.С. Коммуникативная стилистика художественного текста: лексическая структура и идиостиль / Н.С. Болотнова [и др.]; под ред. проф. Н.С. Болотновой. - Томск: изд-во Томского гос. пед. ун-та, 2001. - 331с.
7. Болотнова Н.С. Художественный текст и языковая личность / Н.С. Болотнова. // Художественный текст как объект коммуникативного изучения: основные направления, результаты и перспективы: Материалы 3 Всероссийской научной конференции (29-30 октября 2003г.). - Томск: изд-во Томского гос. пед. ун-та, 2003. - С. 6-10.
8. Болотнова Н.С. Филологический анализ текста: Учеб. пособие для студентов высш. пед. учеб. заведений / Н.С. Болотнова . - М.: Флинта: Наука, 2009. - 520с.
9. Вирячева Н.А. Межчастеречные антонимичские пардигмы в художественном тексте // Проблемы исследования слова в художественном тексте / Н.А. Вирячева. - Л., 1990. - С. 65-73.
10.Газданов Г.И. Малое собрание сочинений / Г.И. Газданов. - СПб.: Азбука, 2014. - 627с.
11. Гак В.Г. Повторная номинация, ее структурно-организующие и стилистические функции в тексте / В.Г. Гак // Лингвистические и методические проблемы преподавания русского языка как неродного: сб.ст. - М., 1987. - С. 24-33.
12. Горбачевич К.С. Словарь синонимов русского языка / К.С. Горбачевич. - М.: Эксмо, 2012. - 608 с.
13. Евгеньева А.П. Словарь русского языка : в 4 т. / гл. ред. А.П. Евгеньева. Ин-т русского языка АН СССР-Москва :Русский язык, 1981-1984.
14. Евгеньева А.П. Словарь синонимов русского языка / под ред. А. П. Евгеньевой ; Ин-т лингвист. исслед. РАН. - Москва : АСТ : Астрель, 2001. - 648 с.
15. Иванова И.Е. Лексико-тематическая сетка в структурно-семантической и коммуникативно-прагматической организации текста(на материале текстов произведений современных англоязычных авторов) / Автореферат канд.филол.наук/ И.Е. Иванова. - Иркутск, 2000. - 18с
16. Кузнецов С.А. Большой толковый словарь русского языка/гл. ред. С.А. Кузнецов; Ин-т лингвист. исслед. РАН. - Санкт-Петербург: Норинт, 2003. - 1536 с.
17. Миллер Е.Н. Природа лексической и фразеологической антонимии. / Е.Н. Миллер. - Саратов: Изд-во Саратовского ун-та, 1990. - 222 с.
18. Пушкарева И.А. Смысловые лексические парадигмы в художественном тексте: типы взаимодействия (М.И. Цветаева. Цикл «АЛЕ» 1918г.) / И.А. Пушкарева // Вестник ТГПУ, 1998. - С. 9-11.
19. Федорченко И.А. Лингвистический анализ текста: учебно-методическое пособие / И.А. Федорченко. - Новосибирск: Изд-во НГПУ, 2015. - 163с.
Об авторе
Кухтенкова Анастасия Анатольевна - аспирант кафедры современного русского языка и методики его преподавания Новосибирского государственного педагогического университета, kuhtenkovaanastasiya@mail.ru
