CC BY
15
Хроматомасс-спектрометрическое исследование осуществляли на приборе HP-6890N/5975C с использованием системы компьютерной обработки данных в режиме SIM с записью ионов m/z 135, 136, 149, 163 для адамантанов, m/z 187, 188, 201 для диамантанов, m/z 239, 240 для триамантанов, m/z 217, 218 для стеранов, m/z 177, 191 для терпанов и m/z 123, 179, 193, 207 для сесквитерпанов. Разделение углеводородов проводили на кварцевой капиллярной колонке HP-5MS с внутренними диаметром 0.25мм. и длиной 30м. Хроматографирование осуществляли в режиме линейного программирования температуры (70®310°С, 4°/мин.). Запись спектров осуществляли в режиме сканирования с интервалом 2с., затем выполняли компьютерную реконструкцию хроматограмм по характерным для различных групп углеводородов осколочным ионам, указанным выше. Все спектры сняты при энергии ионизации 70эВ и ускоряющем напряжении 3500 В. Температура камеры ионизации 250°С. Идентификацию углеводородов выполняли с использованием эталонных углеводородов, встречного синтеза предполагаемых УВ, а также литературных данных [4,5].
Нефтеперерабатывающая промышленность нуждается в основных сведениях об углеводородном составе добытой нефти, в связи с тем, что данная информация необходима для получения целевых нефтепродуктов. Также представлена схема термодиффузионного разделения нефти на различные углеводородные фракции. Разработана схема получения углеводородов из кислородсодержащих соединений, которые могут служит источниками для получения биотоплива.
1. Багрий Е.И. Адамантаны. М.: Наука 1989. С. 264.
2. Гордадзе Г.Н. Адамантаны генетически различных нефтей. Углеводороды ряда адамантана / Г.Н. Гордадзе, О.А. Арефьев // Нефтехимия. 1997. Т. 37, № 5. С. 387-395.
3. Гордадзе Г.Н. Возможная причина наличия адамантаноидов в нефтях // Генезис нефти и газа. М.: ГЕОС, 2003. С. 82.
4. Гордадзе Г.Н. Геохимия углеводородов каркасного строения (обзор) // Нефтехимия. 2008. Т 48, № 4. С. 243-255.
5. Гордадзе Г.Н. Изменение биометок и адамантанов в нефтях баженовской свиты в зависимости от пластовой температуры залегания / Г.Н. Гордадзе, И.А. Матвеева, В.Ф. Иванов // Новые идеи в геологии нефти газа: тез. докл. 2-й Междунар. конф. М.: Изд-во Моск. гос. ун-та, 1998.
6. Гордадзе Г.Н. К вопросу происхождения адамантанов в нефти / Г.Н. Гордадзе, И.А. Матвеева, М.Н. Забродина, Г.Н. Русинова // Нефтехимия, 1998. Т. 38, №1. С. 42-50.
7. Гордадзе Г.Н. Термолиз органического вещества в нефтегазопоисковой геохимии. М.: ИГиРГИ, 2002. 336 с.
10.24412/2071-7830-2020-41-52-56 МОНРАЕВ М.У. 1, ЛИДЖИЕВ А.Б. 2
ЛЕКСЕМА СО ЗНАЧЕНИЕМ «ДОРОГА» В КАЛМЫЦКОМ ЯЗЫКЕ: ПРЕДВАРИТЕЛЬНЫЙ АНАЛИЗ*
'ФГБОУ ВО «Калмыцкий государственный университет им. Б.Б. Городовикова», Элиста,
Россия,kelen@kalmsu.ru 2ФГБОУ ВО «Калмыцкий государственный университет им. Б.Б. Городовикова», Элиста,
Россия,juwali@mail. т
Аннотация. В статье рассматривается лексема «дорога» в культуре калмыцкого народа с точки зрения этнолингвистики. Феномен дороги является ключевым символом и базовым элементом картины мира этноса, она у многих народов имеет сакрально-ритуальное значение, это может быть связано с жизненным путем, погребально-поминальной обрядностью, т.е. проводом души в загробный мир, дорогой направляющей или связывающей какие-либо ирреальные объекты в потустороннем мире. У многих народов представление о дороге тесно связано и перекликается с темой дороги и пути в загробном мире. Дорога является важным динамичным локусом, который наиболее адекватно коррелирует с жизненным путем человека, его участью, удачей, преодолением трудностей и невзгод на своем пути.
Представления о дороге занимают важное место в жизни и культуре народов, ведущих кочевой образ жизни и проживающих в сложных природно-климатических условиях Центральной и Средней Азии.
Ключевые слова: дорога, путь, калмыки, монгольские народы.
Настоящая работа посвящена исследованию феномена «дорога» в культуре калмыцкого народа с точки зрения этнолингвистики. Дорога в представлениях многих народов является ключевым символом и одним из базовых элементов картины мира, она является важным инфраструктурным элементом общества, который соединяет какие-либо реальные объекты, служит для прохода или проезда, является указателем направления и пути следования. Помимо своей утилитарной функции данный феномен у многих народов имеет сакрально-ритуальное значение, это может быть связано с жизненным путем, погребально-поминальной обрядностью, т.е. проводом души в загробный мир, дорогой направляющей или связывающей какие-либо ирреальные объекты в потустороннем мире.
Имеются исследования данной тематики в культуре славянских народов, в которых похоронно-погребальная обрядность тесно связана и перекликается с темой дороги и пути в загробном мире. Концепт дороги у славянских народов занимает центральное место в похоронно-погребальной обрядности, поскольку с ней тесно связаны представления о соединении жизни и смерти [7, с. 228].
Исследования, посвященные теме дороги, с точки зрения этнолингвистики являются актуальными, поскольку этническая картина мира имеет национально-культурные особенности, которые демонстрируют представления о мире отдельной лингвокультурной общности. Дорога является важным динамичным локусом, который наиболее адекватно коррелирует с жизненным путем человека, его участью, удачей, преодолением трудностей и невзгод на своем пути. Представления о дороге занимают важное место в жизни и культуре народов, ведущих кочевой образ жизни и проживающих в сложных природно-климатических условиях Центральной и Средней Азии.
Основной акцент в данной работе будет сделан на исследование взаимодействия языка и культуры, предметом этнолингвистического изучения является лексика калмыцкого языка, относящаяся к дороге.
Дорога относится к числу базовых понятий в большинстве языков мира. В динамическом пространстве обряда она занимает важное место, она является своеобразной границей между «своим» и «чужим» пространством, воплощает собой обжитое культурное пространство человека и распространяет его в пространстве. В представлениях многих народов дорога является местом пересечения разных миров, мира живых и мира мертвых, символизирует собой обжитое культурное пространство человека и чужое, дикое, необжитое [5, с.124]. В похоронно-погребальном обряде дорога тесно связана с достижением души потустороннего мира и её путешествием на «том свете». Тем не менее, вышеуказанная тема как последнего пути в представлениях калмыков о загробном мире и дороги в другом мире, вероятно, не является центральной в сравнении с другими этносами, у которых она является ключевой в представлениях о загробной жизни и связана со смертью. В настоящее время в похоронной и погребальной обрядности калмыков слабо выражено пространственное перемещение души умершего на «тот свет». Так, например, обычно данное представление используется у калмыков в случае, когда душа после смерти направляется в другой мир, чтобы предстать на суд Эрлик Номин-хана, царя потустороннего мира. По дороге душа усопшего может встретить на своем пути различные препятствия: леса, озера, моря, диких зверей и пр., и для облегчения её странствий, чтобы она шла легко и по освещенной дороге, в доме зажигают лампаду [3, с. 225-226].
В культуре калмыков и других монгольских народов понятие «дороги» чаще используется в контексте жизненного пути, удачи и счастья, и не соотносится напрямую со смертью или дорогой в загробный мир, как у славянских и других европейских народов.
Во всех монгольских языках слово спм. «зат» имеет значение 'дорога, тракт, путь', монг. зам, бур. зам, калм. зам, однако необходимо отметить, что в калмыцком языке данная лексема является устаревшей и встречается в литературе крайне редко, а в обыденной речи практически отсутствует. Её можно обнаружить в небольшом количестве фразеологизмов, например: зерг уга куунд зам хол 'несмелому человеку далека дорога' [4, с. 239], или в эпосе «Джангар»: зам улан хаалh 'широкая накатанная дорога' [9, с. 85]. Так, например, в «Хальмг улгурмудин болн товчта угмудин тээлвртэ толь» («Толковом словаре калмыцких пословиц и поговорок»), составленном Очировым У.У. и Сангаевым Л.С., данное слово в значении 'дорога, путь, трасса' не встречается [12]. Оно в современном калмыцком языке было заменено лексемой хаалЬ> 'дорога, путь, трасса'. Этимологически хаалh может быть связано со значением спм. хага- 'закрывать, затворять, запирать', монг. хаа-, бур. хаа-, калм. хаа-. Калмыцкой лексеме хаалh 'дорога', соответствует монг. хаалга(н) 'ворота, дверь', бур. хаалга 'ворота (в виде
решётки из досок); дверца, калитка'. В калмыцком языке на некотором этапе произошло замещение исходной общемонгольской лексемы «5 ат» словом хаал1» что, очевидно, произошло в XIX веке. Поскольку в словаре Позднеева А. даются оба значения: спк. \aaih 'путь, тракт, аллея, дорога, проход, улица; ворота, двери; раз' [8, с. 82]. Не полное исчезновение можно наблюдать в «Словаре языка ойратов Синьцзяна», составленном Тодаевой Б.Х., где используется в основном лексика калмыков Китая. В нем также имеются два значения: хаалhа 'дорога, путь' и 'ворота, дверь'[11, с. 373]. А вот в словаре калмыцкого языка хаалh уже приводится с одним значением 'дорога, путь' [4, с. 560], а значение 'ворота, дверь' не упоминается. Таким образом, практически во всех случаях в современном калмыцком языке произошло замещение устаревшей лексемы « зам словом хаал1>. Стоит отметить, что дорога и ворота тесным образом связаны. Она является границей между культурным пространством и необжитым, «своим» и «чужим», представляет собой мифологически нечистое место, «все подобные свойства особенно сильно проявляются на скрещивании, развилках (на росстанях), а также пересечениях ими ворот, границ, мостов» [5, с. 124, 128]. Пара «дорога/ворота являются ядерной для былинной формулы» [7], тесную связь этой пары продемонстрировал калмыцкий язык, в котором произошла постепенная замена одной лексемы другой.
В калмыцком языке существуют устойчивые формы, используемые в благопожеланиях: хаалh ца11ан болтха 'пусть ваша дорога будет белой', или елзэтэ ца1ан хаал1та болтха 'пусть будет счастлива ваша белая дорога' и т.п. [2, с. 69].
В калмыцком фольклоре существует особое благопожелание перед отправкой в дальнюю дорогу, которое называется хаал1ин йерэл 'благопожелание удачной дороги' [2, с. 66]. Так, сборы в дорогу являлись важным моментом в жизни скотовода, сопровождавшийся особым ритуалом, 'дорожный обряд', когда гости произносили благопожелание и желали уезжающему счастливого пути: Хаал1тн йовудта болтха! / Сансн санантн куцэтхэ! 'Пусть Ваша дорога будет удачной! / Пусть задуманное Вами сбудется' [там же]. Перед отправкой в дорогу также могли желать менгн хаал1 'серебряной дороги', алтн хаал» 'золотой дороги' [там же: с. 107].
Также при пожелании удачной дороги в калмыцком языке используется другая устойчивая формула, входящая в различные йерэли, т.е. благопожелания, алтн жола эргулж (менд хэру) ирх 'благополучно (в здравии) вернуться', также связана с дорогой, поскольку в калмыцком и других монгольских языках лексема жола 'поводья; вожжи; руль' является заимствованием из тюркских языков, этимологически восходит к значению 'дорога': йол тур., йул тат., жол кирг., зол бал., дгол алт., чол хак, шол кыз., суол як., сул чув. во всех языках со значением 'дорога, путь', а также имеются значения 'направление', 'поездка', 'ход, скорость' и др. [10, с. 217-218].
Переход дороги воспринимался как плохой знак, так у славян переход дороги применяли для отнятия здоровья, счастья, плодовитости [5, с. 128]. Нечто подобное можно встретить у ойратов и калмыков: аян зам кееж йовхд зам деер укр кендлч зогсж бээвл керг уул саадта болна, гиж сеждг тул зогсж бээгэ укриг малядж, зээлулэд урглжлн йовдг 'идя в дальнюю дорогу, если по пути поперек стоит корова, то считается, в исполнении дел будут препятствия, поэтому стоящую корову нагайкой прогоняют и потом продолжают путь'.
Удачей считалось если встретить человека с полными ведрами, неудачей - с пустыми вёдрами, например, переходя им дорогу с пустым ведром, когда стадо первый раз выгоняют на пастбище [5, с. 128]. Очевидно, данное суеверие имеет глубокие мифологические корни, так как у ойратов Китая бытует подобные опасения: аян зам кееж йовтал хоосн суул1 эргсн кумн хар1лдвал муу гиж устэ суул1 эргсн кумн хар1лдвал сэн гиж узэд эрк биш мернэс бууж уснэснь амсад енгрдг. Yкр сааж бээтэл зелин хажуу1ар енгрхдэн мен эдлхн уснэснь амсад енгрдг 'если по пути в дальнюю дорогу встретится человек с пустым ведром, плохая (примета), если ведро будет с молоком, считается хорошая (примета), надо спуститься с лошади и отпить молока. Если увидеть, что доят корову, то тоже считается, равно как то, что попробовал молока' [14, с. 158].
Для того чтобы не было препятствий, важным для калмыков считалось открыть дорогу, например: ца1ан седклтэ куунэ хаал1нь кезэ чигн секэтэ погов. 'у кого душа открыта, тому и путь открыт'. Также значение дороги активно используется во фразеологии калмыцкого языка, например: хаж1р болв чигн - хаал1 хальр болв чигн - куукн 'хотя и не прямая, но дорога, хотя и косит глазами, но девушка' [4, с. 567].
Нельзя пересекать дорогу, так препятствие может чинить змея, если она пересечет дорогу, так как в змею «по убеждению калмыков, перерождаются души самых грешных людей. Змея всегда предвещает и приносит несчастье человеку. Поэтому ни один калмык не пропустит мимо себя ни одной
змеи, чтобы не убить её, особенно, если она пересечет ему дорогу» [3, с. 215]. Дорога может служить своеобразной границей, разделяющей два пространства. Так, если убить змею, то необходимо выполнить следующие действия: моhа алвл эрк биш хойр кесг болhн энглэд, замин хойр талд булдг юм гинэ. Эсвл «шаазhа шееж орквал эмдрж ирэд ешэ кеенэ гидг. YYнэ тухай иим негн улгр бээдг: кезэнэ цагт нег кYмн моЬа алад, тYYнигнь булл уга йовж гинэ. Тиигэд тер моhа эмдрэд, ешэ кееж кенэ. Тер ^мн тYYнэс зуулад, кедн сарин хол hазрт одж бээршж гинэ. Гетл тер моhа нYYДл ээлин ямана еврт елггдн йовж, кYрэд, бийгинь хорлсн кYниг хатхж алсн гинэ. ТYYнэс хоора кYмс моhа алхларн, эрк биш хойр эиглж хаалhин хойр талд булдг болсн гинэ. 'Если убить змею, то (разрубив ее) на две части бросить с двух сторон дороги. Говорят, что в противном случае «сорока, пописав (на змею), оживит (её), и (она) будет мстить». По этому поводу есть один случай: давным-давно один человек убил змею, не сделал, как следует и ушел. Та змея ожила и стала мстить. Тот человек сбежал от неё, переселился на расстояние нескольких месяцев пути. Между тем, та змея на рогах козы, кочующего аймака, добралась и убила, ужалив, человека своим ядом. После этого люди, когда убьют змею, обязательно разделяют на две части и с двух сторон дороги оставляют' [14, с. 161].
Очевидно, данный ритуал имел место в среде ойратов Монголии, в частности, убивали змею охотники, которым она попадалась в пути, ее затаптывали конями и, разделив на две части, бросали по обе стороны дороги. Затем рядом с частями тела змеи на конском помете воскуривали благовоние [13, с. 64].
Помимо лексем зам и хаалh в калмыцком языке также использовались другие слова для обозначения данного понятия. Для обозначения аян 'путешествие, поездка, дальний путь, дальняя дорога; путь-дорога, странствие', как правило подобные слова часто в монгольских языках используются парно, например: холын аян зам 'путь-дорога, путь, дорога; дальняя дорога, долгий путь, путешествие'; аян замдаа алжаах 'устать от ходьбы, езды, с дороги'; аян замдаа сайн яваарай! 'счастливого пути!, всего хорошего!'; аян замдаа сайн явахыг ереех 'пожелать счастливого пути'; аян замын 'в пути; за порогом; путевой, дорожный' [1, с. 198-199]. Также для обозначения дороги используется лексема мер 'след; путь', которая также может употребляться в сочетании зам мер 'пути, дороги'.
В статье предпринята попытка этнолингвистического анализа динамического пространства в традиционной калмыцкой культуре. Символика пространства дороги показывает особую значимость, поскольку та является не случайной, имеет сакральную связь и многозначную семантику. Предварительный анализ показывает, что семантика дороги в культуре калмыков слабо выражена в похоронно-погребальной обрядности, а соотносится с жизненным путем человека, его участью, удачей, преодолением трудностей и невзгод на его пути.
Благодарность. Исследование выполнено при поддержке гранта РФФИ в рамках проекта № 19012-00531 «Лексика материальной культуры калмыцкого языка: опыт этнолингвистического исследования».
1. Большой академический монгольско-русский словарь=Монгол орос дэлгэрэнгуй их толь: В 4-х т. Т.1: М.: Academia, 2001-2002. 485 с.
2. Борджанова Т.Г. Магическая поэзия калмыков: исследования и материалы. Элиста: Калм. кн. изд-во, 1999. 182 с.
3. Душан У.Д. Избранные труды / [сост. Батыров В.В., Шараева Т.И.]. Элиста: КИГИ РАН, 2016. 376 с. (Manuscriptum Orientalica).
4. Калмыцко-русский словарь: 26000 слов / [сост. Э.Ч. Бардаев, Р.А. Джамбинова, А.Л. Каляев и др.]; под ред. Б.Д. Муниева. М.: Рус. яз., 1977. 766 с.
5. Левкиевская Е.Е. Дорога // Славянские древности: Этнолингвистический словарь: В 5 т. Т. 2. Д-К (Крошки). М.,1999. С.124-129.
6. Невская Л.Г. Семантика дороги и смежных представлений в погребальном обряде // Структура текста: сборник статей. М., 1980. С. 228-239.
7. Неклюдов С.Ю. Движение и дорога в фольклоре. http://www.ruthenia.ru/folklore/neckludov26.htm (дата обращения 22.08.2020).
8. Позднеев А.М. Калмыцко-русский словарь в пособии к изучению русского языка в калмыцких начальных школах. СПб : тип. Имп. Акад. наук,, 1911. 306 с.
9. Пюрбеев Г.Ц. Эпос «Джангар»: культура и язык: [на рус., калм.]. 2 изд. перераб. Элиста: ЗАОр «НПП «Джангар», 2015. 280 с.
10. Севортян Э.В., Левитская Л.С. Этимологический словарь тюркских языков: Общетюркские и межтюркские основы на буквы «^¡», «Ж», «Й». М.: Наука, 1989. 292 с.
11. Тодаева Б.Х. Словарь языка ойратов Синьцзяна = Шинж,энэ еерд келнэ толь: (По версиям песен "Джангара" и полевым записям авт.). Элиста: Калм. кн. изд-во, 2001. 493 с.
12. Хальмг улгурмудин болн товчта угмудин тээлвртэ толь=Толковый словарь калмыцких пословиц и поговорок / Тогта — бичсн Очра Уташ, Са^ан Леонид. Элиста: ЗАОр «НПП «Джангар», 2011. 224 с.
13. Эрдэнэболд Л. Традиционные верования ойрат-монголов (конец XIX - начало XX в.). Улан-Удэ: Изд-во Бурятского научного центра СО РАН, 2012. 196 с.
14. Namjil T. Oyirad mongol-un zang uyile-yin soyol bishirel-un boti. Urumci: Sinjiyang-un arad-un keblel-yin horia. 2010. 457 h.
10.24412/2071-7830-2020-41-56-58 КУКЕЕВ А.Г.1, КАРБУШЕВА И.В. 2
ДИНАМИЧЕСКОЕ ПРОСТРАНСТВО «ДОРОГИ» В КАЛМЫЦКОЙ КУЛЬТУРЕ
1Калмыцкий государственный университет им. Б.Б. Городовикова, Элиста,
Россия, loshi@mail. ru
2Калмыцкий государственный университет им. Б.Б. Городовикова, Элиста, Россия,
karbushevaiv2017@yandex. ru
Аннотация. Исследование посвящено изучению динамического пространства «дороги» с этнолингвистической точки зрения. При осмыслении динамического пространства важным является идея дороги, а также метафорические движения и путешествия в другом мире в представлениях калмыков и других монгольских народов. Динамическое пространство «дороги» находит выражение в погребально-похоронной обрядности, в которых дорога имеет сакрально-ритуальное значение, поскольку связана с проводами души в загробный мир. Представления о дороге у многих этносов относятся к одним из важнейших источников по реконструкции этнической картины мира, у калмыков динамическое пространство дороги в представлениях о загробном мире не ярко выражено, хотя часто подразумевается в представлениях об ином мире.
Ключевые слова: дорога, путь, калмыки, монгольские народы, похоронная обрядность.
Работа посвящена исследованию динамического пространства, в котором важное место занимают представления о дороге, а также метафорические движения и путешествия в другом мире в представлениях калмыков и других монгольских народов с позиции этнолингвистики. У многих народов динамическое пространство находит выражение в образе дороги или пути, которые являются синонимами и взаимозаменяемыми, в представлениях калмыков дорога является проявлением судьбы и удачи, может выражать направления дальнейшего пути, в погребально-похоронной обрядности символизирует дорогу в «другом» мире [3, с. 124]. В погребальной и похоронной обрядности дорога имеет сакрально-ритуальное значение, поскольку связана с проводами души в загробный мир. Представления о дороге у многих этносов относятся к одним из важнейших источников по реконструкции этнической картины мира.
Актуальность данного исследования заключается в том, что значение динамического пространства в представлениях калмыков не имеет яркого выражения, хотя часто подразумевается в представлениях о загробном мире. Также необходимо отметить, крайне слабую освещенность данной темы, хотя она представляется важным компонентом религиозных взглядов и похоронно-погребальной обрядности добуддийской эпохи.
Важно отметить, что в различных жанрах калмыцкого фольклора эти представления трансформировались, были утрачены или переосмыслены. У калмыков сохранились лишь опосредованные представления о дороге в другом мире, они не получили точного выражения и отсутствует в виде фольклорного жанра как, например, похоронные и поминальные причитания у славян.
В мифологии многих народов представления о дороге тесно связаны с погребальной обрядностью, поскольку посредством этих образов происходит соединение сфер жизни и смерти [4, с. 228]. В похоронной обрядности калмыков напрямую не говорится о дороге, которую должен преодолеть усопший. Душа может какое-то время пребывать около трупа, а затем после панихиды и прочтения молитв душа направляется на суд к Эрлик Номин-хану [1, с. 224]. Однако, подразумевается о прохождении
