CC BY
26
ЛЕКСИКА ИНТЕНСИВНОСТИ НА МАТЕРИАЛЕ ТЕКСТОВ-СЦЕНАРИЕВ В МЕДИЙНОЙ КАРТИНЕ МИРА
VOCABULARY OF INTENSITY IN SCENARIO TEXTS IN THE MEDIA PICTURE OF THE WORLD
Е.В. Осетрова, М.В. Челушкина E.V. Osetrova, M.V. Chelushkina
Медийная картина мира, текст-сценарий, интенсификация, акт, роман, конфликт. В статье рассматриваются понятие «интенсификация» и ее лексическая реализация в текстах-сценариях, взятых из «глянцевого» журнала «Караван историй», который содержит в себе информацию, представленную в лингвистике как медийная картина мира. На материале текстов-сценариев подробно описываются «роман» и «конфликт», преобладающие в историях, рассказанных героями журнала, которые являются знаменитостями. На примере данных сценариев анализируется лексика интенсивности, которой насыщены данные тексты.
Media picture of the world, scenario text, intensification, act, romance, conflict.
The article discusses the concept of «intensification» and its lexical realization in scenario texts, taken from the «glossy» magazine «Caravan of Stories», which contains information presented in linguistics as the media picture of the world. Based on the material of scenario texts, the article describes in detail «romance» and «conflict» prevalent in the stories told by celebrity characters of the magazine. Using the example of these scenarios, the article analyzes the vocabulary of intensity, which the texts are rich in.
В Взаимосвязь языковой и медийной картины мира. Коллективное сознание каждого народа формирует определенную модель, отражающую устройство окружающего мира и складывающуюся в процессе тысячелетий трудовой деятельности и познания объективной действительности. В современной гуманитарной науке такую модель принято называть национальной картиной мира. Национальная картина мира находит наиболее полное выражение в языке, что, в свою очередь, заставляет признавать наличие «языковой картины мира» (далее - ЯКМ), воплощенной в лексических, грамматических и текстовых формах; в разных объемах и с различных методологических и терминологических позиций ее описывают многие современные исследователи (см., в частности [Шмелев 2002; Ермаков и др., 2004; Зализняк, Левонтина, Шмелев, 2005; Языковая картина мира..., 2006; Корнилов, 2011; Осетрова, 2012]).
В общем огромном пространстве ЯКМ, наряду с прочими специфическими предметными зона-
ми, выделяется медийная картина мира (далее -МКМ); она отражает окружающий мир, пропущенный через призму средств массовой информации: печати, радио, телевидения и интернет-медиа. Детализируя эту характеристику, воспользуемся формулировкой Е.Ю. Баженовой, понимающей под МКМ «представление о действительности, составляющими элементами которой являются как фрагменты, объективируемые в языке, так и фрагменты, которые формируются иными семиотическими системами» [Баженова, 2015, с. 43].
В медиакартине мира, наряду с информационной составляющей, существенное значение имеет ее эмоциональная «рамка» - субъективное отношение адресанта к действительности.
Здесь нас интересует не всякая медийная информация, а сценарии узнаваемых жизненных ситуаций, разворачивающихся на страницах «глянцевых» журналов. В качестве рабочего предлагаем для них наименование «тексты-сценарии». Материалом, использованным для публикации, стал журнал «Караван историй» за 2015-2016 гг.
Тексты-сценарии строятся таким образом, чтобы привлечь внимание массового читателя. Широкий набор языковых средств воссоздает содержание происходящего, одновременно выражая отношение адресанта к описываемому событию. Одним из «ключей», заводящих этот текстовый механизм субъективности, является категория интенсивности (речи), или интенсификация. Задача данного исследования и состоит в том,чтобы проанализировать работу категории интенсивности в медийных текстах сценарного типа.
Интенсификация как ключ к механизму языковой субъективности. В лингвистике нет однозначного определения «интенсификации». Так, Ш. Балли под термином «интенсификация» понимал «все различия, сводящиеся к категории количества, величины, ценности, силы и т.п., вне зависимости от того, идет речь о конкретных представлениях или об абстрактных идеях» [Балли, 1961, с. 202]. Однако до сих пор соответствующий термин находится на стадии формирования. Современные исследователи толкуют его с различных точек зрения.
Е.В. Бельская, например, под интенсивностью понимает «структурно-семантическое свойство слова, семантика которого отражает субъективную качественно-количественную интерпретацию объекта действительности с точки зрения его несоответствия нормативной степени своего проявления, что материализуется в структуре внутренней формы слова за счет ее мотивирующей части, отражающей метафорический перенос, и / или форманта и актуализируется в интенсивном контексте» [Бельская, 2003, с. 157]. Она же выделяет два критерия, по которым можно судить об интенсификации слова: «1) лексическая единица должна иметь внутреннюю форму слова, актуализирующую семантическое различие в степени интенсивности с некоторой лексической единицей, которую принято считать "нормативной"; 2) лексическая единица должна характеризоваться актуализацией значения интенсивности на уровне контекста. При этом первый критерий является основным, а второй - дополнительным» [Там же].
Категория интенсивности является субъективным показателем, как говорящий относится к тому или иному объекту. Исходя из этого, С.Е. Роднова дает свое понимание понятию «интенсивность» - это «семантическая категория прагматического характера, являющаяся производной, с одной стороны, от категории количе-ственности и качественности, а с другой - от особой прагматической категории, содержание которой может быть осмысленно в рамках когнитивной лингвистики при помощи понятий «вы-деленность» (релевантность) и «выдвижение» [Кубрякова, 1996, с. 21-25].
Несмотря на отсутствие четкого определения термина, лингвисты сходятся на том, что маркером категории интенсивности в языке является слово очень, характеризующее объект с количественной стороны. В языке существуют синонимы этого слова, которые вполне могут употребляться в одном ряду с ним и вместо него: весьма, абсолютно, совсем, совершенно, крайне, в крайней степени и под. Понятно и то, что интенсивность имеет не только специальные, как перечисленные адвербиальные, формы выражения, но входит отдельным элементом в семантическое значение многих знаменательных слов.
В общем, интенсивность позволяет добиться в тексте эффекта экспрессивности, которая выделяет какой-либо признак среди других. Такое выделение является субъективным выражением говорящего о том, что сильно отличается от нормы [Лукьянова, 1986, с. 56-57].
Именно русской речи присущи повышенные, нередко мультиплицированные - чрезмерные - экспрессивность и эмоциональность. Так, А. Вежбицкая фиксирует «высокий эмоциональный накал русской речи», любовь ее носителей «к крайним и категоричным моральным суждениям», одновременно отмечая тот факт, что «русская речь отдает предпочтение гиперболам для выражения любых оценок, как положительных, так и отрицательных, и в частности, моральных» [Вежбицкая, 1997, с. 33-34, 84].
Имея в виду историю развития данной категории в русском языке, отметим, что особо ак-
<С £
и
т
0
ь
к
1 м ш Е-
и о-
о ^ о о
О Й
3
ш Е-
к
о
Рч
м
13
0
1 к
«
о м :г X
ь
и
<с «
м с
Д
н и
щ м
тивная работа интенсификации зафиксирована на рубеже ХХ-ХХ1 веков. В наше время интенсивная лексика весьма популярна в текстах СМИ, где «наиболее отчетливо и быстро отражаются изменения, происходящие. во всех сферах языка» [Русский язык конца XX столетия..., 1996, с. 10].
Лексика интенсивности в текстах-сценариях «роман» и «конфликт». Исследуя семантическую сферу медийных текстов, мы выделили ряд ситуаций, в рамках которых описывается личная жизнь героев, - ряд узнаваемых сценариев, или «скриптов» [...] «роман» и «измена», «свадьба» и «развод», «дружба» и «воспитание детей», «болезнь»; при этом «измена» и «развод» являются схожими сценариями конфликтного типа, а потому с определенным допуском могут быть рассмотрены как единый семантический тип.
Наиболее популярны в текстах «глянцевого» журнала «Караван историй», который использован здесь в качестве материала для наблюдения, сценарии «роман» («любовный роман») и «конфликт» («личностный конфликт»).
Героями историй являются сами рассказчики - известные личности, «звезды», которые делятся с читателями и поклонниками подробностями личной жизни. В большинстве случаев это женщины, речи которых присуща экспрессия при выражении оценок и эмоций. Именно поэтому содержание данных текстов носит в высокой степени субъективный характер.
Анализируя соответствующие тексты, мы отметили частотное использование в их границах лексики интенсивности. Интенсификация здесь проявляется особенно активно, поскольку герои регулярно выражают эмоции и впечатления, связанные с происходящими в их жизни событиями.
В сценарии «романа» интенсивная лексика присутствует при описании различных составляющих его семантических актов, среди которых основные - это знакомство, ухаживание, любовь и женитьба.
Языковое событие знакомства, как правило, не передает большой эмоциональной нагрузки, сообщаясь как факт. Акт ухаживания на этом стандартном событийном фоне представ-
ляет больший интерес, процесс очарования героини: В путешествии Зямка распушил хвост, всячески Таню осаждал, добивался; Он сразу брал быка за рога, решительность сшибала с ног любую даму (Караван историй. 2015. № 5).
Все вышеприведенные фрагменты насыщены «лексикой чувств», передающей состояние героини в момент ухаживания. Эмоциональный всплеск, характерный для описанного акта, выражается в языке посредством лексики интенсивности: добивался, осаждал, часами простаивал.
Очевидно, маркером указанного акта является именно глагол, который не только фиксирует момент ухаживания как направленное, целе-ориентированное действие героя, но, что не менее важно, как действие интенсивное, настойчивое, неоднократное. Предикаты представляют ухаживание в качестве нестандартного акта, выходящего за пределы нормы, преодолевающего состояние равнодушия самой героини и / или ее окружения.
Кроме того, необходимо отметить присутствие фразеологизированных словосочетаний, которые своей метафорической составляющей в данном случае еще усиливают общую интенсивную оценку события: В путешествии Зямка распушил хвост, всячески Таню осаждал, добивался; Он сразу брал быка за рога, решительность сшибала с ног любую даму (Караван историй. 2015. № 5).
В семантической структуре ухаживания интенсивность распространяется не только на действие героя, но должным образом квалифицирует его самого. Так, в текстах регулярно встречается квалификатив потрясающий: потрясающий поклонник; потрясающий любовник; потрясающий друг. Эта лексика интенсивности выражает субъективное отношение героини к поклоннику, подтверждая тот факт, что герой смог произвести неизгладимое впечатление; ср.: В путешествии Зямка распушил хвост, всячески Таню осаждал, добивался и, естественно, произвел на нее неизгладимое впечатление; Поклонником С. был потрясающим - нежным, щедрым, предусмотрительным (Караван историй. 2015. № 5).
Итак, категория интенсивности связана с тремя элементами семантики ухаживания - передает: а) возбужденное состояние героини; б) настойчивые действия героя, обладающего превосходными характеристиками и в) общий высокий эмоциональный фон ситуации.
Акт ухаживания, следуя общей сюжетной логике «романа», сопровождается состоянием влюбленности и развивается в состояние любви. Оно сопровождается совершенно особыми эмоциями, всепоглощающий характер которых связывается в русской языковой картине мира прежде всего с соматизмами сердце, душа и глаза: Я взглянула в его серые сердитые глаза - и утонула в них... (Караван историй. 2015. № 4); Мама вспоминала: «Когда я его увидела, он был в свитере василькового цвета, такой красивый, что у меня защемило сердце» (Караван историй. 2015. № 4); «Помню, как бешено забилось сердце, - вспоминала Образцова. - Я уже любила Альгиса, но не знала, взаимно ли это (Караван историй. 2015. № 6).
Интенсивность любовного переживания, впрочем, может передаваться не только устойчивой метафорой, но и через стандартный глагол, усиленный наречиями-интенсификаторами очень, сильно, невероятно, безоглядно и т.п.; см. примеры: И не заметила, как сама влюбилась, причем так сильно и безоглядно, что тут же избавилась от всех своих комплексов; Полюбила я его сильно (Караван историй. 2015. № 5). Если же две эти техники соединяются, то возникают фразеологизмы типа влюбиться по уши, в которых интенсивность удвоена - прямой глагольной номинацией и фразеологизирован-ной формой.
Для сюжетных границ акта влюбленности присутствие подобных описаний очень характерно: в этот момент эмоции буквально захлестывают сознание героев, они испытывают эмоциональное напряжение, нередко потрясение, буквально тонут друг в друге и наконец понимают, что это - любовь.
Страх потерять своего любимого так же, как и положительные эмоции, естественным образом «обрастает» языковыми маркерами интен-
сивности. Например, оценочный контекст ситуации, когда героиня разминулась со своим возлюбленным и запланированная встреча не состоялась, описывается во фразе не пережить такого горя: Кажется, что не пережить такого горя! (Караван историй. 2015. № 5).
Это лишний раз доказывает субъективную природу оценки в подобных контекстах, когда рядовое в общем-то событие в личностном восприятии автора стремится к тому, чтобы присвоить себе квалификацию трагедии.
Неким итогом, демонстрирующим высокий накал страстей, является выражение жить друг без друга не сможем; в котором интенсивность чувства на первый взгляд уведена в пресуппозицию, не имея собственных языковых форм, а на самом деле - в очередной раз подразумевается в своей предельной степени, как альтернатива отрицанию жизни; ср. с предыдущим примером: И в этот миг стало понятно, что жить друг без друга уже не сможем (Караван историй. 2015. № 6).
Ситуацией, полярной «роману», является «конфликт», который в проанализированных текстах представлен вариантами «измены» и «развода».
В данном случае лексика интенсивности работает на репрезентацию негативных эмоций героев друг к другу.
Участники языкового сценария «измены» как будто предъявляют массовому читателю два варианта развития событий; ср.: Но я схватила чемодан, побросала туда его вещи: уходи, проживем без тебя!; Это был ад; Врать и изворачиваться не стал, хотя руки у него дрожали, а в глазах стояли слезы; Он, потерянный, с потухшим взглядом, ушел; Сама я еле передвигала ноги (Караван историй. 2015. № 5).
Из примеров видно, что в подобных описаниях используются глаголы схватить, побросать, переколотить, изворачиваться, представляющие «акциональную символику» измены, набор узнаваемых действий, которые совершает человек, испытывающий крайнюю степень потрясения и разочарования. Другой извод сценария, противоположный «бурному»
<С £
и
т
0
ь
к
1 м ш Е-
и о-
о ^ о о
о я
3
ш Е-
к
о
Рч
м
13
и
1 к
а
«
о м :г X
ь
и
<с «
м с
д
н и
щ м
варианту, передает апатию героини (героя). Ему, скорее, следует приписывать значение антиинтенсивности, но и в этом случае типичные состояния и движения узнаются: потухший взгляд, понурая голова, опущенные руки (все валится из рук) и сама героиня, еле передвигающая ноги.
Что же касается сценария «развода» как некоего итога межличностных отношений, то здесь используется не менее выразительная лексика: Под давлением обиды мама не просто выгнала мужа из дома, а напрочь вычеркнула из своей жизни; Я начала вопить, орать, биться (Караван историй. 2015. № 4).
Семантику развода обслуживают глаголы и глагольные словосочетания речевого акта (произносить страшные слова), голосовых и физических действий (вопить, орать, биться, приползти), социально-психологического действия (напрочь вычеркнуть из жизни) и социально-психологического состояния (уничтоженный как личность). Как и во всех описанных выше случаях, данный ситуативный тип несет в себе большую эмоциональную составляющую, передавая всплеск негативных эмоций героини, ее переживания в связи со свершающейся жизненной драмой.
Проанализировав тексты-сценарии двух полярных семантических типов - «романа» и «конфликта», мы отмечаем, что их содержание характеризуется эмоциональной насыщенностью и множественными отклонениями героев от обычного нормативного поведения. В то же время именно это поведение, прочитанное как отклонение на фоне ежедневного рутинного существования, следует признать неким специфическим стандартом в рамках критичных ситуаций «любовного романа», «измены» и «развода», что и зафиксировано в медийной картине мира.
Смыслы интенсивности, пронизывающие перечисленные сценарии, характеризующие буквально каждый их элемент - качества и состав героев, динамику их действий, природу их состояний, обеспечиваются соответствующей лексикой. Приоритетное место в ее составе имеют группы глагольных предикатов и наречий-
квалификативов, которые с регулярностью входят в состав фразеологизированных конструкций, обогащающих интенсивность разнообразными метафорическими образами.
Библиографический список
1. Баженова Е.Ю. Дискурсивные стратегии представления информации в новостных текстах британских СМИ (на материале качественных интернет-газет): дис. ... канд. филол. наук. Благовещенск, 2015.
2. Балли Ш. Французская стилистика. М., 1961.
3. Бельская Е.В. Опыт лексикографического описания интенсивной лексики диалекта // Известия Томского политехнического университета. 2003. № 3.
4. Вежбицкая А. Язык. Культура. Познание. М., 1997.
5. Ермаков С.В., Ким И.Е., Михайлова Т.В., Осетрова Е.В., Суховольский В.Г. Власть в русской языковой и этнической картине мира. М., 2004.
6. Зализняк А.А., Левонтина И.Б., Шмелев А.Д. Ключевые идеи русской языковой картины мира. М., 2005.
7. Корнилов О.А. Языковые картины мира как производные национальных менталитетов: учеб. пособие. М., 2011.
8. Кубрякова Е.С. Краткий словарь когнитивных терминов. М., 1996.
9. Лукьянова Н.А. Экспрессивная лексика разговорного употребления (Проблемы семантики). Новосибирск, 1986.
10. Осетрова Е.В. Манифестация факта в русском высказывании, или Событие выражения: монография / Сибир. федерал. университет. Красноярск, 2012.
11. Родионова С.Е. Интенсивность и ее место в ряду других семантических категорий // Славянский вестник. М., 2004. Вып. 2.
12. Русский язык конца XX столетия (1985-1995). М., 1996.
13. Шмелев А.Д. Русский язык и внеязыковая действительность. М., 2002.
14. Языковая картина мира и системная лексикография / отв. ред. Ю.Д. Апресян. М., 2006.
