CC BY
20
-►
Актуальные проблемы языкознания
УДК 811.511.12
В.Б. Бакула
лексика крестильного обряда кильдинского диалекта
саамского языка
Обычаи и обряды, наряду с верованиями, относятся к духовной культуре народа. Неотъемлемым компонентом их является обрядовая лексика. Крещение относится к церковным обрядам и связано с христианизацией саамов Кольского полуострова, которая произошла окончательно только в XVI веке, хотя о контактах русских с саамами известно с конца XII века. Длительное общение саамов с русским населением подготовило почву для перехода их к христианству [12, с. 42]. Как отмечает этнограф Н.Н. Волков, христианскими обрядами сопровождались обряды жизненного цикла: рождение ребенка, вступление в брак и похороны [2, с. 72]. Важным вопросом первого периода жизни появившегося на свет ребенка был вопрос о его крещении [Там же. С. 309].
Описание саамского обряда крещения встречается в работах Н.Н. Харузина [13, с. 178—206, 256-258], Т.В. Лукьянченко [9], И. Шеффера [14, с. 109]. Однако лексика крестильного обряда кильдинского диалекта саамского языка в данных этнографических работах практически не представлена, она до сих пор не являлась предметом системного анализа лингвистов. В XX веке вследствие общественно-политических событий лексика религиозного характера табуировалась, со временем стала переходить в пассивный словарный состав языка, использовалась в основном во фразеологизмах и афоризмах [11, с. 8], поэтому лексика обряда крещения недостаточно зафиксирована в современных саамских словарях. В этой связи первоочередной задачей являются фиксация и анализ данного пласта лексики.
Объект нашего исследования — материалы, собранные нами в ходе полевых исследований,
материалы «Словаря саамско-русского и русско-саамского» Г.М. Керта [7], «Саамско-рус-ского словаря» под ред. Р.Д. Куруч [1], «Словаря кольских и коллта диалектов саамского языка» Т.И. Итконена [15], а также материалы этнографических и исторических исследований [2; 9; 12—14]. Предмет исследования — лексика крестильного обряда.
Информантами в полевых исследованиях, предоставившими основной корпус крестильной лексики в кильдинском диалекте саамского языка, явились жительница села Ловозе-ра Александра Андреевна Антонова (р. 1932) и Анна Ефимовна Новохатько (р. 1927) — носители кильдинского диалекта саамского языка. Работа представляет собой первый опыт лекси-ко-семантического и лексико-грамматического анализа лексики крестильного обряда кильдин-ского диалекта саамского языка
В составе крестильной лексики на основе семантической близости терминов можно выделить следующие лексико-семантические группы: название ребенка; названия лиц, связанных с обрядом крещения ребенка; названия атрибутов, связанных с крещением ребенка; названия действий, связанных с крещением ребенка. В основу распределения по лексико-семантическим группам легли наиболее общие дифференциальные признаки: «ритуальное действие», «участие в обряде» и «использование в обрядовой ситуации» [10, с. 194].
Определяющим компонентом в тематической группе «Крестильная лексика» является существительное рысст — «крест» [1, с. 306; Антонова А.А., Новохатько А.Е.], ris t, ris t — «крест» Кильдин. погост [15, с. 442]. По данным Антоновой А.А., в кильдинском диалекте име-
ется название крестильного обряда — рысст-мушш (ср. ristmus — «крещение» в Кильдин. погосте [Там же. С. 443]). В других современных словарях саамского языка данная лексема не зафиксирована. Эта лексема производная, образована от существительного рысст — «крест» при помощи продуктивного суффикса -мушш, с помощью которого в саамском языке образуются имена со значением названия действия. Суффикс -мушш может образовать имя практически от любого глагола [8, с. 86].
Существительное рысст является производящей основой в лексико-семантической группе слов «Названия действий, связанных с обрядом крещения ребенка» для однословных лексем, образованных при помощи транспонирующих (образующих глаголы от имен) суффиксов: суффикса -э, который одновременно является и показателем инфинитива: рысстэ — «крестить кого-что» [Антонова А.А.], «рел. 1. Крестить кого-что; 2. Креститься (делатьрукой знак креста)» [1, с. 306; Антонова А.А.], ristэ — «крестить» [15, с. 443]; суффикса -нэдт, который является комбинацией рефлексивного суффикса -эдт и первичного суффикса -н и придает глаголу значение рефлексивности действия: рыстнэдтэ — «креститься (совершать обряд крещения)» [Антонова А.А.], «рел. 1. Креститься (делать рукой знак креста); 2. Креститься (совершать обряд крещения)» [1, с. 306], ristnetted (refl.) [15, с. 443]; суффикса -х, который передает видовые отношения: рыстхэ — «рел. окрестить кого» [1, с. 306; Антонова А.А.], ristxas — «окрестить» [15, с. 443] (ср. рысстэ — «крестить»).
По данным Антоновой А.А., для обращения к Богу существует глагол молдэдтэ — «молиться», не зафиксированный в современных словарях саамского языка и в словаре Т. Итконена. Суффикс -дэдт — рефлексивный суффикс в комбинации с первичным суффиксом. Лексема мол-дэдтмушш, образованная от глагола молдэдтэ при помощи суффикса -мушш со значением названия действия, является существительным, обозначающим процесс совершения таинства молитвы, и переводится как «моление, молитва».
Во время крещения, как известно, ребенку давалось имя. Оно обычно выбиралось по святцам, т. е. ребенка называли именем того святого, на день которого приходилось его рождение или крещение. В кильдинском диалекте саамского языка существует несколько лексем
для обозначения имянаречения: коаИче, кодчнэ, аннЬтэ нэм, ва льтэ нэм. Глаголы коаИче и код-чнэ отличаются оттенками значения протекания действий, которые вносят саамские словообразовательные суффиксы. Суффикс -ч выражает длительность, постоянство действия: коаhче — «1. Звать, вызывать, подзывать кого; 2. Звать, называть кого-что. Ко ххт то н коадчетЬ? — Как тебя зовут? ПарнатЬ тосшйв коадчетЬ ро дэ нэ мме. — Детей часто называют именами родственников» [1, с. 115; Антонова А.А.]. Суффикс -н выражает периодичность действия: кодчнэ — «1. Звать, вызывать, подзывать кого (постоянно, иногда, бывало); 2. Звать, называть кого (постоянно, иногда, бывало). Ми н пи ррсэсып парнатЬ пай кодчнэтЬ ро дэ нэ мме. — В нашей семье детей всегда называют именами родственников» [1, с. 115; Антонова А.А.]. Кроме того, по замечанию Антоновой А.А., глагол коаhче обозначает действие, протекающее сейчас, глагол кодчнэ — действие, протекавшее когда-то.
Имянаречение могло обозначаться и синонимичными словосочетаниями: аннЪтэ нэм и ва лътэ нэм. АннЬтэ нэм — «дать имя кому, назвать кого» [1, с. 219], «назвать именем» [Антонова А.А.]. Ва льтэ нэм — «назвать именем» [Антонова А.А.], букв. «брать имя» (ср. ва льтэ — «брать / взять кого-что» [1, с. 35]). В глаголах можно выделить «один из древнейших финно-угорских суффиксов, имеющих параллели почти по всем финно-угорским языкам», — это каузативный суффикс -т [4, с. 164]: «дать имя», «назвать именем». В словосочетаниях связь между компонентами выражена синтетически, т. е. формами словоизменения. Словосочетания образованы по модели «глагол + имя существительное в аккузативе» (синтаксическая связь — управление) и обозначают направленное действие, переходящее на объект («дать имя», «брать / взять имя»).
В лексико-семантическую группу «Названия участников обряда крещения» в кильдин-ском диалекте входят следующие слова: кум, кума — «кум, кума» [Антонова А.А.; Новохать-ко А.Е.]; в словарях саамского языка они не зафиксированы. Данная лексема — «чистое» заимствование [3,с. 118] из русского языка. Е~ннЬ — «мать» [1, с. 80; Антонова А.А.; Новохатько А.Е.] и аджь — «отец» [1, с. 20; Антонова А.А.; Новохатько А.Е.] (ср. рыстъ-очим, рыстъ-ейча — «крестный отец» [13, с. 310]). Рысст е ннЬ — фр.
4
Актуальные проблемы языкознания
«крестная мать» [1, с. 306; Антонова А.А.; Ново-хатько А.Е.] (ср. рыстъ-янна — «крестная мать» [13, с. 310]). Рысст аджь — «крестный отец» [1, с. 306; Антонова А.А.; Новохатько А.Е.] (ср. rist-ai у — «крестный отец» [15, с. 442]). Рысст ни ййт — «крестная дочь» [Антонова А.А.]. Рысст алльк — «крестный сын» (ср. rist-allgg (кильдин.) — «крестный сын» [15, с. 442]). По замечанию Г.М. Кер-та, данные двусловные лексемы представляют собой «либо словосочетания, либо сложные слова» [6, с. 168]. Они передают родственные отношения, образованы соположением имен существительных и входят в группу словосочетаний, связь между компонентами которых не выражена морфемами или служебными словами [Там же. С. 267]. Для наименования священника в кильдинском диалекте используются лексемы поаhп — «поп» [1, с. 259] и лушшэй — «служащий» [Антонова А.А.] (ср. рысстэдтэм пыррт лушшэй — «служащий церкви»). Лексема лушшэй представляет собой форму активного причастия незаконченного действия на -эй от глагола лушшэ — «служить, нести службу» [1, с. 169]). По замечанию Керта, «во всех диалектах наблюдается переход этих причастий в имена прилагательные и существительные» [6, с. 206]. Лексема поаhп — «поп» — заимствование из русского языка с незначительной фонетической адаптацией.
Христианский обряд крещения в церкви проходил по канонам православия. Во время совершения обряда священник освящал воду в купели, читал молитву, а затем окунал ребенка в воду. Непременными атрибутами при этом являлись рысст — «крест» [1, с. 306; Антонова А.А.; Новохатько А.Е.], которым священник крестил младенца, и тувас — «свеча» [Антонова А.А.; 1, с. 359; 7, с. 96] — однословные непроизводные лексемы. Крестный отец дарил крестнику теленка оленя — рысст ажь паррьн — «подарок отца» [Антонова А.А.] (букв. «крестного отца сын»), приплод от которого являлся собственностью ребенка. Связь между компонентами в данном словосочетании выражена соположением «имя существительное в номинативе + имя существительное» и подтверждает замечание Керта о том, что «в саамском языке слабо представлена категория прилагательных, выражающих признак предмета через отношение этого предмета к другим предметам и явлениям. Признак предмета, выражающий его отношение к другим
предметам и явлениям, в саамском языке передается главным образом порядком слов — соположением имен существительных. Слова, выражающие отношение, всегда стоят в препозиции к определяемому имени» [6, с. 166]. Обычай дарения крестнику теленка оленя, по данным Антоновой А.А. и Новохатько А.Е., сохранился до сего дня, правда, соблюдается редко, потому что сейчас мало кто имеет оленей.
Младенца трижды окунали в купель — пуйххьц [Антонова А.А.]. Такое значение у этой лексемы встречается только по данным Антоновой А.А., в современных саамских словарях значение этого слова — «бочка» [7, с. 76; 1, с. 270; 15, с. 404]. Поскольку обряд крещения у саамов мог происходить не только в церкви, но и дома, то для омовения использовались, вероятно, любые приспособления, куда можно было окунуть ребенка: пуйххьц — «бочка» [15, с. 76; 1, с. 270]; ве шшьк на ххьп — «медная чашка, миска» [15, с. 62, 274; Антонова А.А.; 1, с. 205]; та сс — «таз, лохань, лоханка» [1, с. 205; Антонова А.А.; Новохатько А.Е.; 15, с. 574] — однословные непроизводные лексемы (та сс является фонетически адаптированным заимствованием из русского языка). Лексема пэ ссэм — «ванна, корыто» [7, с. 78; Антонова А.А.; 15, с. 358] представляет собой отглагольное имя действия, образованное при помощи суффикса -ет от глагола пэ ссэ — «1. Мыть / вымыть, помыть, отмывать / отмыть, умывать / умыть кого-что» [1, с. 281].
Наполняемость лексико-тематических групп крестильной лексики говорит о том, что этот пласт лексики духовной культуры сохранился в кильдинском диалекте саамского языка. Обогащение лексико-тематической группы крестильной лексики происходило путем внутренних средств [4, с. 163] и путем заимствований. На примере этой группы слов можно видеть, как проявляется способность саамского глагола «передавать тончайшие оттенки протекания действия как в количественном, так и в качественном отношении» при помощи словообразовательных суффиксов. Поскольку саамский глагол в своей лексической форме не имеет значения законченности и незаконченности действия, оттенки протекания действия передают словообразовательные суффиксы [5, с. 97].
В тематической группе «Лексика крестильного обряда» присутствуют как однословные лексемы (непроизводные и производные, обра-
зованные суффиксальным способом), так и словосочетания с выраженной формами словоизменения связью и с не выраженной морфемами или служебными словами связью (соположением).
Язык саамов Кольского полуострова относится к постепенно угасающим языкам. Вместе с языком как одним из хранителей духовной
культуры саамов мы можем утратить и знания об этой культуре. Изучение лексики духовной культуры способствует реконструкции языковой картины данного языкового коллектива, что может помочь в решении проблемы этнической идентичности саамов и их национального возрождения.
список литературы
1. Афанасьева, Н.Е. Саамско-русский словарь [Текст] / Н.Е. Афанасьева [и др.]. — М.: Рус. яз., 1985. — 568 с.
2. Волков, Н.Н. Российские саамы [Текст] / Н.Н. Волков; Музей антропологии и этнографии им. Петра Великого (Кунсткамера) РАН; Саамский ин-т // Истор.-этнограф. очерки. — 1996. — № 1.
3. ГЬоздарев, Ю.А. Современный русский язык. Лексикология и фразеология [Текст] / Ю.А. Гвозда-рев. — Ростов н/Д: МарТ, 2008. — 352 с.
4. Керт, Г.М. Некоторые особенности лексики саамских диалектов Кольского полуострова [Текст] / Г.М. Керт // Тр. по финно-угроведению. — 1975. — № 1. — С. 159—166.
5. Он же. О глагольных словообразовательных суффиксах в кильдинском диалекте саамского языка [Текст] / Г.М. Керт //Сов. финно-угроведение. — 1987. — № 2. — С. 93—100.
6. Он же. Саамский язык [Текст] / Г.М. Керт. — Л.: Наука, 1971. — 355 с.
7. Он же. Словарь саамско-русский и русско-саамский [Текст]: пособ. для учащихся начальной шк. / Г.М. Керт. — Л.: Просвещение, 1986. — 247 с.
8. Он же. Словообразование имен в саамском языке [Текст] / Г.М. Керт // Прибалтийско-финское языкознание. Вопр. лексикологии и грамматики. — Петрозаводск, 1988. — С. 84—91.
9. Лукьянченко, Т.В. Семья и обряды жизненного цикла [Текст] / Т.В. Лукьянченко // Прибалтийско-финские народы России / Ин-т этнологии и антропологии им. Н.Н. Миклухо-Маклая. — М.: Наука, 2003. - С. 108-117.
10. Таратынова, Н.Ю. Лексика свадебного обряда (по материалам псковских говоров) [Текст]: дис ... канд. филол. наук: 10.02.01 / Н.Ю. Таратынова. — Псков, 2007. — 291 с.
11. Толстова, Г.А. Старообрядческая конфессиональная лексика в письменной речи Агафьи Лыковой [Текст]: автореф. дис. ... канд. филол. наук: 10.02.01 / Г.А. Толстова. — Кемерово, 2007. — 29 с.
12. Ушаков, И.Ф. Избранные произведения [Текст]. В 3 т. Т. 1. Кольская земля / И.Ф. Ушаков. — Мурманск: Мурм. кн. изд-во, 1997. — 647 с.
13. Харузин, Н.Н. Русские Лопари (Очерки про-шлаго и современнаго быта) [Текст] / Н.Н. Харузин. — М.: Высочайше утвержденное Товарищество скоропечатни А.А. Левенсонъ, 1890. — 472 с.
14. Шеффер, И. Лаппония [Текст] / И. Шеф-фер // Живая Арктика. — 2008. — № 1.
15. Itkonen, T.I. Koltan-ja kuolanlapin sanakirja [Text] / T.I. Itkonen. — Helsinki: Suomalais-Ugrilainen seura, 1958.
УДК 81'373.43
Е.В. Ганапольская
семантические изменения
в современной русской фразеологии
Семантические изменения во фразеологии — явление малоизученное, что связано прежде всего со сложностью самого объекта описания. В материалах русской неографии чуть более десяти лет назад было зарегистрировано около 800 новых фразеологических единиц [1, с. 181]. Это очень скромно, если учесть, что материалы
охватывают временной период протяженностью более 40 лет. Кроме того, мы предполагаем, что эти 800 единиц главным образом представляют собой неологизмы только по форме или по форме и значению одновременно, ибо два данных типа инноваций наиболее явные. Носители языка, в том числе и лингвисты,
