CC BY
63
УДК 801.562
ЛЕКСИКА ПРОЗЫ С. Т. АКСАКОВА В КУЛЬТУРОЛОГИЧЕСКОМ АСПЕКТЕ: СПЕЦИАЛЬНАЯ ЛЕКСИКА РЫБОЛОВСТВА В «ЗАПИСКАХ ОБ УЖЕНЬЕ РЫБЫ»
© И. В. Чванова
Башкирский государственный университет Россия, Республика Башкортостан, 450074 г. Уфа, ул. Заки Валиди, 32.
Тел.: +7 (347) 273 68 74.
E-mail: filolog@newmail. ru
В статье исследуется лексика прозы С. Т. Аксакова с точки зрения воссоздания в ней картин повседневной жизни и культуры российской провинции. Анализ терминов и специальных слов рыболовства позволяет выявить культурологический аспект прозы писателя и раскрыть национально-культурную ее специфику на примере нескольких тематических групп слов в «Записках об уженье рыбы». Одновременно через образы автора-рассказчика и читателя-собеседника такой анализ дает возможность открыть некоторые стороны художественного своеобразия этого произведения.
Ключевые слова: специальная лексика, термин, профессионализм, этимология, диалектная лексика, лингвокультурология, автор-рассказчик, читатель, языковая картина мира, российская провинциальная культура, языковая личность.
«Когда говорят: «Аксаков», то как-то сразу представляешь себе красоты русской природы. И точно - Сергея Тимофеевича нужно считать одним из самых лучших, а в своем роде исключительным ее певцом» [1]. Это слова известного поэта и прозаика Владимира Солоухина, автора этюдов о природе, считающего себя во многом продолжателем творческих традиций С. Т. Аксакова. Один из его этюдов «Третья охота» о грибах прямо говорит об этой преемственности. Дело в том, что Аксаков, написав замечательные книги о двух видах охоты «Записки об уженье рыбы» и «Записки ружейного охотника Оренбургской губернии», мечтал написать (и даже существует вводная часть) книгу о третьей охоте, которая называлась бы «Замечания и наблюдения охотника брать грибы».
Начало работы над книгой «Записки об уженье рыбы» [2] можно отнести к 1845 г. 22 ноября того же года Аксаков сообщал Гоголю: «Я затеял писать книжку об уженье не только в техническом отношении, но в отношении к природе вообще: страстный рыбак у меня так же страстно любит и красоты природы; одним словом, я полюбил свою работу и надеюсь, что эта книжка не только будет приятна охотнику удить, но и всякому, чье сердце открыто впечатлениям раннего утра, позднего вечера, роскошного полдня и пр. Тут займет свою часть чудесная природа Оренбургского края, какою я зазнал ее назад тому сорок пять лет. Это занятие оживило меня» [3].
Творчество С. Т. Аксакова представляет широкие возможности для исследования в таких областях науки, как литературоведение, педагогика, лингвистика, история культуры. На современном этапе в рамках лингвистического направления исследования текстов Аксакова особенно актуален лингвокультурологический анализ [4] творчества писателя, который рассматривается как языковая личность, воссоздавшая в своих произведениях богатый и неповторимый мир наглядно-чувствен-
ных образов, отражающих гармонию человека и русской природы.
У Аксакова слово обладает огромной образной, эмоциональной и эстетической емкостью. Выразительность и образность художественного текста создаются за счет отбора лексического материала, а мотивированность его выбора продиктована жанром произведения и авторским замыслом, который необходимо донести до читателя. Произведения Аксакова дают возможность анализировать лексику его прозы с точки зрения того, как в ней в своем неповторимом облике передаются картины повседневной жизни и культуры российской провинции.
В «Записках об уженье рыбы» С. Т. Аксакова все составляющие текста определяются образом автора-рассказчика, т.к. «в образе автора, как в фокусе, сходятся все структурные качества словеснохудожественного целого» [5]. Другими словами, речь идет о языковой картине мира [6]. Наша задача - выяснить, как проявляются особенности языковой личности автора-рассказчика Аксакова, в частности, каков личностно-эмоциональный фон в трактовке специальных слов, какова в связи в этим авторская трактовка системы ценностных ориентиров и какое значение в отборе языковых средств и организации текста имеет образ читателя-собеседника.
В статье мы представляем некоторые итоги анализа употребления специальной лексики в «Записках об уженье рыбы» в указанных нами аспектах.
Под термином «специальная лексика» мы понимаем слова и словосочетания, употребляемые в какой-либо сфере деятельности. Частью специальной лексики являются термины и профессионализмы. Термины - это специальные слова, имеющие научную дефиницию, обозначающие определенные понятия, включенные в специальные словари определенных областей знания и являющиеся в отличие от остальных синонимических эквивалентов официальными, узаконенными наименованиями поня-
тий. Профессионализмами являются слова «полуофициальные», не зафиксированные в специальных словарях, часто эмоционально окрашенные, отражающие народную этимологию.
Например, рыболовная снасть - это термин, а морда в том же значении - профессионализм. Границы между ними довольно размыты, и некоторые единицы могут быть отнесены к обеим группам в соответствии с разными основаниями. В статье мы используем как родовой термин «специальное слово», так и видовые «термин» и «профессионализм».
Анализ специальных слов позволяет выявить национально-культурную специфику лексики в произведениях Аксакова.
Система понятий рыболовства представлена в «Записках...» следующими тематическими группами:
I. Приспособления для уженья (специальные устройства и их части).
II. Насадки.
III. Породы рыб.
Рассмотрим каждую группу с точки зрения особенностей употребления специальной лексики.
I. В тематическую группу «Приспособления для уженья» вошли термины, обозначающие специальные устройства (удочка, жерлица, кружок, лот, мотня, морда (нерот), невод, недотка, хребтуг, сак, острога, деревянная сажалка, рачня, сачок, яз) и составные части (удилище, грузило, леса, наплавок, поводок, крючок).
Среди перечисленных терминов есть такие, которые известны и сейчас в том же значении, встречаются в толковом словаре [7] (далее ТСРЯ), в словаре Даля [8] (далее В. И. Даль) и в словаре рыбацких слов [9] (далее КСРС).
Жерлица. Жерлицы ставятся для одних только щук. Это тот же крючок, только рыбку надобно насаживать живую в спинку и пускать ее не глубже, как на один аршин.
Ср.: «Жерлица - рыболовная снасть для ловли щук и других хищных рыб» (ТСРЯ).
«Жерлица - закидная, становая уда на щук» (В. И. Даль).
В «Этимологическом словаре русского языка» М. Фасмера [10] (далее М. Фасмер) дается следующее объяснение: «Жерлица - удочка на щуку. Производное от жерло». По сравнению со словарным толкованием, Аксаков описывает, как насаживать и пускать жерлицы.
Поводок. Поводком называется особый небольшой привязок к лесе, к которому уже прикрепляется крючок.
Поводок - рыбацкий термин, который имеет значение «веревочка с крючком» (КСРС).
Не встречаются в словарях диалектные слова (рачня и др.), профессионализмы (удочка подонная, удочка наплавная (накидная), удочка плотичная и др.), устаревшие (наплавок, кружок, сак), просторечное (мотня). Таким образом, чуть ли не единст-
венным источником знакомства с этой лексикой являются «Записки об уженье рыбы» Аксакова и другие произведения.
Рачня. Устройство так называемой в Оренбургской губернии рачни точно такое же, как и кружка, с тою разницею, что вместо обруча и сетки употребляются старые лапти (осметки): это простее и удобнее.
Недотка. сак, хребтуг. Нетрудно наловить их сколько угодно недоткой из рединки, частым саком или хребтугом, привязанным двумя узкими боками к двум палкам.
Недотка - рыбацкий термин, который имеет значение «бредень с частыми ячеями» (КСРС).
Вместо устаревшего сак сейчас употребляется слово сачок.
Хребтугом называется раскрытый мешок из рединки же, в котором задают лошадям овес.
Ср.: «Хребтуг - мешок, торба с кормом у извозчичьих лошадей» (М. Фасмер).
Хребтуг не является специальным рыбацким приспособлением, а только иногда использовался для ловли рыбы, т.к. похож на недотку и сак (сетчатый мешок на палках). Описание процесса ловли у Аксакова позволяет познакомиться с тем, как использовали предмет не по прямому своему назначению, тем самым обогащая наше представление о некоторых атрибутах рыболовства и быта вообще.
Говоря о приспособлениях для уженья и их собственных частях, Аксаков объясняет, как сделать лучшее в техническом смысле устройство, как им правильно пользоваться, как хранить, чтобы оно дольше служило, из чего удобнее и выгоднее его сделать и т.п. И все это на фоне комментариев автора, непременно содержащих его оценку, в основе которой богатый опыт и наблюдательность, умение и желание говорить о мельчайших деталях. Так создается атмосфера доверительной беседы с читателем.
Например, эти сведения содержатся в описании удилища (подчеркнутые нами слова раскрывают специфику аксаковского описания).
Удилище. Едва ли нужно говорить, что этим именем называется длинный прут или палочка, к которой привязывается леса.
...Удилища бывают искусственные и натуральные: я решительно предпочитаю последние. Искусственное, складное удилище делается из морского тростника (камыша) разной толщины... во-первых, оно стоит очень недешево; во-вторых, для большой рыбы оно не удобно и не благонадежно... В-третьих,... если станешь класть на воду, что иногда неизбежно, то_ она намокнет, разбухнет и даже со временем треснет... Всего простее и лучше цельные, натуральные ореховые или березовые удилища: последние прочнее, и везде скорее можно их сыскать... несколько таким образом приготовленных удилищ должно плотно привязать к прямому шесту или доске и в таком принужденном положении завялить, то есть высу-
шить в комнате или на воздухе под крышей, где бы не брали их ни дождь, ни солнце. Такое удилище, если не сломается от неосторожности, может служить два и три года.
Или при описании крючка Аксаков указывает на важность хорошей его закалки, обращает внимание на мельчайшие подробности его устройства, употребляя специальные слова (жало крючка, спинка крючка, лопаточка, плечики, завязка и др.).
Описывая процесс и технологию изготовления рыбацкого устройства, его свойства и функции, Аксаков употребляет множество специальных слов, многие из которых диалектные (завялить, ссучить, мшариться, утомить рыбу) и устаревшие (обвос-тренный, не видки).
Говоря об устройствах, Аксаков также описывает способы уженья и их этапы, используя профессиональную лексику, которую не встретишь практически ни в одном словаре (блеснить, в натяжку, глушение, ужение нахлыстом, дать рыбе заклевать, подсечка, потяжка).
Таким образом, текст Аксакова содержит уникальную информацию о специальном слове, что способствует распространению термина в обиходе. В результате рыболовство предстает не только как досуг человека, но и как занятие, имеющее личностно-ценностное, т. е. культурное значение.
II. Вторая тематическая группа включает лексику, обозначающую насадки (живец (живот-ка), земляной червь, кобылка, майский жук, муха, мотыль, рак линючий и др.). Почти все специальные слова, называющие червей и насекомых, встречаются в Словаре рыбацких слов. Исключение составляют выражения удить на кучу глист, уженье на рачий мошок. Видимо, эти выражения активно использовались в речи рыбаков XVIII века. Нет в словарях и диалектных слов сальник, угорь, глиста в том значении, которое имеют они в «Записках... » Профессионализм молошник является просторечным.
Белый червь, сальник, угорь, молошник. Есть еще довольно большой, толщиною в палец, длиною в вершок, с красною, жесткою головою, белый червь, в Симбирской губернии называемый сальником, а около Москвы, бог знает почему, угрем.
Мелких же сальников, называемых у нас мо-лошниками, насаживают, не выдавливая.
Уженье на рачий мошок. Половинки рачьего туловища покрыты с внутренней стороны каким-то мохом: большие окуни жадно берут на них. Уженье на такую насадку называется «уженьем на _рачий мошок».
III. В третью тематическую группу «Породы рыб» вошли термины, служащие наименованиями видов рыб, а также специальные слова, обозначающие их поведение, различные особенности, места их обитания.
Словосочетание «породы рыб» использует сам С. Т. Аксаков.
Теперь следует взглянуть вообще на все породы рыб, ловлею которых мы занимаемся.
Ср.: «Порода - разновидность хозяйственно полезных животных, отличающихся какими-нибудь признаками от животных того же вида» (ТСРЯ).
В «Записках об уженье рыбы» С. Т. Аксаков, употребляя то или иное название рыбы, раскрывает официальную или народную этимологию наименования, связывая ее с внешним видом (голец, го-ловль, ерш, красноперка, красуля, кутема, лещ (подлещик), плотица, пеструшка, сентявка (белоглазка)), с поведением (жерих (шереспер, конь), линь, окунь, пескарь), с местом обитания (верховка, елец), с размером или видом пищи, употребляемой рыбами (щука - утятница). Иногда приводятся синонимы, существующие в разных районах для наименования одного и того же вида рыбы.
Голец. Имя его происходит от свойства кожи: она гола, на ней нет никакой чешуи.
Ср.: Голец - «вид рыбы, связано с голый» (М. Фасмер).
«Голец - рыба (из лососевых), обычная длина 50 см, достигает длины 90 см. Бассейн Северного Ледовитого океана и озера Байкал» (КСРС).
В случае с названиями рыб верховка, лошок, сентявка (белоглазка), утятница Аксаков дает свое объяснение происхождению названия.
Елец. Рыба, неизвестная в низовых губерниях: может быть, так названа потому, что впервые появилась в известной реке Ельце, на которой стоит город Елец. Блестящей серебряной чешуей своей она сходна с уклейкой, но она белее, не плоска, а брусковата.
В «Этимологическом словаре русского языка» М. Фасмера находим иную версию происхождения названия: «Елец - рыба, часто считается родственным названиям белого цвета».
Аксаков активно использует диалектные слова, многие из которых не встречаются ни в толковых, ни в специальных словарях (лошок (голопузка, свинобойка), сентявка (белоглазка), верховка, подъязик, карпия, утятница), просторечное красноперка и др.
Лох (красуля). Эта превосходная порода рыбы во всех отношениях заслуживает второе имя, которым зовут его в Оренбургской губернии.
Кутема. Хотя имя ее звучит по-русски, но это слово, как я слышал, чувашское и значит: светлая, блестящая. Ярешительно причисляю ее к роду форелей.
В «Кратком словаре рыбацких слов» находим следующее объяснение: «Кутема (Урал) - то же, что хариус».
Пестряк, пеструшка (форель). Простой народ и не знает слова форель: он называет эту прелестную рыбу: пестряк, а в собирательном: пеструшка — имя самое приличное, ибо она вся испещрена черными, красными и белыми крапинами.
Верховка. Имя дано ей по ее свойствам: она любит плавать на поверхности воды и часто ложится на бок, блестя на солнце несколько синева-
тою серебряною белизною, точно как будто всплыла уснувшая рыбка.
Термин является устарелым. Мы не встречаем его в этимологическом и толковом словарях.
Недавно я узнал, что «лошки» называются в Можайском уезде «голопузкой», в Верейском — «свинобойкой».
Аксаков не только раскрывает читателю загадку появления названий рыб, но и описывает их нравы - природные свойства рыб, то есть в каких водах преимущественно любят жить такие-то породы рыб, что составляет их любимую пищу, в какое время года и в какое время дня держится рыба в таких-то местах, и проч. и проч. Это демонстрирует, например, рассказ о щуке.
Щука. Эта рыба по преимуществу хищная: длинный брусковатый стан, широкие хвостовые перья для быстрых движений, вытянутый вперед рот, нисходящий от глаз в виде ткацкого челнока, огромная пасть, усеянная внизу и вверху сплошными острыми, скрестившимися зубами, из коих не вырвется никакая добыча, широкое горло, которым она проглатывает насадку толще себя самой, все это вместе дает ей право называться царицею хищных рыб, обитающих в пресных водах обыкновенных рек и озер.
Щука с голубым пером. Щука средней величины, пойманная весною (тогда называют ее щукою с голубым пером).
Попутно через терминологию рыболовства Аксаков знакомит читателя с предметами, использующимися в быту простого человека.
Легко быть может, что слова лешедь, лешед-ка произошли от одного корня с именем леща, ибо у широкой и плоской лещеди есть с ним некоторое подобие; лешедкой же называется расколотый пенек дерева или сучка, в который ущемляется все то, что надобно придавить, сделать плоским.
Для описания жизни рыб в природе, их размера и строения Аксаков также использует специальные слова и выражения: кутырь, пузырь, рыбий бой, рыба берет (клюет), рыба гуляет, становиться на стан).
Кутырь (уст.) Огромная щука так сильна и станет так кидаться и метаться, что крючок, хотя бы задел за ее желудок, называемый рыбаками кутырь, непременно прорвет его и выскочит вон.
Ср.: «Кутырь - рыбий желудок с кишками, рыбий пузырь» (В. И. Даль).
Аксаковский стиль описания мест для уженья показывает наблюдательность и очень глубокие познания, о чем говорят, например, следующие замечания: полынья бывает только на больших и быстротекущих реках; прорубь бывает на больших и малых озерах и прудах близ человеческого жилья, полой можно встретить в разливе пруда в черноземных губерниях.
Среди этих терминов встречаются вышедшие из употребления слова полоя, водополье.
Полоя. Для уженья в полоях, то есть в разливе пруда, проросшего травой и камышами, как это особенно бывает в губерниях черноземных, надобно выбирать местечки поглубже, не заросшие травой или камыишми.
Весною, при наступлении водополья, как скоро вода сделается мутна, реки начнут прибывать и подниматься, рыба также поднимается кверху и идет против воды, сначала около берегов: тут ловят ее во множестве саками.
Ср.: «Паводок - поднятие уровня воды в реках, водоемах в результате ливней, быстрого таяния снега, льдов» (ТСРЯ).
Итак, перед нами произведение, на первый взгляд, являющееся пособием по рыболовству, а на самом деле оно - своеобразная энциклопедия, довольно широко и всеобъемлюще представляющая систему понятий и слов, обозначающих определенный вид деятельности человека.
Но наряду с этим важным признаком книги Аксакова как художественного произведения является воссоздание автором атмосферы доверительной беседы с читателем, для которого рыболовство тоже является любимым занятием.
У Аксакова нет определения слова рыбак, но у читателя складывается образ, во-первых, рыбака-рассказчика и, во-вторых, рыбака-собеседника.
1. Во вступительной части Аксаков наделяет автора-рассказчика следующими чертами: он хорошо разбирается во всех тонкостях и нюансах рыболовного дела (до сих пор не напечатано ни одной строчки о рыболовстве вообще или об уженье в особенности, написанной грамотным охотником, знающим коротко свое дело), страстный любитель охоты (моя книжка ни больше ни меньше как простые записки страстного охотника).
2. Рыбак-собеседник, для которого написаны «Записки...»,- это рыбак по склонности, охотник, для которого удочка и уженье — слова магические, сильнодействующие на душу. Это очень активный и стойкий человек. Настоящий охотник необходимо должен быть очень бодр и очень деятелен; раннее вставанье, часто до утренней зари, перенесенье полдневного зноя или сырой и холодной погоды, неутомимое внимание во время самого уженья, приискиванье удобных мест, для чего иногда надо много их перепробовать, много исходить, много изъездить на лодке: все это вместе не по вкусу ленивому человеку.
Образ собеседника объективируется в тексте благодаря приему адресации к читателю, к которому и обращено сообщение. Это риторические вопросы, вопросно-ответная организация отдельных компонентов текста (Чем виновато уженье, что такие люди к нему прибегают?), прямое обращение к читателю, для чего используются личные местоимения и глаголы в форме 2 лица (Природа вступит в вечные права свои, вы услышите ее голос).
Нужно отметить, что для Аксакова - это человек, разделяющий его страсть к ужению, т.е. единомышленник. Чтобы подчеркнуть это, Аксаков использует в тексте притяжательное местоимение наш и глаголы в 1л. мн.ч. (Всякое сочувствие к нашим склонностям. Теперь объяснимся о моих записках).
Таким образом, несмотря на то что повествование ведется от 1 л. (но я увлекся в сторону от своего предмета), создается впечатление, что это разговор писателя-рассказчика с давними друзьями, в числе которых и простые деревенские охотники до уженья, и славные исторические люди - полководец Румянцев, Моро и Людовик Филипп. Главное, что объединяет их в одну компанию - любовь к охоте, которая не просто добыча, а способ сближения с природой, сближения людей друг с другом, без чего невозможна полноценная, духовная жизнь, развитие человека как личности.
На зеленом, цветущем берегу, под шатром исполинского осокоря или кудрявой ольхи... в светлом зеркале воды, на котором колеблются...напловки ваши,— улягутся мнимые страсти, утихнут мнимые бури, рассыплются самолюбивые мечты, разлетятся несбыточные надежды! природа вступит в вечные права свои...
За счет определенного эмоционального фона и контекста, созданного автором-рассказчиком,
в которых ярко предстает отношение к тому виду деятельности, о котором идет речь, в тексте прочитывается особая система ценностей, определяющих духовный мир человека. «Записки об уженье рыбы» являются высоко художественным произведением, отражающим взаимосвязь языка и культуры.
ЛИТЕРАТУРА
1. Солоухин Вл. Слово живое и мертвое. М.: Современник, 1976. 333 с.
2. Аксаков С. Т. Записки об уженье рыбы // Записки оружейного охотника Оренбургской губернии. Уфа: Башкирское книжное издательство, 1984. С. 261-368.
3. Аксаков С. Т. Собрание сочинений: в 4-х т. М., 1979. Т. 3. С. 326.
4. Саяхова Л. Г. Языковая личность. Уфа, 2001. С. 96.
5. Виноградов В. В. О теории художественной речи. М., 1971. С. 211.
6. Федоров А. А. Введение в теорию и историю культуры: Словарь. М.: Флинта, 2005. 464 с.
7. Ожегов С. И., Шведова Н. Ю.Толковый словарь русского языка. М., 1999.
8. Даль В. И. Толковый словарь живого великорусского языка: в 4-х т. М.: Русский язык, 1980.
9. Клыков А. А. Краткий словарь рыбацких слов. М., 1968.
10. Фасмер М. Этимологический словарь русского языка: в 4-х т. М.: Прогресс, 1986.
Поступила в редакцию 03.03.2010 г.
