CC BY
54
STRUCTURAL AND SEMANTIC CLASSIFICATION OF CZECH BINARY SET
PHRASES
D. B. Andrianova
The article considers structural and semantic types of Czech binary set phrases with particular emphasis on specific correlation between components of such phrases. Some syntactic models of binary set phrases are analyzed from the viewpoint of relationship between the general meaning of a phrase and that of its components.
Key words: the Czech language, binary phrases, structural and semantic classification.
© 2010
А. А. Гулякова
ЛЕКСИЧЕСКАЯ ВАРИАНТНОСТЬ И СИНОНИМИЯ СОМАТИЧЕСКОЙ ФРАЗЕОЛОГИИ (РУССКИЕ И ШВЕДСКИЕ ФРАЗЕОЛОГИЧЕСКИЕ ЕДИНИЦЫ С КОМПОНЕНТОМ «ГОЛОВА»)
Как в живой речи, так и в языке художественной литературы фразеологические единицы (ФЕ) нередко подвергаются варьированию. Наиболее типичной для фразеологической системы является лексическая вариантность. Основной критерий вариантности — тождество образа и относительное тождество ФЕ. Вопрос об идентификации ФЕ как вариантной или синонимичной остается одним из самых сложных, так как граница между синонимичностью и тематической однородностью компонентов ФЕ не всегда является определенной. Такой идентификации способствует как детальный лингвистический анализ ФЕ одного языка, так и межъязыковое сопоставление. Как в русском, так и в шведском языках выделяются три основные группы, включающие в себя варианты и синонимы ФЕ, выступающих в своем прямом анатомическом значении (прямая номинация); ФЕ, где соматизмы выражены метонимически; ФЕ, где соматизмы охарактеризованы при помощи метафоры. В обоих языках последняя группа является самой многочисленной. Совпадение признаков, на основании которых осуществляется метафорический перенос (материал, форма, функция, местонахождение), свидетельствует об универсальности семантических моделей образования фразеологии этого ряда.
Ключевые слова: фразеологизм, синомия, лексическая вариантность.
Обычно считается, что фразеологизмы — это устойчивые, «законсервированные» словосочетания, что отражается практически во всех определениях. Но уже давно фразеологи заметили, что эта устойчивость относительна. В чем же проявляется неустойчивость, или, точнее, динамизм ФЕ? В вариантности. Как в живой речи, так и в языке художественной литературы, и в диалектических употреблениях ФЕ нередко подвергаются варьированию. Каковы же типы варьирования
и противоречат ли они понятию фразеологической устойчивости? Как считает В. М. Мокиенко, «мобильность, неустойчивость лексических параметров фразеологизмов обеспечивает их динамизм, готовность к постоянному обновлению, повышает экспрессивность, столь важную для их функционирования»1.
Традиционно различают фонетические, морфологические, словообразовательные, лексические и синтаксические варианты. Почти все виды этих вариантов можно найти и в соматической фразеологии, например: котел (котелок) не варит — словообразовательный вариант, копыл копылом — как копыл — морфологический, голова у кого как (что, с) пивной котел — синтаксический, башку (бошку) оторвать кому — фонетический и т. п. (здесь и далее все примеры из БСРП и БСРНС).
Из всех вариантов, как считают исследователи, наиболее динамичной и специфической для фразеологической системы является лексическая вариантность. Несмотря на некоторое различие в определениях, главная особенность лексических вариантов, по общему мнению, состоит в тождестве образа ФЕ и относительном тождестве структуры. Самостоятельными же, хотя и синонимичными оборотами следует считать те, которые основаны на метафорах разного порядка. Так, ФЕ соломенная голова и мякинная голова можно рассматривать как варианты, так как солома и мякина — денотаты, принадлежащие к одному смысловому ряду: это наполнители, причем из сходного материала. Между тем фразеологизм пустая голова по отношению к ним является, безусловно, самостоятельным (другое основание для метафоризации: отсутствие наполненности, а не материал для наполнения).
Несмотря на довольно четкое определение, вопрос о том, где вариант, а где два разных фразеологизма, остается одним из самых сложных вопросов в этой сфере потому, что граница между синонимичностью и тематической однородностью компонентов ФЕ не всегда является определенной.
При анализе ФЕ мы уже сталкивались с данной ситуацией2. В настоящей работе рассмотрим эту проблему детальнее на конкретном материале.
Среди одноструктурных ФЕ, близких по смыслу, можно выделить две основные группы:
1. ФЕ, в которых варьируется стержневой компонент. В качестве вариантных замен здесь чаще всего выступают слова голова — башка — котелок, например: голова (башка, котелок) варит/не варит у кого, хотя возможны и другие варианты, например: коробка варит/не варит у кого, калган варит/не варит у кого, башня не варит у кого и даже Максим не варит (не работает) у кого (о глупом, несообразительном человеке). Разумеется, эти варианты различаются как по стилистической окрашенности, так и по сфере и частотности их употребления.
2. ФЕ, в которых заменяется один из нестержневых компонентов, например: бежать (нестись, мчаться) сломя (очертя) голову; соломенная (мякинная) голова; глупая (дурья) голова; голова как пустой (дырявый) горшок; глупый (серый, тупой) как сибирский валенок; чердак потек (протек, течет, поехал, сдвинулся) у кого; крыша едет (поехала) у кого и т. п.
1 Мокиенко 1989, 48.
2 Гулякова 2010.
Нас интересует, насколько далеко простирается вариативность стержневого компонента? Если подключить весь материал, включая жаргонный и диалектический, окажется, что диапазон замен компонента «голова» в русском языке достаточно широк. В качестве замен стержневого компонента могут выступать такие слова, как башня, бревно, горшок, коробка, котел, кулёк, ступа, сундук, чайник, чемодан, чурка, чурбан и т. п., например: пустая голова — пустой горшок — пустой чемодан, чурка с глазами — чурбан с глазами — бревно с ушами, калган с букашками — кулек с огрызками — сундук с клопами, башню снесло — чайник сломали и т. п. Однако ко всему этому разнообразию компонентов-заменителей надо подходить дифференцированно, так как часть из них в соединении с конкретной фразеологической моделью образует варианты, а разные модели становятся источниками синонимов.
Вариативность ФЕ с компонентами голова — башка — котел (котелок) очевидна. Но рассматривать ли как варианты ФЕ с такими стержневыми компонентами, как копыл и колчан (например, голова как копыл и голова как колчан — о глупом, бестолковом человеке)? Копыл и колчан — это полные синонимы слова голова или разные по образности его обозначения? Слово копыл в разных диалектах может означать 'деревянную колодку...; брусок, соединяющий полозья саней с кузовом; валек, которым колотят белье при стирке; рукоятку топора, лопату, прялку' и т. п. — как правило, нечто деревянное3. Показательно, что в диалектах имеется и переносное, соматическое значение слова копыл, причем не только 'голова', но и 'нос' («я его по копылу узнал, копыл-то батькин»), 'коренной зуб' («ко -пылы болят») и даже 'нога' (с копыльев/копылов долой — 'упасть, свалиться'). Слово колчан в общелитературном языке обозначает 'сумку, футляр для стрел', однако в диалектах оно имеет значение 'высокая крынка с узким горлом'4. Таким образом, в данном случае мы имеем дело все-таки с разными ФЕ, так как здесь налицо различие образов, на основании которых возникли эти устойчивые выражения. В таких же невариантных, а синонимических отношениях, на наш взгляд, состоят пары ФЕ с компонентами башня и коробка, горшок и чемодан.
Данные примеры показывают, что при идентификации ФЕ необходим тщательный лингвистический анализ. Это подтверждает и случай со словом калган, входящим в выражения калган варит/не варит, гнилой калган, калган с букашками, калган разламывается, закрыть калган и т. п. Носителям русского языка известно общелитературное значение слова калган: 'травянистое растение семейства розоцветных.'5. Может сложиться впечатление, что отождествление калгана с головой произошло на основе сходства ее формы с корнем растения. Однако оказывается, что в диалектной речи калган имеет и другие значения: ' обрубок дерева, чурбан; деревянная чашка, миска, ковшик; глиняный сосуд, горшок' и т. п.6 Там же отмечено употребление этого слова в значении 'голова', например: «Разве на твой калган шапку наденешь?» В этом семантическом ряду нашли отражение две смысловые доминанты метафоры головы: материал (дерево, глина) и сосуд (горшок, чашка, ковшик и т. п.). Тем самым здесь воплотились две семан-
3 СРНГ14, 300.
4 СРНГ12, 202.
5 БТСРЯ 411.
6 СНРГ12, 341-342.
тические линии метафорического переноса: по форме и по функции. Определить точно, по какой именно линии шло развитие рассматриваемых ФЕ, весьма затруднительно. Не случайно Л. В. Щерба назвал такие случаи маргинальными (и самыми интересными!).
Обозначим группы, включающие в себя варианты и синонимы фразеологизмов, объединяющихся по общему признаку:
1. ФЕ, где соматизмы выступают в своем прямом анатомическом значении (прямая номинация). Это соматизмы голова и его стилистический синоним башка, например: соломенная, мякинная, садовая голова, башка из табачного горшка у кого, глуп как осетровая башка, не заплатана башка, в башке опил у кого (ср. в голове опилки у кого) — о глупом, несообразительном человеке; голова (башка) на плечах у кого, кто-либо с головой — об умном человеке.
2. ФЕ, где соматизмы выражены метонимически (в широком смысле). В данном случае голова представлена какой-либо одной своей частью: рожа (грубо «лицо»), лоб, лысина, плешь, мозг, ум, например: облечиная рожа (облеч — глу-пец), толоконный лоб, медный лоб, вязовый лоб, лоб в два шнурка у кого, хоть за лоб тяни кого — о глупом (часто упрямом) человеке; семи пядей во лбу — об очень умном человеке; с лысинкой, на его плеши хоть кол теши, чугунные мозги, тряпочные мозги, мозги на ручнике работают, мозга на мозгу наехала — об очень глупом, несообразительном человеке, схватиться (взяться) за ум — стать благоразумнее, рассудительнее, образумиться.
Сравним такие ФЕ, как чугунные мозги, тряпочные мозги и кудрявые мозги. На первый взгляд они могут показаться синонимичными, однако это не так. Что касается первых двух, их можно считать вариантами: налицо одинаковая структура и общая основа для метафоризации — материал; оба употребляются при характеристике крайне глупого, несообразительного человека. Между тем выражение кудрявые мозги не только не вариант, но даже и не синоним вышеприведенных: в молодежном жаргоне оно характеризует не глупого, а, напротив, умного человека (в шутливо-одобрительной форме). Объяснить появление подобного значения можно по-разному. Одна гипотеза может быть связана с визуальным образом мозга, напоминающим по форме грецкий орех. Считается, что чем более гладкая поверхность мозга, тем слабее умственные способности человека — не случайно про глупого человека говорят, что у него «одна извилина». Таким образом, определение кудрявый может относиться к рисунку мозга и тем самым свидетельствовать о его сложности, что позволяет охарактеризовать обладателя таких мозгов как человека умного. Допустимо и другое объяснение. Одно из значений слова кудрявый — 'вычурный, излишне украшенный (о стиле, манере изложения и т. п.)'7. В современном молодежном сознании это значение могло трансформироваться в значение 'хитрый, ушлый' и, следовательно, 'умный'.
3. ФЕ, где соматизмы охарактеризованы при помощи метафоры. Они, в свою очередь, делятся на подгруппы, объединяющие соматизмы, созданные метафорическим путем на основании различных признаков:
1) емкость, вместилище, сосуд: ведро, горшок, бочка, кадушка, казан (чугунный котел), коробка, котел, кулек, ступа, сундук, турсук (кожаный мешок для кумыса и других напитков; берестяной кузов для ягод, грибов), чайник, чан, чемо-
7 БТСРЯ, 478.
дан, например: горшок с ручками вовнутрь, горшок с педалями, голова у кого как дырявый (пустой) горшок — о глупом, забывчивом, легкомысленном человеке (следует отметить, что метафорическое и мифологическое уподобление головы горшку — древняя культурологическая универсалия; не случайно в латыни и в романских языках именно эта метафора — лат. testa, франц. tête — стала обычным обозначением головы, метафоричность которого уже не осознается носителями языка); пустой как бочка, как пустая бочка — о глупом, пустоголовом человеке (ср. без ума голова — лукошко); как бочка с изъяном — о чудаковатом, глуповатом человеке; голова у кого как (что, с) пивной котел; голова что чан, а ума ни на капустный кочан — о человеке с большой головой, но неумном (ср. голова у кого с (в) ведро); в голове у кого как в пустой кадушке; голова у кого как казан; чайник сломали кому; коробка не варит у кого, есть/нет в коробке у кого; сундук с клопами; пустой чемодан; ступа долбленая; кулек с огрызками; не голова у кого, а колчан; турсук турсуком — о глупом, несообразительном человеке и т. п.
Уже само количество представленных вариантов и синонимов этой фразеологической модели демонстрирует ее активность. Показателем активности является и то, что в ней представлены как компоненты, обозначающие предметы традиционного крестьянского быта (например: бочка, горшок, лукошко и т. п.), что свидетельствует о раннем происхождении соответствующих ФЕ, так и новейшие реализации исходной семантики, (например: горшок с педалями, пустой чемодан, походный унитаз и т. п.). В некоторых случаях акцент метафорической модели может сместиться с обозначения емкости, сосуда и т. п. на характеристику их содержимого, например: ни с чем пирог; мякина в голове у кого; кисель в коробке у кого; моча в котелке у кого, масла нет в голове у кого — о глупом, бестолковом, несообразительном человеке; ср. масло в чайнике у кого — об очень умном человеке. Как видно из примеров, в зависимости от качества содержимого человек расценивается как глупый или как умный. Подобные модели можно выделить в отдельную группу: содержимое головы или его отсутствие;
2) жилище, место обитания, обиталище или его часть: башня, шалаш, чердак, палата, гнездо, крыша, например: башня не варит у кого; чердак без верху: одного стропильца нет у кого — о глупом, несообразительном человеке; чердак потек (протек, течет, поехал, сдвинулся) у кого; крыша едет/поехала (переехала, съезжает/съехала, ползет, течет/потекла, протекла — о чьем-либо странном, глупом поведении; непокрытый шалаш; дурье гнездо — о глупом, бестолковом человеке; ума палата у кого — об очень умном человеке; ума палата, да не покрыта — о глупом человеке;
3) растение: тыква, репа, кочан, вилок, бурак (свекла), тюльпан, баобаб, лопух, орех, например: голова у кого как тыква; голова у кого как кочан (капусты)/ кочаном; голова у кого как вилок (капусты); мозговина (голова) у кого с короб, а ума с орех; глуп, как бурак; тупой как баобаб; черный тюльпан; лопух лопухом — о глупом человеке; репу чесать, дать по репе и т. п.);
4) инструмент, предмет хозяйственного обихода: лопата, веник, колун (топор), копыл (деревянная колодка у сапожников; опора в виде бруска, соединяющая полозья саней с кузовом), борона, например: лоб что лопата, а ума маловато, дурной как банный веник; тупой как колун; колун колуном; копыл копылом — о глупом, умственно ограниченном, невежественном человеке; боронить как бо-
рона без клецов говорить что-либо глупое, несуразное (клец — завертка, закрутка, палка, всунутая меж зубьев бороны);
5) предмет обуви: валенок, сапог, лапоть, например: серый (глупый) как [сибирский] валенок; тупой как сибирский валенок; [как] сибирский валенок; глуп как лапоть; валенок с завязками; голова у кого варит как мой сапог — о несообразительном, бестолковом, невежественном человеке;
6) дерево или кусок дерева: дерево, осина, чурка, чурбан, полено, бревно, пень, столбик, кобёл (обрубок бревна, чурбан, пень, пенек), пробка, например: низ-коспиленное дерево; осина без вершины; чурка с глазами; как чурка; как (ровно) чурка с глазами; чурка чуркой; чурбан неотесанный (нетесаный); как чурбан; как чурбан с глазами; бестолковый как чурбан; полено (чурка) дров; бревно с ушами; пень стоеросовый [с глазами]; как кобёл; кобёл коблом; глуп (глупый) как пробка — о глупом, бестолковом, непонятливом человеке. Любопытно, что из вариантного ряда чурка/чурбан/пень с глазами в значении 'глупый человек' выпадает выражение столбик с глазами, употребляющееся в отношении глупой (хотя и получившей диплом) девушки.
Представленная классификация может быть обобщена и по другому принципу, а именно на основании общности формы, материала, функции и метонахож-дения сопоставляемого с головой предмета. Понятно, что любая классификация довольно условна, так как некоторые соматизмы можно отнести к разным группам на разных основаниях: например, горшок, чан, шприц — форма и функция; валенок, сапог — вместилище и место; башня, чердак — жилище и его местонахождение и т. п.
Сопоставим эту картину с ситуацией в шведском языке. В шведском языке также можно выделить группы, соответствующие тем, которые выделяются в русском языке:
1) Прямая номинация: ha skräp i huvudet (букв. 'иметь мусор в голове'), vara sjuk i huvudet ('быть больным на голову'), det stár still i huvudet ('тихо в голове '), bläst i huvudet ('ветер в голове '), trött i huvudet('усталый в голове'), tjock i huvudet ('толстый в голове'), knäpp i huvudet ('тупой в голове'), snurrig i huvudet ('укачавшийся в голове'), slut i huvudet ('конец в голове ')8 и т. п. — для обозначения глу-пого, бестолкового, несообразительного, легкомысленного человека; välsorterad i huvudet ('хорошо рассортировано в голове ') (ср. аналогичное русское «все разложено по полочкам (в голове)»), ha huvudetpä skaft (букв. 'иметь голову на черенке ') (ср. с русским «иметь голову на плечах») и т. п. — для обозначения умного, сообразительного человека. При общей метафоричности этих выражений слово «голова» выступает здесь в своем прямом значении.
2) ФЕ, где соматизмы выражены метонимически (когда вместо слова голова употребляется обозначение какой-либо ее части), например: череп (dum i skallen 'глупый в черепе '), лоб (varm i pannan 'теплый во лбу') и т. п.
3) ФЕ, где соматизмы охарактеризованы при помощи метафоры, например: knoppen pä halsen 'шарик на шее', knoppen över magen 'шарик над животом', knölen mellan axlarna 'шишка между плечами', melonen mellan axlarna 'дыня между плечами', bölden över axlarna 'нарыв над плечами', den stora finnen mellan axlarna 'прыщ между плечами', finnen pä halsen 'прыщ на шее 'и т. п. Так же, как
8 Здесь и далее примеры из Norsteds svenska slangordbok (NSS).
и в русском языке, это самая многочисленная группа. В нее входят соматизмы, образованные путем метафорического переноса на основании различных признаков. Совпадение этих признаков (материал, форма, функция, местонахождение) свидетельствует об универсальности семантических моделей образования фразеологии этого ряда.
Вариативность и синонимичность наблюдается во всех трех группах (причем как стержневых, так и нестержневых компонентов), например: bläst i huvudet 'ветер в голове' — bläst i skallen 'ветер в черепе'; knölen mellan axlarna 'шишка между плечами' — melonen mellan axlarna 'дыня между плечами'; tom i bollen 'пустой в шаре ' — tom i roten 'пустой в корне'; knoppen pä halsen 'шарик на шее '— knoppen över magen 'шарик над животом'; tom i huvudet 'пусто в голове' — det stär still i huvudet 'тихо в голове 'и т. п. При определении ФЕ как вариативных или как синонимичных мы руководствуемся принципами, сформулированными в начале статьи.
Подводя итоги анализа, обозначим основные типы отношений, связывающих соматическую фразеологию избранного типа. Доминантами нашей классификации является распределение по тематическому признаку: наименования домашней утвари, предметов обуви, жилища, растений, животных и т. п. Именно здесь и проходит водораздел между фразеологической вариантностью и фразеологической синонимией. Основным критерием вариантности является тождество образов компонентов, входящих в состав одноструктурной соматической фразеологии, критерием же синонимичности является расхождение в образных представлениях компонентов. Между этими четкими позициями вырисовывается и целый ряд переходных случаев, когда четкая идентификация ФЕ как вариантной или синонимичной становится проблемной. Такой идентификации может способствовать как детальный лингвистический анализ ФЕ одного языка, так и межъязыковое сопоставление.
ЛИТЕРАТУРА
Гулякова А. А. 2010: Структурный и семантический анализ русских фразеологизмов с компонентом «голова» // Фразеология и текст, 50-58.
Диброва Е. И. 1979: Вариантность фразеологических единиц в современном русском языке. Ростов-на-Дону.
Ивашко Л. А.1981: Очерки русской диалектной фразеологии. Л.
Мокиенко В. М. 1989: Славянская фразеология. М.
Молотков А. И. 1977: Основы фразеологии русского языка. М.
LEXICAL VARIATION AND SYNONYMY OF SOMATIC SET PHRASES (RUSSIAN AND SWEDISH SET PHRASES WITH THE COMPONENT 'HEAD')
A. A. Gulyakova
Set expressions are often subject to variation both in actual speech and fiction. Variation of lexical components is most typical of set phrases. The main criterion of variation consists in an image identity and in a relative identity of a set phrase. Set expression identity as variant or
synonymous is a challenge as the borderline between synonymy and thematic uniformity of set expression components is very often vague. Both detailed linguistic analysis of set phrases of one language and intralanguage comparison are instrumental in identification of the kind. There are three principal groups of set phrases containing variants and synonyms both in Russian and Swedish, in which somatisms are either used in their direct meaning (direct nomination), or they are used metonymically or metaphorically. The latter group in both languages is the biggest one. Concurrent properties as a basis for metaphoric transfer (material, shape, function, and place) testify to the universal character of semantic patterns of such phrases.
Key words: set expression, synonymy, lexical variarion.
© 2010
И. Г. Казачук
МНОГОЧЛЕННОЕ УПРАВЛЕНИЕ ОБЪЕКТНЫХ ПРОЦЕССУАЛЬНЫХ ФРАЗЕОЛОГИЗМОВ С СЕМАНТИКОЙ ОТНОШЕНИЯ
В статье рассматривается многочленное управление объектных процессуальных фразеологизмов семантической категории отношения, определяется форма и значение объектов при процессуальных фразеологизмах указанной семантики, указываются комбинации падежей в конструкциях с многочленным управлением, определяются факторы, влияющие на форму управляемых процессуальным фразеологизмом компонентов.
Ключевые слова: словосочетание, процессуальный фразеологизм, многочленное управление.
Вопрос о сущности управления продолжает оставаться дискуссионным в лингвистике, имеющим важное теоретическое значение и практическое применение.
В настоящей статье речь идет о многочленном управлении процессуальных фразеологических единиц (далее ФЕ), репрезентирующих в современном русском языке семантику отношения.
Понятие многочленного управления находится в ряду таких понятий, как одночленное (одиночное), двучленное (двойное) управление. Под многочленным управлением процессуальной единицы понимается ее способность управлять несколькими (более двух) формами имени. Управляющим компонентом в русском языке может выступать как отдельная лексема (глагол), так и фразеологическая единица: сбросить снег с крыши лопатой, вбить гвоздь молотком в стену; дать урок человечности окружающим своим поступком, привлечь внимание общественности к проблеме выступлением.
До последнего времени управление рассматривалось только как связь лексем. По мнению А. М. Чепасовой, изучение грамматических категорий на лексическом материале не только тормозило процесс создания полной и разносторонней си-
