CC BY
46
История языка. Диалектология
УДК 82-9
И. В. Ерофеева
ЛЕКСИКО-ГРАММАТИЧЕСКИЕ ОСОБЕННОСТИ ПРИЛАГАТЕЛЬНОГО БОЖИИ В ЛЕТОПИСНОМ ТЕКСТЕ
В статье рассматривается функционирование притяжательного прилагательного божии в языке летописных сводов. Проводится комплексный анализ семантических, грамматических и синтаксических особенностей его употребления в составе адъективно-субстантивных синтагм, составляющих летописное повествование.
This article deals with the functioning of the possessive adjective божии in the language of annalistic codes. The study illustrates a comprehensive analyses of semantic, grammatical and syntactical peculiarities of the adjective божии usage in the structure of adjectivally - substantive syntagma, composing an annalistic narration.
Ключевые слова: притяжательное прилагательное, адъективно-субстантивная синтагма, грамматическая семантика, летописный текст.
Keywords: a possessive adjective, an adjectivally-substantive syntagma, grammatical semantics, an annalistic text.
Притяжательные прилагательные занимали особое место в кругу других адъективных форм в древнерусском языке. В грамматическом отношении они противопоставлялись качественным и относительным, так как дольше других сохраняли краткие формы, не развивая полных. Поскольку принадлежность - признак, не воспринимаемый органами чувств, при указании на нее не было необходимости в присоединении члена, использовавшегося как актуализатор известности признака.
Наиболее продуктивным суффиксом, оформлявшим притяжательные прилагательные, был суффикс -]ь- (-ь)ь-). В общеславянской языковой системе суффикс -*jь- (-ь)ь-) функционировал очень широко: он употреблялся в основе мягкой разновидности именного склонения, использовался для образования форм сравнительной степени прилагательного, причастий действительного залога. При таком разнообразии морфологических функций суффикс -*^ь- (-ь|ь-) преимущественно употреблялся в прилагательных, образованных от названий лиц и животных, что дает осно-
ЕРОФЕЕВА Ирина Викторовна - кандидат философских наук, доцент по кафедре журналистики и связей с общественностью Забайкальского государственного гуманитарно-педагогического университета © Ерофеева И. В., 2009
вание называть его притяжательным. Притяжательные прилагательные выделились из среды относительных, поскольку в качестве производящих основ для них выступали личные собственные имена и они выполняли функцию указания, а не качественного определения [1].
Первоначальное значение форм с суффиксом -*]ь- (-ь)ь-) - указательно-выделительное [2] -возникало в результате конкретного восприятия и не было свойственно развитому мышлению. Прилагательные, образованные от личных собственных имен, выполняли функцию указания, а конкретность, определенность лексического значения производящих собственных имен вызывала нейтральность этих прилагательных по отношению к грамматическому значению «определенности» и «неопределенности», исключала возможность противопоставления в них именной и членной формы [3]. Такие прилагательные образовывались не только от личных собственных имен, но и от нарицательных имен с личным значением. В зависимости от характера производящей основы они могли иметь: а) индивидуально-притяжательное значение (от наименований лиц, в том числе имен собственных), б) категориально-притяжательное или притяжательно-относительное значение (от нарицательных личных имен с обобщенно-родовым значением) [4].
Изучение прилагательных невозможно без обращения к анализу именной группы, поскольку их главным свойством является семантическая несамостоятельность в контексте. В синтаксическом плане прилагательное привязано к существительному, выступая при нем как определение. Качество, признак не существует сам по себе, без его носителя, и на значение прилагательного всегда проецируется значение носителя признака [5]. Прилагательное выступает в контексте не непосредственно, а в составе именной группы и связывается с другими элементами высказывания через определяемое слово - существительное. Это положение особенно актуально для древнерусского и старорусского периодов в истории языка, когда слово еще более тесно было связано с контекстом.
Прилагательное, отличаясь опосредованнос-тью, реализует свою семантику в составе адъективно-субстантивных синтагм. Притяжательные прилагательные не являются исключением. Они так же, как и другие адъективы, обнаруживают четкую прикрепленность к синтагме, способность к семантическому и грамматическому переосмыслению в зависимости от значения определяемого слова, с которым находятся в тесной связи.
В соответствии с особенностями средневекового мировоззрения все события объяснялись как
обусловленные свыше. Поэтому в летописных текстах высокой частотностью употребления отличается притяжательное прилагательное сакральной семантики божии. Оно иллюстрирует широкие сочетаемостные возможности, входя в синтагмы с существительными самой разнообразной семантики: с личным, отвлеченным и конкретным значением. Повторяемость конструкций, включающих адъектив божии, свидетельствует об устойчивости синтагм с данным компонентом.
В сочетаниях с существительными личной семантики посессив божии реализует способность к выражению разных грамматических значений, свойственных прилагательному: от притяжательного до качественного. Собственно лично-притяжательное грамматическое значение данное прилагательное имеет только в сочетаниях с личными существительными со значением родства, например: сыне божии (МЛС, 3 об.); мати бо-жиа (МЛС, 99); чада божия (ПВЛ, 9 об.). С другими одушевленными существительными оно выступает с категориально-притяжательным значением, близким по своей природе к относительному: слуги божии (МЛС, 163 об.); люди божии (МЛС, 176) и др.
В ряде случаев словосочетания с данным посессивом имеют устойчивое специализированное значение: божии дворянинъ - «рыцарь духовного ордена» (Н1Л, 144; МЛС, 186); божиирабъ -«духовное лицо, священник» (Н1Л, 130; МЛС, 361 об.). Иногда в сочетании с личными существительными в семантике прилагательного божии появляется качественный компонент, например: божии человЪкъ - «праведник» (МЛС, 358 об.). Приобретение ярких качественных оттенков притяжательными прилагательными связано с утратой значения отношения к единичному лицу или животному и развитием значения типической свойственности роду лиц или животных.
Особый случай представляют адъективно-субстантивные синтагмы, в которых прилагательное божии определяет личные имена существительные, являющиеся производными отглагольными образованиями. В сочетании божии святитель существительное обозначает «духовное лицо высшего сана», будучи связанным с глаголом святити, в семантике которого уже представлен религиозный компонент «посвящать себя Богу», а прилагательное божии, выступая с относительным значением, усиливает, подчеркивает сакральную семантику. Оно используется для характеристики духовных лиц высшего сана в Московском летописном своде, отличающемся стилистической вычурностью: «Поставляешься на Русь рукама божия святителя свят±ишего и блаженаго архиепископа Костянтинаграда, все-леньского патриарха Филофея» (МЛС, 265 об.).
В сочетании с отглагольным именем существительным избранникъ прилагательное божии также выступает с относительным значением, и в семантическом плане подчеркивает, эксплицирует религиозный компонент в значении определяемого субстантива. В процессе развития языка значение принадлежности модифицируется в разных направлениях в связи с общим ходом развития человеческого мышления - от конкретного к абстрактному. В результате семантического переосмысления в понятие отношений принадлежности включается отношение действия, состояния к субъекту. Поэтому и прилагательное божии приобретает возможность выражать значение субъекта действия в сочетании с отглагольными именами, в том числе и с существительным избранникъ: «Сеи князь изъбранникъ б± божии, от рожениа и до свершениа мужства бысть ему болесть зла» (МЛС, 101 об.).
В летописных текстах наиболее часто адъектив божии отмечается в синтагмах с существительными неодушевленными, причем чаще всего с отвлеченным значением. Среди них, прежде всего, представлены отглагольные имена разных суффиксальных типов, многие из которых являются обозначениями базовых концептов религиозного мировосприятия. Употребление в качестве атрибутивного компонента в составе адъективно-субстантивных синтагм доминанты средневекового ментально-культурного пространства языка прилагательного божии отражает важность понятий, выраженных субстантивным компонентом, для языкового сознания человека того времени. В таких словосочетаниях представлена одновременно апелляция к внутренней форме производного имени существительного в виде словообразовательно обусловленной модели и внешней форме в виде устойчивого определения, являющегося высшим ценностным параметром характеристики любого явления в прошлом.
В сочетании с существительными отвлеченной семантики само значение притяжательности, принадлежности не может реализоваться. В подобных конструкциях прилагательные являются эквивалентами приименного генитива, где нарицательное одушевленное имя, являющееся основой прилагательного, указывает на производителя действия.
Прилагательное божии представлено в сочетаниях с существительными, которые распределены по двум полюсам, обозначая позитивные или негативные явления, приписываемые высшему субъекту. Такие сочетания характеризуются определенной грамматической дистрибуцией, преимущественно употребляясь в той или иной падежной форме. Сочетания с существительными со значением состояния гнЪвъ и милость отмечаются, прежде всего, в форме творительного
падежа, имеющей значение орудия действия: гнЪвомъ божиимъ - милостью божьею. При этом дополнение в творительном падеже обозначает отвлеченное представление, вызвавшее само действие или явление [6]: «Се слышавшее Торци оубояшася проб±гоша и до сего дьне. и помроша б±гаючи. Божьимь гн±вомь гоними» (ПВЛ, 55); «Поб±жени же быша князи Русстии гн±вом бо-жиим» (МЛС, 112 об.). Сочетание гнЪвомъ божиимъ, выступая при страдательных причастиях, отличается синтаксическим синкретизмом, совмещая субъектное и орудийное значение.
Сочетание милостью божьею отмечается в конструкциях как при страдательных причастиях, где имеет значение производителя действия: «Милостью же божьею Петрь митрополитъ отпущенъ бысть на Русь вборз±» (МЛС, 205 об.); так и при глаголах действительного залога, где имеет значение орудия действия: «Милостию божьею иных исъсекоша, а иных живых поима-ша» (МЛС, 291 об.); «Милостию же божиею начаша одол±ти христиане» (МЛС, 392). Данное словосочетание имеет целый ряд синонимических конструкций, субстантивный компонент которых так же, как и слово милость, обозначает позитивные моральные качества: милосердие божие, челов±колюбие божие: «Велико же челов±колюбие боже, яко у толь тверда города Новогородцевъ убиша 9 челов±къ» (МЛС, 236); «Уповая на милосердие божие и на пречистую его матерь богородицу» (МЛС, 278 об.).
В целом ряде случаев синтагмы со словом божии включают в качестве субстантивного компонента производное отглагольное образование со значением отвлеченного действия, мотивированное глаголом лексико-семантической группы «помощь» [7]: помощь божия, пособье божие, поможете божие, посп±шенье божие. В большинстве случаев подобные конструкции отмечаются в форме творительного падежа, указывая на орудие действия, которое является отвлеченным представлением, вызвавшим само действие, названное глаголом, управляющим таким сочетанием. Любые события в летописи описываются в свете христианских представлений как обусловленные свыше, любые человеческие поступки не самостоятельны, а сопряжены с проявлением божественной воли, которая или способствует их проявлению, или, наоборот, препятствует им. Моральный компонент пронизывает все повествование и выражен не непосредственно, а опосредованно, через апелляцию к высшей силе. В этом специфика средневекового текста, его отличительная особенность. Несмотря на то что летописное повествование не является собственно религиозным произведением, а представляет собой в основном описание событий светского или военного характера, сакральный компонент занимает в нем значительное
место: «И божиимъ поспЪшениемъ в малыхъ днехъ путное шествие приходитъ елико по суху бес пакости» (МЛС, 265 об.); «Укр±пивъся оружьемь крестнымь. и вірою непобідимою. Божьею помощью» (ПВЛ, 71 об.); «Тім же пособьем божиемъ и силою крестною и молитвою діда своего поіха преже всіх на противныя» (МЛС, 56 об.) и под. В подобных примерах оборот с посессивом играет роль как бы вводного словосочетания, так как он не связан с прямым значением предложения. Реже подобные адъективно-субстантивные синтагмы представлены в других падежных формах, например в именительном падеже, занимая синтаксическую позицию субъекта действия: «Се же бысть поможете божье Володимеру Глібичю» (МЛС, 111 об.).
Близки по семантике к существительным, мотивированным глаголами помощи, отглагольные имена, соотносящиеся с глаголами лексико-семантической группы «защита», например заступление. Сочетание божие заступление не только семантически, но и грамматически синонимизи-руется с сочетаниями типа божия помощь, употребляясь в форме творительного падежа: «Божьим заступлением оттуду изыде невреженъ» (МЛС, 165 об.). Подобное же значение имеет и выражение сила божия: «Победи силою божьею и пречистыя его матери» (МЛС, 168 об.); «И тако, божиею силою и помочью святыя София одолі Мьстиславъ» (НІЛ, 85 об.), где сила -«могущество».
Следующую группу составляют сочетания прилагательного божии с отглагольными существительными, соотносящимися с глаголами со значением «принуждение». Самым популярным сочетанием подобного рода в летописи является божие повіление, где повіление имеет значение «приказ». Данное сочетание выступает в устойчивых синтаксических конструкциях с предлогами без в родительном падеже и по в дательном падеже: «Казни приемлемъ от Бога всячскыя. и нахоженье ратных по Божью повелінью» (ПВЛ, 57 об.); «И всуе трудишася без божия повелі-ния» (МЛС, 164 об.). Синоним к слову повіление слово воля реже отмечается в сочетании с прилагательным божии. Конструкция волею божиею в творительном падеже синонимична конструкции по божию повелінью, то есть выступает со значением отвлеченного орудия, при посредстве которого совершается действие: «И волею божиею взлюби его князь Мъстиславъ и вси Новогородци» (МЛС, 134 об.). Слово воля отмечается в сочетании с посессивом сакральной семантики и в именительном падеже в составе устойчивого традиционного выражения: «Воля бо-жиа да будет» (МЛС, 371).
Прилагательное божии нередко выступает в составе синтагм с существительными негативной
семантики. Типичными для средневекового текста являются сочетания слова божии с приглагольными именами нулевой суффиксации казнь и судъ, которые мотивируются глаголами лексико-семантической группы «отрицательное воздействие на объект». В сочетаниях казнь божия и судъ божии притяжательное прилагательное указывает на субъект действия, названный отглагольным именем существительным, что подчеркивает деятельное начало высшей силы: «Да аще не покаемся, тогда по томъ казнь божья приходит на ны за наша прегр±шениа» (МЛС, 335); «И убоявся суда божиа» (МЛС, 80 об.).
Адъектив божии является устойчивым определением при существительном негативной семантики страхъ, мотивированном глаголом эмоционального состояния. В сочетании страхъ божии притяжательное прилагательное выступает в объектном значении «страх перед Богом». Производящее для прилагательного существительное обозначает представление, способствующее развитию глагольного признака, который заключен не собственно в глаголе, а в отглагольном существительном нулевой суффиксации: «Живяше же Володимеръ в страс± Божьи» (ПВЛ, 43 об.).
Адъектив божии отмечается в сочетании с отглагольными существительными религиозной семантики, обозначающими церковные ритуалы, таинства: причастие, исповедание. Слово причастие имеет 8 значений, и только два из них религиозного характера. И хотя из контекста понятно, что речь идет о церковном таинстве, однако данное значение подчеркивается еще и употреблением адъектива божии: «А Латыни также приходят на покаание къ Тр±цкым попом и причастие божие от них приимают» (МЛС, 360 об.). У слова исповедание также не все значения религиозного характера. В сочетании с ним притяжательное прилагательное божии имеет значение адресата действия: «Иже во истинн±и в±ре и исповедании божии съ смирениемъ конецъ приаша» (МЛС, 361).
Значительную группу составляют адъективно-субстантивные синтагмы с компонентом божии, определяющим разнообразные существительные конкретной семантики: имя, градъ, слово, судьба, церковь, т±ло, кровь, истина, глаголъ, об-разъ и др. Степень конкретизации значения подобных субстантивов различна: от обозначения предметов материального мира: церковь, градъ, т±ло, кровь - до слов с обобщенным значением предметности: слово, глаголъ, имя, образъ, судьба, истина и др. Данные имена существительные относятся к словам, являющимся наименованиями важных концептов религиозной культуры, отличающимся традиционным содержанием.
В сочетаниях с рассматриваемым прилагательным они чаще всего имеют терминологическое значение: слово божие - «священное писание»; т±ло божие - «святые дары, тело Господне»; образъ божии - «икона, образ»; имя божие -«громкое имя, слава», иногда «власть и защита Бога»; судьба божия - «предопределение»; истина божия - «высшая истина, правда» и под.
Если существительные конкретной семантики имеют религиозное значение, то в сочетании с сакральными прилагательными возникают плеонастические выражения, характерные для средневековья. Так, определение божия при слове церковь избыточно в смысловом отношении, однако образует такое сочетание, которое является типичным для древнерусского языка.
Такими образом, прилагательное божии обладает широкими сочетаемостными возможностями, определяя существительные самого разнообразного характера: одушевленные и неодушевленные, отвлеченные и конкретные. Собственно притяжательное значение данное прилагательное выражает крайне редко, что обусловлено спецификой его производящей основы. В большинстве случаев адъектив божии выступает в устойчивых сочетаниях формульного характера, компоненты которых имеют как прямое, так и переносное, чаще всего символическое, значение. Многие конструкции имеют не только определенный состав компонентов, но и устойчивое грамматическое оформление.
Примечания
1. Виноградов В. В. Русский язык. М.; Л.: Учпедгиз, 1947. С. 191.
2. Фролова С. В. История притяжательно-относительных прилагательных с суффиксом -)/-ь) по древнерусским письменным памятникам Х1-ХУ11 вв. // Учен. зап. Куйбышевского ГПИ. Каф. рус. яз. Куйбышев, 1959. Вып. 27. С. 185.
3. Там же. С. 187.
4. Зверковская Н. П. Суффиксальное словообразование русских прилагательных Х1-ХУ11 вв. М.: Наука, 1986. С. 10.
5. Вольф Е. М. Грамматика и семантика прилагательного. М.: Наука, 1978. С. 7.
6. Шахматов А. А. Синтаксис русского языка. Л.: Учпедгиз, 1941. С. 340.
7. Лексико-семантические группы русских глаголов. Свердловск: Изд-во Урал. ун-та, 1988.
Источники
МЛС - Московский летописный свод 1479 г. Ува-ровский список летописи. Полное собрание русских летописей. Т. 25. М.; Л.: Изд-во АН СССР, 1949. 464 с.
Н1Л - Новгородская первая летопись старшего извода. М.; Л.: Изд-во АН СССР, 1950. 640 с.
ПВЛ - Повесть временных лет. Лаврентьевский список летописи. Полное собрание русских летописей. Т. 1. М.; Л.: Изд-во АН СССР, 1926. 496 с.
